Текст книги "Сессия в условиях Талига (СИ)"

Автор книги: Дана Канра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

– Если ваш король меня не убьет, я расскажу правду обо всем, господин супрем – пообещала она траурным голосом.

– Хорошо, – отозвался я бесцветным тоном. – Говорите.

– Господин супрем, вы знаете обстоятельства моей жизни лучше других… Я была связана с Фердинандом Олларом девять лет. Половину вашей жизни… Оллар любил Алву и оболгал его. По доброй воле он бы никогда этого не сделал. Его вынудили. Мой муж не был святым Аланом, но не предал бы своего маршала по доброй воле. Он бы не предал, даже если б ему угрожали. Это были пытки, господин супрем. Альдо Ракан поднял руку не просто на слабого – на узника. Вынудил лжесвидетельствовать, клясться именем Его. Погубить душу… Хвала Создателю, клятва, вырванная принуждением, недействительна, а грех падает на того, кто принуждал…

– Я не удивлен, – выдохнул я, мысленно поразившись. – Мой государь – не тот, ради кого я воевал, – теперь надо немного хитрости. – Но вас он не тронет, я обещаю, – правильно, трону я, когда все закончится.

– Ричард, твой король не стоит ни твоей верности, ни верности Робера. У него холодные глаза, они не улыбаются, когда улыбаются губы. Он жесток, Дикон, и думает только о себе. Только… Даже Ворон думал о Талиге, о своих солдатах, о варастийских крестьянах, наконец! Для Альдо Ракана люди ничто… Он… Дикон, я боюсь, он не верит в Создателя…

Она смотрела мимо меня невидящим взглядом, а потом вдруг выронила янтарные четки и наклонилась, чтобы их поднять. Между тем я думал над парой обязательных утешительных слов, которые вдова должна услышать. Думал чересчур долго – Катарина стала сползать вниз по стене, возле которой стояла. Обморок. Раздался звон – рухнул бронзовый столик, а потом открылась дверь. Протопали Луиза Арамона и какой-то монах.

– Брат мой, выйдите вон, – велел последний.

Ну хорошо, уйду. Но я обязательно вернусь, только уже к Рокэ Алве.

====== Глава 85. Как хранить чужое ======

И снова мне снился сон. Хотя, какое там “снова”, последний я видел пару месяцев назад! Но теперь это никоим образом не относилось к кошмарам, где мне снилось что-нибудь мерзкое и страшное. В начале каждого такого сна отказывал звонок, слепли и глохли слуги, на лестнице раздавались тяжелые шаги, открывалась запертая дверь, и в комнату кто-то входил. Иногда гость казался врагом, иногда другом, порой был жив, порой мертв, почти всегда я его знал и всегда ждал. Сидя на кровати, стоя у камина или стола, прижимаясь спиной к стене. Ну и прочее.

Дальше события развивались по-разному, но шаги и ожидание оставались неизменными. Даже если никто не появлялся, а стены или ковер на глазах покрывался плесенью, становясь трясиной. Меня мучили бессонница и воспоминания о Надоре.

Мэтр Шабли в Лаик рассказывал, что сновидения – не более чем отражение дневных забот и опасений, но даже призрачного врага лучше встречать с оружием в руках. Я вскочил с кровати, прошел к окну и отдернул портьеры. За стеклами не видно ничего, кроме монотонно бьющего дождя. Выглянул на лестницу, но там все в порядке, только слуга дремлет, сидя на стуле. Посмотрев с сомнением на масляные лампы, я вздохнул, вернулся в спальню и зажег свечи на каминной полке. Снова послышались легкие и уверенные шаги из гардеробной. Там не было дверей. Очередной глюк? Я поспешил заглянуть в гардеробную. Оказывается, и впрямь почудилось.

Все оставалось на своих местах – сундуки, два кресла, портновский стул, громадное зеркало в полный рост, второе над камином. Я шагнул туда и увидел себя в зеркале, на фоне двух подсвечников. Спиной ко мне стояла темная фигура. Как тогда в Лаик, мне что-то привиделось. Но эта фигура выглядела более четко. Обернувшись, я снова посмотрел на отражение в зеркале. Но меня теперь не было там. Обернулся еще раз, потом взглянул на зеркальную поверхность, и узрел свое бледное испуганное лицо и растрепанные волосы. Пригладил их, напряженно сглотнул. Из зеркала на меня смотрело знакомое лицо. Эр Рокэ?! Зеркало превратилось в окно и я четко видел синий ковер и дорогое оружие за спиной мужчины. Дешевой такая сталь просто не может быть. Алва был в серебристой одежде, с перевязанной головой. Он снял с стены тускло блеснувший меч. Обернулся. Нет, не он... А кто? Неужели, Рамиро?

Изможденное, но красивое лицо с огромными черными глазами. Кровь из-под повязки, кровь на кольчуге. Точно Рамиро... Он поднял клинок и я узнал лиловый камень.

– Оу... Меч Раканов... – прошептал я, пораженный до глубины души.

Алва угрюмо улыбнулся и отсалютовал древним мечом. Погасли сразу свечи, в том числе и моя. Откуда этот ветер? Я осторожно выглянул в спальню, но там тоже стоял черный и пугающий мрак. Раздались медленные шаги. Ух ты, блин, опять чертовщина какая-то! Ну ладно, надеюсь, в этот раз все пойдет лучше, чем в ночь, когда приперся Паоло.

– Повелитель Скал, – устало и глухо, словно из загробного мира, хотя почему словно, проговорил мужчина. – Я предлагаю обмен. Клинок за клинок. Честь за честь. Память за память. Ты получишь меч Раканов и отдашь кинжал Окделлов. Трехгранный кинжал с клеймом-вепрем.

Да, надо получить меч и спрятать его здесь, в особняке, чтобы он не попал в руки к Альдо. Пусть этот моральный урод делает, что хочет, но реликвии попадут в руки истинного Ракана. Так я и решил, прежде чем отправиться спать. А утром проснулся счастливый и спокойный. Когда я найду шкатулку, все будет кончено для Альдо, но придется искать Рокэ Алву. Но надо решать проблемы по мере их поступления. Сперва – меч. Хорошо, что Мэллит спит в другой комнате – ее мои ночные похождения вполне могли шокировать.

Я долго лежал и потягивался, прежде чем встать, потом вскочил и подошел к окну. Всего за одну ночь пришла весна. Первый весенний день, как здорово! Часы пробили восемь. Зачем-то заглянул в гардеробную, но Рамиро Алва мне не подмигнул из зеркала, вопреки ожиданиям. Жаль. А я даже решился отдать Рамиро фамильный кинжал. Но зачем ему тот кинжал, которым он был убит? Ладно, проехали. Одевшись и причесавшись, я кое-что сообразил. И позвал слугу.

– Я хочу войти в домовой храм, – сообщил я ему.

– Конечно, монсеньор.

– Церковь ведь еще не открывали?

– При мне нет, монсеньор. Но ключей не осталось. Монсеньор будет завтракать?

– Позже. Сначала позовите плотника.

– Сейчас, монсеньор.

Мэллит еще спала, я не стал ее будить, тем более, это и не требовало ее присутствия. Бедняжка и так насмотрелась на всякие алтари и прочие штучки верующих, а я хотел оградить ее от этого. Плотник пришел через час, распахнул толчком дверь, показавшуюся намертво закрытой. Шагнув вперед, я увидел икону святой Октавии. Милая и хрупкая девушка с белокурой косой, у ее ног драгоценные камни. Но это – не единственная красота в церкви. Витражи, изящные решетки, хрупкие вазы, высохшие лампады. Толстый слой пыли покрывал пол и ведущие к алтарю ступени, так что я невольно закашлялся.

– Что монсеньор прикажет делать с мечом?

– С мечом? – удивился я, взглянув вниз.

На верхней ступени, из тех, что вели к иконостасу, лежал меч. Рамиро Алва исполнил свою часть договора. Он отдал его мне на хранение, теперь я в том не сомневался. Приказав слугам подождать за дверью, я достал кинжал и поднялся к алтарю. Сначала требовалось опустить кинжал с вепрем на пол – так я и поступил. Опустил его на ветхий, расстеленный на полу плащ, а потом взял меч Раканов. Краем глаза заметил несколько темных пятен. Кровь?

– Я отдаю его, чтобы взять на хранение реликвию и вручить истинному Ракану, – произнес я вполголоса. А то здесь что камни глухие, что вся прочая мистическая братия. Чуть что не так сделаешь, и все, Надору кранты. – Я обещал и я вручу.

Тут я осмелел и направился во дворец, поначалу дождавшись, пока Величество изволит пробудиться. То, что я собирался сделать, могло разозлить его, но стоит расставить все точки над “И” и дать понять, что он – вовсе не король. В конце концов, сейчас Алва находится под защитой Левия, Мэллит – под моей, а Айрис – под защитой Эпинэ. С ними ничего не случится.

– Здравствуйте, Альдо Ракан, – негромко поздоровался я, увидев немного заспанного, но вполне довольного жизнью блондина, когда вошел в его покои.

– Здравствуй, Ричард. Признаться, ты не совсем вовремя, но…

– Я должен сказать вам одну немаловажную вещь, – начал я серьезно. – Вы – не Ракан. Я знаю, кто Ракан на самом деле, но пока не буду открывать вам имя настоящего…

– Да? Есть доказательства?

– Есть, – я смело протянул ему Раканов меч. Чтобы возвести Алву на трон, надо убедить Величество, что он не обретет древнюю силу не за какие коврижки. – Вы сами увидите, когда коснетесь его.

Я знал, что говорю, ибо видел реакцию природы, когда Рокэ Алва взял меч в руки. А что может этот товарищ, кроме глупых приказов и капризов. Товарищ, тем временем, хлопал глазами, пытаясь осмыслить происходящее, а я едва ли не лыбился до ушей. Разумеется, рассказывать про то, как получил его, я не знал. Альдо с грустным недоверием коснулся потемневшей рукояти.

– Ваше Величество, – некто по фамилии Лаптон заглянул в дверь, – через час прибудет гайифский посол.

– К Леворукому! Велите седлать коней и мы едем за город. В Дору! – злился Альдо. – Я еще докажу, что я истинный Ракан! – шипел он тоном маленького обиженного ребенка.

И мы поперлись в Дору, прихватив жезл и меч. По пути я несколько раз усомнился в верности затеянной игры, но отступать было некуда. Если что, я наброшусь на Альдо и отберу меч, потому что древние реликвии белоштанным господам – не игрушки. Но едва мы там оказались, позитивного настроя как не бывало, сердце сжалось от дурного воспоминания. Это место стало проклятым и мне слышался цокот хромой лошади. Слепящий солнечный свет заливал улицы. Пахло гнилой водой, а Сона побаивалась. Дурное это место.

Расстегнув протянутую Мевеном сумку, Альдо достал корону. Наблюдать за процессом белоштанный мне запретил. Ну и ладно. Меч не стибрит, слишком тяжелая железяка. Постою и на фонтан полюбуюсь. А что на него любоваться? Сухой фонтан, на его дне застыла мутная зацветающая и зеленая влага. В последний раз на моих глазах отсюда лилась красная струя, выплескиваясь за бортики фонтана, и в страшных лужах плавали покойники… Сглотнув, я предпочел смотреть просто себе под ноги. А то видится ересь всякая…

– Дикон! – позвал меня Альдо. – А ну сюда! Быстро!

Как собаку, честное слово. Ну пришел я, чего тебе еще надо? Остановившись в арке и перед этим как следует промокнув под разыгравшимся дождем, я узрел его недовольную морду лица.

– С жезлом что-то не так, – заявил он. – И с короной тоже. И с мечом.

– Почему бы это… – протянул я задумчиво, глядя в серое небо.

– Окделл, не смей шутить! – прикрикнул раздраженно Величество. – Держи меч. Это еще не все реликвии, когда мы соберем последние, то я опробую их все. Пока пусть у тебя полежит. А пока поехали к Его Высокопреосвященству, обсушимся. Благо дождь заканчивается.

====== Глава 86. Как сталкиваться с конями ======

В Нохе мы обратились к Катарине – уж не знаю, зачем туда понесло Альдо Ракана, но он попросил Левия пригласить ее в свой кабинет. Страдалица сидела, ссутулив узкие плечики под вдовьей вуалью, и грустила о чем-то. На ее месте грустила бы любая женщина, однако эта, опять же, чересчур переигрывала, как по мне. Ну ладно, не хочу никого осуждать, а время покажет, святая она или притворщица.

– Ваше Высопреосвященство, – страдалица опустила глаза, – вы меня звали. Я должна…

– Вы никому и ничего не должны, сударыня, – прервал ее Альдо, чуть поклонившись. Его тоже подбешивал этот срывающийся несчастный голос.

– Вы хотели передать госпоже Оллар предложение ее кузена уехать в Ариго, перейдя под его покровительство, – ну как же Левий не влезет в беседу! – Моя гостья нездорова и не сможет принимать участия в долгих беседах.

– Сегодня я чувствую себя лучше… – пролепетала женщина, глядя на меня большими несчастными глазами. – Ваше Высокопреосвященство, вам не нужно беспокоиться. В присутствии сына Эгмонта Окделла Альдо Ракан не причинит мне зла.

– Я никогда не причиню зла женщине, – начал заливать Альдо.

– Надеюсь, дитя мое, – заботливо посмотрел на нее кардинал, – что недолгий разговор не повредит твоему здоровью. Я вернусь через полчаса.

– Ваше Высокопреосвященство, – на Величество вновь что-то нашло, – вы слишком охотно уступаете нам свой кабинет. Мы предпочитаем говорить с госпожой Оллар в другом месте. Желательно в саду.

– Тогда пройдите на террасу, – жестко посоветовал Левий. – Пока вы в Нохе, моя духовная дочь не покинет этого здания, как и аббатства.

На эту же террасу, куда мы вышли впятером с Катариной и Пьетро да еще одним монахом, выходил Величество в день коронации. Пусто здесь, пусто и на небе. Облака развеяло ветром, сверху смотрела пронзительная синева. Ливня тоже как ни бывало.

– Сестра, вам принесут кресло и одеяла, – сообщил Пьетро.

– Не нужно, – улыбнулась ему женщина кротко. – Разговор будет недолгим. Этим… людям мне сказать абсолютно нечего.

– Если мы понадобимся, – обратился к бывшей королеве второй монах, – зовите.

– Позову, – тихо пообещала Катарина.

Переглянувшись, монахи нерешительно утопали. Ну все, сейчас начнется нечто. Будет неплохо, если эти двое перегрызут друг другу глотки – тогда моя работа уменьшится в разы. Но мечты, как ни печально, имеют отвратительное свойство не сбываться. Что же…

– Сударыня, – Величество начал говорить сладко и вкрадчиво, – я намерен забрать вас из Нохи для вашего же блага. Вы сможете жить в доме вашего кузена или вернуться в Эпинэ.

– Благодарю, – Катарина медленно покачала головой, – но нет. Сейчас я нуждаюсь лишь в прощении Создателя.

– Но вы нужны Роберу.

– Я была рада видеть кузена, но вы лишили меня этой возможности.

– Это была необходимая мера, – Альдо продолжил заливать. – Кардинал Левий – враг Великой Талигойи. Сударыня, мы уважаем вашу веру, но Левий не Создатель и даже не Церковь. Он пускает в ход недостойные средства, вы можете пострадать из-за его интриг.

– Пусть, – прерывисто вздохнула Катарина, стиснув руки, – моя жизнь стоит недорогого. Я вдова, мои дети в безопасности. Они вырастут достойными людьми.

– И все же подумайте, – Альдо разошелся и вещал всякую ересь, по крайней мере, для Катарины это звучало именно так. – Вы молоды, прекрасны, свободны. Ваше первое замужество оказалось несчастным, но не стоит теперь хоронить себя заживо. Вот моя бабка…

– Матильда Алатская не была королевой. А я была хорошей дочерью и слушалась. Я отказалась от брата, хотя понимала, что он не виноват… Я слишком долго боялась, но теперь с этим кончено. Мне нечего терять. Пусть будет что будет!

– Робер придет в отчаяние, – Величество решил надавить. – Он приедет вас умолять.

– Я повторю ему все, что сказала вам. И остаюсь в Нохе. Могу я вернуться к себе?

– Позже. Я должен задать вам несколько вопросов, ответы на которые вам известны. Не пытайтесь обмануть меня.

– Я никогда не умела лгать, – ответила женщина сдержанно.

– Тем лучше. Сударыня, вы хорошо помните корону Раканов?

– Корону? – переспросила Катарина, хлопая глазами. – Не понимаю…

– Вы можете назвать приметы, по которым можно отличить подлинный венец от подделки?

– Слуги, которые за ней следили, знают эту вещь лучше меня.

– Вы уходите от ответа.

– Я боялась на нее смотреть, – призналась Катарина. – Эти камни полны… скверны! На грани одного изумруда есть очень маленькая щербинка. А сапфир звездчатый – он не такой, как остальные. Светлый… Мой супруг хотел вынуть его и вставить в медальон для меня… Я отказалась.

– Вы узнаете этот камень?

– Постараюсь…

– Смотрите, – молвил Величество, протягивая вперед корону.

Заблестели камни на солнце, острыми гранями, и Катарина закусила губу. В голубых глазах застыл неподдельный ужас.

– Это она! – охнула страдалица. – Я думала, все прошло, а они даже здесь!

– Что значат ваши слова? – Альдо сдвинул брови.

– Молния, – Катарина видела только корону, – эшафот и тронный зал. Молния…

Я остался спокоен, Альдо, в общем-то тоже. Катарина, как видно, знает Слово Молний, что же, это и неудивительно. Величество уставился на нее с вожделением и потребовал продолжать. Мое молчание не прервалось – я не хотел вмешиваться. Они друг друга стоят.

– Я не помню, – просто сказала она. – Я ничего не знаю. Ничего! .. – поначалу спокойный и тихий голос перешел в панический шепот. – Это злые древние сказки! Забудьте, пока не поздно!

– Вы пытались лгать, но проговорились, – протянул к ней руку Альдо. – Нам нужны ваши знания, госпожа Оллар.

– Оставьте меня или я закричу! – прошептала она громко, сделав шаг назад и прижавшись спиной к колонне.

– Не закричите и никого не позовете, – тихо и хрипловато, со всей ему свойственной вкрадчивостью, ответил Величество. – Я уже говорил, что не воюю с женщинами. Лично вам ничего не грозит. Я знаю, вы не боитесь смерти, вы не боитесь за своих детей, но вы ошибаетесь, утверждая, что вам нечего бояться… Вы считаете себя королевой, вы думаете, что в ответе за подданных, так вот… С вами ничего не будет, но если вы не расскажете все, что знаете про Слово Молний и гальтарские реликвии, будут умирать заложники. Сегодня – один, завтра – четверо, послезавтра – шестнадцать. И в ответе за это будете вы!

Тварь. Двуличная и жестокая белоштанная тварь, по нелепой ошибке забравшаяся на трон, но не умеющая ничего, кроме шантажа, краж, убийств. Меня трясло от ярости, однако нельзя ничего сделать, он пока еще король. Нужно пережить этот разговор, а вечером я поговорю с ним по душам. И, если не поможет, сдам его и себя Лионелю Савиньяку. Тогда будь, что будет.

– Вы не сделаете этого! – Катарина схватилась за горло. – Нет!

– Сделаю. По праву Ракана. Во имя Великой Анаксии.

Ну раз так, то точно без Лионеля не обойтись.

– Но если вы заговорите, то нет. Вам мешает ваш намалеванный Создатель. Тогда вспомните, что написано в Эсператии про не предотвративших убийство. Вы пойдете в Закат, и у врат вас встретят умершие по вашей вине заложники.

Да-да. Мне он тоже самое говорил, но я его слушался и потому никто не пострадал. Сейчас все может быть намного хуже, если не остановить белоштанную тварь.

– Герцог Окделл, вас не затруднит позвать брата Пьетро? Нам не о чем говорить… Альдо Ракан, вы принесли Талигу зло, но я не хочу стать причиной еще и вашей смерти. И других смертей… Если вы соберете все, что нужно, если даже узнаете Слово, вы не удержите древних тварей… Они пожрут и вас, и Олларию. Их никто не остановит, у нас нет Эридани Самопожертвователя. Никто не приручит нохского ворона, никто не оседлает Моро, никто не подчинит Силу… Никто, – теперь уже вещала Катарина.

– Ошибаетесь, сударыня, – Величество оскалился. – Моро с осени возит вашего кузена.

– Только потому что Рокэ велел им остаться вместе и они подчинились, – развела руками Катарина. – Ему подчиняются все. Ему – не вам.

– Окделл! – совершенно забыв о моих словах про свое несуществующее отношение к дому Раканов, Альдо едва ли ногами не затопал. – Велите Мевену доставить мне эту клячу. Сюда. Немедленно!

Я что? Я человек подневольный, хоть и не обрадовался, что это ничтожество вздумало оседлать коня настоящего Ракана. Ладно, пока пусть творит, что ему угодно, а останавливать его чревато – еще делов наворотит. Катарина говорила что-то, печально вздыхая, просила Альдо одуматься, но он гнул свою линию, обещая женщине, что скоро она будет вынуждена все ему рассказать.

Что касается Альдо, тот задрал нос и не собирался слушать ничьих доводов. Ни Катарины, ни моих.

– Ваше Величество! Да выслушайте же меня! Вы не Ракан и не были им, как и ваш отец, и ваш дед, и Эркюль! – меня словно прорвало, но остановиться я уже не мог. Слишком долго терпел. Еще чудо, что не сболтнул имя Алвы.

– Еще одно слово, Окделл, – король развернулся ко мне и яростно сверкнул глазами, – и ты отсюда уйдешь. Под конвоем и в кандалах. С меня хватит твоих постоянных промахов и очень не советую повторять кому-либо сказанное.

– Повторю! – шикнул я ему вслед, остановившись. – Мэллит вы не тронете, а замка моего уже нет.

Альдо не ответил, но лишь с радостью взглянул на подведенного вороного коня. Вздохнув, я отступился – что с идиота взять? Пусть творит, что хочет, пока. Что же касается Моро, то он изначально вел себя беспокойно – фыркал, перебирал копытами и мотал головой. Никола Карваль спросил несколько раз, действительно ли Альдо Ракан такой осел, что заберется на это чудовище?

Конечно, гораздо мягче спросил, но суть одинакова. Величество залез на коня бывшего Первого маршала и, самодовольно улыбнувшись, поехал. Его радостного настроения, однако, Моро не разделял, а потому погнал на бешеной скоростью.

Альдо, вцепившись одной рукой в гриву, другой – в поводья, что-то громко выкрикивал. Да сейчас этот зверь его сбросит! Ыть. С одной стороны, не хочется видеть в Белоштанном конкуренцию для Алвы, с другой – все-таки живой человек! И, честно желая предотвратить непоправимое, я помчался навстречу Моро, желая схватить его под уздцы. Ага, щас… Бешеное и злобное ржание, оскаленная черная морда, пена на гладкой шерсти. Где-то мелькнуло что-то белое и летящее стремительно на камни, а я получил нехилый удар тяжелыми копытами в грудь. Упал на спину и это гораздо больнее, чем когда, отброшенный к стене Алвой, ударился затылком. А Моро, хрипя, носился по кругу и от него разбегались перепуганные конюхи.Он хочет поубивать нас всех… всех своих пленителей… Голоса, команды, крики. Что-то орал непонятно откуда взявшийся Робер Эпинэ, а я лежал и жмурился от боли. Но тут Моро сделал свой выбор на мне и занес копыта над моей головой. Чтобы добить… Съежившись, я приготовился к неизбежной кончине, но ничего произошло. Что-то черное тяжело рухнуло на камни и потекла кровь убитого зверя..

– Робер… – простонал я от боли, поднимаясь. Кружилась голова. – Наверное, надо лекаря…

– Герцог Окделл прав, – согласился в кои-то веки со мной Карваль. – Я уже за ним послал. Но монсеньор, во имя Создателя, зачем вы приехали?

– Разве непонятно? – резковато ответил Робер. – Чтобы убить коня.

Болело, кажется все. Но я каким-то чудом все еще стоял на ногах и смотрел на лежавшего Альдо. Тот был смертельно бледен и глаза широко открыты. Потом появился брат Анджело, склонился над лежавшим, а Катарина застыла на террасе, с ужасом глядя на нас.

– Лука седла попала в правое подребрье, – прошептал лекарь. – Разрыв печени, повреждение крупных сосудов и внутреннее кровоизлияние. Нам теперь остается лишь молить Создателя.

Не пришлось никого молить. Отойдя в сторону по настоянию Робера, я, как самый болезный здесь, после Альдо, сел на скамейку. Было трудно дышать, но это не от волнения, а от удара. О чем говорили эти люди, я не слышал, но только видел, как Робер склонился к почти умершему Альдо Ракану. Внезапно заболело плечо и заплясали перед глазами золотистые точки. А потом, видимо, с согласия самого умирающего, Робер Эпинэ приставил к его виску пистолет и нажал на курок.

====== Глава 87. Как нести ответственность ======

– Ууу… – тихонько подвывал я, с трудом сдерживая слезы. Болели грудная клетка и плечо, затруднялось дыхание и снова чудился запах мертвых лилий. Еще шумело в ушах и мерещилась всякая мерзкая мертветчина, окутанная зеленым дымом. – Ыыы…

– Отец мой, – заговорил Робер, – осмотрите герцога Окделла. Его потрепал Моро.

Какой, все-таки, прекрасный человек Робер. Заботится обо мне и обо всех нас… Ко мне подошел брат Анджело, и в этот самый момент у меня снова закружилась голова. Эпинэ неумело и неосторожно схватил меня за руку, отчего я снова взвыл. Боль казалась мне невыносимой, из глаз брызнули слезы.

– Ыыы!

– Кажется, это ключица, брат Анджело. Дикон, успокойся. От этого не умирают.

Но я не мог успокоиться, потому что было слишком больно и обидно. Вцепившись в Робера, я зачем-то попытался подняться со скамьи, бормотал что-то про Альдо и Рокэ, всхлипывал от весьма неприятных ощущений и кусал губы.

– Помогите снять камзол и рубаху.

– Ыыы…

– Лучше разрезать…

Блеснуло стальное лезвие и я почувствовал холод на теле. Все-таки весна, типа марта, не лето красное. Думать не хотелось, глаза все еще были на мокром месте, и, шмыгая носом, я вынужденно терпел осмотр.

– Вы правы, – сказал лекарь Роберу. – У герцога Окделла сломана ключица, возможно, со смещением.

– И больно дышать, – пожаловался я очень тихо.

– Постарайтесь не вдыхать глубоко, – увещевал лекарь, очевидно побаиваясь моих юношеских порывов. – Сейчас я наложу повязку. Вам следует благодарить Создателя…

– Нет, я лучше поблагодарю Робера…

– Не ропщи, Дикон, – на здоровое плечо легла легкая ручка Катарины. – Ты сейчас очень нужен, как и Робер, и генерал Карваль... Твоего короля больше нет, но есть королевство, есть долг, есть люди…

Да ладно! А я-то четвертый год торчу в этом хаосе и типа не заметил ни того, ни другого, ни третьего! Ну вообще ничуть!

– Катарина, тебе лучше лечь, – посмотрел на кузину Робер.

– Я не могу… Я виновата, что он упал. Я крикнула…

– Не ты. Моро виноват, он хотел убить и убил. Погиб еще конюх и солдат. Второй гимнет с пробитой головой. Тебе лучше уйти.

– Да… Я должна помолиться за них. Как их звали, Робер?

– Гимнета – Одри. Прости, мне нужно ехать. У меня дела. Постараюсь освободиться поскорее…

– Да, у тебя дела, – кивнула Катарина. – Вы все должны исправить хоть что-то.

– Ты умница.

Брат Пьетро взял страдалицу под руку и они ушли неспешным шагом в аббатство. На прощание Катарина попросила меня, чтобы я себя берег. Ну да, разумеется. Мне же еще на трон Алву усаживать. Оглянувшись на пороге, Катарина нежно мне улыбнулась и скрылась за дверью. А я страдал от боли, пока Анджело лечил меня. Бинтовал согнутую руку, перетягивая ребра, плечо и ключицу. Робер ушел, Мевен и Карваль – тоже, а я остался один на один с лекарем. Когда боль чуть утихла, меня озарила надежда. Я смогу короновать настоящего Ракана. Я заберу меч, его оставил Мевен, вместе с короной и жезлом. Пока они кажутся остальным простыми ненужными железками, но я-то видел, что это не так. А иные забыли, либо боятся. Скоро в столицу въедут кэналлийцы и тогда настанет мой звездный час…

– Ходить и даже выходить из дому вы сможете, – сказал мне лекарь, – но не ездить верхом пару недель. Первые дни будет очень больно, вам понадобятся болеутоляющие тинктуры.

– Хорошо, – ответил я сдержанно.

Пришлось идти домой пешком, что совсем нерадостно. Хотелось пить и спать, и я запил тинктуры вином. Только коварный сон не соизволил прийти даже после этого. Боль утихла, поэтому я долго сидел возле камина, греясь и размышляя над ситуацией. Мэллит о чем-то спрашивала, я пытался рассказать о смерти Альдо, но не смог. Просто не хватило слов, когда вспомнил о вынужденном поступке Робера. Смог бы я добить Рокэ Алву в подобной ситуации? Если хватило бы совести, то я застрелился бы после этого сам.

– Теперь ты будешь искать названного Рокэ? – спросила Мэллит нараспев.

– Да, – выдохнул я. – Позже… Когда поправлюсь. А пока я должен пойти в домовую церковь.

– Но ты же… – Мэллит вздрогнула. – Может, не надо?

– Все хорошо. Я поеду на конных носилках. Откройте церковь, – обратился я к стоявшему возле двери слуге.

Ступая позже по крутым ступеням, я опирался на перила, но старался не стонать. Толку от этого все равно не будет, пусть боль и слепит. Шаг, за ним следующий… Если поговорить с Левием, он сделает все, чтобы возвести на трон Алву, ведь не зря поддерживал его во время суда. Еще неплохо заручиться поддержкой вассала Дэвида Рокслея. Глядя на Октавию, на кинжал, и держа в руках свечу, я думал, что не мешало бы отыскать реликвии Окделлов и Эпинэ. Но первое кануло в лету вместе с надорским замком, а второе Робер не захочет искать. Для него важнее столица… Впрочем, мне долго стоять не пришлось, потому что приперся камердинер и сообшил о приходе графа Лаптона, настаивавшего на немедленной встрече. Слуга проводил его в кабинет и теперь мне требовалось протопать к нему. Но что важного мне этот граф мог сообщить? Охая и вздыхая, как бычок из детского стишка, я поплелся в кабинет.

В кабинете восседал за столом тот самый Лаптон, толстый и довольный, а в дальнем кресле робко замерла Мэллит. Что-то тут нечисто. Едва я прошел, два гимнета в синем загородили собой дверь. Страсти-то какие, хоспидя…

– Здравствуйте, – кивнул я коротко. – Что вам угодно? Вино сейчас подадут.

– Сожалею, но вынужден отказаться. Я рад, что вы уладили дела с Создателем. Вам понадобится его прощение, – изрек граф, после чего протянул мне бумагу, на которую понавтыкали излишек печатей.

Хм, что тут за письмена? А, вот оно как… Я вскрыл пакет и нахмурился, ибо наконец-то дошло, что дело пахнет жареным. Содержание письмо это самым непосредственным образом подтвердило. Луп-луп глазами. Луп-луп. Может снится, а?

“Именем Его Величества Карла Четвертого приказываю взять под стражу и доставить в Багерлее Ричарда Окделла, обвиняемого в государственной измене, соучастии в убийстве Его Величества Фердинанда Второго, покушении на жизнь регента Талига и Первого маршала Талига герцога Алва, лжесвидетельстве, расхищении государственной казны, соучастии в многочисленных убийствах и прочих преступлениях.

Арестованного надлежит содержать под строжайшим надзором, исключающим как возможность бегства, так и возможность самоубийства. В связи с полученным сегодня увечьем цепи надевать лишь в исключительном случае.

Совет Местоблюстителей Трона:

старейшина Совета Провинций Талига барон Кракл,

супрем Талига барон Кортней,

экстерриор Талига барон Вускерд”.

Блин, какие быстрые люди, надо же. От имени ребенка, которого здесь, в столице нет, и который даже не коронован, написали какую-то ересь, понатыкали печатей и теперь смотрят на меня и лыбятся во все тридцать два зуба. И кто? Кракл, Кортней… Им-то какая разница? Хотя да, надо же выслужиться перед Алвой, когда тот прибудет в столицу.

– Я надеюсь, вы будете благоразумны. Мне не хотелось бы применять силу.

– О да, – пообещал я. – Буду. Придет мой час.

– Я вас умоляю, герцог, не смешите меня.

– А вы – меня. Эта бумажка не имеет никакого смысла. Хотите разорву? – любезно предложил я.

– Нет! – испугался Лаптон и выхватил у меня приказ. А потом махнул рукой и гимнеты затопали за моей спиной. – Не вам обвинять других в бессмысленных действиях.

– Зато Кракл не обвинил вас, Окделл, в мародерстве, – мерзко проскрипел чей-то голос за спиной, – а еще глупость, приведшую к смерти кучи народа. Правда покойные тоже были порядочным свиньями, падкими на дармовщину…

– Салиган? Решили отзеркалить ту ситуацию? – хмыкнул я. – Молодец.

– Ага, не сомневаюсь, – мародер остался таким же неряхой и так же отвратительно лыбился. Он встал рядом с Лаптоном. – Граф, не стоит зря терять время, ибо этого господина лучше всего перевозить в мешке, как его четвероногих родичей.