Текст книги "Попаданы (СИ)"

Автор книги: Дэйв Макара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

  Прыжок затянулся на девять часов и вышвырнул нас туда, куда Макар не то что телят, сам не пойдет!

  Целое трио светил танцевало свой хаотичный танец, уклоняясь от встречи друг с другом и притягивая в свою систему весь мусор, до которого хватало сил дотянуться.

  Первую дырку мы получили едва вышли, а все оставшееся время только успевали латать дырки и стягивать расходящиеся швы.

  "Восток", который я считал прочным и по боевому не пробиваемым, протекал как дуршлаг, на котором только что откинули макароны.

  – Макароны по-гадски... – Проскрежетал зубами Ромм, в ответ на мои откровения и изучая список повреждений, что пополнялся с периодичностью раз в 15-20 минут, добавляя зубовной крошки на полу, все новыми и новыми позициями.

  Были и положительные стороны – Юра заметил пару легких крейсеров, сцепившихся в последней схватке борт о борт и странное суденышко, длиной в три сотни километров, сложенное, как головоломка "змейка", в годы моей прекрасной юности, в плотный шар. Который, едва мы к нему приблизились, вытянулся в струнку (оттого и длину знаем), выплюнул из своих недр странные кубики и скрылся из глаз, просто растаяв, без малейшей попытки сдвинуться с места.

  Крейсера Сти затянула на борт и пустила на запчасти, а я бегал вокруг, приплясывая от радости – оба крейсера оказались имперскими! То, что я посчитал за боевые действия – оказалось операцией спасения.

  И пусть высушенные и развороченные вакуумом тела так и покоились на обоих бортах, это было уже здорово, это было... Близко!

  Тела Сти собрала, сделала пробы ДНК и отправила останки в полет к ближайшей звезде.

  Все чинно, печально и неторопливо.

  Проводив в последний путь погибших здесь разумных, мы с Мостовым впряглись в самую тяжелую работу – разбираться, какого... хвоста случилось и как сделать так, что бы хвост больше заносить не понадобилось.

  Вновь меня поразил Ромм: пока я ковырялся в потрохах, он потребовал всю схему и заперся на двое суток в своей каюте, не отвечая на вопросы и требуя лишь горячий кофе и "пожрать".

  Когда он появился в дверях ангара, с черными кругами под лихорадочно блестящими глазами, я стал искать пятый угол. Посмотрел еще раз и принялся примечать про запас и шестой с седьмым – вдруг в пятом меня найдут!

  – Разбираем эту х...ню. – Мостовой извлек из-под подмышки скрученный в "колбасу" кусок белого пластика и развернул его прямо на полу. – Теперь, будем все по старинке собирать!

  Изображенное на заменителе ватмана плохо напоминало снежинку первого варианта двигателя или вытянутую сардельку – второго.

  Ремдроиды, изучив изображение, разлетелись в разные стороны и разборка превратилась в акты полнейшего вандализма – "сардельку" просто резали на куски, выдергивали необходимые запчасти, а остальное прессовали прямо в ангарах и сдвигали к стенкам, что бы не мешало.

  Наблюдать за темпами работы ремдроидов, получивших полноценный пинок от своего капитана, можно до бесконечности: все быстро, споро и очень шумно – скрежет сминаемого металла и пластика наполнил ангар под самый потолок.

  Новый двигатель получился неожиданно маленьким, занимая три с половиной кубометра и выглядя со стороны, как распустившийся цветок мака с его нежными, кроваво-красными, лепестками.

  Из объяснений Мостового я понял только то, что уменьшить размер двигателя ему помогло изучение компоновки двигателей крейсеров.

  Пользуясь аналогиями и беспощадно импровизируя, изворачиваясь и принимая решения прямо по ходу черчения, маг создал шедевр!

  Осталась такая малость – заставить этот двигатель работать.

  А для этого надо было откуда то взять энное количество энергии, при этом, желательно, не переключая ни один из 62 реакторов, которые держали "Восток" в предельно целом виде.

  Очередной наш мозговой штурм, заставил меня подпрыгнуть, в ответ на выданную в воздух фразу: "Пяток кристаллов и всех делов"!

  От мгновенной смерти меня спасло только количество высыпанных на стол кристаллов: Мощенщик открывал и закрывал рот, глупо хлопая глазами и гоняя по ладоням заклинание "хлыста".

  Придя в себя, он молчком отобрал десяток не самых крупных и с хлопком исчез из кают-компании, оставляя меня в тяжелой тишине.

  Возвращение Мостового и неприятные ощущения, сигнализирующие, что мы ушли в прыжок, совпали.

  Мои предчувствия и первые слова мага – тоже.

  – Скотина ты, Плат. – Роман Андреевич опустился в кресло и принялся перебирать оставшиеся лежать на столе кристаллы, рассматривая их на свет, сжимая в ладони и поднося к носу, словно эти камни чем-то пахли! – Боюсь даже спросить, чью гробницу ты разграбил... И скольких при этом убил.

  – Только одного. – Признался я, припоминая при каких условиях стал владельцем этого кожаного мешочка. – Нет, двоих. У второго монеты были, тяжеленные, как моя совесть... Штук 30...

  – Тащи! – Глаза Мостового блеснули "золотой лихорадкой". – Что-то говорит мне...

  Молчком, смотался в каюту за своим вещмешком и стал выкладывать на стол все те мелочи, что накопились у меня за недолгую дорогу до "славного и свободного" города Норнэлла.

  – Эти монеты называются "бяшты". – Мостовой разложил монеты на три стопки, по десять в каждой, отодвинув в сторону все остальное не дрогнувшей рукой. – Судя по весу – новенькие, на чистом чекане.

  – Металл очень дорогой? – Я почесал ухо, приготовившись выслушивать длинную историю.

  – Металл? Нет, Плат... Металл в бяштах ничего не стоит. "Бяшт", в переводе с гномьего, "втягивающий, всасывающий"... – Ромм подкинул монетку в воздух и подхватил, со звонким щелчком укладывая на стол. – А собирают эти монетки... Удачу. Так что, сам понимаешь, у каждого удача – своя: у кого-то – добрая, а у кого-то – кривая. Твои монетки – самые лучшие, в них удача, как чистая сила. Без персоналий. Знакомые, одним словом, монетки...

  – Есть варианты, чью гробницу вскрыли, что бы до них добраться? – Я взял монетку в руки, пытаясь представить себе, что такое "чистая удача".

  – Разумеется я знаю, чью гробницу вскрыли... – Ромм покрутил головой, разминая затекшую шею. – Мою...

  ****

  Грустинка Светланы была простой и непонятной – есть сосед, подтянутый, весь покрытый шрамами и ехидно болтливый, притягивающий к себе внимание таких странных друидов, собирающихся у него на веранде и жрущих печеньки, запивая их кто чем. А кто-то и вовсе ничем не запивая.

  Все-то этот сосед видел, везде был, как тот... Из анекдота, который.

  Привлекал, как мог, хотя и не лез, тут вот совсем не отнимешь – рук не распускал, за языком следил.

  А предпочитал – нашанн, изверг!

  Светлана не раз и не два слышала, как обсуждали связь вирвидора и "адмиральши", ее знакомые и даже не знакомые – односельчанки. Мужики, впрочем, тоже не отставали, но и завистью не исходили, да и злобой от них не тянуло, гнилью или чем-то другим, не хорошим. А вот понимание в их голосах, Светлана слышала отчетливо, словно все мужчины села были на стороне вирвидора.

  Когда на веранде взметнулись сполохи огня, Светлана метнулась к соседу не разбирая дороги, с двойственным чувством: с одной стороны – приехал, таки! А с другой – а вдруг пожар?!

  Прибывшие затушили огонь раньше, чем она успела на них напуститься, словно предчувствуя, что с ней шутить не стоит.

  Дракон, с его дурацкой ухмылкой, масляными глазками и длинным языком, которым он демонстративно облизнул свои губы, мог оказаться первой жертвой, не окрикни ее Малика. Следом на прицеле уже был Гот'Инн, а вампиру вообще могло оказаться не радостно – этих кровососов, с их красными глазами и белой кожей, Светлана ненавидела со времен "Сумерек", которым ей проели мозги в детдоме.

  На поверку получилось, что и дракон просто дурачится и вампир – себе на уме, а вот Истрата Светлана начала откровенно бояться, не смотря на все его дружелюбие и веселые подначки.

  То, что гостей едва не побили хозяева, хотя на самом деле вопрос этот был спорным, кто кого, радовало – вирвидор в деревне прижился, стал своим, пусть и несколько не от мира сего, особенно когда уходил в себя. Один раз, когда Светлана набралась смелости и решила "силой" оказаться в его постели, ее встретили глаза, что смотрели настолько вглубь нее...

  Отчаянно натягивая короткую футболку, неслась она тогда домой, радуясь темноте и собственной скорости. Вот тогда ее и заметил Игорь. Точнее – она заметила Игоря, подглядывающего за ней из кустов псевдооблепихи, что вирвидор умудрился раздать всем знакомым в качестве живой изгороди.

  И, пусть Игорь потом месяц предпочитал обходить ее дом двадцать пятой дорогой, покупая обезболивающее и лейкопластырь просто вагонами, однако-ж, в ее сердце умудрился постучаться.

  Может быть, оттого и резанула ее по душе фраза о "старом пне", что сама для себя она еще ничего не решила, а уже нарисовалась извечная проблема русской женщины – с кем быть?

  Будь Светлана старше – пошла бы к аналитику, помладше – побежала к подружкам. А тут, вот такая проблема: подружек Светлана терпеть не могла, с Земных времен считая и видя, как пустые советы подружек, бабья зависть и женская хитрость разводят парней на все усиливающиеся глупости, разбивают пары и пускают по ветру отношения.

  К аналитикам отношение было на уровне голливудского ширпросмотра – лежи, трепись и жди, когда тебе всё объяснят травмами, нанесенными тебе родителями. Которых ты и не видела ни разу!

  Светлана, размахнувшись, попыталась забросить камушек на середину пруда.

  Вот ведь невидаль – невелик пруд, а до середины мог докинуть лишь вирвидор – она проверяла. И спрашивала – специально, все никак не доверяя своим ощущениям. Чуть позже, когда сосед испарился, она пристрастилась еще к одному развлечению – ночным купаньям.

  Купалась и голышом и в футболке и даже в купальнике – экспериментировала и дрожжала, представляя, что за ней подсматривают.

  За ней и подсматривали, точнее – присматривали – друиды.

  А Игорю, всего лишь раз, только рискнувшему сделать шаг в сторону пруда, пришлось отсыпаться двое суток, после долгой пешей прогулки с дальних гор, где он очутился после второго.

  Друиды, в отличии от людей, молчком делали свое дело, иногда качая головами, а иногда – делая взмах рукой, как бы отгоняя назойливую мошку.

  Светлана знала об одном диком случае, когда чиновник вздумал поохотиться на друидов.

  Скандал был на всю Матушку, спор кипел до неба, а чиновник, вместе со всеми сопровождающими его на охоте лицами, заживо гнили, превращаясь в удобрения на глазах у целого города, в центре которого внезапно выросли огромные деревья.

  От их криков, съехали со своих насиженных мест жители трех окрестных домов, за исключением жены и обеих детей чиновника, квартиру которых оплели в руку толщиной стебли, превратив в пятикомнатную камеру, со всеми удобствами.

  Самого "толстого" хватило на три с половиной месяца.

  После этого деревья с площадки исчезли, оставив чистенькую полянку, поросшую шелковистой травой.

  Хоть на что-то чиновник сгодился.

  Снова бросок и снова камушек не долетает, булькая и поднимая капельки воды.

  Этот мир Светлане нравился.

  Чистый, теплый, наполненный людьми, а не спешащими по своим делам, человечками, что втягивают голову в плечи, опасаясь поглядеть по сторонам.

  Он нравился ей намного больше чем тот, что остался в необозримых далях – здесь ей не надо было вздрагивать, представляя, что за ней придут родители или те, кто ее усыновит. Не надо было сжимать кулаки, когда директор вновь орет на воспитательницу, обвиняя ту в воровстве, хотя у самой – полные закрома наворованного.

  Ей нравился ее институт, в который она сунула свой нос из любопытства и попалась, окунувшись в такой восхитительный мир далеких звезд, странных рас, траекторий и событийных точек, в мир, где стрелки времени легко бегут не только вперед, но и назад, вбок и даже вниз!

  И пусть учится ей придется намного больше, чем пять лет, наверстывая то, что пропущено на Земле, она была согласна. Она была готова грызть гранит, взрывать и ворочать его лопатой.

  А вот к тому, что сердце рвется на пополам – она оказалась совсем не готова.

  Мимо нее со свистом пролетел камешек, стукнулся о гладь пруда, подпрыгнул и вновь стукнулся, демонстрируя высший класс запускания "блинчиков".

  В деревне таковых не наблюдалось...

  Дождавшись, когда камушек утонет, даже не подняв брызг, Светлана обернулась.

  – Не с кем поговорить? – Истрат вновь поднял камушек, сжал его между ладонями, сплющивая и запустил по воде. – Или уже не хочешь?

  Светлана дернула плечом и замерла, теряясь в догадках.

  – Ваш вирвидор оказался таким шустрым, что умудрился сам потеряться, сам найтись и снова потеряться. – Демон Бездны позволил своим глазам на мгновение, не больше, стать такими, какие они есть от рождения – ослепительно белые белки, головокружительно желтая радужка и синий зрачок, в котором бегают хитрые искры неведомых жителям верхнего мира, молний. – Он нашел все, до чего смог дотянуться и обменял на то, чего никто не захочет.

  Его блинчик пропрыгал по пруду и вылетел на противоположный берег, утонув в густой траве.

  – Ты всегда такая болтливая? – Истрат изогнул бровь и рассмеялся, почувствовав, как ноги проваливаются в зыбучий песок – любимую забаву девушки. – Деловая, какая, колбаса...

  Светлана фыркнула, сбивая настрой и выпуская демона из ловушки.

  – Я не колбаса. Я – макаронина! – Хорошее настроение, словно теплый дождик окатило девушку, позволяя губам расплыться в улыбке.

  Демон, посмотрел ей в глаза и внезапно помрачнел.

  – Убьете вы его, как звезды светят, убьете. Себя не жалеете и его прибьете. Что за... счастье ему подвалило, у вас родиться?! Вы же хуже врагов, даже когда добра желаете! Ни покоя от вас, ни понимания. Только и слышно: "давай, давай, давай", а потом: "ой, на кого же ты нас покинул"! – Демон специально играл интонациями, вызывая Светлану на спор.

  Дудки! Давно прошла та пора, когда ее таким образом можно было "завести". Да и... На Земле – могло и сработать. На Матушке – нет.

  Не зря психологи жрали свой, не дешевый, хлеб.

  Выбив из головы лишнего жильца, дали место для того человека, что раньше называли "половинкой". Дали и объяснили, что не "половинка", а целый мир, в котором 1+1=3, а иногда и 4, и 5!

  Мужчинам оказалось легче понять эту аксиому – многие прошли наемничество и видели мир с другой стороны, "спали" с другими "женщинами" и могли понять – хотят они прошлой жизни, "половинками" или "целиком" все же лучше.

  Вот и пришлось меняться и второй стороне... Не хотя, со скрипом и размахиванием ухватами и громким боем посуды, длинными посиделками с подружками и не менее длинными беседами с психологами.

  То одна, то другая, выпадали из "обоймы" подружек, отчаянно ругаясь, едва "психопатам" удавалось пробиться через выстроенные стены женской солидарности, хуже которой только употребление наркотиков, самых тяжелых и разрушительных.

  Есть на свете только две причины развода. Свекровь да лучшая Подруга.

  Одна нервы трепет, да и вторая не отстает, давая советы.

  И если от свекрови можно уехать, то лучшая подруга тянется, то исчезая, то появляясь вновь, меняя обличье, как злокозненная гидра, что висит Дамокловым мечом над людьми, которые бы и остались рядом, вместе, ан нет – "подруга посоветовала".

  Легче стало пяток лет назад, когда девушкам разрешили идти в "найм". Пусть всего на два, три года... Но возвращаться стали совсем другие красавицы. Пусть стрижки были короткие, а губы не всегда накрашенные – эти без пары не оставались!

  Иногда Светлана становилась перед зеркалом и пыталась сравнить себя с ними. И со вздохом понимала, что сравнение не в ее пользу.

  Красотой она может и не уступит, а некоторым и форы даст, но вот глазами... Глазами... Не то! И отходила она от зеркала, закусывая губу.

  – Хочешь мир посмотреть? – Демон-искуситель Бездны вновь блеснул глазами и протянул руку, приглашая в путь. – Пока еще можно...

  – А и пойду! – Светлана сделала шаг, вкладывая свою тонкую ладонь в ковш руки Истрата.

  Демон Бездны и сам испугался такого поворота дел, но отступать было поздно: невидимый Маджик нервно бил хвостом, предупреждая, что Малика скоро появится и вся их авантюра обернется прахом и долгими, долгими, долгими, матами.

  Обе фигуры растаяли, оставив Игоря, следившего с чердака своего дома за Светланой в мощный "бинокль", в состоянии ступора. И еще бы не оставили, не каждый день можно увидеть в бинокль, как серебристый дракон, укоризненно покачав головой, посмотрел прямо в глаза и показал "Стахановское движение", с трудом балансируя на задних лапах.

  Маджик всегда был не против пошутить. Особенно за чужой счет. Особенно – безнаказанно.

  Сделав свое первый шаг к демону, Светлана еще пыталась унять стук сердца, колотящегося, как детская погремушка в руках у молодого папаши, что впервые остался один с младенцем, а тот возьми да и закапризничай!

  Истрату тоже было не сладко – ладонь девушки оказалась такой горячей, что отпустить не было никаких сил: огонь жег, вкипая в кровь странными желаниями, видениями, эмоциями. Жар плавил само естество демона!

  – Первый шаг самый простой. – Рядом со Светланой возник Маджик. – В нем лишь страх первого шага. Дальше будет больше. Больше нового, больше страшного, больше неизведанного и больше желанного. Первый шаг это лишь то начало освобождения, которое ждет каждого из нас. Кто-то дойдет. Кто-то встанет на середине пути...

  – А кто-то сейчас получит под ребра! – Гот'Инн погрозил кулаком дракону. – Чья идея, колитесь!

  – Наша! – Не дрогнув соврал Истрат, деля с другом ответственность. – Проблемы?

  Ящер уставился на Светлану, словно увидел в первый раз. Обошел вокруг.

  – Если и эта... Потеряется... Представляешь, что нас ждет?

  – Порка? – Дракон привычно перевел все в шутку. – Где наша не пропадала!

  – Наша – ладно... А за девчонку, сами догадаетесь, кто впряжется? Или подсказать? – Появившийся венессанс незатейливо наступил дракону на хвост. – Хотите опять вызов бросить?

  – Не дави на них. – Каллухх погрозил вампиру когтистым пальцем. – Почему и не бросить? Надоело уже, бродить. Да и все на то и выходит – один к одному. Что скажешь, Мажгелет?

  – С хвоста слезь. – Прошипел рассерженный паровоз с крыльями. – Рано еще вызовы бросать. Тылы у нас как были дырявыми, так тылами, дырявыми и остались!

  Не понимающая о чем идет речь Светлана, требовательно подергала демона, напоминая о собственном присутствии и необходимости разъяснений. Раз уж втянули...

  Мир повернулся и замер, затем, нехотя и с диким скрипом повернулся еще раз, оставляя на месте озера ровную каменную площадку, с двух сторон окруженную отвесными скалами, а с двух других, судя по всему – отвесными обрывами...

  Взмахом крыла, дракон поднял клубы пыли, освобождая центр от мусора и мелких камушков.

  Демон Бездны с сожалением выпустил такую восхитительно горячую девичью ладонь и хлопнул себя по бедрам, подзывая пламя Бездны, способное гореть не обжигая и не угасая.

  Вампир и кошколюд – раздобыли подобие пары палаток и организовали толстый ковер, на который тут же отфутболили Светлану – камень оказался не самый теплый, а девушка – босиком.

  – Понятно. Значит на мне, опять, жратва... – Гот'Инн коротко хохотнул. – Маджик, не филонь! Полетели!

  Оседлав шею дракона, ящер в шутку пришпорил его и дратин, делая вид что оскорблен, рывком оказался на краю пропасти, развернул крылья и сиганул вниз.

  Громкие маты!

  – Идиот! Пропасть с другой стороны! – Голова Гот'Инна появилась над обрывом. – Ты что, снова лево и право, перепутал?!

  – Ну... Перепутал... – Голова Маджика, украшенная солидной шишкой, растущей прямо на глазах, словно живая, мрачно легла на край и закрыла глаза. – Сейчас я отдохну...

  – Был бы мозг – было б сотрясение... – Вспомнила Светлана любимую фразу детдомовского медика.

  – Не-е-е... – Каллухх не прятал широкой улыбки. – Это они в Твою честь, клоунят, помаленьку... Отвлекают...

  Светлана, толи не расслышав последнего, сказанного почти шепотом, слова, растянулась на ковре, признавая его удобство. Повозилась и уснула, закинув правую руку за голову, а левой прикрыв от света глаза.

  – Порождение Бездны... – Выдохнул Истрат, любуясь спящей.

  – Не ругайся! – Автоматически заметил Каллухх, добывая из пустоты за своей спиной здоровенный чайник, из горлышка которого ручейком лилась вода. – Чтоб тебя, опять прошляпил!

  – Это она – Порождение Бездны. – Истрат продемонстрировал обожжённую ладонь. – "Первая".

  Тишину, павшую на ковер, можно было резать на тонкие пластинки и продавать на звукоизоляцию. Хватило бы в аккурат на планету. В два слоя.

  – У одного из костров, я подслушала, что были Адам и Ева... – Малика вышла из огня, погладила его, словно милого котенка и устроилась на ковре, в ногах у Светланы. – Странно, правда? У всех народов только Адам и Ева. И они – вместе. А эти – отдельно.

  – Легенда говорит, что прежде Евы, была Лилит... – Голос проснувшейся Светланы испугал сидящих больше, чем внезапное появление Малики, пылающей праведным гневом. – Услышала, где-то...

  – Это всё объясняет. – Истрат вновь изучал ожог на своей ладони. – "Первая", даже в детях – "Первая". Попортили, конечно, наследственность... Но кровь – осталась кровью. Оттого так привлекательны русские женщины, что кровь в них "Первой", а не бессловесной коровы, что из ребра делали...

  – Ребро совсем не мозговая кость... – Внес свои пять копеек дракон. – А жрать, между прочим, охота!

  – Почему "Первая"? – Светлана уставилась на демона.

  – Имя "Лилит" означает "Первая". "Первая" прошла все пути, открывая все двери, впуская огонь в души и горяча кровь. Она поднялась, звездой, освещая Бездну и... Сказала, что когда-нибудь вернется.

  – Она вернулась? – Светлана подалась вперед, сопереживая легенде.

  – До этого момента – дважды! – Торжественно качнул головой Истрат и расплылся в улыбке. – Привет, "Первая"!

  – Ох ты... – Малика смешно выпучила свои глаза, всплеснув руками. – А я, то... У-у-у-у, как все запущено... Я ж... Чуть своими, собственными руками, Вирвидора не спалила...

  – Ничего бы ему не было... – Отмахнулся Истрат. – Подумаешь, еще раз бы сердце девчонка, парню разбила! Не сопляк, в петлю не полезет!

  – Потому и не любит христианство рыжих и зеленоглазых – в них кровь Лилит. – Слышать Маджика серьезным, это уже – откровение!

  – Ну, а ты-то откуда все знаешь?! – Не выдержал вампир. – Ладно, я понимаю – Истрат. Малика. Но ты?!

  Мажгелет молчком взобрался на площадку и придвинул свою серебристую голову к костру, повернулся и замер.

  – Ни х...! – Вырвалось у демона от полноты чувств, не взирая на присутствующих дам.

  В верхнем уголке губ дракона, пылал кровавым всполохом след жаркого поцелуя, оставленного сладкими женскими губками!

  – И здесь отметилась! – Восхищенно пробормотал себе под нос Истрат, стараясь, чтобы этого не услышали ни Светлана, на Малика.

  Светлана пожала плечами, давая понять, что она тут точно не при чем.

  Пока все охали и ахали, случилось и еще кое-что.

  Событие не значительное, на первый, второй и третьи, взгляды. Так, пустячок – просто водичка из чайника кошколюда.

  Первой, "подтопление" почувствовала Светлана – еще бы, в легком, летнем платьице, попробуй не почувствовать, как *опа в воду погружается!

  Хлопнув ладошкой, она подняла тучу брызг, полетевших на всех присутствующих.

  До этого момента всем было даже смешно – Светочка уж больно активно спасала афедрон от намокания – но вот после хлопка, все изменилось.

  Первым понял, что дело нечисто – Маджик. Без единого звука, подхватив подмышки обеих дам, он махнул крыльями и взмыл в воздух, ловко увернувшись от того соуса, что получился из ковра и воды.

  Вампир взвыл и растаял туманом.

  Двое оставшихся, особыми сверхспособностями не обладавшие, остались крутить головами и недоуменно хмурить брови.

  Первым прекратил крутить головой и расслабил брови – Каллухх, получив собственным чайником, точно по макушке.

  Мокрый ковер, утробно чавкнув, запаковал упавшее тело кошколюда в свои объятия и принялся охотиться за быстрым и вертким, ящером.

  Оживший предмет интерьера то отращивал щупальца, то так плотно сжимал свой ворс, что становился ничуть не хуже ледового поля.

  Готин только успевал вертеться, с тоской поглядывая в сторону отвесных скал.

  Плевок дракона несколько подсушил запал ковра, а второй заставил ящерицу разразиться отборной бранью: как в сказке, "выстрел, не то чтобы не попал в шарик". После третьего – вернулся венессанс и принялся раздирать ткань в районе огромного вздутия, в котором запасливый ковер, припас себе на "черный день", Каллухха.

  К четвертому плевку все было кончено – ковер растрепали на нитки, нитки распустили на волокна, волокна принялись сжигать в пламени огня Бездны, во избежании повторения эксцесса, так сказать.

  Все было замечательно ровно до того момента, когда Мажгелет вернул обеих красавиц на площадку. Прозвучавший из уст Светланы вопрос, заставил почесать затылок даже дракона, хотя был невероятно прост:

  – А где Истрат?

  На каменной площадке, где спрятаться не было ни малейшей возможности, стояло две женщины и четыре, мифических персонажа.

  Демон Бездны просто исчез, не оставив ни записки, ни привета, ни даже царапины на камне.

  – Ну, Светлана... – Малика ткнула в девушку своим тонким пальцем. – Возвращай!

  – Вот что значит – Настоящая женщина! – Преувеличенно пафосно, провозгласил Маджик. – Мы еще только думаем, а она уже и виноватую нашла, и требование выкатила! Вот что значит – Высший, отличный от нашего, мужского, разум!

  Друидесса изогнула бровь и сквозь скалу пробилась тонкая зеленая стрелка, разделилась на три части, оплетая двумя лапы дракона, а третьей, демонстративно, начиная порку.

  И пусть пробить шкуру дракона тонкой лозиной просто не суждено, но...

  Смех смехом, но до Светланы стало доходить, что возможно, проблема с пропавшим пропадом, демоном, действительно дело ее рук.

  Точнее не только рук, но и...

  Светлана собралась мыслями, хлопнула в ладони, "возвращая" посланного в безопасное место, демона.

  Судя по его внешнему виду, глазам, размером с хорошую тарелку и долгим глоткам из носика чайника, понятие безопасного места в ее понимании и его место попадения, ничего общего не имели.

  – Ф-ф-фу-у-у... – Выдохнул Истрат, заваливаясь на спину и демонстрируя округлившийся от выпитой воды, живот. – Еще пару дней... Ой, как же там жарко... А ночью – дикий, лютый дубак! И, твои, готин, родственники, бегают на четвереньках! Здоровенные, зараза... И совершенно не вкусные.

  – Ты куда его... Зафутболила? – Малика вспомнила этот странный вид спорта и решила, что "зафутболила" будет максимально верным словом, обозначающим предпринятое действие.

  – Куда посуше... – Растерянно вжала голову в плечи, девушка. – В пустыню... Кажется.

  – А еще, там бегают горбатые животные, на которых ездят, твои, Светлана, соплеменники!

  – Мои соплеменники, на верблюдах не ездиють... Ездять... Перемещаются.– Оскорбленная девушка повернулась к Истрату спиной, демонстрируя степень обиды.

  – Н-н-н-нда-а-а... Твоему Вирвидору, Малика, действительно могло несказанно повезти. Очутиться в момент семейной ссоры где-нибудь в жерле вулкана. Или на дне океана. Или, под...

  – Хватит, вампир! Я уже осознала свою ошибку. – Малика подняла руки, словно сдаваясь. – Как выкручиваться будем? Сами знаете, Вирвидора должен ждать дом. И его женщина. Без этих двух слагаемых, Вирвидор превратится "Искимина"!

  – Может, его первую жену? – Бесхитростный вопрос Каллухха вызвал приступ совсем не веселого веселья: о своей семье Вирвидор не распространялся, мало того, запретив Павлу вообще кому-бы то ни было, хоть что-то рассказывать. Все знали, что есть сын.

  И всё.

  Нет, можно было, конечно, наехать большим катком на Мила или "адмиральшу".

  Но Мил пошлет к Павлу, а "адмиральша"...

  Просто пошлет.

  Ей чужда женская солидарность – раз.

  Она совсем не против помириться с Вирвидором – два.

  И она нашанна – три.

  – Ай, Авось найдется... – Малика сказала ту самую волшебную фразу, которая на Матушке постоянно срабатывала, доводя психологов, врачей, металлургов и прочих, прибывших с других планет, разумных, до нервного срыва.

  Авось стал так популярен, что... Не так давно на планету прилетал инопланетный корабль, так и названный – "Авось".

  Капитан кого-то поискал-поискал, да и свалил, оставив в банковской ячейке письмо, до востребования.

  Пришедший в себя Истрат, отдышавшийся и посвежевший после короткого отдыха, встал и сладко потянулся, расправляя плечи.

  – Ф-ф-ф-ф-фу-у-у... Ну и планетка у вас, "Первая". Везде так?

  Светлана прикрыла рот ладошкой, пытаясь скрыть усмешку.

  – Что? Я что-то не так сказал? Или у меня штаны дырявые? – Начал заводиться Истрат. – Или я...

  – "Я", "меня", "мне" и снова "Я"! – Светлана решила было устроить совершенно невинную "истерику на ровном месте", которую так часто демонстрировали по сериалам, но чувство юмора пересилило. – Нет, Истрат, простите... Это, так, нервное. У нас планета очень хорошая. Уникальная, у нас планета, Демон. Просто она очень мокрая и я отправила вас, куда посуше...

  – Лучше бы никуда не отправляла. – Проворчал Истрат, крутя головой. – Что случилось, то?

  – Каллухх пролил воду, на ковер. – Начала объяснять Светлана и тут же замерла, видя как глаза демона становятся похожи на крышки от люков канализации, на родной Земле. – А ковер...

  – Судя по тому, что я вижу... – Малика крутила в руках, погнутый о голову кошкочеловека, чайник. – Это что: чайник Одина? Тот, в который он, набирал воду из ручья, у корней Иггдрасиля? Тот, что потерялся, обрекая богов на бегство?!

  – Он – потерял. Мы – нашли... – Философски пожал плечами Каллухх. – Так всегда бывает в жизни...

  – И вы, напоили Вирвидора из этого чайника?!

  – Он сам кружку протянул! – Встал на защиту друзей с высоты своего роста, Маджик. – Подумаешь, кофе хлебнул!

  – Кофе?! На воде священного источника, Вы заваривали кофе?!

  – Нет. Заваривали мы на пламени Бездны! – Венессанс сделал шаг назад, прикидывая на глаз, расстояние от Малики: дотянется или нет? – А так... Ну, да... Чайник-то, сама знать должна – бесконечный, боги ж для себя делали, с любовью и вниманием, к самым мелким мелочам!

  – Вы что, серьезно, у богов чайник спи... Украли?! – Светлана, привыкшая не лезть за словом в карман, едва успела прикусить язык.

  – И ничего мы не крали! – Начал заводиться Гот'Инн. – Не зачем так бу... пить, каждый вечер. А потом валяться, под столами и...