Текст книги "Край Ветров: некроманс"
Автор книги: Диэр Кусуриури
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 39 страниц)
И когда волшебство отпустило меня, будто бы собранного заново, мощный толчок выгнул металлические двери гаража, а следующие два вынесли их напрочь.
Разгоряченная и обезумевшая тварь смотрела на меня и теперь уже, кажется, видела. Хотя, нет. Она не видела меня, но она, наверное, научилась различать, где нет ничего вообще (там, стало быть, я), и где все – существует. Да, так и есть. Я понял это отчетливо.
И она, не разбирая пути, набросилась на эту пустоту, которой я ей виделся, со всей своей бесстрастной яростью и бездумной покорностью силам, которые ею руководят.
И я понял, что в этот раз мне незачем бежать, и что тут, хочешь или нет, а нужно… убить ее. И я не испытывал к ней ни ненависти, ни жалости, мне только было чуточку горько от того, что в мире есть такие чудовища, явно живые и наверняка уж сколько-нибудь разумные, которые не нужны никому, вообще никому.
И пока я думал о вечном, тварь нанесла удар. Я вовремя блокировал его рукой.
И – о чудо! – на моем предплечье не осталось ни следа от удара. А била тварь явно не слабо. Она тут же набросилась снова, а ее вытянутые челюсти щелкнули прямо у меня перед носом. Пахнуло гнилью и, почему-то, больницей. Я наотмашь ударил когтями, и по ее туловищу прошли полосы, начав сочиться алым. Тварь дернулась. Но, ежели её пулевые ранения не смутили, то, что ей те мои царапины? Она отпрянула, прогнулась, повела головой и, присев, прыгнула на меня, ощетинив все свои несчитанные руки, ручки, когти, шипы и зубы. И я бы мог ступить в сторону, но я решил встретить ее удар.
Она промахнулась. Как будто бы скользнула по мне, как по льду, не задев меня вовсе.
И вот тогда меня затрясло.
Меня что, не существует? Только для нее или… вообще?
Пока тварь вертела головой, разбирая, где же я теперь, я стоял недвижно и думал. Потом нагнулся и подобрал полутораметровый металлический засов, оторванный от дверей гаража. В таком состоянии я поднял его, как пушинку, но инерция никуда не делась и меня слегка повело, когда я размахивался им для удара. Металл вгрызся в плоть. Жуткое существо отшвырнуло к стене, и, судя по звуку, удар переломал ей пару костей. Пока она вставала, явно путаясь в множестве своих рук, я ударил с разбега еще раз. Тупой кусок железа в кровь калечил и так больное уродливое существо, а я бил и бил. Раз пять, а то и десять. У меня все руки уже были в крови, и меня все еще яростно трясло, но я остановился только когда тварь затихла.
Смотря на кровавое месиво, отвратно бликующее на полуденном солнце, я подумал, что где-то уже видел такое… много, много раз я видел такое. А когда я выпустил железный засов из рук и тот упал в дорожную пыль, капли чужой крови на моей коже стали дымиться. Они стали нагреваться и жечь меня! Они как будто бы вонзались мне в кожу, в мясо, в кости, а тварь, размазанная на дороге, стала собираться в целое, она стала регенерировать прямо на глазах.
– Да что ж ты за жесть такая, – тихо взмолился я, отступая на пару шагов. Так быстро никто на моей памяти не регенерировал. Даже в руках у целителя.
Все, куда попала кровь существа, было у меня теперь в болезненных ожогах, а собравшаяся воедино тварь стала еще меньше походить на человека, чем раньше. Это было что-то отдаленно напоминающее морского ската, только собранное из почти что людских рук и ног разных размеров, покрытое кровяной коркой вперемешку с изодранной кожей. Оно вспучилось, стало из плоского выпячиваться куда-то вверх, силясь, кажется, сложиться в человеческую фигуру. Это фантасмагорическое зрелище лишило меня способности соображать и двигаться. Что это вообще? Это надо убивать? Как это убивать? Как?
На, предположительно, голове существа открылось множество звериных зеленых глаз, из плечей снова полезли руки, многосуставчатые, с разным количеством пальцев, из разных мест стали расти волосы. Существо было похоже на бурлящий суп: из него все росло, очень быстро, и, кажется, совершенно хаотически.
А я стал чувствовать, как на меня наваливается холодная, отупляющая усталость, совсем не характерная состоянию «зажатой струны». Я посмотрел на свои руки в ожогах – и это были руки дряхлого старика.
– Да что ты такое вообще?! – уже громко прокричал я, снова хватаясь за железный засов.
Ответа мне не было, засов показался неподъемным, а бурлящая масса, видом своим повергающая меня в ужас, медленно двигалась ко мне, отращивая новые конечности одну за одной и, как будто, желая обнять меня.
И тут я услышал стук ее сердца. До этого сердца не было, – но вот оно появилось. Аритмичное, многокамерное, неясно как вообще работающее, оно звучало внутри головы этого существа, и именно поэтому каждый животный зеленый глаз ее слезоточил кровью. Вот оно что. Сердце – в голове. Нарочно не придумаешь!
Зачем тебе сердце в голове, чудовище? Это же так… непрактично.
И я собрал все силы вместе и прыгнул, налету вцепившись когтями в эту самую голову, стал резать тысячу ее глаз, рвать артерии и вены, а потом резким рывком сломал позвоночный столб и отпрыгнул, пока сотня ее когтей не вонзилась в меня.
Голова чудовища оторвалась и покатилась по дороге, зловонная масса стала оседать и дергаться в агонии.
Я оглянулся на дергающуюся бардовую массу.
– Мага бы… сюда… элементалиста, – прошептал я, дрожа, – сжег бы все это… напрочь.
Но мага не было. Мне же не хотелось трогать эту массу более ни одним пальцем. Мне даже смотреть на нее не хотелось. Я, пошатываясь, прошел пару шагов, а потом меня все-таки вырвало.
Потом… весь мир, как в тумане, хотя светит яркое солнце. Я иду, и я все еще не похож на себя самого, у меня все еще длинные острые когти и слишком широкие плечи, мое тело постепенно наполняется силой, которую дает, кажется, сама земля и воздух, но разум мой закрыт, я почти ничего перед собой не вижу. Я сажусь на камень, и постепенно начинаю видеть. Передо мной – море, что есть глаз, синее, хрустальное. Во всей физической силе этого тела я остаюсь маленьким испуганным зверьком. Я так боюсь того, чего не понимаю.
– Ну Мйар, ну полно те, ну ты же победил ее, – говорю я сам себе.
– Кого – ее? – спрашиваю сам у себя.
– Ну, эту… кровососущую тварь… кем бы она ни была. Все враги, в конечном итоге – мясо на костях, так какая разница, которое резать? Все равно, что курицу разделывать.
– Ты не понимаешь, – ответил я, – я слишком долго жил там, где не было никаких потрясений, и я открыл себя для того, чтобы лучше чувствовать эту тишину и различать оттенки этого покоя. И эта кровь – это как острый перец, имбирный чай – она меня обожгла.
– Не ной, – приказал я себе и замолк.
Посмотрел на руки. Ожегов не было – уже затянулись. Но костяшки белели отчетливо, и очень явственно проступали вены на обтянутых кожей костях. Ничего… Когда музыка перестанет играть… когда мир успокоится… меня отпустит и я снова стану таким, как был. Пара тортов с вишней и пирогов с рыбой – и я есть я, никто не заметит подмены.
Я заставил себя встать и потащился по пыльной дороге на север. В двадцати минутах ходьбы ждет автобусная остановка, с которой я смогу уехать на маяк. А пока я иду по обочине, она пылит, меня обдает воздухом от проезжающих мимо фур, надо мной летают чайки и ласточки.
Я не уверен, убил ли я тварь во второй раз, ведь я не знаю точно, на что она способна. Может быть, она трижды оживет. А может быть, это та же самая, что и той ночью. Тогда – не страшно. Если мы с ней встретимся третий раз, быть может, я уже привыкну ее убивать.
Через двадцать минут Мйар и правда дошел до остановки, одиноко притаившейся среди песка и солончаков. Он сел на металлическую лавочку и стал ждать. Автобуса все не было и не было. Мимо остановки прошел старик с вяленой рыбой на проволочных кольцах, и, в меру своей сердобольности, сообщил Мйару, что на дворе выходной день, а это значит, что последний автобус на маяк был с час назад. Вероятно, симпатию старика Мйар заслужил крайне потрепанным видом и крайне печальным взглядом, а может, просто человек хороший попался.
Мйар, вздохнув, слез с лавки и поплелся пешком дальше. Так он шел часа два, по привычке размышляя о все том же пресловутом «вечном», а так же о том, как забавно мозг интерпретирует любые выходящие за рамки обыденности инциденты, превращая их в простые сновидения. Ведь не раз и не два люди видели и его собственные сверхъестественные проявления, и никак не стереть из памяти человеческой былые времена, когда магов и чудовищ было куда как больше, а вот на тебе – все живут спокойно, и в ус не дуют. Толерантный век. Люди, как будто бы, не хотят видеть и вспоминать. Открещиваются от всего этого, как от бездомных, нищих и умалишенных. А если инаковость все же напомнит о себе, проявившись слишком ярко, то… Кто-то забывает об ужасе столкновения с необъяснимым тут же, кто-то воспринимает это как сон и шутки воображения, кто-то пишет об этом романы. И в то же время вера в чудеса присуща детенышам человеческим с самого рождения и лет этак до десяти. Она, бывало, и после остается, сплетенная неимоверно тесно с тоской по несуществующему и страхом избавления от этой тоски. Только вот тем, кто раскопал истину, – правдивую историю и действительное настоящее – им, пожалуй, не позавидуешь.
Мимо идущего по обочине Мйара несколько раз проезжали легковые автомобили, обдав его мелкой пылью, дорогу ему перешло уже не одно стадо кудлатых рыжих коров, а однажды мимо него, обогнув по бокам, с возгласами и улюлюканьем проскакали двое ребят на лоснящихся от пота гнедых лошадях. Ребята были тоже лоснящиеся, тощие, загорелые и на вид оба еще не разменяли и десяти.
Всю дорогу по правую руку дышало море, а солнце немилосердно припекало плечи и голову.
Когда на самом пределе зрения Мйар различил белое марево маяка, его обогнал раздолбанный автобус с пыльными мутными окнами, бывший некогда лазурным, а теперь – грязно-голубой. Он проехал немного вперед и зарулил на обочину. Мйар поравнялся с транспортным средством, даже не надеясь, что владелец оного как-то поможет ему добраться до места назначения.
– Ну, чего смотришь, залезай! – окрикнул Мйара водитель с пышными усами.
Мйар забрался на ступеньку и уточнил:
– До маяка довезете?
– Довезет, довезет, – послышался знакомый голос.
Мйар с удивлением опознал в самом конце автобуса рассевшегося на целых два сидения Камориль.
– Мйар, не тупи, заходи, мы и так человеку выходной испортили!
– Деньги – они в выходной день особенно не лишние, – не согласился водитель. – Счас вас с ветерком довезу! Я туда, на маяк, часто парапланеристов вожу, там же обрыв, гора, и ветры хорошие, подходящие!
Подойдя к Камориль, Мйар рухнул на сидение впереди него и, обернувшись, произнес с нескрываемой радостью и изумлением:
– А я думал, такого не бывает! Ну, чтобы вот так…
– Я тоже рад, что мы с тобою снова встретились, – кивнул Камориль.
– Камориль, ты не поверишь…
– Да уж куда я денусь. Рассказывай. У меня тоже новости есть кое-какие.
– А как ты так быстро успел?..
– Чего это быстро? Сейчас уже почти вечер, вон, часа через два солнце сядет. Пить хочешь?
Мйар отхлебнул предложенного лимонада и… его наконец совсем отпустило. Чувство реальности вернулось. Вот он – Камориль, его немного покачивает, когда автобус подпрыгивает на неровностях дороги, все живы и здоровы, а лимонад – сладкий.
И так это было хорошо, что Мйару захотелось это как-то выразить, вот только разборчиво он не смог.
– Эх! – сказал он. – Ух!.. Как же… Все-таки… ох, как же, а!
Камориль рассмеялся, забрал у Мйара лимонад и углубился в чтение состава, пытаясь найти там запрещенные вещества.
– Ну, чего там у тебя? – спросил он, наконец, ласково.
– Мне пришлось бороться с похожей тварью снова, – со вздохом ответил Мйар. – Если в прошлый раз она как-то сама издохла, то в этот раз мне пришлось ее два раза самому убить, вот этими руками. И будь я проклят, если мне это хоть каплю понравилось! Вот уж не хотел бы я повторения такого опыта!
– А я… – медленно протянул Камориль, глядя куда-то вниз, – ездил к сестре. И она сказала, что некая «Богиня» во сне приказала ей меня убить.
– У тебя есть сестра? – удивился Мйар.
Камориль посмотрел на него тяжело и молча, как обычно он смотрит на людей, задающих глупые вопросы, но все-таки ответил:
– Вообще-то, у меня есть два брата, но один из них сменил себе пол хирургически.
– О-о, – Мйар поднял брови, – вот оно как… Так это, значит, у вас семейное…
– Порою ты охренительно нетактичен, – серьезно сказал Камориль. – Но я не могу тебе чего-либо не прощать. Будь добр, пожалуйста, не шути об этом. Хотя бы при мне.
– Да я… ладно, ладно, – Мйар почесал лоб. – Прости.
– И как тебе удалось убить ту тварь? – поинтересовался некромант, меняя тему. – Струну зажимали?
– Угу. Чуть-чуть. Как Эль-Марко это делает, понять не могу… Но, не суть. В общем, эта меняющаяся субстанция обрызгала меня своей кровью и, видимо, через нее выжрала у меня силы, а потом собрала себя снова из каши, в которую я ее размазал. И собралась она в нечто настолько мерзкое, что я даже описать не могу. Но у нее сердце было в голове, и я ее оторвал.
– М-да, – протянул Камориль. – И что, все это мясо теперь там, на улице, валяется?..
Мйар скривился, как будто лимон съел:
– Угу. Если не ожило и не убежало.
– Понятно, – Камориль уставился в мутное окно. Через мгновение перевел взгляд на Мйара, выждал пару секунд и спросил задумчиво: – А вот скажи мне, Мйар… Ты в бога-то веришь?
– В Утраченного? – переспросил Мйар.
– В Потерянного…
– Ну, тогда уж в Потерявшегося, – он немного подумал и просто ответил: – Да, пожалуй. А почему бы и нет, а? Ну, ходит где-то по суше парнишка, который не может умереть и потенциально способен творить чудеса, и сам не в курсе, и никто больше. А может, он где-то там живет, где никто о нем и не знает? Где нет никаких храмов с пламенем самоубийц. Ходит и, например, даже писать не умеет. А ты веришь?
– Не очень, – признался некромант, – я же и так нашел себе «солнце в щели». Кто ж им, верующим, виноват, что они его не знают.
– Ты о чем?..
– Ну, в смысле, последователям Потерявшегося бога нужно что-то, во что верить и для чего жить, а мне ничего такого не надо извне. Но я не о том. А в «двоих» ты веришь?
– Двое? Это которые Ключник и Затворница, Путь и Цель…
– Ага, и тысяча остальных диад, все из которых не упомнишь. Так как насчет них?
– Ну, Йер, насчет них я объективно считаю, что это – просто такие местные сказки, традиционные, что ли… Мифы и легенды, в общем. И, думаю, вряд ли у них были какие-нибудь по-настоящему серьезные прототипы… То есть, ты что узнать хочешь? Могут ли они представлять собой реально существующие сверхъестественные силы, вот прямо сейчас и здесь существующие, которым есть дело до жалких людишек и сочувствующих?..
– Типа того.
– Думаю, это архетипы, не более. Да, славные у нас с тобой темы для беседы в транспорте.
Некромант хмыкнул:
– Как всегда. Знаешь, я просто не могу понять, выдумала ли моя сестрица ту «Богиню», или, может, и правда что к ней пришло… Может, это было вовсе не сверхъестественное существо, а чья-нибудь вполне себе логически объяснимая уловка. Шутка какого-нибудь мага из этих… Которым подвластны сны. Ведь «Богиня» являлась к ней именно во сне. Роман тоже страдал от страшных снов. А ты, когда пришел ко мне тогда, в тех своих светло-голубых стрейч-джинсах, рассказывал про свой собственный страшный сон, где ты был бесперспективно влюблен в какое-то невообразимое чудовище женского пола. Что-то мне подсказывает, что все это – звенья одной цепи, клянусь твоей аппетитной…
– А-а, вот еще что! – спохватился Мйар. – Та тварь, с которой я дрался, она же меня не видела! Как и первая.
– А в том твоем сне чудовище тоже было слепым?
– У него были глаза, похожие на красные яблоки, а видело или нет… – Мйар замер. – У меня мурашки по коже побежали, Йер. Вот прям сейчас. В том моем сне монстр тоже меня не видел!
– Отлично, – Камориль откинулся на сидении. – То есть, к тебе наяву приходят существа из кошмаров?
– Выходит… что так. Но… проклятье. Это разве возможно?
– Ты это спрашиваешь у меня? Ты, внимание, у меня? – Камориль захохотал. – Нет ничего невозможного, Вирамайна Мйар!
– Ага, есть только ключ от всех дверей, кроме одной, – Мйар не разделял его веселья.
– Кстати, о ключах, – Камориль вытащил из кармана телефон и стал там что-то проворно набирать. Потом замер, читая, покивал чему-то и с грустью резюмировал: – Итак, мне пришел ответ из гильдии некромантов. В архивах гильдии такого артефакта как «ключ от всех дверей, кроме одной» не значится. То есть, там его наверняка нет, и упоминаний в базе тоже нет.
Мйар скептически хмыкнул:
– Ну, надеюсь, Эль-Марко больше повезет.
Мы прибыли к маяку, когда солнце уже почти нырнуло в морские объятия. Скрипящий старый автобус, кренясь, развернулся и поплыл в закат, оставляя за собой шлейф потревоженной пыли.
Сам маяк располагался на невысоком каменистом мысе, в основании которого вальяжно почивали острые на сколах, массивные темные булыжники, поросшие водорослями и мидиями. Вокруг нарезали крутые виражи чайки и жирные, породистые голуби. Снизу к маяку тулился небольшой белый домик, возле которого, бесстыже сверкая на солнце полированными боками, были пришвартованы мотоциклы Эль-Марко и Николы. На фоне всего этого высилась одна из множества старых гор, свойственных этой местности. Гора как будто бы стремилась окунуться в море поглубже, и так уже похожая на собравшуюся полакать молока кошку.
Мы здраво рассудили, что искать Эль-Марко и ребят нужно внутри этого белого домика, а потому именно туда и направились.
Камориль что-то замешкался, а потом и вовсе остановился, уставившись на море и на закат.
– До ужаса романтичное место, – заметил он.
– Ага, – согласился я. – Сюда бы Мари как-нибудь вытащить, на камнях посидеть…
Камориль ничего не ответил. Не то чтобы с ним нельзя было поговорить о женщинах – обычно это вполне возможно, без проблем, но тут он чего-то решил не поддерживать тему.
– Пойдем, – позвал я.
Камориль снова смолчал и последовал за мной.
Дверь в дом при маяке была деревянной и побелена известкой. Я, на всякий случай, постучал и потянул ее на себя.
Батарея знакомой обуви на пороге меня крайне успокоила: вот кеды Эль-Марко, кроссовки Ромки и, кажется, мягкие бежевые ботинки Николы, ну и чьи-то еще башмаки, вероятно, хозяина (хозяйки?) дома.
Мы тоже разулись и, нырнув в тесный темный тамбур, вынырнули в такой же тесной, по-холостяцки аскетичной кухоньке, где Эль-Марко, к нашему удивлению, сугубо употреблял высокоградусный алкоголь в компании очень древнего (на вид) старика, движения которого, однако, были весьма бойкими.
– Таки и что это мы тут делаем?.. – осведомился Камориль.
– Пьем за встречу, – совершенно четко и по делу ответил Эль-Марко. – Ребята, знакомьтесь, это Павел Фруслов, здешний смотритель.
– Очень приятно и добро пожаловать, – Павел приглашающим жестом обвел кухоньку. – Присаживайтесь, отведайте с нами водочки!
– И нам приятно, Мйар, – я пожал Павлу сухонькую руку, – Эль-Марко, а где Роман?
– Они с Николой пошли по берегу гулять, – ответил Эль-Марко.
– Босиком, видать, – заметил Камориль.
– Да Мйар, не волнуйся ты, – Эль-Марко привстал, взял меня за локоть и стал усаживать на деревянную лавку: – Вот, с нами сядь, успокойся, все в порядке.
– Да я, как бы, не уверен, – хмуро ответил я. – Видать, потому как этих тварей крошить приходится мне, ты не осознаешь, насколько это все… омерзительно, омерзительно и плохо.
Эль-Марко поднес палец к губам, мол, «тшш» и одновременно покосился на смотрителя маяка.
– А ты все равно не волнуйся, – Эль-Марко подмигнул мне. – Там же Никола.
– Эль-Марко, я, как никто другой, представляю себе, насколько Роману не поможет девчонка пятнадцати лет, если за ним снова явится… то самое.
– Кажется, Эль-Марко нам чего-то не договаривает, – подал голос Камориль. – Ну-ка давай начистоту, а.
– Секундочку, – Эль-Марко поднялся из-за стола и стал выбираться к нам. – Пойдемте тогда, времени не теряя, их поищем. Заодно сверим часы. То есть, обмозгуем, что и как.
Он исчез где-то в других комнатах дома, а потом появился, неся в руках охапку шерстяных одеял, которую вручил мне. Потом Эль-Марко снова на мгновение исчез и вернулся, неся пакет с какой-то едой и подозрительно позвякивающим стеклом.
– Пойдемте, – скомандовал он. Прокричал в сторону кухни: – Павел Игнатьич, мы не прощаемся, мы еще вернемся, так что уговор в силе!
Старик ответил ему что-то утвердительное, и мы вышли в сгущающиеся сумерки.
– Эль-Марко, – начал я из-за охапки пледов, – ну слушай, ситуация правда серьезная, зачем ты отпустил…
– Мйар, успокойся, – повторил Кападастер. – Я при старике говорить не хотел, но ты, в общем, не заметил, что ли? Никола же – огонек.
– Кто? Что? – не понял я.
– Эль-Марко как бы намекает тебе, что девочка – юный элементалист из пирокинетиков, – разъяснил Камориль.
– Ох ты ж, да что ж такое-то! – возмутился я. – Вокруг меня что, нормальных простых людей нет? Откуда вы их берете, всех этих колдунов и волшебников? Где вообще нормальные обыкновенные люди?..
– Ну вот тебе Павел Игнатьевич, – он просто… старик, – пожал плечами Эль-Марко.
– И тем не менее, – продолжал я, – девочка очень уж юная, самоуверенная, конечно, но, Эль-Марко, ты же видел ту жуткую тварь, чего же ты Ромку от себя отпустил?..
– Мйар, я не могу его заставить рядом с собой быть постоянно, – немного обиженно заметил Марко. – Это он от тебя не отходит, а сюда мы как приехали – он очень живо выразил желание исследовать прилежащую местность, и Никола его поддержала. Они же дети, Мйар.
Я вздохнул.
– Ну ладно. Но сейчас я тебе расскажу, что потом стало с той блондинкой в бикини, когда вы уехали – ты поймешь, чего это я негодую.
Тут из-за камней показались, собственно, виновники нашей мелкой размолвки – Роман с Николой. Ромка был без футболки, в одной пайте на голое тело, а в красной тряпке, ранее служившей футболкой, он что-то тащил.
– Зубоскал! – радостно воскликнул мальчишка. – Смотри, мы с Никс мидий надрали! Давайте их жарить! И рапанов вот чуть-чуть!
У меня от сердца отлегло.
Через четверть часа в бухточке, защищенной от ветра, горел небольшой костерок, в котором, на найденной кем-то железной пластине, весело шкварчали и открывались одна за одной крупные черные мидии. Мы расположились вокруг. Ромка, я и Эль-Марко кутались в пледы, а Никола и Камориль, казалось, холода не замечают вообще. Я хотел, было, согнать Николу с холодного песка хотя бы на погнутую корягу, но девчонка на отрез отказалась, а я решил, что ей виднее.
– Ну, так когда будут известия из гильдии Целителей? – спросил я животрепещущее.
– Голубь вернется минимум на рассвете, – Эль-Марко отпил вина из горла. – Тут такое дело. А у вас какие новости?
Камориль отобрал у Кападастера бутылку и передал ее мне.
– Опять ты меня спаиваешь! – возмутился я.
– Захотел бы – споил бы, – как-то бесцветно ответил Тар-Йер и принялся рассказывать Эль-Марко о видениях своей «сестры». А потом он и про исход моего боя с той тварью рассказал, и хоть он пересказывал с моих слов не совсем точно, я был благодарен ему за это, ведь в его устах история звучала куда как менее обреченно, а я из живодера превратился в благородную жертву неправомерной агрессии.
– Из этого всего я делаю очевидный вывод, что на мальчика нападут снова, причем в ближайшее время, – наконец подытожил Камориль. – Но врасплох нас теперь не застать. Не знаю, насколько эти наши враги разумны. В целом нам известно мало. А значит, нам надо узнать больше.
– Совершенно согласен, – кивнул Эль-Марко.
– И у тебя уже есть идея, как нам это сделать? – обратился я к некроманту.
– Ну, не без того, – улыбнулся он. – Значит так, смотри сюда. Оба раза, когда тварь нападала, она сначала была нормальной человеческой девушкой, так?
– Так, – согласился я. – Ну, нормальной или нет, не знаю, но выглядели они, эти барышни, вполне себе по-людски.
– Вероятно, – продолжал Камориль, – существует какой-то «спусковой крючок», момент или событие, после которого тварь начинает морфировать. Может, это происходит тогда, когда она видит Ромку? В любом случае, изменившаяся тварь весьма агрессивна, и, полагаю, толку от нее будет не много. Таким образом, нам надо поймать ее до того, как она превратится.
– Поймать? – уточнил я. – Поймать и что?..
– И узнать, что это, в конце концов, такое. Оба раза, что ты с ними дрался, меня рядом не было. Так бы я хоть в момент смерти смог какие мысли считать. Ну так вот. В следующий раз мы должны добыть столько информации, сколько сможем. В идеале – мы должны заполучить тварь еще в образе девушки. Может быть, эти дамы теряют разум при трансформации. От боли, например.
– Или от шока, – предположил Эль-Марко.
– Или от болевого шока. Собственно, как ты предлагаешь действовать? – серьезно спросил я.
Камориль немного помолчал, потом продолжил:
– Тут есть два варианта. Или даже несколько. Первый: при встрече с существом (а это не обязательно будет девушка, мне кажется) мы с тобой будем ее удерживать, а Эль-Марко вколет ей чего-нибудь феерически-седативного.
– Даже если я не успею ей чего вколоть, мне достаточно коснуться ее, – добавил Кападастер, – чтобы быстренько провести диагностику, что там у нее как внутри.
– Страшный ты человек, – покачал головой Камориль.
– Почему страшный? – это спросил Ромка, до сего внимательно слушавший нашу беседу.
– Потому что целитель-целитель, а смертоносен как шаровая молния, – Камориль поцокал языком. – Практически, если брать в расчет нормального живого человека, Эль-Марко может убить его в два счета одни прикосновением.
– Эй-эй, ну полно тебе, – Эль-Марко замахал руками, – такие ужасы рассказываешь! Я бы такого никогда не сделал!
– Человек – он очень сложная машина, и, местами, хрупкая. Радостно выросшая лишняя перегородка в трахее скосит кого угодно в течение пары минут, – беспощадно продолжал Камориль. – Так что, Эль-Марко, если ты прикоснешься к ней и что-то пойдет не так, например, ты не успеешь вколоть седативное, или еще что, – не раздумывай, убивай.
– Скажешь тоже, – Эль-Марко сконфуженно отвернулся, пытаясь представить дело так, как будто бы он просто на море смотрит.
– Таким образом, так или иначе, мы, наконец, узнаем, против чего боремся, – продолжил Камориль. – Мы и так знаем немало о самом монстре: тварь морфирует; тварь не видит Мйара; тварь охотится за Ромкой; тварь не хочет Ромку убивать, скорее всего, она хочет его украсть; тварь способна регенерировать, вытягивая жизненные силы у оппонента. И, – но тут уж я могу только предполагать, – тварь эта является лишь инструментом в чьих-то руках, ибо заменима себе подобными несчастными существами.
– Вампирами запахло, – поежился я. – Камориль, помнишь, как на тебе кровь высохла тогда, у креста?
– Ну.
– А что это такое было? Это ты тоже жизненные силы впитал?
– Я-то? Это была кровь мертвеца, так что я впитал… нечто другое. Но, по сути, ты прав. Отличие лишь в том, что я впитал непосредственно то, что было в крови. А тварь наша, судя по всему, через свою кровь установила с тобой, Мйар, связь, и пила силы из самого тебя, вполне еще живого.
– Жесть какая-то, – поежился я, припоминая дневные события. – Так это не может быть связано с вампирами?
– Мне кажется, нет, но, если хочешь, можно заехать завтра к главе клана, узнать, так сказать, из первых уст, – Камориль пожал плечами. – Кстати, это вполне даже можно устроить, ибо глава нашего местного клана вампиров торчит мне коньяк.
– Сколько можно пить?.. – возмутился я. – Спиртное разрушает мозг!
Камориль рассмеялся. Видимо, с бутылкой вина в руках мне не стоило так категорично высказываться.
– Ну чего ты ржешь? А? – спросил я негодующе. – Ни капли в тебе серьезности, Камориль Тар-Йер!
Впрочем, негодовал я совершенно безрезультатно – «смешинку» съели теперь и остальные. В общем, серьезное обсуждение дел пришлось прекратить и заняться вплотную поеданием мидий.
Над морем потихоньку загорелась луна, а ветер стих.
– Никола, а ты сможешь, если что, сообразить нам заморозку? – спросил Камориль у девчонки.
– Эк вы загнули, будто не шарите вообще, – буркнула она. – Жарка и заморозка – это совсем разные вещи! Если я элементалист, это не значит, что я управляю тучками и могу собрать силу солнышка в средний палец!
– Полно те, – Камориль отмахнулся, – принцип же один и тот же! Только наоборот, разве нет?
Никола насупилась, обдумывая.
– Нет, – сказала она. – Это как если бы поглощающий маг стал энергию отдавать. Типа, вкачивать. Совсем другое. Так не делают. Если я – огонек, то и все! Точка.
– Хм.
Видно было, что Камориль не согласен. Ромка удивленным не выглядел – вестимо, Никола уже рассказала ему, кем является, а то и показала пару фокусов с огнем.
Я пошерудил в костре веткой:
– Камориль, а зачем нам заморозка?
– Это если снотворное не подействует на твоего очаровательного монстрика, – пояснил он. – Ну, нет так нет. Хотя, я уверен, что через пару десятков лет ты, Никола, вспомнишь эти наши посиделки, виртуозно сочиняя лед для коктейля в форме рогатой наковальни.
– Еще чего! – фыркнула девочка.
– Таки примерный план на завтра ясен, – подытожил Камориль. – Эль-Марко, а когда нам ждать вестей от целителей?
– На рассвете, – ответил Кападастер, пробуя пальцем, не обожжет ли его печеная сосиска на палке, – Я ж говорил уже.
– Ага, – Камориль, наклонив голову, смотрел, как Эль-Марко пытается есть сосиску так, чтобы жир не капал на штаны. – Хорошо… Допустим, у целителей тоже нет информации касательно ключа от всех дверей. У нас остаются элементалисты и чтецы. Николе сведений, скорее всего, не выдадут, мала еще.
– Эй! – не преминула возмутиться та.
– Что «эй»? Это даже не критика, а констатация факта, – Камориль набрал в ладони песка и стал пересыпать его из руки в руку. – Значит, надо искать помощи извне нашей теплой компании. У меня много знакомых магов.
– Вот к кому тебе надо было обращаться, – кивнул я Ромке, который тоже ел сосиску. – Когда ты хотел узнать о местных чародеях и прочей нечисти. Камориль у нас светская персона, говорят, у него харизма льется из ушей.
– В твоих устах, Мйар, этот комплимент звучит как-то… не очень, – Камориль состроил унылую физиономию. – За что ты так со мной?..
– Ай! Камориль! Лучше рассказывай, что там за маги! Считай, я ничего не говорил!
– Но я все запомнил, – покивал некромант. – Так вот, собственно, кандидатов на прошение о помощи не так уж мало, мне даже как-то сложно выбрать…
– Это должен быть старец в очках, – предположил Ромка, – по телевизору таких всегда показывают как самых умных, мудрых и знающих все-все-все. Да, в балахоне и с седой бородой. Бородой – лопатой.
