Текст книги "Ветер в его сердце"

Автор книги: Чарльз де Линт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 37 страниц)

– Сворачивай! Живо!

Томас, не задумываясь, чуть отпустил педаль газа и крутанул руль. Машину бросило вправо, он дважды газанул, а когда форд полностью развернулся под прямым углом к дороге, снова утопил педаль в пол. Впереди среди кустарника замаячил провал, к которому, подпрыгивая на ухабах, сшибая кактусы и обдирая полировку о колючки, стремительно неслась машина. Но даже на такой скорости перелететь русло пересохшей реки шансов не было никаких, а свернуть не оставалось времени.

И вдруг русло исчезло.

А с ним и пустыня.

Теперь они мчались по узкой дороге: под колесами – хорошо утрамбованная красная глина с песком, а по сторонам – уходящие на десятки метров ввысь отвесные скалы из красного песчаника. Перед ускорением в этом новом мире Томас, снова быстро глянув в зеркало заднего обзора, успел заметить, что черный длинномер тоже свернул за ними.

Эта махина, если нагонит, раздавит их в лепешку, как сонного кролика.

– Остановишься на вершине подъема, – велела Консуэла.

Парень кивнул.

– А потом?

– А потом полезем наверх. И будем надеяться, что Гордо их остановит.

На этот раз Томас не стал утруждать себя поисками пса. Как ему подсказывал опыт, обретенный за этот безумный день, зверюга материализуется волшебным образом из ниоткуда.

Ох, как же он сейчас жалел, что вызвался сопровождать эту жуткую дамочку-майнаво вместо Морагу!

Только запоздалое раскаяние ничего не меняло. Сейчас главная задача – просто выжить. На шамана можно и потом наорать.

Когда они достигли вершины холма, Томас резко вдарил по тормозам и остановил форд. В зеркале заднего вида снова показалась черная фура, и парень услышал, как здоровенный черный автомобиль понизил передачу перед подъемом. Не удосужившись заглушить двигатель, Томас распахнул дверцу и выскочил наружу. Затем подбежал к уже ожидавшей его у подножия скалы Консуэле.

– Лазить умеешь? – спросила она.

Определенно вопрос человека, чье детство прошло за пределами резервации. Практически вся ребятня Расписных земель каждый день часами напролет только и делает что шныряет вверх-вниз по стенам каньонов. Это у них вместо игровых приставок – в некоторых традиционных семьях даже телевизора-то нет.

Томас не стал тратить время на ответ, а принялся карабкаться вверх по извилистой траектории – в зависимости от того, где попадались зацепки и опоры. После всех сегодняшних приключений он ожидал, что Консуэла превратится в ворона да полетит, однако она взбиралась рядом, криво улыбаясь ему каждый раз, когда бы он ни покосился в ее сторону. А вот ее вороновой ауры было не видать.

Где-то на половине подъема им попался довольно широкий карниз, где можно было остановиться и взглянуть на происходящее внизу.

Изумленный Томас, пытаясь прогнать наваждение, захлопал ресницами. Старый заказной форд исчез. На его месте сидел, поджидая фуру, которая с ревом преодолевала последние метры подъема, огромный Гордо.

7. Лия

Следуя за Руби обратно в пустыню иного мира, Лия чувствовала себя едва ли не профессионалом. Переход был ей не впервой, и, в отличие от Марисы, никакого головокружения она не испытывала. Правда, в этот раз появились новые ощущения: стоило им покинуть стоянку участка племенной полиции и переместиться в иной мир, как рыжая шерсть под рукой Лии стала тканью, а в следующее мгновение, широко распахнув глаза, писательница осознала, что рядом с ней с четверенек поднимается девушка-индианка.

А собака исчезла.

Нет, потрясенно осознала Лия. Собака вовсе не исчезла. Она превратилась в девушку.

Но это же невозможно!

В сознании ее пронеслись образы с картин Эгги, а затем вспомнились и слова старой художницы: «Они звери и есть, только могут принимать человеческое обличье».

Сердце у Лии готово было выпрыгнуть из груди. Она сделала пару шагов в сторону.

– Ойла, – произнесла девушка. – Не бойся. Я Руби в ином обличье.

Лия судорожно сглотнула и попыталась принять невозмутимый вид, будто ей неоднократно доводилось сталкиваться с подобным. Только, судя по обеспокоенному лицу девушки, ничегошеньки-то у нее не получилось.

Она и сама не понимала, с чего так перепугалась. Человеческая версия Руби, одетая в джинсы, туристические ботинки и фланелевую рубашку в черно-красную клетку поверх белой футболки, была симпатичной и вполне доброжелательной. Ее длинные рыжие волосы – такого же цвета, что и шерсть собаки – были собраны в небрежную косу. А на шее из-под воротника рубашки выглядывала часть татуировки летящей птицы – голова, верхняя часть туловища да крыло, тянущееся за ухо.

На какой-то момент Лию целиком захватила мысль об абсурдности татуировки в виде птицы на теле собаки.

Она прочистила горло, расправила плечи и заявила:

– Да я вовсе и не боюсь.

И торопливо примостилась на ближайший валун, поскольку ноги вдруг стали как кисель – или земля стала как кисель, толком она и не поняла. Просто осознала, что лучше быстренько сесть, а не бухнуться на землю.

Лия опустила голову к коленям и, пока не отпустила слабость, не двигалась. Когда же она подняла взгляд, девушка никуда не исчезла – сидела себе на корточках в паре метров от нее и, склонив голову, изучала ее внимательным взглядом.

– Извини, – заговорила Руби. – Иногда я забываю, какое впечатление смена облика может произвести на того, кто прежде ничего подобного не видел.

– Как раз про меня. Честно говоря, мне действительно немного не по себе.

– Да я вижу. Что, вправду так отличается от перехода между мирами?

– Эм-м… Да.

– И насколько же?

– Как будто… – подыскать подходящие слова Лие не удалось, и потому вместо объяснений она брякнула: – А я однажды прошла сетевой тест, и согласно ему мое тотемное животное – паук.

Брови Руби поползли вверх.

– И теперь ты беспокоишься, что превратишься здесь в него?

– Что? Нет. То есть… Ведь этого все равно не произойдет, да?

– Если только в тебе не течет кровь кузенов – но я чую, что не течет.

– Точно. Конечно же, нет. Извини. Я так нервничаю, что несу всякую чушь.

Лие удалось удержаться от продолжения. Она сделала глубокий вдох и медленно выпустила воздух. Руби молчала. Казалось, девушка спокойно может просидеть вот так на солнце до самого вечера, просто поглощая кожей тепло. В Ньюфорде осень была гораздо холоднее, и Лия искренне радовалась здешней жаре, хотя начинало хотеться пить. Что бы только она не отдала сейчас за одну из бутылок воды в багажнике арендованного автомобиля, оставленного возле дома Эгги!

– Значит, – заговорила в конце концов она, – ты можешь превращаться в собаку.

– Не совсем верно. Я из семьи Рыжих Собак. И могу превращаться в человека. Вот парни Рувима – они превращаются в псов.

– Кто такой Рувим?

– Мужик, что был со Стивом. Это такая особенность племени кикими. У них есть что-то в крови, благодаря чему члены Воинского союза могут обращаться в псов.

– Но ты действительно собака?

– Это плохо?

– Нет, – покачала головой Лия, – просто очень необычно… для меня, конечно. И кем тебе нравится быть больше?

– Определенно собакой. У нас нет ваших драм – вроде той, что переживают Сэди, Стив и остальные. Если мы не играем, то просто лежим и расслабляемся. Еще рыщем там и сям, исследуем окрестности, обнюхиваем друг дружке задницы.

Глаза у женщины так и расширились, и Руби рассмеялась.

– Просто проверяю, слушаешь ты меня или нет. Как, получше уже?

– Да, получше. То, что ты собака, теперь мне представляется вполне естественным.

– Вот и прекрасно. Хотя, должна заметить, если бы ты тоже была собакой, мы бы поняли друг друга гораздо быстрее. А теперь позволь задать тебе пару вопросов.

– Пожалуйста.

– Почему тебе так важно знать, что Стив – тот самый человек, которого ты ищешь? Почему бы тебе не принять его таким, какой он есть сейчас? Может, когда-то он и был тем, другим, а может, и нет – но в любом случае почему это тебя так волнует?

В самом деле, почему? И волнует ли? Помедлив, Лия произнесла:

– Неделю назад, задай ты мне этот вопрос, я не затруднилась бы с ответом. А теперь все здорово усложнилось.

– В смысле?

– Мне больше не кажется, что это касается каждого… я говорю про личную жизнь знаменитости. Особенно когда в мире происходит столько всякого – в том числе и дурного – со множеством самых обычных людей.

– Коли так, зачем же тебе встречаться со Стивом?

– Мне очень нужно задать ему один вопрос.

– А если ответ тебе не понравится?

– Что ж, придется тогда жить с этим, – пожала плечами Лия.

Какое-то время Руби пристально смотрела на нее, затем кивнула.

– Хорошо, – она поднялась одним легким и плавным движением.

Уверенности, что она сможет стоять на ногах и тем более шагать в неизвестном направлении по пустыне, Лия не ощущала, но все-таки оторвалась от валуна. И тут же качнулась назад – Руби схватила ее за предплечье и предотвратила падение.

– Идти-то сможешь?

Писательница кивнула.

– Мне бы только попить. У тебя случайно нигде волшебным образом не припрятано бутылки с водой?

Руби запрокинула голову, ноздри ее задвигались.

– Даже лучше, – отозвалась она через секунду. – Я чую источник… – она медленно повернулась и указала на скалы вдали. – Там. Сможешь столько пройти, или мне принести тебе немного?

– И в чем же? Во рту?

– Хм, об этом я не подумала.

– Пожалуй, до тех скал меня хватит, – решила Лия. – Может, по пути расскажешь, что за история с этой девочкой Сэди?

Руби нахмурилась.

– Даже не знаю, что и рассказывать-то, – заговорила она, когда они двинулись через кусты к источнику. – Обычно мне не составляет труда понять вас, пятипалых, но вот с ней сплошные сложности.

– Пятипалых? – переспросила писательница, приноравливаясь к шагу спутницы.

Руби подняла руку и пошевелила пальцами.

– Вы рождаетесь с пятью пальцами на руках.

– А вы – с лапами, – улыбнулась Лия.

Девушка кивнула.

– Так почему тебе сложно понять Сэди?

– Мы, отпрыски собачьих семей, импульсивны и эмоциональны, – начала Руби. – Не обдумываем свои действия, а бросаемся вперед очертя голову, следуя чутью. И мы моментально привязываемся к людям и по природе своей сохраняем им верность подолгу. Любой майнаво давно разорвал бы такую связь. Но мы не можем уйти. Мы преданы тем, кому доверяем, и от своих друзей ожидаем только лучшего.

– Звучит неплохо.

– Скажи это цепному псу или дворовой собаке, которую пятипалые пинают каждый раз, когда у них плохое настроение.

Лия нахмурилась. Собаки или кошки у нее никогда не было. Да она даже рыбок не заводила. Тем не менее ей доставало прагматизма осознавать, что домашним животным порой достается от хозяев.

– Пожалуй, это скверно. Но при чем здесь Сэди?

– Меня саму, похоже, неизменно влечет к травмированным людям. К нуждающимся в помощи. Когда Сэди появилась у Эгги, я сразу почуяла ее синяки и порезы. Она испугалась меня, как и всей нашей своры, но я все равно надеялась, что смогу ей помочь.

– И не смогла.

– Потому что половина ран нанесена ею самой. Она режет себя.

Лия кивнула. Время от времени в ньюфордском Художественном центре появлялись подобные подростки. Подростки, более вредящие самим себе, нежели окружающим, – и ничего с этим поделать было нельзя, только находиться рядом. Можно мягко вызвать на разговор по душам – но только так, чтобы им казалось, будто они сами этого захотели. А в большинстве случаев необходимо показывать им всеми силами, что ты не отступишь, не бросишь, что бы с ними ни творилось. Или что бы с ними ни сотворили. В любом случае общение не из легких. Зачастую очень болезненное.

– И как же ты поступила? – спросила писательница.

– Никак, – пожала плечами Руби. – Я даже не знала, что делать.

– Да, в таких ситуациях сложно понять, как поступить лучше всего.

Потом Лия задумалась о словах девушки, что ее влечет к травмированным людям. И что как собака Руби живет у Эгги.

– Значит, Эгги…

– Травмированная? – закончила девушка за нее вопрос.

– Ты же сама сказала…

Руби рассмеялась.

– Эгги – самая уравновешенная личность, какую я только встречала среди людей и майнаво. Я живу у нее просто потому, что ее собаки – моя стая. Род Рыжих Собак всегда жил на земле Белой Лошади.

К этому времени они добрались до скал, и Лия вскарабкалась по указанному девушкой пути. Вода просачивалась из расщелины наверху и собиралась среди камней в прозрачный прудик, поверхность которого искрилась от солнечных лучей.

– А куда вода уходит? – поинтересовалась Лия.

– Может, обратно в землю? – пожала плечами Руби.

Она сложила ладони ковшиком и зачерпнула себе воды. Писательница последовала ее примеру и поразилась, какой холодной оказалась вода. От души напившись, она поднялась к Руби, устроившейся на плите красного песчаника над расщелиной.

Поначалу окружающий пейзаж даже сбил Лию с толку. Со скалистой возвышенности казалось, будто пустынный кустарник бесконечно тянется во все стороны безукоризненной плоской равнины. Однако после пройденного до источника пути женщина понимала, как обманчиво впечатление. На деле местность внизу сплошь была изрезана незаметными высохшими руслами и усеяна провалами и возвышениями.

Наконец она повернулась к спутнице. С нахмуренным видом девушка смотрела куда-то вдаль.

– В чем дело? – забеспокоилась Лия.

– Ах, все в порядке, – машинально улыбнулась Руби. – Просто задумалась о Сэди.

– Что она может навредить себе?

Девушка покачала головой.

– Отчасти. Вот только после номера, что она отколола, я больше беспокоюсь, как бы она не навредила кому-нибудь другому.

– Тогда мы должны вернуться.

– Нет. Я обещала Эгги, что приведу тебя к Стиву и буду заботиться о твоей безопасности.

– Стив подождет.

Руби окинула писательницу внимательным взглядом.

– Правда, – упорствовала Лия. – Ты сможешь отыскать его когда угодно, так ведь? Давай тогда вернемся и убедимся, что все в порядке.

– Ты уверена? Ты проделала весь этот путь…

Вообще-то Лия отнюдь не была уверена. Тем не менее события с самого начала развивались наперекор ее ожиданиям, и теперь стоило все как следует обдумать. Уж точно она даже не надеялась обнаружить Джексона Коула живым и здоровым, да и первая встреча с ним прошла не совсем гладко. Если, конечно, тот мужчина на самом деле Джексон Коул. Кто его знает, вдруг это и вправду всего лишь его двоюродный брат.

И еще ей не давал покоя разговор со старым отшельником, повстречавшимся прошлой ночью во дворе мотеля. После его откровений Лия стала задаваться вопросом даже не о том, какого черта она здесь делает, но правильно ли живет вообще.

Да уж, вопросов у нее накопилось много, а вот ответов что-то не видно.

Пожалуй, лучше всего отвлечься – скажем, принять участие в разрешении чужих проблем. Зла Лия никому не желала и в мыслях, но если кто-то уже попал в неприятности, почему бы не попробовать помочь ему оттуда выбраться? А заодно и перестать изводить себя бесплодными сомнениями.

– Да, я уверена, – ответила она наконец Руби.

Лицо девушки так и просияло от улыбки. Она живо вскочила на ноги и протянула Лие руку:

– Я знаю короткую дорогу!

8. Томас

Ущелье наполнилось гулом и шипением пневматических тормозов фуры, многократно отразившимися от скал.

Томас бросил взгляд на Гордо. Огромный пес, оскалившись, припал к земле на том самом месте, где совсем недавно стоял форд. Парень вспомнил слова Консуэлы, что она и Гордо путешествуют вместе. Когда на стоянке у фактории остановился кадиллак, собаки не было. Та же история приключилась и с фордом в горловине каньона. Далее, обе машины были черными. Как и пес. И вот теперь в ущелье есть гигантская собака, зато форд пропал.

– Что, серьезно? – закричал Томас. – Гордо превращается в машину? Он трансформер, что ли?

– Как-как?

– Ну, видели игрушечные машинки, которые переделываются в роботов?

– Что за чушь! – отозвалась Консуэла.

Но объяснять Томасу было некогда – он то и дело оглядывался. Грузовик остановился, дверцы кабины распахнулись, и на дорогу спустились три сущих гиганта – один с водительской стороны, двое с пассажирской. Рослые, буквально раздувающиеся от мускулов. Чернокожий с выбритой головой и пара индейцев, судя по цвету кожи и чертам лица, хотя Томас и не мог определить их племенную принадлежность.

– Кто они такие? – спросил он у женщины.

– Утилизационная бригада.

– И что же они утилизируют?

– Все живое, оказавшееся на дорогах мертвых. Обычно это старый транспорт, который в свое время любили так сильно, что когда от него в конце концов отказались, его дух так и продолжает ездить, но уже по магистралям и грунтовкам царств духов. Вот только, если его ненароком занесет на дорогу мертвых, он вполне обоснованно становится добычей утилизаторов.

– Транспорт, который любили.

Консуэла кивнула.

– Легковушки. Пикапы. Детские велосипеды. Даже старые коляски и тележки. Все, что когда-то водили и любили так, что после свалки в первом мире они обрели жизнь в ином.

– Тогда почему они гонятся за нами? Гордо ведь не был в другой жизни брошенным автомобилем, не так ли?

На плече у женщины вновь возникла воронова аура. Широко распахнув глаза, она замотала головой, однако ответ прозвучал от Консуэлы:

– Им нужен ты.

– Бред какой-то. Я же не поклоняюсь какому-то там сакральному автомобильному тотему.

– Естественно, не поклоняешься. Но ты живой и оказался на дороге мертвых. Так что ты их законная добыча.

– Тогда вы тоже. Если только… – Томас тут же осекся.

– Живой, мертвый, – отмахнулась Консуэла. – Это не про существ вроде меня и Гордо.

Парень вновь посмотрел вниз на дорогу. Утилизационная бригада осторожно приближалась к Гордо. Затем один из троицы бросил взгляд вверх и заметил Томаса. Утилизатор указал на него и что-то сказал своим товарищам. Теперь все трое уставились наверх, после чего двинулись в сторону расположившихся на карнизе парня и женщины. Стоило первому утилизатору взяться за уступ на скале, и пес издал громогласный утробный рык – да такой, готов был поклясться Томас, что дрогнул каменный карниз. Даже со своего места он смог разглядеть, как напряглись мышцы Гордо, изготовившегося броситься на недавних преследователей. Сделать этого, однако, зверь не успел: издав пронзительный гудок, громадная машина двинулась вперед, отрезав пса от скалы.

– Скажите мне, что там еще один водитель! – с горечью проговорил Томас, поворачиваясь к Консуэле. Ее воронова аура опять исчезла.

– Сейчас не до этого. Пока Гордо занят, они бросятся за нами.

И действительно, утилизаторы карабкались по скале прямо к их карнизу. Пса за грузовиком было не видно.

«Хреново», – подумал Томас.

Впрочем, на обсуждение положения времени не оставалось. Парень полез вслед за Консуэлой к вершине скалы, цепляясь из страха перед утилизаторами за такие сомнительные бугорки и края трещин, которым в обычных условиях доверять ни в коем случае не стал бы.

По мере продвижения он не смотрел вниз, еще в детстве усвоив это правило на горьком опыте, когда едва не сломал ногу при падении. Вместо этого внимание его сосредоточилось на верхнем краю обрыва. Томас следовал точно за Консуэлой, что несколько облегчало восхождение, однако отнюдь не делало его менее опасным.

Приблизившись к вершине утеса, он заметил на небе забавную штуку: по нему словно бежали параллельные друг другу тонкие линии. И лишь на последнем метре подъема до него дошло, что же это такое на самом деле. Наверху было вовсе не небо – точнее, не настоящее небо. А нарисованное на досках. От абсурдности открытия голова у Томаса так и пошла кругом.

Он перевалился через край обрыва, с наслаждением растянулся на спине и проговорил:

– Ах, слава тебе господи.

– Чего разлегся? – рявкнула Консуэла. – Они вот-вот доберутся до нас, а тут ни одного камня, который можно сбросить на них.

На ее плечах внезапно объявилась Ситала и закачалась всем корпусом вверх-вниз, словно бы делая приседания. Томас ухмыльнулся и помахал ей рукой, а затем указал вверх.

– Видите?

– Не слепая, – буркнула женщина. – Давай-ка помоги мне. Доски на вид старые, если повезет, отдавим несколько и выберемся отсюда.

Парень затряс головой.

– И не подумаю. Все это сон. Я только сейчас догадался. Сегодня весь день творились всякие чудеса, но это уже слишком. Нарисованное на досках небо, которому конца-края не видно? Пусть эти утилизаторы нас догонят. Хочу наконец-то проснуться. В любом случае во всем этом нет никакого смысла.

Консуэла склонилась к Томасу, схватила за рубашку и притянула к себе, пристально глядя в глаза. Парень успел заметить, что вороновы глаза Ситалы сверлят его с той же настойчивостью.

– Мы не можем спасти тебя от них! – заорала женщина. – Это страна грез, в которой обычно бывает только твой дух, в то время как тело остается в постели. Но сейчас ты здесь во плоти! Если утилизаторы схватят тебя, они высосут из тебя жизнь, как из всего остального, что оказывается на здешних дорогах. Они этим кормятся!

– Но это же бред!

Консуэла внезапно отпустила Томаса, и тот грохнулся на скалу. Она отступила и мрачно воззрилась на него, замерев на фоне этих непостижимых досок с нарисованным небом. Ситала тоже принялась разглядывать Томаса с непроницаемым видом.

– Или оставайся и умри, – изрекла Консуэла, – или прими то, во что не можешь поверить, и живи себе дальше. У тебя есть выбор, но учти: лазейка с каждой секундой становится все уже.

Томас подумал о сестрах и брате. О матери и Тетушке. Если его не станет, кто о них позаботится? Племя, конечно, поможет. Но ответственность за семью лежит исключительно на нем. Заботиться о них – его долг.

Да и потом, он сутки кряду взаимодействует с невозможным. Стоит ли останавливаться сейчас?

– Ладно, – отозвался парень.

Вдруг Консуэла шагнула к нему и взмахнула ногой. Томас увернулся от удара, однако тот предназначался вовсе не ему. Он услышал, как кто-то сдавленно крякнул и судорожно зацарапал ногтями по камню. А потом снизу донесся глухой звук падения.

– Выгадаем немного времени, – прокомментировала женщина.

– Вы убили его?

– Да где там. Шмякнулся на карниз, – она сцепила руки. – Давай я тебя подтолкну. Попробуй дотянуться до досок.

Дотянуться до досок.

Сущее безумие.

Но все равно Томас, поднявшись, встал на предложенную опору, и Консуэла одним движением подняла его над головой, полностью выпрямив руки. Она оказалась гораздо сильней, нежели можно было даже предположить. Удостоверившись в надежности своего положения, парень ударил основанием ладони по ближайшей доске. Взметнув облачко пыли, она отскочила вверх, и вниз посыпалась земля вперемешку с кусочками трухлявого дерева. А в следующий миг Томаса ослепил яркий свет, лившийся с еще одного неба за деревянным пологом.

Да как же это?

«Действуй, а не думай!» – велел он себе.

Парень ухватился за доску рядом с проделанной прямоугольной брешью и ударом кулака расширил проход. На него пролился дождь из земли и сора, а свет стал ярче.

– Пошевеливайся! – поторопила Томаса Консуэла.

Держась за доску, парень чуть подался в сторону – майнаво внизу, казалось, все было нипочем, – выбил следующую доску, затем четвертую, пятую. Теперь, если развернуться боком, места должно было хватить. Он ухватился второй рукой, подтянулся и выбрался наружу.

Даже не удосужившись оглядеться, Томас распластался на досках и опустил руку вниз.

– Отодвинься! – велела Консуэла.

Он послушно отполз от края, и в проделанную дыру вылетел огромный ворон. Парень быстро взглянул вниз. Взору его открылась вершина скалы, упорно карабкающиеся вверх утилизаторы, а еще ниже, на дороге, черный грузовик, пытающийся переехать огромное туловище Гордо. Колеса прокручивались на месте, вздымая тучи красной пыли, но машина не могла даже сдвинуть пса с места.

Вдруг у Томаса закружилась голова, и он неминуемо свалился бы вниз, не схвати Консуэла его за ремень. Затащив парня обратно, она объявила:

– Нам нужно двигаться дальше.

Томас встал и огляделся. Они оказались среди развалин какого-то древнего амбара в пустыне. От постройки сохранилась только половина одной стены, остальное обрушилось еще несчетные годы назад. За исключением каменной топки, окруженной еще одним нагромождением переломанных досок, ничто не нарушало однообразия пустыни. Кустарник тянулся во все стороны, насколько хватало глаз.

– А как же Гордо?

– Догонит, когда сможет. Уж визита к твоей тете Люси он ни за что не пропустит.

«К моей мертвой тете Люси», – подумал Томас. Однако вслух ничего говорить не стал, лишь смахнул пыль и сор с одежды, отряхнул волосы и кивнул. Ей нужен стоик? Что ж, получит стоика.

– Тогда идемте.

Консуэла двинулась, как показалось парню, в случайно выбранном направлении.

– А что насчет утилизационной бригады? – поинтересовался он, приноравливаясь к ее шагу.

Женщина пожала плечами.

– Здесь про них можно забыть. Но какое-то время я держалась бы от дорог мертвых подальше.

– Вообще-то это была вовсе не моя идея.

– Твоя тетка мне еще выговорит за это, можешь не сомневаться.

Все происходит единовременно, припомнил Томас ее наставления. Знала ли Консуэла заранее, что им удастся сбежать? А коли так, почему же тогда не предвидела погони утилизаторов? Ситала на ее плечах таращилась на Томаса с таким видом, будто читала его мысли. Птица защелкала клювом. И хотя никакого звука не раздалось, где-то внутри собственной головы парень расслышал глухой клекот.