Текст книги "Ветер в его сердце"

Автор книги: Чарльз де Линт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 37 страниц)

12. Стив

– Так за кого возьмемся первым? – вопрошает Калико, когда мы отходим от остальных на приличное расстояние. – За Сэмми или за папашу девчонки?

– Не думаю, что нам нужно что-то предпринимать, – говорю я. – Со временем все уляжется, и люди поймут, что мы невиновны.

– Пожалуй, за Сэмми, – продолжает моя подруга, будто и не слыша меня.

– Согласен, – отзывается Рувим.

Я останавливаюсь и терпеливо жду, когда они обернутся.

– Вы серьезно? Случись что с любым из них, и это сразу же спишут на нас. И тогда, возможно, бредовые обвинения девчонки зазвучат более убедительно.

– Ну и что? – говорит Калико.

Рувим кивком выражает свою солидарность.

– В чем проблема-то? – продолжает моя подруга. – Справедливость восторжествует, а ты сможешь спокойно оставаться в ином мире. Что такого тебе может понадобиться, что мы не сможем принести?

– Мою жизнь. Мои края. Моих друзей.

Калико не может сдержать улыбку:

– И это говорит отшельник, который большую часть жизни проводит в одиночестве в пустыне.

– Но я выбрал такую жизнь по своему желанию, а не под давлением обстоятельств. А как же ты, Рувим? Ты готов отказаться от всего и жить в пустыне? Как же твоя фактория? Псовые братцы? Да ты же вождь племени!

Он хмурится.

– Насколько мне представляется, байку про похищение сочинил Сэмми, а не девчонка.

– А ты думаешь, она не зацепится за нее, если увидит в этом выгоду? И думаешь, Тетки оставят тебя на должности, если ты перестанешь показываться в резервации? А вдруг возмущение выплеснется на все племя? Похищение и насилование белых детишек – это не шутки!

– Тут он прав, – обращается вождь к Калико.

– Наверное, насчет девчонки и ее шального папаши и прав, – отвечает она. – Но Сэмми должен усвоить, что сколько бы денег он ни расшвыривал, некоторые границы переходить нельзя и ему.

На это я тоже качаю головой.

– Я же не говорю, что мы его убьем, – продолжает Калико. – Нам просто необходимо хорошенько его проучить. Парочка месяцев выживания в ином мире в одиночку, думаю, отлично вправят ему мозги.

– И кого обвинят в его исчезновении – вполне возможно, навсегда? – не сдаюсь я, с надеждой глядя на Рувима, однако его обычно добродушное лицо сейчас само воплощение суровости.

– Если мы оставим Сэмми безнаказанным за смерть Дерека, не говоря уж о лжи против нас, он снова примется за старое, можешь не сомневаться!

– Это в тебе говорит ненависть, или ты действительно так думаешь?

– Да какая разница? Но это правда, и ты это знаешь.

В том-то и дело, что знаю. Но все равно не могу отделаться от чувства, что все можно уладить как-то получше. Все эти годы я, успешно избегая внешнего мира и не высовываясь, занимался своими делами. Почему же, черт побери, все вдруг пошло наперекосяк?

Из-за одной доброй услуги, вот почему. Потому что влез не в свое дело – Опоссум неоднократно меня предупреждал о скверных последствиях подобной самодеятельности. Но и бросить девочку, ребенка, на произвол судьбы посреди ночи в пустыне я не мог!

– А кто та женщина, которая узнала в тебе кого-то? – интересуется вдруг Калико.

– Ума не приложу!

– Черт, да даже я слышал «Дизел Рэтс», – признается Рувим. – Без обид, Стив, но какой из тебя Джексон Коул!

Только искорка в его глазах говорит мне, что на самом деле думает он по-другому.

Я вздыхаю, но старательно подыгрываю:

– Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю!

– Потому что, – с ухмылкой продолжает вождь кикими, – я никогда не видел, чтобы ты на чем-то наваривался.

– Скорее всего, никогда и не увидишь, – подхватывает Калико.

«Вот и славно, – думаю я. – Пускай подкалывают, нам всем это пойдет только на пользу».

Но тут улыбку с моей подруги как рукой снимает.

– Так мы сграбастаем только Сэмми или еще и его богатенького белого охотника в придачу?

– Только Сэмми, – опережает меня Рувим. – Без него ни один толстосум тут не оказался бы. Если утрясем с Сэмми, больше они в наших краях и носу не покажут.

– Хорошо, – кивает Калико. – Значит, договорились. Кто-нибудь хочет перекусить, прежде чем мы займемся делом?

– Мне вполне хватит буррито да воды, – отвечает Рувим.

Я раскрываю рот, но Калико вскидывает руку:

– Не беспокойся, твои вкусы я знаю.

И с этими словами она делает шаг и исчезает, остаемся мы с Рувимом да колючий кустарник.

– Как, черт побери, она это делает? – не выдерживаю я.

– Это способность майнаво, – пускается в объяснения вождь. – Некоторые могут покрывать огромные расстояния, перемещаясь между мирами, – если только отправляются туда, где бывали раньше. В противном случае им необходимо проявлять осторожность, в особенности если путь лежит из известного мира в земли, где все по-другому. Например, при переходе с верхнего этажа небоскреба куда-нибудь сюда можно пролететь все двадцать, а то и шестьдесят этажей и только потом оказаться на земле. Штука, полагаю, не очень приятная.

Какое-то время я изучаю его, затем отворачиваюсь, отдаваясь успокаивающей магии простора пустыни и холмов.

– Что? – недоумевает Рувим.

Я снова поворачиваюсь к нему, и он выговаривает:

– Вот только не надо винить гонца. Это же не я надоумил тебя переехать в Расписные земли и замутить с женщиной-майнаво. Я пытаюсь тебе рассказать разные важные вещи, немножко подучить.

Я вздыхаю:

– Два дня назад, когда все было проще, жизнь мне нравилась куда больше. Черт, не надо было мне связываться с той девчонкой…

– Как будто ты хоть раз отвернулся от нуждающегося в помощи.

– Я вовсе не какой-то там сраный святой.

– Вот в этом я с тобой согласен, – Рувим выдает хищную усмешку. Затем продолжает: – Стив, да брось ты. Ты же знаешь присказку Тетушек: можешь сколько угодно притворяться, будто у тебя нет проблем, но от этого они сами собой не решатся.

По правде говоря, ни разу не слышал такого ни от одной из Тетушек, но все равно киваю – с поговоркой не поспоришь. Немного помолчав, спрашиваю:

– А почему ты так не можешь?

– Чего не могу? Мотаться между мирами по своему желанию?

Я киваю.

– Мы же не майнаво. Псовые братцы – это особенность племени. Их способность менять обличье и наша – две совершенно разные вещи.

– Не понимаю.

– Это и не надо понимать. Просто прими как есть.

– Ладно, – пожимаю я плечами. – Скажи мне тогда вот что. В твоей своре бегают и женщины – почему же вы называетесь псовыми братцами?

– Да, так оно и есть, – соглашается Рувим. – И у меня нет никаких объяснений на этот счет. И прежде чем ты с высот политкорректности обольешь меня презрением, я признаюсь – да, я понимаю, что название сексистское. Но никто вроде не горит желанием его изменить. С байками про женщин-ланей та же история – мол, они стараются заманить пятипалых в меняющиеся земли, – но ведь их мужчины-олени любят секс и хорошеньких девчонок ничуть не меньше, – он опять ухмыляется. – Никаких намеков.

– Так со мной это и произошло? Меня заманили в иной мир?

– А сам что думаешь?

– Думаю, все было совсем не так.

– Вот и я о том же. В Калико, конечно, есть кое-что от антилопы, но она вовсе не женщина-лань. На самом деле она трикстер.

Именно в этот момент предмет нашей беседы возвращается из командировки. В руках у Калико два бумажных пакета, на одном из них снизу расползается жирное пятно.

– Знаете, невежливо говорить о леди за ее спиной.

– Но мы ведь только хорошее, – оправдывается Рувим. – Неужто и этого нельзя?

Калико кидает ему пропитанный жиром пакет – вожак псовых братцев ловит его, открывает и раздает буррито. В другом пакете оказываются бутылки с водой, и каждый получает по одной. Мы рассаживаемся среди кустов и набрасываемся на еду.

– Я поспрашивала насчет Сэмми, – с набитым ртом сообщает моя подруга.

– И что ты с ним сделала? – интересуюсь я.

– Я тебя умоляю! Можно мне хоть чуточку доверять? Без вас я ничего не стала бы предпринимать.

– Я так понял, мы решили на какое-то время залечь на дно.

– Это ты так решил, – качает она головой. – А мы – нет.

– В точку, – поддакивает Рувим и снова впивается зубами в буррито.

Я вздыхаю и говорю Калико:

– Кажется, раньше ты нравилась мне больше.

– И что это означает? – хмурится она.

Я вижу, что моя подруга уязвлена, но ничего поделать с собой не могу, и меня несет дальше:

– До всей этой заварушки ты была душевной. И не такой… кровожадной.

Она разом забывает о своем буррито.

– То же самое могу сказать и о тебе.

– Это я-то кровожадный?

– Нет, но и в тебе приятности поубавилось.

– Эй, Бикерсоны[25]25
  Ставшая нарицательной фамилия вечно ссорящихся супругов из американского радио– и телесериала 1940–50-х годов.


[Закрыть], мне обязательно все это выслушивать? – подает голос вождь.

Готовый окрыситься и на Рувима, я вдруг понимаю, что он прав. И Калико тоже. Из-за всей этой сутолоки я как будто позабыл все, что так люблю в этих горах. И своих друзей тоже. С недоеденным буррито в руке я перевожу взгляд с одного на другого и затем говорю:

– Вы оба правы.

– Я почти всегда права, – улыбается моя подруга, и я рад, что она тоже старается ослабить напряженность. – И в чем я права в данный момент? – продолжает она, подначивая меня.

– Уж больно нервным я стал. И Сэмми действительно нужно заняться. Но давайте на нем и остановимся. Сэмми – это проблема всей резервации. А отыгрываться на Сэди я не желаю. Как только полиция снимет с нас все подозрения, мы больше никогда не увидим ни девчонку, ни ее папашу.

Рувим по-дружески сжимает мне предплечье.

– Дело касается не только резервации. Но я рад, что ты с нами.

– И мы оставим в покое этот цирк уродцев, семейку Хиггинсов?

– Понятия не имею, о ком ты толкуешь, – улыбается Рувим.

Я поворачиваюсь к Калико, но она нас не слушает. Все ее внимание сосредоточено на паре ворон, парящих над нашими головами. Ветер доносит обрывки их карканья. Моя подруга внезапно бледнеет так, что мне становится не по себе.

Я окликаю ее, и Калико, переводя на меня взгляд, медленно произносит:

– Эгги в больнице. Сэди ударила ее ножом в полицейском участке.

– Что?!

Но я прекрасно расслышал и от ее слов весь холодею.

– Они говорят, Эгги просила не мстить за нее девчонке, – добавляет моя подруга.

– Они? – не понимаю я.

Вождь указывает на улетающих ворон:

– Майнаво не чета нам. Они понимают все языки, что мы давным-давно позабыли, и даже те, которыми пользовались еще до нашего появления.

– А они не сказали, в каком состоянии Эгги? – спрашиваю я у Калико.

– Она в реанимации. С ней те две женщины, которых мы недавно повстречали.

Я кладу свое буррито на землю рядом с нетронутой бутылкой воды, встаю и провозглашаю:

– Так, все, хватит! Я предупреждал Сэди, что она может поливать меня дерьмом сколько захочет, но чтоб не смела трогать моих друзей.

Поднимается и Калико:

– Эгги сказала – нет. Мы обязаны уважать ее желания.

– Но если она не выкарабкается, – качает головой Рувим, – нам будет не до ее желаний.

– Полиция задержала Сэди? – продолжаю выспрашивать я.

– Нет.

– Это моя вина, что Эгги пострадала. Не надо было мне приводить к ней девчонку.

– Откуда же тебе было знать!

– Но какая же она все-таки актриса! Черт, может, она и свою семью изводит. Потому и отец вышвырнул ее.

– Не, я видел его возле Центра, – возражает вождь. – Тот еще кусок дерьма. А вороны говорили что-нибудь насчет того, что нам и ему нельзя преподать небольшой урок?

– Он того не стоит, – отзывается Калико. – В конечном итоге нанесенный ему вред отзовется на нас десятикратно.

– Пожалуй, – вздыхает Рувим.

Понимать-то он понимает, но совершенно не хочет с этим мириться. И я очень даже разделяю его чувства. Так и врезал бы кому-нибудь прямо сейчас.

– Вот теперь я как следует настроен на встречу с Сэмми, – объявляю я.

Калико сухо улыбается и кивает:

– Вот это пожалуйста.

– Нам надо только выследить его, – подхватывает Рувим.

Моя подруга качает головой.

– Не надо. Я же говорила, что поспрашивала о нем, пока гоняла за едой. Дядюшка ястреб рассказал, что Сэмми вернулся в охотничий домик в горах.

– Чудесно, – потирает руки вождь. Затем интересуется у Калико: – Ты ведь знаешь короткие пути в этой части страны грез? Чтобы мы не тратили время на переходы.

В ответ Калико протягивает нам руки.

13. Сэди

Больше всего ей хотелось направить пикап в любую сторону, лишь бы уехать подольше от города, дать газ в пол – и аста ла виста, сборище говнюков. Однако, еще только выруливая со стоянки полицейского участка, Сэди отдавала себе отчет, что о такой поездочке остается только мечтать. Копы как пить дать сцапают ее уже километров через десять-пятнадцать. А если она будет держаться нынешнего направления, то даже еще быстрее. Девочка-подросток за рулем угнанного полицейского автомобиля несется в Санто-дель-Вадо-Вьехо? Найти ее – раз плюнуть, в особенности с учетом того обстоятельства, что от участка племенной полиции в город ведет одна-единственная дорога. Сэди и глазом моргнуть не успеет, как за ее несчастной задницей скопом будет гнаться и племенная полиция, и управление шерифа, и полиция штата. Возможно, до кучи еще и ФБР подтянется. Только в городе, в отличие от тысяч квадратных километров пустыни и гор, тянущихся на север, восток и юг, она сможет затеряться и спастись.

И потому она просто обязана добраться до Санто-дель-Вадо-Вьехо.

Первым делом необходимо как можно скорее избавиться от тачки – но при этом и постараться уехать как можно дальше. Чем меньше придется идти пешком, тем лучше. Блуждания по этим чертовым кустам Сэди уже порядком достали. Но бросать пикап на обочине тоже нельзя. Чистая подстава. На машине только и будет недоставать надписи баллончиком: «Начинайте искать отсюда».

Сэди прямо голову сломала, пытаясь сообразить, как же ей выкрутиться, как вдруг впереди показался знак «Не въезжать при затоплении», извещающий о понижении местности. Она сбавила скорость на крутом спуске и, заметив пересекающее дорогу высохшее русло, резко свернула вправо и двинулась прямо по нему. К счастью, машин поблизости не оказалось, так что ее маневр остался незамеченным.

Русло было довольно узким, и ветки да кактусы безжалостно обдирали борта грузовичка, пока Сэди катила по извилистому песчаному дну. Зато дорога почти сразу исчезла позади. Теперь угнанную машину могли засечь только с воздуха.

Русло уводило на север, и какое-то время девушка, решая, когда и как бросить пикап, следовала его прихотливым изгибам. С момента ее побега прошло по крайней мере десять минут. Интересно, вертолеты уже подняли?

Сэди стала высматривать густые заросли акаций, которые могли бы целиком скрыть полицейский пикап. А затем ей на ум пришла идея получше: есть же местечко, где она не только от тачки избавится, но и хорошенько приколется над легавыми.

До недавних пор в Санто-дель-Вадо-Вьехо самыми крутыми «гангстерито» считались «66 Бандас», потому как прочие им и в подметки не годились. Группировка заправляла всем и вся к северу от реки Сан-Педро, и никто не мог сравниться с «шестьдесят шестыми» в жестокости и жадности. И управы на них тоже не было, потому как за спинами бандитов стоял целый картель Гарза. Отморозки и сами-то по себе нагоняли страху на обывателей и коллег по ремеслу, а уж иметь дело с мексиканскими наркобаронами дураков однозначно не находилось. Ну, долгое время. А где-то с год назад желающие пощекотать себе нервишки все-таки нашлись: конкуренты раскатали «шестьдесят шестых» в пыль. Картель за своих шестерок почему-то не вступился, и теперь в городе царили тишь да гладь. Однако по школе Сэди ходил слушок, будто «шестьдесят шестые» вновь собираются с силами и даже восстановили свой старый клуб – здание, примыкающее прямехонько к этому вот высохшему руслу.

Девушка ухмыльнулась. Пускай-ка копы поищут свидетелей возле логова «шестьдесят шестых». Да тут вся округа будет держать язык за зубами. А еще мексиканцы из ее школы поговаривали, будто по соседству с бандитским гнездышком живет самая что ни на есть настоящая ведьма.

Пару дней назад Сэди подняла бы на смех любого, кто при ней рискнул бы травить байки о какой-то там колдунье. Сейчас она, может, и попридержала бы язык, хотя… Впрочем, какая разница. Главное, чтобы все остальные считали ведьму настоящей. В этой части баррио[26]26
  Испанское наименование barrio (район) используется для обозначения городского квартала, населенного преимущественно испаноязычными жителями.


[Закрыть] лучшего места для исчезновения, чем между домом страшной колдуньи и гангстерами, и не найти.

Как раз то что нужно.

Через несколько минут основательной тряски она оказалась возле логова «шестьдесят шестых». Гангстерский клуб представлял собой одноэтажное глинобитное ранчо с красной черепичной крышей, у стен которого кучковались кактусы разнообразного вида. Между руслом и строением располагался двор, заставленный всяческими тачками и мотоциклами, большей частью в весьма плачевном состоянии. Границу участка обозначали несколько чахлых мескитовых деревьев да засыхающие дубы.

Дно высохшего русла, понятное дело, располагалось ниже уровня окружающей местности, и потому из клуба можно было разглядеть только крышу пикапа с сигнальными полицейскими огнями. Сэди заглушила двигатель, поставила на нейтральную передачу и дождалась, пока машина сама собой не остановится. Затем выбралась из кабины, зажав в кулаке извлеченные из замка зажигания ключи, зашвырнула их подальше в кусты на противоположном от обители «шестьдесят шестых» берегу и двинулась пешком дальше на север.

– Эй! – донесся вдруг окрик со стороны ранчо. Сэди оглянулась: из-за дома показался какой-то здоровяк-мексиканец и затрусил в ее сторону. За ним появились еще двое. Девушка ускорила шаг, а когда раздался выстрел, и вовсе пустилась бегом. Пуля просвистела мимо дерева и исчезла в кустах.

Вот блин. Это не входило в ее планы.

Надо же было так облажаться! Могла бы и подумать хоть немножко. Естественно, полиция придет в ярость, когда отыщет свой автомобиль за гангстерским клубом. Только не обрадуются такому подарку и сами бандиты. Черт, мозгов не хватило сообразить, что они услышат шум двигателя!

При звуке второго выстрела Сэди пригнулась, однако пуля прошла где-то в стороне.

Девушка осмелилась снова оглянуться. У одного из мексиканцев – высокого костлявого чувака с нелепо длинными ногами – появился реальный шанс ее догнать.

Кажется, пора вводить в действие запасной план.

Сэди вскарабкалась на берег высохшего русла и бросилась через двор прямиком к двери дома ведьмы. Вновь бросив взгляд через плечо, Сэди увидела, что гангстеры остановились на границе участка. Интересненько. Да они даже стрелять прекратили. Может, достаточно просто пересечь двор да затеряться в баррио? Однако, посовещавшись, бандиты бодренько рванули вперед, старательно огибая границы участка.

Выбора у нее не оставалось.

Вновь устремив взгляд на дверь ведьминого жилища, Сэди вдруг вспомнила странных существ, что видела за домом Эгги, – зверолюдей, собравшихся вокруг костра. Если такие сюда захаживают – а по поведению мексиканских отморозков ясно было, что им совсем не улыбается оказаться на участке колдуньи, – тогда, быть может, за сказочками кроется и нечто большее.

Блин-блин-блин.

Прежде чем окончательно утратить мужество, Сэди отчаянно забарабанила в дверь колдуньи. Ответа долго не было, и она уже собиралась постучаться опять, как вдруг дверь распахнулась, и на пороге возникла смуглая старуха, с любопытством уставившаяся на непрошеную гостью. На вид ведьма оказалась не такой уж и страшной. В простой белой хлопчатобумажной блузке, темной юбке и с лежащей на груди длинной темной с проседью косой она скорее смахивала на обычную мексиканскую бабушку. Но было в глазах старухи нечто такое, из-за чего Сэди сунула руку в карман худи и стиснула рукоятку своего канцелярского ножика.

– Тебе что-то нужно, девочка? – сипло спросила мексиканка, после того как обе вдоволь нагляделись друг на друга.

Сэди прочистила горло.

– Убежище. Мне нужно убежище.

– Это не церковь.

Девушка закатила глаза.

– Вы думаете, я не знаю?

Старуха чуть склонила голову и снова принялась изучать Сэди. Ее глаза словно поглощали свет, такие они были темные.

– Убежище от кого? – спросила наконец ведьма.

– В основном от копов. Хотя прямо вот сейчас от гангстеров.

– Понятно, – кивнула старуха. – Что же такого ты натворила, что вызвала гнев и тех и других?

Сэди пару мгновений соображала, что же ей сказать.

– С легавыми все сложно, но среди прочего я угнала у них пикап. А гангстеры разозлились на меня, потому что я бросила полицейскую машину в высохшем русле прямо у них за клубом.

– Сойдет. А чего от тебя хотят кузены?

– Кто-кто?

Старуха кивнула куда-то за Сэди. Она обернулась и увидела девушку-индианку, стоящую между двумя группками топтавшихся на краю участка бандитов, – быстро они сюда примчались, ничего не скажешь! А девушка выглядела обыкновенно – в джинсах, красно-черной фланелевой рубашке поверх белой футболки, с заплетенными в косу рыжими волосами. Правда, даже на расстоянии Сэди ощущала лютую ненависть, которую эта индианка питала к ней.

Что за хрень? Этой-то сучке чем она не угодила?

– Понятия не имею, кто она такая, – пожала плечами девушка. – Это ваша сестра? Или кого-то из гангстеров?

– «Кузены» – это самоназвание зверолюдей.

– Зверолюдей, – медленно повторила Сэди.

И вспомнила картины в доме Эгги. Еще костер прошлой ночью и собравшихся вокруг него существ – наполовину людей, наполовину животных.

Друзей Эгги, как та сама их назвала.

А она вспорола художницу ножиком в полицейском участке.

Сэди снова оглянулась на индианку.

– По мне, так она выглядит как человек. Я думала, они типа гибридов зверей и людей.

– Они могут выглядеть и как человек вроде тебя или меня.

Ну конечно же могут, гребаные уроды.

– Может, я и разозлила парочку этих кузенов, – признала девушка. – А что, это какая-то проблема?

– Я не веду дел с полицией и с соседями-бандитами, но среди моих клиентов множество кузенов. Так что я не могу помочь тебе.

– И вы позволите им меня убить?

– Они действительно этого хотят?

– Да откуда мне знать? До прошлой ночи я даже не подозревала об их существовании, а теперь они вдруг разом навалились на меня. – Сэди устало потерла виски, затем возобновила свои попытки: – Пожалуйста! Неужто вы ничего не можете поделать?

– Как сказать. Я не занимаюсь благотворительностью. Чем ты можешь расплатиться за мои услуги?

– Денег у меня нет совсем, – девушка принялась лихорадочно соображать, что же там ведьмы обычно требуют в фильмах и сказках. – Может, вы захотите моего первенца или чего-нибудь в таком роде. Ну, или мою душу.

– Ты предлагаешь мне душу?

Сэди не особенно-то и верила во всякие души, загробную жизнь и прочее дерьмо. Но раз уж старая карга хочет поменяться на душу, черта с два она упустит такой шанс.

– А душа обязательно должна быть моей? – уточнила девушка.

Впервые на лице старухи появились признаки интереса.

– Нет, – ответила она, – но в любом случае ее должны отдать по доброй воле.

– Ах, ну да, – поспешила согласиться Сэди, хотя и слышала о подобном условии впервые.

– Но если в мое распоряжение не поступит обещанная душа, в качестве платы я заберу твою.

Девушке даже понадобилось какое-то время, чтобы переварить смысл ответа ведьмы. Черт, да что с ней такое? Разве нельзя говорить как обычные люди?

– Не беспокойтесь, проблем не возникнет, – отмахнулась Сэди. Потом она все хорошенько обдумает. По правде говоря, сейчас она поддакнула бы чему угодно, лишь бы выбраться из этой передряги.

Старуха отошла в сторону и пропустила ее.

– А как вас зовут? – осведомилась девушка, юркнув внутрь.

– В округе меня называют Абуэла, – последовал ответ.

Сэди, хотя и не разговаривала на испанском, язык все же немного понимала и потому знала, что имя означает всего лишь «бабушка».

– А меня Сэди зовут.

– Знаю.

Девушка удивленно обернулась. Но тут же решила, что вообще-то ответить «знаю» можно на что угодно.

Абуэла улыбнулась. Что-то в выражении глаз ведьмы подсказывало, что ей точно известен ход мыслей Сэди.

– Итак, Сэди Хиггинс, – продолжила старуха. – Кто, по-твоему, предложит свою душу в обмен на твою безопасность?

Черт, мелькнуло в голове у девушки, а фамилию-то мою откуда она пронюхала?

Абуэла по-прежнему улыбалась. И когда она затворила дверь, Сэди осознала, что внутри ведьминого дома ей могут грозить куда большие неприятности, нежели снаружи.