Текст книги "Сессия в условиях Талига (СИ)"

Автор книги: Дана Канра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

– Извините, унар Ричард. Пойдемте в комнату Эстебана – туда точно никто не придет.

Так мы и поступили. Тинта прекрасно ударила в голову, когда мы сидели на кровати и пили, передавая ее по очереди друг другу. Как гопники в подъезде, честное слово! Но что поделать, если нет стаканов? А сам напиток мне не слишком и понравился: только холодная горечь во рту и жжение в глотке. Так что после двух глотков я закусил принесенным Паоло пирогом и предпочел удалиться. Может быть, к вечерней молитве успею протрезветь.

По дороге я снова не встретил ни единого слуги – редкое везение. И, стоило прикрыть за собой дверь комнаты, как меня поприветствовала писком серая крыса.

– П-привет… – пробубнил я, прежде чем свалиться на кровать. На минуту мне показалась, что животное взирает на меня с укоризной.

====== Глава 8. Как умело страдать ерундой ======

– Давайте быстрее! Карл, куда ты так топаешь? Тише!

– Унар Ричард, ты сам орешь громче всех.

– Мне можно, я Повелитель.

Именно с таких возгласов и началось массово-развлекательное мероприятие «нарисуй Свину пятачок и уши». Все тем же составом, только теперь Арно был с нами, а Карл увязался следом, мы разрисовывали портрет Арамоны, висевший в фехтовальном зале. И опять не попались по дороге слугам, вот же везение! Конечно, слуги бы очень удивились, встретив унаров с красками и кистями. Но на такой случай между нами было договорено, что менторы дали нам задание заняться «художествами на холсте». Слуги с менторами, насколько мне известно, не контактируют, поэтому возможно, удастся улизнуть.

На холсте – и действительно. Паоло опасливо оглянулся, желая предостеречь нас в случае опасности. Хотя, даже если кто-нибудь пойдет мимо них, спастись вряд ли удастся. Даже негде спрятаться. Но, о чудо, удача опять была с нами! Я даже умудрился не запачкаться красками. Правда, слегка дрогнула рука и правое ухо вышло кривовато, но это так, мелочи. Улыбнувшись, я дорисовал симпатичный пятачок. Чистое искусство!

– Вот. А теперь надо делать ноги.

– Странное выражение, – хмыкнул Эстебан.

Ой блин! Меньше надо языком трепать – того и гляди слэнгом двадцать первого века общаться начну. Так, возьмем на заметку: меньше трепать и больше думать головой. Пригодится. Особенно последнее. Прерывисто вздохнув, я убрал в футляр запачканные кисти и направился обратно. Сообщники – за мной, все, кроме Эстебана. Ему во всем первенство подавай. Ну да ладно, я же не претендую. Хотя после того, как украли тинту, я заслужил авторитет среди унаров. Лишь бы не сдал Валентин какой-нибудь! Хотя, он вроде и не в курсе. Предаваясь этим сладостным мыслям, я продолжал идти вперед. И тут вышел грандиозный облом секретности – навстречу нам неторопливо шел мэтр Шабли.

– Здравствуйте, – я с уважением кивнул, надеясь его отвлечь. – А мы вас искали. Расскажите, пожалуйста, про Ринальди Ракана.

– Зачем? – ментор малость офигел.

– Очень интересно, – продолжал я нести околесицу, – а в Надоре книг про это совсем не было. Расскажите, пожалуйста.

Эстебан рядом со мной громко фыркнул и я пихнул его локтем в бок: не любо – не слушай, а врать не мешай.

– Расскажу, – ментор подозрительно посмотрел на футляр в моих руках. – Зачем вам кисти, унар Ричард?

– Мы рисовали на холсте в комнате Эстебана.

– А, понятно. Увы, я в художестве ничего не понимаю, поэтому не смогу оценить ваш труд.

Вот же… Догадался что ли? Но вроде сделал вид, что не заметил, что мы идем не из комнат, а из фехтовального зала.

– Но я скажу ментору по истории искусства о том, как вы увлекаетесь художеством, – пообещал он нам вслед.

Как тут сдержать нервное хихиканье? Я молча разглядывал футляр и тупо улыбался, пока Эстебан кипел от праведного возмущения. Просто едва ли не булькал, как нагретая вода в чайнике. Остальные продолжали молчать – никто не знал, как скрасить неловкую ситуацию. Я и подавно. А Эстебан шел рядом и бубнил, потому что громко говорить нельзя, что этого так не оставит и что я вспомню этот день. Ведь к нему, стремящемуся в первое место выпуска, если что, придут с обыском в комнату!

Да. Ошибка с моей стороны была прямо-таки огромной. Почему я не назвал Арно – он бы не возмущался и не угрожал мне. Ну ладно… Дело прошло хорошо, несмотря на то, что на душе остался неприятный осадок. А нам было, над чем поразмыслить. Например над тем, кто же бросил вчера лиловую перчатку в капитанский суп? Это точно не наших рук дело. Можно сказать, что именно этим поступком мы и вдохновились для сегодняшней выходки. У лиловой перчатки было шесть пальцев. На ней было вышито подобие герба, где среди скрещенных копий и сосновых ветвей красовалось блюдо с лежащей на нем свиньей, в пузе которой был воткнут обеденный нож, а вокруг шла надпись, повествующая, что владельцем сего герба является благородный и голодный Суза-Муза-Лаперуза.

В тот же день всех нас согнали в фехтовальный зал. Этого следовало ожидать, потому что Арамона не оставил бы сию гадость незамеченной. Но, что самое страшное, он не орал, а молчал. Ходил вдоль построенного ряда и пялился на каждого из нас, то ли очень сильно надеясь прожечь взглядом хотя бы одного унара, то ли просто ожидая, что кто-нибудь из нас расколется сразу. Лично мне от этого выпученного взгляда стало не по себе, но выдержать удалось.

– Вступая в фабианское братство, вы знали, что за проступок, совершенный одним, отвечает или виновный, или все. Обеда сегодня не будет. Ужина – тоже. Если, разумеется, я не узнаю, кто посягнул на изображение доверенного лица нашего короля! – грозно изрек Арамона, отворачиваясь.

– Хрю, – выдал я, неожиданно сориентировавшись. И голос от волнения изменился, так что вряд ли бы Арамона распознал его.

– Кто сказал?! – завопил капитан.

Тишина. Мы с Эстебаном переглянулись, когда нас отпустили, и одновременно кивнули друг другу. Этот гад не имеет права еще и голодом нас морить. Как важно заявил Эстебан: «Мы же все-таки дворянские дети, он должен это понимать!». В чем-то я был с ним согласен, однако отказался от дальнейшего риска.

В ту ночь я крепко спал, несмотря на то, что страшно хотелось есть. Крыса не появлялась, спать мне никто слабым попискиванием не мешал, уже хорошо. Утром на парадной лестнице красовалась размашистая надпись:

«Капитан должен оставаться капитаном, а не свиньей».

– Да вы! – взревел Арамона. – Да я вас!

Портрет унесли еще вчера, мы сами видели, следовательно, больше ничего Арамону так сильно не взбесит. Я на это рассчитывал. Но, что обидело меня, это довольная рожа Эстебана, которую капитан не заметил. Зато на меня зыркнул так, проходя мимо, что едва не стало страшно. В тот же момент Паоло дернул меня за рукав.

– Мы решили залечь на дно, – сказал он так тихо, что слышал лишь я.

В ответ на эти слова осталось лишь облегченно вздохнуть. И правильно, пока лучше знать меру, чтобы не вышвырнули. Вот только жаль, что больше у Арамоны ничего нельзя стянуть. Но, с другой стороны, есть неплохой шанс остаться трезвенником.

====== Глава 9. Как влипать в неприятности ======

Урок истории, который вёл магистр Шабли, был, пожалуй, моим любимым после землеописания. Ну где я ещё смогу узнать об этом мире столько, сколько должен как якобы уроженец Талига? Восхваление первого в династии Олларов и Рамиро Алвы, которого в Надоре именуют “предателем” были мне понятны. Действующая власть принадлежит как раз к роду Олларов, получивших трон благодаря человеку, открывшему ворота и фактически сдавшему доживавший свой век город. Так что – историю пишут победители, что, собственно, неудивительно.

Сегодня, сидя за столом, я с интересом слушал рассказ Шабли о талигойском рыцаре, сразившемся с Франциском и одержавшим победу. Его имя осталось неизвестным, но может я еще узнаю. Жаль, что историк не рассказал ничего про Ринальди Ракана. Это имя упоминалось в одной из уцелевших надорских книг. Единственное, что я понял, у этого человека, живущего в глубокой древности, осталась дурная слава.

Не успел я переключить свое внимание на рассказ, как распахнулась дверь, ручка врезалась со стуком в стену и вошел злющий на весь белый свет Арамона. Я закатил глаза при виде этой перекошенной от ярости рожи. Ну и чего ему опять надо? Собственно, мэтр Шабли, прервавший лекцию и посмотревший на него вопросительно, явно задавался тем же вопросом.

– Я желаю проверить, что унары изучили по истории, – процедил сквозь зубы капитан, еле сдерживая гнев.

– Сейчас у нас лекция по истории словесности, – осторожно сообщил преподаватель, и я мысленно пожелал Арамоне вот так ворваться в кабинет к нашей университетской историчке. Узнал бы, почём фунт лиха.

– А я буду спрашивать их просто по истории, – совсем обнаглел Арамона и даже уселся в кресло рядом с кафедрой Шабли.

– Извольте, сударь, последняя затронутая мною тема относится к царствованию Франциска Третьего, – мэтр не растерялся, скорее наоборот.

– Они мне расскажут о надорском мятеже.

О чем? Дело принимало дурной оборот, но я отчаянно тупил.

– Но о столь недавних событиях мы с унарами и еще не беседовали, – попытался призвать Свина то ли к совести, то ли к разуму Шабли.

– Зато я побеседую. Унар Ричард.

Что сразу унар Ричард-то? Я медленно поднялся с места. В классе воцарилась нехорошая звонкая тишина.

– Ну... – оттягивая неизбежное, протянул я, бегающим взглядом выискивая подсказку среди однокашников. – Следуя из названия... Я к этому как-то причастен, да?

Паоло, сдавленно фыркнув, уткнулся лбом в плечо соседа, вздрагивая от беззвучного смеха. Я же не сдержал улыбку, а капитан Арамона побагровел буквально на глазах. Интересно, хватит его от злости сердечный приступ? А может, он лопнет по той же причине? Надо будет проверить как-нибудь, если в этот раз опыт не удастся. И, пока он сверлил меня яростным взглядом, я откинулся на спинку стула и изучал внимательно серый потолок.

– Унар Ричард, прекратите валять дурака, – нет, он не лопнет, ибо взял себя в руки, а жаль, – Рассказывайте. Что вы знаете о надорском мятеже? Кто из дворян предал Его Величество? Какие державы подстрекали их к бунту?

А, это. Он имеет в виду папеньку Ричарда, значит. Ну, можно ему и подыграть. В конце концов от этой правды мне ни горячо ни холодно.

– Виноваты Эгмонт Окделл, Эпинэ и кто-то там еще, – сообщил я, немного подумав. – И еще Алва. А подстрекали… Дриксен?

– Алва?! – удивился Арамона.

– Ага. Мне так рассказывали, – подтвердил я, старательно кивая.

– И ещё гоганы, – провокаторским тоном “подсказали” откуда-то со спины.

Не став разочаровывать собрата по несчастью, послушно озвучил:

– Да, и ещё гоганы. Во всём виноваты гоганы, помяните моё слово, капитан!

И тут же раздался дружный взрыв смеха. Я не смеялся – но сидел на месте, гордо улыбаясь за свой длинный язык и бесспорный здесь авторитет. Арамона же злился и хмурился, явно напряженно думая, какую бы еще каверзу мне подстроить. Но видимо, в бедную похмельную голову капитана умные мысли идти наотрез отказывались. Прискорбно.

– Тихо! – рявкнул он самым что ни на есть грозным голосом.

В классе снова воцарилась тишина – каждый с хитрой мордой старательно делал вид, что он здесь ни при чем. Я же по части делания хитрых морд профан, так что удавалось лишь не ржать в открытую. Уже прекрасное достижение. Арамона смотрел на меня с ненавистью сверху вниз несколько секунд.

– А вы, унар Ричард, если выросли в лесу, слушайте. Восстание поднял герцог Эгмонт Окделл и несколько его вассалов. Затем к мятежникам примкнули граф Гвидо Килеан-ур-Ломбах, граф Кавендиш, сын и наследник герцога Эпинэ и четверо его внуков. Их целью было убить Его Величество, истребить августейшее семейство и защитников короны, в угоду Агарисским еретикам уничтожить олларианскую церковь и ввести в Талиг чужеземные войска. После этого мятежники хотели разделить Талиг на несколько государств, расплатиться за военную помощь приграничными землями, разоружить армию, а флот передать в распоряжение Гайифы и ее сателлитов. За мятежниками стояло несколько сил. Их поддерживал и подстрекал Эсперадор и эсператистские ордена, о чем свидетельствует то, что уцелевшие вожаки бежали в Агарис. Мятеж был на руку ряду сопредельным Талигу государствам, имеющим к нам территориальные претензии. В первую очередь речь идет о Гаунау, Дриксен и Кадане. Свои цели преследовала и Гайифа, оспаривающая у Талига первенство в Золотых землях и потерпевшая неудачу в продвижении на морисский восток.

Не имея возможности победить нас военным путем, эти силы сделали ставку на внутреннюю смуту. Известно, что в Гаунау и Кадане были собраны армии, оплаченные гайифийским золотом. Предполагалось, что они вторгнутся в Талиг и соединятся с войском мятежников, но решение герцога Алвы оставить Северную и Западную армию на границах и во главе Восточной через топи Ренквахи выйти мятежникам в тыл, сорвало замысел врагов Талига. Они были вынуждены распустить наемников и отречься от своих связей с мятежниками. Окделл и его сторонники остались одни против лучшего полководца Золотых земель и были разбиты.

И после этого, он вскочил, чтобы выйти за дверь торопливым шагом. Ну и что это только что было?

Вечером в столовой нас ждало экстравагантное украшение помещения. Нет, я слышал примету, что удачу приманивают элементом одежды на люстре, но нужно ярко-алого цвета и точно не штанцы запредельного размера. Видимо, у капитана свои представления о традициях привлечения благосклонности Фортуны. Кто-то умный и находчивый чем-то их набил, дабы они не болтались простой тряпкой, и подвесил на золотую цепь. А к заду прикрепили самодельный поросячий хвостик, украшенный красным бантом.

– Кто же это сделал? – задумался вслух Валентин. Заговорил. Неужели?!

– Это есть большой здорово, – прошептал Иоганн, – та-та, я хотел жать руку, вешавшую этот хроссе потекс!

Вешавший что? Я хотел было ознакомиться с тонкостями торского диалекта, а ведь близнецы приехали из Торки, но явление капитана народу помешало. Вот всегда он все портит.

– В Лаик завёлся наглый вор! – без какого-либо вступления начал вопить капитан. – Сегодня после обеда он меня обокрал! Здесь! Прямо сегодня! Это измена! Вы все ненавидите меня, я знаю! И меня, и нашего короля! Я лично обыщу ваши комнаты, будьте уверены!

А сколько горя и патетики в голосе! Мы с Эстебаном молча переглянулись. Ну, моему телу, положим, есть за что ненавидеть и Арамону и короля, и еще пару особо отличившихся, но Эстебан и его компания-то здесь при чем? Они наоборот, живут в дворянских семьях и их предки верно служили предкам короля. Но, видя душевное состояние Арамоны, разумней всего было бы сохранять молчание. Мы так и поступили. Как оказалось – правильно. Потому что капитан принялся орать.

– Это заговор! Заговор! Заговор... против меня и Талига! Я оскорблён не один, о, нет! Я оскорблён вместе с Талигом и королём! – в лучших традициях “несу бред, боюсь расплескать” капитана Арамону несло.

Что тут началось! Мы дружно захохотали в двадцать голосов, не выдержав нервного напряжения, так, что Арамона оставил свои тщетные попытки охрипнуть и прыгнуть повыше, чтобы сорвать свои штаны. Как оказалось, он их только что заметил. Ну, бывает… Посоветовать ему что-нибудь для зрения или не рисковать? Да нет, не стоит, в местных лекарствах я пока что не разбираюсь.

– Унар Ричард.

– А что сразу унар Ричард-то?

– Молчать! У меня есть основания полагать, что все преступления так называемого графа Медузы – дело рук унара Ричарда, и ему придется ответить как за свою дерзость, так и за свою ложь и попытку спрятаться за спины товарищей.

О как. Такого поворота не ожидал даже Эстебан.

====== Глава 10. Как правильно отвлекаться от проблем ======

Я молча смотрел на то, как слуги, забравшись на окованные железом сундуки, снимают многострадальные штаны с потолка. Время медленно текло мимо, сердце колотилось слишком быстро, чтобы получалось нормально дышать. Арамона же убийственно молчал. Стоять все это время перед остальными унарами – не самое радостное занятие, только кто меня спросил?

– Унар Ричард, признаете ли вы себя виновным?

– Нет конечно, – я беззаботно пожал плечами.

Слуга в сером, унесший пять минут назад капитановы штаны, вернулся и что-то сказал Арамоне на ухо. Тот кивнул, сдвинув густые брови. Ну что они там еще придумали? Я даже успел закатить глаза, пока капитан терзался какими-то, одному ему явными сомнениями.

– Тогда как вы объясните, унар Ричард, что в вашей комнате найдены неоспоримые доказательства? – мерзко улыбнулся Арамона, сверля меня взглядом, словно ожидая, что я сейчас признаюсь. – Печать так называемого графа Медузы, уголь для рисования, рыбий клей и прочее...

– Так ведь Суза-Муза подкинул, – я беззаботно пожал плечами. – Он же такой. Выбирать особо не стал.

– А может, просто забыл убрать улики из собственной комнаты и теперь пытается перенести свою вину на других?! – Арамона нашёл козла отпущения и не желал признаваться в фабрикации дела.

– Если бы так, то он бы подкинул их кому-то ещё, не находите?

– Он не ожидал обыска, – стоял на своём капитан, всё больше злясь. – Он не успел подкинуть улики другому.

– Но раньше он их не оставлял, – заметил резонно на сей раз Арно. – Так вдруг он вряд ли бы ошибся.

– Все свободны и могут идти. Унар Ричард остается. Я не желаю слушать эти бредовые оправдания!

Вот блин! Мои мысли заметались туда-сюда в самых разных направлениях. Я точно помнил, что от кистей избавился, уголь выкинул Эстебан, печать... А вот насчёт печати я хоть убей не помню. Но ерунда какая-то выходит. Тем временем добрая половина унаров радостно ушла. Недобрая осталась.

– Это не есть правильно, – громогласно провозгласил Иоганн, – Хроссе потекс вешаль я.

– Неправда! – влез Паоло. – В Торке так не умеют. А мы с Альберто умеем!

– Короче, это я! – крикнул Эстебан погромче Йоганна.

– Нет я, – выступил вперёд Арно.

– Не ты, а я, – перебил Арно Паоло, словно возмущённый тем, что слава Сузы-Музы достанется не ему. – А потом испугался и спрятал все в комнате Ричарда.

Я переводил взгляд с одного на другого. Они решили сдаться, чтобы позлить капитана? Неплохо, но перегибают палку на мой взгляд. Не хотелось бы, чтобы они пострадали.

– Это сделал я, хватит меня выгораживать, – признался я.

– Да ладно, – фыркнул Эстебан, – ты даже слова “штаны” произнести не сможешь. Господин Арамона, это я.

– Ты на что это намекаешь? – влез в перепалку Альберто. – То, что я тут вообще не причём?! Это уже наглость! Я как минимум за картину отвечаю!

– Хватит! – рявкнул Арамона. – Замолчали! И... – окинув успокоившихся задумчивым взглядом, он вынес вердикт: – Все, кроме унара Эстебана – марш в Старую галерею.

– Так, я не понял! Я тоже хочу! – возмутился выпроваживаемый Колиньяр. – Что за наглость? Все, так все!

– Унар Эстебан, идите спать, – уклонился капитан от ответа в тот момент, когда мы потащились в галерею.

– Родина тебя не забудет! – обернувшись, оптимистично выкрикнул я вслед товарищу.

Эстебан скорее всего ничего не понял, Арамона был зол, а мои будущие сокамерники не обратили внимания.

Шестеро претендентов на титул Сузы-Музы Беззаконного, пригнувшись, чтобы не удариться о низкий дверной проём, протиснулись в дверь старой галереи. Дверца с противным скрежетом захлопнулась за нами.

– Та-та-та-дааам... – я трагично спародировал похоронный марш, но то ли его тут не сочинили, то ли мне Колиньяр на ухо наступил. Шуточка в реалиях гербовых животных у каждого третьего актуальна как никогда.

Как бы то ни было, бессмертный мотивчик не узнали. А может, тут совсем другой, в Кэртиане. Совсем другой мир же. Так что неизвестно. Брр. Ну и стужа здесь. Пустой и холодный камин – не топят. Небольшие окна под самым потолком не давали ни яркого света, ни какого-либо тепла. Будто из парника выпнули на мороз босиком.

– Давайте танцевать, – не растерялся Паоло. – А то к утру окоченеем тут..

Спустя миг сомнений узники старой галерей отплясывали, кто во что горазд. Танец помог – сначала стало тепло, а затем и жарко. А после кэналлийских плясок мы сели спина к спине, чтобы сохранить тепло – это уже предложил один из братьев.

– М-да... Что мы забыли уничтожить? – через некоторое время озвучил я давно волновавший всех вопрос.

– Все есть всё уничтожить, Рихард, – растерянно отозвался Йоганн. – Если только Эстебан...

– Жаль, не спросишь сейчас, – фыркнул Паоло. – С чего это его с нами не сослали?

– Наверное дело в его отце, – резонно рассудил Альберто.

– Верно уж Арамона не хочет себе проблем на “хроссе потекс”, – рассмеялся я. – А от нас подлянки не ждёт.

А между прочим, сослать бы его на пару денёчков к моей матушке – он бы вернулся седой, подумал про себя я. Но увы, такой возможности нет. А жаль. Приходится сидеть здесь и на что-то надеяться. И да. Хорошо, что здесь нет унара Карла – он бы задолбал нас своим нытьем сразу. Ну, в первые пять минут точно.

– Риииичччччааааард! – голос, раздавшийся сверху и сбоку, был каким-то странным, вроде знакомым, вроде и нет. Я вздрогнул от неожиданности, а остальные просто замерли и навострили уши. – Рииииччччааааард... Оооок-деллллл... Ты, чтооо, уууумерррр чччччто линии...

– Живой… вроде бы… – для верности я ощупал себя руками. – А ты где?

– В каааамиииине, – очень информативно, спасибо. – Тоооо есссссть не сссссовсем, а наааавер-хууууу... Какккк выыыы тамммм?

– Кто ты есть? – разом вскинулись близнецы. – Мы не знаем.

– Сузззззза-Муууузззза, – донеслось сверху.

Чего? Какой-то проходимец забрал себе наши заслуги? Вот гад! Минуточку, а не Эстебан ли это? Наглая медвежья морда. Не попал сюда, так хоть как-то выпендриться, выходит? Ну ладно, он ведь тоже Суза-Муза, как и каждый из нас.

– Холодно там у вас?

– Издеваешься? – я застучал зубами.

– Ничуть. Я тут вам ужин собрал. С Арамонова стола. Дикон, лови, спускаю. Осторожно только.

И я от нечего делать поперся в камин. Тут пусто, чисто и холодно, хотя я уже привык мерзнуть. Но из такой стужи хотелось выбраться поскорее. Что-то зашуршало наверху, я поднял руки и вскоре ловко поймал тяжелый мешок. Ого! Туда камней насыпали, что ли? А, нет, всего лишь бутылка вина. Здорово. Значит, жить будем. Поблагодарив невидимого благодетеля, я притащил мешок к тому месту, где ютилась остальная компания.

Содержимое его мы поспешили высыпать на пол. Бутылку Паоло выхватил первым, чтобы “его прелесть” не разбили о камни пола. Где-то в Надоре я слышал, что кэналлийцы не дураки выпить. Интересно, проверим заодно. Я же не смог сдержать улыбку, глядя на ветчину, сыр, хлеб и пироги. Наконец-то нам досталась настоящая еда, а не жалкая пародия на оную!

– Ура! – развеселился Йоганн. – Я совсем голодный.

– Как и обычно, – хихикнул Паоло. – Ричард, вот держи. Открывай.

И он недрогнувшей рукой протянул мне “свою прелесть”. А как это открывать без штопора? Я долго и с умным видом вертел в руках эту стеклянную тяжесть, ломая голову. Может, вернуть Паоло? Да, наверное. Только еще раз осмотрю… Тем временем зажгли свечи огнивом – это добро тоже было в мешке. Но вдруг они погасли. Зараза! Скрипнув зубами от досады, я обернулся туда, куда смотрели все: в сторону приближающегося звука. Словно колокола дребезжат. Затем – ровное металлическое гудение и голубоватые огни. И тут же в голове всплыли слова слуги: “дом не любит, когда в нем бродят по ночам”.

Жуть какая. А вот и призраки со свечами идут стройными рядами. Сначала монахи, потом обычные люди. И все по двое. А последний лицом как-то подозрительно похож на меня. Отец, что ли? И я рядом с ним спокойно вышагиваю, разумеется тоже призраком.

– Елки-палки… – выдохнул я, оторопело наблюдая за тем, как они исчезают в каменной стене.

– Пошли, – обнял меня за плечи Арно, – отойдем подальше, зажжем четыре свечи и наконец-то выпьем.

Я позволил ему отвести себя к камину, усадить на пол. Руки дрожали, колотилось сердце, душу заволок липкий страх. Что за чертовщина творится в этой Кэртиане? А если такие же товарищи припрутся в Надор? Хм. Бедные призраки тогда будут. Коротко вздохнув, я успокоился и с надеждой посмотрел на четыре теплых огонька.

====== Глава 11. Как отходить от потерь ======

Присланная Сузой-Музой еда оказалась выше всяких похвал. Давно я так не лакомился, а вино, кстати, тоже неплохое. Жаль, что я в нем не очень разбираюсь. В прошлой жизни любил выпить пива, но теперь понимаю, что это совсем не то в сравнении с местным вином. И рассуждать о различиях земных и кэртианских алкогольных напитков можно бесконечно. Здесь ведь еще не приторговывают суррогатом.

Так мы сидели и радовались жизни, пока не распахнулись двери и взбудораженный отец Герман ворвался в галерею. Вид у него был почти бешеный, но что-то подсказало мне, что незачем бояться. Впрочем, возможно дело в том, что я опьянел и теперь с некоторым трудом держался на ногах.

– Что здесь было?! Что вы видели?

– Ничего, – ответил я, еле шевеля языком.

– Ничего, – ответил Паоло, с досадой глядя на задетый чем-то острым палец. – Кроме жуткого холода.

– Ну вот и хорошо. Идите в свои комнаты. Все свободны.

Переглянувшись, мы с Паоло запихнули изрядно полегчавший мешок с остатками пира в камин, а затем бодро побежали за Катершванцами. До моей комнаты оказалось не так и далеко. Выслушав пожелания спокойной ночи от отца Германа, я улегся на кровать и крепко заснул. Сон обещал не отпускать меня из цепких объятий очень долго. Но, что странно, мне померещилось, что приходили Паоло и отец Герман. А зачем? Лежа, я хлопал глазами, бессмысленно на них пялясь. Однокорытник говорил, что ему надо уезжать.

– Запоминай. “Их четверо. Всегда четверо. Навечно четверо, но сердце должно быть одно. Сердце Зверя, глядящего в Закат”.

– Чего? Кого?

– Мне пора идти, – шепнул кэналлиец, отбегая к двери.

– Лучшее всего, тан Окделл, если вы ляжете спать и все забудете. Вы ничего не видели, ничего не слышали, ничего не знаете! И во имя Четверых будьте осторожны. Прощайте. Постарайтесь понять, что нет ничего тише крика и туманней очевидности. Если вы это уразумеете, возможно, вам удастся спасти хоть что-то. Или спастись самому.

И эта парочка утопала – чуть ли не в обнимку. А я, с хмельной и тяжелой головой, посмотрел на какую-то игру красок за окном, ничего не понял и снова провалился в черноту глубокого сна. Утром приперлись слуги, игнорируя мой офигевший взгляд, оставили тарелку с жуткого вида овсянкой и сообщили, что занятий не будет.

– Нет, спасибо… – протянул я с легким завыванием, глянув на завтрак. – Я не голодный…

Ближайшие несколько часов я безжалостно тер виски и плескал в лицо ледяной водой, пытаясь сбросить с себя сонно-винный морок. И понемногу это удалось. Одевшись, я задумчиво посмотрел в тот угол, где в первый вечер увидел крысу. Как по заказу – бодрый топоток ее коготков по полу. Серая усатая мордочка высунулась из-под ножки стула, черные глазки заблестели. Я хмыкнул.

– Привет.

Крыса фыркнула. Жаль, что нечем с ней поделиться. А играть нет желания – еще цапнет за руку. Может быть заразной. Ну нафиг связываться. Улегшись обратно на кровать, я стал размышлять о сути того, что рассказали Паоло и отец Герман. И ничего не придумал. Им надо было выдать мне письменную расшифровку своих вещаний.

Потом, через несколько часов, когда я снова задремал, пришел слуга и бесцеремонно прервал мой зарождающийся сон.

– Унар Ричард, вы можете идти на обед.

– Уже?

Неохотно встав с кровати, я поплелся в обеденную. Есть теперь хотелось весьма сильно, потому что утром я позавтракал только коркой хлеба, а от овсянки отказалась и крыса. Не стоило рисковать. Устало бухнувшись на место, я подпер щеку рукой и оглядел своих товарищей по заключению. Они выглядели не лучше. Эстебан же не балагурил радостно, а в кои-то веки притих. А Арамона встал из-за стола и скорчил скорбное лицо.

– Господа унары! Отец Герман вчера ночью уехал по важным делам, поэтому общего молебна сегодня не будет. Перед трапезой все про читают молитву про себя, как положено в походе. Теперь я должен сообщить вам три новости. Во-первых, история с так называемым графом из Путеллы благополучно разрешилась, во-вторых, через три недели вы получите отпуск и право выхода за пределы Лаик, в-третьих, унар Паоло был вынужден нас покинуть. Сегодня занятий не будет, но завтра в Лаик все пойдет как положено. А теперь молиться и обедать! Джок, подавайте!

На обед – гороховая каша с мясом. Ммм, очень даже неплохо! А потом – пироги с изюмом. Какая прелесть, неужели, оставшись без ужина, Арамона почувствовал себя в нашей шкуре? Вряд ли. Просто отвлекает внимание всеми силами.

– Господин капитан, – Арно с любопытством заговорил, – а когда вернется отец Герман?

– К вечеру, наверное.

Я невесело усмехнулся. Все очень грустно. И, при взгляде на одного из слуг, я вспомнил про крысу. Может и правда ее приручить? Хоть настроение себе поднять… А то что-то невесело в этих стенах. Куда увезли Паоло? Может, его сделали единственным виновником событий? Вряд ли. И капитан, похоже, сам ничего не знает – у него чуть ли не дрожат руки.

Но Арамона соврал – Герман не вернулся к вечеру. Через неделю в Лаик приехал отец Йонас и действительно, все пошло по-прежнему. А крыса не желала приручаться. Кусочки хлеба с ужина она с аппетитом ела и исчезала. Зараза пушистая! Чем ей тут так нравится? Или просто характер вредный? Но ладно. Главное, что не проявляет агрессии. Интересно, если получится приручить, возможно ли вынести животное в кармане?

Продолжились занятия по фехтованию, интереснейшие уроки мэтра Шабли и вдумчивые разговоры с однокорытниками. Про Паоло я думал часто, мучаясь в сомнениях, но постепенно тревожные мысли об обозримом будущем отвлекали меня. Что ждет после Лаик? Если опустить тот факт, что Мирабелла без умолку повторяла про “верную службу” Людям Чести, то меня выберут оруженосцем. Кто, интересно? Посмотрим. А еще нужно потихоньку узнать о местных краях и их особенностях, чтобы сравнить это с земными реалиями. Иначе – никак.

====== Глава 12. Как правильно развлекаться ======

– Привет.

– Иго-го.

Самое лучшее при встрече хозяина с конем. Бедный Баловник нетерпеливо притопывал копытами и смотрел на меня с доверием и радостью. А я, увы, не догадался ему принести ничего съедобного. Хотя, какая еда, если даже крысы тут голодают. Улыбнувшись, я потрепал коня по гриве. Вот и свобода – нас, впервые после четырех месяцев испытательного срока отпустили погулять.

Возможно, многим мой конь покажется конём Д’Артаньяна – вылинявший и, в сравнении с другими, не особо какой выдающийся, но Баловник был верным другом и мне, и когда-то Ричарду. Я забрался на него и посмотрел на Эстебана. Тот веселился, гарцуя на рыжем коне – потом постараюсь узнать про их породу. А рядом с ним – Альберто. Да, каждый из нас в этот день чувствовал себя свободным и спокойным. Даже и не думалось, что доживем. Выходные впервые за четыре месяца – поистине благодать.