Текст книги "Златая цепь на дубе том"

Автор книги: Борис Акунин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц)

Елизаветинская стабильность

Елизавета Петровна пришла к власти, можно сказать, от безысходности. Это была жизнерадостная, легкомысленная молодая женщина, никогда не интересовавшаяся государственными делами. Она жила в свое удовольствие и вовсе не стремилась к власти. Но регентша Анна Леопольдовна, остро ощущая свою сомнительную легитимность, относилась к дочери великого Петра с подозрительностью и неприязнью. Подозрительность впрочем была небезосновательна. Сама царевна о заговорах не помышляла, но в ее ближайшем окружении имелись два ловких француза: версальский посланник Жак-Жоакен де Шетарди и лейб-лекарь де ль'Эсток (в России его называли «Лесток»). Французская дипломатия той эпохи строилась на активном вмешательстве в политическую жизнь других стран – например, довольно успешно манипулировала двором турецких султанов.

Интересы Франции требовали оторвать Петербург от Вены, главного соперника Версаля, а для этого было желательно посадить на престол дружественную французам Елизавету.

При никчемной регентше и Тайной канцелярии, которая занималась только «Словом и делом», устроить переворот было нетрудно. Дочь Петра пользовалась популярностью у гвардейского офицерства, вместе с которым пировала и весело проводила время. Друзья-французы напугали царевну тем, что ее вот-вот арестуют и сошлют в монастырь, Елизавета обратилась за защитой к гвардейцам, и всё моментально устроилось.

Правда, Францию ждало разочарование. Новая императрица с Австрией ссориться не стала и участвовать в европейских конфликтах желания не выказала. Елизавета вообще ни во что не вмешивалась и ничего нового не затевала.

После трех десятилетий бешеных петровских понуканий и полутора десятилетий посттравматических судорог, после множества потрясений, переворотов, страхов и правительственных перетасовок наступает период отрадной малособы-тийности. Страна будто погружается в сон, восстанавливая подорванные силы.

Главным же благом было то, что народ предоставили самому себе, не мучая гиперпроектами, чрезмерным регламентированием и экстренными поборами. Наоборот, в 1752 году были прощены недоимки за двадцать с лишним лет – огромное облегчение. Предоставленная сама себе, Россия оказывалась весьма жизнеспособной и даже успешной страной.

Затишье привело к тому, что перестало сокращаться – наоборот, заметно увеличилось – население, а вместе с ним и доходы, ведь основным их источником тогда являлись подати. В 1743 году Сенат известил царицу, что за предыдущее царствование податное население сократилось на миллион человек. Мужских «душ», с которых брали налоги, насчитали 6 миллионов 643 тысячи. С них собиралось пять миллионов триста тысяч рублей. В конце же елизаветинского правления, согласно переписи, в стране насчитывалось уже 7 миллионов 363 тысячи податных душ, что вызвало соответственное пополнение ежегодного бюджета на 11 %. Ключевой сектор экономики – живые люди – «обнаруживал тенденцию к росту».

Но империи не могут долго обходиться без войн, и елизаветинская стабильность закончилась еще при Елизавете.

Участие России в Семилетней войне

Главной причиной большой европейской войны была активность нового кандидата в великие державы – Прусского королевства. Вслед за Россией на континенте возникла еще одна военная империя, которой правил авантюрный и напористый Фридрих II. В 1740-е годы, пользуясь пассивностью Елизаветы, прусский король разгромил Австрию и очень увеличил свои владения. Чтобы противодействовать этой угрозе, Вена и Петербург сначала подписали союзный договор, а затем стали готовиться к неминуемому столкновению. Когда оно в 1756 году разразилось, стало ясно, что на карту поставлена не только судьба центральной Европы, но и всего мирового устройства.

Державы поделились на два лагеря. С одной стороны Австрия, Россия, Франция, Швеция и Испания – с другой Пруссия, Англия, Португалия и несколько немецких княжеств. Сражения шли также в Америке, Азии, на многих морях. Это семилетнее побоище стало прообразом будущих мировых войн.

Россия ввязалась в чужую драку сугубо из имперских соображений: чтобы не допустить в и без того тесный европейский огород еще одного козла. Елизавету пришлось долго уговаривать, что это совершенно необходимо для интересов России. Главным агитатором был канцлер Бестужев-Рюмин, стоявший на проавстрийских и антипрусских позициях.

На европейском театре военные действия шли довольно однообразно. Зажатый врагами с трех сторон Фридрих блистал полководческими талантами, метался с французского западного фронта на южный австрийский, потом на восточный русский, чаще всего одерживал победы, но из-за неравенства сил Пруссия постепенно ослабевала. Самая важная русско-прусская битва произошла в 1759 году под Кунерсдорфом, где Фридрих Великий был наголову разбит невеликим полководцем Петром Салтыковым, но воспользоваться плодами победы русская армия не сумела. Ее часто сменявшиеся командующие были медлительны и малоинициативны. Пока триумфаторы готовились к наступлению, проворный Фридрих успел собрать новое войско, и война продолжилась.

В конце концов Пруссия несомненно выдохлась бы, но в декабре 1761 года после смерти Елизаветы на российский престол взошел Петр III, преклонявшийся перед Фридрихом, и немедленно заключил мир безо всяких условий.

Остальные участники всемирной драки бились еще долго, окончательно обескровив друг друга.

Новая династия

Мужская линия Романовых прервалась еще в 1730 году со смертью Петра II, а в 1761 году пресеклась и женская. Своим наследником Елизавета назначила Гольштейн-Готторпского герцога Карла-Петера-Ульриха, по материнской линии внука Петра I. Мальчика перекрестили в православие, нарекли Петром Федоровичем (отец был Карл-Фридрих), привезли в Петербург и начали учить русскому языку.

Этот немецкий принц и стал основателем новой династии, которая сохранила прежнее имя. На самом деле всех последующих русских царей следовало бы называть Гольштейн-Готторпами.

Невесту для цесаревича императрица тоже подобрала в Германии: дочь мелкого князька Софию-Августу-Фредерику, в память о Елизаветиной матери переименованную в Екатерину. Это решение, сначала казавшееся малозначительным, сыграло в российской истории гораздо большую роль, чем выбор наследника.

Двойное убийство Петра III

Несчастный Петр III процарствовал всего полгода и был злодейски убит, можно сказать дважды: сначала физически (удавлен ружейным ремнем), а затем и исторически. Желая оправдать переворот, победительница-вдова изобразила своего мужа перед потомками нелепым идиотом, а поскольку Екатерина правила долго и оставила в истории сияющий след, клеймо жалкого ничтожества приросло к Петру III намертво.

Факты, однако, не соответствуют подобной репутации. За шесть месяцев своего правления Петр III успел не так уж мало, причем его решения и указы выглядят совсем не глупо. Хватило бы и одного выхода из войны, совершенно не нужной России, но Петр стал инициатором нескольких новшеств вполне исторического значения.

Как уже говорилось, одним из первых указов император упразднил зловещую Тайную канцелярию. Были помилованы и выпущены на свободу осужденные по «злословным» делам. Отменялись также гонения против старообрядцев, длившиеся целый век. (По этой причине многие старообрядцы потом вольются в войско Пугачева, считая его воскресшим Петром III).

Новый царь велел основать Государственный банк и печатать бумажные деньги «яко самое лучшее и многими в Европе примерами изведанное средство» – важная веха в истории российского финансового дела. С впечатляющей смелостью император отобрал в пользу государства все церковные земли – поистине эпохальное событие. Главное же – Петр III выпустил указ о «дворянской вольности», освобождавшей высшее сословие от государственной кабалы: «Дворянам службу продолжать по своей воле, сколько и где пожелают». Это изменит весь формат государства.

В чем Петр действительно был повинен – это в беспечности и слабохарактерности. Переворот застал его врасплох. Когда в столице взбунтовались гвардейские полки, царь не поднял армию, а вступил в переговоры и в конце концов сдался. Екатерина позволила мужа убить, а затем приписала себе все его начинания. Три вышеназванных важных новшества – дворянская вольность, печатание бумажных денег, секуляризация церковных земель – будут потом считаться екатерининскими.

Екатерина II: формирование личности

Вторая Екатерина стартовала не с такой низкой позиции, как Екатерина Первая (все-таки она родилась хоть и малозначительной, но принцессой), однако взлетела неизмеримо выше своей тезки, оставив несравнимо более глубокий след в истории. При этом случайности судьбы сыграли роль лишь в восхождении Екатерины на самую первую ступеньку головокружительной лестницы: когда 14-летняя принцесса Ангальт-Цербстская была приглашена в Санкт-Петербург на смотрины. Всего остального девочка, девушка, молодая женщина потом добилась сама. Обладая врожденной сметливостью, тактом, умением понимать и располагать к себе людей, она очаровала императрицу Елизавету и двор. Поближе узнав своего инфантильного супруга, не пожелала становиться покорной женой, а повела собственную, осторожную и неторопливую интригу, которая в конце концов привела ее к высшей власти. «В ожидании брака сердце не обещало мне много счастья. Одно честолюбие меня поддерживало; у меня в глубине сердца было что-то такое, что никогда не давало мне ни на минуту сомневаться, что рано или поздно я сделаюсь самодержавной повелительницей России», – призналась она потом в своих «Записках». Так всё в ее жизни и сложилось: мало счастья, много честолюбия.

Взгляды Екатерины сформировались в условиях вынужденного одиночества, когда она была супругой наследника. Никто, включая собственного мужа, великой княгиней не интересовался, и она утешалась чтением. «Никогда без книги и никогда без горя», – рассказывала потом она. Книги были те же, какие читали тогда все образованные европейцы: Вольтер, Руссо, Монтескье, Д'Аламбер.

Самое интересное свойство личности Екатерины – причудливое сочетание прекраснодушия, свойственного Веку Просвещения, с абсолютно несентиментальным, а по временам и жестоким прагматизмом. Она всегда хотела как лучше, но готова была довольствоваться тем, что возможно. Когда выяснилось, что Россия для воплощения великих идеалов непригодна, зато годится для создания великой империи, этой дорогой Екатерина и отправилась.

Турецкая война 1768–1774

При энергичном Мустафе III Турция до некоторой степени привела в порядок расстроенные финансы, реформировала вооруженные силы и вообще очень окрепла. Стамбул вполне обоснованно опасался, что Россия тоже усилится и опять заявит претензии на черноморское побережье, поэтому султан решил нанести упреждающий удар. Основания для этого имелись. По Прут-скому договору 1711 году Россия отказывалась от вмешательства в дела Речи Посполитой, но в 1767 году, готовясь к захвату польских земель, Екатерина ввела туда войска. Турки решили, что на южном направлении русские теперь много сил не соберут, и при поддержке своего союзника крымского хана в 1768 году начали войну.

Боевые действия шли нескладно для обеих сторон. Русские разбили крымцев и оккупировали полуостров, но на турецком фронте перевеса добиться долго не могли. В 1770 году турки потерпели два крупных поражения – одно на суше, под Кагулом, другое на море, в Чесменской бухте, но сохранили численное преимущество. Затея графа Алексея Орлова поднять греческое восстание в тылу у Порты провалилась, на форсирование Дуная у русской армии не хватало солдат.

Лишь после многомесячного топтания на месте, летом 1774 года быстро набиравший славу Александр Суворов прорвал турецкую линию обороны, быстро пошел вперед, на Стамбул, и турки наконец подписали мир. Он был для России не особенно триумфальным, но всё же выход к Черному морю и контроль над Крымом императрица получила.

Победа обошлась дорого. Полученная от турок контрибуция, четыре с половиной миллиона рублей, покрыла лишь мизерную часть военных расходов (47 миллионов), а хуже всего было то, что разорение народа стало одной из главных причин пугачевского восстания, доставившего стране еще больше бед, чем война.

Захват Крымского ханства

По Кючук-Кайнарджийскому договору 1774 года Турция отказывалась от своего Крымского протектората. Россия изобразила дело так, что она-де добилась для ханства независимости. На самом деле одна зависимость заменялась другой, более плотной. На престол победители посадили марионеточного хана из династии Гиреев, ввели в ключевые города свои гарнизоны, и этот промежуточный период продолжался несколько лет. Но в 1782 году, воспользовавшись мятежом, который подняли против бессильного Шахин-Гирея его подданные, Россия полностью оккупировала полуостров, вынудила хана отречься от престола и попроситься в российское подданство. В 1783 году Крым (а вместе с ним Кубань, входившая в территорию ханства) были торжественно включены в состав империи.

Коренные жители-татары массово покидали родину, не желая оставаться под властью «неверных», и Потемкин стал активно завозить на полуостров, прежде всего в города, русских и украинских переселенцев. Расположенный на берегу удобной бухты новый город Севастополь стал главной базой Черноморского флота.

Турецкая война 1787–1791

Османская империя не пожелала мириться со столь бесцеремонной аннексией Крыма, начала ускоренно готовиться к новой войне и в июле 1787 года потребовала от Петербурга возвратить Крым.

Действовали турки решительно, повсюду атаковали, и вся первая кампания для русских была оборонительной, а на следующий год положение еще больше осложнилось: ситуацией воспользовалась Швеция и тоже объявила России войну.

Правда, появился и союзник, Австрия, но ее армия терпела неудачу за неудачей, так что боевой дух турок только возрос.

Перелом наступил, когда Потемкин доверил командование Суворову. В 1789 году этот выдающийся полководец во главе союзной австрийскороссийской армии разбил турецкую армию при Рымнике, после чего противник был вынужден перейти к обороне, а в 1790 году после кровавого штурма Суворов захватил крепость Измаил, имевшую сильный гарнизон и считавшуюся неприступной.

Начались долгие переговоры, завершившиеся Ясским миром. От претензий на Крым турки окончательно отказались.

Реформа армии

Семилетняя война показала, что русская армия не очень-то хороша. Она успешно проявляла себя в обороне, но не умела наступать; очень медленно передвигалась; плохо снабжалась; слабее же всего было качество командования.

При Екатерине вооруженные силы империи вышли на совершенно иной уровень. Связано это было прежде всего с деятельностью Григория Потемкина. Он был президентом Военной коллегии, а также главноначальствующим над армией и флотом.

Реформы светлейшего князя были всеохватны. Он не только организовал исправную интендантскую и медицинскую службу, что очень сократило небоевые потери, но и реорганизовал управление, введя более гибкую батальонную структуру, а главное – отказался от прусского подхода к солдату. «Завивать, пудриться, плесть косы, солдатское ли сие дело? У них камердинеров нет. На что же букли?… Туалет солдатский должен быть таков, что встал, то готов», – писал Потемкин царице. Он ввел простое и удобное обмундирование, что позволило войскам совершать невиданные ранее марш-броски.

Отказ от обязательной службы улучшил качество офицерского корпуса: теперь в армию шли только те дворяне, кто стремился к воинской карьере. А на высшие командные посты Потемкин выдвигал талантливых военачальников.

Под руководством сначала Румянцева, а потом Суворова русские войска освоили науку наступления и успешно ее использовали даже против превосходящих сил противника.

Флот Потемкин фактически создал заново, потому что прежний сгнил от неупотребления. И если на Балтике довольно было заменить старые корабли, то на Черном море всё понадобилось строить с нуля. В 1790-е годы русский флот стал в мире третьим по мощи – после британского и французского. Правда, обходилось это казне в очень большие деньги, 5 миллионов ежегодно (почти десятая часть всего бюджета).

Шведская война 1788–1790

Непосредственным поводом для этого столкновения стало то, что Россия увязла на черноморском фронте, но причина была давняя: Швеция никак не желала смириться с потерей балтийских владений.

С 1771 года в скандинавской стране царствовал беспокойный, амбициозный Густав III, нацелившийся на реванш. Этому способствовали посулы политических врагов Петербурга – Англии и Пруссии. С первой Екатерина рассорилась во время Американской войны, выступив в поддержку восставших колоний, а с Берлином отношения были обострены из-за дележа Польши.

Армия у Швеции была небольшая, но самые лучшие русские войска находились далеко на юге, поэтому целых два года боевые действия на суше шли вяло, без больших сражений.

Основные события произошли на море.

Сначала в августе 1789 года русский флот нанес тяжелое поражение шведскому при Рочен-сальме, и стало казаться, что война вот-вот закончится победоносно для Петербурга, но в июне следующего года удача повернула в другую сторону: под Выборгом шведы утопили половину русской эскадры.

Король Густав ухватился за шанс уйти от разгрома и предложил мир; Екатерине надо было развязать руки, чтобы покончить с турками – и эта бестолковая война быстро закончилась без какого-либо результата. Она будет не последней.

Первый раздел Польши

В середине XVIII столетия Речь Посполитая оставалась одной из крупнейших стран Европы: более 700 тысяч квадратных километров территории, двенадцать с половиной миллионов жителей (в России было девятнадцать). В 1763 году, пользуясь тем, что другие соседи Польши – Австрия и Пруссия – ослаблены Семилетней войной, Екатерина беспрепятственно усадила на освободившийся польский престол своего ставленника и бывшего любовника Станислава Понятовского. Тот попытался навести порядок в плохо устроенной стране и даже добился некоторых успехов, что совершенно не устраивало смежные державы. Фридрих Прусский писал Екатерине: «Польша может сделаться государством, опасным для своих соседей». Русские спровоцировали шляхетский мятеж (в вечно неспокойной Польше это было нетрудно) и в 1768 году, как бы защищая законную власть и порядок, ввели в страну войска.

Именно это событие побудило султана объявить Петербургу войну, что на время приостановило процесс поглощения, но, выдержав первый турецкий натиск, Екатерина вновь взялась за дело. Поторговавшись между собой, Россия, Австрия и Пруссия в 1772 году отхватили себе по большому куску польской территории. Наконец осуществилась мечта, которую вынашивал еще Иван III: присоединить все православные земли бывшего княжества Литовского. Официальное обоснование захвата было возвышенным. Оказывается, Польшу уполовинили из лучших намерений: «для сокращения границ последней, чтоб дать ей положение, более сообразное с ее консти-туциею и с интересами ее соседей, наконец, для самого главного, для сохранения мира в этой части Европы».

Второй раздел Польши

Два десятилетия спустя, в 1791 году, Екатерина решила, что пришло время вообще убрать Польшу с географической карты. На западе континента происходили грозные события, отвлекавшие внимание Вены и Берлина – французская революция. С Австрией, которая уже воевала с Францией, теперь можно было вовсе не делиться. В 1793 году Россия и Пруссия попробовали отрезать себе еще по части Польши, но поляки этого не стерпели, и развернулось большое восстание. Почти весь 1794 год повстанцы сражались на два фронта, против российской и прусской регулярных армий.

Осенью восстание было утоплено в крови. Король Станислав отказался от трона. Польши не стало.

К победителям присоединилась Австрия, и в 1795 году остатки польских земель были окончательно поделены, причем больше всех поживилась Россия, в итоге унаследовавшая почти половину бывшей Речи Посполитой. Границы империи отодвинулись на 600 километров к западу.

Наказ императрицы

Екатерина замыслила разработать новое законодательство, построенное на принципах гуманизма и европеизма, – замысел величественный и во всех отношениях похвальный. Действовала она с присущей ей осторожностью. Собственноручно написала программу, проникнутую духом вольномыслия, но сначала показала ее «референтной группе» из ближайших соратников. Те испугались радикальных перемен, и царица половину пунктов убрала. Устроила вторую проверку, с более широким кругом «вельми разномыслящих» рецензентов. После этого исчезла еще половина предполагаемых нововведений.

Осталось 22 раздела. В них шла речь о равенстве всех граждан перед законом; об отмене уголовной ответственности за высказывания; о разрешении всех религий. То есть монархиня предлагала безо всякого перехода превратить Россию из «ордынской» империи сразу в правовое государство со свободой слова и свободой совести. Также отменялась смертная казнь, ибо «при спокойном царствовании законов и под образом правления, соединенными всего народа желаниями утвержденным, в государстве… не может в том быть никакой нужды, чтоб отнимати жизнь у гражданина». Запрещались и пытки.

На крепостное право прожект, правда, не покушался – Екатерина опасалась настроить против себя главную свою опору, дворян, но в тексте содержался призыв относиться к трудолюбию крестьян с уважением.

Документ получил название «наказа», поскольку имел вид инструкции, адресованной представителям сословий.

Даже по европейским понятиям программа Екатерины выглядела неслыханно революционной – ее положения выходили далеко за рамки «просвещенного абсолютизма». Когда «Наказ» перевели на другие языки и издали (Екатерина хотела, чтобы Европа ею восхищалась), на родине Вольтера и Монтескье эту крамолу запретила цензура.