Текст книги "Сессия в условиях Талига (СИ)"

Автор книги: Дана Канра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)

Ночью пришлось основательно посуетиться, поволноваться, так что на сон времени не хватило. Меня не покидали чувство вины и страха, в мои мысли то и дело возвращался Удо, у которого почему-то синие глаза. Как у бывшего эра Только он был мертвым, а Рокэ – живой. Пока живой… Слезы навернулись на глаза снова и я смахнул их рукавом.

– Монсеньор, Его Величество ждет.

Поправив ненавистную орденскую цепь, я шагнул в кабинет Альдо. Ну все, сейчас начнется…

– Ваше Величество. Мой долг доложить… – промямлил я, чувствуя, как душащий спазм сжимает горло.

Посмотрев на меня, Альдо вздохнул и зачем-то хлопнул ладонью по столу, после чего велел парню в лиловой тунике никого к нам не впускать. Тот незамедлительно вышел, а Альдо пристально посмотрел на меня. Ох, как сильно я попал… Сейчас он скажет слово этим лиловым, а меня под белы ручки и – в Багерлее. Без объявления войны.

– Ты вернулся слишком рано, – Альдо подпер рукой подбородок. – Только не говори, что вы дрались и Удо отправился в Закат. Мне это не понравится. И я в это не поверю.

– Не скажу… – я потупился.

– Так…

– Дуэли не было!

– Обвинения в убийстве не нужны ни мне, ни тебе. Ты соображаешь, что натворил? – одарил меня Альдо суровым царственным взором.

– Его не убивали. Я не убивал… Но у него глаза стали синими… будто стеклянные…

– Что?! Синими?! Когда и где это случилось?!

– В кабинете Ворона… Я его там запер, потом будил, а он умер. Упал на подушку, перед этим дернулся, и все… Совсем все…

– Зачем ты его поволок домой? Вы должны были ночевать во Фрамбуа.

– Из-за монахов, – почувствовал я под ногами твердую почву. – Они были везде и я решил ехать ночью, чтобы люди кардинала не сцапали.

– Ох, Дикон. Левию вчера было не до Борна. Он служил до полуночи, а монахи вышли на улицу в память об эдикте. И они не имели права тебя останавливать.

Я едва не схватился за голову и не заорал в голос. Елкииии! Вот же идиот! Хорошо еще, что Величество сидит спокойно и не орет нецензурными словами, а то кто знает, что он еще может…

– Удо что-нибудь ел? Пил?

– Нет, спал. Я отвел его в бывший кабинет герцога Алва – там есть диван. Дверь запер, ключ унес с собой. Потом почитал Иренея, чтобы не уснуть. Почти до полуночи. Потом, когда все были готовы, пошел к Удо. Слушайте… – меня вдруг озарила внезапная догадка, которую нельзя было не озвучить, даже если напротив сидит сердитое Величество. – А что, если…

– Ну?

– Что, если дело в комнате? Однажды я в ней спал и мне снились страшные сны. А потом выбрался на лестницу и меня нашли внизу без сознания. Что, если Удо просто не смог выбраться?!

– Он сейчас остался там же?

– Да, – выдохнул я. – Я всего лишь закрыл ему лицо. Что, если дело в комнате?

– Нет, причина смерти Борна в другом, – тихо отозвался король. – Позже мы поговорим об этом. Сейчас главное не смерть, а ее последствия. Кто-нибудь знает о случившемся?

– Джереми. Ему можно верить.

– А слуги и цивильники не догадаются? Нас может обвинить кардинал.

– Надеюсь, что нет…

– А я надеюсь, твой Джереми не выдаст нас.

Потерянно кивнув в ответ, я опустил голову. Мы могли бы с Джереми наворотить массу дров, когда мелькнула мысль о подмене Борна другим человеком или еще какую-нибудь задумку устроить. Но нет, это уже подлость. Вздохнув, я с грустью посмотрел на вошедшего Мевена. Оказывается, пришла принцесса Матильда.

– Пусть войдет, – сказал Альдо, быстро впихнув мне в руки какую-то книгу. – Читай Теотана для отвода глаз. Кстати, ты не нашел Павсания?

– Нет, – вот сейчас все бросил и побежал искать книжку, о которой наплел Придд с три короба. Бегу и падаю, и тапочки теряю.

– Не хотелось бы одалживать книгу у Спрута, не по-королевски это, но быть невеждой хочется еще меньше. Может Салигана попросить? Пусть добывает, благо вор отменный.

Конечно. Пользоваться услугами мародера и мерзавца – просто верх царственности! Но рот мне закрыли давно и надежно, так что пришлось скромно промолчать. Альдо зачем-то были нужны свидетели, но в причинах я запутался. Пообещав выставить меня под каким-нибудь благовидным предлогом и тем самым несказанно обрадовать, он велел уткнуться в книгу и не возникать. Особенно насчет Удо не возникать, потому что пришла Матильда. Я послушно стал рассматривать картинку на странице – там изображалась пытка человек водой. Заинтересовавшись, я присмотрелся к витым буквам. То был допрос бывшего конюшего погибшего на турнире графа Гайярэ. Как я понимаю, это еще в прошлом круге. Тогда обвиняемый сознался, что является отцом новорожденного сына графини. Интересно, как они вообще это заподозрили? Дитя отдали на воспитание церкви, а владения передали некому Линарди Ариго.

– Проходи, – с неестественно веселой бодростью пригласил бабушку Альдо. – Дикона я сейчас выставлю, и поболтаем.

– Не выставляй, – Ее Высочество совсем не разделяла радости внука. – Пусть сидит, секретничать будем потом. Где мой дайта и где мой доезжачий?

– На охотничьем дворе, – Альдо сел, Матильда тоже. – Ты помнишь про вечер?

– Помню. Опять будут сомы с хризантемами?

Едва подавив в себе желание уточнить, что лучше сомов с хризантемами только карпы с гиацинтами, но в последний момент прикусил язык. Ни напряженное Величество, ни принцесса Матильда шутку не оценят. Они и так на взводе. Матильде и Роберу все это дело очень не нравится, как и мне, но я пойман на более надежный крючок. И теперь не знаю, как с него соскочить.

– Какие сомы?

– Вчерашние. Данарские.

– Где ты взяла сомов в Данаре? – Величество хлопал длинными ресницами, искренне недоумевая.

– На пиру в честь Эпинэ. – Ты не мог на место Алессандри кого-то поприличнее найти?

– О чем ты? У нас ведь месячный траур. Твой любимый кардинал постарался, так что обошлись без оркестров. Подняли два раза чаши за дом Молний и здоровье Робера. И разошлись.

– Ричард, ты тоже не видел сомов?

– Нет, – удивленно протянул я, оторвавшись от книги и посмотрев на сидевшую в резном кресле принцессу. По всей видимости, у бедной женщины сейчас страшное похмелье. – Я только что вернулся, – пришлось брякнуть.

– Дикона на приеме не было, – пришел на помощь Альдо, шурша бумагами, – и не могло быть. Он провожал Борна.

– Тогда почему он тут? До Барсины ехать и ехать.

– Я отпустил Удо раньше, – пришлось промямлить очередное вранье, – потому что был срочно нужен Его Величеству.

– Значит, ночью на пиру спал не ты?

Ну разумеется! Я этой проклятой ночью вообще не спал!

– Матильда, ночью на пиру не было ни Дика, ни тебя.

– Понятно, – кивнула принцесса, немного помолчав и подумав. – А Дуглас где?

– Отправил по делу. Это до вечера.

– Вот и хорошо. Он мне нужен, но сначала я тебе должна сказать, что мне твоя столица надоела.

Ох! А мне-то как надоела! Понимающе посмотрев на принцессу, я подавил тяжелый вздох. В горле застыл горький ком и я буквально почувствовал всю ту тяжесть, что легла на мои плечи еще поздней осенью. Теперь она давила, как груда металла. Нужно спасать других, но как это сделать, я пока не особо представлял.

– Ну да, – голос Величества прозвучал устало, – это не Сакаци.

– Именно. Щенок это хорошо, но к нему нужен охотничий замок. Подари мне Тарнику? Там, говорят, отличная охота, а выходцев не мне бояться.

Если она пыталась сделать какой-то тонкий намек, то это прошло мимо нежных ушей Величества. Он лишь улыбнулся, придвинул к себе бумажный лист и принялся писать. Принцесса выругалась и прикрыла глаза. Бедная женщина, надеюсь, свежий воздух пойдет ей на пользу. А мне надо что-то делать с трупом Удо Борна, который все еще лежал у меня дома. Никто не должен узнать о нем, иначе Альдо взбесится. И я еще брякнул, что Удо уехал, вот дурак! Теперь надо как-то похоронить труп, вынеся его из дома незаметно.

Посыпав дарственную песком, Альдо вручил ее бабушке. Снова тупо разглядывая картинку, я слушал краем уха их разговор, немного похожий на перепалку. Матильда собралась завтра в Тарнику с неким капитаном Надем.

– Только щенка не застуди.

– Щенок останется в заложниках, – очередной тончайший намек, от которого у меня заныло в груди. – Ты же любишь брать заложников.

– Не люблю, но приходится, – гордо ответил Альдо. – Непросто быть королем.

– Так остался бы принцем, – вздохнула принцесса, вставая. – Ладно. Я буду на приеме. Надеюсь, обойдется без сомов.

После ее ухода Величество так и светился от счастья, видимо, вообразив себя всемогущим владыкой всея Талигойи. Но это было не так. Он командовал лишь в столице, однако оставалась еще целая страна,где многие люди считали истинным королем Фердинанда, принцем – Карла, а регентом – Рокэ. Вот, на севере, где Торка, тоже, наверное, так считают. Весной доберутся до столицы и полетят клочки по закоулочкам. А если Реджинальд будет расторопнее и умнее, глядишь – и того раньше! Впрочем, в письме содержалась просьба сохранить жизнь некоторым отдельно названным людям. В их число Робер внес Альдо, но я его в этом вовсе не поддерживал.

– Альдо, – впервые я решился сам назвать его по имени, – Удо надо похоронить.

– Надо, – задумался Величество. – Скажи своему Джереми, чтобы разрубил тело и вынес в мешках по частям.

Чего?! Он вообще хоть иногда себя слышит или упивается свежепроизнесенной ересью, а потом лыбится во все тридцать два зуба?! Я что – маньяк, а Джереми мясник?! Да кошки с две! Оторопело и непонимающе я смотрел на мрачного Альдо Ракана, его взгляд казался мне страшным. Но у умершего человека должна быть могила!

– Помнишь, мы с Матильдой говорили про собаку? – спросил он, видимо заметив мое замешательство. В Агарисе нас пытались отравить, но вся отрава досталась Мупе. А у Борна нашли яд.

– Но не Удо же хотел вас убить…

– Не он, а его. И не хотели, а убили – чтобы молчал. Лучше бы я посадил его в Багерлее – там он был бы жив.

Растерянно посмотрев на Альдо, я захлопал глазами. Сердце заколотилось неистовей, чем обычно, и первое, что пришло на ум: отравил бедолагу сам Альдо. Не зря же Борн выглядел блаженным еще во время пути! А кто у нас постоянно пихает мне всякую дрянь в вино? Вот и вывод, напрашивающийся сам собой. Другое дело, что его нельзя орать в лицо анаксу, чтобы сохранить голову на плечах.

Бедный Удо… Знал бы с самого начала, какой твари служит. Я невольно вспомнил то, как вассал Придда вывел меня из оврага, помог дойти до замка. Если бы не он, то я бы, брошенный Эстебаном и Константином, определенно замерз бы там. Он искал меня, чтобы спасти, а потом умер в моих временных владениях. Как глупо получилось…

– Убийца боялся признаний Борна, – вещал Величество, явно старательно имитируя трагический тон. – Скорее всего, Удо пошел против нас не по своей воле.

И тут я почувствовал слепую, не контролируемую злобу, которая могла высплеснуться только через нанесение побоев анаксу или через дуэль с Валентином. Один отправил вассала на верную гибель, второй отравил задержанного и беззащитного Борна. Уроды. Впрочем, не стоит раньше времени думать про Придда разные гадости. Может, и не он подбил Удо на дурное дело. Как теперь узнать?

– Ваше Величество, я обязан похоронить Удо.

– Похоронишь. Потом. Сперва представишь, что его разорвало ядром и похоронишь, – на меня посмотрели злые холодные глаза.

– Да иди ты наху… – внезапно не выдержал я, взбесившись от такого холодного и подлого равнодушия к чужим смертям. Но слишком свежи были воспоминания об угрозах Величества. – Да.

– Нахуда? – Альдо, на мое счастье, ничего не понял.

– Забудьте, – я резко встал. – Прикажу Джереми разрубить тело.

Кошки с две. Вернусь и велю тело закопать поглубже. Глухой и темной ночью, а пока полежит в подвале. Не полезет же Альдо Ракан проверять. Ему сейчас вовсе не до этого – Величество запутался в государственных делах и попытках показать всем, какой он хороший. Ну да. Насмотрелись в Доре – полгорода угрохали.

– Что же, решили и хватит об этом. Сегодня последний день Излома, проводим его по-человечески. И поднимем четвертую чашу в память Борна. Он так долго был нашим другом, а врагом – всего несколько дней, – отчего-то искуственная горечь в голосе показалась мне похожей на те интонации, с которыми говорила Катарина.

====== Глава 63. Как нести новые потери ======

Ворота особняка открыли, впуская меня, но Сона внезапно остановилась и протестующее замотала головой, зафыркала. Что с ней? Вот в опустевший Лаик тоже не желала въезжать, хоть там мертветчиной и не пахло. Чудны дела твои, Господи, то есть Создатель. Я осторожно погладил лошадь по голове, но она не сдвинулась с места. Только посмотрела на меня очень-очень грустно.

– Джереми в особняке? – спросил я у Нокса, когда Сона все-таки соизволила пройти в ворота.

– Нет, монсеньор, – тот отрицательно покачал головой. – Я еще понадоблюсь?

– Вряд ли. У вас дела? – спросил я, рассеянно разглядывая черные ворота, с которых сняли воронов. Они казались печально пустыми.

– С разрешения монсеньора я навещу родных, а то не удалось сделать этого в праздники.

– Да, конечно, – бессильно откликнулся я, внезапно погрустнев. Почему-то стало казаться, что из этой передряги длиною в зиму я выйду лишь вперед ногами.

Ну ладно. Посижу, почитаю, буду ждать Джереми. Вместе оттащим труп в подвал ночью, а сами пойдем копать могилу. Благо, дверь в кабинет заперта, никто из слуг войти не посмеет. Глубок вздохнув, я направился в дом, в сторону своей комнаты. Слегка покалывало в висках – неплохо бы полежать. После отвратительного разговора с Альдо я бы не удивился дурному самочувствию, но в голову лезли еще и дурные мысли. Воспоминания про алые пятна на серых камнях, разрываемого толпой Айнсмеллера, зеленые лица жертв Доры, синие глаза Удо. Страшно здесь находиться.

– Монсеньор будет обедать?

– Нет.

Оказавшись в своей комнате, я сел за стол и начал письмо. Получилось нечто повседневное, вроде рассуждений о погоде и надорской природе, да о сыновнем почтении. Если после того скандала с Айрис она все еще считает меня своим сыном. Ох. Айрис… Надо будет повидаться с ней, ведь крысята, наверное, скоро должны родиться, если уже не появились. Да и по ней самой я соскучился. И надежда на то, что они с Робером все-таки сойдутся, не пропала.

“…сим остаюсь преданный Ваш сын Ричард”. Вот и дописано. Поставив перо в чернильницу, я размял уставшие пальцы и вздохнул с облегчением

Утром, когда все будет сделано, письмо отправится в Надор, а потом “матушка” прочтет. Правда, хотелось бы новых известий от Реджинальда, а то подозрительно долго он молчит. Хотя, учитывая то, как “прекрасно” работает почта Талига, можно даже не рассчитывать на быстрые уведомления от Ларака. Я положил письмо на стол. Скоро должны высохнуть чернила.

Время шло. Неведомо куда пропавший Джереми не возвращался. Вепрь стоял на полке и поблескивал бронзовым бочком, а также смотрел на меня маленьким хитрым глазом. Его нашли в дворцовой кладовой и Альдо передал мне, как память о старых временах. На клейме виднелось “296 год Круга Молний”. Тогда он был грязно-зеленым и пыльным, но его начистили до блеска. Хороший кабанчик – потом отвезу его в Надорский замок. Рокэ на память точно не оставлю, ему кабаньих голов достаточно.

Посмотрев на стопку чистых листов, я вспомнил про Мэллит. Написать ей? А куда: в Алат, в Сакаци, куда-нибудь еще? Может быть, прекрасная гоганни сейчас в пути, может забыла обо мне. А если набраться храбрости и пригласить ее в Ракану? Нет, уважаемый Окделл-Сергеев, чего удумал! Здесь опасно для тебя, чего уж про нее говорить… Вздохнув, я встал и вышел торопливо из кабинета. Нервы напряглись – где же Джереми? Где его кошки носят и к какому Леворукому? Уже за окном стемнело.

– Джереми не возвращался? – нервно спросил я у дежурного слуги, что сидел на стуле, возле колокольчика.

– Нет, монсеньор.

Оставалось лишь вздохнуть, закусить губу и попытаться отвлечься на поздний ужин. Еда, горячая и вкусная, не лезла в рот, напряжение нарастало, очень хотелось поскорее избавиться от этого губительного беспокойства. Надеюсь, хоть с Джереми ничего не произошло в столице? Да нет! Он ведь не дворянин, зачем кому-то на него покушаться? Только эта мысль меня и утешала. Мог куда-нибудь зайти выпить с кем-нибудь. Да мало ли…

Ну ладно. Если Джереми не вернется к ночи, перетащу тело в подвал сам. Там достаточно холодно, ничего с трупом не случится, а крыс в подвале нет – сам проверял. Я нащупал в кармане ключ.

– Который час?

– Около восьми.

Вздохнув, я быстрым шагом направился к двери кабинета и вставил ключ в замочную скважину. Несколько раз повернул. Отчего-то было не по себе, но я держался. С ума сводил бой часов, потому что сошлись стрелки. Потрогав деревянные черные завитки, я распахнул дверь кабинета. Или она распахнулась сама? Непонятно Имеет смысл зажечь там свечи, вдруг местная магия подействует и выходцем Удо не станет?

Во рту мгновенно пересохло. Слабый свет из коридора просочился в комнату, оставляя янтарные пятна на полу и ножках кресел. От ужаса стало трудно дышать и хотелось броситься прочь, однако я храбро зашагал вперед. За два дня и ночь кабинет выстыл, в нем не топили, так что тело вряд ли начало гнить и разлагаться. Дрожащими руками я торопливо зажег свечу и тут же едва ее не выронил. Эй! А тело-то где?!

На диване, кроме разбросанных подушек, никто не лежал. Удо не было здесь – ни живого, ни мертвого. Твою мать!!! Едва сдерживая вопль ужаса, я выбежал из комнаты и тут же врезался в дежурного лакея.

– Что?! – крикнул я, чувствуя, как по спине ползут мурашки и капли ледяного пота.

– К вам посетители, монсеньор, – ровно ответил лакей.

– Дикон?

Зажглись свечи, в полумраке, на фоне покачивающихся рыжих огней, я разглядел седовласого, хоть и не старого человека, с усталым смуглым лицом. Рядом стоял другой южанин, низкорослый и с насупленной мордой. Что опять случилось? Переводя дыхание, я смотрел на них. Они – на меня. Все дружно молчали.

– Здравствуй, Робер. Здравствуйте, господин генерал, – произнес я, закрывая за собой дверь кабинета. – Пойдемте в гостиную. В этой комнате слишком сильный запах… лилий.

Иноходец пристально и хмуро посмотрел на меня, но ничего не сказал, коротышка же бодро потопал вперед, едва ли не обгоняя слугу. Я и Робер Эпинэ шагали медленно и молча. Это печальное шествие закончилось в хорошо освещенной гостиной, где я, как хороший хозяин, сел в кресло и предложил гостям вина. Оба отказались. Чувствую, по их долгому молчанию, что они тоже наломали дров. Про свои дрова я им лучше рассказывать не буду, а вот про их косяки выслушаю с удовольствием.

– Дикон, – начал надломленным голосом Иноходец, – твой слуга Джереми погиб.

– Как? – вздохнул я прерывисто. На отчаяние уже не хватило сил.

– У генерала возникли подозрения насчет него, поэтому мы пригласили его в особняк, – понурился Робер. – Там в ходе допроса выяснили, что…

– Что он – редкостная тварь и не единожды покушался на вашу жизнь, – продолжил вместо прервавшегося Эпинэ Карваль. – Ваш камердинер попытался сбежать от нас и упал на лестнице, когда его вели на казнь. Поскользнулся и полетел вниз. Разбил голову об камни.

Ну да. Лестницы ведь сделаны из камня, а в особняке Робера вряд ли есть ковры, ведь там столько времени никто не жил… Почему-то эта новость не заставила меня подскочить и заорать от ужаса и боли – я и так натерпелся многого. И уже не раз пожалел, что связался в тот роковой вечер с ядом, предназначенным для Рокэ Алвы. Надо было идти другим путем, но что сейчас об этом думать…

– Вы не могли его остановить, схватить за шиворот? – спросил я, с яростью глядя на Карваля. – Это был мой человек! Кто распорядился о его казни?!

– Я, – просто ответил коротышка, не отводя взгляда. – Не произошло ничего серьезного. Он сдох не в петле, а на камнях.

– Сейчас вы у меня сдохнете! – заорал я, вскакивая. – Он – мой человек, так что мешало отвести его ко мне для начала!

– Дикон! – Робер тоже вскочил.

Прежде чем я схватил коротышку за грудки, Иноходец стиснул мое запястье и толкнул назад, поэтому я приземлился на мягкий диван, стоявший посреди комнаты. Раздались торопливые шаги – Карваль, подталкиваемый Робером, покидал гостиную. Затем раздался горький вздох и слова извинения за генерала, однако я молчал, закрыв лицо руками, пока растерянный Эпинэ не вышел следом за ним.

====== Глава 64. Как обретать надежду ======

Кто ходит в гости по утрам, тот поступает… глупо. Особенно, если приходится тащиться с Альдо и другими талигойскими товарищами в урготское посольство. Низенький и неказистый особняк, скрытый ветвями деревьев от равнодушных глаз, находился за аббатством Святой Октавии. Глядя на серый камень, из которого сделан дом, я все сильнее и горше чувствовал свое несчастье.

– Мевен! – Альдо остановил своего белого коня. – Шевельните это болото.

– Да, Ваше Величество, – отозвался гимнет-капитан, отъезжая.

– Хитры, ничего не скажешь, – Альдо посмотрел на зелено-коричневый флаг, – но мы поверим. Мы приехали, чтобы лично узнать о состоянии здоровья дуайена Посольской палаты. Экстерриор говорил, что господин Габайру их не принял. Но королю урготы откроют.

Ага. Откроют. А потом догонят и снова откроют. Вскроют. Тебя, Величество. Но что-то я слишком замечтался о несбыточном. Не отводя взгляда от распахнувшихся ворот, я смотрел на то, как урготы били в барабаны, приветствуя Альдо Ракана с великой радостью. Эх, знали бы они… Но они были счастливы и пребывали в абсолютном неведении.

– Вперед! – вскричал Величество. – Шагом!

– Вперед! – вторил ему Мевен.

Наша процессия неспешно потопала, желая войти в украшенные золотыми ласточками ворота. Сперва знаменосец, потом Мевен, за ними – музыканты и гимнеты. Нахрена было Альдо брать с собой столько народу, я не понял, но и оспаривать решение Величества не спешил. В конце концов, после истории с Матильдой и Удо он просто боялся за свою шкуру, только и всего.

Двор был вымощен золотистыми восьмиугольными плитами – неплохо для неказистого домишки. От ворот к крыльцу стояли в два ряда мрачные и высокие слуги. Боятся нападения или сами нападать собрались? Я буду не против, если Величество прямо сейчас пристрелят из мушкета. Навстречу нам спустился с крыльца такой же высокий ургот.

– Придется быть вежливыми, – вздохнул тихонько Альдо и я не упустил случая одарить его злорадным взглядом.

– Ваше Величество, – второй советник посольства граф Жанду поклонился, – посольство великого герцогства Урготского счастливо принимать венценосного гостя. К нашему глубокому сожалению, маркиз Габайру тяжело болен и не покидает спальни.

Камни злились на Альдо, легко спрыгнувшего с коня. Или на меня – как теперь понять? Можно попробовать заговорить с ними, но с тех пор, как я подсыпал яд в вино и это вино случайно выпил Алва, камни со мной отказывались общаться. Я мог лишь слышать их настроение, но не слова и песни.

– Мы надеемся, маркиз в сознании?

– В полном сознании, – кивнул ургот. – Но ему тяжело говорить.

– Мы желаем видеть маркиза Габайру.

– Он будет счастлив, только лекарь не исключает, что его болезнь заразна.

– Нам не опасны осенние простуды, – Величество спешился и направился к крыльцу.

Я – следом. Открылись медленно тяжелые, обитые медью, двери, и мы потихоньку вошли в дом. Здесь от тепла защипало слегка щеки, запахло лекарственными травами. Ургот почтительно посторонился, пропуская нас в вестибюль. Альдо тихо поблагодарил его. А я тем временем внимательно оглядывался по сторонам. Панели из темного дерева, тяжелые светильники, большие картины. Четверо офицеров замерли у парадной лестницы.

– Монсеньор, прошу вас.

У нас забрали плащи и шляпы. Хм, странно немного, но с другой стороны, не придется жариться в теплой одежде. Мы потопали к лестнице, слуга снова напомнил, что маркиз Габайру не встает с постели. Видно, ему не хочется принимать гостей. Но куда там! Альдо Ракана не проймешь, Альдо Ракан прет как танк! Впрочем, он сразу сменил тему.

– Как здоровье Его Величества Фомы?

– Разыгралась подагра, – печально ответил дипломат. – В конце осени в Урготелле сыро, вот в столице Талигойи более здоровый климат. Прошу вас направо…

– Да, Урготелла стоит не в слишком удачном месте, – Альдо задержался у огромного полотна. – Его Величество Фома может гордиться красотой своих дочерей.

– Этот портрет написан весной прошлого года, – похвастался граф Жанду. – Работа Теотелакта Агарина.

Нет, Величество, на урготской принцессе женишься не ты, а Рокэ. Я-то постараюсь… На полотне были изображены Фома и принцессы. Девушка в розовом держала цветок, девушка в голубом кормила голубей. Неплохо, думаю, кто-нибудь из них моему бывшему эру приглянется. А вот на Айрис я его женить раздумал. Она же задолбает его! Да и потомки-астматики королю совсем ни к чему. Второго Святого Эрнани Талигойе не нужно.

– Чувствуется рука мастера, – Альдо разливался соловьем. – Талигойские художники не уступают урготским. Мы собираемся в скором времени сделать достойный подарок Их Высочествам, а сейчас нам нужно поговорить с маркизом.

Наверное, слуга был отлично вымуштрован, поскольку даже не закатил глаза, а учтиво поклонился и проводил нас, куда Альдо клянчил проводить уже долго. Нет, не в Закат, хотя Величество явно напрашивался.

Жоан Габайру находился в душной комнате, одетый в теплый халат, возлежав в кресле. Его ноги были укутаны меховым одеялом.

– Какая честь для больного старика, – закряхтел он, пытаясь подняться.

– Сидите, сударь. Как вы себя чувствуете? – неловкая попытка Альдо проявить снисходительную заботу.

– Так же, как и неделю назад. Лекарь полагает, что я застудил верхнуюю часть легких и это весьма неприятно.

Я посмотрел на запертые окна и задернутые портьеры. Может, у него еще и глаза болят, если не хочет видеть дневного света? Потрескивал огонь в камине, плясали огоньки свеч на письменном столе, и от этого дышать было просто невозможно.

– Нам не хватает вашего общества, – без приглашения Величество сел в одно из четырех кресел. – Садитесь, Окделл. Маркиз, полагаю, вы слышали о нашем спутнике?

– Разумеется, – от пристального взгляда старца мне стало не по себе. – Я впервые заметил этого достойного юношу, когда он приносил присягу оруженосца. Властитель Надора проделал большой и весьма примечательный путь.

Угу, примечательный. Случайно отравил эра, был выпихнут из страны, но пришел вместе с восстанием обратно, теперь сижу здесь и страдаю от собственного бессилия. Примечательнее некуда.

– Маркиз, мы не хотим утомлять вас и потому будем кратки. Получил ли Его Величество Фома наше письмо? Кроме того, мы готовы принять ваши верительные грамоты, что избавит вас от поездки к экстерриору, – вновь принялся Альдо за соловьиные трели.

– Я очень сожалею, но последнее письмо Его Величества, достигшее этого дома, подписано 14 днем Осенних Ветров. Я четырежды отправлял в Урготеллу курьеров, но у меня нет уверенности, что они достигали цели.

– Отправьте еще раз, а мы обеспечим вашему курьеру надлежащий эскорт.

– Но дорога через южные графства стала весьма опасной, – закашлявшись, маркиз прикрыл губы темным платком.

– Не переживайте, – Альдо вытер пот со лба. – Скоро это пройдет.

– Безопасные дороги облегчат жизнь моему преемнику, – вздохнул горестно старик.

– Мы уверены, что вы поправитесь. Ведь вы в Ракане тридцать лет?

– Тридцать девять лет! – минутка хвастовства. – Но ничто не вечно. Я дважды просил моего герцога об отставке. Первый раз мне было отказано, ответа на второе прошение я пока не получал.

– Кто же вас сменит? Граф Жанду?

– Нет. Граф Жанду знает, что ему предстоит уехать в Эйнрехт. В свободное от своих обязанностей время он учит язык и читает дриксенские хроники. Это весьма полезное занятие, куда более полезное, чем написание доносов.

– Но граф Жанду знает Талигойю лучше чем Дриксен. Разумнее оставить его здесь.

– Люди слабы. Если второй советник будет думать о том, как стать первым, а первый – пойдет ли ему посольская лента, об интересах государства можно забыть. Каждый промах старшего будет вредить короне, но приближать младшего к вожделенной должности. Стоит ли в таком случае исправлять ошибки? Трое из четырех решат, что не стоит, а у дипломатии свои правила. Тот, кто хорошо играет в тонто в Паоне, и в Липпе не проиграет. То же можно сказать и о политике. Не сомневаюсь, новый посол быстро поймет, что происходит в этом городе. Прошу меня простить, я должен выпить свой отвар.

Прошу меня простить, но я ни кошки не понял, ибо дышать нечем, а еще нужно что-то осознавать и думать. Ужас. У меня пересохло в горле, но не хотелось говорить об этом, дабы не позориться перед послами. Вздохнув, я смотрел, как старик пьет что-то густое и темное. Тикали часы и хотелось поскорее выбежать на морозный воздух.

– Болезнь сродни любви, – хрипло выдохнул ургот, – завладевает человеком целиком и оканчивается либо выздоровлением, либо смертью.

– Мы от всей души желаем вам первого, однако наш визит преследует еще одну цель. Мы хотим передать Его Величеству Фоме наши предложения.

– Я весь внимание.

– Мы хотим видеть талигойской королевой одну из дочерей Его Величества Фомы, – изрек Альдо. – Мы осведомлены о том, что переговоры о возможном союзе двух стран велись и ранее. Мы полагаем уместным завершить их должным образом. Мы готовы назвать своей супругой любую из принцесс.

– Я был бы счастлив был посодействовать этому, – вздохнул посол, – но обстоятельства противятся. Ургот весьма богат, но не велик. Пока существовал Золотой Договор, а сила Талига уравновешивалась силой Гайифы и Дриксен, мы были спокойны, так как противоречия сильных хранят слабого. Один из сильных пал. Кто помешает оставшемуся проглотить все, до чего он дотянется? Только союз с теми, кто даст отпор Паоне. Малый или большой Южный союз… Объединение Ургота, Фельпа, южных талигойских графств, Улаппа и Ардоры неизбежно, а в Золотых землях привыкли скреплять политические союзы браком. У Его Величества Фомы две дочери, а граф Савиньяк не женат.

Ууу… Как тут все сложно. Но я продолжал ничего не понимать. Голова все так же шла кругом.

– Разумеется, я напишу моему герцогу о столь лестном предложении, но, когда дому грозит пожар, хозяин отдаст дочь водовозу, а не ювелиру. Урготу нужны армии Савиньяков и флот Альмейды, – утешил старик Величество. Попытался утешить. – Я знаю лишь один союз, который в глазах моего герцога и, подозреваю, моих принцесс предпочтительней союза с домом Савиньяк. Это союз с Кэналлоа и Багряными землями.

– Мы благодарим вас за откровенность, – отозвался Альдо, поднявшись с места.

Ура! Если бы не жара и духота, я с радостью запрыгал бы на одном месте, напевая что-нибудь веселое. Но и палиться нельзя. А вот Величество, судя по всему, остался очень недоволен. Еще бы! Какой-то Алва назван более достойным, чем он сам!