Текст книги "Ветер в его сердце"

Автор книги: Чарльз де Линт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 37 страниц)

14. Томас

Тетушка Люси поваром была ничуть не хуже, чем его мать и тетушка Лейла. Все трое запросто могли сотворить из простейших ингредиентов такое блюдо, что величайшие шеф-повара мира обзавидовались бы. Томас чуть не захлебнулся слюной, стоило женщине поставить перед ним тарелку: лепешка с горкой чили[27]27
  Имеется в виду не перец, а блюдо мексиканской и техасской кухонь, полное название которого – чили кон карне – на испанском означает «чили с мясом».


[Закрыть], среди компонентов которого значились фасоль тепари, обжаренная кукуруза, тыква и перец, и все это под мелко нарезанным латуком, сметаной и сальсой из томатов, чипотле, почек чоллы и зеленого чили.

– Где ты все это берешь? – поинтересовался он.

Тетушка махнула на другую сторону прудка, куда-то дальше за дуб и мескитовые деревья.

– У меня там огородик, – пояснила она и с улыбкой добавила: – Хочешь не хочешь, а приходится делить его с местными кроликами и оленями. Остальное мне привозят из города.

Томас кивнул. Все казалось таким обычным, таким будничным. Сидишь себе за столом да наслаждаешься домашней едой. Солнышко светит. Вокруг раскинулась пустыня, а вдали маячат горы. Все так знакомо – и в то же время так неестественно. Чувствуешь себя почти как дома, вот только еду приготовила умершая тетка, и вместе с ними за столом сидит, предположительно, бывшая жена Ворона, сотворившего мир. Вдобавок на них троих поглядывают призрачный ворон да пес – и не какой-то там пес, а дух смерти.

И еще Томас почему-то не горел желанием выяснять, каким в этом мире окажется упомянутый город.

А затем он вспомнил, как попал сюда с Консуэлой.

– А ты знаешь, что находится у тебя под двором? Целый мир, совсем другой, и он отделяется от нас только досками и десятком сантиметров земли!

Тетя Люси молча смотрела на него.

– Правда-правда! – выпалил парень, но тут Консуэла и ее ворон-близнец рассмеялись. – Что? Да вы же сами это видели, как и я!

– И видела, и не видела, – отозвалась женщина. – Те доски, что ты отодрал, всего лишь перекрывали проход между мирами. А нарисованное на них небо существовало лишь потому, что ты увидел его своим шаманским зрением.

– Да нет у меня никакого шаманского дара, сколько можно повторять!

Но тут тетя Люси накрыла его руку ладонью и мягко проговорила:

– Он у тебя есть.

Томас уставился на нее с искренним удивлением.

– Им обладают все мужчины рода Кукурузные Глаза, – продолжила тетушка. – И некоторые женщины.

– Да что это хоть значит-то?

– Ты знаешь, что это значит, – ответила она, не отрывая от внука пристального взгляда. – Ты видишь мир гораздо глубже, нежели большинство людей.

Возразить на это парню было нечего.

– Но я не хочу быть шаманом! – заявил он.

– Никто тебя и не заставляет. Ты мог бы бегать и с рувимовскими псовыми братцами.

– Но во мне не течет кровь майнаво.

– Как и в них, – пожала плечами тетушка. – Традиции кикими помогают им развить даже весьма незначительные способности. Ты, как и любой из них, тоже можешь облачаться в кожу четырехлапого.

Томас покачал головой.

– Это прельщает меня не больше, чем обязанности шамана. Но, похоже, деваться некуда, хочу я того или нет.

– Да с чего ты взял, что должен стать шаманом?

– Даже не знаю… Просто в воздухе носится: все от меня этого ожидают. Да и Морагу подыскивает ученика.

– Это верно, – кивнула тетя Люси. – Он ведь возвращается, не так ли? То есть он вернулся… Смотря в каком времени ты находишься.

– Так Морагу уезжал? – поразился парень. Он даже представить себе не мог шамана вне резервации. – И куда же его носило?

– Все рано или поздно покидают резервацию, – отозвалась тетушка. – Взять хотя бы меня. Просто некоторые не уходят так далеко, как Морагу сейчас, – и добавила с улыбкой: – В прошлом, я хотела сказать.

– Но куда он уходил-то?

– Об этом тебе лучше спросить у него самого.

Томас кивнул и вернулся к тарелке. Есть всяко было проще, нежели пытаться осмыслить, насколько странной стала его жизнь.

Гордо за разговором следил тоже – по крайней мере, так казалось со стороны. Когда все занялись едой, огромный черный пес умиротворенно опустил голову на лапы. Подчистую обглоданная кость его больше не интересовала.

Томас очистил тарелку последним кусочком лепешки и уже собирался отправить его в рот, как вдруг заметил, что Гордо внимательно за ним наблюдает. Заискивающий взгляд исполинского пса ничем не отличался от тех, которыми провожают лакомые кусочки самые обычные собаки в резервации, и, напрочь позабыв про всякую мистику, парень бросил зверюге угощение. Пасть Гордо распахнулась гораздо шире, нежели можно было ожидать исходя из анатомии животного, и лепешка исчезла в ней, словно брошенный в каньон булыжник.

Ситала со своего насеста на дымоходе отрывистым гортанным звуком выразила одобрение.

– Не понимаю, почему тебя куда-то тянет, – заговорила Консуэла.

Томас наконец-то оторвал взгляд от пса и воззрился на нее. Тетушка Люси, явно удивленная репликой, покачала головой:

– И это говорит женщина, странствия которой стали легендой!

– Просто мне кажется, что за пределами резервации я найду больше… Всего, всякого, – ответил парень Консуэле.

Тут рассмеялась тетушка:

– Конечно, найдешь – как же иначе? Да тебе достаточно отъехать от дома на несколько каньонов, чтобы отыскать много разного.

– Отъехать… Мечтать о путешествии куда бы то ни было, когда нет денег, а семью содержать надо, не так-то просто. Бедность приедается очень быстро.

– Насколько же ты беден? – поинтересовалась Консуэла. – И по чьим меркам? У тебя есть семья, друзья и племя. И доступный мир Расписных земель. Его вполне достаточно.

Прежде чем Томас нашелся с ответом, заговорила тетушка Люси:.

– Все это, безусловно, замечательно. Вот только что проку от мудрых советов, если ты кожей чувствуешь, что шансы изменить жизнь ускользают один за другим. И переиграть ты не в силах.

Парень с благодарностью посмотрел на тетку и проговорил:

– Именно так. Ни убавить, ни прибавить.

Консуэла фыркнула и отвернулась – дескать, не понимаю и понимать не хочу. Томас немного завидовал ее неколебимой убежденности в собственной правоте. Женщина-Ночь имела четкое, устоявшееся мнение по любому поводу, а его одолевали сомнения даже при принятии простейших решений. Что, впрочем, было не таким уж и плохим качеством, учитывая последствия импульсивных поступков вроде предложения помощи Морагу, из-за которого он и угодил в нынешний переплет.

– Теперь-то ты повидал и кое-что новенькое, – Консуэла явно хотела оставить последнее слово за собой. – Ну и как впечатления?

– Это вы про то, как мы пару раз оказывались на грани автокатастрофы или про шайку мутантов-утилизаторов, жаждавших моей крови?

– Что еще за утилизаторы? – нахмурилась тетушка Люси.

Томас ткнул пальцем в сторону Консуэлы.

– Это ты у нее спроси. Я не уверен, что все до конца понял.

После объяснений вороновой женщины тетушка помрачнела и воскликнула:

– Да о чем ты вообще думала?

– О том, что мальчишке необходимо осознать свою ответственность перед племенем – и чем скорее, тем лучше.

– И теперь ему придется расплачиваться душой, окажись он вдруг на одной их этих проклятых призрачных дорог!

– И не я в этом виновата! – огрызнулась Консуэла.

– А когда он умрет? – продолжала тетушка, срываясь на крик. – Куда ему податься? Где его душа теперь будет в безопасности?

Гордо, до этого беззаботно нежившийся на солнышке, вскинул голову. Взгляд его темных глаз метался между двумя женщинами.

Тетя Люси сокрушенно покачала головой.

– Вы, корба, немногим лучше Коди.

Консуэла, игнорируя выпад, попыталась объясниться:

– Ситала ни за что не стала бы пробуждать его тягу к традиции, если бы не увидела, что это потребуется в будущем.

Томас с трудом вникал в суть их перебранки. На самом деле покоя ему не давало только одно – замечание тетушки, что придется расплачиваться душой. Что, черт побери, это значит?

Пора выбираться из всего этого безумия.

– Тайм-аут! – объявил он.

Обе женщины уставились на него.

– Я не понимаю и половины из того, о чем вы тут говорите. Не лучше ли нам заняться делом? Чем скорее мы разберемся с Сэмми, тем быстрее я вернусь к настоящей жизни.

– Но Консуэла… – начала было тетя Люси.

Парень предупреждающе вскинул руку:

– И слышать не желаю!

– «К настоящей жизни»? – переспросила воронова женщина. – А с чего ты взял, что вот это не…

Томас замахал на нее рукой.

– И вот этого тоже слышать не желаю! Давайте-ка отыщем Сэмми да покончим со всем этим.

Гордо поднялся, словно понял каждое слово. «И ведь наверняка понял», – подумал парень. Ситала тоже сначала выпрямилась на своем насесте, а потом нахохлилась, не сводя пристального взгляда с Томаса.

Парень встал из-за стола и склонил голову:

– Спасибо за еду, тетушка. Мне было приятно повидаться с тобой, пускай все это и чертовски неестественно. Но теперь нам пора.

– Понимаю. – Тетушка Люси поднялась, обошла вокруг стола и обняла внука. Затем добавила: – И не позволяй никому принимать за тебя решения.

– Не позволю.

– Да. Теперь я вижу, что ты наконец-то поверил в себя, – улыбнулась она. – Порой тебе будет нелегко, в особенности когда наставлениями так и сыпет и любой взрослый человек, и майнаво. Но в жизни вера в себя сослужит тебе добрую службу. Поступай согласно собственному разумению.

Томас отошел от стола и посмотрел на Консуэлу, явно приготовившуюся к отбытию.

– Ты же понимаешь, я вовсе не хотела таких осложнений, – проговорила она.

– Да ничего я не понимаю. И какое это имеет значение? Может, двинемся наконец, а?

– Конечно. – Воронова женщина перевела взгляд на тетю Люси. – Благодарю за гостеприимство.

Та лишь сухо кивнула, видимо, все еще злясь на гостью.

– Ну, идем, – бросила Консуэла Томасу и зашагала обратно в пустыню. Ситала слетела с дымохода и устроилась у нее на плече.

Гордо, вывесив язык, потерся о ноги тети Люси, и подошел к Томасу. Парень, пожав плечами, улыбнулся своей старой – или молодой? – двоюродной бабушке, и они оба, пес из мира духов и человек, бок о бок последовали за вороновой женщиной.

– Что, на этот раз никаких волшебных порталов? – осведомился парень, нагнав Консуэлу. – И Гордо не превратится в джип или что-нибудь в этом роде?

– Нам недалеко, – раздраженно процедила женщина, не глядя на Томаса.

«Можно подумать, я во всем этом виноват», – подумал парень. Но на этот раз он последовал совету Морагу и воли языку не дал.

15. Лия

Теперь Мариса выглядела куда лучше. Решив не отправлять Лию в мотель за сменой одежды, она купила себе футболку, спустившись в сувенирную лавку при больнице, а потом вымылась в уборной и вытерлась бумажными полотенцами. Выбросив окровавленную вещь в мусорную корзину, она вернулась наверх, в отделение реанимации, где в приемной сидела Лия. Они переглянулись: невысказанный вопрос – беззвучный ответ. Новостей пока не было.

Мариса уселась рядом с подругой на диван. На джинсах у нее по-прежнему темнели пятна засохшей крови, но теперь она хотя бы не походила на жертву из ужастика про маньяка.

Диван оказался не особенно удобным, но всяко получше стульев, стоявших здесь же. Спинка мягкостью не отличалась, сиденье прогнулось совершенно немыслимым образом, однако на подобный дискомфорт подруги внимания не обращали. Они не отрываясь глядели на дверь в надежде, что кто-то появится с новостями о состоянии Эгги. Однако время шло, а никто так и не приходил.

По прибытии в больницу Мариса сказала дежурной сестре, что они внучки Эгги. У той подобная информация вызвала резонные подозрения, однако один из врачей бригады скорой помощи заверил ее, что за женщин замолвил словечко помощник шерифа Пять Ястребов. И им позволили остаться. Окончательно же проблема уладилась, когда Мариса сообщила данные своей кредитки для занесения в историю болезни на тот случай, если Эгги или ее родственники не смогут оплатить больничный счет.

Ожидание было тяжким. Этим утром Лия впервые увидела Эгги Белую Лошадь, но ощущая странную, совершенно необъяснимую связь с ней, никак не могла оправиться от потрясения.

– Как же должна быть изломана жизнь этой девочки, если она такое сотворила? – изрекла Мариса после изрядно затянувшейся паузы.

Лия закивала:

– Даже представить страшно. Но с подобными последствиями насилия мы ведь уже сталкивались. Помнишь Брайана Паркера?

– О боже, это был истинный кошмар! Из-за его обвинений чуть Художественный центр не закрыли.

– Но ведь придумал далеко не все. Кое-что было отвратительной правдой.

– Сосед… – начала было Мариса.

– Именно. Интересно, какая часть рассказа Сэди правдива? Или все-таки никакая? Наверное, с ней действительно произошло что-то ужасное. Кто-то серьезно травмировал эту девочку, из-за чего она и слетела с катушек.

– Все равно это ее не оправдывает! Нападение на Эгги, ворох грязных обвинений – может, что-то еще. И верить этой маленькой злобной лгунье нельзя.

– Нельзя, но если ей не помочь, будет только хуже, – вздохнула Лия.

Они умолкли и обернулись на звук приближающихся по коридору шагов. Появившийся в дверях незнакомец отличался худобой и высоким ростом, а также невероятными янтарными глазами. Кожа у него была смуглой, однако Лия затруднилась определить, мексиканец он или индеец. Облачен мужчина был в джинсы, черную футболку, отделанную бахромой замшевую куртку и соломенную ковбойку; на ногах – ковбойские сапоги. На грудь ему ниспадали две рыжевато-коричневые косы.

Надежды на новости не оправдались, и Лию захлестнула волна горького разочарования.

– Вы не доктор, – едва ли не с укором произнесла она.

– А вы не внучки Эбигейл. В противном случае у нее неплохо получалось скрывать вас многие годы.

Незнакомца, несмотря на его суровый вид, уловка подруг, похоже, не возмутила.

Лия попыталась сообразить, кто же это такой. Для мужа Эгги он явно слишком молод. Может, сын? Самое странное, ее не оставляло ощущение, будто она уже встречалась с этим человеком, только по какому-то другому случаю.

– Сюда пускают только родственников, – призналась Мариса. – А нам не хотелось оставлять ее одну, на случай если она вдруг придет в себя, а из резервации еще никто не появится.

Мужчина кивнул и наконец-то зашел в комнату.

– Очень мило с вашей стороны. Ойла. Меня зовут Рамон Морагу, и я тоже не родственник.

Мариса назвала себя и подругу и добавила:

– Но вас все равно впустили? Не выгоняйте нас, пожалуйста, пока не выяснится, что с Эгги все в порядке.

– Никто вас не прогонит, – заверил женщин Морагу.

Он перевел взгляд с одной на другую, и Лие показалось, будто он смотрит им чуть ли не под кожу, куда-то внутрь – или заглядывает прямо в душу.

– Вы ведь присутствовали при нападении девочки на Эгги? – спросил он.

Мариса кивнула.

– Хотя я не уверена, что оно было заранее спланированным. Сэди хотела уйти, а Эгги встала, чтобы помешать ей. А вот потом… Не знаю, что именно произошло, но не успела я и глазом моргнуть, как Эгги уже падала и повсюду была кровь. А Сэди убежала.

– По словам Джерри, ваши быстрые действия, возможно, спасли жизнь Эгги.

– Рада слышать. Но на моем месте так поступил бы каждый, – пожала плечами Мариса.

– Хотелось бы надеяться, что каждый, – отозвался Морагу. Покачав головой, он продолжил: – Я предупреждал Стива, что из-за девчонки могут возникнуть проблемы.

– Стива? – оживилась Лия. – Вы имеете в виду Джексона Коула? Мы встретили его по пути в полицейский участок.

Мужчина пару мгновений внимательно разглядывал женщину, затем улыбнулся:

– Неужто он так и назвался?

– Я… Что вы хотите сказать?

– Всего лишь… С чего мне начать?

Он перетащил стул поближе к женщинам и, развернув, уселся на него верхом, скрестив руки на спинке.

– Всем ведь известно, что Джексон Коул погиб, верно? – тихо заговорил он. – В авиакатастрофе, много лет назад.

– Да, но…

– Ай, знаю-знаю. Слухи-то всегда ходят. Но штука в том, что насчет Стива вы не так уж и далеки от истины. Он действительно Коул, вот только не тот, знаменитый. Он кузен Джеко.

«Джеко?» – поразилась про себя Лия. Да кто такой этот Морагу? Так Джексона называли только сами музыканты «Дизел Рэтс» и члены его гастрольной команды. Вслух свои рассуждения она, впрочем, высказывать не стала, а попыталась уточнить:

– Его кузен? Стив Коул, с которым Джексон играл еще подростком?

Мужчина кивнул.

– Они вместе росли в Техасе, потом сколотили группу, ну и так далее.

– Джексон всегда говорил, что в музыку его привел Стив – научил играть на гитаре.

– Еще как научил. Из них двоих Стив, пожалуй, гитарист получше, но ему недоставало полета фантазии Джеко – его поэтического дара, умения создавать мелодии и аранжировки. Достаточно было сыграть что-нибудь разок перед Стивом, и он мог тут же воспроизвести все произведение. Но волшебства в его музыке вы бы не услышали. Магия нот – это было по части Джеко.

– Вы говорите так, будто знали его, – заметила Лия.

– Я через него познакомился со Стивом – мы оба работали в гастрольной команде «Дизел Рэтс». Я завязал с музыкой и вернулся в резервацию как раз перед тем, как у них началась вся эта непруха – ну вы же наверняка в курсе про передозировку Салли, срыв Марти, роман Тони с Конвеем. В общем, скверная штука вышла, как мы тогда говаривали.

Писательница уставилась на Морагу, мысленно перебирая образы со старых фотографий, домашних и напечатанных в газетах и журналах, с концертных съемок и из любительских фильмов. Ее в общем-то интересовала сама группа, Джексон в особенности, а на тусовщиков и парней из выездной команды она внимания практически не обращала.

– Вы вправду работали в гастрольной команде «Дизел Рэтс»?

Морагу кивнул.

– А сейчас? Все еще занимаетесь музыкой?

Мужчина рассмеялся.

– Не в том смысле, в каком вы себе представляете. Я вернулся домой в резервацию, и теперь я шаман племени.

После всего происшедшего сегодня принять тот факт, что сидящий перед Лией человек является шаманом, способным, вероятно, оперировать настоящей магией, не составляло особого труда. И ее мгновенно заинтересовало, почему же тогда он не обратится к этой своей магии, чтобы помочь Эгги.

– А вы не можете излечить Эгги? – спросила Мариса, несомненно подумавшая о том же самом.

– Мог бы попробовать. Беда в том, что она не у себя.

Лия и Мариса озадаченно переглянулись.

– Что вы имеете в виду? – спросила Лия.

– Ее дух где-то блуждает. Чтобы провести обряд излечения, мне нужно, чтобы она находилась в своем теле. – Во взглядах обеих женщин по-прежнему отражалось непонимание, и Морагу пояснил: – Мой обряд обращен к духу. Я всего лишь учу его, как победить болезнь и исцелить рану. Но ее дух покинул тело, поэтому я не могу ему спеть.

– Но ведь Эгги еще жива, – удивилась Мариса. – Разве утрата духа или души не означает смерть?

– Дух у нее есть. Ведь именно он и делает нас такими, какие мы есть. Проблема в другом. Вы ведь знаете, что во время сна наш дух путешествует в иные миры?

Подруги покачали головами.

– Поверьте мне, это именно так. Пока наши тела спят, мы все посещаем миры грез, просто наяву не помним этих путешествий.

– Значит, она… грезит? – спросила Мариса.

– В некотором роде. Необходимо дождаться момента, когда ее дух вернется в тело, и тогда я спою лечебную песнь. А до той поры приходится полагаться на медицину пятипалых, поддерживающую в ней жизнь. Нам остается ждать и молиться за ее жизнь.

Постичь все это было не так-то просто. Мариса и Лия вновь переглянулись.

– У меня такое чувство, будто я все еще в ином мире, – проговорила писательница.

– И ожидание – сущая пытка, – кивнула подруга.

– Верно, – согласился Морагу. – Особенно в ситуации вроде нынешней, когда ничего поделать нельзя.

Все погрузились в молчание, и снова мучительно долго потянулось время.

В конце концов Лия не выдержала и спросила – скорее чтобы отвлечься, нежели из настоящего любопытства:

– Так вы вправду когда-то работали с «Дизел Рэтс»?

В ответ шаман достал бумажник и вытащил оттуда основательно потрепанную фотографию.

– Это мы со Стивом перед началом последнего тура, – пояснил он и протянул снимок Лие.

Мариса тоже склонилась, чтобы рассмотреть предложенную реликвию. Черно-белую фотографию подпортили складка да обшарпанные уголки, однако распознать черты запечатленных на ней двух мужчин – индейца и белого – не составляло никакого труда. Это оказались их новый знакомый Морагу и… мужчина, невероятно похожий на Джексона Коула. Впрочем, если приглядеться, можно было заметить, что стрижка у него покороче, нежели обычно носил музыкант, а мышцы сильнее бугрятся под майкой и джинсовыми шортами. Но по всему остальному, не предупреди Морагу ее заранее, Лия не колеблясь заключила бы, что это Джексон.

Ее вдруг охватило ощущение дежавю.

– Это же фрагмент большой фотографии? – спросила она.

Двое мужчин, по всей видимости, находились в окружении других людей, на которых, однако, указывали лишь обрывочные детали – там край плеча, здесь часть колена.

Морагу кивнул, и тогда женщина достала телефон и зашла в сеть. Буквально через несколько секунд она обнаружила нужный снимок. Фотография вправду оказалась известной: на ней в последний раз, еще до всех обрушившихся несчастий, была запечатлена группа в полном составе – активная, полная сил и замыслов команда. Как Морагу и говорил, снимок сделали перед последним туром – музыканты и гастрольная команда позировали на трибуне одного из калифорнийских стадионов. Лия увеличила изображение и отыскала Джексона Коула, затем принялась перемещать фотографию и рассматривать лица, пока не наткнулась на фрагмент с Морагу и Стивом – в точности такой, как тот, что хранился в бумажнике шамана.

Почему же она никогда раньше не замечала поразительного сходства между Джексоном и его двоюродным братом? И ведь о существовании Стива, сыгравшего далеко не последнюю роль в самом начале музыкальной карьеры Джексона, ей было известно! Они вместе росли, жили в паре кварталов друг от друга, еще в школе организовали группу. Впрочем, фотографий Стива имелось не так уж и много, а те, что Лия смогла припомнить, толком и не раскрывали его черт. Он вечно то отворачивался, то склонялся над гитарой или сценическим оборудованием. В общем, один из тех парней, которым категорически не хочется привлекать к себе внимание публики. Да и кто бы на его месте не отошел на второй план, когда дело касалось настолько яркой и невероятной личности, какой был Джексон Коул?

– Когда я решил вернуться в резервацию, – заговорил Морагу, – то сказал Стиву, что если однажды рокерская жизнь его вконец достанет, пускай приходит ко мне. По правде говоря, я и думать не думал, что он поймает меня на слове. Но лет сорок тому назад старик-отшельник по имени Опоссум притащил его – Стива Коула собственной персоной. Да еще и со сломанной ногой: сорвался со стены каньона, налетел на край скалы. Ну вот, с тех пор он в Расписных землях и ошивается.

– Жаль, что наше знакомство с ним не заладилось с самого начала, – проговорила писательница. – Я вправду хотела бы поговорить с ним о Джексоне и группе. С вами, кстати, тоже.

Морагу рассмеялся.

– Вряд ли вы узнаете от меня что новое. Гастрольная команда, как правило, звездам не компания. Мы выполняли свои обязанности честно и с удовольствием. Но я вам скажу вот что: еще перед уходом видел я ясно письмена на стене[28]28
  Согласно Ветхому Завету, зловещие предзнаменования, написанные на стене таинственной рукой на пиру вавилонского Царя Валтасара (Дан. 5:26–28).


[Закрыть]. Конечно, тогда было не различить ни отдельные детали, ни даже очертания грядущей катастрофы, но ощущение надвигающейся большой беды, неизбежного краха буквально витало в воздухе. Когда Джеко прознал об интрижке Тони и Бена, стало ясно – неприятных последствий не избежать. Это чувствовали все – и музыканты, и мы, работяги.

Лия жадно ловила каждое слово. Да, она практически настроилась на другую волну, собралась отныне заниматься журналистикой совершенно иного рода, но былая привязанность – все эти бесконечные годы, наполненные исследованиями творчества «Дизел Рэтс», – не отпускала. И новый источник информации манил ее, как золотоискателя – богатое и еще никому не известное месторождение драгоценного металла.

– Но вы наверняка не только это можете мне рассказать, – упорствовала Лия.

Шаман окинул ее внимательным взглядом и улыбнулся.

– Уж не знаю, всплывал когда-либо о «Дизел Рэтс» такой слушок или нет… Но вы ведь наверняка слышали старую американскую легенду, будто Элвис поменялся местами со своим двойником и до сих пор жив-здоров, а в ванной Грейсленда[29]29
  Поместье Элвиса Пресли в Мемфисе, штат Теннесси.


[Закрыть] окончил свои дни совсем другой человек?

Лия и Мариса закивали, во все глаза глядя на Морагу.

– Так вот, мне доподлинно известно, что ближе к концу Джеко пытался подбить Стива поменяться с ним местами. Не навсегда. До той поры, пока у него крыша на место не встанет.

– И они поменялись? – не выдержала писательница.

Шаман покачал головой.

– Прежде чем до этого дошло, Джеко отправился в тот рейс.

Лие хотелось задать Морагу еще великое множество вопросов, но тут в комнату вошел доктор. И вид у него был такой серьезный, что рассказ шамана разом вылетел у нее из головы.