Текст книги "Попаданы (СИ)"

Автор книги: Дэйв Макара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц)

  Стенки кокона потемнели и треснули, по вдоль, выпуская меня наружу.

  Замеченный дроид старательно собирал остатки моего кокона, втягивая его в себя покруче любого земного пылесоса!

  Глянув на часы, довольно повел плечами – в непонятном коконе я провалялся четыре часа, а ни следа от усталости, затекших мышц или прочих удовольствий!

  Эдак, мне даже понравится!

  Комната, в которой я пришел в себя, маркировалась как "ВНШ – 87/98". Что это значит – убей не скажу, но, пять на три на два метра, пустого пространства, подсвеченного "аварийкой" здесь было. И еще три паука дроида, прятались на потолке, растекаясь по нему сложноуловимыми пятнами.

  Ничего не болело. Ничего не раздражало. Ничего не мешалось.

  Лепота!

  Кивнув спрятавшимся паукам, развернулся в сторону и сделал шаг к тонкой трещине, описывающей овал двери, открывшейся, едва я приблизился на полметра, откатившись влево, во внутреннюю переборку.

  "Странно..." – Все двери, встреченные мною на корабле, до этого, имели тип открывания "фотодиафрагмы", из пяти лепестков.

  Голову тоже пришлось наклонять – дверной проем был катастрофически мал – не более метра пятидесяти!

  – "Ковчег"! – Окружающая меня реальность, сильно отличалась от того, что было на рейдере.

  Мягкие полы, пружинящие под моим весом; свет, рассеянный и матовый; непривычные движения всех восьми лап и торчащие вперед педипальпы...

  От ужаса, подпрыгнул, и, легко подхватив почти незаметную нить паутины, оказался под потолком, перевернувшись вниз головой.

  Органы чувств продолжали "чудесатить", отключив голосовые связки и лишь "многоглазное" видение продолжало служить верой и правдой.

  От непонятного чувства, захватывающего дух, поворочался, устраиваясь в коконе, под потолком и принялся вновь прокручивать происходящее...

  Превратиться в паука мне не грозило даже в состоянии дикого, наркотического бреда!

  Оставалось одно, самое простое объяснение – я хряпнулся головой и теперь медленно схожу с ума, а значит от моего крика, ора и висения под потолком ничего не изменится.

  Вывернувшись из кокона, легко пробежал по потолку, восхищаясь ловкостью всех своих ног-ходулей.

  Спрыгнув с потолка на пол, быстро набрал почти не возможную для человека скорость и понесся по коридору, в неизвестную глубь, неизвестного корабля.

  Коридор окончился очередной, уходящей в стенку, дверью.

  Не пожелавшей открыться.

  Потоптавшись на месте, развернулся к двери и...

  Яркий свет ударил по глазам, выдергивая меня из такого интересного сна, в котором мне довелось побегать в шкурке паука.

  – Кат! Кат! – Голос Кристалла, резанул по ушам. – Пришел в себя? Ну и напугал ты нас... Тебя так долго не было!

  Привычный взгляд на часы, на руке, подтвердил мои самые худшие подозрения.

  Этот юморист, ни дна ему, ни покрышки – издевается!

  О чем я и не преминул, от души ему и поведать!

   "Ковчег" обиженно засопел, но, вот оно, подтверждение моей правоты: на левой руке, циферблатом вниз!

  – Так не интересно. – Второй голос, принадлежащий Сереге Фискаллиу, в зависимости от его поведения прозываемого либо "Фискалом", либо – через букву "Е" в отсутствии буквы "С", был полон обиды. – Все-то у тебя под контролем...

  В голове у меня крутилось уже несколько типов наказания, специально для Сереги. Давно крутились, если быть честным: Серега меня здорово занозил, сразу после абордажа пройдясь по моим умственным способностям.

  Тогда, только не ленивый, по ним не прошелся грязными сапогами, но Серега был первым!

  Нет, ничего плохого они все, в виду не имели...

  Просто стало страшно, когда увидели, чем забит трюм...

  И, чем именно я гвозданул по голове незадачливого старпома рейдера...

  Он, кстати, был единственной жертвой нашего абордажа, причем – не фатальной. Кристалл обещает, что через пару недель старпома можно будет вытащить из медсаркофага, допросить и упаковать в стазис-кокон.

  И пусть молится, что у меня рука соскользнула, и прилетело ему не по макушке, а по загривку!

  И вообще, какой идиот держит в ангаре взрывчатые вещества на видном месте?!

  Улыбаясь собственным мыслям и предвкушая, что быть сегодня Сереженьке дежурным по камбузу, направился в рубку.

  Короткие минуты отдыха, пока я провалялся в непонятном забытье, освежили мою разгоряченную голову.

  В рубке, на экране большого обзора, Кристалл спроецировал очень недовольную физиономию Мила.

  – Привет, Мил. – Вот теперь все стало на свои места: пока я валялся, Мил связался со всем своим "кагалом", и теперь меня ждало показательное избиение.

  Ну, это, конечно, они так думают.

  Вся сотня, узнав о договоре с арахнидом, отшарахнулась от меня, считая едва ли не предателем рода человеческого.

  Через сутки, когда до их дурных голов дошло, что именно я предложил Са Прае – чаша весов стремительно качнулась в обратную сторону. За двое суток, из всей сотни и двадцати привлеченных специалистов, все сто двадцать человек были согласны, что "прямой" контракт на обучение, в обмен на наши умения, самое "оно то"!

  А впереди прибытие полутысячи тех, для кого армия – смысл жизни.

  Мил, поставленный в известность "Ковчегом", оказался самым быстро схватывающим.

  На нашу беду, он был такой один-единственный, так что мне теперь предстояло объяснять вновь набранным "депутутам", всю прелесть моей задумки.

  Если не получится – насру на все правила, приличия и политэсы, прихвачу с "Армадона" десятка полтора "свежевооруженных" и всю эту гребаную "демократию" поставлю раком – она мне еще с Земли, поперек гОрла встала.

  Видимо, нечто меня выдало и Мил расплылся в широкой, примиряющей, улыбке.

  – Кат! Мы обсудили и пришли к выводу, что решение, принятое тобой, несколько преждевременно. – Его, блеснувшие глаза и лихо выгнутая бровь, приглашали к конфликту.

  Зря он так...

  – Мил. – Я потянулся в собственноручно сляпанном кресле. – Не ты ли брызгал слюной, сучил ножками и писал кипятком, доказывая мне, что нам необходимы союзники?

  Мил важно кивнул и камера, чуть отъехав, продемонстрировала присутствие более десятка людей, чьи лица я видел в первый раз.

  – Хочу сказать... – Вылез вперед "Ковчег". – Я считаю...

  – Заткнись, "Ковчег". Пожалуйста! – Очень тихо и вежливо, попросил я. – Еще не хватало, чтобы за меня, заступалась "железяка". А вам, там, на поверхности, не тесно?! Нет? Тогда, милости прошу сюда – занять мое место и приступить к решению проблем. Или, снова, собрались болтливые сопли?

  Мил чуть заметно кивнул головой, разрешая "дожать" представительский съезд очередных "болтологов".

  Жаль мне этих людей, так старательно прущих по головам – нихрена у них не выйдет – вся власть, давно и прочно в руках тех, кто строил первые города. Со временем, когда мы вымрем, что-то может и изменится.

  Только не в лучшую, для "дерьмократии" сторону.

  – Мы бы хотели получить от Вас, полный отчет по... – Перед камерой появился круглый колобок, с ушками и блестящими глазами, предвкушающими развитие крыльев власти, за собственной спиной. – Проделанной Вами работе, затраченным Вами с...

  – Мил... А это что за... – Я очень бы хотел улыбнуться, но проклятый СПНО! – Индивид? Разумный, или очередное чмо?

  Губы Мила подтвердили мое последнее слово.

  – Ты еще не наигрался? – Не выдержал я, глядя, как вооруженные дроиды обрабатывают станнерами сидящих за столами людей. – За полтора года – третий комплект "выборных"! И каждый раз – натравливаешь их на меня! Я тебе, что? Цепная овчарка? Нам проблемы решать надо, народ учить, а ты...

  – Прости, Кат! – Мил повинился. – Не твое бы врожденное умение привлекать на свою сторону Людей, как говорит "Ковчег", было бы хуже. И тебе, между прочим, тоже. Со "своими", мы уже все обговорили – полк укомплектуем из "бывших вояк", предпочтительно – десанта и мотопехоты. "Боги войны" уже пакуют вещички, так что, готовься встречать.

  – Не надо. – Поднял я вверх руку. – "Армадон" будет возле "Матушки" через двое суток. Наши "головастики" уже подобрали островок, на котором устроим полигон. Так что... Ждите!

  Мил задумчиво почесал бровь.

  Сложно ему – не успевает он разобраться с одной проблемой, как тут же вылезает другая. За "дерьмократами", последовало заклятое племя "религиознутых", "воцерквленных" и прочих "дебило-верующих", тут же завывших о постройке церквей и завопившее: "А как же мы, без боженьки..."

  А на носу – "выгрузка" зк, с его "ворами в законе".

  – А еще – полляма детдомовских... – Мил изучал свой планшет. – Настоящих "волчат", на которых забило наше бывшее правительство и все государство...

  – Отдать им твоих "демократов", на перевоспитание! – Хохотнул я. – Вот это будет зрелище, "пострашней, чем "Фауст" Гете"!

  – Всё бы тебе смешки и похахатушки. – Мил глянул на меня так, что уже не пожалеть человека захотелось, а прибить, что бы не мучился.

  Интересно, его "кондрат" не прихватит, когда он узнает, что я подписал с Са Прае самый длинный контракт – на два десятка лет, выходя из сферы его влияния?

  А вы как хотели? У меня подрастает Сын и дать ему образование – моя прямая обязанность.

  Даже если его "мамочка" будет против...

  ****

  – Рядовой Пла Кат! Шаг вперед! – Приказал полковник Шен, глава нашей учебки и отличный мужик, не смотря на свои восемь лап и семь глаз. Еще бы пил – цены бы не было!

  Сделав шаг вперед, двух метровая фигура в легком тканевом камуфляже замерла, возвышаясь над начальством, на полметра.

  "Подумать только, – губы молодого человека едва не расплылись в улыбке. – Как интернет ник "Платоха Коротаефф", может пригодиться у черта на кулишках!"

  – Рядовой Пла Кат! На проведенных выходных экзаменах, вы проявили себя совершенно средними знаниями и умениями. – Шен щелкнул педипальпой и протянул мне информационный кристалл. – Служите Верно!

  – Верен Матушке! – Лихо отбарабанил я, прикладывая правую ладонь, к пустой голове.

  Пустой, не потому что без головного убора, а потому что все мысли из нее уже выдуло предвкушением.

  Трехмесячные курсы молодого бойца, на которых из землян было всего восемнадцать человек, дались мне очень сложно – никогда я не отличался особым умом, сообразительностью или физическими данными.

  – Встаньте в строй, рядовой... – Прошипел мне в спину наш сержант Фын Го-Рц, здоровенный громила, смотреть на которого свысока у меня просто не получалось, не смотря на его рост, на десяток см. ниже меня, любимого!

  Зато – разворот плеч, на которых можно было уместить меня и оставалось место для трехлетнего ребенка!

  Сделав шаг назад, встал в строй.

  Для меня было очень важно оказаться в этом строю – все мои планы, надежды и мечты, упирались в не пустой для меня звук – "Ар-р-р-рмия"!

  И вот – я здесь, среди простых смертных. Обычная "царица полей", "пушечное мясо" по терминологии нынешнего поколения, обожравшегося миров EVE и не имеющих ни малейшего понятия, что зачистка в городе, с помощью боевых дроидов – дорогая и глупая штука, а гонятся за "партизанами" в лесах приходится на своих двоих, а не на высокотехнологичных истребителях.

  Едва замер в строю, на наруч тактического браслета упало сообщение: "Плохо, рядовой"

  Это действительно плохо: мой лейтенант Асха Кем-Шерр, отличается обостренным чувством фальши.

  Может быть, именно из-за нее я так и остался "середнячком", не пробившимся в заветные 17 процентов, которым суждено стать операторами штурмовых дроидов.

  "Вечером встретимся".

  Ничего не поделаешь – Асха, так уж сложилось, еще и моя любовница. Или это я – ее любовник?

  Понять золотогривую нашанну – мне не дано, даже если я научусь читать мысли.

  В ее постели я оказался раньше, чем взял в руки оружие – на второй день прибытия в учебку. Так и задержавшись, на все эти три месяца.

  Если есть наивные разумные, которые считают, что мне это пошло в "зачет" и облегчило тяготы учебки – скажите ей об этом, а я полюбуюсь на ваши мозги, ровным слоем размазанные по плацу!

  Пахать пришлось...

  И еще три раза в неделю – ночью, когда эта чертовка умудрялась отправить меня на губу или прочие наряды по кухне.

  Нашанны очень похожи на нас – две руки, две ноги, перьев нет и голова без клюва. Золотистый колер моего лейтенанта сразу информировал – нашанна из "бешеных" и связываться с ней – себе дороже.

  Сероглазая, ростом мне по плечо, Асха искренне не может понять, почему я такой, какой есть – абсолютно средний.

  По ее мнению, либо я придуряюсь, либо я – шпион. Пусть и дружественный, но разведчик.

  В мое первое увольнение, она укатала меня так, что я рассказал ей все что знал, слышал или помнил. А потом, она укатала меня еще раз, на "бис", так сказать.

  Я очень надеялся, что после нашего разговора, она оставит меня в покое, но стало еще хуже – Асха взялась делать из меня настоящего пехотинца, раз уж не получается штурмовик.

  Растянись наше обучение еще на месяц – я бы, наверное, подох.

  Кроссы, занятия с утяжелителями, стрельба и бесконечная тактика ведения боевых действий, то малыми группами, то в составе войсковых соединений. Все мое отделение, во главе с ефрейтором Ува Рожем, неоднократно обещали набить мне морду, благодаря за столь пристальное внимание со стороны лейтенанта Кем-Шерр.

  Как результат – "средний" бал только у меня.

  Моё отделение через сутки покатится в следующую учебку – повышать квалификацию, а я – на передовую.

  "Мясо" необходимо везде, ибо без него и смазки, вытекающей из его разорванных вен, машина бога войны застрянет на ровном месте.

  – ...Р-р-азойдись! – Услышал я последнюю команду, как всегда замечтавшись.

  – Тоха! – Передо мной возник, как чертик из табакерки, самый молодой и быстрый из всего нашего "земного" набора, Костик Самгин. Ну а Тоха, соответственно, это я.

  – Тоха, ну, как ты так?! – Напустился на меня Костик. – Теперь придется идти к полковнику, просить за тебя!

  – На фига? – Удивился я от всей души.

  – Как "нафига"?! – Теперь меня уже плотно окружали все мои "сродственники". – Русские своих не бросают!

  Глядя в их наивные глаза, я мог бы рассказать им, от "а" и до "я", как не бросают своих, русские. Как не бросила Россия своих в средней азии, оставляя людей фактически рабами баев и прочих, местных "царьков". Как бросила в горниле злой войны – сербов и словаков. Как, в погоне за иностранными грантами, вырубали "на живую" старое образование, рубили лес и меняли металл на сахар.

  Вот и пришла пора ставить все по своим местам, расставаясь с этим наивным и восторженным поколением.

  – Знаете что... – Я вздохнул. – А вам не кажется, что учебную программу разрабатывали существа, не нам чета?

  – Пошли, ребята. – Эрик Пустельга, злосчастный "немчура" с голубыми глазами, самый первый понял мое состояние и понял, что я прошу оставить меня одного. – Тоха... Ты, пиши. Мы тебе не чужие, все-таки!

  Это правда – теперь никто из нас не чужой. Все мы теперь, одного роду-племени, как встарь, перед татарами.

  И грех помнить старые обиды, но и забывать о них не след. Пусть, нет уже тех генсеков и президентов, но обида – осталась. Я не буду переносить ее на молодых, для этого будет враг, пойманный на мушку моего прицела. Но, те старики, кто радостно орал: "Перестройка", "Гласность" и "Перезагрузка" – Вас я буду помнить, тварей!

  Привычно закрыл глаза и сделал глубокий вдох и протяжный, тяжелый выдох, изгоняя из себя поток людей, проходящих сейчас мимо меня.

  – Опять "ярость"? – Асха, на виду у всего гарнизона, подошла ко мне и прижалась всем телом.

  Теперь, наши отношения и без того давно не тайные, стали вполне явными.

  – Пошли?

  Вот, и что ответить женщине, способной своими когтями, прячущимися внутри тонких пальчиков, разодрать легкий боевой скаф, в одно движение?

  Самоубийцы есть?

  Я так и думал!

  А, с другой стороны, лучше я проведу этот свой законный выходной, свои сутки перед длинной дорогой, с существом, которому я интересен, которого заинтересовал вопреки всему, просто только потому, что я – обычная, серая мышка...

  ... Штурм Ка-Рап 4, планеты с идеальным царством растений и животных, идеальным климатом и идеальными ресурсами, начался с команды простого, усталого сержанта давшего пинка рядовому и выгрузившего его из посадочного модуля, под родную до слез, матерную речь.

  Вторым должен был быть я.

  Пришлось быстро улыбнуться, перехватить тяжеленный "пливак" и, увернувшись от пинка старшего по званию, приземлится на своей очередной, "неизвестной" планете, в составе 1-го пехотного полка, спустившегося с небес сразу после зачистки средств ПКО, ПВО и прочих ПЗРК, способных проредить наши силы еще в воздухе.

  "Пливак" – "Плазменно-импульсный карабин", на отделение полагается один. И, именно он – у меня! Еще, у меня на бедре болтается легкий пехотный станнер, размером с революционный "маузер" и за спиной – автомат-коротыш, с боекомплектом на пять тысяч тонких, в два миллиметра толщиной, металлических стрел, разгоняемых до сумасшедших скоростей.

  На полигоне, когда я познакомился с сержантом Корзинкиным, он меня очень утешил, сообщив, что стрелка способна пробить лобовую броню Ми-28, с километра и оставить страшные следы разрушений, если перевести рычажок в положение "Взрыв".

  Всего положений четыре – "Взрыв", "Бронь", "Зажиг" и "Обычн".

  На "Пливаке" всего два положения: транспортное и боевое. Отличаются только наличием пристегнутого боекомплекта, если кто не догадался.

  Припланетившись рядом с "пнутым", сразу занял горизонтальную позицию и привычно выставил "пливак" на сошки, грозно поводя стволом во все стороны и приготовившись к неприятностям.

  Имперцы, давно доказали свое превосходство в воздухе и на земле, собирая богатую дань с наших частей. Их дроиды были быстрее наших, умнее наших, "зубастее" наших, но были совершенно тупы против человеческого разума. Говоря "человеческого", я не имею вид хомо сапиенсов, среди нас тупых, как валенки – предостаточно. И среди нашего командования – тоже! Говоря "нашего" я имею ввиду отнюдь не хомо – одного из "сероликих" наш сержант собственноручно вырезал, после того, как нас отправили брать "голыми" руками укрепрайон.

  А голову, сероликого, мы насадили на кол, да так и оставили в центре захваченной крепости.

  С той поры, стилизованное изображение проткнутого острым колом, черепа, украшает наши рукава, вопреки всем приказам, спускаемым сверху.

  – Плат! Данные пошли. Прибытие первой партии проблем через три минуты. – Обрадовал меня свежими новостями, сержант, приземлившись рядом и провожая взглядом улетающую тушку шаттла. – Подкрепление будет через час. Комплект – по первому требованию, плюс три минуты.

  Новости были замечательными!

  – Тогда, я на горушку! – Подхватив "пливак", рванул на холмик, возле которого мы и высадились. Там, наверху, после старта шаттла, еще четверть часа будет жарко и навестись на меня не сможет и сам дьявол.

  – Плат! Парни тебя прикроют. – Пообещал Корзинкин и потерял ко мне интерес.

  В отличии от всех, мой легкий костюм оператора "пливак-а" предусматривал нахождение в зоне повышенных температур и радиаций, так что кроме меня, из наших, никому ходу на горушку не было – детей все хотели иметь, а не жареное наследство!

  А, вот когда мне придется уносить сверху ноги – помощь парней будет очень и очень кстати. За голову "пливальщика" империя платит весьма щедрые 4 тысячи, а это – четверть стоимости не плохого автомобиля! За сержанта – 6, за летеху – 7,5!

  – Контакт! – Заорал рядовой Вах Пи, больше похожий на суслика, если снять с него всю нашу броню.

  Судя по тому, что я видел – контактом тут и не пахло...

  На нас шла широкая полоса существ, с голыми руками.

  Сержант, получив от меня картинку и почесав затылок, поднял в воздух одного из приданных нам дронов и начал очень грязно ругаться.

  – Плат! Вали их всех! Живее, живее! – Заорал он, едва дроид приблизил одно из лиц. – Все, залпом!

  – Гуми... – Пискнул Вах, разглядев, как наши противники рассыпаются на запчасти, разбрасывая вокруг себя куски металла. – А-а-а-а-а-а-а! Не-на-ви-жу!

  Рядовой вскочил во весь рост и принялся поливать нападающих длинными очередями, от бедра.

  Сержант, дождавшись, когда наш суслик отстреляется, саданул его под колени, сбивая с ног, и потянул прочь.

  "Гуми" – еще одно изобретение имперской научной мысли. На наше счастье – не доведенное до ума. В нашем, земном фольклоре – обычные зомби.

  Такие же не спешные, но, в отличии от "наших" – умные, ибо управляются человеческим разумом.

  Радиус, в котором оператор держит свою армию, весьма невелик – полторы сотни метров, с усилителем – три сотни. Так что, приходится тщательно "заливать" окрестности, прожаривая все и надеясь на наш, родной, русский, "Авось".

  Который, кстати, здесь уже прижился и чувствует себя очень вольготно, помогая всем, кто в него верит. Или даже просто тем, кто хоть раз о нем слышал от нас.

  В эту атаку на нас явно двинули всех тех, кто не пережил "зачистку".

  – Плат! Мы отходим. Сиди на попе ровно – пусть пройдут. – Сержант отводил наше отделение за холм, в сторону недалекого лесочка, видимого насквозь, но и это лучше, чем ровное поле, на котором мы не успели выкопать ни одного окопа. – Пройдут – мочи. И сваливай. "Пливак" можно бросить.

  "Щедро" мне разрешил сержант.

  За брошенный "пливак" нас распнут. Если выживем.

  Картинка с дроида, что так и болтался в поднебесье, оптимизма не добавляла: за "гумями" тянулся пыльный след, который оставляет только планетарная техника.

  "Как там было? "Врешь, не пройдешь!" – Подумал Штирлиц и вытер ствол верного "Максима" пустой пачкой от "Беломора"..."

  Лежать пузом на горячей земле, потеть и ждать шанса на верный выстрел.

  Да, я не снайпер, но и пропустив "гуми", стрелять мне придется не по ним, а отловить три основных машины: командирскую, его зама и РЭБ и ввалить им, по самые помидоры.

  А вот потом – валить на скорости, потому что от этой горушки через минуту, будет только воронка. Глубокая воронка.

  Пролетевшие над головой истребители вызвали у меня вздох облегчения, а после того, как они отработали по колонне, тяжелым боеприпасом – еще один.

  Наблюдая, как валятся "гуми", не дойдя до холма всего метров трех, радостно хлопнул по прикладу "пливак-а": неизвестный летун отстрелялся в аккурат по управляющему центру, низкий ему поклон.

  Шаг за шагом, километр за километром ложились нам под ноги дороги планеты.

  Нас не встречали цветами, но и не плевали нам вслед – имперцы не были здесь желанными гостями, да и мы – ничуть не лучше.

  Планета жестко, до крови в разбитых губах хотела жить сама по себе.

  А ее – разменивали, как монетку.

  – Плат! О чем кручинишься? – Корзинкин, вот ведь на мою голову, повезло, с какого-то испуга принялся за мое воспитание, едва я выжил в третьем бою.

  Первые два я помню плохо, сумбурно бежал, падал и стрелял, надеюсь, в нужную сторону.

  – Хлеба хочу. Белого, горячего! Со сметаной и горячим чаем... И варенье. Смородиновое! – Признался я, отрываясь от чистки своего "коротыша".

  – Вот... Ты и гад! – Сержант, не ожидавший такого откровения, шумно сглотнул. – Сволочь...

  Всего, в первом пехотном, служит семь землян, раскиданных по разным взводам. Это мне повезло попасть к Корзинкину, сибиряку, отслужившему сперва в составе миротворцев, а потом и во все наши кавказские конфликты.

  Не скажу, что мы стали друзьями, или мне давали послабления – нет, такого не было. И поболтать, как сержант с рядовым, наставляя на путь истинный, Корзинкин со мной не пытался, а вот пинков навставлять, это он за милую душу, да еще и дважды в день.

  – У тебя на сколько контракт? – Сержант впервые задал мне столь личный вопрос, что у меня отвисла челюсть.

  Не принято у нас этого – не гласное правило, ибо служим мы все за будущее.

  – Полный. – Признался я. – На всю катушку.

  – И я вот подумываю продлиться. – Корзинкин уселся рядом. – У меня два сына и дочка, на "Матушке". За двоих, считай, оттарабаню, теперь за младшего бы поднять.

  Длинная война получилась.

  Что такое наши четыре года, 1418 дней и ночей?

  Для одной планеты – много, а для сотен и сотен планет? Для цифр в потерях, что шесть нулей – это так, мелкая разменная монетка?

  Сейчас "противостояние" тянется шестой год, затягивая в свой водоворот нескончаемое количество разумных, их техники, ресурсов и сжигая многим будущее.

  Шестой год и второй – когда на войне появились земляне.

  Бывшие, земляне.

  На момент нашего появления, в галактике было семь гуманоидных рас, из которых четыре принадлежали империи и всецело являлись фундаментом, на котором Империя отстраивала свои небоскребы.

  К черигам присоединились мы, нашанны и дагры, разом превратившись, согласно имперским информационным технологиям, в "пожирателей себе подобных, продавшихся врагу..."

  Как обычно – историю напишет победитель, в конечном итоге.

  Среди рас наших союзников, самыми востребованными являются Шшати – разумные рои ос, прирожденных летунов и космических скитальцев и Пасаекху – эти из паучьего племени, прирожденные математики и экспериментаторы.

  Фактически, все командование наших сил состоит из этих двух рас, что не мешает им собачиться, когда никто не видит.

  Дагрийцы снабжают нас новинками кораблестроения, а нашанны – пополняют ряды тяжелой пехоты и мотострелков.

  Земляне умудрились растянуться по всем родам войск, пусть и единичными вкраплениями, но очень яркими.

  За русского "летуна" Осипа Дорожкина, например, Империя платит по весу его тяжелого истребителя, чистым "риттелом", а за первый гвардейский, перемоловший в сумасшедшем штурме элитные части Имперского Личного полка Его Величества Карап-Цу 2-го и прихватившего с собой его третью жену, "любимую и невинную Ку-Имф" при штурме дворца, готов заплатить и двойную, цену!

  Были и среди нас предатели и трусы, были, скрывать нечего. Бежали на сторону имперцев, выступали в передачах, раскрывая "наши бесчинства на планетах", покаянно били себя в грудь и лили слезы, прижимаясь к груди его императорского величества.

  Однако, после того как императора Карап-Цу 2 сменил император Вацы-Цу 1, а через месяц его сменил Даку-Цу 3, а его – Тап-Цу 4, умершие в жутких муках от отравления неизвестными боевыми веществами – один и со свернутой шеей – остальные, брать русских в плен перестали, расстреливая перебежчиков на месте, добивая раненых и старательно уклоняясь от боя с первым гвардейским.

  Нашим это все жутко не понравилось, особенно добивание раненых и на адрес императорского дворца прислали посылку, весом в три тонны, заботливо забитую под "крышечку" отрезанными головами всех раненых имперских солдат, до которых у нас дотянулись руки.

  Любезно приложенное сообщение, по выражениям ничуть не мягче, чем письмо султану от казаков, быстро сподвигло его величество Тап-Цу, на тот момент уже – пятого, вспомнить о правилах ведения войны.

  В короткие два года войны, успело вместиться столько событий, что описать даже их малейшую часть просто не возможно – не хватит кругозора и информированности – раз, да и таланта писать батальные полотна ноне почти нет.

  Повезло, трижды повезло нам, что рейдер "попавший под раздел имущества" оказался оснащен новейшим оружием наземного боя, но на старом корабле!

  Навалившись, всей своей широкой и азартной русской душой, за пару месяцев наши "старослужащие" разобрались с техникой и теперь, только стоит взметнуться над планетой красному флагу (триколор не прижился – предали эти три цвета слишком много), как империя, словно впав в бешенство, закусив удила отправляет на поверхность все новые и новые полки, стремясь смешать 1-й Гвардейский с землей.

  Пока ни разу не получилось.

  – Плат. – Корзинкин хлопнул в ладоши. – Пошли, там "политинформатор" прибыл!

  "Политинформатор" или по-русски – "политрук", в Объединенном Союзе Свободных Рас должность весьма специфичная: занимает ее не меньше полковника, причем тех самых войск, что у нас, в годы второй мировой ходили с синими околышами и петлицами.

  Ага, оно самое – НКВД!

  Идти или не идти на "политинформацию" решал каждый сам, но именно на "политинформации" всплывали такие данные и бушевали такие дебаты, что для русских вопрос задавался только один: "с кем поменяться, чтобы попасть"?

  Наш полковой политрук Вах Прук, относился к нашаннам и был такого же золотого окраса, что и моя давняя любовь, лейтенант Асха.

  Подтянутый, всегда свежевыбритый и чистенький, полковник Прук имел один ма-а-а-а-аленький недостаток – после контузии, слишком громко орал, оглушительно рыча и снося первые ряды слушателей.

  Однако, стоило ему увлечься и голос, волшебным образом слетал с заоблачных далей и первые ряды возвращались на свои места, наслаждаясь красивым голосом и приятной беседой.

  Русских, Прук всегда усаживал прямо перед собой, называя не иначе, как "мои белые мышки" и демонстративно выпуская при этом когти.

  Так и сидели мы Корзинкиным, на первых рядах, принимая основной удар командирского рыка на свои барабанные перепонки.

  – ... Основные направления удара по линии Картиида -Малькор-и-Прэ, придется на планеты Идатя и Прэ, минуя нейтральные системы линии Варгона – Утеель. – Полковник почесал порванное ухо, которое отказывался восстанавливать. – Идатю, империя сдаст – обычный, ничем не примечательный мирок, всего восемнадцать лет назад присоединившийся к Имперским владениям и еще наполненный народно-освободительными движениями, всех мастей и проблемами, решить которые, за короткое время просто невозможно.

  "Потребуется столько вливаний, что проще эту планету не завоевывать вовсе..." – Понятливо шепнул мне на ухо, Корзинкин.

  "Ага." – Кивнул я головой. – "Проще эти самые, "нейтральные миры", к рукам прибрать, под шумок, чтобы не гадили, да "клопов" не плодили"!

  Вот мы с Корзинкиным два дурня-то!

  Знал ведь я, что у нашаннов слух покруче чем у кошек будет, знал!

  Услышал нас полковник...

  По окончании "политинформации", полковник отозвал нас в личную палатку, в которой оказалось пяток "искусствоведов в штатском" и замкомполка, собственной персоной.

  Сперва было прикольно разъяснять свои слова по поводу "нейтральных", "клопов" и прочего нашего, сугубо русского видения проблемы.

  Припоминая все прочитанное и просмотренное, включая и Вайса – Белова и Штирлица – Исаева, мы с сержантом, как два угря на раскаленной сковороде, танцевали, спеша рассказать о деятельности разведок в подобных, "нейтральных" странах – государствах – планетах и о том, как стремительно эти "нейтралы" торгуют налево и направо со всеми сторонами, богатея на чужой крови.