Текст книги "Собственность Короля (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 34 страниц)
Я инстинктивно выставляю вперед руки, но между нами буквально нет лишнего пространства, поэтому мои ладони упираются ему в грудь. И почему-то меня жестко переклинивает еще на двух вещах.
Мои ладони и пальцы кажутся почти прозрачными на фоне его сумасшедшего загара, хотя меня не покидает ощущение, что это никакой не загар, а свой «родной» цвет.
А еще… кончики моих пальцев предательски сильно покалывают даже от этого маленького физического контакта. Нет, никаких бабочек в животе нет и в помине, моя голова на месте, мозги в ней в рабочем состоянии (насколько это возможно в таких обстоятельствах). И трусы, прости господи, тоже в полном порядке.
Но если бы вдруг в эту секунду разверзлись небеса и голос сверху сказал, что я должна выбрать – остаться вообще без руки или всю жизнь держать их на чьей-то коже, я, не задумываясь, выбрала бы этого сумасшедшего типа. Хотя хуже кандидатуры, кажется, и быть не может.
Я одергиваю ладони, но все равно не успеваю отступить, потому что мистер Грей успевает перехватить меня за подбородок и легко вздергивает мое лицо вверх. Нет, его определенно не интересует ни мой цвет взгляд, ни моя «неземная красота» – он разглядывает меня скорее с интересом придирчивого ювелира, которому принесли на оценку сомнительный камень. Проворачивает голову сначала вправо, потом влево, потом задирает еще выше, так, что я морщусь от легкой судороги у основания черепа.
Не понимаю, почему позволяю ему это делать.
В моем арсенале есть минимум три приема самообороны, один из которых как раз подходит к текущей ситуации. Но я молча втягиваю губы в рот и жду… чего?
«Если бы ты хотела позвать на помощь – ты бы закричала, – философствует мое едкое нутро, – если бы он хотел сделать тебе больно – он сделал бы».
И еще одно, что нельзя сбрасывать со счетов – он упомянул Пашу, единственного человека во всей этой клоаке, которому я могу доверять. Но все-таки, чтобы расставить границы и не позволять этом умницу думать, что он контролирует ситуацию, тихо, нарочито твердо проговаривая слова, предупреждаю:
– Если на счет три вы, мистер Грей, не уберете от меня свои грабли, я сделаю вам больно.
А вот теперь он, кажется, заинтересовался содержимым моих глаз. Нарочно сильнее сжимает пальцы на подбородке (это почти больно, но еще терпимо), нависает надо мной как призрак из готической рок-оперы и медленно, почти нараспев:
– This lust, this vampyric addiction, to her alone in full submission… my Nymphetamine… (Это вожделение, это вампирское пристрастие к ней одной в полном подчинении… мой Нимфетамин)
У него такой голос, что я чувствую себя сильно поспешившей насчет выводов, что моей голове и белью совершенно ничего не угрожает. Я всегда была аудиофилом, у меня даже плеер и наушники к нему – из дорого магазина для маньяков музыки. Но голос у этого человека…
Он плотоядно усмехается, когда мы одновременно скашивает взгляд на мои вставшие дыбом волосы на руках.
– Ты не забыла считалочку, Рапунцель? – подзуживает Грей, но стоит мне попытаться вырваться – и он моментально разжимает пальцы. – Мы точно раньше не встречались?
– Поверьте, я бы запомнила, – потираю подбородок, но ощущение такое, что я еще долго буду носить на этом месте отпечатки его пальцев. Но это даже к лучшему, что теперь на моем теле есть место, надавив на которое я получаю отрезвляющий укол боли. – Вас Паша прислал? Где он? Что просил передать?
Если бы Паша был здесь, то, очевидно, уже давным-давно бы слез в окно следом.
– Просил передать, что получил за информацию о твоем бедственном положение очень «жирную» сумму на счет, – безразлично пожимает плечами «гость» и еще раз осматривает комнату. Ненадолго фиксирует взгляд на обломках мебели, потом – на перевернутом стуле, одна ножка которого валяется вообще у противоположной стены.
– Что? О чем вы?
– Ты с Шубой уже познакомилась?
От упоминания о ледяных руках Шубинского снова тянет блевать, даже если в желудке уже абсолютно пусто.
– Вижу, что познакомилась. Я так понимаю, и условия сделки вы уже тоже обсудили?
– Он хочет, чтобы вышла за него замуж, – говорю на автомате, но быстро спохватываюсь. – Вы ведь лезли ко мне в окно не для того, чтобы…
Мистер Грей медленно и выразительно прикладывает палец к губам, и я почти на уровне инстинктов чувствую, что нужно молчать.
У этого типа просто какая-то супер-способность – заставлять людей делать так, как ему нужно, прилагая к этому минимум усилий.
– Ты отказал старому гандону и поэтому сидишь сейчас здесь, под замком.
– Поразительная проницательность. Кто вы, черт подери такой?! – последнее произношу громким возмущенным шепотом. Ну и что, что звучит смешно – но хотя бы приносит какое-то моральное облегчение.
– Ну, если не вдаваться в детали, то я – альтернатива. – С этими словами он прикладывает руку к груди и демонстративно откланивается в пояс, а когда распрямляется, на его губах играет уже знакомая мне самодовольная ухмылка. – Ну согласись, Нимфетамин, очень даже пиздатая альтернатива.
Если бы мое положение не было настолько абсолютно и плачевно безвыходным, я бы впервые в жизни сделала исключение в своем правиле не использовать матные слова, и рассказала бы все, что я думаю обо всяких альтернативах и придурках, которые их предлагают.
Глава девятая: Влад
Меня тяжело назвать человеком, нашпигованным принципами, как жопа ежика.
Точнее сказать – в этом мире крайне мало вещей, которые я не стал бы делать никогда, ни под каким соусом и ни за какие деньги. И одна из этих вещей – ёбаное рукоприкладство в адрес женщины. Моя туша существует в той реальности, где бить женщин могут либо другие бабы (но это на хуй полностью отбитое зрелище для старых импотентов), либо бесполые существа, из-за странной генетической аномалии наделенные от рождения членом и яйцами. Что вообще никак не делает их мужиками. И бабами, кстати тоже.
Рапунцель били.
Я насчитал как минимум два крупных синяка, четыре мелких и десяток царапин разной степени тяжести. Конечно, не настолько глубоких, чтобы пришлось накладывать швы, но это, видимо, одно из условий Шубы – личико его будущей любимой игрушки должно быть девственно чистым, прежде чем он сам впервые на нем «распишется» собственной рукой. А то, блядь, еще не кончит. Рогов и так крепко перестарался, но об этом позже, когда до него доберутся мои зудящие от нетерпения оторвать его бесполезные первичные половые признаки руки. Давно пора принять закон, разрешающий пиздить тварей, поднимающих руку на женщин, детей, стариков и животных.
Отодвигаю мысли о Рогове не в очень далекий ящик и сосредотачиваюсь на моей собеседнице.
Хорошо, что Нимфетамин… как бы помягче выразиться… совсем не в моем вкусе, и мои мозги, даже под «горлышко» заправленный вискарем, продолжают работать в штатном режиме. Кстати, судя по ее взгляду, у нас это взаимно. И тут я мог бы даже слегка оскорбиться, потому что с рожей и телом у меня полный «фарш» и когда-то даже чисто из спортивного интереса неделю снимал телок, кося под простачка с тремя копейками в дырявом кармане.
Но в случае с Нимфетамином, наши взаимно холодные головы – лучшее, что вообще могло случиться в первых пять минут знакомства.
Хотя чисто технически – она красотка. Идеальная, как старинный, но совсем не потерявший актуальность шедевр архитектуры: ничего искусственного, ничего не надуто, не наращено и даже ногти – аккуратные и короткие, покрытые лаком под свой натуральный цвет. Маникюр выдает только характерный глянцевый блеск. Кстати, маникюр свежий, а не хуйня, отросшая на пол ногтя и скрученная, как коготь у падальщика.
И с фигурой у Ани порядок – даже через одежду видно, что девочка ходит в зал не ради инстаграмных фоточек: видно и красивый рельеф на дельтах, и бицепс, пусть и довольно скромных размеров.
Чисто технически, в Ане хорошо все.
Но все это «хорошо» не имеет ничего общего с тем, что приводит мой член в боевую готовность. Ничего лучше для плодотворного сотрудничества и пожелать нельзя.
– И так, – снова переключаю внимание на Аню, которая до сих пор не отошла от моих последних слов, – самое время разобраться с дефинициями.
– Господи, ты серьезно?! – Нимфетамин снова переходит на громкий шепот.
– Ну надо же, – щелкаю пальцами, – я думал, мы никогда не перейдем на «ты».
– Какая альтернатива? Да что вам всем от меня нужно?!
Несмотря на легкую панику в голосе, она все равно не выглядит как девушка, готова вот-вот провалиться в истерику по поводу своего плачевного положения. Я даже уверен, что если бы вдруг моим загребущим рукам вздумалось полапать ее в стратегически важных местах, то ей хватило бы рефлексов и самообладания как минимум разок ебануть меня по яйцам. За одно это я мысленно начисляю малышке плюс пару балов. Жаль все-таки, что она реально не в моем вкусе, потому что после улаживания всех формальностей и подписания сделки, я бы не отказался окучить эту грядку.
– Только сегодня и только сейчас, у меня целых два классных предложения для тебя. – Делаю жест в ее сторону.
– Я по горло сыта разными щедрыми предложениями, мистер Грей.
– Первое: я помогаю тебе выйти отсюда целой, невредимой и без придатка в виде старого мужа. Второе: даю тебе деньги, достаточную сумму, чтобы ты могла спокойно вернуться в солнечную Калифорнию и забыть все это как страшный сон.
– И третье, – едко продолжает она, – за все это мне надо будет подписаться кровью под продажей почки.
– Я не настолько часто злоупотребляю алкоголем, чтобы меня интересовал этот кусок твоей плоти, Нимфетамин.
Но она определенно заслуживает еще один бал, потому что не впала в счастливую эйфорию от слов «свобода» и «деньги», и прекрасно понимает, где обычно можно поживиться халявным сыром.
– Мистер Грей, что вам от меня нужно? – Она вздергивает свой аккуратный округлый подбородок, с крохотной родинкой слева. – Вы влезли в чужой дом, рискуете своим здоровьем и, возможно, жизнью, рискуете оказаться за решеткой. Я же не идиотка, чтобы всерьез верить, что это ваше экзотическое хобби – выдирать невинных девушек из лап драконов.
– А ты невинна, Рапунцель? – Мне вообще по хуй на состояние и «пробег» ее промежности, спрашиваю чисто из вредности, чтобы немного сбить пух с этого осмелевшего воробья.
– Я не продаюсь, мистер Грей. – Но она все равно густо краснеет.
Хм-м-м… А ведь мужиков у нее на странице я действительно не видел.
– Все продаются, Нимфетамин, просто ценники у всех разные. И не надо смотреть на меня такими глазами, как будто ты дожила до вот этих лет и не знала, что в нашем не идеальном мире существует проституция, эскорт и другие вариации любви за деньги.
– Вы эту альтернативу имели в виду?
Я буквально вижу, как кожа на ее аккуратном личике в форме сердечка, натягивается и бледнеет от возмущения. Даже жаль разочаровывать это прекрасное создание, что ее целка меня не интересует ни под каким соусом, даже если бы это был мой единственный в жизни шанс потрахаться с девственницей. Никогда не понимал прикола ебать себе мозг с тем, чтобы пустить пару грамм крови и поставить галочку в списке мужицких побед. Секс должен приносить удовольствие, а не превращаться в моральную травму, потому что тёлка под тобой корчится от боли и пускает сопли. Или еще хуже – делает вид, что героически терпит и превозмогает.
– Нет, Рапунцель, я предпочитаю не смешивать работу и удовольствие. Когда мне нужен секс – я иду за ним к тем, кто готов его продать, выбираю, что мне нужно, выкладываю кэш и кайфую.
– Значит, – она задумчиво и как будто даже с некоторым облегчением, протягивает это слово, – я – работа?
– Только и исключительно бизнес. – Прикладываю руку к груди. – Мамой клянусь.
Она закатывает глаза, но легкий шорох за дверью вынуждает нас взять паузу на самом интересном месте. Там кто-то ходит. Я прислушиваюсь, мысленно пытаясь нарисовать картину происходящего. Павлик «Морозов» ака Водитель что-то там плел насчет двух профессиональных амбалов, которые стерегут Рогова и днем, и ночью. Но раз эти двое – единственная бойцовская живность в этой тюряге, значит, ему пришлось выбирать – либо оставить без присмотра свой последний актив, либо позаботиться о сохранности своей драгоценной жопы. Судя по шагам, Анюту стережет только одно тело. Что в целом логично для людей типа Рогова, которые почему-то думают, что гасить из двустволки бегущих в разные стороны зайцев – ахуенная идея.
Ну вот, даже как-то… неинтересно. Я рассчитывал на серьезный мордобой – это, по крайней мере, хоть ненадолго помогло бы мне сбросить копящийся в теле адреналин.
Сука Кузнецова.
Почему, блядь, бывшие всегда всплывают на горизонте именно в тот момент, когда организму не хватает всего пары капель, чтобы полностью очиститься от оставленных ими токсичных воспоминаний?
Шаги, немного побродив туда и назад, удаляются, и только после этого Аня, наконец, вдыхает. Бедняжку так парализовало от страха, что она начала синеть без кислорода. А ведь она довольно неплохо держалась все это время.
– Я готова выслушать ваше бизнес-предложение, мистер Грей.
– Мне нужно твое наследство, Рапунцель.
А вот сейчас неплохой такой тест на умственные способности этой маленькой тачки в стиле «Порше» восьмидесятых. В принципе, если бы я был на ее месте, то уже давным-давно прочухал бы что к чему, но делаю скидку на то, что девочка пережила нехуевый стресс, находится под постоянным прессингом по моим подсчетам, уже третьи сутки и при этом вынуждена вести бизнес-переговоры с бухим полуголым чуваком, который вломился к ней посреди ночи. С другой стороны, девяносто девять процентов тёлок, с которыми мне приходилось иметь дело, не решали бы эту загадку даже за все время мира. Кроме Дины – в таких вещах ее голова работает покруче любого GPT-чата.
– Вы не стали бы предлагать мне деньги, если бы думали, что они у меня есть. – Она начинает озвучивать свои теории даже раньше, чем в моем самом оптимистичном сценарии. И пока что на правильном пути. – Вы слезли сюда, потому что знаете про Шубинского и долги моего отчима.
Улыбкой подбадриваю ее продолжать.
Черт его знает, откуда во мне это стрёмное дерьмо, но хорошо работающие мозги в симпатичной женской головке вставляют меня ровно так же, как красивые сиськи с аккуратными сосками.
– Вы предлагаете мне свободу, но вы точно не сдали бы делать это из альтруистических соображений.
Все хорошо. Все замечательно, но если бы Анюта снизила в своих словесных оборотах градус пафосного литературного дерьма – цены бы ей не было. Хотя, она же там вроде литературу учила и все такое? Издержки прекрасного американского образования для богатых папиных дочек.
– И вам нужно мое наследство.
– Ну и что же из всего этого следует, Нимфетамин? – Мне почти страшно, что вот сейчас она сморозит какую-то невероятную дичь – и пизда моему моральному стояку.
– Вам нужна земля, Мистер Грей. – Анюта дергает уголком рта. В ее исполнении это звучит как «проще пареной репы». – Участки, на которых стоят магазины сети «ДиджиАрт».
Жаль, что тот единственный дуболом ошивается где-то поблизости, не то я бы исполнил этой умнице «Oh, Pretty Woman», потому что она абсолютно точно этого достойна. Но ладно, с этим можно и повременить.
Глава десятая: Аня
Вот теперь все встало на свои места.
И я уже даже почти перестала внутренне трястись, изображая храброго портняжку, потому что теперь, когда правда всплыла наружу, мне примерно понятно, откуда «растут ноги» у истории этого почти_киношного появления.
Слава богу, мистер Грей не герой моего романа в том смысле, что его намерения не имеют никакого отношения конкретно к моей персоне. И в мое окно его «засунул» исключительно махровый шкурным интерес – моя свобода в обмен на мое наследство. Единственное, если верить Рогову, который прямо в лоб сказал, что от денег наших Мариной и Денисом родителей осталась только дырка от бублика.
Жаль, что у меня даже телефона под рукой нет. В наше время интернета и отсутствия личного анонимного пространства, можно за пять минут узнать о человеке как минимум три вещи – сколько у него денег, с кем он спит и чем зарабатывает на хлеб с маслом. И если о Шубинском я хотя бы в общих чертах знаю от отчима, то вот этот странный тип – полная загадка.
Но я ведь тоже не дура, а как говорила одна моя приятельница по Беркли: о мужчине можно узнать многое просто глядя на его ногти, безымянный палец обувь. С этой точки зрения я как минимум знаю то, что мистер Грей свободен от супружески обязательств (ну или свободен от совести, и просто ловко скрывает вторую половину). А еще у него пальцы человека, который явно не разбирает моторы длинными зимними вечерами, не стоит у станка и не кладет тротуарную плитку под палящим солнцем. И весь его гардероб, хоть и кажется поношенным на первый взгляд, но стоит немалых денег.
И так, он может быть банковским сотрудников среднего или даже больше звена, может быть врачом, дантистом, специалистом по ценным бумагам, юристом, риелтором. Строго говоря, может быть ценным кадром абсолютно в любой области, где ценится способность работать головой. Из всего этого широкого спектра лично у меня вызывают отторжение только крипто-бизнесмены, потому что все, с которыми мне так или иначе приходилось общаться, оказывались абсолютными мудаками.
Хотя, пожалуй, загадочный полуголый мистер Грей вполне может быть айтишником. Кстати, да, те ребята тоже не очень дружат с головой, хотя по ночам обычно уносятся в свои виртуальные миры. Окна попавших в беду девушек их мало интересуют.
Но в таком случае – зачем ему земля? Отец оставил мне пять магазинов, но один из них расположен почти на выезде из города и был крайне убыточным именно из-за своего невыгодного расположения. И того, остается четыре. Ну и зачем айтишнику понадобились такие огромные площади? Собирается разместить там «поля» серверов?
Если честно, мое короткое расследование приводит меня к тому, что сейчас вопросов у меня снова больше чем ответов.
– Зачем вам земля, мистер Грей? – спрашиваю напрямую. В конце концов, это самый простой способ узнать правду.
– Мне кажется, ты задаешь неправильные вопросы, Рапунцель. – Секунду назад он как будто даже поощрял мои умозаключения вслух, но сейчас выглядит слегка разочарованным. – В текущих обстоятельствах единственное, что тебя действительно должно интересовать – сумма, которую я готов за них заплатить. А я готов заплатить хорошо, потому что, не буду скрывать, заинтересован в том, чтобы эта земля попала именно в мои руки.
Он явно нетрезв, но в эту минуту говорит максимально ясно и четко.
Надо брать пример и тоже держать голову в холоде.
Самое время озвучить свое предложение. Как учит один хороший учебник: всегда поднимайте ставку максимально высоко, чтобы было от чего отступать до приемлемых условий.
– Мне нужны гарантии, мистер Грей. Гарантии и безопасность для меня и моей семьи.
– Эй, Рапунцель, полегче, – он заливисто смеется. Ему вообще плевать на безопасность, как будто мы ведем переговоры не в комнате под замком, где нас в любую минуту могут взять на прицел, а в комфортном бизнес-центре. – тебе не кажется, что ты сейчас немного не в тех условиях, чтобы диктовать условия?
– Нет, не кажется.
Я знаю, что мое поведение сильно отличается от того, что должно быть в сценарии «Дева в беде», но прямо сейчас я готова буквально на что угодно, на любые безумства, лишь бы вырвать сестру из лап Рогова.
– Отчим держит в заложниках мою сестру. Ей всего тринадцать лет. Он ясно дал понять, что если я и дальше буду отказываться принять предложение Шубинского, то он готов отдать ему Марину.
Мистер Грей молчит. Ни один мускул на его лице не дергается, ничто в его поведении не намекает на то, что мои слова произвели на него впечатление. Хотя, конечно, какое ему дело до судьбы совершенно незнакомой девочки?
– Я не оставлю здесь свою сестру, мистер Грей. Поэтому, вы либо находите способ забрать отсюда сегодня нас обеих, либо валите на хрен обратно в окно, а я стану женой Шубинского и подарю ему землю на блюдечке с золотой каемочкой. Потому что эти проклятые квадратные метры не стоят здоровья и жизни ни в чем не виноватой тринадцатилетней девочки.
И он снова почти никак не реагирует, разве что немного щурится.
Хотя нет, еще одно. Его улыбка становится острее, леденеет, превращаясь в странное подобие звериного оскала. Если бы у меня был хотя бы один вариант любого другого выхода – я бы прямо сейчас им воспользовалась, даже если бы землю пришлось просто подарить. Но другого выхода нет.
Я была еще совсем маленькой, даже толком читать не умела, но папа уже тогда учил меня играть в шахматы. Примерно после двадцати партий, я узнала, что такое цугцванг – позиция фигур на шахматном поле, когда любой ход приведет к ухудшению позиций. Возможно, ситуация сейчас – это именно он?
– Сильна, малышка, – говорит мой «гость», но прямо сейчас его слегка заплетающийся язык ни грамма меня не успокаивает. – Я ей палец – а она мне яйца вот-вот откусит.
– Ваши первичные половые признаки меня ни в какой степени не интересуют.
– Точно? – он прищуривается, выразительно кладет руки на пояс джинсов и надавливает большими пальцами вниз.
И вот тут я совершаю свою самую большую ошибку – зажмуриваюсь.
Потому что, ладно, вот так, прямо перед собой, мужика со спущенными штанами я еще не видела.
За секунду, пока мое воображение успевает нарисовать самый поганый сценарий, в котором мой «не_бескорыстный спаситель» превращается в маньяка-насильника, я успеваю высыпать на свою голову тонну пепла за то, что не позвала на помощь пока у меня была такая возможность. Но потом слышу его едкий смех и снова посыпаю голову пеплом, на этот раз из-за преждевременной паники.
– Да ладно, не ссы, – голосом старшего братца говорит мистер Грей, – членом перед целкой-невидимкой я размахивать не собираюсь. Хотя… если у тебя тут припрятана бутылка хорошего крепкого бухла, то можно не спешить вычеркивать стриптиз из наших планов на вечер.
– Ваши голые телеса интересуют меня примерно так же, как и аналогичные попытки Шубинского. – Немного осмелев, открываю глаза и выдыхаю, потому что штаны этого типа на месте, хотя все-еще слишком ненадежно болтаются над самым, прости господи, драгоценным.
– А вот об этом, Нимфетамин, мы поговорим, когда выберемся из этого клоповника.
Глядя на его змеиный прищур, так и подмывает сказать, что обсуждение его члена меня не интересует ни в какой обстановке, но вовремя закрываю рот на замок.
– Ну ладно, давай что ли наведем шороху в этом клоповнике.
Наведем… что?
Я поздно соображаю, что на этот раз он разворачивает в противоположную от окна сторону и недвусмысленно, широкой походкой идет до двери. Он что, собирается вот так взять – и выйти? Может еще и постучит?
К моему удивлению, он реально стучит в дверь, но не рукой, а носком тяжелого ботинка, из-за чего звук получается такой, будто кто-то пинает пустую бочку. Примерно на третьем или четвертом ударе мое внутреннее состояние достигает отметки «была не была» и я успокаиваю себя только тем, что как бы не закончилась эта история, мне нужно постараться сохранить в ней руки и ноги, чтобы хотя бы в каком-то виде попытаться «продать» себя Шубинскому. Ради Марины я готова сделать все, что угодно.
– Если бы мои охранники так тормозили, – мистер Грей недовольно закатывает глаза и еще раз хорошенько прикладывается ногой к двери, – я бы выгнал их пинками под зад и затребовал бы возмещение морального ущерба. Это же просто пиздец – так наплевательски относиться к своему единственному активу.
Дверь распахивается.
Я даже толком испугаться не успеваю, потому что здоровенная фигура в черном, которая появляется в дверном проеме и на секунду застывает, видимо, не ожидав увидеть там незнакомое лицо, вдруг резко запрокидывает голову назад.
Раздается противный хруст сломанных костей.
Здоровенная темная туша шатается и на этот раз я все-таки успеваю заметить еще одно неуловимое змеиное движение руки Влада вперед. Еще один глухой хлесткий звук, но на этот раз охранник просто вскидывает руки в отчаянной попытке сохранить равновесие, шатается – и падает ровно на спину.
Что. Это. Было?
Влад спокойно стряхивает кровь с кулака, идет к выходу, переступает через лежащее и совершенно не подающее признаков жизни тело. Когда на секунду над ним наклоняется, я думаю, что в нем все-таки остались зачатки сострадания и он хочет проверить, не вышиб ли случайно дух из этого тела. Но нет, мистер Грей просто совершенно обыденным «тоном» вытирает окровавленные пальцы кончиком галстука, и снова распрямляется, так ни разу и не глянув на охранника и даже не думая проверить его пульс. Он ведет себя так, словно заниматься чем-то подобным – его повседневная работа, а мой несчастный мозг все случившееся сегодня будет пытаться осознать еще минимум неделю! Если, конечно, мы выберемся живыми.
Хотя, если быть откровенной, эти его странные приемы внушают некоторый оптимизм.
– Рапунцель, да не трясись, – посмеивается Влад, стоя над телом и протягиваю мне руку. – Давай, шевели булками. Я есть хочу – пиздец.
Ну да. Самая подходящая ситуация, чтобы вдруг проголодаться.
Я, почему-то на цыпочках, подхожу к валяющемуся на полу охраннику. Отсюда хорошо видно кровавое месиво в том месте, где у него должен быть нос. Обычно меня буквально наизнанку выкручивает от вида крови, но сейчас я испытываю от этого вида почти садистское удовольствие, потому что узнаю в этой наглой роже того, Правого, который по приказу отчима, выкручивал мне руки. Живой, судя по хрипу – хорошо, значит, тюремный срок нам не грозит.
– Собираешься вытереть ему сопли? – едко интересуется Влад, когда я перевожу на него взгляд. Только сейчас соображаю, что все это время он внимательно следил за каждым моим движением, как будто уже даже готовил план на случай, если я вдруг брошусь оказывать этому ублюдку первую помощь.
– Он это заслужил, – пожимаю плечами, не испытывая ровно никакого сочувствия. – Мы все в этой жизни делаем свой выбор и принимаем его последствия. Он выбрал работать на человека без чести и совести, и выполнял его грязные приказы. Ну, я бы сказала, вполне закономерный итог.
Острая волчья улыбка Влада становится буквально убийственно… обаятельной? Хотя вряд ли такое сравнение уместно, когда речь идет о выражении лица маньяка-садиста, на котором одновременно написаны и его кровавые намерения, и улыбка самого красивого в мире мужика, которого я могла бы видеть вот так же близко. Я закончила с отличием литературный факультет, у меня даже красивая медаль есть и специальная шапочка, но в моем словарном запасе нет более подходящего слова, чтобы описать эту метаморфозу.
Хорошо, что в эту минуту охранник издает какой-то похожий на просьбу о помощи звук и мои мозги моментально становятся на место, а сама я понимаю, что ничем не лучше сумасшедшего мистера Грея: он лезет ночью в окно к незнакомой девушке и собирается взять нахрапом форт Нокс, а я пялюсь на него, как на произведение искусства и сокрушаюсь, что не могу подобрать более удачный эпитет, чтобы описать его лицо, улыбку и это аппетитное татуированное тело. Ну и, само собой, собираюсь поддержать его безумный план. Вот бы мои американские подружки сейчас посмеялись – когда-то они официально окрестили меня «недотрогой» только за то, что я наотрез отказалась играть в автоматы в Вегасе.
– У Нимфетамина есть характер, ну надо же, – цокает языком Влад, когда я подхожу к нему, но игнорирую протянутую руку.
Но характер тут не при чем.
Мне сейчас нужна максимально трезвая голова, а как показала практика – мое тело очень странно реагирует на любой наш физический контакт. Лучше стараться его избегать. Нам ведь прямо сейчас не нужно прыгать через горящую пропасть?
Мы выходим в коридор, я пальцем показываю в какую сторону идти дальше.
Спокойно и не встретив ни единой живой души, спускаемся на второй этаж. Направо, чуть дальше по коридору, всегда была комната Марины. И тут здравомыслие окончательно меня покидает, потому что вместо того, чтобы послушно идти за мистером Греем, моим единственным шансом на спасение, я разворачиваюсь в противоположную сторону. Я могу прямо сейчас забрать сестру и для этого мне не нужно прорубать дорогу топором или бросаться грудью на амбразуру. Там же вообще никого нет! Просто абсолютно пустой коридор!
Я успеваю сделать, кажется, около шести шагов, прежде чем тяжелая ладонь опускается мне на плечо и рывком одергивает обратно.
– Ты куда это собралась, Нимфетамин? Главное веселье еще не началось, а ты уже решила бросить меня на произвол судьбы?
Я рассеянно смотрю в его лицо, которое почему-то снова оказывается рядом, по инерции совершаю еще несколько попыток повернуть обратно, но теперь даже пошевелиться не могу, потому что, хоть ладонь Влада просто лежит на моем плече, ощущается это так, будто меня приколотили к кресту. Я буквально цепенею, хотя раньше его присутствие не вызывало во мне настолько разрушительных эмоций.
Он что, решил, что я собираюсь сбежать?
– Там моя сестра! Пожалуйста, умоляю, я должна ее забрать!
– Ты же в курсе, что орешь на весь дом? – Его смертоносная улыбка уже так близко, что я чувству на своих губах его дыхание, крепко пропитанное запахом дорогого алкоголя.
– Умоляю, мистер Грей… – Не знаю, откуда во мне эта паника. Может просто от того, что в доме никого нет и у меня стойкое ощущение, что мы просто спустимся вниз, выйдем через парадную дверь и никто нас не остановит? И тогда я окажусь на свободе, а Марина так и останется в лапах Рогова. – Прошу вас, я должна забрать Марину! Я все что угодно подпишу, клянусь!
– Умоляю, пожалуйста, все что угодно… – Он снова подключает тягучие мелодичные нотки в своем голосе, повторяя мои слова слегка нараспев. – Ты от одной мысли о моем члене чуть в обморок не грохнулась, очень опрометчиво в твоем случае разбрасываться такими громкими словами.
– Вы же не хотите, чтобы я… прямо здесь… Чтобы мы… – Мой язык отказывается произносить это вслух, а мозг отказывается верить, что мой «спаситель» может быть до такой степени полностью отбитым мудаком.
– Так тебя за язык никто не тянул, Рапунцель.
– Вы предложили сделку по земле, мистер Грей, речь шла только об этом!
– Чтоб ты только знала, как меня тошнит от твоего «выканья», – он морщит нос, убирает руку с моего плеча и запал в его звериных глазах моментально гаснет. – Ладно, пойдём спасать твой мелкий sister, но имей ввиду – я не занимаюсь благотворительностью, и теперь в нашем договоре будет на пару пунктов больше.
Я энергично киваю и, получив свободу, тут же бегу в комнату сестры.
Распахиваю дверь, щелкаю выключателем… но Марины там нет.
