Текст книги "Сессия в условиях Талига (СИ)"

Автор книги: Дана Канра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц)

– Я не имею отношений с Катариной Оллар и, кроме того, даже не доводилось с ней общаться, – вымолвил я как можно более беспечно.

Но вот кардинал взглянул на меня снова и уверенность в себе мигом иссякла. Я чувствовал себя ребенком, наевшимся шоколада и теперь отчаянно врущего родителям. Даже как-то обидно. В прямом взгляде Дорака ясно читалось следующее: “Герцог Окделл, я знаю все о каждом вашем шаге, а вы еще рискуете усугублять свое положение?”. Но мне показалось, что эту игру в гляделки я выиграл с честью.

Дальше мы разошлись – сразу после многозначительной фразы Его Высокопреосвященства.

– До свидания, герцог Окделл. Я вынужден вас покинуть из-за множества дел… надеюсь, что вы не станете действовать опрометчиво. Помните – мне не хотелось видеть вас при дворе, но герцог Алва доверяет вам. Неразумно будет этим доверием злоупотреблять.

Кивнув и тихо попрощавшись, я повернулся к нему спиной и зашагал дальше. Слава Богу, он не смотрел мне вслед – такую моральную нагрузку перенести было бы сложно. Тяжело вздохнув, чтобы восстановить дыхание, я направился в открытую часовню. Она пустовала – значит, скорее всего, я проведу остаток отведенного на Ноху времени в тишине и покое. Пройти в тихий сумрак и прохладу, сесть на скамью и перевести дух. Переволновался же я, однако. А Ричард Окделл, видимо, перенес когда-то астму и теперь я это прекрасно ощущал. Впрочем ладно… Эта тишина прекрасна. Не слышно шагов и других звуков, легко и спокойно на душе. Прикрыв глаза, я зачем-то провел ладонью по нижней стороне сидения. Возможно, желая ощутить шероховатость дерева, а может даже не отдавая себе отчёта в действиях.

– Ой…

Одна из маленьких досок отъехала в сторону от неосторожного движения моих пальцев – словно дверь у шкафа-купе. Удивившись, я бесстрашно запустил ладонь в открывшуюся нишу. Обычно из таких высовывается отравленный шип в некоторых исторических фильмах, но свою оплошность я понял запоздало. Вместо острого конца в руку ткнулся угол деревянного ящика. Ой. Двойное ой. Поспешив вытащить находку из тайника и поднести к окну, я открыл ее. Странно – нет замка. Неужели прячущий был настолько уверен, что содержимое шкатулки не найдут? Или хотел, чтобы кто-нибудь обнаружил…

Вскочив и забыв моментально об усталости, я торопливо подошел к маленькому окошку, открывая на ходу шкатулку. Откинулась тяжелая деревянная крышка с легким стуком и я извлек из ящичка два сложенных листа бумаги. Даже можно разобрать текст, хоть и зрение придется испортить основательно… Что у нас там? Буквы узкие и прямые – не иначе, как пишущий был редким занудой. Посмотрим. Я напряженно вгляделся в текст.

“Любовь моя, мой бриллиант в песке дней, что течет временем сквозь пространство. Я жажду увидеть тебя, но увы – обстоятельства сильнее нас. Но верь, твое ожидание не зря. Мы сделаем то, о чем мечтаем. Эрнани, этот жалкий король, недостойный носить корону будет отправлен в Сады Рассвета, а мы с тобой сумеем воспитать нашего ребенка настоящим королем, истинным Раканом, что удержит власть. И никто не заметит того, что род Раканов закончил свое существование. Я целую твои ручки, каждый пальчик, я шепчу твое имя, когда ночь рассыпает звезды по темному балдахину”.

Оу. Это про какого, интересно, Эрнани? Их, ведь, в роду Раканов, полным-полно, как я посмотрю. И кто так обнаглел, что увел королевскую жену? Ладно, подумаю. Вряд ли Эрнани Первый, тогда бы от бумаги остался бы один жалкий прах. Тот, что был при Рамиро? Наверное. Так! Срочно мчаться в особняк и читать книги в библиотеке! Я раскрою эту тайну, чего бы мне это не стоило.

Стоп. Я замер, не веря собственному выводу. Получается, тот Альдо Ракан, о котором мне столь долго и радостно вещали – вовсе не принадлежит к дальнему роду? Вот блин. Как-то все это запутано. А еще ясно одно: я стал обладателем того, из-за чего, возможно, Люди Чести захотят меня убить. Но в этот раз я буду бороться за свою жизнь, как разъяренный вепрь, у которого стырили любимые желуди.

====== Глава 20. Как правильно пить ======

Жизнь продолжалась. Рокэ по-прежнему пропадал где-то, и я подозревал, что во дворце, в покоях Катарины. А может и нет. Не расспрашивать же. Куда занимательнее было уткнуться в книги, сидя в глубоком кресле в библиотеке, пить горячий шадди, подаваемый Хуаном, и искать, искать, пролистывая страницу за страницей. Однако ничего нового мне это не дало. И данное обстоятельство порядком меня удивило – про магическую систему Кэртианы я уже узнал. Тогда как же сумели пережить Излом без Раканов? И как переживут этот? Четырехсотый год на носу, а им хоть бы что! Хотя да, Олларам древняя магия без надобности. Отлично, значит этим займусь я.

Больше всего меня беспокоило то, что письма могут случайно найти слуги, убирая комнату. Поэтому, недолго думая, я рискнул убрать шкатулку в сундук, прикрыв ворохом вещей, – возможно, при обыске отыщут, но случайно – никогда. И все-таки нужно новое место для их укрытия. В адекватности Штанцлера и Катарины имелись все причины сомневаться, а Рокэ и Дорак не воспримут это всерьез. Пусть полежит здесь до поры до времени. А в книгах я так ничего и не нашел о новом ответвлении рода Раканов. Ведь был ребенок у Ринальди с Беатрисой! Но о нем ни слова. Что ж такое-то…

Одним спокойным летним вечером, когда глаза уже заслезились от почти непрерывного чтения, я решил передохнуть. Для начала пройтись по коридорам особняка, а там уж видно будет. Вдруг монсеньор, о чудо, вернулся, и сидит у себя? Продвигаясь по третьему этажу, я неожиданно для себя услышал музыку. Кто-то пел на незнакомом мне языке и играл на гитаре. Странный и больной напев, который еще и плоховато слышен. Надо подойти поближе. Я медленно, как зачарованный направился на звук. Сердце сжала щемящая тоска – по оставленному телу и по дому. Но лучше идти вперед, а не стоять на месте, вспоминая невозвратное.

Музыкант играл великолепно, искусно соблюдая бешеный ритм, а мне оставалось восторженно слушать. Пока я шел, он закончил песню и начал новую, но уже без слов. И вот, я замер возле дверей кабинета герцога Алвы. Зачем-то переступил порог. Монсеньор в черной расстегнутой рубахе сидел на полу, смотрел на рыжий огонь в камине и играл на старинного вида гитаре. А бутылок-то, бутылок тут разбросано… “Вай алкаши…” – всплыли в памяти ехидные слова из какой-то забавной песни. Не, ну а что? Монсеньор напился до вороньего карканья. Однако это не помешало ему меня заметить.

– Заходи и садись, – это прозвучало средне между приказом и предложением.

– А можно? – растерялся я.

– Нужно. Садись к огню и налей нам вина.

И снова запел потрясающе чистым и красивым голосом. Я смотрел на него несколько секунд, а потом разлил вино по кубкам. Сел рядом и посмотрел на огонь. Наверное, надо поговорить с эром про Ринальди и Беатрису, но ему сейчас, скорее всего, не до этого. Но меня ждало вино в кубке, на черной поверхности которого плясали огненные блики. Немного горько, но сойдет. Я пил медленно и неторопливо, ожидая, что непривычный вкус станет мне приятен. Рокэ же пил вино, как воду и продолжал петь. Как же здесь здорово! Главное – слишком быстро не опьянеть, а то некрасиво получится…

Но весь кайф винопития нам обломал притопавший в комнату человек с королевским гербом на одежде. Я задумчиво посмотрел на него, потом – на Алву. Тот же прервал игру и вопросительно глянул на нежданного гостя.

– Господин Первый маршал! Вы должны быть у Его Величества.

Или у Ее Величества. Опять.

– Я никому ничего не должен. Сегодня я хочу сидеть у камина и пить “Дурную кровь”. И я буду сидеть у камина.

Так вот, как винишко называется…

– Его Величество...

С Ее Величеством, угу. Славная парочка. Нежность серной кислоты.

– Во дворце целая армия придворных. Полагаю, они в состоянии чем-то занять одного короля. Ступайте назад и передайте, что маршал Рокэ пьян и предлагает всем отправиться к кошкам и дальше.

А это куда? В Закат что ли? Черт, мозги плохо работают…

– Но, господин герцог, я не могу...

– Можете. Хотите выпить?

– Нет.

– Врете. Хотите, но боитесь... Ладно, идите. Слушай внимательно, Дикон, и запоминай: не надо бежать к обнаглевшим королям по первому зову.

– А если эти короли в беде? – мои мозги заработали в правильном направлении, несмотря на то, что комната вращалась перед глазами.

– Одно дело беда, другое – наглость. Запомни.

Помолчав немного, он начал новую песню:

Ветер...

Ярость молний, стойкость скал

Ветер...

Крики чаек, пенный вал

Ветер...

Четверых Один призвал

Ветер...

Скалы...

Лед и Пепел, с гор обвал.

Скалы...

Миг и Вечность, штиль и шквал

Скалы...

Четверых Один призвал

Скалы...

– Красивая песня, – протянул я задумчиво, опустошая кубок.

– Да, – Рокэ горестно вздохнул. – Я рожден Человеком Чести, но радости от этого мало. Вот и страдаю при дворе.

– Так не страдайте, – я оживился. – Делайте то, что хотите! Живите полной жизнью! Бросайте этого Оллара и езжайте в Багряные Земли!

– Юноша, пьянство – не оправдание вашим бредням, – еще более печально вздохнул страдалец, видимо соглашаясь с моими словам, но не желая признавать это вслух. – И да. Мой вам совет, Ричард Окделл – если не хотите пасть жертвой дворцовых интриг, не связывайтесь с Ее Величеством.

– А вам, значит можно, связываться… – пробубнил я невнятно.

– Мне можно все, – довольно сообщил он. – Так вот. Эта особа не та, кем хочет казаться на первый взгляд.

– Да я уже в кр… в курсе.

– Вот и правильно. Будьте осторожны, Ричард Окделл, у добра преострые клыки и очень много яду. Зло оно как-то душевнее... Пейте, юноша. Утром вам так и так будет худо, так постарайтесь вытянуть побольше из вечера. А я спою вам песню о ветрах далеких...

Спасибо за добрый совет. Я пил и слушал его красивые песни, а потом провалился в небытие. И это небытие показалось мне странным и удивительным. Глубокий транс погрузил меня в сплетение коридоров и комнат, по которым страшно идти. Где-то вдалеке раздавались крики, шипение, стоны, но едва я обернулся, за спиной возникла стена и показалось, что поблизости мелькнула девушка с ярко-рыжими волосами. Словно в танце…

Тук-тук-тук.

Я лежал у себя в кровати, раздетый до нижнего белья и накрытый одеялом. И что-то мохнатое, маленькое, уютно устроилось на моей голой груди. Крыса Энн мирно спала. Ух, как голова раскалывается! Простонав, я дрожащей рукой снял с себя животное и переложил рядом с подушкой. А стук повторился.

– Да-да, войдите.

– Сударь, вода для умывания в кувшине, а здесь отвар горичника, – сообщил Хуан, входя.

Отвар чего? Видимо, антипохмельное. С трудом сев, я выпил горькую гадость и облегченно вздохнул – в голове медленно, но верно начало проясняться. Посмотрев печально на кэналлийца, я встретил мрачный недружелюбный взгляд. Что такое?..

– Где монсеньор? – события вчерашнего вечера вспомнились на удивление быстро.

– Уехал.

– А сколько времени? – я покосился на слепящие лучи яркого солнца, ворвавшиеся в комнату после того, как Хуан отодвинул занавеску.

– Пятый час пополудни, сударь. Возможно, вам будет интересно, что началась война.

Оу. Это ж надо – так дрыхнуть. Стоп, что? Война?!

====== Глава 21. Как отстаивать свое мнение ======

– Елки-палки! Да что же за беспредел такой творится! Совсем сыновних чувств не уважают!

Это замечательное ворчание исходило с моих уст, пока я перечитывал присланное из Надора письмо четвертый раз. Как тут не ворчать? Вот только настроился на участие в войне и подвиги, так нет, угораздило дядюшку написать о тяжелой болезни Мирабеллы. Она, может, уже поправилась, а я должен ехать обратно в замок и слушать нудятину про Талигойю? Нет уж, спасибо. Да и монсеньор обязательно поязвит. А я так старался быть хорошим оруженосцем все это время. Значит решено – остаюсь. Покажу письмо Алве, попрошусь на войну, он и не станет никуда меня отсылать.

Поэтому, отложив письмо, я сидел в библиотеке, поглаживал мохнатую спинку Энн и не давал ей это самое письмо есть. Странное дело: кормил я ее досыта, но на бумагу покушается. Зубки чешутся или авитаминоз нагрянул?

– Господин Ричард, – вошедший слуга протянул мне записку.

Развернув ее, я вздохнул. Беда не приходит одна – пришел Реджинальд и просил о немедленной встрече. Ладно, прорвемся. Заодно познакомлю “кузена” с крысой, а то они же еще не встречались. Посадив животинку в карман, я бодрым шагом покинул особняк. Так глубоко задумался об крысином авитаминозе, что даже плащ не накинул. А на улице прохладно... По дороге на место встречи я понял, что проморгал важную деталь: меня собрались везти к Штанцлеру. Блииииин. Оказывается, авитаминоз вредит не только крысам. Но тут я увидел Реджинальда на углу улиц Святого Робера и Речной, рядом с каретой.

– Не кусаться, – строго наказал я крыске, погладив карман.

– Здравствуй, Дикон, – Реджинальд выглядел взволнованным и подавленным.

– Привет. Зачем я нужен кансилльеру? – уточнил я хмуро. Этот старикашка уже начинает действовать на нервы своими поползновениями в мою сторону.

– Попрощаться. Ты ведь уедешь домой.

– Я останусь и поеду на войну. Не хочу отсиживаться в Надоре.

– Ладно, – “кузен” развел руками, беспомощно глядя на меня, – садись в карету. А я поеду на лошади. Ой.

Последнее восклицание было вызвано появлением высунувшейся из кармана крысы. Усмехнувшись задорно, я сел в карету. И тут же от хорошего настроения не осталось и следа – там находился эр Август. Господи, за что?.. Он еще мне руку на плечо положил. Терпение, Сергеев, терпение. Может, узнаешь что-нибудь новое. Вздохнув, я посмотрел на Штанцлера с горестью.

– Дик, – старый и больной человек воспринял этот взгляд по-своему, – тебе лучше уехать в Надор. Когда Алва провалит Варастийскую кампанию и сбежит в Кэналлоа, ты вернешься, чтобы служить Ракану.

Эээ… Чего?

– Будет замечательно, если Оллары проиграют эту войну. Начнутся голод, бунты, убийства и грабежи – тогда короля и кардинала сметут, а мы, талигойцы, сможем возвести на трон истинного государя. Понимаешь?

Понимаю, но от этого очень мерзко. И хочется горько смеяться. Этот сморщенный “гусь” хочет возвыситься за счет простых людей – потрясающая подлость. Но ведь не скажешь этого ему в лицо, да я и не хотел особо разговаривать с этим человеком. Просто сидел и смотрел отсутствующим взглядом перед собой. А крыса мирно прикорнула в кармане. Жаль, я бы не отказался, если бы она тяпнула за палец эра Августа.

– Теперь ты понял, почему должен вернуться? Будет неприятно и глупо, если тебя случайно убьет бириссец. Нет, Дик, предоставь “навозникам” гоняться за “барсами” и поезжай домой. Уверяю тебя, передышка будет недолгой. И дай мне слово до времени не влезать ни в какие мальчишеские проделки, даже если тебе очень захочется. Ты себе такой роскоши позволить не можешь.

Хочу и могу! И позволю! Единственное, что я не могу – это позволить управлять собой Штанцлеру. Я не верю его странным доводам. В истории я разбираюсь хорошо, в политике – нет, но знаю одно: такие хитрые подстрекатели всегда оставались в стороне и таскали жар из огня чужими руками. Я же этими руками быть не собираюсь.

И с такими геройскими мыслями я отправился домой. Уже пешком – сказал, что хочу прогуляться и побыть в одиночестве. Окинув недоверчивым взглядом мою тощую дрожавшую от холода фигуру, Реджинальд вздохнул и спорить не стал.

– Вас ждет монсеньор, – сообщил мне какой-то молодой человек в военной форме, едва я вошел в особняк.

– Угу.

Только бы не отослали прочь и только бы Рокэ Алва не проиграл войну… Мне, как эр, он понравился. Не донимает глупостями, дает деньги на развлечения, угощает вином. Мечта, а не эр! Ой, чуть не грохнулся, поднявшись по лестнице. Дурная голова ногам покоя не дает.

Дверь в кабинет была распахнута – значит не имело смысла топтаться рядом с ней, да и Рокэ меня сразу увидел.

– Здравствуйте, юноша, – поприветствовал меня Рокэ, разбиравший какие-то бумаги. – Заходите. Я тут получил письмо от вашего опекуна.

Так быстро? Я подошел к столу и машинально высадил из кармана некстати пробудившуюся крысу. Та обнюхала пару бумаг на столе Алвы, осталась к ним равнодушна и принялась чистить усы.

– Кто он вам по родственной связи?

– Дядюшка, – брякнул я невпопад.

– А, понятно. Он знаток старомодных выражений, я вам скажу. Я и слов-то таких не знаю. Юноша, скажите мне честно. У вас что-нибудь болит?

– Нет, я полностью здоров.

– Расстроились из-за грядущего возвращения в отчий дом?

– Да, – признался я, поникнув. – Не отсылайте меня туда, пожалуйста.

– И не собирался, – маршал прикрыл глаза ладонями на миг, а потом резко их отнял, – готовьтесь, завтра мы выезжаем. Своего жеребца оставьте все-таки в конюшне. И следите за крысой, чтобы потом не пришлось бегать по степям за ней.

Конечно, мне бы и в голову не пришло оставить Энн здесь, все-таки она привыкла ко мне и уже не щелкает зубами, когда пребывает в плохом настроении. А лошадку, что подарил мне Рокэ, зовут Сона. Сестрица Моро. Отлично, надеюсь, норов братца ей не передался.

– Монсеньор... – я собирался поблагодарить этого прекрасного человека, но меня остановили жестом руки.

– Подождите. Я сейчас вас познакомлю с тремя молодыми людьми благородного происхождения. Они неплохие товарищи, кроме одного. Но не обращайте особого внимания на него. Скажу вам по секрету: он ужасен.

====== Глава 22. Как слушать чужие разговоры ======

Стоя на террасе, я смотрел в чистое голубое небо, радовался жизни, любовался природой Тронко и молился. Молился о том, чтобы здесь меня не нашло ЭТО. Которое ещё Жиль Понси называется. Я до этого момента считал, что ничего хуже нашей преподши истории быть не могло. Так вот. Я ошибался. Нашлось такое чудовище, что страшнее всех зачётов.

И ладно бы просто сочинял стишки, сидя в уголке, так он их ещё и декламировал! Стихи были ужасными, а те, кому не везло стать его жертвами, довольно быстро убегали. Как это не печально, среди оных оказался и я...

Впрочем, ещё неделя – и я буду относиться к этому беспределу с долей философии. У меня была железная оправдательная мантра. “Это хотя бы не стихи Маяковского”. Я повторял её про себя сотню раз на дню, когда в зоне видимости появлялся Понси.

И тут поблизости раздались чьи-то шаги. Я аж вздрогнул. Нет, Понси так не топает. Ух!.. Оскар?

– Дикон! – раздался весёлый голос за спиной.

Этот человек производил на меня смешанное, но в целом положительное впечатление. Разве что уж слишком сильно рвался в бой, о чём не переставал постоянно говорить. Так-то он еще был моим дальним родственником, но об этом я узнал не сразу. Но это и хорошо, когда родственников много, главное, чтобы не мешали жить. Еще и генерал. Здесь достаточно быстро получают высокие чины, я смотрю. Может и я что-нибудь заслужу?

– Мой генерал! – ничего умнее в голову не пришло.

– Корнет Окделл! – нарочитым тоном завопил пароходной сиреной “мой генерал”. – Как вы стоите?! Где почтение и уважение, я вас спрашиваю?! А трепет во взгляде?!

– А трепет во взгляде это как? – я хихикнул.

– Да вы понимаете, кто перед вами?! Я вас расстреляю, повешу, на галеры...

– Счастлив расстреляться и повеситься! – бодро отозвался я.

Оскар Феншо рассмеялся. Было весело пародировать другого генерала, рыжего и вечно всем недовольного. Злился-то он явно на Алву, а влетало другим. Как обычно. Генерал Феншо вёл долгую тихую битву с начальником штаба Южной армии Леонардом Манриком. Скорее, это даже был так называемый “марш несогласия” с наличием рыжего в радиусе пяти километров от Тронко. К слову, считали тут совсем в других мерах, но я как-то не привык...

А вообще, в армии Проэмперадора хорошо. Столько новых людей и знакомств... Я симпатизировал Эмилю Савиньяку, что являлся генералом кавалерии, а имен других пока еще не успел запомнить. Слишком много новых впечатлений.

– Этому отдыху скоро конец. Переправа почти готова, так что, корнет, готовьтесь к подвигам, – оптимистично посоветовал Феншо.

– Разумеется, – к подвигам я приготовился давно. Главное, чтобы в процессе их свершения не грохнули.

– Не слышу особого воодушевления в голосе. Выше нос, корнет, уверен, это будет славная война. Если б губернатор соизволил заняться своими прямыми обязанностями, а не пускал пузыри, бирнесцев давно след простыл!

– Не знаю, – я пожал плечами, не собираясь разочаровываться в монсеньоре. – Думаю, он знает, что делает.

– Бред, – отрезал Феншо. – Нужно построить вдоль гор укрепленные лагеря и регулярно производить кавалерийские вылазки, а не ждать чего-то неясного.

Спорить не хотелось. К тому же я не верил, что Рокэ поехал на эту войну, чтобы лениться. Он же опытный полководец, в конце концов! Но не хотелось очертя голову бросаться доказывать Оскару свою правоту.

– О! – спустя несколько минут пространственного монолога про бириссцев Оскар нарочито вздрогнул. – Ползет, чудовище. Женщины мышей и пауков боятся, а я вот его.

А я вздрогнул на самом деле. Но не прятаться же за Оскара в самом деле. Блин, а так хочется нервно заметаться по террасе. Ладно, спокойствие, только спокойствие. Понси не кусается. Наверное.

– В чем дело? – раздраженно спросил Оскар, когда порученец командующего Южной армией приблизился. Явно работал на опережение, чтобы “этот” не стоял столбом, осуждающе глядя на облюбованную жертву. В данном случае жертвами были мы.

– Начальник штаба вас зовёт, – монотонно пробубнил Жиль. Вид у него был самым, что ни на есть, тоскливым.

– Хорошо, – коротко бросил Феншо, в миг посерьёзнев. – Я иду. Корнет, проводите меня.

– Провожу, – ответил я радостно, довольный избавлению от Жиля. И направился следом за Феншо.

В доме нас ждали епископ Варасты, Бонифаций, весьма упитанный и добродушный человек. Он приходил сюда и раньше. С ним – два гостя, застывшие с нерешительными лицами возле двери. Раньше я не видел их. Высунувшись беспокойно из кармана, Энн недоверчиво посмотрела на парочку.

– Где Рокэ? – Бонифаций грузно плюхнулся в кресло, с грустью оглядев пустующий стол, видимо до этого момента надеясь застать трапезу. Не застав же её, мужчина очень огорчился.

Пришлось сорваться с места и мчаться за блудным Проэмперадором. Ведь он где-то в доме, скорее всего, а заставлять ждать гостей нехорошо Промчался по полутемному коридору и наконец уперся в запертую дверь. Пару раз стукнул по дереву и замер в ожидании.

– Кто там? – глухо вопросил из-за двери Рокэ Алва.

– Я, – ответ просто потрясающий. – Монсеньор, вас там ждёт епископ и два каких-то мужика.

Последнее я брякнул совершенно случайно. Хотя это получилось спонтанно, я не знаю, как их еще называть. На солдат вроде не похожи, особенно вражеских. Ведь насколько я понял, эти товарищи отдаленно напоминают престарелых грузин. Раз живут в горах – не так ли? А может и просто дикари неопределенной национальности.

– Распорядитесь подать Его Преосвященству вина и соберите совет. Я буду через полчаса.

– Ага, понял, – ничего не понял, но это ладно.

Быстро вернувшись обратно, я торжественно посмотрел на Жиля. Тот ответил мне задумчивым взглядом, в котором, казалось, застыла вся вселенская печаль.

– Корнет Понси, подайте вина Его Высокопреосвященству.

По истечение получаса Алва всё же изволил заявиться в нашу обетованную. Примерно в это же время прибыл Оскар, чуть более серый, чем обычно. Видимо, от общения с начальником штаба. Он на него дурно влияет. В комнате мы с Жилем уже успели зажечь свечи и налить епископу вина. Тот остался доволен, поблагодарил нас и пообещал множество жизненных благ. А Рокэ выглядел спокойным, словно не его оторвали от каких-то суперважных дел.

– Ваше Высокопреосвященство, вы и ваши люди хотели меня видеть.

– Эти воины, – ворчливо произнёс епископ, явно осуждая кого-то мысленно, – пришли с помощью, но их даже не пожелали выслушать.

– Они дезертиры! – Манрик, едва ли не вскочил с места. – Их надо повесить! Бросили своих товарищей и унесли ноги!

– Не рубите сплеча, – тоном мудреца Йоды проговорил Бонифаций.

– Господа, – Курт Вейзель развел руками, – давайте, что ли, их выслушаем.

– С какой стати слушать вранье дезертиров? – Леонард скрестил руки на груди.

– А с какой стати это вранье? – вспыхнул Эмиль.

– Говорите, чада, – разрешил Бонифаций, когда повисла неприятная пауза.

– Мы, – начал один из них повествование, – стало быть, отлучились.

Мне стало дико интересно. Куда это можно во время боя отойти? Кхм.

Тут Манрик и Савиньяк загалдели снова. Господи, как на базаре, честное слово! Но Эмиль еще поприличнее выглядел со стороны, а может все дело в том, что он брат Арно и я невольно его оправдывал.

– Сначала, – Рокэ одним движением руки пресек громкую болтовню, – назовитесь. Имя, звание, где служили.

– Клаус Коннер, младший теньент таможни, пост Бакра.

– Жан Шеманталь, младший теньент таможни, пост Бакра.

– А куда вы отлучились?

– На охоту за тушканами. Господин капитан попросил чего-нибудь подстрелить, а мы с собакой...

Тут и тушканчики водятся? Степь, стало быть, если я не ошибаюсь в географии. Хотя раньше мне думалось, что эти милые зверушки обитают в пустыне. Ох, не знаток я географии, не знаток. А плохо. Надо уже запоминать природу этого мира.

– Где, собственно, сама собака? – поинтересовался Рокэ.

– На улице ждет... – оторопело произнес Жан. – А что?

– Хочу на нее посмотреть.

Всеее... Понеслась душа в рай, а война в огород. Может, Оскар прав на тему того, что Алве буквально нечего делать? А собаку, безхвостую и безухую, я невольно пожалел. Оказывается, не только в нашем мире живодерством промышляют. Грустно посмотрев на Рокэ, пес сел на пол и глубокомысленно вздохнул. Захотелось его погладить, но Алва меня опередил. Интересно, какая порода? По белому цвету шерсти и черному пятну на морде можно только сделать выводы про панду, но это немного из другой оперы…

– Похож на волкодава, а не на охотничьего пса, – заметил Алва, проводя ласково пальцами по шерсти зверя.

– Да, – не стал скрывать Жан, – собака бакранская, но чутье у Лово, как у лисицы.

– Прекрасно. Вы добыли тушкана? И да, прикажите псу лечь, – велел Рокэ.

Уверенной рукой его собеседник заставил собаку улечься на пол. Становилось все интереснее, но Феншо, стоявший в углу, продолжал фыркать с выражением лица типа “меня окружают одни идиоты”.

– Господин Прымпирадор, чего говорить-то? Добыли тушкана, а как подъехали, то видим, что наших побили и пост подожгли. Седуны.

– Седунами в Варасте зовут бириссцев, – вмешался Бонифаций, поймав задумчивый взгляд монсеньора – они язычники и полагают себя детьми козла. Юнцы у них седеют рано отчего-то. Жрецы что-то делают.

– Хм… седые воины в барсовых шкурах… Губернатор доносит, что в Варасте сейчас больше двадцати тысяч бириссцев, это правда?

– Нет, – махнул рукой Клаус. – Куда им много, они же разбойники.

– Прекрасно. Лово, если что, их учует?

– Конечно, он же умница.

– Почему вы меня искали?

– Хотим отомстить язычникам за их непотребства.

– Мы в дезертирах не нуждаемся, – Леонард скроил презрительную рожу.

– Сударь, они же не силой берут, а наглостью. Рассуждаете, как клирик, прошу прощения…

– Молчать дезертир!

– Гав! – подал голос Лово, подняв голову.

– Генерал, успокойтесь, – Рокэ пристально посмотрел на адуанов. Хотите идти с нами?

– Так точно.

– Приказ о вашем производстве в капитаны и введении в командование двумя отрядами разведчиков из числа бывших адуанов и варастийских добровольцев будет готов через час. Господа, – Рокэ отвернулся от остолбеневших варастийцев, – утром мы выступаем. Кроме адуанов, со мной пойдет девять тысяч человек – пять конных полков, три пеших, кэналлийцы и часть артиллерии. Граф Манрик, вы принимаете командование над остальной частью армии. Ваше дело защищать Тронко и особу губернатора. Начальником штаба у вас остается Хэвиленд.

Маро, Шенонсо, Монтре, вы поступаете в распоряжение Манрика. Барон Вейзель, граф Савиньяк, маркиз Дьегаррон, виконт Феншо-Тримэйн, полковник Бадильо, прошу вас отдать соответствующие распоряжения своим людям и к полуночи вернуться ко мне за соответствующими указаниями. Ваше Преосвященство, примите мою благодарность, вы нам очень помогли.

– Я отправляюсь с вами, – сообщил епископ, – для поддержки богобоязненной армии.

Рокэ, кэналлийцы и адуаны во главе с епископом – все вышли из комнаты. Лово потопал за ними, а моя крыса, дрожа, высунулась снова из кармана. Интересно, что напугало ее так? Надеюсь, не пес.

– Постарайтесь удержать Тронко в безопасности, – или немного о том, как Феншо троллит Манрика.

– Постарайтесь расстрелять этих мужланов до того, как они заведут вас в ловушку, – буркнул рыжий.

Я слушал дальше вполуха, разморенный внезапной жарой и почти засыпающий, но слово “пистолет” услышал четко. Дошло оно и до Рокэ, который сразу оказался тут как тут. Лицо у него спокойное и любопытное.

– Манрик поспорил с Савиньяком, что собьет из его пистолета воробья с соседней крыши, но промахнулся. Врёт, что оружие плохое, – горестно сообщил Вейзель.

– Отлично, пистолет мне!

Глаза монсеньора смеялись, а я восторженно наблюдал за тем, как он берет оружие и направляет его в сторону окна. Грохнул выстрел, появилось густое облако порохового дыма, но бутылка на столе осталась целой. Зато погасли разом три свечи, стоящие за ней на подоконнике. Вот как он это делает?!

====== Глава 23. Как наблюдать чужие неприятности ======

Дела наши были веселы и занятны – Рокэ Алва велел всем отдыхать. От чего отдыхать и когда мы успели настолько вымотаться, ни дня еще не воевавши, понять было сложно, но никто, кроме Оскара Феншо не возникал. Ему не нравилось то, что мы не убиваем приближающихся бириссцев, не ловим разведчиков, и то, что монсеньор откровенно страдает ерундой. Кстати говоря, меня тоже начали обуревать некоторые сомнения.

– Сколько можно тянуть? – бубнил он каждый раз при виде вражеских всадников.

– Да не заморачивайся, – решился я однажды дать ценный совет.

– А на что мне обращать внимание?! Я ромашки, что ли, собирать пришел?

Ничтоже сумняшеся, я осмотрел окружающий мир на предмет наличия данных цветов. Ромашек не обнаружилось, о чём я честно сообщил Оскару, решив разрядить ситуацию. В ответ на что мне выдали, что “десять тысяч человек третью неделю собирают ромашки”. Нет, ну это уж вообще... Я понимаю, что лето, жарко, кому-то солнышком голову напекло, но всему должен был предел, как по мне...

А вообще, всё это нытьё начинало откровенно подбешивать. Личная неприязнь Феншо к монсеньору – это одно дело, а вот становление под сомнение решения “верхов”... Как минимум странно. Серьёзно, об Алве говорят как о человеке, способном выиграть любую войну! Не на пустом же месте это мнение возникло.

Слушать же то мнение, что Алва достиг вершины боевой славы и теперь будет потихонечку идти вниз, оказалось тоже неприятным. Оскар, видите ли, метит в Первые маршалы. Медом ему там намазано, что ли? Нет, серьезно, а что хорошего? Огромная ответственность и ни дня отдыха. Ещё маразматичнее – хотеть стать королём. Это же адский труд, ни капли личной жизни и нехилая такая опасность. Покушения, все дела.