Текст книги "Сессия в условиях Талига (СИ)"

Автор книги: Дана Канра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

– Да.

– Признаешь ли ты единственным владыкой Талигойи законного наследника династии Раканов?

– Признаю.

– Приказываешь ли ты всем своим сообщникам явиться с повинной в тот же миг, как они узнают о твоем отречении?

– Как… Как я могу теперь что-то приказывать?

– На твоей совести смерть маршала Рокслея и за новое подстрекательство ответишь головой.

– Приказываешь ли ты всем своим сообщникам явиться с повинной в тот же миг, как они узнают о твоем отречении? – повторил ликтор.

– Да.

– Приказываешь ли ты тем, кому, не имея на то права, вручил оружие, безо всяких условий сложить его?

– Да.

– Приказываешь ли ты тем, кому ты беззаконно раздавал титулы, звания и ценности, вернуть незаконно полученное короне?

– Да.

– Приказываешь ли ты тем, кто признал себя твоим вассалом, предстать перед его величеством Альдо Раканом?

– Да.

– Отвечаешь ли ты за свои слова своей жизнью? Принимаешь ли ты на себя вину за все, содеянное твоим именем в прошлом, настоящем и будущем, и готов ли нести ответ?

– Своей жизнью… Готов. Да.

– Подпиши.

Полковник Морен помог свергнутому королю подписать отречение, а я не переставал смотреть на ухмыляющегося Эстебана. Сразу забылись все параллели с моим родным миром, забылись Энн, Айрис, и все то, что уже давно тревожило и занимало меня. Мой друг попал в плен и теперь я был просто обязан его оттуда вытащить – особенно после того, как он освободил меня. Сердце учащенно билось, срывалось дыхание, заливалось краской лицо: я уже знал, как помогу Эстебану сбежать.

====== Глава 44. Как признавать очевидное ======

На Дорамское поле, уже частично опустевшее, на котором должна была состояться казнь, я въехал в недоумении. Мне казалось, что по словам Альдо именно я должен был просить за жизни заложников. Но где те самые заложники? Холодно, порывы ветра бьют в лицо, а клочья серых облаков над головой извергают частые крупинки снега. От дрожи при виде мрачного лица Робера я не спасся.

– Привет, – осторожно поздоровался я, спешившись. – Как дела? Где все?

– Здравствуй, – угрюмо буркнул Робер, опустив голову. – Заложники в Багерлее, король тоже. Из Ургота примчался Рокэ Алва и сдался в плен.

– Что… – у меня перехватило дыхание.

– Хорошо, что тебя не было – вряд ли тебе бы понравилось зрелище, когда Люра разрубил надвое твой эр, – зло покосился на меня Эпинэ. – Прости, Дикон, – он прерывисто вздохнул. – Просто этого никто не ожидал. Люра был тем еще мерзавцем. Скажи, я могу тебе доверять?

– Вполне… – нахмурившись, я подумал о том, что вместе с королем, Рокэ спасу и Эстебана.

– Я собираюсь спасти Рокэ Алву, Дикон, – произнес он очень тихо, склонившись к моему уху.

Все стало еще хуже и еще сложнее. Когда Робер мне подробно объяснил, что Рокэ, Фердинанд и Эстебан находятся в Багерлее, в моем отважном мозгу появилась идея – спасать их и немедленно. А пока нужно сделать вид, что я доверяю Альдо и согласен с его действиями, втереться в доверие. Иначе рискую оказаться там же, где страдает монсеньор. Одна радость – Штанцлера заперли туда же. Ибо заслужил.

Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро! Того же мнения придерживался и я, направляясь из особняка Рокслеев во дворец. И ничуть не жалел, что жил со своими вассалами. Первое время перебивался в особняке Робера Эпинэ, однако злющие аки волки южане достали сверлить меня недовольными взглядами и шептать за моей спиной. Такие выстрелят в спину убегающему и не поморщатся. Ну их. Я честно пытался подружиться с Карвалем, но ему хоть кол на голове теши. Встанет в позу, набычится, чтобы пробормотать нечто нечленораздельное, а потом постарается уйти. А Роберу жаловаться последнее дело, у него и своих проблем хватает.

– Заходи, – развалившийся в кресле Альдо был доволен, бодр и весел. – Как дела?

– Хорошо, – промямлил я неуверенно, оглядывая королевский кабинет. Раньше я здесь ни разу не был, да и не впустили бы.

– Ты по-прежнему живешь у Рокслеев? Да ты садись, не маячь перед глазами.

– Угу. Вассалы же.

– Ты не кисни, Дикон. Общаться с Робером, это, конечно, хорошо, но он тебя с нужного пути сбивает. Ты меня слушай, – посоветовал псевдо-Ракан, снова улыбаясь.

Ага, щас. Вот бегу, падаю, теряю тапочки и нахожу их белыми.

– Я верну старые порядки, – распинался белобрысый болтун. – Не кабитэлские – гальтарские. Золотые земли вновь станут единой империей. Не будет никаких гайиф, гаунау, фельпов, только Золотая Талигойя от моря до моря. Ну, Повелитель Скал, что скажешь?

Я бы сказал, ух как сказал! Но сквернословить во дворце – как-то не есть хорошо. Правила приличия и все такое. Поэтому пришлось промолчать, но вытаращить глаза, имитируя восторг от каждого услышанного слова.

– Вижу, согласен, ну и слава истинным богам! Глава Великого Дома должен жить в собственном дворце, а не в гостях у вассала, пусть и верного. Кто захватил дом Окделлов?

– Дедушка продал особняк, – протянул я, разглядывая с преувеличенным вниманием начищенные до блеска подсвечники, – а потом его снесли. Вроде. Точно не знаю.

– И теперь у его внука нет угла в столице, – Альдо покачал головой с видом расстроенного доброго дядюшки. – Ты год жил в особняке Алвы. Так селись там, – не дожидаясь моего согласия или отказа, он взял перо и что-то написал на листе бумаги. – Вот, держи дарственную. Только гони в шею кэналлийцев.

Мда. Кто еще кого погонит, после того, как из-за меня эр Рокэ едва не помер… Хотя Хуан наверное почувствовал, что запахло жареным и уехал спешно.

– Так что? – поспешил поторопить меня Альдо.

– Хорошо, – согласился я с тяжелым сердцем. Оно и правда к лучшему. Пусть я, чем кто-то другой найдет письмо. – Я могу взять в особняк Айрис?

– Конечно, Дикон, – Ракан спорить не стал. – Смотри, – отодвинул он занавеску. – Солнце… Это наша с тобой судьба, Дикон. Свет, тень и снова свет.

Ох ты блин, того и гляди руку и сердце предложит! А что? Вдруг начитался гайифщины и взбрело ему в голову, что однополые браки были в моде в Гальтаре? Но нет, про Робера заговорил. Кажись, обошлось.

– Эпинэ всю жизнь терял тех, кого любил: отца, братьев, друзей, деда, мать... И чем меньше у него остается близких, тем больше он боится. Не за себя, за нас с тобой, за Матильду, за своих южан... Его б воля, он запер бы нас всех в сундуке, а сам бы сел сверху. С пистолетом.

Хорошо, что воли Робера на это нет, а то мне в сундук совсем не хочется. Даже, если в нем будут дырки для поступления воздуха.

– А теперь, Ричард, давай поговорим о твоей даме, – важно начал Альдо. – Вы уже виделись?

– Нет, мы расстались, – я взглянул на блондина чистыми и честными глазами. – Точнее как. Она осталась в Алате. И я не знаю, когда сможем встретиться снова.

– То есть это не Марианна? Слава Создателю!

– Нет-нет, – я рассмеялся.

– Но герцог Окделл не может жениться на гоганни, какой бы распрекрасной воспитанницей Матильды она не была. Повелители женятся на благородных. Ты же не хочешь, чтобы про тебя ходила дурная слава, как про Рамиро-Предателя?

– Я люблю ее, – пришлось насупиться. – Тверд и незыблем, Ваше Высочество.

– Хорошо, – Альдо с неприязнью вздохнул. – Я подумаю.

Тут открылась дверь и заглянул гвардеец. Кого бы не принесло, очень вовремя. А то не хочу спорить с белобрысым болваном, он же как баран упертый!

– Ваше Величество, герцог Эпинэ. По вашему приказу.

Ой, уже Величество. А короноваться ты когда успел, Величество белоштанное? Я с надеждой огляделся на вошедшего Робера – тот как всегда хмур и невесел. Полностью разделяю его состояние. Пройдя в кабинет, сел в свободное кресло. Альдо снова улыбнулся мне.

– Ричард, отправляйся домой. Устраивайся, отдыхай. А мы к тебе потом в гости придем, – огорошил Альдо на прощание. – И не забудь взять солдат.

В особняке многое из предметов роскоши исчезло, да и не нужно оно мне. Едва переступив порог дома, я велел нескольким солдатам остаться, а сам опрометью кинулся в свою комнату. И снова все осмотрел. Пыльные ящики стола, сундук, место под периной – все могло служить тайником. Но ничего отыскать не удалось. Что же теперь делать? Единственной, казалось бы верной мыслью, было обживать особняк, но нет. Я не стану выбрасывать отсюда вещи монсеньора, потому что готов сделать все для его возвращения в свой дом. Но кабаньи головы в его кабинете все-таки снял, потому что оставить их – значит насмехаться над собственным гербовым животным.

Из кабинета исчезло многое: гитара, оружие, деньги и еще кой-что по мелочи. Драгоценной мелочи. Коней в конюшнях не осталось, но это и правильно, что сбежавшие кэналлийцы их забрали. Нужно же за животным ухаживать. Оглядывая кабинет, я задумчиво погладил по голове вылезающую из кармана Энн. Хорошо, что хоть Моро мне не предложили, покататься, а то с Альдо станется.

Не знаю, как поступил бы настоящий Окделл в этом теле, но я мародерствовать в этом доме не собирался. Пусть буду жить здесь среди кэналлийских предметов роскоши и каданского оружия, пусть здесь не будет моих родовых цветов. Зато совесть чиста.

Но вот заказать одежду для себя и для Айрис придется. Одолжу деньги у Альдо, а там посмотрим, как дела пойдут. И да. Надо написать в Надор, чтобы Мирабелла не ехала на коронацию. Им с Айрис нельзя встречаться. Как только провернуть сей финт ушами, если Штанцлер в Багерлее? Реджинальда, может, позвать? Я дернул за серебристый шнур, вызывая слугу, и очень скоро появился Джереми Бич. После смерти Люра этот товарищ перешел ко мне. С чужого плеча скинули парня. Почему-то мне казалось, что моральным уродам служат лишь моральные уроды, но Джереми еще не дал серьезного повода сомневаться в себе.

– Монсеньор?

– Найдите виконта Реджинальда Ларака. Он должен жить у церкви Святой Иларии.

Мне отчего-то стало страшно. Должен жить! Если бедолагу не коснулись те бесчинства, что творились сейчас на улицах города. То одного застрелят, то другого зарежут. Пока еще единичные случае, а потом что?

– Да, монсеньор.

Печальную персону Реджинальда проводили в особняк через час-другой, а до этого времени я с кислым видом попивал хозяйское вино, размышляя, кого бы пригласить на коронацию. Вряд ли Рокэ обидится за такую малость. Но вот, слуга сообщил, что Реджинальд пришел. А насчет коронации – да пусть все, кто в стране, и приезжают. Чарльз Давенпорт, правда, вряд ли пожелает, он в бегах…

– Дикон, мы так давно не виделись.

– Ага, давно. Садись, поговорим… – наверное нужно было радоваться, но я чувствовал себя растерянным и одиноким. – Хочешь вина?

– Да… – Наль протянул руку к бокалу. – А что за вино?

– “Вдовья слеза”. Прекрасное вино.

– Лучше быть не может!

– Может, наверное, – вздохнул я устало. – Слушай, мне нужна помощь. Слишком долго рассказывать, но Альдо Ракану на троне не место. Как и Оллару. Есть человек достойный править.

– Дикон… – в маленьких глазках Наля сверкнуло уважение.

– Ты понимаешь, что со мной будет, если ты кому-нибудь сболтнешь?

– Примерно да. Я так рад, что ты разделяешь мое мнение, Дикон, – зачастил “кузен”. – Я живу в Нижнем городе, там такое творится… Солдаты без спроса заходят в дома, грабят, принуждают женщин… А люди хотят жить как раньше. Помнишь Октавианскую ночь?

У меня внутри все похолодело.

– Им не нужна великая страна. Поедем по Олл… по Кабитэле? Я покажу тебе.

– Хорошо, – я сделал еще глоток вина и отодвинул бокал. Внутри все полыхало от злости. – Поехали после Совета. Просто я не должен вызывать у Альдо подозрений. И виновные будут наказаны.

====== Глава 45. Как внимать идиотам ======

Эпинэ, Ракан, Алва, Мэллит, Айрис, Эстебан... Все эти фамилии и имена, как и многие другие, вертелись у меня в голове почти постоянно. Осталось ли хоть что-нибудь из памяти Димы Сергеева, умершего когда-то давно на зачете по истории? Готовясь к Совету, я был рассеянным, потому что не мог не размышлять об этом. Как оказалось, жизнь в Кэртиане куда насыщеннее и интереснее. И еще, что немаловажно – дотошная пожилая историчка знала об этом мире куда больше меня. Теперь мне нужно регулярно вспоминать то, что было в прошлой жизни, дабы не потерять себя и не запутаться в местных головокружительных интригах. Важно помнить, кто я есть.

– Монсеньор? – негромко позвал меня слуга, принесший вещи от портного. – Вам не угодно посмотреть на себя?

Эта фраза вывела меня из глубокого омута размышлений и заставила вернуться в ту безрадостную реальность, где я вовсе не Дима, а Ричард Окделл – отравитель и перебежчик. Правда отравитель не своего эра, да и перебежчик на чужую сторону – лишь с благими намерениями, но кто же объяснит это Валентину Придду, который ходит с гордой физиономией и поглядывает на меня, как на дохлого ызарга? А он мне, между прочим, нужен для освобождения Рокэ и Эстебана из Багерлее.

– Угодно, – пробубнил я под нос, подходя к огромному зеркалу.

На мне были черные брюки и черный, с золотой оторочкой, камзол. Внешность герцога Окделла, увы, сохранилась, как бы я не мечтал об обратном. Герцогская цепь, три кольца на пальцах, что было крайне неудобно, и все. Но вот об отсутствии ордена я горевал – Альдо объявил недействительными награды, врученные Олларами. Придурок белобрысый. Я же не за красивые глаза получил орден Талигойской Розы! Обидно, одним словом.

– Монсеньор доволен? .

– Да, Джакопо, благодарю, – ответил я с вымученной улыбкой.

– Эскорт готов, – сообщил Эндрю Нокс, как и Джереми, доставшийся мне от Люра. Он служил капитаном Личной гвардии Повелителя Скал. Ох, сколько власти свалилось мне на голову в пыльном мешке, а что с ней делать-то?

– Благодарю, – ответил я коротко, а потом вышел, поглядывая на черно-синие цвета. Интересно, как скоро Альдо начнет на меня давить, чтобы я “убрал этот ветер”. Ай, не все ли равно.

Угостив Сону яблоком, я стал ждать Реджинальда. Он теперь стал наследником Дома Скал. Не совсем, правда, подходит для этого – вот если все пойдет хорошо и я женюсь на Мэллит, то… Впрочем, слишком рано размышлять и строить призрачные замки. Никогда не знаешь, какая беда навалится тяжелым грузом на плечи.

– Ты похож на талигойского святого! – сообщил восхищенный Ларак.

– На свинью в вороньих перьях я похож, – отмахнулся я, снова вспомнив, что к чему. – Поехали, чтобы не опоздать.

Теперь остается лишь уповать на то, что Матильда, приглашенная внуком, приедет сюда с воспитанницей. Я сильно соскучился по Мэллит. Но, конечно, распространяться об этом не собирался. Разрешив Ноксу открыть ворота, я молча смотрел, как черные створки без воронов открываются. Жаль, что пришлось снять этих птиц, но пусть уж будет вообще пусто на воротах. Впереди поехал знаменосец в красном, за ним следом еще какие-то люди, а потом мы с Реджинальдом. Я чувствовал себя каким-то разряженным клоуном в свите белоштанного балбеса

– Наль, тебе придется ехать в Надор, – начал я издалека. – Скажи эрэа Мирабелле, что ей не следует ехать в столицу на коронацию. Они поругаются с Айрис и ничего хорошего не будет.

– Да, ты прав! – кивнул тот. – Конечно, я сделаю все для этого. Слушай, а почему Айрис не с нами? – Реджинальд смутился.

– Не знаю… – а правда, почему?

– И Айри тебе даже не написала?

– Нет. И на письма не отвечает. Наверное, боится, что если ее выпустят ко мне, в особняк, то назад уже не впустят. А бывшая королева сейчас нуждается в поддержке… – я понимал, что утешаю себя, но так хотелось в это верить.

– Монсеньор, – заговорил капитан Нокс, – скоро мы поедем по улице Адриана, я прошу вас и вашего кузена поменяться плащами со мной и Томасом и смешаться с солдатами.

– Зачем?

– Вас… нас не любят в городе, – промямил Наль.

– Виконт Лар совершенно прав, – поддакнул Нокс. – Вчера стреляли в герцога Эпинэ.

– Что?!

– Но с ним все в порядке. Стрелок промахнулся.

– Пожалуй, идея не так уж и плоха, но я не буду прятаться. Если выстрелят, значит заслужил, – вздохнув, отверг я предложение. – Наль, ты как хочешь?

– Я бы переоделся…

– Да не бойся. Хочешь – переоденься, я не укушу, – откуда только взялось хорошее настроение.

“Кузен” посмотрел на меня с благодарностью и протянул руку за чужим плащом. Я все понимал – ему было непривычно находиться в незнакомом окружении и в моей тени. Не будь у меня великой цели перевернуть Багерлее вверх дном, дабы вытащить двух, а то и трех человек, быстро бы устроил тут восстание. Но нет, сейчас я просто не имел на это права.

Во дворце я встретил первым делом Валентина Придда и сразу вспомнил слова Эстебана про его родственников, сгинувших в Багерлее. Надо будет, туда, кстати, съездить – встретиться с кем-нибудь из тех, кого я планирую спасти. Интересно, поможет мне этот товарищ, одетый в серый бархат и взирающий свысока? На всякий случай я поклонился Повелителю Волн.

– Здравствуйте, господин герцог, – решение быть учтивым, наверное, стало верным, – примите мои искренние соболезнования.

Реджинальд рассказал мне, что в Багерлее жестоко пытали его родителей, сестер, его самого. И Валентин стал единственным выжившим – это, несомненно, заслуживало уважения. В серых холодных глазах молодого человека мелькнуло слабое удивление, но он тут же поклонился мне в ответ.

– Благодарю вас, герцог Окделл, – произнес он совершенно спокойным голосом, в котором не звучало ни единого намека на боль.

В это время развели алебарды гвардейцы, пропуская графа Джеймса Рокслея, назначенным командующим гвардии. Я направился ему навстречу, чтобы поприветствовать, а Реджинальд остался стоять. Бедолага чувствовал себя чужим среди краденой роскоши, как и я. Но познакомиться с вассалом нужно – куда без полезных связей в столице?

– Монсеньор, счастлив видеть вас в добром здравии, – кивнул граф.

– И я вас.

Минута молчания.

– Что ты думаешь о Высоком Совете?

– Ну… Я не привык там сидеть. Ведь я всего лишь граф.

– Его Величество хочет вернуть старые обычаи.

– Надеюсь не заменить мундир на доспехи? – слегка усмехнулся Джеймс. И только сейчас я обратил внимание, что он тоже в трауре – его брата Генри убил Чарльз Давенпорт. Так вот о чем говорил Альдо Оллару…

– Нет, разумеется. Надеюсь, Его Величество знает, что делает. Слушай, а давай поупражняемся в фехтовании? – завел я иную тему, чтобы не проболтаться об истинном отношении к Величеству. – Приедешь в мой особняк?

– Завтра, наверное. После Совета я еду встречать новое Высокопреосвященство.

– Его Величество Альдо Первый, Милостью Создателя король талигойский, скоро призовет вас. Готовьтесь! – прокричал некто в золотистом одеянии и ударил жезлом четыре раза.

Распахнулись снова двери и протопали гимнеты в кирасах со Зверем. Охрана Альдо. Ну не знаю, разряжены по форме, а рожи, как у мясников. Не хотел бы связаться с такими. После нового удара жезла вошел капитан гимнетов. Точнее, два – Мевен и Рокслей. На сей раз Дэвид Рокслей.

А потом пришел Альдо Ракан – с довольной рожей и при полном белом параде.

– Наши верные вассалы, мы желаем говорить с вами в Зале Высокого Совета.

В гальтарских обычаях я вовсе не разбирался, но то, что сейчас идет Круг Скал, знал точно, а поэтому сделал шаг вперед. Между нами с Альдо встал Валентин. Слава Создателю, не придется любоваться этим лыбящимся лицом! И мы направились в Зал. Зазвенел гонг, Альдо плавно опустился в белое кресло. Ну конечно! У меня иногда возникало ощущение, что он боится иных цветов.

Мы с Валентином переглянулись и уселись в кресла – я слева от Альдо, тот справа. Сидели и смотрели то друг на друга, то на окружающих обстановку и людей, то просто тупо хлопали глазами. Как два бакранских козла. И как с ним потом поговорить, при этакой толпе соглядатаев?

Кто-то четыре раза шандарахнул в дверь со всей дури. А, Робер…

– Первый маршал Талигойи Робер Эпинэ к своему государю, – доложил Дэвид Рокслей.

– Мы ждем! – кивает сюзерен.

Я посмотрел на его окольцованные пальцы и буквально услышал, как несчастные драгоценные камушки стонут и вздыхают, что им выпала участь украшать руки этого обалдуя. А может причина в том, что они не подходят друг другу? Рубин никогда не сойдется с изумрудом, бирюза не примет сердолик, но разве есть до этого дело Альдо Ракану?!

– Первый маршал Талигойи здесь!

– Когда марагонец взял Кабитэлу, в Высоком Совете было тринадцать человек. Прошло четыреста лет, и нас по-прежнему тринадцать. Тринадцать, потому что мы, Альдо Ракан, подтверждаем, что именно Борны являются единственными и законными наследниками Генриха Гонта. Агарисская ветвь неправомочна, ибо берет начало от дальних родичей, воспользовавшихся чужим несчастьем.

Удо, сын Олафа, брат Карла и Рихарда! Займи свое законное место на скамье Волн. Мы повелеваем тебе и твоему потомству впредь именоваться графами Гонтами и дарим тебе земли от Кольца Эрнани до Южного Ноймара. Твой брат Конрад предпочел покой и безопасность, да будет так. Конрад Борн и его потомство останутся графами Борн со всеми привилегиями, за исключением прав на имя и владения Гонтов.

– Моя жизнь принадлежит моему королю и моему королевству.

– Так и будет, – Альдо опять улыбнулся, – так и будет! Займи свое место, граф Гонт. Старый закон прост – в Высокий Совет попадают по праву рождения. Король волен в жизни и свободе подданных, но даже он не может лишить их того, что они обретают по праву крови. Алва, Савиньяки, Дораки, фок Варзов предали свою честь и свою кровь, но они есть, и пока они есть, в Высоком Совете остается тринадцать человек. По обычаю, глава Великого Дома говорит за отсутствующих вассалов. Ричард Окделл! Тебе принадлежат Слова графа Карлиона и графа Берхайма, пока те не прибудут ко двору. Валентин Придд, граф фок Варзов предал короля и Талигойю, и я забираю у него его Слово и вручаю твоей чести. Робер Эпинэ, в доме Молнии – два предателя. Савиньяк и Дорак. Их Слова отходят к тебе, как и Слово отсутствующего графа Ариго, которого мы надеемся увидеть в этих стенах...

Надейтесь, Величество, надейтесь.

– Мы вернем Золотой Анаксии ее величие, – Альдо понесло не туда, – мы пройдем от Седого моря до Померанцевого. Нам не нужны огрызки с марагонского стола! Мы отказываемся от всех побед Олларов. Вернее, от подлостей, которые узурпаторы и их последыши называют победами. Нам не нужна варастийская зараза, бергерские камни, марагонские зыбуны! Все, что лежит за пределами Талигойи Раканов, может отправляться к кошкам. До поры до времени! Мы начнем с того, чем закончил Эрнани Одиннадцатый, и придем к тому, чем владел Эридани Великий! Мы есть закон и мы есть власть! Мы и наши кровные вассалы. Остальные – лишь слуги анаксии. Мы напоминаем Повелителю Скал, что он владыка Полуночи и Рассвета и отвечает перед нами за земли, лежащие к северу от Раканы. Вы удивлены? Вы думали, я верну своей столице имя, которое у нее отобрал марагонский бастард? Нет! Мы не желаем возвращать времена угасания. Кабитэла – это имя поражения, а нам нужно имя победы, залог силы, успеха, могущества. Столица – сердце империи, сердце подвластного нам Зверя, и залогом этого да будет ее имя. Ракана – главный город Золотой Анаксии! Ракана – столица Золотых земель! Ракана – центр мира и мироздания! Лэвон, лэвайе, эорианэ!

– Лэвон лэвайе эорианэ! – радостно завопили гвардейцы.

– Лэвон лэвайе анаксэ Альдо! – пробулькал от смеха Мевен.

– Лэвон лэвайе анаксэ Альдо! – монотонно пробубнили я и Рокслеи.

– Лэвон лэвайе, – Придд последовал нашему примеру.

– Лэвон лэвайе, – торжественно произнес сам Альдо.

– Лэйе Астрапэ! – горестно вздохнул Робер. – Лэйе абвение лаэтарэ!

– Мы воздадим должное и чести и предательству. В Старом Парке будет храм, мы перенесем туда останки короля Эрнани. Рядом со своим сюзереном обретут пристанище его защитники Алан Окделл и Эктор Придд. Повелитель Скал, Повелитель Волн, вы слышите меня?

– Да, Ваше Величество, – сдержанно ответил я.

– Да, Ваше Величество, – произнес Валентин.

– Что до узурпатора и его прихвостней, то они не должны осквернять собой землю Раканы. Перед нашей коронацией бастард и его приспешники будут вывезены за пределы столицы и сожжены, а пепел развеян над марагонским трактом. Мы сказали, а вы выслушали. Завтра в полдень ждем вас в зале Зверя, где мы будем принимать иноземных послов и оказавших нам услуги ординаров. Напоследок напомню о главном. Ординары за свои заслуги могут получать награды, чины, должности, но они останутся ординарами, а эории – эориями. Мы – спасение Талигойи, ее будущее, ее слава и сила! Идите и готовьтесь к войнам, нет, не к войне, к победам! Лэвон лэвайе!

У меня просто не было слов, чтобы ответить на тот бред, что он нес, а потому я молчал и в свою очередь восторженно лыбился, стараясь не замечать пристального взгляда Валентина.

====== Глава 46. Как лучше всего огребать ======

– Ну что, крысушка? – поинтересовался я у хвостатой питомицы, – хочешь переселиться в другие руки? Айрис, в отличие от меня, не воюет и ты всегда будешь в безопасности. И не только ты… оу…

Причиной возгласа стало обнаружение некоторого обстоятельства на крысином тельце. Мда. С Клементом они и правда отлично проводили время, я не ошибся. Просто незабываемо. И что теперь мне делать с их потомством – Айрис подарить? Так ведь там Катарина, а она не поймет юмора и вышлет куда-нибудь крысят. Ладно, об этом подумаю позже. Прежде чем идти в Багерлее, схожу к сестре. Она сейчас жила во дворце, вместе с бывшей королевой. Думаю, “сестра” поможет осуществить мой замысел.

Ради этого пришлось несколько дней подряд посылать Катарине цветы – исключительно для пущего отвода глаз, если вдруг понадобится дополнительный повод визита к женщинам. Изображать пылко влюбленного в бледную даму мне не хотелось от слова совсем, но чем-то всегда надо жертвовать. Поэтому, посадив в карман Энн, я поехал во дворец, надеясь на лучшее. Но там меня огорошили – Альдо вовсю трепался с Катариной о каких-то тайных вещах.

Пришлось ждать. Около часа я топтался в приемной, пока болтуны общались. Уже сменился караул, а я все стою в Охотничьем флигеле и считаю ворон. Или стеклышки витражей. И все сильнее понимаю, что хочу кушать. Некстати и не в тему вспомнилось, как недавно какой-то местный хулиган написал на воротах: “Свинья в вороньих перьях”. Обидно, но заслужил.

Энн зашевелилась, выглянула из кармана, тоскливо посмотрела на меня блестящими глазками – ей тоже надоело ждать. Убегать от хозяина ей, наверное, будет тяжело в ее положении, да и запомнился, должно быть, опыт в Варасте, когда я поднял беглянку за хвост.

Мимо меня протопал лакей Приддов с корзиной хризантем. Не один я строю из себя обожателя Катарины… или Валентин всерьез в нее влюблен? Хм… Интересно получится. Надо будет наставлять Спрута на путь истинный в таком случае. От скуки я принялся разглядывать картины алатских художников и подумал, что то ли сам не смыслю ни кошки в искусстве, то ли художник сплоховал.

Вышедшая из апартаментов Катарины полная женщина, взяла у лакея корзину и ушла обратно. Я вздохнул. Может, прийти завтра? Но нет, зря что ли жду уже вон сколько времени, а завтра и того больше, возможно, придется ждать. Я побрел к окну с видом на сад, разбитый на крыше. Уж он-то поинтереснее картины будет. Но нет – летней красоты я не увидел. Цветы и птиц забрали, журчащие фонтанчики высохли, остались лишь статуи обнаженных людей.

– На красоток любуешься? – голос Альдо заставил меня вздрогнуть и подскочить.

Блять, блять, блять! Нельзя же так подкрадываться и пугать людей! У меня чуть снова сердечный приступ не случился! Хотя, у тела Ричарда Окделла, видимо, сердце сильное, а вот с дыханием серьезные проблемы – иначе бы он не умер в неполные шестнадцать лет в своей спальне.

– Здравствуйте, Ваше Величество, – пробормотал я, обернувшись. – Привет, Робер. Как дела?

Наверное, лезть к Роберу с известием о том, что его ручной крыс скоро познает радости отцовства, не стоит – Повелитель Молний какой-то грустный.

– Катарина Оллар – удивительная женщина. Будь она хоть на четверть столь же красива, как благородна, я б не устоял, – изрек важно Альдо.

Ну хоть в чем-то я с ним согласен. Хотя, на вкус и цвет, как говорится…

– А я пришел навестить мою сестру. Можно?

– Можно. Я не намерен лишать Катарину общества девицы Окделл, так ей и передай.

– Передам, – сообщил я радостно, и уже намереваясь бодро направиться в апартаменты Катарины.

Госпожа Одетта Мэтьюс, та самая женщина, что забрала цветы, сделала неуклюжий реверанс, выглянув снова из-за двери, и сообщила, что Катарина Оллар нездорова. Эх, печально – потерян мой план Б.

– Ммм… Что с вашей госпожой? – спросил я вскользь.

– Она дурно спала ночь.

– Сударыня, а моя сестра, Айрис Окделл, здорова?

– О да, здорова.

– Я хочу ее видеть.

– Я сейчас же ее приглашу, монсеньор, – сообщила Одетта, прытко удаляясь.

Проводив ее задумчивым взглядом, я снова подумал об Айрис с уважением. Она молодец – не побоялась пойти в Багерлее за опальной Катариной. Сейчас поздороваюсь с ней, покажу крысу, спрошу, что делать, а потом уже заведу разговор про освобождение узников из Багерлее. Наверное, она согласится мне помочь, к тому же что-то уже знает про эту тюрьму. И Валентин знает. А все вместе мы сможем добиться поставленной цели.

– Монсеньор, герцогиня Айрис Окделл счастлива видеть своего отважного брата, – сообщила глухо Одетта, прежде чем уйти в покои, уже насовсем.

Далее время разделилось на “до” и “после”. Потому что Айрис Окделл на меня набросилась, как набрасывается клоун с бензопилой из фильма ужасов. Вот только данного атрибута у нее не было при себе, но и то прекрасно.

– Ызарг поганый! – сообщила она звонко, одарив меня сильной пощечиной.

– Оу… Айрис, ты чего? – столь горячего приема я никак ожидать не мог. Поэтому хлопал глазами, пока она наносила мне новые удары и громко величала свиньей.

– Свинья из вонючей лужи! Трус! Предатель! Тварь болотная! – визжала раскрасневшаяся девушка, продолжая вершить насилие.

– Айрис, успокойся!

С негодующим писком высунулась из кармана Энн, решившая посмотреть, кто осмелился напасть на заботливого хозяина, но, что делать дальше, видимо, не знала. Куда пропала сноровка после Лаик? Вон как тогда цапнула меня за руку – до сих пор шрам здоровенный…

– Гадина! – меня дернули за волосы. – Ты мне не брат! Я тебя убью, убью, убью! Отправляйся в Закат!

Я продемонстрировал свою ловкость, поймав нацеленный мне в голову подсвечник, а потом схватил Айрис за руку. Отправляться по указанному адресу мне пока рано.

– Чтоб ты сдох! Кукушонок! Клещ собачий!

– Айрис! Погоди, успокойся!

– Умри, погань! Ты его каблука не стоишь, урод неблагодарный!

– Погоди, Айрис! – я слегка сжал запястье девушки и свободной рукой достал прифигевшего зверька из кармана. – Держи крысу. Осторожнее, она беременна. Очень мила и ласкова, почти ручная. Все, я пошел, а ты успокаивайся потихоньку. А то снова плохо станет. Удачи.