Текст книги "Попаданы (СИ)"

Автор книги: Дэйв Макара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 34 страниц)

  – То есть, боги не зря объявили на вас, пятерых, Большую Охоту? – Малика отставила чайник в сторону. – Старых вы вывели, а в молодые не подались... И, теперь, Вызов бросить просто некому! Да уж... Просто "Час открытий"! "Тылы дырявые"...

  Пока друидесса вертела чайник и расставляла "детей по углам", вампир вытащил откуда-то очередной кусок ковра и широким жестом расстелил его у ног женщин, приглашая устраиваться поудобнее.

  На вопросительный взгляд Светланы, он почесал затылок, переадресовал взгляд Каллухху, получил от него кивок и заявил:

  – Садитесь смело, этот, точно – дохлый!

  Светлана, уже "заходящая на посадку", с визгом отпрыгнула в сторону, на твердый и холодный камень.

  Малика провела ладонью по ковру, выдергивая тонкие ворсинки, невероятно легкие и мягкие. Растерла их в между ладоней и поднесла ладони к носу, принюхиваясь.

  – Это что... Мох с корней Всемирного Древа?!

  – Дохлый мох, не переживай. – Венессанс со стоном завалился на моховую подстилку, демонстрируя её безопасность. – Там его еще много. Даже живой есть, шевелится, пока.

  – Малика, о чем это он? – Светлана осторожно тронула друидессу за локоть.

  – О! Ничего такого... Пустяки всякие... Только лишь о том, что вот уже больше двух тысяч лет все мирозданье бросает из крайности в крайность. А эти пятеро – тому виной. Теперь еще Ты, нарисовалась, "Первая"! Осталось только посмотреть во что превратился Вирвидор и эту страничку можно будет перевернуть, вместе со всем ее содержимым!

  – Малика, да не переживай ты так! – Маджик поджал свой хвост и положил голову на ковер, требуя ласки и внимания. – Нормальный у тебя Вирвидор. Он и кофе с нами пил и пару миров посмотрел. Потом потерялся, правда... Ну... Мы же не знали, что у него "крыша протекла"...

  ****

  В Далласе мы не приземлились – диспетчер отправил нас на запасной аэродром в 50 км южнее города, отказавшись объяснять, в чем же дело.

  Дженни, получив указания, стиснула зубы и оставшиеся полчаса полета с нами общался Пол, блестящими глазами поглядывая на пожирающую виноград, Йари.

  – Парень – маг земли. – Мостовой покачал головой. – Слабенький. Сестра его и подружка – совершенно обычные, без малейших следов дара.

  Пол, вернувшийся с новым блюдом винограда – для Йари и двумя пакетами соков, для нас с Роммом, восхищенно качал головой.

  Не смотря на свой малый рост, виноград Йари могла лопать составами, каким-то хитрым образом расщепляя и переводя фруктозу сразу в энергию, которую аккумулировала и прятала еще круче, чем белка – припасы на зиму.

  На мой взгляд, запасов этой самой энергии, ей уже с лихвой могло хватить на десяток "прыжков" или минут двести, очень агрессивного боя, с превосходящими минимум втрое, силами противника.

  Ромм считал, что на все 600 и врагов надо, минимум впятеро. А лучше – в шесть раз больше.

  Йари выслушала наши разглагольствования, качнула головой и вернулась к винограду, откровенно демонстрируя пословицу "а Васька слушает, да кушает"!

  Двух часовое пребывание на борту самолета, комфортабельного, тихого и, откровенно говоря – милого, позволила мне выспаться, Йари – наесться, а Мостовому отвести душу, вволю почесав язык с Полом.

  На мой взгляд, Ромм даже слегка перестарался и теперь Пол смотрел на него, как на ожившее божество и готовился задать вопрос, ответить на который – сейчас – было нельзя.

  На мою больную голову, самой большой неприятностью оказался не Пол, не штат Техас и даже не Дженни Траволта.

  Неприятностью оказалась Кэсси, над головой которой оказался монитор наблюдения за салоном. Стоило ей увидеть Йари, эта... Это существо, принялось всячески комментировать происходящее, отвлекая своей болтовней, Дженни.

  Забыв отключить свой микрофон и выдавая комментарии в эфир, прямым текстом.

  В аэропорту нас ждали подтянутые ребята в костюмах, темных очках и белозубых улыбках, во весь рот.

  Йари, увидев встречающих, тут же потребовала, чтобы ее выпустили.

  И, знаете... Я ведь, дурак, так и сделал!

  От того вихря событий, который закрутился в аэропорту, я помню только убегающих встречающих, теряющих по дороге горячее оружие, отбрасывающих в сторону раскаленные металлические оправы очков и обе тонированных машины на АГ, стекающих на бетон расплавом вонючего пластика.

  Потом мы бежали, а рабыня так и продолжала рваться в бой, обещая всем начистить их империалистические рыла, размазав их до состояния кровавой юшки.

  Хорошо что ее выкрики слышал только я, иначе все наше "инкогнито", пошло бы прахом, ведь ругалась Йари исключительно по-русски, зараза огненная!

  Мостовой тоже внес свою лепту в переполох, запулив огненный шарик в первое попавшееся препятствие. Оказавшееся тягачом, который волок за собой длинный ряд вагонеток с багажом.

  "Чемоданный" дождь значительно отвлек внимание погони, но привлек внимание снайперов, видимо получивших, таки, разрешение открыть огонь на поражение.

  Пришлось прыгать из стороны в сторону, как двум полоумным зайцам, старательно изображая из себя спецназ. Только в моем случае прыгать было надо, а вот в случае с Мостовым...

  Видел я потом, как выглядело наше передвижение, со стороны снайпера, через его прицел: один заяц в бывшей белоснежной рубашке и синих джинсах мечется от укрытия к укрытию, а второй... Огненный кокон, в котором пули просто плавились, не причиняя его содержимому ни малейшего вреда!

  Спас нас топливозаправщик, который, как в голливудских фильмах, вывернул в самый подходящий момент, перекрывая линию огня снайперам и отсекая нас от толпы зевак, прильнувшей к окнам аэропорта, наслаждаясь дармовым зрелищем.

  Сидящая за рулем женщина, точная копия Кэсси, с поправкой лет на десять возраста и килограмм пятнадцать – лишнего веса, гостеприимно открыла пассажирскую дверь и замахала рукой, призывая загружаться.

  Дважды нас звать не пришлось.

  Потом мы с Роммом долго ругались, точнее, он долго пилил и меня, что я позволил Йари сделать столь эффектный выход и Йари, что та так эффектно вышла и себя, за то, что не вышел первым.

  Женщину-водителя заправщика-ремонтника, звали Норой и единственное, что связывало ее с Кэсси – цвет кожи. Довезя нас до границ аэропорта, она высадила нас и пожелала доброго пути, сунув мне в карман рубашки бумажку с адресом и телефоном.

  Снова нам пришлось звать на помощь "Мышку" и всерьез задумываться, а стоит ли болтаться по планете, если все наши перемещения вызывают только какие-то дикие катаклизмы. То вулкан проснулся, то землетрясение, то Йари – все один к одному.

  Словно вся планета трясется от ужаса, что вернулись детки, от которых ее избавили.

  – Хэй, парни! Помощь нужна? – Пока мы тарились в тени, к нам подкатился странный уродец – явно на АГ, но колес так и не потерявший, здоровенный и квадратный пикап с логотипом "форд" на капоте, покрытом ржавчиной. Старая, сине-красная покраска свисала лохмутами, грозя начать обваливаться при первом же сотрясении. Пыльное лобовое стекло с одним дворником, застрявшим на полпути, ближе к глазам водителя и фары, просто непорядочное количество фар! Они были везде – на решетке радиатора, на бампере, на кенгурятнике и даже на крыше – в два ряда!

  Круглые, квадратные, прямоугольные, снятые с трактора, легковушки и на закуску – явно с военного вездехода или вообще – вертолета! – Я к вам обращаюсь!

  На подножке своего обшарпанного монстра стоял типичный янки, как его рисовали в книгах моего детства, когда книги Кервуда, Мая и иже с ними, занимали целые стеллажи библиотечных залов, заставляя мальчишечьи сердца биться часто-часто, и дочитывать интересную книгу под одеялом, с фонариком – ведь так намного ближе удивительные миры Виннету, Черной Молнии или забавного Паганеля, проехавшего все дороги и перевалы "в кресле".

  Широкополый стетсон, потертый и видно, что "заслуженный", выгоревший на бесконечном солнце и не раз постиранный проливным дождем, красный шейный платок, клетчатая, коричневая рубаха, прикрывающая начавшее отрастать брюшко, синяя джинса и кобура с массивным, длинноствольным револьвером, чьим дальним родственником был, несомненно, старый добрый писмэйкер, принесший мир индейским племенам.

  – Нам и в тени не плохо. – Признался я, начиная искренне дразнить ковбоя, делая вид, что под деревьями уютно и прохладно. – Мухи не летают, сверху не капает, чего еще нужно человеку?

  – Холодный лимонад? Или бренди, благородный бренди, яркий, как солнечный свет с кубиками льда, что весело гремят по стенкам бокала, отдавая свою божественную прохладу, ниспосланному нам с небес, напитку?

  Мостовой шумно сглотнул слюну.

  – Ну так как? – Мужчина спрыгнул на землю и с удовольствием сделал пару наклонов. – Уговорил?

  – К бренди нужен сливовый пирог, сигара и тенистая веранда, на которой можно бесконечно долго сидеть и любоваться видами. – Ромм, на мой взгляд, вполне достойно отомстил янки, своим видением ситуации.

  – Для ценителей найдется и пирог, и веранда. – Мужчина, видя что мы уже не ерепенимся, широко улыбнулся. – Да и жрать охота, а не кататься, на голодный желудок, по пыльной прерии...

  Забравшись внутрь, я слегка окосел от увиденного: не мудрено, что лобовое стекло такое грязное, да и к чему держать его чистым, если с внутренней стороны на него проецируется и дорога, со штурманскими отметками, и карта, и даже направление ветра и вся живность, в радиусе 5-и километров.

  Одним словом – инопланетные технологии, во всей своей красе. Пусть и устаревшие, лет на сто, но тем не менее вполне рабочие. И, вполне мною узнаваемые – на имперский "Туумзан" навесили "фордовский" корпус, всунули нормальные диваны, прихватили сваркой и... В общем-то, правильно сделали – платформа поддержки ХМЧ-Р3 "Туумзан", что в переводе означает, самое ближайшее, "Крыса", никакими удобствами оборудована не была. Легкое, катапультируемое кресло пилота – вот и все, что в нем стояло из самого дорогого оборудования. Зато, свое дело "крыса" знала. Не один десяток раненых молились на нее, вывезшую их с расквашенного боля боя, взводы, роты и батальоны ждали ее как чуда, под завязку загруженного боекомплектами, едой, медикаментами. Неприхотливая, некапризная, легкая и незаметная, "крыса", как венец инженерной мысли, всегда первой открывала военные парады Империи.

  На Матушке, ее быстро окрестили "Луноходом", видимо сразу признавая ее схожесть с "ЛуАЗом".

  У нас в деревне, один из "на все руки" мастеров, сваял из нее такого монстра, что и глаз радовался и душа пела.

  Жаль, выезжал "самоделкин" на "монстре" не часто, постоянно что-то доводя до ума, полируя и изменяя.

  Вернемся – узнаю, что же там у него получилось, в конце-концов!

  – Эй, не спи... – Ткнул меня в ребра, Ромм. – Вернись... С той стороны, на эту!

  – Шутите! – Вновь улыбнулся ковбой. – Это хорошо. Старые друзья? Меня зовут Майк, Майк Смит!

  Он протянул нам свою руку для пожатия.

  – Ромм Бриджбилдер! – Церемонно представился Мостовой и мне пришлось срочно делать вид, что в нос попала пыль. В пику своему спутнику, привычно назвался Платом и продолжил изучать автоподелку.

  Кто бы не занимался "перетяжкой шкурки", работу свою он сделал на отлично, нигде ничего не запоров, не перекрыв вентиляционных прорезей и расстарался на заделку всех щелей и качественную шумо– и вибро– изоляцию.

  – Вижу, тебе нравится мой "Козлик"! – Майк замер, пережидая наш смех и стремительно меняясь в лице от обиды за свою машину.

  Вот интересно, как нам рассказать, что "Козлик"... Это вообще машина-зверь... Особенно когда ты едешь в ней первый раз по крутому склону, усыпанному камнями и понимаешь, что вон та кочка, с которой вы только что легко и изящно спрыгнули, высотой была сантиметров сорок, а вмятина на крыше, от твоей головы, отсутствует только по той причине, что крыша – брезентовая!

  Через пару часов, на привале, у костра, ты со скрипом и скрежетом расправляешь помятые крылья, стягиваешь, натянутый на уши, нимб, достаешь свернутый и уехавший в трусы позвоночник и даешь себе клятвенное обещание – не садиться в "Козлика", под страхом пяти суток расстрела!

  А утром, друг-водитель заявляет, что вчерашняя дорога, это так, для "разминки" и до ближайшего населенного пункта километров 750 и две переправы – если возвращаться и четыре, если ехать вперед!

  И вообще, хватит тебе лоботрясничать, давай, садись за руль, а то я выпимши, а вдруг менты!?

  От нахлынувших воспоминаний меня снова унесло так далеко, что Мостовой, простите – Мостостроитель, снова двинул меня локтем по ребрам, возвращая на удобный диван "Фордозана". Или "Тууморда"?

  От великого ума, озвучил оба варианта и...

  Хорошо, что "Козлик" на АГ: от избытка чувств, Майк дернул рулем и мы оказались в кювете, упираясь носами в лобовое стекло и украшая его своими кровавыми приношениями.

  – Смешной ты человек, Плээт. – Подвел итог Майк, выведя машину из кювета, вытирая слезы смеха и размазывая по лицу, текущую из носа кровь. – Так моего "Козлика" еще никто не сподобился обозвать.

  Так, на постоянных тычках в ребра, мы и доехали до дома Майка.

  Нет. Не так. Просто, никогда раньше я не видел ранчо, представляя его лишь по книгам и сериалам.

  Что-то, конечно, совпадало...

  Но не короткая взлетная полоса, позади дома, шесть нефтяных вышек, сейчас не работающих и оттого аккуратно упакованных в прозрачный полиэтилен, густо украшенный с внутренней стороны пятнами жирной смазки и огромная поляна, с расположенным точно в центре, очагом.

  Загнав машину под навес, Майк выпрыгнул на улицу и блеснув зубами в широкой улыбке, качнул головой в сторону дома, приглашая проходить, не стесняясь.

  Скажу я вам одну правду, только не ешьте меня поедом, но... Мыться с дороги, у колодца, ледяной колодезной водой, это конечно, бодрит... Но, все-же, на мой взгляд, слегка экстремально...

  А вот Ромм и Майк плескались у колодца почти полчаса, фырча, с чувством брызгаясь и крякая, опрокидывая себе на голову ведро ледяной воды.

  Видя нефтяные вышки, опасался, что вкус у воды будет не очень. Ошибся.

  Холодная вода ломила зубы, гарантировала мгновенную ангину и сводила с ума своей чистотой...

  Пока эти там мылись, я выдул литра два и набрав в кружку еще, про запас, отошел в тень навеса, под которым притаился "Козлик".

  – Мой внук так и не научился быть гостеприимным хозяином. – Спокойный женский голос, чуть насмешливый, долетел до меня со стороны крыльца дома. – Весь в своего деда, маленький засранец...

  Обед у Смитов мне понравился: бабуля Марион и мамуля Хелен накрыли стол в тени развесистого дерева, заставив нас таскать еду с кухни...

  Учитывая, что вся мужская часть семейства оказалась в отъезде, а готовилось с расчетом на них, то досталось всем. И совершенно зря Майк поднял тост в нашу честь крепким бренди.

  Если по купанию в ледяной воде Майк нашел себе соперника в лице Мостового, то вот пожрать, да еще под "крепкое", это уж пожалуйте ко мне, только потом не жалуйтесь!

  Бабуля Марион старательно пододвигала мне все новые и новые вкусности, глаза Ромма уже сыто закатились, а Майк все еще старался меня "переесть".

  Наивный!

  Даже не будь у меня восточного прошлого за плечами, даже не будь всех моих семейных посиделок, начинающихся в час дня и заканчивающихся, в лучшем случае в час ночи, с караоке и танцами, было у меня и секретное оружие.

  Увы, в этот раз Йари ничего не обломилось!

  К финишу насыщения мы пришли нос к носу, отодвинув тарелки и откинувшись на спинки стульев с такой синхронностью, словно два брата-близнеца.

  – Еще пирог, Плээт? – Бабуля Марион хитро подмигнула мне, пододвигая последний кусок яблочной шарлотки.

  И, вот скажите мне, как можно отказаться, глядя в эти прекрасные, хоть и хитрющие, глаза, повидавшей жизнь, женщины.

  – Деточка... А ты не лопнешь? – Мощенщик расплылся в улыбке.

  Ответить я не успел – мамуля Хелен поставила перед ним квадратную бутылку самодельного бренди и требовательно ткнула пальцем в пустые стаканы.

  Не скажу, что между техасскими ковбоями и "европейскими" русскими много общего. Но вот между "восточными" русскими и техасскими ковбоями кое-что общее есть.

  Остановиться вовремя не можем!

  – ... Но это же не вероятно! Эльфы, гномы... Значит они, действительно есть?! – Майк чесал затылок и слушал разливающегося соловьем Мостового. – Все о чем снимал Голливуд, писали книги... Правда?!

  – Не все правда. – Поднял я бокал и полюбовался на просвет через кроваво-красную жидкость, на заходящее солнце. – Гномы не носят бород, предпочитая короткие стрижки и топоры у них не самое любимое оружие – требует размаха и в тесных тоннелях совершенно не пригодно для ведения боя. Самые быстрые убийцы, кстати, именно из их народа. Темноты не боятся, камень чувствуют, двери открывают – идеал ассасина. Шутники и не прочь развлечься за чужой счет.

  Мостовой уставился на меня так, словно я и ему глаза открыл на этот, в принципе, не самый плохой народец.

  – А эльфы? – Хелен и Марион, уставшие от трудов праведных по приготовлению сперва обеда, а потом и ужина, сидели в соседних креслах, потягивая самодельное бренди, крепкое и чуть сладковатое, на мой вкус.

  Пригубив вина, я вновь представил себе, как буду чувствовать себя с утра, учитывая, что пошел на понижение.

  – Эльфы... Засранцы террористы, на вроде ваших, этих, которые за чистоту природы борются, всеми средствами...– Я сделал вид, что забыл название "гринпис". – Очень много кричат, кидаются всюду, наводя беспорядки и угрожая всем подряд. Однако у костра посидеть, вина попить, мяском закусив, любят даже больше нашего. Сам был свидетелем, как трое эльфов, из них пара нежных и женственных, всех таких парящих и воздушных, сожрали быка за ужином, оставив бедным лесным зверушкам в качестве премиальных рога, копыта и кости. Шкуру, эти жмоты, уперли с собой!

  – Ну... Этож лесные! – Ромм передернул плечами. – Городские чуть лучше будут.

  – Ну да... Жену в рабство, лишь бы наследство ему досталось... – Вспомнил я капитана "Мести ведьмы" и ее историю. – Лучше, хуже... Это не только от расы зависит. Люди тоже разные бывают. И время и образование – не делают разумного лучше. "Лучше" разумным делает боль. Быстро и доходчиво.

  – Люди имеют свойство озлобляться. – Марион, на мой взгляд не столько пила, сколько прислушивалась к нашим разговорам, почти не вмешиваясь в них, лишь изредка вставляя свои пять копеек, "подливая бензин в угасающий костер разговора".

  Я встречался с такими людьми и не совсем людьми. Все они носили невидимые погоны. Меня так и подмывало уточнить у Марион, кто она по званию, но... Было лень. Пламенел закат, кресла были удобными, еде и питью, в ближайшее время конца не предвиделось – что еще надо?

  Ну да, "Мышка" давным давно "сидела" над навесом с авто, ожидая нашей команды "в путь".

  – У нас прекрасные закаты. – Хелен решила сменить тему разговора, за что я ей был очень благодарен, ведь, как ни крути, как не отбрыкивайся, "Вирвидор" я лучше, чем вояка или волшебник. А смысл жизни Вирвидора – это рассказы о том, где он был, что видел и как это произошло. – Глядя на них, хочется верить, что весь мир любуется чистым небосводом, радуется дождю и загорает под таким ласковым и теплым, солнышком. Что нет в мире людей...

  Хелен встала и молчком скрылась в доме, оставляя нас в странной тишине недосказанности.

  Едва она подошла к двери, из-за нее раздался гулкий звонок телефона.

  – Умеет моя тетка такие фортеля выписывать! – Майк поежился. – Ведьма она, прав был папа.

  – Ведьма. – Пьяно согласился Ромм, испугав Майка до полного протрезвления. – Не обученная, но силищи...

  В ответ на его слова, мысленно чертыхнулся и кинулся смотреть "искры".

  Через минуту уже и сам сидел трезвый: судя по тому, что я узрел, вся женская часть семьи Смитов, так или иначе обладала способностями. Майку их, не досталось.

  Нормально мы, так, в гости заглянули...

  – Твой папа, Майк... – Марион сделала хороший глоток из бокала, покачала головой и поёжилась, словно перед прыжком в ледяную воду. – Был редким мудаком. Он все и всегда знал лучше всех. И когда Твоя мать – моя дочь, погибла... Убежал, оставив вас с сестрой на нас с Хелен. Пусть молится, что Питер к тому времени... Уже ушел, а Бааз предпочел заниматься вами, а не пойти и отстрелить ублюдку яйца! Хотя мог.

  – Лучше бы отстрелил. – Майк потянулся за своим стетсоном, висящим на спинке кресла и пролил бренди, уронив стакан на землю.

  Через мгновение, он с благостной улыбкой откинулся на спинку и захрапел, посвистывая и прищелкивая, выдавая носом такие рулады, что Марион поморщилась.

  – Пойдемте в дом. – Бодрая, 94 летняя бабулька, легко встала из глубокого кресла и в повороте ее головы, первом шаге, почудился мне знакомый образ.

  Кольвеги очень похожи на нас.

  Очень.

  – Резидент имперской разведки. – Озвучил я, собственные мысли, радуясь собственной догадливости и наблюдательности. Вот так, от трех совсем не простых слов, встал на место "Козлик", вкусное бренди и дом, так не похожий на обычное, техасское ранчо.

  – Я – в отставке.

  – Разведка, бывшей не бывает. – Ромм озвучил прописную истину. – Если не вы, тогда... Хелен.

  – Нет. Мой муж, Бааз. – На пороге дома стоял высокий и худощавый кольвег, с голубыми глазами и жесткими морщинами, вокруг рта. Легкая седина на рыжих волосах короткой стрижки и значок шерифа, на клапане левого кармана рубашки.

  Хелен, с обожанием в глазах, любовалась своим супругом, лучась счастьем, не хуже закатного солнышка.

  Все ничего, но вот из-за его спины выглядывало донельзя знакомое лицо, сейчас смущенное и покрасневшее.

  – Оливия, живо мыть руки и за стол! – Подкравшаяся бабуля Марион испугала девчонку, до прыжка вверх и в сторону. Точнехонько на стоящий на дороге, табурет.

  Мелькнули битые колени и покрытые синяками запястья.

  – Это что за... – Марион схватила внучку за руки, легко поднимая и разворачивая к себе лицом. – Наркота?! Убью.

  – Боюсь, это наша вина. – Сделал я шаг вперед, принимая на себя шквальный удар пламенеющего праведным негодованием, женского взгляда. – Нам надо было... Избавиться от свидетелей. Пришлось "накачать" и сдать в клинику.

  – Н-да... Мелкие пошли мужчины. – Марион отпустила Оливию. – Раньше, для этой цели, покупали драгоценности.

  – Не надо врать и передергивать. Во все времена, свидетелей лишь пускали на дно, с ногами в тазике с бетоном и перерезанным горлом. – Я пожал плечами. – Нет тела – нет дела.

  – Проявили милосердие... – Скривил губы в улыбке, кольвег. – Спасибо. Завтра я съезжу и заберу ее подругу... А вы, оба, готовьтесь рассказать, кто вы такие, что делаете на "закрытой" планете и как сюда попали, минуя станции слежения.

  – Не получится. – Мостовой тяжело вздохнул. – Вам и знать не положено, кто мы, как и зачем. Мы приходим и уходим. Нас здесь нет – мы призраки. Миф.

  – Мне не привыкать... Отлавливать призраков и отмывать мифы от налета таинственности. – Бааз лишь бровь поднял, показывая свое отношение к той лапше, что Мостовой попытался повесить ему на уши. – Лив, живо, переодеваться и к столу.

  Девушку сдуло ураганом.

  – Таэль ало алият... – Вырвалось у меня первое ругательство, что я выучил. – Бихь!

  Бааз захлопал глазами, а Марион покраснела.

  – Ой, там, по новостям, вас показывают! – Оливия влетела на кухню, схватила лежащую на столе палку пульта ДУ и включила плазму, растянутую на пол стены, прямо напротив окна.

  Убил бы, за выбор места установки!

  По экрану уже летели вверх чемоданы, а черный крестик снайперского прицела, через который велась съемка, следовал за нами по пятам, изредка дергаясь вверх и вправо, после выстрела.

  С восторгом встретила Олив мой финальный жест, о котором я, хоть ты меня на страшном одре спроси – не вспомню. Однако, тривиальная "птичка", которую продемонстрировала моя рука, из окна реммашины, вот она, никуда не денешься и уже из истории не сотрешь.

  – Герой, бл...! – Вырвалось у Мостового, от полноты чувств.

  – Герой. – Согласился Бааз. – Вас очень хотят встретить в темной подворотне очень многие наши, "дельцы" – в двух чемоданах везли не совсем легальный груз. Так что, на вас повесят и стрельбу, и многочисленные жертвы...

  – Ни хрена на нас не повесят! – Рубанул рукой Ромм. – Пошли, Плат. За хлеб-соль, спасибо. А вопросы – оставьте себе!

  Пока Бааз хлопал глазами, "Мышка" оказалась прямо напротив дверей, включив всю свою иллюминацию, словно подсвечивая и без того не темную дорожку до гостеприимно распахнутого пандуса.

  Обойдя с двух сторон молчащего мужчину, мы вышли в прохладу вечера и неторопливо, как на параде или в большинстве голливудовских поделок, прошли в лучах света к своему транспорту.

  Кстати, это не так и здорово – слепит так, что в глазах зайчики прыгают!

  Останавливать нас никто и не пытался, это не в кино, где мужественный шериф кидается на пришельцев с одним кольтом, наперевес. И остается живым, после такой глупости.

  Уже входя в мягко освещенный коридор корабля, почувствовал, как меня что-то толкнуло в спину.

  Или, это я оступился, от слишком резкого перехода из света в полумрак?

  Пока разбирался с ощущениями, Сти резво взяла с места, отрываясь от земли и стремительно наращивая скорость.

  Надо как-то решать эту проблему, честное слово! Мне совершенно не нравится, как Сти водит машину, тьфу, "Мышку". Слишком дергано, резко и не эстетично! Того и гляди, размажет меня по стенке и имени не спросит.

  Воспользовавшись минутной передышкой, успел залезть в пилотское кресло, напялить шлем и начать ругаться: с четырех сторон к планете двигались вполне хорошо знакомые мне перехватчики "Окр".

  А если здесь "Окр", то где-то рядом и их носитель!

  – Сти! Данные по системе! "Восток", слежение! Живо! – "Мышка", конечно, не "Камашан", но и у нее есть чем удивить перехватчики.

  Привычно завалившись на спинку пилот-ложемента, пошевелил руками в управляющих перчатках, настраивая цепочку полетных вариантов.

  "Отказано"!

  Я вновь замер: Сти впервые столь однозначно заблокировала мои решения!

  – Сти! Причина!

  – Не зафиксированный пассажир!

  Блин! Ромм так и не пристегнулся, зараза самовлюбленная!

  Развернулся, что бы высказать магу все, что я о нем думал.

  Сидит, привязанный и глазами хлопает, глядя мне за спину.

  "У нас что – заяц?!"

  Зайчиха!

  Олив судорожно вцепилась в спинку моего сиденья побелевшими пальцами.

  А вот страха, в глазах, не было.

  Только за это – стоит наградить...

  Тройка "железных подштанников", по моей команде утащила девушку в мою каюту и зафиксировала всем, что нашлось.

  Раз не испугалась...

  Я широко улыбнулся и подключил к экрану в каюте, камеры внешнего обзора и пустил бегущую строку, для пояснения обстановки.

  Раз "заяц" сунул голову в клетку с "Мышкой", пусть полюбуется...

  Надеюсь, желудок у нее крепкий!

  Четыре "Окр" и к ним на помощь уже спешат еще два и, если Сти ничего не перепутала – сторожевик, нет, уже два.

  А вот станцию, вылезающую из-под маскировки, можно игнорировать – она далеко и стрелять по комарам не будет. Ну, попортит нервы наведением, не более!

  Сложил "Мышке" крылья, уменьшая прицельную площадь и... Замер.

  – Неизвестный корабль! К вам обращается калана... канализ... каланиз...

  – Уберите это с моего корабля! – Командный рык в прямом эфире повеселил меня больше, чем несчастный, пытавшийся обратиться к нам столь не удачно.

  – Неизвестный корабль! К вам обращается Служба контроля за колонизацией и Карантинная служба империи Кольвег. Назовите порт приписки корабля и расу-принадлежность. Представьтесь, неизвестное судно!

  – Так Землю колонизируют? Или Земля на карантине?

  ****

  – Глупости Ты говоришь... – Выдохнул я, пытаясь достучаться до девушки, вбившей себе в голову тысячу и одну ночь волшебных сказок о прекрасных пришельцах. И их технологиях.

  – Лив, вот смотри, то есть представь себе: тебе надо накрасить ногти. Ты берешь флакон с лаком, встряхиваешь его, проводишь кисточкой по ногтю...

  – Сперва надо подготовить ногти, нанести основу... – Оливия принялась понятливо считать предварительные "телодвижения".

  – Вот о чем и речь! – Я облегченно вздохнул. – Представь себе, что перед тем, как ты полюбуешься красивыми ноготками, придется потратить около часа. А еще надо знать сколько лака, как зависит его ровность от консистенции, как его разбавить и еще пару десятков моментов, о которых ты знаешь, но не подозреваешь, что это относится к такому простому примеру, как покраска твоих когтей!

  – Ага, а если добавить необходимую мышечную и нервную деятельность... – Оливия потрясенно уставилась на меня, круглыми от понимания сути проблемы, глазами.

  Мы уже второй час болтались на орбите Земли, дожидаясь решения обеих служб, которое бы устроило все стороны. Мостовой, которого я оставил на связи, как максимально дипломатичного, уже дважды вызывал меня и предлагал прорываться с боем, устав от казенно-канцелярского сленга, что лился ему в оба уха.

  Узнай он, что в отличии от него, я весь этот "бред" прекрасно понимаю, думаю... Долго бы я на этом свете не зажился. И, уж тем более, поболтать с Оливией он бы мне не дал.

  – Значит, "мгновенно" стать профессионалом нельзя?! – Оливия разочарованно вздохнула. – Тогда, что можно?

  – Мгновенно можно выучить язык. – Пожал я плечами. – И, чем больше ты знаешь языков до начала "установки", тем более полно она пройдет. Иначе, ты просто станешь обладательницей набора ничем не объяснимых слов. Попугаем.

  На Матушке, к моему возвращению, в начальных школах уже вовсю велось преподавание на трех языках – основных и четвертом, по выбору родителей. По воспоминаниям, народ сильно возмущался, по первому времени... Потом – привыкли, а когда детишки подросли – оценили, как это приятно понимать союзника без всяких приборов, перекинувшись иной раз крепким словцом, для поднятия настроения.

  Проняло даже упрямых и Милу пришлось открывать многочисленные языковые курсы, дневные, вечерние, для начинающих и для одаренных.

  А виновницей таковой моды стала никому не известная женщина, что весьма охотно, с "огоньком" и "притопом", рассказала дорогу, заблудившемуся "восьмилапу", сломавшему свой медальон переводчик и уже отчаявшемуся дойти уже хоть куда-нибудь...

  И хотя я и догадываюсь, кто именно попался пауку, волна пошла гулять по планете, открывая новую страничку в нашей истории и общественной моде.

  – А что еще можно научиться "мгновенно"? – Оливия, сидящая на кровати чуть подалась вперед, ожидая ответа. – Например, целоваться, можно?