Текст книги "Сессия в условиях Талига (СИ)"

Автор книги: Дана Канра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 33 страниц)

Там, за дверью кто-то чем-то шуршал и скрипел, но разговоров и шагов слышно не было. Призраки, что ли, в бумажках копаются? Решившись, я толкнул тяжелую дверь и вошел. Август Штанцлер был в кабинете, стоял рядом с окном, а напротив него стоял Карваль. Вот он-то мне и нужен. А вслед за мной вошли трое южан. Откуда взялись, телепортировались? Чувствую, сейчас будет движуха…

– Дикон, мальчик мой, как ты догадался? – прошелестел Штанцлер.

– Это было нетрудно, – отмахнулся я, чувствуя, как коробит от этого обращения. А в голове появилась одна великолепная мысль, как можно нейтрализовать Карваля с его документом. Но не сейчас, а позже, чтобы без свидетелей…

– Прошу меня простить, герцог Окделл. Дела… – пояснил Карваль. – Пытаемся найти доказательства по делу графини Савиньяк, но здесь не найти даже крыс.

– Разрешите мне вам помочь?

– Благодарю, но это входит в мои обязанности, – лицо Карваля стало жестким, как и голос. – Однако, мне нужно на несколько часов вернуться в казармы Дювье, успокойте привратника. Он нервничает.

– Слушаюсь.

– До встречи,

Да, до встречи… Я молчал, слушая удаляющиеся шаги, и напряженно думал. Надо было говорить о чем-то со Штанцлером, однако все мне нужные мысли куда-то уплыли.

– Мой мальчик…

– Не называйте меня своим мальчиком, – вежливо, но сурово попросил я, – потому что я – в лучшем случае мальчик Алвы. И не надо упрашивать меня, чтобы я взял вас с собой куда-нибудь в Надор или еще куда. Вы мне не нужны.

– Дикон. Мне нужна твоя помощь, – старик посмотрел на меня с мольбой, а потом оглядел полутемную комнату. – Я хочу жить, хоть стар и нездоров. Багерлее и смерти тех, кто мне дорог, превратили меня в развалину. Помоги мне.

– Нет, – отрезал я. – Отстаньте. Мне нужны не вы и неважно, что с вами случится.

– Южанин по имени Никола Карваль постарается избавиться от нас обоих.

– Догадываюсь… Эр Август, лучшее, что вы можете сейчас сделать – это заткнуться и не донимать меня вашими проблемами. Еще раз повторяю – вы мне не нужны. Потому что вы – лжец и редкий трус. Хотите жить за счет Скал, а потом удрать в Дриксен? Вряд ли получится.

– Дикон…

– Не Дикон – Ричард Окделл. Повелитель Скал, – кажется, то же самое я сказал Катарине.

– Ричард, – он молитвенно сложил на груди ладони, – делай что хочешь, можешь даже убить меня, но не суди мою дочь…

– Кого?..

– Катарину Оллар.

Мои глаза мгновенно округлились. Но… как?! Какими тайными силами Четверых Штанцлер сумел стать отцом, какая женщина на него посмотрела?! В любом случае, надо взять себя в руки. Дочь старика умерла или родила четвертого ребенка.

– Королева – моя дочь… Каролина Борн. Моя жена… Мы были тайно обвенчаны по эсператистскому обряду в присутствии ее величества Алисы. Подругой невесты была Жозефина Ариго, другом жениха – Морис Эр-При. Я уступал Борнам в происхождении и знатности и боялся, что Кару мне не отдадут. Мы хотели сделать путь к отступлению невозможным и боялись скандала. Ее величество… Ее величество Алиса сочувствовала нашей любви…

Господи… зачем мне эти сведения? Я, конечно, понимал, что в Талиге слишком большой процент супружеской неверности, но это открытие навеяло на меня что-то вроде ступора. Катарина – не Ариго? Хотя, если вспомнить про ее натуру, неудивительно, что такой же была ее мать. От осинки не родятся апельсинки.

– Эр Август, отстаньте. Я не хочу вас больше слышать, – отчеканил я, быстро шагнув к облезлой двери. – Прощайте. О, здравствуйте снова, генерал.

Генерал Карваль появился внезапно, словно чертик из табакерки. А шагов я не слышал. Что же, думаю, настал важный и решительный момент, когда большую проблему можно решить одни поступком. Генерал оттеснил меня плечом и шагнул в кабинет. Нахмурился.

– Герцог, куда вы уходите?

– А, – достав из-за пояса незаметно пистолет, я махнул рукой, – нужно. По делам.

– Дикон! – взвизгнул за спиной Штанцлер не своим голосом, и тут же грохнул выстрел.

Вздрогнув, я сжал рукоять пистолета и замер. Внезапно так… Штанцлера только что убили, выстрелив в упор, и он упал на истоптанные темные доски. Кровь текла и текла, делаясь большой лужей. Он надеялся, что я его спасу? Настолько отчаялся в потере союзника? В нос ударило запахом паленого пороха и какой-то сырости. Отлично, свидетель убран. Можно действовать.

– Есть люди, за которыми часто приходится вытирать грязь, – зачем-то сообщил мне Карваль, убирая пистолет за пояс.

– Ага, – согласился я. – Вы, например.

Пистолет направлен ему в лоб. Мне передана эстафета стрельбы – прекрасно! Теперь этот южанин не помешает ни мне, ни Алве, ни кому-либо еще. Вот только убить живого человека совсем не просто, пусть и вооруженного. Выхватить свое оружие и пальнуть в меня генерал бы не успел.

– Дювье! – позвал он громко, но коротко.

Я успел спустить курок и снова запахло порохом. Карваль упал неподалеку от Штанцлера, с развороченным лбом и спокойствием в темных глазах. Он не успел испугаться и действовал, как положено военному. Теперь трупы двух мерзавцев лежали почти рядышком – ай, какая прелесть!

Протопал кто-то за спиной и сильные лапы сдавили мои плечи, прежде чем я успел обернуться. Дювье прибежал узнавать, в чем тут дело, и, судя по его тяжелому дыханию, результат не порадовал. Ну а я бесславно попался и теперь могу быть обвинен в двойном убийстве. Тройном, если припишут фрейлину. Четверном, если прицепятся к оставлению королевы в опасности. Все, Ричард Сергеев-Окделл, к тебе пришел песец. Есть такой пушной зверь.

– Ты... ты... – Дювье от потери горячо любимого генерала явно пребывал в состоянии шока и печали.

– Я. Рад встрече. Если я вам далее не нужен, попросил бы вас меня отпустить, а то плечо еще не зажило, – брякнул я, бросая пистолет.

Резко присесть и крутануться направо, а затем броситься к приоткрытой двери. За ней никто не стоит, значит можно протопать по лестнице, спеша изо всех сил, выскочить из дома. Неужели, Дювье один тут? Нет, еще какой-то южанин в седле. Но, прежде чем ловко вскочить на Сону и помчаться прочь отсюда, я умудрился врезаться в какого-то третьего человека. Он и сгреб меня в охапку, крепко удерживая. Фиг вырвешься.

– Здравствуйте, Рокслей! – хмуро поздоровался Дювье, выходя из дома. – Мы задержали герцога Окделла по подозрению в нескольких убийствах.

– Я знаю, – отозвался вассал, не ослабляя хватку. – Мне приказано доставить герцога в Багерлее.

– Кем?

– Робером Эпинэ. Он передумал.

– Хорошо…

Подталкиваемый Дэвидом Рокслеем, я направился к его коню. И вот вопрос: меня ожидает ворох новых проблем или мне сейчас улыбнулась удача в лице верного вассала?

====== Глава 94. Как коварны ловушки ======

А ведь изначально чесночники не собирались меня хватать. Им был нужен не я, а Штанцлер, потому что у Карваля с престарелым дриксом какие-то свои терки. Но моя упертость и желание усадить Алву на трон, с которым я не расставался уже очень давно, сделали свое дело. Дурное оно или нет – время покажет. Пока мне оставалось только молчать и ехать в седле рокслеевского коня. Запястья мои спутаны тонкой веревкой, поводья держит сам Дэвид – хуже ситуации не придумаешь. Но несколько признаков указывало на то, что он просто обманул южан. И слава местному, выдуманному агариссцами, Создателю!

Багерлее располагался на другом конце столицы и мы действительно ехали в его сторону, но после первого же поворота, когда дом Штанцлера и чесночники остались далеко позади, Дэвид повернул коня в ином направлении. Теперь нужно быть очень осторожным, чтобы не привлекать чужого внимания. А Рокслей мрачно молчал. Обдумывает гневную речь или просто не хочет со мной разговаривать?

– Дэвид? – решился я подать голос, когда стало ясно, что погони или слежки нет. – В чем дело?

– Я не мог не спасти тебя, Дикон, – ответил он, помедлив. – Из Дома Скал почти никого не осталось, только я, Дженнифер, Берхайм… но он – редкий мерзавец. А твоя сестра скоро будет относиться к Дому Молний. Долг вассала…

– Есть еще Мелания Окделл, – прервал его я.

– Да, знаю… Но у вас же нет наследника?

– Нет. Нельзя позволить, чтобы Мэл… Мелания забеременела сейчас, когда нет ни дома, ни замка.

– Ты прав, Дикон, – Дэвид остановил коня и быстро освободил меня от пут. – Кстати о беременных…

– Мм? – в груди шевельнулось нехорошее предчувствие, но я постарался не подавать виду, что мне не по себе.

– Катарина умерла во время родов, – мужчина понизил голос, – и это случилось довольно быстро. Она очень волновалась из-за чего-то, повторяла “Ариго” и “это маки”. Брат Анджело сказал, что родился мальчик – очень слабый. Надеюсь, он выживет.

Я промолчал, не желая соглашаться с надеждой вассала, и молча слушал его дальнейший рассказ. Робер, судя по всему, в глубокой печали, планирует заехать в мой особняк, чтобы убедиться, что Мэллит в порядке. Что касается планов Карваля, тут Леворукий ногу сломит. Хорошо, что я его убил, но плохо, что теперь на меня повесят смерть Штанцлера. Впрочем, если мои судьи будут адекватными, в отличие от того же Дювье, то можно им объяснить, что стрелял я всего один раз, а прежде пистолетом не пользовался.

Наш путь лежал в сторону особняка Рокслеев, где мне придется скрываться некоторое время. Другое дело, что я не собирался отсиживаться там и ждать, пока Ноймаринены захапают трон и будут воспитывать короля Карла. Время дорого, медлить нельзя. Но об этом Дэвиду Рокслею знать не нужно. А вообще выходило забавно, если сопоставить себя и Дэвида с Рокэ и Валентином. Тот спас моего бывшего эра так же неожиданно, прежде прикинувшись союзником Альдо. Вот только во что все выльется на этот раз?

Оставшуюся часть пути я молчал и смотрел по сторонам. Ничего интересного – разграбленные, мертвые и пустые дома, камни под копытами лошади, и бледно-голубое небо над всем этим. Яркое солнце, недавно слепившее глаза, уже скрылось, начинало понемногу темнеть. У меня выдался напряженный день, я устал, был разбит и подавлен. Нарекут ли меня теперь государственным преступником и отправят ли в Занху? Южане, скорее всего, после моего поступка, перекроют выходы из столицы, драгоценное время упущено. Как теперь найти Алву? Как вырваться из Олларии?

– Мы приехали, – известил меня Рокслей.

– Да…

Я слез с лошади и нетвердым шагом побрел к распахнутым воротам, а Рокслей следом. Словно конвой, хотя я находился в гостях у друзей. И как же я был рад, когда попал в более-менее безопасное место! Задумчивый слуга учтиво поклонился мне.

– Прошу монсеньора идти за мной, – проговорил он, взяв мои седельные сумки.

Наверное, зря я взял с собой вещи, в дальнейшем лучше путешествовать налегке. Кивнув, я последовал за слугой в гостевую комнату, и, только увидев кровать, понял, как сильно устал. День оказался полным впечатлений, в основном негативных. Что теперь делать – спать или бодрствовать? Если спать, то только с кинжалом под подушкой, потому что если внезапно ворвутся чесночники, я буду обороняться. А они могут ворваться, едва поймут, что Робер ничего Рокслею не приказывал и что в Багерлее такой заключенный не поступал.

– Дикон, – в комнату заглянул Дэвид и этим отвлек меня от размышлений, – ты будешь ужинать?

– Да, – я быстро встал и направился следом за ним.

После всего того, что стряслось сегодня, я был несказанно рад возможности посидеть в компании с Дэвидом и Дженнифер, выпить вина, покушать, а потом почитать книгу и пойти спать. Впрочем, сейчас в моей жизни все настолько условно, что я не могу строить на ближайшее время никаких планов. Сейчас я жив, а через пару минут могу умереть, поэтому все относительно.

Стол был накрыт белой шелковой скатертью, посуда – хрупкая и красивая. Хрусталь, фарфор, серебряные ножи и вилки… Невольно вспомнилось, что я полгода пользовался вещами Рокэ, которые не забрали с собой кэналлийцы. Тоже, посуда, морисского и алатского изготовления. На ужин подали какое-то жареное мясо, овощи, горячий хлеб, и фрукты. Еще вино “Вдовьи слезы”.

– Мы рады, – произнесла Дженнифер, поднимая наполненный золотистым вином бокал, – что с вами, Ричард, все в порядке.

– А я надеюсь, что у вас не возникнет из-за меня проблем, – отозвался я, стараясь скрыть свою тревогу.

Вместе с нами за столом сидела девочка, лет пяти, с двумя русыми тугими косичками, и смотрела на меня с растерянной улыбкой. Дочка Дженнифер и Генри. Раньше нам встречаться не доводилось, потому что в этом доме я впервые. Надо было почаще заходить.

– Летиция, – представила девочку Дженнифер.

Я представился и милое создание кивнуло, снова улыбнувшись. Почему бы не рассказать ребенку сказку про ездового ежика? Главное – не проболтаться на тему имен. Закончив есть, начал повествование, так понравившееся Дейдре. Летиция была впечатлена не меньше, но, видимо, сказка показалась ей короткой.

– А дальше? – вопросил ребенок, с любопытством глядя на меня.

– Дальше… – что бы придумать? Но фантазия меня подводит редко, сейчас выкручусь. – Долго он шёл, тропами и долами, но на то он и был королевский ёжик, чтобы не бояться трудностей. Однажды на дороге впереди он увидел отпечаток одной подковы. Ездовой ёжик тут же обрадовался! Ведь это был след пегой кобылы, его давней приятельницы, с которой пришлось расстаться ещё в ежачьем детстве. Долго ли, коротко ли, но пришёл ёжик по следу к кобыле, которая, будьте уверены, была рада старому другу... Теперь были они неразлучны. Куда она похромает, туда и он. И с тех самых пор на спине пегой кобылы сидит храбрый ёжик. Ёжик, которого звали Рагнарёк.

Глаза у Дженнифер стали круглыми, Дэвид вежливо промолчал, а Летиция радостно зааплодировала. Сказка, ей, несомненно, понравилась. Если выживу в этом водовороте магии и смертей, то обязательно напишу сборник сказок про ездового ежика. И надо бы сменить герб – с вепря на ежика. Будет твердый и незыблемый ежик, дабы больше ни у кого не повернулся язык назвать герцога Окделла свиньей… Такие героические мысли преследовали меня, когда я допивал третий бокал “Слез”.

– Дикон? – словно из-за толщи воды до меня донесся голос Рокслея, – ты в порядке?

Да… в порядке. Только все уже разошлись, погасли свечи, а я сильно опьянел. Дэвиду пришлось тащить меня до спальни и укладывать в кровать.

– Прости, – только и смог пробормотать я, прежде чем погрузиться в пьяный и глубокий сон.

Увы, на общение с Рокслеями мне был отведен всего лишь день. Слишком устав от происшествий с Катариной, фрейлиной, и прочими людьми, я сидел в комнате, приходил в себя, читал книгу о Гальтаре. В общем-то, неплохо проводил время, однако и про долг тоже нельзя забывать. Чем дольше я здесь торчу, тем… Впрочем, хватит старых мыслей, нужно обзаводиться новыми и делать новые дела.

Поздним вечером, после второго ужина в этом гостеприимном доме, я торопливо оделся, выскользнул из своей комнаты, беззвучно пошел по коридорам. Красться. Нужно красться, идти на цыпочках, напряженно вслушиваясь в глухую тишину, ведь это станет отличной репетицией для того, что я собирался сделать. Мне было необходимо попасть в особняк Робера Эпинэ, чтобы найти бумагу Карваля. И уничтожить.

– Ричард, вы уходите от нас? – остановил меня голос Дженнифер в холле первого этажа.

Едва не упав от неожиданности, я обернулся и увидел вдову Генри с подсвечником в руках. Она смотрела на меня строго и задумчиво, мне же оставалось сохранять спокойствие.

– Мне нужно уйти.

– Вас поймают и скорее всего убьют, – сказала она чистую правду, – а в нашем доме вы будете в безопасности.

– Мне не нужна безопасность, а вам не нужны неприятности, – ответил я спокойно. – До свидания, госпожа графиня.

Теперь пришлось передвигаться на коне из конюшни Рокслеев – Сона осталась возле дома Штанцлера и наверное чесночники забрали ее, чтобы потом продать или проиграть. Кто же пройдет мимо красивой мориски? Ладно, об этом подумаю потом, главное, сейчас без происшествий добраться до улицы Синей Шпаги. И мне это удалось, на удивление легко, как и позже перелезть через ограду. Солдат нет возле дома – они либо в казармах, либо спят. Действовать нужно на редкость осторожно.

В поисках открытого окна на первом этаже я почти потерял надежду, но тут же обрел ее, стоило, подтянувшись, на руках, забраться в него. Прекрасно. Главное, что комната Карваля именно на этом этаже и подниматься по лестнице не придется. Хотя это мало что меняет – несмотря на странное везение, в темноте мои шансы быстро унести ноги в случае обнаружения понижаются. Но вот, одна из дверей, и за ней находилось то, что мне нужно. Дверь незаперта.

Где же эти чёртовы бумажки?! В тщетных поисках я метался по этому комнате Карваля уже час, то и дело нервно поглядывая на мерцающую в бронзовом подсвечнике свечу. Она грозила погаснуть рано или поздно. Что делать тогда? Ладно, это ерунда по сути. Доберусь как-нибудь до кабинета – шел мимо него сюда и видел, что камин не погас. Догорающее багровое пламя держалось там долго.

Мой усталый взгляд упал на запертый ящик письменного стола. Со злостью дернув маленький замочек, я понял, что придётся искать ключ. Хоть бы Карваль не носил его с собой! Тяжело вздохнув, я принялся обшаривать все горизонтальные поверхности. Дыхание срывалось, голова работала с трудом, а ладони скользили по занозистым доскам пола. Ой, нашёл. Никола Карваль, конечно, был мастером укрывания вещей. Кто же ключи под кровать бросает?

Пока я вставлял ключ в крохотную замочную скважину, дрожали руки. После всего пережитого у меня сдавали нервы, но и отступиться от задуманного я права не имел. Погибли по моей вине Мирабелла с Лараками, рухнул замок, Эстебана я спасти не смог, так хоть кому-то помогу. Усажу Алву на трон. И всё. Потом хоть в Закат.

Документами оказались два перевязанных лентами свитка. Серьезно? Господи, да это меньше всего походит на серьезные бумаги. Наверное Карваль на это и рассчитывал, ведь он вовсе не дурак. Но я поспешил эти ленты развязать, бросить обратно в ящик, а бумаги просмотреть при слабом свете свечи. Действительно, там говорилось, что трон передается нерожденному ребенку королевы в случае какого-нибудь происшествия с принцем Карлом. Происшествие в виде отречения Катариной от престола наследника и его потомков уже случилось с моей помощью, но надо подстелить соломки. Отлично – тут все, что есть. Небрежно скомкав важные государственные документы, я вышел из комнаты Карваля и, еле слышно ступая, направился в холодный мрак коридора. Свеча предательски погасла и идти пришлось на ощупь. Хорошо, что недолго. Камин продолжал жарко гореть в кабинете Робера. Значит, у меня все получится. И, без особого сожаления я бросил в огонь последнюю надежду Олларов на правление. Бумагу тут же охватили жадные языки рыжего огня.

Отлично, я сделал все, что собирался, а теперь надо срочно бежать из этого дома, пока не заметили. Поймают – запихнут головой в тот же камин и фамилию не спросят! А если спросят, то будет еще хуже – вряд ли Дювье забыл, как я сцепился с ним возле дома кансилльера. Поэтому надо драпать – чем скорее, тем лучше. Главное – не заблудиться в этой темноте и не угодить к ним в лапы. Придерживаясь за стены, я направился вперед. Отсюда до входной двери рукой подать, вот только... Да твою мать! Вот почему стоило мне подойти к двери, крадясь едва ли не на цыпочках, я обнаружил там двух бодрствующих солдат?! Мои худшие опасения сбывались. Дювье и его товарищ уставились на меня торжествующе. Видимо, очертания моей фигуры были все-таки им видны. Черт...

– Окделл, – и голос и движения Дювье, когда он шагнул вперед, показались угрожающими.

– Здравствуйте, – брякнул я от безысходного осознания того, что попался. – До свидания, – брякнул, пятясь назад.

– Стоять, свинья! Оставайся здесь! – кинул он, не оборачиваясь, другому солдату.

А потом началась погоня. И я старался улепетывать быстро, находясь при этом как можно дальше от преследования, однако топот нескольких пар ног неумолимо приближался. К Дювье присоединилась еще пара солдат. В кромешной тьме бежать трудно, а в комнаты забегать нельзя – так легче легкого оказаться в безвыходном тупике. Но что делать, если я плохо знаю коридоры этого дома? Оставалось лишь бежать без оглядки и верить в хорошее. А еще – петлять по возможности, но это не всегда удавалось. Здесь же не Лабиринт какой-нибудь… Но топал я знатно! Так и не подумаешь, что пять минут назад крался тихо, как кот.

– Стоять, гаденыш! – кричал тем временем Дювье таким молодецким басом, что Арамона в Закате завидовал. – Тревога! Вор в доме!

О как! Даже вором окрестить успели. До этого был отравителем и клятвопреступником, а теперь даже обидно. Но я старательно убегал от него, пока окончательно не выбился из сил. Прежде бегать не приходилось ни разу, к тому же дыхание мое после мощных копыт Моро оставляло желать лучшего: воздух проходил в легкие медленно и редко. Дело дошло до того, что я, остановившись в каком-то коридоре, я стал судорожно пытаться вдохнуть. И это даже получилось, но топот раздался и с другой стороны коридора. Только былого страха не было – все равно умирать…

– Где он?

– Я кабанчика в глубь дома загнал, там ищите. Далеко не уйдет, через дверь не умчится!

Ага, ты загнал. Конечно. Астма меня загнала сюда, пока ты голосовые связки тренировал, товарищ Дювье. Притаившись, я стал лихорадочно думать, как бы поскорее спасти свою веприную шкурку из этого осиного гнезда. Выйти сейчас? В той стороне, откуда я пришел, вроде тихо и спокойно, голосов и шагов не слышно. А в кромешном мраке ничего не разглядеть. И, доверившись интуиции, я так и поступил – сделав несколько осторожных шагов вперед.

Зря. Едва высунулся, сверкнул прямо перед глазами огонек свечи и раздался чей-то довольный смешок. К голове немедленно приставили дуло пистолета. Эй, а вот это уже не смешно! Тут же весь разум перемкнуло испугом, я попятился назад – опять зря. Сзади набросились двое и крепко схватили меня, заломив руки за спину. Какие же су… суровые люди, а! Обложили со всех сторон.

– Попался, гаденыш!

– Тварь! – меня пихнули в спину.

– Иди, чего замер?

– Особого приглашения жду! – огрызнулся я.

Но потом, по дороге неведомо куда, сообразил, что острый язык надо бы придержать, а то эти горячие южные парни увезут в какую-нибудь глушь и пристрелят там. Оно мне надо? Нет. Буду вести себя по-идиотски, главное – не переигрывать и не подавать виду, что смеюсь над ними. В качестве примера для подражания пойдет… Фердинанд Оллар. Мир его праху. Ну вот и отлично, разобрались. А куда это меня ведут?..

Судя по тому, что, пройдя несколько длинных коридоров, мы шагали вниз, спускаясь по ступенькам куда-то в холодную темноту, волокли меня в подвал. Прекрасно. Сначала я сидел в подвале у Алвы, теперь, и двух лет не прошло, как буду заключен в подвал Робера. Родные просторы, как говорится, почти привычная обстановка. Вот только, прежде чем запихнуть меня в алвовский подвал, кэналлийцы не обшаривали мои карманы и не связывали. Вот же… Просто зла не хватает на этих выродков из Эпинэ. Хорошо, что связали руки спереди, а не за спиной, но в подвал втолкнули совсем немилосердно. Пересчитав ребрами немногочисленные ступеньки, я поднялся на ноги и рвано выдохнул, вглядываясь в сырой мрак вокруг. В замке противно проскрежетал ключ, раздались удаляющиеся шаги и я остался один. Роскошно, как сказал бы Алва. Оставалось невольно порадоваться тому, что крысу Энн я оставил у Айрис. И еще было обидно, что Робер проводит во дворце буквально круглые сутки. Он еще не скоро приедет сюда, чтобы вызволить меня из подвала.

Хотя, судя по тому, что я натворил во дворце и в доме Штанцлера, с возвращением Робера мою скромную персону всего лишь переведут в одну из камер Багерлее. За все хорошее и доброе. А мне в Багерлее нельзя – следовательно надо очень сильно ухитриться, чтобы слинять отсюда. Из дома и из города. Эх, стены каменные, услышьте меня, а?..

====== Глава 95. Как быть пленником – 1 ======

Несмотря ни на что, сидеть в подвале и страдать о загубленной жизни мне долго не пришлось – через несколько часов пришли южане-чесночники, взяли меня под белы руки и повели на допрос. Разговаривать с ними не имело смысла, но с сержантом Дювье, который, очевидно, возомнил себя заместителем Карваля, можно было сколько угодно. Наверное. Я вспомнил принцип полиции из фильмов: “Все, что вы скажете, может быть использовано против вас”. Поэтому и решился пойти совершенно другим путем, из-за чего допрос стал напоминать цирковой номер клоунов.

– Окделл. Ты убил генерала Карваля?

– Нет.

– А Августа Штанцлера?

– Нет.

– Ты уничтожил королевские документы?

– Нет.

– Разрубленный Змей! Ты хочешь свергнуть Карла Оллара?

– Не имеет значения.

– У тебя есть сообщники?

– Нет.

– Окделл!

– Да?

– Зачем пришёл сюда?! – битый час пытались выспросить эти люди у моей связанной и задыхающейся тушки.

– К Роберу, – ответ был неизменен. – Да, в полночь. А что, нельзя?..

И зачем, спрашивается, задавать мне глупые вопросы, притащив перед этим в кабинет Робера, злобно шипеть, время от времени отвешивать мне несильные тычки и затрещины, если уже стало понятно, что правды из меня не вытрясти? Таращась на них полубезумными глазами ничего не понимающего и перепуганного до смерти поросенка, я пожимал плечами и выдавливал из себя всякий бред. Страшно. Действительно страшно попасть в руки южан-головорезов, чьи глаза сверкают ненавистью, а рты оскалены недобрыми ухмылками.

Но, как бы они не кривились и какую бы важную шишку не строил из себя Дювье, пока моя жизнь находится в руках Робера Эпинэ. Свора бешеных собак растерялась без павшего вожака и сейчас они не знали, то ли убить меня за Карваля, то ли подождать неизвестно чего. В любом случае, шанс сохранить себе жизнь наверняка у меня был.

– Окделл! – рыкнул Дювье, резким рывком поднимая мою опущенную голову за волосы, – не прикидывайся! Я слышал, как ты убил Штанцлера и генерала, ублюдок!

Может еще и видел? Аргх! Волосы-то больно… Главное – не дергать головой и не дерзить, а сделать вид, что очень сильно заинтересован видом во-о-он той оранжевой плотной занавески, которая сейчас отодвинута. Симпатичная такая вещь и по интерьеру подходит. А там еще и стол красного дерева, письменный. Красота!

– Его убил Штанцлер, – выдохнул я тихо, когда Дювье отпустил мои несчастные волосы. – Взял мой пистолет, который я выронил, и выстрелил. Я не знаю, где он научился обращаться с оружием, но…

– Ты издеваешься что ли? Как он с простреленной головой…

– Нет.

Вряд ли мои чистые и честные глаза убедят южан, потому что скрывать истинные чувства я умею с большим скрипом. Так что лучший вариант – продолжать рассматривать занавеску бессмысленным взглядом. И, о чудо, помогло! Озверевший вконец Дювье прорычал что-то себе под нос. Кто-то схватил меня за шиворот, толкая, потащил прочь, и вот, совсем скоро я имел неудовольствие снова сидеть в подвале, дрожа от холода. Руки мне, конечно же, не развязали, а распутать зубами эти крепкие узлы не представлялось возможным.

“Камни старинные, из коих особняк построен, услышьте меня, а?..” – мысленно обратился я к своей стихии.

– Да чего тебе, неугомонный? – раздалось в ответ сердитое старческое ворчание.

Я внимательно посмотрел туда, откуда шел голос. Возможно, старый краеугольный камень решил пообщаться, хотя какая разница. Остальные обиженно молчат. Есть из-за чего.

“Разойдитесь, любезные, выпустите меня на волю”, – взмолился я мысленно, вспомнив первое, не слишком удачное обращение к камням.

– Ага, щас. Чтоб тебя сразу первым этажом завалило? Нам живой Повелитель нужен.

Что же, хоть им живой я нужен. А то Айрис кричит, Катарина угрожает, Карваль… Карваль сейчас дохленький лежит. От скуки я решил заняться чтением стихов, однако кроме пушкинского “Узника” ничего достойного в голову не шло. Усевшись на холодный пол, я оставил надежду вспомнить что-нибудь еще. Грусть и тоска захлестнули меня полностью и отчего-то вспомнился погибший в такой же, подвальной камере, Эстебан.

Неужели и меня пристрелят как собаку? Но я ведь ничего плохого, если рассудить, королеве не сделал. Хотя, кому я вру. Бросил рожающую Катарину на произвол судьбы, но что мне еще оставалось? Действительно – ничего.

Ничего лучше, кроме как затянуть песню, я не придумал. Все равно, нужно чем-то скрасить затянувшийся досуг. Здесь – не Багерлее, чтобы Робер смотрел укоризненно и печально. Что хочется, Сергеев, то и делай.

Я вчера целый день над врагом издевался,

Целый день под стеной их твердыни ходил.

Целый день я им пел и нахально стебался,

А сегодня во вражеский плен угодил.

И сижу за решеткой в темнице сырой,

Как вскормленный в неволе орел молодой.

Гербовый зверь Колиньяров не только наступил мне лапищей на ухо, но и как следует на нем потоптался, поэтому можно “порадовать” охраняющих меня солдат. Они сидели где-то недалеко от запертой двери, потому что отдаленно доносился их грубоватый смех.

Ох, за что ж вы цепями в стене прикрутили –

Я же только глаза вам пытался открыть.

Оборвали все струны и морду набили.

Ну и пусть – все равно вам меня не сломить.

Ну и пусть – у меня запасных струн комплект,

Вот сейчас натяну и устрою концерт.

– Окделл, уймись! – донеслось до меня сверху. – Нам и без твоих песен проблем хватает!

Что же, это прекрасный повод продолжить. Сесть, привалившись к холодной стене, опустить на согнутые колени связанные руки и напевать погромче.

Трепещите враги: я уже начинаю,

Буду песни орать я всю ночь напролет.

Краем глаза чего-то не то замечаю...

Отойди от меня с этим кляпом, урод!!!

Рот заткнули, но я все равно не смолчу,

Песню я вам назло до конца домычу.

В этот раз мне ничего не сказали, только кто-то из них, топая, пошел наверх. Чувствую, я сейчас славно огребу за “урода”, однако нет, чесночники, несмотря на то, что я им ездил по ушам, вели себя вполне мирно. Один даже принес мне вполне приличную еду и вино, хотя я ожидал, что бросят миску чесночной похлебки с куском хлеба и кувшин воды.

– Ешь, Окделл, – сурово сказал южанин, опуская на пол поднос. – И молчи. Пожалуйста.

Ну что же, они сами попросили… К тому же, постебался и хватит, злить своих тюремщиков мне сейчас ни к чему. Поев и опустившись на принесенный кем-то тюфяк, я принялся размышлять о сущности бытия, потому что больше, по сути, и не о чем.

====== Глава 96. Как быть пленником – 2 ======

Второй допрос не произвел должного впечатления на меня, потому что немножко обделенные умом южане задавали те же вопросы, давая мне потрясающую возможность односложно отвечать. Про Штанцлера, про Карваля, про мелкого Карла, который совсем не виноват в своем загадочном происхождении. И все-таки королем ему не быть – разумеется, если сейчас я выживу.