Текст книги "Златая цепь на дубе том"

Автор книги: Борис Акунин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 37 страниц)

Чингисхан

Второй родоначальник российской государственности был фигурой совсем иного масштаба, чем бенефициар транзитной торговли Хельги – деятелем из «высшей лиги» преобразователей мировой истории. Таковых, пожалуй, всего четверо, и все они завоеватели: Александр Македонский, Мухаммед, Бонапарт, Чингисхан.

Судьба последнего наглядней всего демонстрирует максимум того, как личность может повлиять на большую историю.

Начну однако не с субъективного фактора, а с объективных закономерностей.

Великая Степь, где обитали народы, кочевой образ жизни которых превращал целые этносы в мобильные полувоинские сообщества, постоянно обрушивала на сопредельные края волны экспансии. Китай отгородился от нашествий великой стеной (которая его в конце концов не убережет), но на западе никаких оборонительных барьеров не было. Разрозненная Европа сначала после падения Римской империи, а позднее после ослабления Византийской представляла собой довольно легкую добычу. В прежние времена азиатские волны не раз прокатывались по континенту, не станет последним нашествием и монгольское (за ним последует османское, которое сокрушит Византию и завоюет Балканы). Русь, самый восточный и весьма утлый форпост европейского мира, имела мало шансов устоять перед Степью.

Личный фактор проявился в двух обстоятельствах. Во-первых, в том, что из всех многочисленных народов Степи (в том числе гораздо более крупных) в XII веке завоевание осуществили именно монголы. И во-вторых, в том, что они не просто завоевали множество стран, а создали государственную систему нового типа – «океаническую империю», которая распространила свою власть на большую часть Евразии. При тогдашних медленных коммуникациях, при невероятном этническом и религиозном многообразии покоренных народов это поистине поразительное свершение.

Сила чингисхановской модели состояла еще и в том, что государство не придавало этническим и религиозным различиям особенного значения. Достаточно было исполнять волю хана, платить налоги и выставлять предписанное число воинов, которые вливались в монгольское войско и обучались воевать по-монгольски.

К моменту нападения на русские земли степная армия давно уже перестала быть монгольской. Основную ее часть составляли тюркские, булгарские, среднеазиатские воины.

О жизни создателя империи Чингисхана известно довольно многое. Если оставить в стороне явные легенды, достоверными можно считать следующие сведения.

Родился Темучин, будущий Чингисхан, по мнению большинства историков, в 1162 году. Его отец, мелкий племенной вождь, погиб в борьбе с врагами, и детство мальчика было полно тягот. Его восхождение началось с самого низа и было небыстрым.

На первом этапе требовалось объединить монгольские племена, вечно враждовавшие между собой. Эту задачу новый лидер осуществил лишь в 1206 году, после двадцатилетней борьбы. На великом курултае его провозгласили великим ханом, и он принял новое имя: Океанический Государь.

С этого момента начинается второй, экспансионистский период.

Чингисхан прожил еще двадцать лет, и за это время успел покорить колоссальные пространства: Тангутское царство, северный Китай и Среднюю Азию.

Разумеется, с точки зрения общечеловеческой морали Чингисхан был массовым убийцей и мегазлодеем. Его холодная, расчетливая жестокость поражала воображение современников даже в те немилосердные времена. Он правил через устрашение, не жалея ни своих, ни чужих. Однажды, когда воины одного из монгольских родов явились к месту назначенного сбора с опозданием, хан велел умертвить всех до последнего человека. После этого в армии опозданий не бывало. Вторгаясь в очередную страну, завоеватель приказывал поголовно уничтожить население первого же города, который отказался сдаваться – и очень часто остальные города открывали ворота без боя.

В летописи «Сокровенное сказание монголов» есть эпизод, где хан спрашивает приближенных, в чем «наслаждение и ликование» человека? И сам отвечает на этот вопрос: «Наслаждение и ликование человека состоит в том, чтобы подавить возмутившегося и победить врага, вырвать его из корня, взять то, что он имеет, заставить вопить служителей его, заставить течь слезы по лицу и носу их, сидеть на их приятно идущих жирных меринах, любоваться розовыми щечками их жен и целовать, и сладкие их алые губы сосать». Примерно тех же воззрений придерживались все великие завоеватели, но Чингисхан плюс к тому был еще и визионером. Он был одержим мечтой о создании Единого Мира. В эпоху всеобщей разобщенности и беззакония, когда властвовала грубая сила, идеалом земного устройства представлялась империя, охватывающая весь мир, управляемая одной волей и защищенная от потрясений.

Чингисханово войско

Как многие кочевые народы, выросшие в седле, монголы были нацией всадников. Их низкорослые, выносливые, неприхотливые лошади умели сами обеспечивать себя кормом. Они ели даже палую листву, зимой разгребали копытами снег и добирались до сухой травы. Каждый воин держал два, а то и три таких коня, пересаживаясь с одного на другого. Это позволяло войску совершать переходы невиданной стремительности. Вполне обычным темпом продвижения были броски по 120 километров в день.

Поскольку жизнь монголов проходила в постоянной войне с соседними племенами, каждый с детства обучался владению оружием. Особенно хорошо монголы пускали стрелы. Они изобрели самый дальнобойный и меткий лук в истории. Компактный, с двойным изгибом, он требовал не просто особых навыков, но еще и специальной разработки мышц, зато разил на расстояние до 400 метров. Начальная скорость стрелы составляла 80 метров в секунду, так что железный наконечник пробивал кольчуги. У воина было при себе два лука и два колчана. В бою конница вначале засыпала врага тучей стрел – нередко этого хватало, чтобы обратить неприятеля в бегство, а если он оказывался стоек, монголы откатывались назад, продолжая стрелять, и, когда ряды преследующего противника смешаются, наносили контрудар.

Обозами передовые отряды себя не обременяли. Если становилось совсем нечем кормиться, воин надрезал своей лошади вену и пил кровь, а потом зашивал рану иголкой.

Случаев малодушия практически не бывало. Установленный Чингисханом порядок предписывал за бегство одного воина казнить весь десяток.

Очень большое значение Чингисхан придавал обучению и подготовке. В долгом походе из числа покоренных народов рекрутировались пополнения. Продвигаясь вперед, монгольская армия обычно не сокращалась, а наоборот разрасталась за счет притока новых бойцов. Новобранцев растворяли среди ветеранов и учили монгольскому бою. Национальной дискриминации не существовало. На командные должности выдвигались самые способные, то есть в армии действовал – редкость для средневековья – принцип меритократии.

Превосходные тактические данные сочетались с революционным оперативным искусством.

Силы вторжения следовали единому плану, но наступали не единой массой, а разделялись на большие и малые отряды, охватывая обширную территорию. Возникало ощущение, что монголы вездесущи, что они повсюду. Передовые разъезды убивали всех встречных, чтобы весть о прорыве не дошла до вражеского командования.

Важным элементом стратегии была, как выразились бы сегодня, психологическая война. Слухи о том, что монголы щадят сдающихся, но поголовно истребляют непокорных, опережали движение армии и порождали панику. Кому-то из пленных завоеватели обязательно позволяли убежать – чтобы беглец рассказал своим о последствиях строптивости.

Террор был полезен не только для быстрой победы, но и для обеспечения покорности завоеванного народа в будущем. Память о массовых убийствах сохранялась надолго.

Русские летописные сведения о размерах монгольского войска, которое якобы насчитывало триста тысяч и даже полмиллиона сабель, сильно преувеличены – у страха глаза велики. Известно, что в год смерти Чингисхана (1227) все воинские силы империи составляли 130 тысяч воинов, и в дальних походах, конечно, участвовала лишь часть армии, несколько десятков тысяч человек. Но для русских княжеств, не способных объединить свои невеликие людские ресурсы и действовавших разобщенно, это все равно была неодолимая махина.

Поход к Западному Морю

Судьба Руси решилась в шести тысячах километрах от ее рубежей – в нововыстроенной столице монгольской империи Каракоруме, где в 1235 году второй великий хан Угэдей собрал соратников на съезд-курултай, чтобы решить, какую сторону света теперь завоевывать. То, что завоевывать кого-то обязательно нужно, сомнению не подвергалось. Необходимость экспансии была определена и «океанической» доктриной Чингисхана, и экономической нуждой: империя была военная, собственным хозяйством существовать не могла и обходиться без трофейной добычи не умела.

Поспорили, куда ударить: на юг, по китайскому царству Сун и Корее; на юго-запад, по Ближнему Востоку (Персия была уже завоевана) – или на северо-запад, через волжскую Булгарию и Русь на Европу, к «Западному Морю».

В результате постановили вести войну на всех трех направлениях – вот как уверены были монголы в своем боевом превосходстве.

Разросшаяся империя к этому времени была административно поделена на четыре «улуса», вице-королевства – по числу старших сыновей Чингисхана. Весь северо-восточный сегмент был приписан к «Улусу Джучи», первенца великого завоевателя. Поскольку Джучи к этому времени уже умер, поход к Западному Морю возглавил его наследник Бату-хан.

Таким образом в армию «Батыя», как называют его русские летописи, должна была войти примерно треть монгольского войска – вряд ли больше 40 тысяч всадников.

Выступив весной 1236 года, осенью Бату без труда захватил Булгарию и на целый год задержался там, обучая пополнение и собирая разведывательные данные о русских землях.

Наступление началось на исходе 1237 года, зимой. Холодов и снега монголы не боялись, а по замерзшим рекам передвигаться было быстрее, чем тратить время на переправы.

Маленькие русские государства пали одно за другим. Самый сильный из князей, владимиросуздальский Юрий Всеволодович, сумел собрать довольно большую рать и вывел ее в поле, но в сражении на реке Сити (4 марта 1238 г.) был окружен, его войско «побегоша» и всё полегло. Отрубленную голову Юрия принесли Батыю в качестве трофея.

Затем боевые действия приостановились из-за весенней распутицы и таяния рек.

Сопротивление всё же было очень упорным, особенно при осаде крепостей (одна из них, Козельск продержалась целых семь недель), и монгольское войско сильно поредело. Поэтому Бату увел армию на степные пастбища, чтобы обучить новых воинов перед вторым этапом кампании – главным. Подготовка растянулась на полтора года.

Теперь удар был направлен на юго-запад. Пройдя через земли современной Украины и разорив по пути Киев, в 1240 году монголы вторглись вглубь Европы.

Одним крылом они обрушились на Венгрию, другим на Польшу. Весной 1241 года в сражении при Лигнице (Силезия) наголову разгромили рыцарское войско саксонского герцога Генриха Благочестивого, чья голова тоже была принесена хану.

В Европе началась паника, римский папа Григорий IX объявил крестовый поход против «тартар», германский император Фридрих II повсюду искал союзников, но объединения не получилось бы, потому что папы с императорами люто враждовали, и монголы, конечно, дошли бы до Атлантики – но весть о смерти великого хана Угэдея, доставленная через четыре месяца после события, побудила Бату-хана прекратить поход.

Европа от монгольского завоевания спаслась, Русь – нет.

Великое Княжество Литовское

После нашествия русские земли оказались разделены на три большие зоны: северо-восточная была полностью подконтрольна Орде и стала частью Улуса Джучи; Новгородчина была обложена данью, но сохранила автономию; западная половина бывшего киевского государства фактически осталась независимой, хоть номинально и признала верховенство хана. Поначалу казалось, что Русь уцелела, просто ее центр переместился в Галицко-Волынский регион, где в середине XIII века успешно собирал земли князь Даниил Романович из династии Рюриковичей, даже принявший титул «русского короля». Однако эта держава оказалась непрочной, и вскоре возникло новое сильное государство, уже неславянского корня.

Литовские племена, жившие на безопасном отдалении от Орды, объединились в результате деятельности двух энергичных вождей: сначала Миндаугаса (правил 1236–1263), а затем, после периода междоусобицы, Гедиминаса (13161341). При последнем великое княжество Литовское стало быстро расти. Динамичная держава расширялась прежде всего за счет бывших русских княжеств, которые не оказывали сколько-нибудь серьезного сопротивления, тем более что завоеватели вовсе не были угнетателями. Гедиминас не вмешивался во внутреннюю жизнь новых областей, не покушался ни на обычаи, ни на религию (литовцы в ту эпоху еще были язычниками) – лишь назначал своих наместников. Остававшаяся немонгольской часть Руси стала литовской. При Гедиминасе эта участь постигла территорию нынешней Беларуси и почти всей правобережной Украины вместе с Киевом, а в дальнейшем великое княжество Литовское станет крупнейшей страной Европы, растянувшись от Балтийского до Черного моря.

Во второй половине XIV и первой половине XV веков, когда Золотая Орда, преемница Улуса Джучи, ослабела, а Москва еще не поднялась, Литва была самой мощной державой региона. При этом, несмотря на литовскую династию, это была по преимуществу русская (не в нынешнем, а в тогдашнем смысле термина) страна: подавляющая часть населения говорила на русском языке, исповедовала русскую веру, придерживалась русских обычаев. Высшая знать состояла из породнившихся Гедиминовичей и Рюриковичей, бояре и служивые были в основном русской крови, многие этнические литовцы перешли в православие. Историки иногда называют великое княжество Литовское той эпохи «второй Русью» или «другой Русью».

Когда Золотая Орда перестала быть грозной, Литва начала активно вмешиваться в жизнь восточной Руси, пытаясь отторгнуть у нее земли и даже завоевать ее. Будущее русское (то есть объединяющее все русскоязычные земли) государство скорее всего образовалось бы с центром не в Москве, а в Вильно – если бы в конце четырнадцатого века литовская династия не воцарилась в Польше. Эта уния была необходима для противостояния общему врагу, Тевтонскому ордену. Литовская аристократия стала переходить в католичество и полонизироваться. Через некоторое время Русь останется только одна – на востоке. В середине пятнадцатого столетия там появится сильный, целеустремленный правитель Иван III, который окончательно уведет зарождающееся национальное государство на «московский» путь.

Через сто лет после Ивана III, на очередном витке соперничества между двумя лагерями, западному соседу удастся взять временный реванш – посадить на московский трон своего монарха, но польско-литовское владычество на Руси не удержится. К этому времени Русь уже прочно «москвизируется».

Торговый Новгород

Новгородскую республику историки и в особенности литераторы часто идеализировали, плененные красивым словом «республика». На самом деле это была не демократия, а олигокра-тия, управлявшаяся несколькими богатыми родами. Исторически форма самоуправления, называемая «вечевой», восходит к древним, еще доваряжским временам. На всенародном сборище, именуемом «вечем», славянские общины решали все самые важные вопросы. Во всех других частях Руси вече сначала ослабело, потесненное княжеской властью, а затем и вовсе исчезло, но в Новгороде и соседнем Пскове, которые были сильны не военной, а экономической мощью, вечевая протодемократическая модель сохранялась в течение нескольких веков. В период раздробленности, когда остальная Русь скудела и раскалывалась, республика, наоборот, усиливалась и росла, постепенно распространив свою власть на весь север великой равнины. Этому способствовало географическое положение: удобство морских коммуникаций с европейскими рынками и отдаленность от Степи – монголы так и не добрались до Новгорода через труднопроходимые леса и болота.

В автономном, полунезависимом состоянии Новгород просуществует триста лет – с распада великого княжества Киевского до триумфа великого княжества Московского, то есть с середины XII до середины XV века.

После захирения «Пути из варяг в греки» новгородская боярско-купеческая элита перестала нуждаться в дальних «великих князьях», а у тех не хватало сил удерживать богатую и могущественную область, способную за себя постоять.

В период монгольского владычества, когда основная часть страны попала под власть Золотой Орды, а западные земли одна за другой вошли в литовскую державу, Новгородчина в культурном, политическом, да и этническом смысле оставалась единственным очагом беспримесной «русскости».

Однако полностью обособиться Новгород не мог, что в конце концов и стало причиной его падения. Новгородцы мало развивали сельское хозяйство – суровый климат и скудные почвы делали этот труд слишком невыгодным по сравнению с торговлей или пушным промыслом. Проще и дешевле было закупать хлеб у восточных соседей. Зависимость от привозного продовольствия крепко привязывала северо-запад к остальной Руси, прежде всего владимирской. Хлебная торговля имела своим следствием и то, что в Новгороде всегда существовала сильная «владимирская» (а затем – «московская») партия.

Официально республика именовала себя «Господин Великий Новгород». Его население делилось на три сословия – аристократию («бояре»), средний класс («житьи люди», то есть домовладельцы) и плебс («черные люди»), при этом все свободные граждане по закону обладали равными правами, за исключением «холопов», попадавших в кабалу за долги.

Военных вождей – они получали титул князя новгородского – республика приглашала (и изгоняла) по приговору веча. Это был не государь, а «наемный работник». За первый век своего существования республика поменяла князей 48 раз, обычно со скандалом.

Главу церкви, архиепископа, в Новгород тоже назначали только с согласия веча.

Городом и его обширными владениями управлял Совет Господ, в который входили самые знатные и богатые горожане. Исполнительной властью руководил посадник, торговыми делами ведал тысяцкий. Того и другого избирали. Но идеализировать новгородские выборы не следует. Борьба за власть обычно шла между олигархическими группировками, которые при помощи демагогии и подкупа манипулировали народной массой. На вече одерживала верх та сторона, которая умела лучше организовать своих сторонников и не гнушалась прямым насилием. Эта система ослабляла республику и подведет ее в решающий момент, когда придется сражаться за независимость с крепким, по-ордынски устроенным режимом Ивана III Московского.

Разрыв с Ордой

Придуманная и построенная Чингисханом империя обладала одним дефектом. Как всякая система, централизованная до полной монокра-тии, она целиком зависела от личных качеств человека, в руки которого сходились все властные нити. Требовались поистине выдающиеся способности, чтобы справляться со столь непомерной задачей, а при наследственной, монархической системе управления шансы на то, что каждый раз на престоле будет оказываться такой же самородок, как великий основатель империи, крайне малы. Не произошло этого и с «Океанической империей». Преемники великого человека оказались мельче и зауряднее своего пращура.

Сильная держава по инерции еще какое-то время росла – благодаря тому, что сохраняла согласованность и имела превосходную армию.

Монголы завершили завоевание Китая и покорили весь Ближний Восток. Пика могущества держава достигла при великом хане Хубилае (1260–1294), но затем огромные дистанции и бездарность верховных правителей привели к тому, что империя начала дробиться.

Сначала она разделилась на четыре больших ханства, по территории прежних улусов. Они превратились в самостоятельные государства. Великий хан, основавший новую китайскую династию Юань, сидел в далеком Пекине. Ему вполне хватало власти над богатой, густонаселенной Поднебесной. В центральной Азии возникло Чагатайское ханство (по имени Чагатая, второго сына Чингисхана). На территории Ирана, Ирака, западной Турции правили потомки предводителя ближневосточного похода хана Хулагу, именовавшие себя ильханами («повелителями народов»). А бывший улус Джучи контролировал огромное пространство от Сибири до литовских рубежей. Это государственное образование называлось Дешт-и-Кипчак, Ханство Кипчаков, ибо большинство населявших его народов были кипчакского (тюркского) корня. Монгольский элемент был столь малочислен, что вскоре главным языком стал татарский, то есть тюркский. Столица находилась в географическом центре страны – в Нижнем Поволжье.

При хане Узбеке (1313–1341), чей парчовый шатер поражал современников своим золотым сиянием, страну прозвали «Золотая Орда». Но во второй половине XIV века началась затяжная борьба за власть, которую русские летописи называют «Великой Замятней», и с этого момента внутренние раздоры уже почти не прекращаются, отягощаемые войнами с соседними ханствами, где тоже шло постоянное брожение. Смертельный удар по Золотой Орде нанес великий среднеазиатский завоеватель Тимур, разгромивший ханство в 1395 году. В течение последующих десятилетий единое государство распалось на несколько частей: Сибирское ханство, Ногайское ханство, Казахское ханство, Астраханское ханство, Крымское ханство, Казанское ханство и Большая Орда. С русскими землями соседствовали два последних государства, находившиеся во враждебных отношениях между собой – не в последнюю очередь из-за того, что оспаривали право собирать дань с Руси.

Оба ханства считали себя хозяевами русских земель, но ими не управляли. Дело в том, что период полного подчинения монголам, так называемое «Иго» давно ушел в прошлое. Оно, собственно, не так долго и длилось, всего три десятилетия, до 1266 года, когда на престол взошел внук Батыя хан Менгу-Тимур. Летопись пишет, что с этого момента «бысть ослаба Руси от насилия бесермен». В Орде перестают относиться к Руси как к зоне постоянного грабежа, решают, что выгоднее перевести ее в статус «дойной коровы». Из оккупированной территории Русь превращается в протекторат. Взимание дани отныне поручается не татарским эмиссарам-баскакам, а местным правителям. Великий князь исполнял функцию «ответственного за Русь» и налогового агента всех русских областей. Таким образом получилось, что толчок к объединению Руси дали татары.

Поначалу ханы поочередно давали ярлык разным княжествам, следуя древнему принципу «разделяй и властвуй». Обычно соперничали между собой два самых сильных региона – Тверской и Владимирский. В последнем окреп и разбогател один из уделов, Московский.

Городок Москва превратился в политический центр зарождающегося русского государства благодаря соединению случайных и неслучайных факторов.

В XIII веке эта пограничная крепостца Владимирщины имела столь мало ценности, что ее обычно отдавали самым младшим сыновьям Владимиро-Суздальского князя. Таким был и Даниил Александрович, ничем не примечательный отпрыск прославленного Александра Невского. В русской истории Александр Ярославич Невский знаменит тем, что защитил Новгород от шведского и немецкого нашествий, но главным историческим достижением этого князя была дипломатия: именно Невский сумел перевести русскоордынские отношения из «грабительской» стадии в упорядоченно-податную.

Возвышение Москвы началось с того, что захудалому князьку Даниилу Александровичу в 1302 году по наследству досталось соседнее удельное владение (Переяславль-Залесский), в результате чего княжество перестало быть карликовым. Несколько последующих правителей, люди оборотистые и рачительные, прибрали к рукам еще несколько областей. Москва быстро пошла вверх после того, когда ее князь впервые получил от татар великокняжеский ярлык (Иван Калита в 1328 году).

То, что именно московские князья оказались удачливей и ловчей других, безусловно историческая случайность. Но были и объективные факторы, по которым Москва имела хорошие шансы на первенство по сравнению с соперниками – Тверью или Рязанью.

Город был очень выгодно расположен. Во-первых, не граничил с опасными соседями, прикрытый от татарских набегов рязанским и нижегородским княжествами, а от литовцев – княжеством смоленским. Враги часто сюда не добирались. Во-вторых, Москва находилась на пересечении трех важных торговых путей: речного от Волги к Новгороду, «великой владимирской дороги» и южного маршрута к Чернигову и Киеву.

Относительная безопасность помогала хозяйствовать, а кроме того в тихий край из менее спокойных регионов переселялись знатные люди со своими крестьянами. Постепенно княжество становится самой населенной областью Руси, а Москва – большим городом.

Огромное значение имело то, что во второй четверти XIV века сюда перенес свою резиденцию митрополит, глава русской церкви. Из разоренного Киева во Владимир митрополиты перебрались еще раньше, но в Москве было и спокойней, и зажиточней.

В это время ни страны, ни тем более государства Русь не существовало. Единственной структурой, хоть как-то организационно соединявшей разрозненные русскоязычные области, была церковь. Поэтому ее общественная, духовная и политическая роль чрезвычайно возросла. Только церковь, собственно говоря, и поддерживала идею некоей собирательной «русскости».

Вот почему местонахождение митрополичьей кафедры имело такую важность. Дав прибежище митрополитам, московские князья получили огромное преимущество – увеличили свой авторитет за счет церковного.

Интересы митрополитов полностью совпадали с интересами московских правителей: совместить границы земной и церковной юрисдикции. Сыграла свою роль и византийская традиция, согласно которой пастырь должен помогать кесарю.

И все же главным фактором усиления Москвы было положение ордынского сборщика дани. Татарский ярлык позволял дать послабление союзникам и прижать соперников, обрушить на неугодных гнев хана, а также оставить часть собранного себе. Иван Данилович Калита (13251340) прикупал новые земли, принимал к себе в вассалы мелких князьков и бояр с их вотчинами. В начале правления Калиты в княжестве было только четыре города, к концу – уже десять, и Москва вышла на первую позицию.

Когда в Орде началась «замятня», князь Дмитрий Иванович (1359–1389) перестал платить дань и повел себя как независимый государь. Результатом этого бунта стала война 13781381 годов. Вначале Дмитрий собрал сильную рать и в сражении на Куликовом поле, близ реки Дон, разгромил войско временного правителя Орды безродного авантюриста Мамая (победитель вошел в историю с именем Дмитрий Донской). Но это лишь помогло сопернику Мамая хану Тохтамышу взять верх в междоусобице. Тохтамыш отправился на Русь с карательной экспедицией. Справиться с объединенной Ордой русским землям было пока не под силу, тем более что часть враждебных Москве князей примкнула к татарам. Хан разорил Москву, заставил Донского присягнуть на верность, выплатить долги по старой дани и впредь платить больше. Попытка освобождения провалилась.

Однако, как уже говорилось, через несколько десятилетий Золотая Орда стала разваливаться на куски, а на Руси шел обратный процесс: Москва постепенно, в упорной борьбе, одолевала другие княжества и делалась всё сильнее.

Последней победой Орды – уже не Золотой, а Казанской – стало пленение московского князя Василия Васильевича в 1445 году. Тот выкупился на свободу за огромные деньги. Из-за дележа этой добычи казанская верхушка передралась, и там началась новая междоусобица. Василий немедленно вновь прекратил платить дань, и с этого момента Русь подчиняться татарам окончательно перестала.

То, что формально вассальная зависимость сохранялась еще очень долго – до конца правления Василия и потом первые 18 лет правления Ивана III, объяснялось причиной сугубо прагматической. Московские князья не торопились объявлять себя самостоятельными государями, потому что продолжали исправно собирать «татарскую дань» со всех русских земель – и целиком оставляли ее себе. Эта ситуация протянулась бы и дольше, если бы Орда – на сей раз не Казанская, а Большая – сама не обострила ситуацию.

В 1480 году хан Ахмад потребовал уплаты хотя бы части накопившегося долга, получил отказ и пошел на Русь войной, заручившись поддержкой Литвы. Момент казался удачным – против Ивана III взбунтовались его младшие братья. Но он сумел устранить обе второстепенные угрозы. Братьев подкупил, на Литву натравил крымских татар, и Большой Орде пришлось сойтись один на один с сильным московским войском.

Хоть и имея численное преимущество, осторожный Иван не стал испытывать военную удачу, а просто преградил татарам путь. Те нападать тоже поостереглись. Всю осень две армии маневрировали вдоль реки Угры и вели мелкие стычки. Потом у татар кончилась провизия, и они ушли, да не восвояси, а ударили по Литве – в отместку за то, что она не исполнила своих обязательств перед Ахмад-ханом. Таким образом Иван одержал безо всяких потерь двойную победу – и над Ордой, и над Литвой. Он был мастер стравливать врагов между собой.

Татаро-монгольское владычество над Русью завершилось довольно просто и буднично, без героических побед.