Текст книги "Попаданы (СИ)"

Автор книги: Дэйв Макара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)

  – Най. – Окликнул меня Жан. – Смотри, пожалуйста, в сторону... Пожалуйста!

  Взглянув на Ромма, заметил, что тот прячет "в рукаве" странное заклинание и отводит в сторону, не менее растерянные глаза.

  "Да... Явно, что-то происходит, а что – пес его знает..." – Спрятался я, как всегда за старый, добрый "ХЕЗ".

  – Уважаемые гости... – Начал я, вспомнив то, чем закончился наш с Роммом, разговор в рубке. – Спешу сообщить Вам пренеприятное известие...

  Ну, не придумал я ничего умнее, не придумал! Вообще, все мои действия, с момента моего побега из дома – странные на все 150% и мне не свойственные: то работоспособность зашкаливает, а то валится в темную дыру, то смеюсь, как ненормальный, а то впадаю в дикую ярость!

  И всё – одновременно, без малейшего "спускового крючка"!

  – Тоха... Ты, если начал – договаривай! – Сердито буркнул Роман Андреевич. – Не пугай людей, классическими текстами и неклассическими – паузами...

  – Вобщем, я тут маленько пролетел и отдал кораблю команду лететь домой. – Выдохнул я, объясняя ситуацию и видя недоумение на лицах не-землян, уточнил. – К нам, домой. На Землю... И мы уже летим...

  – Не летим... – Огорошила меня Сти. – Координаты я заблокировала и Юру, от управления, отстранила.

  – Нормально... – Минк расплылся в улыбке. – На корабле – бунт?

  – На корабле – больной капитан... – Сти замолчала. – Он уже и сам подозревает о своей болезни, иначе бы не завел разговора о передачи поста...

  – Не надо говорить обо мне в третьем лице, словно меня тут и нет! – Я прищурился и по полу забегали мелкие огненные ящерки, пока слишком маленькие, чтобы что-то поджечь, но... Лиха беда начало! – Уже, поди, и диагноз готов?

  – Капитан. – Тихий голос компьютерной системы, резанул по нервам сильнее, чем мыслеречь Сти. – Вынужден согласится с Сти. Вы – больны.

  Ромм чуть-чуть не успел.

  Вскочив на ноги, я закрутил на ладонях огненный шторм, замер и погасил его, отзывая, заодно, и ящерок.

  Все симптомы шизофрении налицо...

  – Была б живой – обосралась... – Честно призналась моя рабыня, убаюкивая меня ласковыми мыслями, отвлекая от испуганных гостей, приготовившихся дорого продать свою жизнь. – Лечиться тебе надо, Хозяин. Срочно!

  – А кто лечить будет? – Задал я вслух вопрос и мои гости испугались еще сильнее. – Да не буду я драться – слово даю!

  Кают-компания, наполненная живыми людьми и не-людьми, после моего обещания, отмерла, зашумев наливаемой по стаканам, выпивкой.

  Старший Кин, лишь качал головой и таскал с тарелки подсоленые орешки, бросая их по одному в рот и медленно пережевывая, словно от этого зависел весь его мир.

  "Младшенький", пересматривался с Тофином и что-то чиркал на столе ногтем.

  Ромм уставился на меня, демонстративно положив перед собой четыре связанные в восьмерку, нити, наполненные странной силой – угрозой от нитей и не пахло, а мощь пряталась такая, что всему кораблю мало не покажется.

  Жестко отлавливая перемены собственного настроения, убеждался в полной мере – это не шизофрения. Слишком легко получилось взять под контроль собственные мысли и эмоции, отстранившись от раздражителей.

  Зря Сти произнесла этот страшный диагноз – ко мне он соотносится слабо.

  Тут уж скорее надо вести речь о нервном срыве, депрессии или неврастении...

  – Минк. Ты меня раздражаешь меньше всех... Проводи меня в лазарет. – Попросил я на полном серьезе, чувствуя, что контроль, о котором я так много себе возомнил, начинает сдавать позиции. – Сти, подготовь снотворное... Да побольше, на всякий случай...

  Последними усилиями воли, вывалил все колющее-режущее на стол и строго-настрого запретил Йари позволять мне пользоваться силами огня.

  Рабыня только хмыкнула в ответ.

  Кают-компания уже вертелась перед глазами радужным калейдоскопом, когда мы вышли в коридор, в котором нас поджидало с десяток робомедиков.

  В которых, какая-то зараза, тут же проложила широкую и дымную просеку, лишая меня медицинской помощи.

  Точно помня, что Минк – не маг, а воин, доверил ему прикрывать свою спину и заозирался в поисках нападающего.

  – Наемник, ложись! – Заорал пакарр и я рухнул ничком на пол, перекатился в сторону и замер, стараясь вжаться в раскаленные обломки робомедика. – Замри!

  Я замер.

  Четыре тонких струны пали мне голову, отключая, по очереди, все органы чувств.

  "Хозяин, я рядом, так надо...!"

  ****

  Коварство человеческое не знает границ.

  Особенно – именно человеческое!

  Ни пакарру, ни эльфу, ни гаффлингу – ни кому не пришло в голову, что болезнь моя совсем не простая и надо, для подстраховки, иметь надежное заклинание, которое надежно "вырубит" меня.

  Лишь Ромм, знал и помалкивал, накручивая свои "ниточки".

  Так что, лежу я теперь, на больничной койке, вкушаю прелести медикаментозного вмешательства, симпатичных робосестричек, радующих мой взор и наслаждаюсь беседой с собственной рабыней, развлекающей меня и отвлекающей от того факта, что лечится мне долго и нудно, а все благоприобретенные "сверхспособности", канули в черную речку, отсеченные контрольным заклинанием Мостового.

  Пару дней тому назад я передал Мостовому "Восток" и теперь он громко ругался со Сти, советовался с Юрой и прибегал ко мне, каждые три часа – проверял, не стало ли мне лучше.

  Стало.

  Но ему об этом лучше не знать!

  – Ужас, как ругалась Сти, когда перебирала твой генокод... – Йари, расположившаяся где-то за сердцем, тихонько вздохнула. – Грозилась и вовсе все тебе подтереть и написать код сначала... Говорила, что будет проще, чем исправлять все то, что наделали твои бездарные лекаря!

  – Они не бездарные. – Вступился я, вспоминая Са Прае, собиравшего меня по кусочкам и друидов, вытянувших с того света. – Просто, каждый из них готовил из меня оружие, себе по руке... Затачивал, холил и лелеял, как хороший мечник любит свой клинок.

  – Ты не меч... – Йари, пусть и рабыня, но существо изначально яркое и не будь ее печального опыта – свободное, рассердилась. – Ты – хороший, мягкий, ранимый... На всю голову, ранимый...

  Так всегда – не могла моя рыжая не подколоть меня, хоть в шутку, но стукнуть.

  Изображая смертельно уставшего человека, откинул в сторону легкий плед и спустил ноги с кровати на теплый пол.

  Под ноги тут-же кинулась "крыса" с тапочками в зубах и замерла, не давая и шага сделать, пока я их не обул.

  Палата мне досталась отдельная, несгораемая, теплых тонов и, кажется, расположенная в отделяемом модуле – на всякий случай, вдруг крышу у меня сорвет, как это уже случилось дважды.

  Оба раза "ниточки" срывало и огненный вал наполнял комнату, превращая ее в жарочный шкаф.

  По самым скромным моим прикидкам, только на робомедиках, "Восток" потратил десятую часть своих запасов комплектующих.

  Замотавшись в пушистый халат, прошествовал в ванну, посмотрел на морду своего лица и покачал головой – глаза продолжали полыхать золотыми искрами, откровенно намекая, что если ДНК мне и почистили, то либо почистили криво, либо пламя теперь со мной навечно...

  Засунув голову под кран, намочил волосы и замер, наслаждаясь легким массажем.

  Выпрямился и вода потекла под халат, по шее, по спине и груди, охлаждая разгоряченное тело, лишенное даже следа растительности.

  Нельзя до бесконечности совершенствовать, модернизировать, улучшать и приводить в идеальное состояние – человеческий организм идеален и без "улучшений", надо только запомнить простое правило: делающий лучше – делает хуже...

  Мой организм "сломался" в самом хрупком месте, которое все бесконечно превозносят и постоянно забывают, что мозг и психика – "Терра Инкогнита".

  Сти "вымыла" из моего организма восемь цепочек, не принадлежащих виду хомо, долго ругалась, но ничего не смогла поделать с поврежденной психикой – "крыша протекла", за что глубокий и низкий поклон и моему СПНО, и 25-ти годам наемничества, и русским красавицам, надоевшим мне, хуже горькой редьки, своим непрестанным милосердием, "остановкой лошадей" и хождением по "горящим избам".

  Разглядывая себя в зеркало, вспоминал своих многочисленных любовниц-нашанн и понимал – только они и держали меня, последние годы, когда война взяла с меня свою жертву.

  И, только русская женщина, чуткая и внимательная, разбила последние оковы, что держали голову в холоде...

  Спасибо Светочке – не попадись она тогда, в своем "платьице на голое тело" – могло все закончиться намного хуже.

  И язык этот, закачанный в меня там, на Земле и еще очень многое...

  Низкий поклон Ромму, применившему ко мне старый, добрый русский способ решения проблем и поившему меня трое суток, без просыха...

  "Кат... Ты ведь не..." – Йари, чувствующая мое состояние, снова обогрела своим теплом. – "Не надо больше, пожалуйста..."

  Пришлось успокаивать – ловить крышу в третий раз совершенно не хотелось.

  Скинув халат, залез под душ – пока медитировал у зеркала, замерз и захотелось тепла не только изнутри, но и снаружи.

  Мир капель воды, радужных, молочно белых, искристых и матовых, обрушился на меня сверху, смывая с кожи застарелые шрамы ощущений, царапины отношений, ножевые раны чувств и огнестрельные – отношений.

  Вода – самый лучший растворитель.

  Пусть неспешный, зато – методичный и неумолимый.

  Хуже только время – но и ему не дано "растворять" – это привилегия лишь старой, доброй Н2О.

  Если Вам будут из года в год повторять, что "все перемелется – мука будет" – не верьте. Не будет муки. Просто зарастет и отпустит, иногда посещая во снах или похожих ситуациях.

  Память человеческая, такая страшная вещь, что всегда достает воспоминания не вовремя и всегда – исключительно больно!

  Можете их гнать, можете стирать, можете бить себя пяткой в грудь, что Вы выше этого, сильнее, умнее – они Вас настигнут, вернуться и напомнят, причинив дикую боль...

  Вот тут и вступит в дело наша человеческая психика, сперва загнав в слезы, сопли и алкогольное забытье.

  Потом – просто скрипнув зубами.

  Потом – пожав плечами и пройдя мимо.

  Не время.

  Наш мозг делает из событий муку.

  Наша психология делает из нас людей или не-людей.

  Мы не можем управлять – нечто родилось раньше.

  Но, мы можем сделать шаг и стать выше, через пот, кровь, медикаменты и долгие беседы.

  А можем – просто сделать шаг.

  Мне осталось этот самый шаг сделать...

  Вчера вечером, с щелчком встали на место все ощущения, разом опустошив мой мозг от бешенных, вертящихся сразу по всем осям, сил.

  Мир еще не встал на место – до этого далеко, но уже сейчас я – не я.

  Отвалилась шелуха вечной необходимости и синдром "матери Терезы", как окрестил его Ромм, держась за голову, после "попоищества".

  Развернулись плечи и выпрямилась спина.

  Я очень не люблю контрастный душ – больше шансов свалиться от сердечного приступа, чем освежиться и выйти наружу беззаботным и уверенным в себе.

  Рука скользнула по привычному барашку, закрывая горячую воду.

  И я заорал...

  Сердце подпрыгнуло и затрепыхалось у подбородка, норовя выскочить и посмотреть на идиота снаружи, потому что внутри – он уже задолбал своими экспериментами!

  Вернув привычную температуру, согрелся и снова – ледяной душ!

  Выбравшись из ванны, сполз по ее бортику, уселся на теплый пол, покрытый мягким ковриком, и принялся с хлюпаньем "размазывать" по лицу влагу, стирать ее, заодно массируя ошалевшие от контраста, мышцы.

  – Полотенце подать? – Сти, добрая и вежливая, внимательная и предупредительная, Сти. – Или сразу – укол и баиньки?

  – Полотенце, пожрать и баиньки! – Решил я, вставая с пола ванной и сладко потягиваясь. – Пожрать много и баиньки, на пару суток...

  Йари, убедившись изнутри, что я не шучу, издала победный рев, от которого у меня заложило не только уши, но и дыханье сбилось.

  – Слушай, Сти, вечно забываю спросить, почему на борту только "железяки"? Нет ни андроидов, да и клонов – не наблюдаю, в упор? – Спросил я, принимая полотенце из лап очередной железяки, больше напоминающей старого, доброго R2D2, с поправкой на четыре лапки.

  – Не этично использовать биокомпоненты... – Вздохнула Сти и...

  Пропала...

  Все два с лишним месяца лечения, я ощущал ее присутствие, неустанный контроль и внимание.

  Жаждал избавиться от него, убежать от ее всевидящих глаз, причинить ей, как можно больше боли, а теперь...

  Только тепло за сердцем, от моей Йари.

  Привычный медробот, кухонный робот и, спины скрывающихся за дверью, боевых роботов.

  Палата, за время моего принятия водных процедур, также претерпела изменения: пропали многочисленные стойки с медприборами и исчез шкафчик с прозрачными дверцами, за которыми прятались препараты и инструменты, шприцы и кюветы, страшного вида щипцы, зажимы и километры резиновой ленты, ядовито-розового цвета.

  Ух, как она меня нозила, все это время!

  "Ну да... Лучше скинуть внимание больного на розового цвета резинку, чем на бедный медперсонал!" – Осознание пришло внезапно, и я не удержал полотенце, замотанное вокруг бедер. – "Всё верно..."

  – Сти... Спасибо! – Сказал я вслух и почувствовал, что вот именно сейчас я поступил правильно.

  И пусть я стою голышом посреди медицинской палаты, лишившийся волос, бровей и ресниц – я поступил правильно!

  – Я проверила все изменения, привнесенные в твой организм. – Сти, "душа" корабля, впервые воспользовалась чудом техники – голограммой, чтобы предстать предо мной "в собственном виде". – Мне удалось снять ту единственную, деструктивную, что относится, предположительно, к проклятью "Аведов".

  – Предположительно? – Удивился я, снова закутываясь в полотенце.

  Повинуясь жесту голограммы, нас разделила полоса экрана, на котором, жирным пауком, висела схема, разукрашенная в разные цвета.

  Веселенький получился паучок – в 14 цветовых оттенков!

  – Здесь, здесь и здесь, – Сти прикоснулась к белой, синей и оранжевой нитям. – Все совпадает. А остальное – больше похоже на творение недоучки-художника, который видел лишь семь цветов, из всей палитры... Оттого и снять так сложно и легко – одновременно...

  Изображение на экране изменило масштаб и паук оказался мелким пятном, сидящем на шейных позвонках.

  – У "проклятья" – всего – 49 цветовое, модульное, воспроизведение. Здесь – 7 основных и 7 искаженных...

  – Семь раз, До седьмого колена, прокляли... – Голос Ромма, вошедшего в палату был полон внимательного понимания, легкого извинения и солидной доли издевки. – Кого-то, твой драгоценный родственничек зацепил так, что та не поленилась и пошла к "бабке"...

  – Похоже на родовое проклятье... – Согласилась, к моему удивлению, Сти.

  После того, как Ромм стал капитаном, она с ним во всем соглашается!

  – Не "похоже", а оно и есть. У меня прадед, такие "халтуры", на раз снимал! – Ромм прошел и плюхнулся на мою кровать. – Ну, ведьмачил у меня, прадед, ведьмачил... Бывало, как глазом своим, зеленым, глянет, так и баловаться не хочется! От него и у меня, и у бати моего, силы были. Батя, правда, коммунист, но... Нет-нет, да и сделает, что-нибудь, эдакое... Войну всю, без царапинки, прошел. Вернулся с женой – шведкой. Ор стоял – дед рассказывал – на весь колхоз! А она, вцепилась и не отпускает. Вместе они и на целину уехали. Я уезжал – дом подновил с братьями... Лет уж сколько прошло, а скучаю...

  Ромм вздохнул, обрывая воспоминания.

  Тишина, повисшая в палате, прервалась лишь неслышным никому, кроме меня, смешком моей рабыни.

  "Ты чего?" – Опешил я, от такого поведения Йари.

  "Боится он тебя. Сильно боится. Хозяин, ты же и без всех этих "многомудростей", убить их можешь..." – Йари снова усмехнулась. – "Но я рада, что у тебя голова в порядок приходить стала! Как вспомню, как Ты бедную саламандру из-за окоема достал – сердце кровью обливается!"

  – А что, нельзя было?! – Спросил я вслух, на свою голову.

  Ромм насторожился, Сти ощетинилась, а медицинские роботы полезли, по-тихушке, за инъекторами.

  – Тихо-тихо, я с Йари, разговариваю! – Отмахался я и напомнил Сти о том, что я – голодный, между прочим!

  – Хозяин... Мало кому понравится уйти за окоем... – Йари вздохнула, объясняя мне прописную истину. – Но возвращаться оттуда – еще хуже... Страшно там, пусто и очень спокойно. Для тех, кто хочет – широкие степи. Для саламандры – горячие вулканы.

  – А для Драконов? – Сорвался у меня вопрос с губ и Йари зашипела в ответ.

  – Не хорошие они... Уж лучше вампиры, оборотни, только не драконы. Лживые, завистливые, мнительные, извечно гордящиеся своим искусством и вечно – лезущие не в свое дело. Совсем как эльфы.

  – А Готины?

  – Не пересекалась. – Вздохнула Йари. – Но слышала много хорошего. Поговаривают, они смогли подружиться с Драконом. Правда, лишь одним... Да и то – отступником...

  Я лишь покачал головой – сдается мне, с этим самым готином и отступником Драконом, я и познакомился...

  Радостный вопль, раздавшийся в моей голове, едва не отправил меня на тот свет – Йари, чертовка эдакая, мои воспоминания, отсмотрела, оценила и теперь визжала, как девчонка, прикоснувшаяся к собственному кумиру.

  Унимая идущую носом кровь, только и попенял рабыне, за ее огненный характер.

  Элементаль "устаканилась", извинилась, но радоваться Таким знакомым – не прекратила.

  Более того – очень сильно попеняла мне, что я, нехороший такой хозяин, так не культурно вел себя с легендами семидесяти одной параллели...

  Ух, попадись они мне сейчас!

  Пока толковали с Йари, Сти накрыла на стол, то есть, прикатила сервировочный столик с тремя ярусами, забитыми едой.

  Пока я отмывался от крови, дроид накрыл на стол, а пока я вытирался – Ромм успел налить себе кофе и усесться за стол, вольготно подтянув к себе поближе, блюдо с курятиной.

  – Сти смогла снять Твое проклятье. – Пробубнил он, сквозь набитый рот. – "Мыслеречь" она тоже подправила, так что теперь ты полный "Шасть", со всеми, втекающими и вытекающими...

  От моего свиста, Ромм поморщился.

  А у меня, внезапно, пропал аппетит.

  Если Сти смогла продернуть меня через уровень, значит, случилось нечто, что еще раз может стукнуть меня по мозгам, в самый ответственный момент.

  От нехороших предчувствий, пересохло во рту.

  – И, чем мне теперь грозит это самое "Шасть"?

  "Быстро сообразил." – Похвалила меня Сти, загнав меня на самый гребень паники.

  – Пока ты лечишься – ничем. – Ромм промокнул губы салфеткой и откинулся на спинку стула. – А вот потом... Рекомендую тебе бежать быстро и нигде не задерживаться, больше пары-тройки месяцев... "Шасть", в твоем случае, обуза, а не привилегия. Мира ты не знаешь, друзей у тебя нет... Сам не заметишь, как начнешь плясать под дудку какой-нибудь красотки...

  – Бежать быстро... – Повторил я, пробуя на слух это словосочетание. – Бежать быстро...

  На моих ладонях закрутились огненные смерчики, аккуратные и нежные.

  Ромм поднял глаза и обомлел – прямо на его глазах, огненные смерчики сменились... Водяными, а следом, над ладонями закружились тонкие пылинки земли.

  Йари, визжала от восторга – элементалю огня, сойтись накоротке с водой и землей – потрясение основ!

  Ну а мне, с моими "изменениями организма", такое совершенно не сложно.

  Пусть я лишаюсь мощи огня, надежности земли и пластичности – воды, зато приобретаю самое приятное, что может быть в человеке – гармонию.

  Йари, вскрикнула еще раз.

  Не удалось ей расплавить мои осколки и слить их в один кусок...

  Я прислушался к себе, вновь и вновь отбирая то, от чего надо избавиться.

  Выходило, что избавляться надо сразу много от чего, а жаль...

  Жаль, что я, собирая все это по разным частям, так и не смог дать ума, собрать воедино и использовать.

  Вот он, русский дух противоречий – можем все, хотим все, делаем все, а получается – черти что!

  "Я помогу, Хозяин!" – Йари, моя Йари, рабыня и элементаль, кинулась помогать мне, здоровому мужику!

  Была бы в физическом воплощении – выпорол бы!

  И поставил в угол: я – мужчина и сам в состоянии разобраться со своими проблемами и подвести их под единый знаменатель!

  Хмыканье Сти, в ответ на эти мысли, подстегнуло меня больнее удара кнутом, оставляя вздувшийся рубец, вокруг которого, стал собираться весь мой жизненный опыт, втягивая под свое начало все мелкие дары, крупные дары и просто – дары, сжимая их и выдавливая из них масло рационального применения.

  Ромм сидел белый, как снег, но применять свои заклятья не спешил.

  Сти – продолжала многозначительно хмыкать, но держалась в отдалении.

  Йари, с азартом бультерьера кидалась и кидалась в бой, наскакивая, кусая и получая болезненные пинки в ответ.

  Зрение постоянно шутило шутки, то проваливаясь в черно-белое, то ослепляя невиданными ранее цветами, а то и вовсе выключаясь и оставляя меня в кромешной темноте.

  Яркие звезды, белые звезды, красные звезды, синие и зеленые – все звезды, под лучами которых я жил, воевал, любил – собрались над моей головой и взирали, молчаливо качаясь и перемигиваясь.

  Вновь и вновь горели мышцы, дергались нервы, а рабыня билась рядом со своим хозяином, отдавая свою кровь, радость и любовь.

  Йари искренне любила меня, добавляя боли в сердце и скрепляя его нерушимыми скобами, оставляя в моем теле и душе, частичку себя.

  Са Прае, увидь он сейчас меня, вздернулся бы на собственной паутине, Ходун прикинулся бы скромной тенью, а Друиды... Вновь завели бы свою "шестеренку", вытаскивая меня, отдавая свои силы, знания и опыт.

  – Для того чтобы стать сильным – надо отдать слабости... – Ромм отодвинул от себя обеденный прибор. – Только первый идущий, соберет плоды своего труда...

  – Рома... Хватит чушь нести... – Сквозь зубы, выдохнул я, вырываясь из того омута, куда засунул себя сам и радуясь передышке. – Первый не соберет ничего... Весь урожай, как обычно, достанется вору, крадущемуся следом за ним. И не важно, будет ли этот вор банком, компаньоном, другом или грабителем – они перепишут историю. Ты, вроде умный человек, Роман Мостовой, а повторяешь благоглупости! За каждым миллионом – грабеж, разбитые судьбы, ложь, воровство и лжесвидетельство. За каждым миллиардом – сделка с совестью! Именно поэтому так и любят богатеи, всяческие религии – проще откупиться деньгами, чем слушать собственную совесть изо дня в день, каждую ночь!

  Йари зацепила очередной, очень болезненный участок моих воспоминаний и свет померк, оставляя лишь слух и запахи, как слабый ориентир приблизительного выхода.

  Человеческое тело – идеально.

  Человеческий разум – совершенство.

  Сам человек...

  Так, дерьмо, на палочке...

  Ни тела мы своего не ценим, ни разума – не бережем, ни развиваем!

  Вот и отдувается сейчас элементаль за все мои морфинги, расширения и улучшения...

  И я – вместе с ней!

  Мир, перед закрытыми глазами привычно развернулся в компьютерную модель, примитивную фигуру человека, замершего в окружности.

  Мою собственную, фигуру.

  Изучая проблему под "видимым" углом, оставалось только присвистнуть – навертели вокруг меня, не пожалели меня!

  "Первый морфинг..." – Йари возникла в академической хламиде и шмыгнула носом.

  Первым морфингом, как я понял, она назвала то тело, которое я получил после "Любивиэаля", оставшись обрубком, терзаемым, вдогонку ко всем бедам, еще и СПНО.

  "Второй морфинг..."

  Это уже позже – фигура в круге потеряла часть кроваво-красных зон, получив модернизации пилота.

  Тогда надо мной поработали от "всей души", создавая идеальное оружие.

  "Третий морфинг..."

  Полностью "зеленая", гармоничная и плавная – это морфинг моих приятелей – друидов.

  Самая "чистая" модификация, "вымывшая" из организма все боевые связки и нервные усилители, заменившая их на странные, светло-зеленые, серебристые и золотые нити, тянущиеся по всему организму, словно неведомые оси натяжения.

  Дали бы мне больше времени – научился бы пользоваться ими!

  "Четвертая модификация..." – Йари окуталась пламенем и сделала шаг ближе к фигуре в круге.

  А это то, чем я являюсь сейчас.

  В "четверку" вошли изменения, созданные и на борту "Мести", и внесенные моей красавицей-рабыней и то, над чем поработала Сти.

  Изменения впечатляли, но не радовали.

  Пламя обжигало мои закрытые глаза, заставляя течь слезы.

  "Пятая модификация!" – Йари от нее была в диком – щенячьем – восторге!

  Если я соглашусь на нее – потеряю пяток сантиметров роста и более 20 килограмм живого веса, потеряю сверхгибкость и "срежу" уровень мыслеречи, вновь становясь "Лидом".

  Зато приобрету ту самую гармонию, о которой мечтал всего пару минут назад.

  Приблизившись, "завертел фигуру" рассматривая ее со всех сторон.

  Нигде, ни малейшего следа проклятья – низкий поклон Сти!

  "Еще бы сына от него избавить!" – Проснулся во мне отцовский инстинкт и время постучалось, напоминая, что решение надо принимать быстро!

  – Йари... Закрепляй изменения! – Согласился я, улыбаясь своему разуму, тупенькому и зашоренному.

  Он даже и не стал придумывать ничего нового, просто скопировав стандартное игровое пространство и дав мне самые простые, на уровне молодого геймера, понятия.

  – ...Плат, ты хоть слушаешь меня? – Оказывается, все то время, что витал среди модификаций, Ромм Мощенщик что-то мне говорил, доказывал и объяснял.

  – Прости, нет. – Признался я, расплываясь в улыбке.

  Вновь промелькнула голограмма Сти и в голове зашевелились вопросы, которые вечно стучались, когда было некогда.

  – Сти! Скажи мне, пожалуйста... – Начал я, осторожно подбирая слова, чтобы не сбить с мысли себя самого. – Ты сказала, что "Не этично использовать биокомпоненты", а "Месть ведьмы", докладывала о "пополнении запасов биологического материала"! Что-то тут не сходится, милая...

  – Я – Тчарн, а не Человек! – Гордо ответила Сти. – Только Вы – каннибалы и... Лжецы!

  – Угу. Так я и думал – во всем виновато "воспитание". – Вопросы все ходили и ходили вокруг меня, грозовыми тучами и я не выдержал. – Сти, кто такой "Вирвидор"?

  – "Свидетельствующий". – Голограмма Сти поблекла и пропала, оставляя нас с Роммом в тишине, тет-а-тет с заваленным жратвой, столом.

  Не показалось мне, значит, эта самая "парочка кораблей", не показалась!

  Ну, а раз не показалась, значит, у меня есть все шансы снова оказаться дома!

  Нет, не на Земле – ну ее, голубую старушку! Она свое дело сделала. Теперь я хочу домой – туда, где на берегу моего озера стоит моя банька, где в моем доме топится чудесная печка и где у меня есть забавная соседка, которой мне, теперь, есть что рассказать!

  Может быть, рассказать...

  Встав из-за стола, сделал пару шагов по комнате, наслаждаясь теплым полом и отгоняя ногой "крысу", бегающую за мной с тапочками в зубах.

  – Ты похож на кота, обожравшегося сметаной. – Грустно усмехнулся Ромм. – Значит, есть из чего выбирать?

  – Выбор есть всегда. Даже самоубийство – это тоже, выбор. Окончательный и бесповоротный, но выбор. – Я вернулся за стол и попытался впихнуть в себя хоть что-нибудь...

  Не получилось.

  "Хоть что-нибудь" не впихивалось, одним своим запахом намекая, что окажется снаружи и без моего разрешения или желания.

  Раз за разом прогоняя перед собой видения, отгоняя воспоминания и задумчиво взвешивая все "за и против", чувствовал, что принимаемое мною, сейчас, решение – не правильное!

  Оно – любопытное, интересное, многообещающее, привлекательное, но...

  Слишком сложное!

  Чем сложнее система, тем больше в ней шансов на отказ!

  Или, как любили говорить в годы моей молодости: "Ковчег строили любители. "Титаник" – профессионалы!"

  Вот именно "Титаником" и казалась мне такая привлекательная, "зеленая", схемка.

  "Ты можешь отказаться." – Разочарованно вздохнула Йари в моем мозгу. – "Но... Будет глупо!"

  – Единственное, к чему я привык, в своей жизни, это к тому, что бесплатный сыр – совсем не бесплатный! – Вслух заявил я, снова напугав мага. – Знаешь, хорошая моя... Ничего я не буду менять, улучшать или ухудшать. Как выпали карты, так и буду играть. Суждено мне и моему сыну не дожить до 64 лет – значит, не суждено. И не важно, проклятье ли это "Аведов", не ведомых мне или порча, не менее неведомой бабки... "Не делай лучше..."

  Я снова встал из-за стола и сладко потянулся.

  Принятое решение, шло вразрез со всеми мнениями, что мне "подкладывали", со всех сторон.

  Я верю в то, что каждый желал мне блага.

  И теперь, я хочу этими благами попользоваться!

  В виски осторожно кольнула иголочка боли, предупреждая, что здоровым я еще пока не являюсь, хоть и возомнил о себе, звезды знает что!

  Прислушиваясь к ее уколам, устало побрел к кровати, собираясь завалиться спать.

  – Платон. – Остановил меня Ромм. – Через пять суток мы войдем в систему, предположительно – Солнечную... Что случилось такого...

  Маг осторожно произносил слова, пугаясь услышать ответ и нервно мял в руках салфетку.

  – С Землей что-то случилось? 3-я Мировая? Мы сцепились с Американцами? – Ромм отшвырнул салфетку. – Платон, не молчи... Так многозначительно!

  Я уселся на кровать, в ступоре.

  Как можно рассказать человеку о том, что с нами случилось?

  Глубокий вдох и выдох – болезнь то отпускает, даруя ясное сознание, а то срывает все защелки, унося разум в безбрежные дали безумия.

  – Ромм... Мы очень ждали братьев по разуму. – Начал я, заходя издалека. – Мы ждали их, звали их и боялись их. Они пришли, а все наши приготовления оказались ни к чему. Наши ракеты, лазеры, ядерные бомбы, термоядерные бомбы – лишь красивые, милые рогатки, из которых можно ярко, феерично – покончить с собой. Не более. Мы могли до усрачки пугать соседа, пока он не воровал или покупал, технологию такой-же "большой дубинки"... Только бояться надо было не оружия массового поражения, а средств массовой информации...

  Я привычно укусил ноготь – представить себе не могу, я прожил без этой привычки больше 20 лет, а тут – сорвался!

  – Ромм... Нас выставили с планеты. Нас, всех русских, просто взяли и вывезли, как стадо коров на соседний материк. Без единого выстрела и под громкие аплодисменты соседей и бывших друзей по соцлагерю, поигравших в демократию. Мы даже не беженцы... Мы, целое племя, которое выбросили с обжитых им земель, ведь они понадобились белым господам. Мы даже не индейцы... Мы – негры, Ромм. Негры, проданные в рабство!

  ****

  – ..."Звездный союз" просуществовал 184 года, развалившись на два противоборствующих лагеря – Империю и Союз. Это произошло чуть менее сорока лет назад. – Имперский посол пригубил чай со льдом и с вызовом уставился на своего «Союзного» коллегу, ожидая стандартной язвительной фразы, но не дождался и удивился, едва не подавившись напитком.

  – Кольвегам захотелось большего. – Констатировал факт Мишт, привычно сжимая в своей руке, руку Жанны. – Империя всегда хочет большего, не замечая, что трещит и разваливается по швам, пожираемая своими собственными чиновниками...