Текст книги "Сессия в условиях Талига (СИ)"

Автор книги: Дана Канра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц)

– Дикон!

– Едет!

– В столицу!

Странно, их же воспитывает Мирабелла, так откуда они берут моральные силы на веселье? Задыхаясь в крепких объятиях сестричек, я вспоминал основное правило выживания в подобных ситуациях: не дергаться. Не вырываться. Душителей всегда можно призвать к здравому смыслу.

– Если вы не отпустите, то некому будет, – полузадушено прохрипел я, расцепляя сильные ручонки Дейдре.

Однажды и для них придет почта Талига. Надо будет обязательно вызволить девочек из этого каменного ужаса, но сперва – позаботиться о себе.

====== Глава 4. Как надоедливы пожилые люди ======

Смеркалось, моросил мелкий противный дождик, мы долго ехали верхом и прибыли к воротам столицы ближе к вечеру. Уже позади остались нотации Мирабеллы о том, как должен вести себя герцог, сборы и прощания с сёстрами Ричарда... Как бы не звучало, но мне было легче вдалеке от Надора, ведь я так и не смог принять, что теперь я – Окделл, смириться с тем, что женщина в сером мне мать, а затравленные ею дети – моя родня. Поэтому мне было одновременно стыдно за это и радостно, что я еду в Олларию, где никто не знает, как поступал Дикон. Где никто не ткнёт меня носом в несоответствие характеров бывшего хозяина тела и моего собственного. Где начинается совсем другая жизнь.

– Запомните, Ричард, – конечно же, на подъезде к городу граф Ларак принялся вещать, отвлекая меня от мыслей, – мы приехали не сегодня вечером, а завтра утром. Так всем и говорите. Окделлам нельзя появляться в столице без разрешения и задерживаться дольше, чем требуется. Я должен передать вас с рук на руки капитану Арамоне и сразу уехать, но мы поступим по-другому. Вас ждет хороший вечер и знакомство с другом. Только помните: тайно принимая сына Эгмонта Окделла, он рискует больше нашего.

– Да, конечно, – ответил я рассеянным кивком.

Интересно, что за друг и чей он? Как-то подозрительно. Граф не упомянул этот интереснейший момент.

– Даже если у вас появятся друзья, они не должны знать о нашей встрече с кансилльером! – заговорщическим шепотом продолжил наставлять меня мужчина.

Так, что значит – если?! С моим-то потрясающим умением заводить приятелей и друзей, а потом вести их отважно навстречу приключениям? Впрочем, графу Лараку это знать необязательно. С кем там он меня собрался знакомить?

– А как его зовут? – поинтересовался я вполголоса.

– Дикон, ты уже забыл эра Штанцлера? – удивился Ларак. – Впрочем, это имя вслух лучше не называть, ты прав. Да и слово “эр” нам лучше оставить для Надора или Агариса... Для Кабитэлы, тьфу ты, Олларии, хватит и “сударя”, – он выглядел бесконечно усталым и нервным. Эти его нарочитые ошибки мне показались просто смешными.

– Хорошо, – сказал я кратко, после чего мы поехали дальше. Не стоило разводить дальнейших разговоров, потому что во время любого из них я мог запросто спалиться. Нужно просто кивать и осторожно выуживать из людей нужную информацию – на первых порах. А потом видно будет.

Мы неспешно ехали к каким-то воротам Роз. Ничего уже не понимая и полагаясь только на Ларака, я вел коня. Удобно так себя вести, но не стоит этим увлекаться и хоть иногда включать самостоятельность – исходя из этих побуждений, я щедрой рукой вручил нищему суан.

– Пусть благословит вас Святая Октавия за щедрость, добрый человек, – торопливо склонил голову бродяга, опуская монету в глиняную кружку. Спустя миг он тихо зачастил: – Если вы поедете вдоль городской стены, там рядом будет гостиница “Мерин и кобыла”, спросите себе две комнаты, выходящие окнами во двор, и ждите.

– Благодарю, – тихо отозвался я, прежде чем повести коня по указанному маршруту.

– Ричард, вы замечательно держитесь, – одобрил Ларак мою реакцию. – И виду не подали!

Обрадовавшись своим уму и сообразительности, я продолжал ехать вперед. На душе было почти весело. Маленькая гостиница “Мерин и кобыла”, выглядевшая старой и неказистой, оказалась вполне уютной. На вывеске изобразили... мерина и кобылу!

– Две комнаты с окнами, выходящими во двор, – сказал Ларак толстому и довольному трактирщику. – Свободные есть?

– Конечно.

– Тогда еще баранину, тушеные овощи – три порции, и бутылку красного вина.

Уже когда мы отужинали, я понадеялся, что никаких гостей сегодня не будет, уж очень не хотелось портить впечатления от сытной еды нудными разговорами. К сожалению, как только на ближайшей колокольне отзвонили десять, как в дверь постучали. Спасибо, что не ногой. Хотя, кто знает, кто знает.

Мда… Это все, что я смог подумать, взирая на вошедшего монаха. Видимо, все святоши из Агариса, о котором я наслышан, решили перебраться в Талиг. Или не все, а некоторые. Но я сумел придержать язык и дождался-таки того момента, когда мужчина снял черный капюшон с головы. И оказался он невысоким полным стариком с добрыми глазами. Слишком добрыми. Примерно так смотрит на ребенка врач-стоматолог или медсестра с шприцом. Что-то мне не по себе…

– Дикон! Совсем большой! – ну вот, с этого все и начинается.

– Здравствуйте, – скромно ответствовал я.

– Эйвон, вам не следовало бы…

– Я знаю, но герцогиня Окделльская сумела меня переубедить.

О да! Эта герцогиня удава убедит не завтракать кроликом, во имя Создателя!

– Ох, да... Мирабелла... – понимающе покивал головой старик, по-доброму усмехнувшись. – Но что бы не задумал кардинал, добра он её семье не желает, она не могла этого не знать. Впрочем, не мне её осуждать. Такие времена, такой монарх. Эйвон, Талигойя здесь не при чем. Ричарда вызвал кардинал, а с какой целью – не знаю, но добра Окделлам он не желает. Ричард, послушай меня.

А я чем, спрашивается, тут занимаюсь?! И вообще. Скоро уже можно будет пойти к себе? А то очень сильно хочется спать! Но нет, кансилльер Август Штанцлер, как называли старика, продолжал серьезно смотреть на меня и Ларака, и вдохновенно вещать.

– Самое главное, научиться ждать. Я понимаю, что Окделлы никогда не пасуют, но ты должен. Ради того, чтоб Талиг вновь стал Талигойей. Обещай мне, что последуешь моему совету!

Должен? Кому я успел что задолжать? После вина неокрепшие мозги подростка, в которого я угодил, соображали слабо, а он хочет, чтобы я все понимал.

– Обещаю, – не слишком уверенно пробормотал я, толком не понимая, что я там и кому обещаю. Ладно, какой дурак всерьёз воспринимает пьяные обещания в контексте общего сумасбродства остальных сотрапезников.

Тяжелое испытание болтовней на этом не завершилось: эр Август продолжал просвещать меня на тему того, как надо сражаться, с кем общаться, как думать и на кого смотреть. Все это меня изрядно утомляло. Не затумань мою голову вино, я ответил бы так, что мало не показалось. Слишком сильно чужой для меня старик пытается сделать что-то мне во благо. В чем подвох?

Но и полезные сведения так же дошли до моих ушей, хоть и вполсилы. Оказывается, через четыре месяца меня выпустят из каменной тюряги, именуемой “загоном”, погулять. Ну хоть на что-то есть надежда! А жалобы Штанцлера на свое слабое здоровье слушать мне лень.

Ещё интересной информацией оказался запрет на дуэль среди унаров под страхом лишения титула и ссылки в Сиби... Ой, опять расфантазировался на исторические темы. Разумеется, ссылка – это уже лично моя ремарка. Мне активно приседали на уши, что вызывать никого на поединок нельзя, будто я пытался. Будет нужно – без реверансов съезжу по морде обидчику, больно надо разводить политесы.

– О чем ты задумался, Дикон? – поинтересовался кансилльер добрым вкрадчивым голосом.

– О доме, об отце, – выдал я, надеясь, что скоро ему надоест строить из себя доброго доктора Айболита.

– Я тоже часто о нем вспоминаю. Прекрасный был человек! Давайте же выпьем за то, чтобы Ричард стал, как Эгмонт.

Опять пить? Я посмотрел на наполненный бокал с тоской, но все же осушил и его. Вино этих краев мне весьма нравилось. Не спиться бы... В голове стало еще более мутно, но каким-то образом я продолжал держаться на вершине сознания.

Эйвон с видом скорбящего уныло кромсал мясо, нагоняя тоску, Штанцлер же напротив, весь лучился позитивом и добротой, напрочь отбивая аппетит. Да и не добрым он выглядел, так, добреньким. Пожмёшь такому руку, а к вечеру – поминай, как звали, отпевать будут. Кансилльер натянуто шутил, а меня всё больше клонило в сон. Но гордо удалиться в цепкие объятия Морфея мне было явно не суждено, потому что зашел разговор об Алве. О нем я слышал, наверное, раз в четвертый, но был заинтригован.

– Догадаться, что сделает Рокэ Алва, нельзя...

– Рокэ Алва – чудовище, это так...

– Алва – враг и враг страшный...

Да Боже ж ты мой, страсти какие! Я даже поставил себе цель познакомиться с ним лично. Надо же спросить, чем он так отличился, что его поминают чаще, чем Мирабелла – Создателя.

– У нас не выходит веселого застолья, мои эры, – усмехнулся Штанцлер, словно не в силах спрятать уже подальше эту улыбку. – Слишком дурные времена.

Не выходит, ага. С чего бы это? Меньше ныть надо, товарищи... то есть, господа. Сказал бы это помягче, но язык заплетаться будет спьяну.

– Мы поторопились пять лет назад. И поэтому торопиться мы больше не будем, – похоже, Штанцлер перепил, ибо пошто так кричать-то, – мы будем ждать сколько угодно. И однажды Дорак допустит ошибку. Но Дикон, ты ничего не слышал. Мне пора, друзья мои, и последний кубок я хочу поднять за всех Людей Чести, за Талигойю и за ее истинного короля.

Слава Богу! Или как там его здесь... Создателю? Почему я до сих пор не уснул? Но вот, кансилльер с Эйвоном поднялись, а после них и я, с бокалом. Надо же, еще держусь на ногах...

– Над Олларией, нет, над Кабитэлой еще взовьется знамя Раканов. Ночь, какой бы длинной она ни была, кончится. За победу, мои эры! За победу!

Господи, мои уши завянут с минуты на минуту или он действительно удалится? Да! Он уходит! И счастье в этой жизни есть.

====== Глава 5. Как поступать в новое учебное заведение ======

Чтобы оказаться на территории старого аббатства, нам пришлось переехать через узкий ров. Аббатство? У нас это называется католическим монастырем, впрочем здесь есть другие религии. Олларианство, та самая, от одного названия которой бросало в дрожь, и эсператизм. Эта, последняя, кстати, тоже не радовала – Мирабелла прожужжала все уши в Надоре. Эсператизм то, эсператизм это... Впрочем, хватит пустых размышлений. Прежде, чем мы оказались на той стороне, какой-то мужчина в мундире гвардейца подошел к нам. Я слез и протянул ему письмо. Он посмотрел на него с каким-то праведным ужасом, крикнул невнятно чью-то фамилию. Вывалился еще один, недовольный и явно оторванный от сытной трапезы.

Опустили подъемный мост. И года не прошло! Да, я чувствовал себя сейчас ворчливым и возгордившися, потому что появился здесь из гораздо более поздней эпохи. У нас есть турникеты и сигнализации, а у них – вот это. Бедные люди. Впрочем, одернул я себя, здесь мне еще жить и жить, поэтому лучше не вспоминать о шикарных достижениях двадцать первого века. Задумчиво и заинтересованно, я смотрел на размытую дождем дорогу, на высокие стволы деревьев, на низкие облака. И тихо, на мягких лапках подкрадывалось разочарование. Я-то ждал тепла ранней осени, а тут все крайне уныло. Какие-то пугающего вида и цветов растения, сморщенные белые ягоды. Попробовать что ли? А ладно, не буду. Жить-то хочется.

– Чертовы вороны, – буркнул я, глядя на внезапно сорвавшихся с веток деревьев черных и не в меру сварливых птиц. Несмотря на прошедшее время, воспоминания о них были еще свежи. – Чтоб вас…

– Дикон? – удивился Эйвон. – Что ты говоришь?

– Да я, дядюшка, молитву читаю! – откликнулся я бодро.

Угу, молитву. О душевном здоровье капитана Арамоны, который уж никак не ожидает в стенах школы оруженосцев свою кару небесную в лице моей очень скромной персоны.

Вот и подъехали. Я слез с коня, Эйвон тоже, конюхи поспешили их увезти. Все тело ныло с непривычки. Странно, а во время остановки в таверне такого не было. На вышедшем к нам слуге серая униформа. Или как это здесь называется?

– Как прикажете доложить? – монотонно пробубнил он.

Эйвон открыл было рот, чтобы дать ответ, но я его опередил:

– Ричард Окделл и его опекун!

А то было бы что-то в стиле “наследник древнейшего и благороднейшего (из находящихся в опале) рода (Блэк) Окделл прибыл (дотащился в дождь) к вратам (покосившимся) Лаик”. Нет уж, увольте меня от таких заворотов. Не факт, что “дядюшка” стал бы так выражаться, но а вдруг, старческий маразм, все дела... На тему Талигойи он весьма высокопарно рассуждал, так хоть тут меня не опозорит.

– Следуйте за мной, – изрек слуга себе под нос.

Проследовав, я оказался в темной комнате. Блин! Вот не к спеху упомянул я Блэка! Шутки шутками, а к темноте я относился всегда с опаской. Благо, что здесь зажгли свечу через минуту. Уф... И на душе стало спокойнее. А это что, точнее кто? Капитан Арамона? Ну да. Расселся в кресле под портретом с каким-то неизвестным мужиком. Но мужик богато одет и то радует.

– Прошу садиться, – короткая фраза сопровождалась вялым кивком, должным означать приветствие.

С каким удовольствием я сел на удобный стул и вытянул ноги! Ларак потоптался где-то сзади нерешительно, а потом сел тоже.

– Значит, герцог Окделл соизволил поступить под МОЕ начало, – с таким голосом в российских очередях он бы очевидно имел успех, – а его опекун не имеет ничего против.

– Решение приняла вдовствующая герцогиня Мирабелла. Я не счел себя вправе ей возражать, – тут же искусно заюлил Ларак.

Я закатил глаза. Интриг-то, интриг!

– Но по своей воле сына Эгмонта в столицу вы отправлять не желали, – презрительно процедил мужчина, неприязненно окинув взглядом Эйвона. – Но это уже не имеет значения. Здесь присутствует наш капеллан. Присягните в его присутствии, что привели своего подопечного по доброй воле.

Оу… еще и священник в черном у окна. Освещение тут, конечно, никудышное. Ну что же, если без этого никак, поклянусь.

– Приветствую вас, дети мои. Было ли ваше решение обдуманным и добровольным? Готовы ли вы оба именем Создателя нашего поклясться, что сердца ваши и души принадлежат Господу нашему и его наместнику на земле Талига Его Величеству Фердинанду Второму?

В делах церковных я ничего не понимал, как и смысл этих замысловатых фраз, а потому, недолго думая, поклялся. Эйвон вторил мне. Чего я в конце концов теряю?

– Теперь, в присутствии вашего опекуна, Ричард Окделл, узнайте законы и оставьте свою роспись, если согласны.

– Я готов, – спокойно отрапортовал я, вслух скрупулезно прочитав свод правил, по которым жили воспитанники братства святого Фабиана.

– Поняли ли вы все, что прочли?

– Да, я все понял.

– Укрепились ли вы в своем решении вступить в братство унаров?

– Да.

– Готовы ли вы принести клятву перед лицом Создателя?

– Да.

– Эйвон Ларакский, вы, как опекун герцога Окделла, вправе остановить его. Поддерживаете ли вы желание вашего подопечного?

– Да.

– Герцог Ричард Окделл. Мы готовы принять вашу клятву.

– Я, Ричард из дома Окделлов, добровольно вступаю в братство святого Фабиана и клянусь чтить Создателя нашего и его земного наместника короля Фердинанда, да продлит Создатель его блистательное царствование. Я клянусь также слушать своих наставников, духовных и светских, и ни в чем не перечить им. Я отказываюсь от своего титула и родового имени до тех пор, пока не буду готов мечом и словом служить Создателю, Королю и Талигу. Я буду прилежным учеником, послушным воспитанником и добрым товарищем другим унарам. Я не буду вступать в ссоры ни с кем, с кротостью прощая врагам своим. Я не буду иметь тайн от своих наставников. Я не буду покидать поместье Лаик без разрешения моего капитана и не стану встречаться ни с кем из родных, не спросив на то дозволения. Если я нарушу свою клятву, да буду я в этой жизни лишен титула и дворянства, а в жизни вечной да настигнет меня кара Создателя.

Уф, с бюрократическим занудством покончено! Внизу следующего листа я должен был расписаться, но рука так и замерла над бумагой. Я не знал, как расписывался Ричард Окделл. Нервно закусив губу, я полуприкрыл глаза, отдавшись рефлексам, и вывел размашистым не моим почерком роспись.

Благо Эйвон ничего не заметил, разглядывая то ли темную стену, то ли портрет с мужиком.

– Готов ли ты к трудностям и испытаниям во славу Создателя и короля Фердинанда?

Да елки-палки, сколько можно болтать, я устал в конце-то концов!

– Я готов. В полдень и в полночь, на закате и на рассвете.

– Да будет по сему! – подал голос священник.

– Я свидетельствую, – подытожил Арамона.

– Я свидетельствую, – молвил Ларак тоном престарелого умирающего лебедя.

– Унар Ричард, проводите графа Ларака и возвращайтесь. Отвечайте: “Да, господин Арамона”.

– Да, господин Арамона.

Наконец-то пытка болтовней и бумажками завершена! Слава местному Создателю! Я поспешно встал, уставшие ноги вновь заныли, но проводить Эйвона Ларака все-таки нужно. Он, вроде бы, неплохо ко мне относится, хоть и бубнит про Талигойю страдальческим тоном. Когда мы покинули полутемную комнату, слуга в сером поперся следом за нами. Что за конвой?

– Прощайте, Ричард, и не забудьте того, что обещали.

– Не забуду.

Как тут забыть, когда все вокруг насели с этой давно загнувшейся Талигойей и капают мне на мозг с завидным старанием. Можно подумать, я могу что-нибудь вот прямо сейчас изменить. Чего они ждут? Я ведь всего лишь мальчишка, которому лет шестнадцать-девятнадцать. Телу шестнадцать, душе девятнадцать, так что все очень сложно. Так, мысли в голове путаются очень и ноги подкашиваются от усталости – пойду-ка я за слугой. Он приведет меня к прекрасной кровати.

====== Глава 6. Как представляются учащиеся ======

Мои ожидания встречи с кроватью оказались напрасными, потому что сначала повели стричься. Изверги. И зачем только взялись за это дело? Все равно мои волосы самые короткие – неужели не видно? Забавные люди... Но это я пережил с честью, вроде налысо не обрили и то хлеб. А потом я направился в купальню.

Черт! Кто заворачивает в полотенца битые стекла?! Санэпидназора на них нет.

Мы долго шли по каким-то переходам, по лестницам, потом снова по лестницам, и вот наконец, остановились в тупике, где я увидел несколько одинаковых дверей. Мне предстояло жить за одной из них, какая прелесть. Слуга отпер одну из них.

– Ваша комната, сударь. Здесь все, что нужно унару. Ваши вещи до дня святого Фабиана останутся в кладовой, позаботятся и о вашей лошади.

Больше всего ЭТО напомнило мне тюремную камеру или даже карцер. Все, что нужно унару, говорите?! Бедные ребята, так и мучаются вот в таких условиях? Кровать, конечно, есть, но в остальном – нищета нищетой. Даже в Надоре мебели больше. Старой и рассохшейся, но все-таки мебели. А из угла на меня ехидно смотрел портрет того же мужика в черно-белом.

– Благодарю вас, – проговорил я, борясь с шоком.

– Сегодня ужин вам принесут в комнату, а завтракать вы будете в трапезной с остальными унарами. Если мне будет дозволено дать совет – не стоит покидать до утра вашей комнаты, этот дом не любит тех, кто бродит по ночам, – с коротким поклоном произнёс слуга. Вот так номер... Дом не любит? Это что же, старые байки, которыми пугают новичков ради потехи? Или... правда?

Ладно, потом разберемся. Сейчас думается как-то очень плохо, мысли путаются, скорее бы лечь и уснуть, несмотря на то, что еще только смеркалось за окном. Но если бы все было так просто! Стоило мне сесть на кровать, чтобы получше рассмотреть мужика, как в углу что-то зашуршало.

Крыса. Большая, серая и наглая. Нет, сюда точно нужен Санэпидемнадзор, жаль, что такую штуку еще не изобрели.

В список моих дел, сразу за “познакомиться с тем, кого Мирабелла поминает чаще Создателя”, добавился второй пункт – изобрести Санэпидемнадзор и напустить его на Лаик. А что? Неплохо. И пусть знают.

Я смотрел на крысу. Крыса смотрела на меня. И эта игра в гляделки продолжалась до тех пор, пока не принесли скромный ужин. А я-то уже надеялся поесть нормально, а тут опять тушеные овощи. Но, стараниями Эйвона в таверне “Мерин и кобыла” я точно вегетарианцем не стану. Пока я ел, крыса не стала клянчить еду, а просто слиняла. Ну и хорошо. Можно было отдать посуду слуге и с чистой совестью ложиться спать. Что я, собственно, и сделал.

Последней мыслью перед тем, как я провалился в сон, была странно-весёлая идея приручить эту крыску и назвать в честь исторички, не к ночи помянутой, а ко дню. Развить эту тему мне помешал накрывший меня с головой тёмным пологом сновидений покой.

Тук. Тук. Тук.

Кто стучится в дверь мою? Первой осознанной мыслью было именно это. Пришлось соскребать себя с постели, натягивать одежду, умываться. Брр! Они воду не могли подогреть? Хотя да, чего я хочу от Нового Времени? Взбодрившись, я вывалился в коридор.

И сразу же чуть не налетел на двух рослых парней, похожих друг на друга, как братья-близнецы. Впрочем, похоже именно ими они и являлись. Коротко выругавшись, я отшатнулся назад и оглядел незнакомцев.

– Я делаю извинение, – неверно выговаривая слова, широко улыбнулся один из братьев.

Так, понятно. Нерусские... то есть, блин, не талигойцы. Но с виду на иностранцев не особо похожи.

– Ричард Окделл, – брякнул я радостно, запоздало вспомнив, что в будущем фамилию нельзя произносить.

– Катершванц, – близнецы недалеко от меня ушли. – Я есть Норберт, он есть Йоганн. Но нам нужно делать вид, что мы не знакомы. А еще мы очень сильные.

“И скромные”, – чуть не добавил я, когда один из них с добродушной улыбкой приложил меня по спине. Видимо, у них на родине это почиталось за дружеский жест.

– Я забыл об этом, – весело фыркнув, признался я. – Куча правил, а прочесть дали только один раз при свете огарка свечи. Ну как тут запомнить?

– Тихо есть, – тот, кто стоял справа от меня, понизил голос, – молчать, сюда есть идущие.

И верно – пришел слуга. Успел ли что услышать, непонятно, во всяком случае его лицо ничего не выражало.

– Доброе утро, господа. Прошу вас спуститься в трапезную, где вас представят друг другу. Идите за мной.

Как церемонно, надо же! Если бы я знал, что будут еще и прилично кормить, то даже впечатлился бы.

После плутания по коридорам и закоулкам мы оказались в низком, сводчатом зале, способным вместить примерно сто человек – по двое на один квадратный метр. В углу стоял одинокий деревянный стол и две скамьи. Я и мои будущие товарищи (уж я-то с ними подружусь, врождённую хитрость и юмор я вижу за километр и радостно привечаю) заняли места за столом рядом с ранее прибывшими. Так-с... С кем тут можно будет брататься, а с кем не выйдет?

Напротив меня беспокойно крутился смуглый, черноглазый парень. Он с юга, запомню. А вот тот, что сидел рядом с ним, вел себя очень спокойно, я бы сказал, слишком спокойно. Выглядел он, как настоящий аристократ, достаточно утонченно. А вот остальных рассмотреть я не успел. Распахнулись с шумом тяжелые двери и грузно протопал Арамона. Гвардейцы для выпендрежа дружно шарахнули об пол древками алебард. Одет был капитан в белый колет с драконом, а на шее висела массивная золотая цепь. Не натирает ли?

– Унары, встать, – грохнул он.

Нет, не натирает, судя по кличу молодецкому. Я встал вместе со всеми.

– Вы думаете, что я ваш капитан?

Признаться, до этого момента я так и думал. Есть альтернатива?

– Нет! Эти полгода для вас я бог и король. Мое слово – закон. Запомните это! Вы не герцоги, не графы и не бароны. Вы унары! МОИ унары! Даже Франциск Великий не пересекал границы поместья Лаик. Здесь – МОЕ королевство, здесь Я казню и милую. Слушайте МЕНЯ, и вы станете дворянами, готовыми служить Его Величеству. Тех, кто будет слишком много о себе полагать, отправлю по домам! С позором! Сейчас унары по очереди, начиная с того, рядом с которым я стою, выйдут на середину трапезной и громко и отчетливо назовут свое имя. Затем отец Герман прочтет молитву о здравии Его Величества, и все отправятся в фехтовальный зал. Завтрак позже. Я хочу посмотреть, что за кони мне достались на этот раз. Итак, унар, встаньте и представьтесь.

О как. У кого-то проблемы с манией величия, ну ладно, что хоть доверенным лицом Создателя себя не окрестил, уже радует.

– Карл, – пробормотал неуверенно полноватый парень, делая шаг вперед.

– Унар Карл. Повторите.

– Унар Карл!

– Следующий.

– Унар Альберто, – назвал себя еще один южанин.

– Следующий.

– Унар Эстебан.

– Следующий…

– Унар Ричард.

Я поспешно шагнул вперед.

– Следующий…

– Унар Роберт.

– Унар Франсуа.

– Унар Юлиус.

Что и говорить, с запоминанием перечня чего-либо, в том числе и имен, у меня всегда были проблемы. Но я сумел понять, что южане и Катершванцы – народ веселый и находчивый. А значит, здесь, в этой “каменной тюряге” я не пропаду.

====== Глава 7. Как разводить пьянство ======

Когда на завтрак подали неприятно выглядевшую рыжую массу, все недоверчиво уставились в тарелки. С энтузиазмом юного исследователя, я потыкал в пищу ложкой. Все унары с затаённым интересом ждали результата моих изысканий, не рискуя пробовать самим. Мужественно подцепив немного ложкой, я осторожно лизнул еду.

– Варёная морковь, – с непередаваемым отвращением озвучил вердикт. – Создатель, фу!

– Гадость какая, – констатировал темноглазый Эстебан, ковыряясь в тарелке. – И это все на обед?

– Ну да, – задумчиво отозвался Константин. – Еще подадут ту густую травяную бурду и велят пить.

– С вашего разрешения, – скривился Эстебан, – я останусь голодным.

– Я тоже! – обрадовался я, отодвигая свою порцию.

Прошло уже около трех месяцев нашего страдания, то есть обучения, поэтому многие из богатеньких дворян успели усвоить, что жизнь – не сахар. А я это понял еще в Надоре, поэтому мне было легче. Однако – голодать все-таки никому не улыбалось. И поэтому каждый с тоской в глазах поглощал водянистую кашу и жидкую похлебку. Это еще куда не шло. Но вот ЭТО!

– Есть хочу, – вздыхал унар Карл через час после горе-обеда.

Он хотел бы есть даже после поглощения целой зажаренной индейки с овощами и пряностями, в этом я не сомневался. В Надоре однажды подавали это кушанье, всего один раз. Мирабелла поддалась печальному взгляду графа Ларака и решила над ним смилостивиться.

– Выпить хочу, – жаловался Эстебан.

Еще один! Скоро у нас наберется отряд страждущих. Мы все стояли в коридоре возле учебной комнаты, ожидали ментора Шабли, и вполголоса обменивались нелестными мнениями об этом заведении. Валентин, правда молчал. Но он всегда молчит, строго следуя правилам Лаик, и вовсе не потому, что боится слуг. Но блин, таких на редкость дисциплинированных парней я нигде еще не встречал. Интересно, удастся уговорить его напиться с нами?

– Домой хочу, – соврал я вполголоса, дабы присоединиться к общему хору стенаний. А то отбиваться от коллектива глупо, тем более в таком месте.

– Да ладно? – Эстебан посмотрел на меня недоверчиво. – Чем надорские развалины вам, унар Ричард, кажутся лучше здешних разв… просторов?

Хороши просторы. Арамона, значит, лопает от пуза, а мы сидим на хлебе и воде. Ну, это я конечно, утрирую, однако общее положение вещей совсем не радует. Прислонившись к стене, я крепко задумался. Почему бы не… Ограбить Арамону? Ведь это не запрещается уставом, насколько я помню. Само собой не запрещается – составители устава такой вопиющей наглости даже предположить не могли.

Ответив Эстебану загадочной усмешкой, я с радостью посмотрел на приближающегося ментора Шабли. Вот, кто стал мне здесь лучом света в темном Арамоновом царстве! Он прекрасно знал и объяснял историю Талига, а я внимал каждому его слову. Занятия по истории Талига, словесности и землеописанию я просто обожал. Кто еще, как не Жерар Шабли, расскажет мне о том, куда угораздило загреметь? Конечно, он рассказывал еще про стихи и сонеты Самуэля Веннена и Вальтера Дидериха, но я никогда не являлся поклонником поэзии, поэтому особого впечатления на меня это не произвело.

Слушая рассказ ментора о Рамиро-предателе и Святом Алане, а так же о Франциске Великом, я понял наконец, портрет какого мужика находится у меня в комнате. И у каждого из нас. Ой, то есть не мужика, а короля. Итак, предок Ричарда Окделла, в чьем теле я успешно пребывал сейчас, заколол кинжалом Рамиро Алву. Не дальний ли родственник того самого Алвы, о котором столько разговоров я слышал? Ладно, узнаем потом. Но… кинжалом?! Лично я придерживаюсь мнения, что за подлость, вроде открывания ворот врагам надо бить в морду. Хотя, что это я, ведь речь идет о прошлом Круге, а это Средние Века, если судить по моему времени. Ничего удивительного.

После лекции по истории мы все разделились. Отпущенное нам свободное время не должно пропадать просто так, поэтому было решено грабить Арамону. Паоло с довольным видом сообщил, что он в послеобеденное время спит едва ли не до вечера. Отлично! Под моим чутким руководством мы по очереди и на цыпочках крались к его комнатам. Удача, видимо, пребывала на нашей стороне – удалось не напороться по дороге на слуг.

Всего малолетних преступников в нашем обличье трое – я, Паоло и Эстебан. Остальные решили не рисковать и пошли к себе, но Арно все-таки затаился в коридоре, вроде как на шухере. Оставлять его было самым безопасным действием.

– Не бойтесь, – сказал он задорно, глядя на нас веселыми черными глазами. – Арамона побоится выгнать младшего брата двух генералов. Так что – смело идите.

Вслушиваясь в громкий храп Арамоны, что развалился под одеялом, мы осторожно и бесшумно прокрались к его столу. Где-то здесь должно храниться вино и напиток, про который рассказывал Паоло. Тинта называется. Что-то типа домашнего вина, что ли? Хотя, неважно, я не собираюсь здесь спиваться. Но где же чертова бутылка? Эстебан, зараза, так подробно рассказал мне про вино со зловещим названием “Черная кровь”, так заманчиво описал вкус и послевкусие, что так и хотелось попробовать.

– Только тинта, – расстроился Паоло, доставая бутылку с янтарной жидкостью из личной заначки капитана Арамоны.

Наверное, неплохое вино! Ну ладно. Я буду мало пить.

– А теперь – делаем ноги! – прошептал я чуть слышно, напоследок окидывая мечтательным взглядом комнату Арамоны. Вот же повезло человеку!

Крадясь обратно, мы успешно добрались до выхода. Паоло бесшумно скользнул в другую комнату, однако сумел нас наскоро догнать, прижимая к груди бумажный сверток. Я держал драгоценную бутылку. И вот удача – снова нам повезло избежать столкновения с вездесущими слугами.

– Наконец-то! – навстречу к нам радостно бросился Арно. – Куда теперь все это спрячем? Паоло, а что у тебя там? – он застенчиво кивнул на сверток.

– Закуска. Нам пьянеть до поросячьего визга нельзя.

– Я бы попросил… – даже если моя душа чужда телу, то теперь нужно охранять все, что этому телу принадлежало. В том числе и защищать гербового зверя.