Текст книги "Ветер в его сердце"

Автор книги: Чарльз де Линт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 37 страниц)

Туда

1. Томас

Томаса распирало от желания гневно бросить в лицо Женщине-Ночи: «Кем, черт побери, ты себя вообразила, чтобы накладывать на меня свое паршивое заклятье?!» Однако он помнил о совете Рувима держаться как можно спокойнее и много не болтать, и находил его дельным. И потому, подойдя к разговаривающей с Морагу женщине, просто протянул ей черное перо и проговорил:

– Кажется, вы оставили это в фактории.

Явно удивленный знакомством Томаса с могущественной майнаво, шаман перевел взгляд с собеседницы на парня. А Женщина-Ночь безмолвно взяла перо, усмехнувшись глазами. Над ее плечами возникла воронова аура, которая с величайшим интересом уставилась на вещицу и прищелкнула клювом.

Избавившись от пера, парень ожидал ощутить какие-то перемены в самочувствии или в настроении, однако ничего не произошло. Все оставалось в точности таким же, как и с этой штуковиной в кармане или в руке. По-видимому, магия вороновой женщины на этом этапе не требовала, чтобы ее жертва обладала пером. Похоже, превращение стало необратимым.

Но, как ни странно, разочарования Томас не испытывал.

– Откуда вы знаете друг друга? – небрежно осведомился шаман.

– Я заглянула в факторию купить колу, – пожала плечами Женщина-Ночь.

– Как, нашли казино? – невинно поинтересовался Томас.

При упоминании казино Морагу сощурился, затем повисла долгая пауза. Откуда-то издалека донесся пронзительный крик ястреба. И Томасу вдруг остро захотелось снова оказаться в рувимовском пикапе с Сантаной – просто ехать вдаль, болтая с сестренкой под ее любимую музыку. Захотелось повернуть время вспять и не ездить по просьбе Тетушки прошлым вечером к Центру общины. И еще захотелось оказаться за прилавком фактории и, разглядывая в окошко опунции, прикидывать: все они перемещаются каждый день или некоторые ленятся. Попросту говоря, ему захотелось оказаться где угодно, лишь бы подальше отсюда. И все потому, что помимо собственных переживаний парень ощущал колоссальное по мощи подспудное противостояние Морагу и Женщины-Ночи. Внешне это никак не проявлялось – оба сохраняли совершеннейшее спокойствие, однако напряженная до искр атмосфера выдавала затаенные чувства собеседников.

– Что ты затеяла, Консуэла? – спросил наконец шаман.

– Консуэла? – удивился Томас. – Так ее зовут Консуэла?

Морагу кивнул.

– Консуэла Мара, также известная как Морриган[17]17
  Имя Консуэла происходит от испанского consuelo – «утешение». Мара – довольно распространенное имя в мировой мифологии: в славянской традиции это женский персонаж, связанный с сезонными обрядами умирания и воскресания природы, также это злой дух в скандинавской и опять же славянской мифологии, вдобавок такое же имя носит буддийский демон – воплощение безыскусности, гибели духовной жизни. Морриган, Великая Госпожа Ворон, Великая Королева – богиня войны в ирландской мифологии.


[Закрыть]. А когда-то она была невестой Ворона.

Парень понятия не имел, кто или что такое Морриган, но сказание о невесте Ворона помнил: они поженились давным-давно, когда мир был еще совсем юным, но сейчас царят на разных сторонах Колеса – ее сторона противоположна той, что олицетворяет собой Ворон. Он вывел мир из тьмы, частью которой являлась его невеста, и ей стало ужасно любопытно – что же у него получилось в этом его старом черном котелке…

– Я тебя во второй раз спрашиваю, – вновь обратился шаман к вороновой женщине, – что ты затеяла?

– Ничего. Просто пить захотелось. А тебе-то что за дело?

– Хочу быть в курсе происходящего в резервации, особенно если в деле замешаны духи.

– Тогда тебе нужны сплетники и шпионы получше, – парировала женщина и повернулась к Томасу: – Нет, до казино добраться я не успела.

Морагу тему менять явно не собирался и теперь переключился на Томаса:

– Ты ее сегодня уже видел, но тебе и в голову не пришло сообщить об этом мне?

«Вот уж не знал, что должен перед тобой отчитываться», – подумал Томас, пожимая плечами.

– Да я понятия не имел, кто она такая. Она выглядела совсем по-другому – прямо как супермодель.

Брови Морагу поползли вверх.

– Ну, знаете, такой отпадный вид, – живо пояснил парень, выразительно проводя в воздухе рукой, и тут же ощутил, как краска заливает ему шею.

Консуэла улыбнулась и стала похожа на очень довольную кошку – даже послышалось нечто напоминающее мелодичное мурлыканье, – что усугубило положение Томаса: от его шеи разве что пар не повалил. А потом провела ногтем по щеке парня. Воронова аура Женщины-Ночи, распушив перья, склонила голову и раскрыла клюв. Томас готов был поклясться, что она смеется.

– Ах, как мило, – проворковала Консуэла, пристально глядя на шамана. – Как же приятно осознавать, что не все меня боятся.

Томас, впрочем, не считал, что Морагу хоть немного опасается своей собеседницы. В глазах шамана плясали гневные огоньки, хотя голос его прозвучал спокойно:

– Так зачем ты здесь, Консуэла?

На этот раз воронова женщина ответила ему:

– Дерек Два Дерева был не первым, кто погиб от рук Сэмми Быстрой Травы и его охотников. Родня других жертв взывала к ветру, требуя расплаты.

– Других жертв? – повторил шаман.

Как ни злился он на женщину, известие его явно потрясло.

Консуэла кивнула. Озорные огоньки в ее глазах сменились ледяными искрами, от которых у Томаса по спине пробежал холодок.

– Почему я слышу об этом только сейчас? – рявкнул Морагу.

– Они были майнаво, а не кикими. У майнаво нет шамана-посредника, поэтому они преподносят табак и возносят молитвы, обращаясь непосредственно ко мне.

Морагу с подозрением уставился на нее.

– Я слышал множество преданий о Женщине-Ночи, – в конце концов заговорил он. – И ни в одном из них не говорится, что обращение к ней в молитвах столь же действенно, как и к громам.

Консуэла пожала плечами.

– У кузенов свои предания. И вот в них говорится, что Женщина-Ночь бродит по миру от заката до рассвета и следит, чтобы забытое зло не оставалось безнаказанным. Сила ее велика, как и стремление восстановить равновесие.

– Значит, она дух мести, – заключил Морагу.

– Скорее, дух справедливости. Порой даже майнаво необходим заступник.

Шаман кивнул.

– И ты, стало быть, их заступник и есть.

– Вовсе нет, – покачала головой Консуэла. – Но я слежу за тем, чтобы для кузенов, чьи молитвы я услышала, была восстановлена справедливость.

Томас отметил про себя мелькнувшее в глазах Морагу сомнение.

– Понимаю, – промолвил шаман. – Что ж, спасибо, что заглянула сообщить об этом.

– Наведалась я к вам не только по-соседски, – продолжила Женщина-Ночь. – Здесь я еще и потому, что справедливость намеченных мною действий должен удостоверить кто-то из кикими. Семьи майнаво весьма щепетильны в этих вопросах, и конфликты с людьми, вызванные моим приговором, им не нужны. Станешь моим свидетелем?

Морагу замялся, и Томас вдруг понял, что сейчас настал черед шамана мечтать о том, чтобы оказаться где-нибудь в другом месте. Может, это как-то связано с той белой девочкой, которую защищают они со Стивом?

– Что, такой трудный вопрос? – усмехнулась Консуэла.

– Не трудный, но и не из легких, – проговорил Морагу.

– Я пойду с вами, – выпалил вдруг Томас, удивив как себя самого, так и шамана.

Он вспомнил предупреждение Рувима держать язык за зубами, но сказанного уже не воротишь.

– Ах, какой приятный сюрприз, – улыбнулась Консуэла и повернулась к шаману. – Имеет ли он право говорить за все племя?

Морагу какое-то время пристально смотрел на Томаса, затем тепло улыбнулся.

– Конечно, имеет.

Томас переводил взгляд с шамана на Женщину-Ночь, стараясь не обращать внимания на воронову ауру на ее плечах. Птица ухмылялась и била крыльями, словно призывая парня разделить ее радость. Интересно, и во что он сейчас ввязался?

– Могу я переговорить с Томасом наедине? – осведомился Морагу у женщины.

– Конечно.

Шаман отвел парня в сторонку, и только тогда Томас по-настоящему осознал, что все это происходит наяву. Он действительно только что согласился сопровождать духа, персонажа сказаний… Правда, в чем заключалась миссия этого духа – причем не простого, а весьма могущественного, – парень сказать не мог. Женщина-Ночь жаждет мести и, вероятно, собирается разорвать Сэмми на части прямо у него на глазах. Теплых чувств к владельцу казино Томас не питал, но и жгучей ненависти, как кое-кто на традиционалистской стороне резервации, не испытывал. И становиться свидетелем позорной смерти Сэмми парня не тянуло.

– Спасибо тебе, – заговорил Морагу. – Кризис в резервации и в мире духов – немного чересчур даже для меня.

Томас, толком не расслышав его слова, промямлил в ответ:

– Не знаю, чем я думал. И сейчас совершенно не понимаю, что делать. Если она собирается прикончить…

Шаман положил руку Томасу на плечо.

– Ты прекрасно справишься. И это пойдет тебе на пользу. Наблюдай, слушай. Обращай внимание на все, что уловишь в обоих мирах своими шаманскими чувствами.

– Да нету меня никакой магической силы.

Морагу стиснул ему плечо.

– Как же, по-твоему, ты видишь звериных духов тех, кто обитает в физическом мире?

– Я…

– Вот именно. Предупреждаю тебя только об одном: держи свое мнение при себе. Ты – глаза и уши племени, и мы должны принимать решения на основании твоих свидетельств. Ничего не обещай и говори как можно меньше.

Томас искренне пожалел, что он не последовал сему мудрому совету парой минут раньше и сболтнул лишнее. Впрочем, теперь он осознал, что именно подвигло его вызваться – обещание Стиву и Морагу помочь с девочкой. Откуда же ему было знать, что придется сопровождать духа смерти?

– Ну, готовы? – окликнула их Консуэла. Ей явно не терпелось приступить к делу, а призрачный ворон натурально ликовал.

«Да уж, – подумалось парню, – от этой парочки лучше держаться подальше». Но он приосанился и кивнул.

– Кузены справедливы, – бросил ему вдогонку Морагу. – И свое слово они держат – как и мы. Если Сэмми невиновен, ничего с ним не случится.

– Правда, мы-то знаем, что он виновен, – с сомнением отозвался Томас.

Шаман, как ни странно, покачал головой.

– Насколько нам известно, Сэмми и его гости не охотились на майнаво. Все случилось из-за недостатка знания. Ему нужно всего лишь убедить в этом Консуэлу.

– А если у него не получится?

– Тогда ему придется ответить за свои действия.

Томас мрачно кивнул: а он тогда станет свидетелем смерти Сэмми.

2. Стив

Сэди чертовски убедительна. Я и сам готов ей поверить, только мне доподлинно известно, что я и пальцем к ней не притрагивался, даже когда она ожидала от меня подобных действий в ночь нашего знакомства. Я перевожу взгляд с нее на Калико и понимаю, что для моей подруги прозвучавшее заявление явилось полнейшей неожиданностью. Увы, для меня тоже. Понятия не имею, что затеяла Сэди. Возможно, Морагу все-таки был прав. Возможно, они вместе с папашей замутили какую-то аферу, хотя об их цели можно только гадать.

Мне хочется сказать Калико, что я понимаю, зачем она привела сюда Сэди. Что знаю – она хотела как лучше, и не виню ее, хотя теперь все обернулось гораздо хуже. Но с этими объяснениями придется подождать. А сейчас мне предстоит иметь дело с Рувимом и Джерри.

– Стив… – начинает Рувим.

– Не надо! – бросаю я не оборачиваясь.

– Брат, я обязан спросить.

Я вздыхаю.

– Нет. Я даже ее не касался.

После этого я поворачиваюсь и смотрю на него. Он натянуто улыбается:

– Это все, что я хотел услышать, – затем Рувим обращается к полицейскому: – Да ладно тебе, Джерри, ты прекрасно знаешь, что мы не имеем никакого отношения к этой девчонке.

– А вот это тебе с рук не сойдет, – чеканит блюститель закона, сверля меня взглядом и игнорируя Рувима.

Что ж, реакция вполне ожидаемая. Если он не поверил моим заверениям, что я не похищал Сэди, так с чего теперь-то ему верить?

– Только посмотрите на несчастного ребенка, – добавляет полицейский.

– Да уж, несчастный ребенок, – цедит Калико. – Пожалуй, прямо сейчас и убью ее, – нижняя часть лица моей подруги в мгновение ока превращается в лисью пасть. Она обнажает клыки, и Джерри на пару с девчонкой содрогаются и бледнеют. Калико надвигается на Сэди и останавливается лишь потому, что я вскидываю руку и окликаю ее. Взгляд съежившейся от страха девчонки перескакивает с меня на Калико.

А я пристально смотрю на Сэди, дожидаясь, пока она не сосредоточит все свое внимание на мне. Потом говорю:

– Можешь сочинять про меня всякое дерьмо, но только попробуй вовлечь в свои шалости кого-то еще! Тогда я за себя не отвечаю.

Косясь на Рувима и Калико, Джерри бочком прокрадывается мимо нас. И – благородный защитник оказывается перед Сэди.

– Не смейте ее трогать! – выкрикивает он. – Сначала вам придется иметь дело со мной!

Я киваю и отвечаю ему:

– Надеюсь, обойдется без крайностей, но, как я уже сказал, ей эта брехня даром не пройдет.

– Он врет! – кричит Сэди, указывая на меня пальцем.

Я отвечаю ей тем же жестом:

– Подлый лжец из нас только один.

– Его настоящее имя Джексон Коул, – взрывается Сэди, снова тыча в меня пальцем.

Джерри устремляет на меня непонимающий взгляд.

Девчонка с дерзким и одновременно довольным видом скрещивает руки на груди.

– Он когда-то был супер-пупер рок-звездой. Слышали про такую старую группу – «Дизел Рэтс»? Готова поспорить, он все бросил и сбежал, потому что кого-то поимел. Знаменитости, они ведь всегда уверены, что им все сойдет с рук.

Джерри пристально смотрит на меня – и, вероятно, мой взгляд на Сэди не шибко отличается от его.

И откуда она только пронюхала об этом? Она ведь даже еще не родилась, когда группа прекратила существование.

Полицейского, однако, заинтересовала лишь заключительная часть ее тирады.

– Да будь он хоть папа римский, мне плевать. Теперь ему отвертеться не удастся.

Прикрывая собой Сэди, он окидывает взглядом нашу компанию и, когда настает черед Рувима, спрашивает у него:

– Так ты дашь нам уйти?

– Тебе что, кто-то мешает? – удивляется Рувим.

– А куда мы пойдем? – интересуется Сэди.

– Обратно в полицейский участок, – отвечает Джерри. – Там свяжемся с твоим отцом и вернем тебя в семью. Если, конечно же, кто-то из них поможет нам вернуться в наш мир.

– А это уже не наша проблема, – бросает Рувим.

А девчонка медленно зеленеет и заявляет:

– Да я и близко к папаше не подойду.

Полицейский в изумлении оборачивается к ней, ожидая разъяснений.

– Потому что… Потому что…

Подобного оборота Сэди явно не предвидела. Я буквально вижу, как в голове у нее лихорадочно крутятся шестеренки, пока она пытается сочинить убедительную причину не воссоединяться со своим папочкой. Хм, возможно, ее изгнание из папашиной машины прошлой ночью на Захра-роуд было и не постановочным.

– Потому что, – изрекает она наконец, – как раз он и продал меня мистеру Знаменитости, этому Джексону Коулу.

– Тебя продал собственный отец? – Джерри не состоянии скрыть отвращения.

Девчонка стоит потупив взгляд, не желая или не в силах смотреть в глаза кому бы то ни было, однако утвердительно кивает.

Полицейский таращится на меня так, будто готов наброситься.

– Кажется, я начинаю понимать, почему отец выбросил ее в пустыне, – говорит Калико.

– Ага, – киваю я. – История с каждым разом становится все более увлекательной.

– Заткнись, ты, больной ублюдок, – огрызается Джерри.

Я вскидываю руки:

– Эй, она вся твоя, – потом обращаюсь к Рувиму и Калико: – Вызовется кто отправить их назад?

– Нет! – кричит Сэди. – Я не вернусь к нему.

Джерри гладит ее по плечу.

– Не бойся. Я не позволю твоему отцу или кому-то еще снова навредить тебе. Ты будешь находиться под защитой полиции, пока мы все не уладим.

– Да-да, желаю удачи, – бросаю я.

– Я их переправлю, – выступает Калико.

– А мы выдвигаемся, – киваю я.

– Тебе это с рук не сойдет, – снова шипит на меня Джерри, как будто от бесконечного повторения возмездие станет свершившимся фактом. – И не думай, что не заплатишь за свое преступление.

– Кто-то обязательно заплатит, – соглашаюсь я.

На мне в конце концов сказываются долгий день и ночь без сна, и я уже едва не валюсь от усталости. Сейчас мне хочется наконец-то оказаться в своем трейлере и укрыться от всего мира.

Опоссум был прав. Следовало отвернуться, когда на моих глазах девчонку выкидывали на обочине, – так я ни во что бы не вляпался. Хотя кого я обманываю? Я должен был поступить по совести, и неважно, как в итоге все обернулось. Остается лишь надеяться, что моя помощь не окажется медвежьей услугой для кого-то другого.

– Джерри, – говорю я полицейскому, – постарайся не дать ей тебя поиметь.

Рувим кивает:

– Ты еще ой как пожалеешь, что корчил из себя героя, Джерри.

– Что вы, черт побери, несете?

– Скоро поймешь, – машу я рукой. – Хочешь совет? Старайся не оставаться с ней наедине, иначе это и тебе выйдет боком.

Калико подходит к ним и протягивает руки. Полицейский смиренно берется за ладонь моей подруги, а Сэди стремительно пятится. Я понимаю, что она вознамерилась дать деру, и лишь мысленно пожимаю плечами. Судьба этой чертовки меня больше не волнует. Пусть бежит куда хочет. Но вдруг раздается собачий лай, и девчонка замирает.

Из колышущегося марева, повисшего над пустынным кустарником на западе, выбегает рыжая собака Эгги. А вслед за Руби глазам нашим предстают Эгги и пара неизвестных мне белых женщин – одна блондинка, другая брюнетка.

Светловолосая очень бледна и держится за живот. Выглядит она так, будто ее вот-вот вырвет, но с каждым шагом ей становится все лучше и лучше. Ее ощущения мне вполне понятны, и хорошо, что они достаточно кратковременны.

Руби подбегает к Сэди, но девчонка шарахается от нее.

– Брысь! – рявкает Джерри на псину. Он по-прежнему пребывает в режиме защитника.

Собака усаживается и, склонив голову, разглядывает полицейского. Затем отрывисто лает, и Калико смеется:

– Да, – обращается она к Руби, – еще как взвинчен.

К нам подходят Эгги и ее спутницы, и художница осведомляется:

– Кто взвинчен?

Руби снова гавкает.

– Ах, да он такой с тех самых пор, как поступил в полицейское училище, – отвечает ей Эгги. – Сколько времени прошло, а так и не сумел успокоиться.

– Стойте на месте, – велит вновь прибывшим Джерри.

– О чем я и говорю, – улыбается художница. – Ойла, Джерри Пять Ястребов. Как поживает твоя матушка?

– Спасибо, хорошо.

– А сестра? Все так же работает в галерее в Фениксе?

– С ней тоже все хорошо. Тетушка Эгги, что вы здесь делаете?

Та испытующе смотрит на Сэди.

– Что ж, кто-то отправил с моего компьютера фотографию одной из моих картин Лие. Вот ей, – она кивает на темноволосую женщину. – И я хотела выяснить, не сделала ли это Сэди.

– Как же она могла воспользоваться вашим компьютером?

– Потому что она жила у меня.

– Так, подождите, – Джерри искренне удивлен.

Пока они перебрасываются фразами, блондинка с интересом разглядывает Сэди, а темноволосая женщина не удостаивает девчонку и взглядом, а как зачарованная таращится на меня.

– Что значит жила у вас? – не унимается Джерри.

– Ничего я не жила, – встревает Сэди. – Я этих женщин не знаю.

– Меня зовут Мариса, – жизнерадостно машет рукой блондинка, но на нее никто не обращает внимания.

Эгги вскидывает брови:

– Безусловно, она жила у меня… Во всяком случае, она знакома со мной и моим домом, – художница пристально смотрит на девчонку, затем снова обращается к полицейскому: – А что ты здесь делаешь, Джерри?

– Сэди была похищена Стивом и Рувимом, и я пытаюсь вернуть ее домой. Еще она утверждает, что Стив ее изнасиловал.

Брюнетка – кажется, Эгги называла ее Лия – хмурится, явно недоумевая, и едва ли не отшатывается.

– Бред, – отзывается художница. – Стив нашел девочку на Захра-роуд после того, как отец вышвырнул ее из машины. Он привел ее ко мне, и мы ждали, удастся ли Морагу пристроить ее в школу.

– Обвинение серьезное, поэтому я обязан провести расследование, – бормочет Джерри.

– Как же иначе, – пожимает плечами Эгги.

Она поворачивается к Сэди, и черты ее лица смягчаются:

– Дитя, мне жаль, что до этого дошло. Ты, видать, совсем шальная, коли за добро расплачиваешься такой ложью.

– Вовсе я не вру. Это вы врете.

Эгги кивает.

– Ты показывала ему синяки после избиений отца и порезы, что сама себе наносишь?

Девчонка тычет пальцем в Джерри.

– Он защитит меня от всех вас.

– Хорошая новость. Возможно, он сумеет защитить тебя и от самой себя.

– Сможешь переправить их назад? – спрашиваю я Эгги.

– Конечно.

– Тогда расходимся, – говорю я.

И тут ко мне подходит Лия и таращится на меня округленными глазами.

– Так это действительно вы. Джексон Коул. Поверить не могу!

Я выдавливаю улыбку:

– Давненько не слышал такого. Раньше-то постоянно, лет сорок назад или около того, когда я был молод, а Джексон еще жив. У меня такая же фамилия, что и у моего знаменитого двоюродного брата, и ничего хорошего мне это не принесло. На самом деле мы не настолько похожи, как это представлялось фанатам.

Но Лия поворачивается к своей подруге:

– Это действительно он.

– Приятно познакомиться, мэм, – отзываюсь я, нарочито растягивая слова. – А тебе, Джерри, удачи.

А потом в сопровождении Калико и Рувима удаляюсь.

– И вы позволите им так просто уйти? – слышу я напоследок возмущенный голосок Сэди.

– Не беспокойся, – грозно отвечает полицейский. – Я еще не закончил.