Текст книги "Попаданы (СИ)"

Автор книги: Дэйв Макара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц)

  Только связываться с этими двумя психами Курьерскими 2 и 9, вызывая их на ринг, чтобы вбить в костяные головы и того и другого хоть каплю почтения к приказам капитана корабля – дураков уже давно нет.

  Плат и Мишт, закадычные друзья по любому бою, на ринге могли с легкостью прикончить и черига, не взирая на его хитин, и альгедийца, наплевав на его "секретные техники боя" и завязать усики любому Шшати.

  Рост, масса и опыт – три слагаемые успеха, которых у них было с лихвой.

  А еще, к сожалению капитана, были "особые условия", которые касались обоих этих офицеров.

  Не известно, что натворили они в прошлом, но теперь две эти мягкие задницы крепко держала в своих руках-клешнях-щупальцах, служба контроля за экспериментами, раз в три недели прибывавшая на борт корабля с закрытыми контейнерами, запчасти из которых устанавливались на два, внешне обычных, "Камашана" – тяжелых истребителя, на которых летали эти "подранки на всю кору головного мозга".

  За этим следовал легкий спарринг с дежурными пилотами, проводящими время в скучных патрулях вокруг корабля, а затем, эти чертовы истребители, куда-то сваливали, используя для этого двигатели прыжка, которых в серийных моделях просто не существовало!

  Чаще всего возвращались они побитые, обгорелые и злые, влетая в ангар, а из него, сразу, в медицинский отсек.

  Который тоже дал подписку о неразглашении и теперь ходил, мотая слюни на кулак, истекая от зависти к увиденному.

  – "Амталл"! Это служба контроля. Уходите, немедленно! Двойку и девятку не ждать! – Капитан, от ярости, щелкнул жвалами, но... Деваться некуда – прямой приказ.

  Загрузив, подлетающие истребители по стартовым ячейкам, "Амталл" передал в эфир последнее "прости" и принялся за разгон.

  – Мишт! Плат! Мы уходим по команде "контроля". – Выдал в эфир, на личной частоте пилотов, связист.

  – Ага. Мы догоним, чуть позжее... – Умение Плата выражать свои мысли ставило в тупик всю команду, начиная от корабельного кока и заканчивая контрразведчиком, которую Плат "малеха прибил", когда она назвала его "рыхлым".

  – Он не "рыхлый"... Он – "мягкий". – Поправил тогда Миюку Мишт, вправляя ей челюсть, выбитую ключицу и накладывая шину, на только что развязанный, хвост. – Но чаще – больной на всю голову!

  Миюка с тех пор долго обходила эту пару десятой дорогой – Мишт, шепнул ей на ушко, что в следующий раз, на ринг выйдет он и от ее фамильной гордости – хвоста – останется короткий огрызок.

  После двух месяцев такого поведения, Плат поймал Миюку в коридоре, зажал в угол и... Долго-долго смотрел в глаза королевской кошке, доведя ее до состояния невменяемого стояния, бормотнув себе под нос одно слово голосом, от которого шерсть на теле девушки стала дыбом, добавив ей сантиметров пятнадцать.

  "Кошатина..."

  Сейчас отношения выровнялись, и эта троица даже пару раз набиралась в станционных барах, на своих, честно заслуженных, выходных.

  Капитан постучал когтем по углу управляющего пульта, желая своим пилотам вернуться с победой. Пусть – раненными, побитыми, но живыми и – с победой.

  Перед самым уходом в прыжок, пост контроля за пространством уловил ломящийся из "прыжка", тяжелый корабль.

  И капитан постучал по другому углу, призывая на помощь всех известных ему божеств и богинь, давно позабытых, по причине ненадобности.

  "Амталл" скрылся в прыжке.

  – Плат! – Тихонько окликнул напарника Мишт. – Они ушли! Ты координаты ввел?

  – Ага. Стандартно. Прибудет к моим, а там "распилим". – Фигура в золотисто-песочном скафандре легко выскочила из приоткрытого трюма и, оттолкнувшись от его края, грациозно преодолела метры пустоты, отделяющие транспорт от истребителя. – "Коллегам", стандартная десятая часть, как и договаривались.

  – Помню. Не учи. – Мишт довольно прищелкнул языком. – Приятно с твоими работать – все тихо, и "пуф-ф-ф", и пропало и снова возникло...

  – Сплюнь. – Плат притормозил коротким импульсом встроенного в скафандр двигателя ориентации и замер, дожидаясь, когда истребитель откроет кабину. – Нам еще добраться надо...

  – Следующий – мой! – Мишт потянулся и заворочался в тесной кабине своего кораблика. – Ты, вечно выходишь, ноги размять, а я сижу, как пришитый!

  Пока напарники болтали, сперва транспорт, а следом за ним и один из кораблей прикрытия, окутавшись полями защиты, ушли в разгон и, стремительно набрав скорость, исчезли в прыжке, отъев кусок выходящего из гипера, монструозного сооружения.

  – Плат! Сматываемся! – В голосе Мишта звучала такая паника, что по "газам" давнули не сговариваясь: даже поврежденный, линкор не самая приятная цель для двух, пусть и тяжелых, но всего-навсего, истребителей.

  Линкор окутался сиреневой шубой щита и первым делом ринулся к стоящему поодаль конвойному судну, на ходу открывая километровой длины и высоты, квадратную "пасть" и подхватывая кораблик силовым полем.

  Потратив десять минут на спасение "имущества", линкор зорким глазом огляделся по сторонам и приметил две скорлупки, мчащиеся во весь опор, в сторону светила.

  Шевельнув стволами и понимая, что калибр в пятьдесят метров, для стрельбы по двум истребителям это как-то слишком жирно, линкор выпустил два десятка "полумесяцев", а чуть подумав – еще десяток, видимо, для "верности".

  Или, возможно, к тому времени уже успели опросить членов экипажа "конвоира"?

  – Мишт, ты чего?

  – "Долбанный пушистик"! – Мишт рычал и плевался ядом в микрофон. – Опять этот экспериментальный "хренатрон" накрылся!

  Плат вздохнул.

  "Хренатроном" они, не сговариваясь, называли между собой маленький приборчик, позволяющий их истребителям делать "прыжок".

  Основанный на странной теории, он работал и жил собственной жизнью, отключаясь в тот самый момент, когда был жизненно необходим.

  Самое обидное во всей этой ситуации было то, что уйти в прыжок было можно. Только вот выжить пилоту, при этой неисправности – нельзя.

  – Давай, уходи. – Принял решение Мишт, разворачивая истребитель навстречу спешащим "полумесяцам". – Я их задержу!

  – Идиот. – Услышан он в ответ, насмешливый голос напарника. – Давай, выбирайся наружу, я подхвачу!

  – Куда? На загривок? – Мишт огрызнулся и принялся с хрустом разминать шею и плечи.

  – В бомболюк. – Ответ Плата зажег в глазах Мишта легкий огонек надежды. – Сейчас, ракеты скину, а тебя подхвачу.

  – Нас кастрируют, за утерю совсекретного оборудования! – Напомнил напарнику глубину их проблемного существования, Мишт. – Надо...

  – Надо, надо... Открывай, кабину и вываливай, молча.

  Над истребителем Мишта замерла машина напарника.

  Открыла отсек и выставила наружу все шесть тяжелых ракет, что оставались неиспользованными, после их скоротечного боя с кораблями сопровождения.

  Мишт, попрощался с верной коняшкой, отстегнулся от пилот-ложемента, плавно взмыл к открытым створкам люка и дико заорал, от избытка чувств и прилившего к одному месту, адреналина.

  Плат дернулся, опуская истребитель ниже, "заглатывая" напарника и закрывая люк.

  – Ты чего орешь?!

  – Красотень-то какая! – Мишт расслабился в темноте отсека. – Звезды, что фонарики Ка-Рами, светят в небесах над нами и качают...

  – Мишт! – Вздохнул Плат тихо и спокойно. – Заткнись, а? Ну не люблю я поэзию, не люблю, понимаешь?

  – Не понимаешь ты, ширины душевного порыва нашего классика, Плат!

  – Не понимаю. – Плат согласился. – Так что, сваливаем, классически, то есть прямо – сейчас!

  "Камашан" легко увернулся от десятка лучей, что прилетело ему от спешащих "полумесяцев" – легких истребителей имперской постройки, под названием "Иллири" – набрал скорость и размылся в быстро исчезающее сияние, оставив преследователей с носом и темным, обесточенным, окруженным неразорвавшимися ракетами, истребителем своего напарника.

  Который взорвался, едва слабый луч света коснулся его чувствительных сенсоров.

  Следом сдетонировало все шесть противокорабельных ракет и четыре легких истребителя, столь неосторожно приблизившихся для осмотра, теперь осматривает уже создатель, вместе с их пилотами и крутит у виска пальцем.

  Еще через полчаса, когда линкор вернул оставшиеся "полумесяцы", перекрыл временными заплатами поврежденные борта и начал разгон, вдогонку за скрывшимся истребителем, на его палубе взорвался конвойный корабль, вывернув наружу обшивку и снеся два, из пяти километров диаметра, внутренних построек.

  Теперь, для имперского флота, догнать этот истребитель стало делом чести!

  Переведя управление на резервный мостик, пока основной восстанавливают и отмывают от крови, мяса и мозгов тех, кто в нем находился, капитан линкора Шанщин Варр, "разминувшийся с судьбой" на целый пять минут, сидел на своем капитанском месте, как на самых больших и толстых иглах, на приеме у врача-иглотерапевта и молился, чтобы не потерять курс.

  Курс не потеряли.

  Злокозненный истребитель выскочил в атмосфере планеты Майлиней-Хан-4, замер над крышей одного из небоскребов и, едва где-то далеко в высоте, на орбите планеты, возник линкор, дал стрекача, сперва метаясь по планете, а затем, уклонившись от навязываемого боя, разогнался и снова ушел в прыжок, прихватив с собой часть атмосферы и устроив оглушительный хлопок, который мог бы выбить множество окон, но...

  В центре океана, окон не найти днем с огнем!

  Линкор, снова собрав свои "полумесяцы", ринулся следом.

  Вирус, загруженный Миштом на поврежденного больше всех "конвоира", за то время пока Плат разбирался с двумя остальными, выбивая экипаж и внося новые параметры прыжка, уже гулял по сети линкора, вовсю прописывая себя в реестры и подменяя собой антивирусные программы.

  В отличии от простого, как взрыв ядерной бомбы; прямого, как телеграфный столб и плоского, как гладь зеркала, Плата, Мишт точно знал, на какие кнопки надо жать и какие умные слова писать.

  Очень жаль, что оба не знали, когда надо остановиться или промолчать.

  Оттого и загремели под программу "контроля экспериментов", пополнив своими росписями длинную вереницу существ, занимающихся тем же самым, в разных точках вселенной.

  Империя, когда, в свое время, до нее все же дошло, чем занимается группа "экспериментов", очень сильно пожелала познакомиться поближе и, в первую же встречу, потеряла полк.

  Укомплектованный по последнему слову технологий, вымуштрованный и готовый к всевозможным неприятностям, полк не успел выгрузиться на заинтересовавшую их планету, так и оставшись лежать в стазис капсулах.

  Через два года, полк вернулся в свои казармы.

  Потеряв корабль-носитель и все оборудование, включая обмундирование.

  Доброжелательные пантекки, только что выбравшиеся из очередной гражданской войны, доставили голых служивых, не уточняя, где на них наткнулись и убрались, не ожидая благодарности.

  Кольвеги, не мудрствуя лукаво, обвинили во всем черигов и рванулись в бой.

  Получили по зубам и умылись кровью, встретившись с такими частями, что даже фора в десяток, не давала гарантии на победу.

  Перегруппировавшись, империя стала тревожить противника глубокими вылазками, перерезая доставку и нападая на все, что относилось к флоту черигов.

  Паукообразные, прощелкав жвалами пару планет, собрали всех своих соседей, и на третий год войны, против империи вышел второй, а на четвертый год – третий, четвертый и пятый фронт.

  – Мишт! Мы на следующей выходим! – Голос Плата вырвал дремлющего пилота из жарких объятий Миюки, которая только-только добралась в его сне, до самого интересного. – Как понял, соня?

  – С чего бы это? Вроде, всего три прыжка сделать успели?

  – Два. – Поправил Плат. – И это не предложение, Мишт. – "Хренатрон" гавкнул.

  – Вот же! Ведь, нужен же, только для входа... – Дагриец Мишт Оль снова ознакомил присутствующих и отсутствующих, со своим далеко не уникальным мнением, заодно объяснив, куда им стоит идти.

  Стоило "Камашану" замереть над крышей небоскреба, как из распахнувшегося бомболюка вывалилось "бревнышко" Мишта, а по носу корабля, соскользнул вниз Плат.

  Закрыв отсеки, истребитель умчался в небеса, демонстрируя, насколько ему легче, без сидящей внутри биологической составляющей.

  Оба пилота, скрипя зубами и хрустя суставами, полюбовались на восходящее светило, переглянулись, принюхались к воздуху и закрыли забрала своих боевых костюмов, переходя на фильтр.

  Их, песочно-коричневые, с золотым блеском, скафандры, торчащие на вершине небоскреба, казались бы верхом сумасбродства и неуважения к противнику, если бы не одно маленькое "но".

  – Майлиней-Хан-4... – В голосе Мишта было столько эмоций, что Плат насторожился.

  – Это плохо?

  – Это, если использовать твой образный сленг, приблизительно будет звучать так: "Мы есть попасть в глубокая, черная дупа, ползать в которой нам до конца наших дней"!

  – Ну, значит выберемся! – Плат расслабился, зная привычку своего друга всегда и все преувеличивать. – Отсюда, корабли на Векц идут?

  – На Векц корабли идут отовсюду. – Мишт подпрыгнул, проверяя свой скафандр. – А ты, "выживатель", забрал?

  Оба проводили взглядом исчезнувший в зелено-синем небе истребитель, прощаясь с неприкосновенным запасом.

  – Зато у меня боекомплект полный! – Плат, махровейший из самых махровых, оптимистов, именно этим и раздражал Мишта больше всего.

  В учебке, из восьмисот новобранцев, на дуэльном ринге оказывались чаще всего именно они – оптимист Плат и реалист – Мишт, разбивая друг-другу морды в кровь, выбивая зубы и ломая кости.

  На ринге – бились.

  Но, в первом же, еще тренировочном бою, встали рядом и...

  Никто не смог разбить эту пару.

  Они держали спины и чувствовали тени.

  Оба, сперва, пушечное мясо обычной пехоты. Затем – штурмовики, управляющие тяжелыми боевыми машинами, закованные в полутонные бронекостюмы. Сейчас – пилоты стремительных боевых птиц.

  – Мишт. Чем так плох, этот... Малиней-три?

  – Четыре. А ты к краю подойди и вниз посмотри... – Махнул рукой дагриец. – Помойка это, Плат. Помойка, до десятого, семнадцатого этажа!

  Фигура в скафандре осторожно перегнулась через край здания, заглянула вниз и отпрянула.

  Зрелище, что предстало перед глазами пилота, в песочного цвета скафандре, совершенно не вдохновляло: груды мусора волнами бились в окна, проламывали их и вваливались в помещения, засыпали, замуровывали, выживали жильцов все выше, выше и выше.

  – Так-с... – Плат спрятался под козырек, от восходящего солнца. – Нам надо добраться до космопорта или лифта, отправить сообщение и просто купить билеты до Векца!

  – Ага. В экспериментальных костюмах, стоимостью в два миллиона у меня и в пять с половиной – у тебя! Я что-то забыл? Ах, да – масса! Твой – весит полторы сотни и мой сто десять. Что-то еще? А, самое смешное – у нас нет денег! – Мишт уселся рядом и откинулся спиной на стенку. – Твои варианты?

  – Думаю, у нас будут сутки, прежде чем имперцы прочухают, что гоняются за пустым истребителем. – Задумчивость Плата, всегда беспокоила его напарника.

  "Если Плат начал тянуть слова – жди беды"! – Именно это правило вывел для себя пилот после того, как они опаздывали из увольнения и его другу пришла идея срезать "угол".

  На беду обоих – срезали они ровнехонько перед машиной начальника учебки, сперва, послав по матери нерадивого водителя, едва их не сбившего, а затем, когда тот вышел "строить" новеньких – избив и засунув в багажник, грозно пообещав при этом, что передадут на первом же посту, полицейским.

  Проблему удалось "развести", но водителю, "родственнику", пришлось уволиться.

  Это был их первый, глобальный "залет".

  Потом были и другие, но начинались они, чаще всего именно вот с такого, неспешного, раздумья.

  – Пошли. – Перехватил инициативу, Мишт. – Для начала, надо убраться с крыши.

  Пилоты, выломав хлипкую пластиковую дверцу, оказались на темной пожарной лестнице, уже изрядно заваленной мусором и богато украшенной "наскальной живописью".

  – Шедурчи... – Злобно просопел себе под нос Мишт, вляпавшись в зловонную кучку, точно посреди пролета. – Маштри ортан...

  – Лучше подумай об этом в таком контексте: раз эти отрыжки диких шедурчей здесь гадят, значит близко выход! – Утешил напарника, Плат. – А, чем ближе выход, тем быстрее мы отсюда свалим!

  Через два витка, ступеньки заляпанные мусором и отходами жизнедеятельности, стали просто пыльными, со стен, вместо граффити, начали показываться знакомые всем до боли плакаты-указатели.

  С каждым новым пролетом, Мишт двигался все медленнее и медленнее, озираясь по сторонам, стирая закованной в металл перчаткой, пыль со стен и внимательно разглядывая плакаты.

  Несколько раз, он дергал двери за ручки, даже оторвал одну, но дверь так и не открылась.

  На тридцатом этаже пилоты замерли, вывалившись из очередного поворота лестницы, в просторный зал, метров четыреста, квадратных.

  В центре зала, окруженная стальными трубами, направляющими, вентилями в два человеческих роста, лежала крышка люка.

  Большая, нет, огромная, крышка люка!

  Под такой крышкой можно запросто спрятать пяток Т-34, да еще и место для "Тигра", останется!

  Едва ноги коснулись металлических решетчатых плит, на тумбе, в центре люка, со скрипом завертелся оранжевый огонек и провернулось одно из колес-маховиков.

  – Только тебе под силу посадить корабль на крышу дома-стартовой установки... – Мишт устало сел на ступеньки и обхватил голову руками. – На сто пятьдесят домов – один дом, с противокорабельной ракетой. На пятьсот домов – один с установкой залпового поражения орбитальных целей. И ты, Плат, нашел именно его!

  – Можно подумать, я выбирал. – Плат уселся рядом. – Может она уже отстрелялась? Давай вскроем и проверим?

  – Сейчас нас вскроют... – Мишт ткнул пальцем вверх, где открывалось яркое световое пятно. – Сейчас, нас так, вскроют...

  Первая фигурка, проворно полетевшая вниз, умерла не поняв, что ее убило и вылетела спиной вперед, мешаясь своим спутникам, сбивая прицелы и заливая красной жидкостью камеры.

  – Если мы отрежем здесь... – Плат вырвал из стены пучок кабелей, сыпящих искрами. – И закоротим тут...

  Искрящий веник прошелся по тумбе управления и крышка комплекса стала расходится в стороны.

  – Не, не здесь... Но тоже сгодится! – Плат отбросил кабели в дыру и метнулся в сторону, пропуская летящую сверху тушу охранного дроида. – А потом, покрутим колесо...

  – Р-р-р-р-р-р! – Прервал его Мишт, отстреливаясь из всего стреляющего, что у них было. – Быстрее!

  Сверху сыпались проблемы: большие дроиды охраны крутились высоко над головой, изредка постреливая по нарушителям и держась на почтительном расстоянии после того как Плат, одним выстрелом снял сразу двоих и приземлил их на территории, где приземляться запрещено по умолчанию.

  Мелкие дроиды, кружились как злые осы, старательно пытаясь пробить странную, песочного цвета броню и ложились под ноги напарников, хрустя как сухие листья.

  Стоило Плату начать крутить указанное колесо, как сверкающее окно в небесах, стало съеживаться, становясь все меньше и меньше.

  И, чем меньше становилось окно, тем злее становились дроиды, все ожесточеннее нападая на незваных гостей.

  Оранжевый маячок внезапно стал красным, и одна из стен раскрылась створками потайного лифта, приглашая занять его пустое брюхо и смыться, куда подальше.

  Только Плат отпустил колесо, как створки снова стали смыкаться.

  Мишт, заботливо придержал их для друга, несущегося на полной скорости от центра зала, где люк снова пришел в движение, открывая страшную черную пропасть, вдоль стен которой светились зеленые огоньки, уходя вглубь стартовой шахты, разделенной на шесть ячеек.

  Пристрелив мелкого дроида, залетевшего следом за другом, Мишт облегченно прислонился спиной к стенке лифта.

  – Ты – знал?

  – Не-а. Импровизировал...

  Лифт неторопливо полз вниз, напарники восстанавливали дыхание и с тревогой прислушивались к шумам, доносящимся откуда то сверху, прикидывая, пробьются к ним сверху гости или все-таки удастся доехать до первого этажа без проблем.

  До первого этажа удалось доехать без проблем.

  И даже проехать немного ниже – в подвал.

  За открывшимися дверями, замерло десяток фигур, рассматривающих прибывших сверху гостей большими, черными, фасетчатыми, глазами.

  – Мы пришли с миром? – Ляпнул первое, что взбрело в голову, Плат.

  Вскинутое в ответ оружие показало, что пароль введен не верно.

  – Тогда... Покойтесь с миром! – Плат медленно поднял обе руки, развернул их ладонями наружу и скрестив перед лицом, сжал в кулаки.

  Мишт срубленным деревом, рухнул на пол, прячась за спину напарника и сжимаясь, складываясь во всех суставах, одновременно жалея, что их так мало.

  Плат разжал кулаки.

  Сфера цвета сиреневый электрик, раздвинула стенки лифта, превращая его в точное свое подобие, замерла и вырвалась наружу через единственное отверстие – открытые двери, размазывая по полу, стенам и потолку всех, кто оказался столь глуп, чтобы не убежать с дикими криками, сразу.

  – Как ты это делаешь?! – Мишт поднялся с пола и теперь осматривался по сторонам, изучая ровный слой желто-зеленых внутренностей, нанесенных на все поверхности. – Потом, научишь?

  – Это не я. – Плат озабоченно изучал экранчик на левом рукаве своего скафандра. – Это костюм, за пять лимонов. Если хочешь – можем поменяться, я совсем даже не против!

  – Нафиг-нафиг! – Открестился Мишт, зная, чем это грозит. – Я еще хочу внуков понянчить!

  Освещение коридора мигнуло, меняясь с обычного, затемненного, как любит пауки всех времен и народов, на странное, сине-зеленое, с красными яркими точками, на полу.

  – Нам – туда! – Мишт ткнул пальцем в левый коридор и легко взял с места. – Догоняй!

  Тяжелые шаги обоих пилотов, казалось, должны были привлечь внимание всех охранников в радиусе десятка километров, но только пустые коридоры были на их пути.

  Пустые коридоры и еще две лестницы вниз, по которым они скатились, не касаясь ступеней, по жутко хрустящим перилам.

  – Все, оторвались. – Мишт замер, прислушиваясь и всматриваясь в темноту. – Теперь, можно не спеша и очень тихо.

  Коридор, прямо напротив них расходился на целых пять тоннелей, ведущих в разные стороны.

  Из трех – выпирал наружу мусор.

  – Тогда – налево. – Плат сделал было шаг в сторону выбранного, однако напарник его придержал за железный локоть.

  – Все тебе, кобелю бешеному, налево. Давай, направо. В виде исключения.

  Либо коридор они выбрали совершенно не правильно, либо, наоборот – слишком точно, но вот уже два часа он все тянулся и тянулся, как гигантский дождевой червяк, только квадратного, точнее – прямоугольного, сечения.

  За эти два часа, напарники успели обговорить все варианты спасения, поспорить, поспорить очень сильно, поругаться и снова двинуться в путь, решив, что для полного счастья им нужно только три вещи: деньги, одежда и горячий душ.

  Все остальное они смогут сделать и сами.

  Так, молчаливо топая, они дошли до логического окончания коридора – длинного языка мусора, по большей части состоящего из книг. Дряхлых, рассыпающихся, с отваливающимися корешками и поглоданными жуткими зубами инопланетных библиотечных крыс и мышей.

  Пока Плат вертел в руках книги, Мишт тщательно обследовал стены, выстукивая пустоты и ругаясь себе под нос.

  – Плат! – Позвал он, через пару минут. – Бросай, давай! Ты, один пех, читать не умеешь! А я, дверь нашел...

  – Читать я умею. – Плат сунул в "карман" приглянувшийся ему томик, в синем переплете. – А с дверью что?

  – Закрыта. – Мишт снова открыл забрало и принюхался. – Пылью пахнет, а так, ничего... Свежее, чем на поверхности.

  Плат изучал странную дверь, даже не пошевельнувшуюся, на все его попытки ее открыть.

  – Бесполезно. Я ее пинал! – Мишт беззастенчиво пользовался своим напарником, мстя таким образом за все его странности и ошибки. – Даже не шевельнулась!

  На его памяти уже не раз было так, что, раззадорив своего напарника, не умеющего, к тому же, вовремя останавливаться, он получал результат, который превосходил всяческие ожидания.

  Вот и на этот раз, Плат "завис" перед дверью на пару минут.

  Издал странный смешок, от которого мороз шел по коже (и не только у Мишта, он уточнял у научников), открыл забрало, подмигнул дагрийцу, закрыл забрало и "воткнул" ладонь за косяк двери, кроша и выламывая белый наполнитель стен.

  Сжал ладонь и потянул дверь на себя, выламывая ее из стены, вместе со стальной коробкой.

  Похлопав Плату, Мишт скользнул в получившийся проем и радостно "агакнул".

  Двухметровая фигура Плата, чуть наклонив голову, чтобы не задеть торчащий из потолка пруток арматуры, прошла в открывшийся коридор и старательно "притворила" за собой искорёженную дверь, стараясь поставить ее на место.

  Едва дверь встала на место, под потолком зажглась лампочка, освещая широкий и еще не давно – чисто выметенный аппендикс, который вел к другой двери, из-за которой слышались голоса.

  Мишт превратился в слух.

  – Это студенты-медики! – Он развернулся к Плату и расплылся в широкой улыбке. – У них практика, по "трупорезке"!

  – Ну, вот... А ты все интересовался, где мы деньги возьмем... – Плат открыл забрало своего скафандра, широко улыбнулся и чихнув, снова его закрыл. – Да и одеждой, разживемся, заодно...

  – Ты что – детей грабить?! – Мишта распирал праведный гнев.

  – Зачем грабить? Позаимствовать! – Фигура, закованная в скафандр, с закрытым забралом, развела руками. – Вернемся к себе – все восстановим!

  – Ну... Если так, тогда – да...

  – Но, сперва, их придется припугнуть и ограбить! – Плат тоже знал слабости своего напарника. – Так что, забрало закрой, а то... Мало ли... Может этот коновал потом тебя зашивать будет, да и признает, невзначай...

  Пинком растворив дверь, они вломились в тесную раздевалку, наполненную студентами мужского пола, переодевающимися для похода по моргу.

  Едва дверь, лишь слегка затертая раствором, распахнулась, ударив по заднице одного из наклонившихся, гул превратился гробовое молчание.

  Появившиеся в пылевом облаке фигуры, размахивающие оружием, рычащие приказы и раздающие осторожные (не прибить-бы) тумаки, для нервов бедных посетителей морга были совершенно лишними.

  Четверо, тихонько сползли под лавки, блестя своими причиндалами и голым афедроном.

  – Ага. Прониклись. – Мишт поднял вверх руку, привлекая к себе внимание. – Итак, наши юные друзья... За посещение любого заведения, взимается плата. Сейчас Вы, быстро, соберете всю вашу наличность и сложите ее...

  – Мальчики! К вам можно! – В боковую дверь, оставленную без внимания, ввалилась молодая кенгура? Или – кенгуриха? И замерла, хлопая огромными глазами.

  Из-за ее спины выглядывало еще несколько мордашек, принадлежавших к разным видам, одинаково раскрасневшихся и с блестящими глазами, словно предвкушавшими совершенно иную забаву.

  Плату пришлось совершенно безжалостно запихивать их к "мальчикам" в гости, не взирая на все сопротивление, что они могли оказать его тяжелому боевому скафандру класса "Прорыв – Оборона".

  Одной, с симпатичным личиком, стоявшей дальше всех и уже отрывшей для крика рот, Плат, недолго думая, сунул в него ствол "Котенка" и покачал головой.

  Ухватив ее свободной рукой за поясок, собранный из металлических колец, он втянул девушку в раздевалку и, достав из крепления на бедре короткий нож, сперва, одним движением, обрезал поясок, демонстрируя, что нож – режет, а затем провел кончиком по собственному горлу, давая понять, что случится с девушкой, если она подаст голос.

  Вытащив изо рта девушки легкий плазменный излучатель КТН-5, Плат обтер его от девичьих слюней, о висящий на вешалке халат.

  Из халата выпал прикинувшийся вешалкой студент и протянул толстую пачку денег, зажмурившись и вжав голову в плечи.

  – Добрым словом и пистолетом, можно добиться больше, чем только добрым словом... – Мишт тяжело вздохнул. – Не знаю, кто сказал, но согласен полностью...

  ****

  – ... Так помолимся же богу нашему, Иисусу Христу, братья и сестры, во Хри... Хряк... – Стоящий передо мной мужичок, плешивый и толстый, согнулся напополам, получив от меня ногой в живот.

  Не знаю, что на меня нашло, но, едва я услышал эти слова, буря протеста выдернула меня из задних рядов, в которых я привычно торчал и, дав разгон, остановила весь этот поток лядского бреда, которым нас кормили, впихивали, заставляли жрать, под видом истинной веры.

  Добавив коленом, снизу, дождался, когда этот "светоч новой веры", гадский мессия, завалится на бок и добавил ему по ребрам, носком тяжелого рабочего ботинка, такого легкого на ноге, но спокойно ломающего стопку кирпичей, без неприятных последствий для конечности.

  Подумав, добавил еще раз по роже, для симметрии, разбивая ее в кровь и выбивая зубы, загоняя их в живот твари.

  Стоящие рядом люди замерли, все еще раздумывая, что будет дальше.

  Спасибо тебе, рабская религия!

  Именно ты сделала нас такими: плюющими на себе подобных, срущими на нуждающихся и безропотно валящими на убой, едва это потребуется кривому божку, которого мы столько лет кормили, строили храмы, молились.

  Мы отдавали себя богу, а он, нас предал, как предал до этого своих последователей, сбежав к папочке на небо и возвестив, что это все – за наши грехи.

  Вранье.

  Даже евреи живут по Торе, а не гнилой библии, писаной и переведенной одним бухим греком для другого...

  ... Словно еще вчера, мы, все, сидели в теплых каютах на борту корабля, вертящегося вокруг нашей новой планеты.

  Все – в одинаковых, оранжевых робах, как юсовские заключенные.

  Мы смотрели друг на друга и боялись посмотреть в глаза сидящего напротив.

  Бортовой компьютер обрадовал нас, что из-за выработки всего запаса топлива, активировалась программа "колонизация" и теперь нас будет всесторонне поддерживать вся мощь кораблей и станут доступны все запасы, сложенные в их трюмах.

  От дурной радости, мы ринулись в эти трюмы.

  Спасибо, президент Юрьев!

  Хорошо, что есть строительные машины, запасы на первые десять – пятнадцать лет, да всё остальное человечество спокойно продержится на орбите еще лет сто, валяясь в стазис-коконах, пока мы приведем поверхность нашей новой планеты хоть в слабое подобие пригодной для жизни.

  Будут спать дети, жены и старики, пока мы, те, кто покрепче, займутся делом.

  И вот – "Мессия"...

  ТОК высадил нас на берегу очень красивой и величественной реки, глядя на которую у меня перед глазами вставала другая – Иртыш.

  Вольный и плавный...

  Кто-то видел Волгу, кто-то Обь, кто-то Лену.

  Мы видели "свое", что больше никогда уже не "наше".

  Сегодня наш десятый день и первый – выходной.

  Отдохнули, называется.