Текст книги "Собственность Короля (СИ)"

Автор книги: Айя Субботина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

– У меня случился один маленький разговор, – вздыхаю.

– Полагаю, не из приятных. – Он прищуривается. – С твоим начальником? Пытался втюхать тебе новые условия работы.

– Нет, Грей. С коллегой. Очень роскошной брюнеткой с красивыми губами.

Мне кажется, что намеков более чем достаточно, чтобы понять, о ком идет речь.

Но проходит несколько секунд – а на лице Влада нет ни намека на прояснение. Он просто хмурится, хотя видно, что очень пытается понять, что это за ребус.

Злорадство в эту минуту – как пластырь на оставленную после общения с Дианой царапину.

Влад ее даже не помнит.

– Нимфетаминка, я сейчас как-то жестко туплю, но может ты просто скажешь, в чем суть проблемы? Хочешь, чтобы я поднялся и решил ее?

– Нет, правда, нет. Давай мы поговорим об этом в другом месте? – Украдкой посматриваю на окна, потому что снова чувствую на себе тот же липкий взгляд, что и утром. – И вообще это может подождать. Ты же хотел, чтобы я с чем-то тебе помогла?

– Расскажешь по дороге, – после небольшой заминки, соглашается Грей, усаживает меня в машину и пристегивает ремень безопасности.

Пока он выруливает со стоянки, нахожу у себя в телефоне плейлист со старым блюзом, потихоньку надеясь, что спокойная музыка немного его утихомирит.

– Так что за Диана? Только давай просто по фактам, умница моя.

– Та Диана, которую ты несколько дней назад при определенных… хм-м-м… обстоятельствах, назвал моим именем.

Небольшая пауза.

Влад убирает одну ладонь с руля, проводит по губам.

Замечаю, что они беззвучно шевелятся. Вряд ли он там говорит: «Вот же какая неприятная оказия».

– Аня, это ничего не значит. – Нервно смеется. – Бля, наверное, все мужики так говорят, да?

– Знаешь, я не то, чтобы сильно опытна в этом, – подхватываю его нервозность.

– Прости, слаб был на передок. Аморальная сволочь.

– Был? – Прищуриваюсь, изображая максимальное недоверие.

Хорошо, что в этот момент мы стоим на светофоре, и Влад поворачивается в мою сторону всем корпусом.

– Ань, знаешь, на меня вот так же прокурор не смотрел. – И не понятно – шутит он или нет.

– Ну не все же тебе быть у меня первым!

– Да блин. Я серьезно. Это просто было. Забудь. – Ерошит волосы свободной рукой. – Мне жаль, что ты узнала, но не потому что мой прекрасный образ теперь заметно покрылся ржавчиной, а потому что это заставило тебя нервничать.

– Ну про «прекрасный образ», Грей, это ты очень сильно поторопился.

Я поджимаю губы, чтобы не заулыбаться, потому что впервые – действительно, впервые! – вижу делового резкого как известно что Грея таким смущенным. Пользуясь случаем, потихоньку достаю телефон и успеваю сделать пару кадров до того, как он соображает что к чему и снова перевоплощается в гадкого, но жутко обаятельного Влада.

– Это карма, теперь у меня тоже есть твои дурацкие фотки, Ошибка эволюции.

– Вообще от рук отбилась, – в шутку рыкает Грей, и снова вливается в стройный ряд машин.

– И даже наказать будет неком целых несколько дней… – Запрокидываю голову на спинку сиденья, придавая своему голосу совершенно характерные игривые нотки. Господи, откуда это все вдруг во мне взялось? А вообще – ну и ладно.

– Развратил на свою голову, – делано ворчит Влад, но через секунду его лицо снова становится соблазнительно-порочным. – Придется купить штатив, а то вдруг моя Золотая ленточка скучать начнет.

Кажется, я ничего не имею против, чтобы стать зависимой от этих шуток на грани фола.

Но Влад уже паркет машина стоянке около большого, двухэтажного здания с огромными панорамными окнами и фасадом, в котором непонятным, но очень элегантным образом сочетаются элементы модерна и классики.

– Ты здесь работаешь? – Даже вывеска с тремя буквами «ИКС» сама по себе производит впечатление.

– Да, мой офис. Пошли.

Берет за руку, ведет за собой.

Чувствую себя примерно так же, как когда впервые переступила порог его дома.

Вроде бы это просто стены, вроде бы ничего очень прогрессивного типа треугольных лестниц здесь нет, но ка будто даже двери и каждый поворот, маленькая декоративная зона – все на своих местах.

– Влад? – я легонько сжимаю его пальцы, пока мы поднимаемся на второй этаж, по пути встретив очень скрюченного, похожего на знак вопроса, молодого человека.

– Да?

– Когда я решусь открыть свое издательство, то дизайн мне будешь делать ты. Я Вас, Владислав Грей, арендую на весь период работ!

– А в чем проблема не начать прямо сейчас?

– Брать тебя в аренду?

Мы останавливаемся на маленькой площадке около лестницы на второй этаж, откуда открывается вид на просторный зал, полностью лишенный стен, со стеклянными перегородками между рабочими зонами.

– Нет, Нимфетаминка. В чем проблема прямо завтра двигать в сторону своей мечты? Кстати, напоминаю, что здание у тебя для этого уже есть.

Я на секунду столбенею сразу от двух вещей.

Во-первых, потому что вот так запросто призналась Владу в своей розовой мечте, о которой думала примерно как: «Ну, когда-то это будет, где сейчас я, а где – издательский бизнес и контракты с мировыми именами».

Во-вторых – потому что Влад абсолютно точно не шутит.

– Здание есть, – он начинает медленно растягивать губы в улыбку, – я у тебя в эксплозивном использовании, деньги не проблема, бизнес-план поможет сделать очень хорошая контора. Ну и в чем проблема?

Сумасшедший.

Вот сейчас я впервые за время нашего знакомства немного трушу. Ну не считая ситуаций в первые сутки, но тогда это был совсем другой страх и сравнивать с моей полной внутренней растерянностью его точно нельзя.

Он ведь точно не шутит, хотя и улыбается, как будто пока я собираюсь с мыслями и анализирую свои чувства, Грей уже успел прикинуть все плюсы и минусы, оценили возможные убытки в случае провали, сопоставил с вероятными выгодами, и результат его все равно порадовал.

– Ань, так, спокойно. – Он берет меня за плечи, несильно сжимает.

Наверное, у меня на лице написано, что в эту минуту я даже не очень понимаю, за что хвататься – за его предложение или за неприятный скользкий страх, что я вряд ли готова к чему-то настолько глобальному сейчас. То есть, я вообще не готова, потому что об издательской кухне знаю ровно только то, что видела в фильмах и почерпнула из интернета. Я поэтому и устроилась в «Квазар», чтобы хотя бы пощупать эту кухню изнутри.

– Тебе не обязательно отвечать прямо сейчас, – успокаивает Влад.

Думает, что успокаивает, потому что я как раз тешила себя мыслью, что даже если он всерьез, мы можем отложить этот разговора примерно лет на несколько.

Блин, почему в носу вдруг запахло только что сошедшей с типографского станка новенькой книгой? Я даже почти слышу небольшой треск отклеивающихся друг от друга страниц.

– Влад, я же ничего в этом не понимаю.

– Думаешь, все рождаются крутыми бизнесменами? – убаюкивает мою панику.

– Думаю, что даже ты открыл свое агентство, имея определенный опыт за плечами.

– Я пришел в этот мир, – делает жест рукой, как бы намекая, что имеет ввиду не только «ИКС», но и все, сто связано с архитектурой, – из выгребной ямы жизни, Нимфетаминка. Из такого дерьмища, что ты вряд ли сможешь его представить, даже если очень сильно постараешься.

– Грей…

– Просто. Подумает, – перебивает и говорит с мягким нажимом.

– Ты просто не хочешь, чтобы я снова сталкивалась нос к носу с Дианой?

– Ты и так не будешь с ней сталкиваться, – пожимает плечами Влад, и на этот раз в его голосе слышится что-то холодное и циничное. – Думаю, когда некоторые люди прямо выпрашивают парочку волшебных пиздюлей – грех игнорировать их потребности.

Можно считать меня эгоисткой, но я не чувствую себя ни капли виноватой в том, как дальше сложится судьба болтливой красивой Дианы. В конце концов, никто же ее за язык не тянул.

Я обращаю внимание на маячащую в глубине зала мужскую фигуру, киваю Владу и он, чертыхнувшись, заводит меня за руку в основной зал. Проводит между столами, через большую светлую арену, которая, могу поспорить – его личное рабочее пространство. У Грея особенная любовь к огромным окнам, а здесь они сходятся полукругом справа и слева, и солнце заполняет все пространство «арены» теплым рассеянным светом.

Еще дальше, за стеклянной панелью, за столом сидят двое – женщина и мужчина средних лет, оба в очках и внешне как будто даже похожи.

– Аня, это – Ирина Мухова и Михаил Резник, мои юристы.

Я здороваюсь и по очереди пожимаю протянутые мне для рукопожатия ладони.

Мы будем подписывать сделку об аренде?

Но пока я удобнее устраиваюсь на стуле, Ирина кладет передо мной на стол несколько копий одного и того же документа. И видя мое замешательство, взглядом предлагает с ним ознакомиться.

«Мы, ниже подписавшиеся, Владислав… Грей… Анна Александровна… – читаю про себя, бегая взглядом по строчкам, почему-то замечая число, месяц и год рождения Влада. Он Дева, ну надо же. Я не верю в гороскопы, но думала, что тут минимум целый Скорпион. – Даритель… передает… в собственность двухэтажный жилой…»

Что?!

Я моргаю, уверенная, что мне это все точно померещилось, но даже перечитав все еще раз, буквы складываются все в те же слова. Поднимаю взгляд на Ирину с Михаилом, потом – на Влада, но они как сговорились смотреть на меня лицами а ля «совсем_ничего_не_случилось».

– Это какая-то ошибка, – бормочу и зачем-то нервно отодвигаю от себя документы. – Мы разве не должны были подписать договор об аренде? Ты передумал?

– Никакой ошибки, Ань. – Влад, хоть и выглядит спокойным, но в его голосе появилась хорошо знакомая мне жесткость.

– Ты с ума сошел?

– Там же написано: «В здравом уме, крепкой памяти, бла бла бла…»

– Нет, Грей, там совсем другое написано. Я не буду это подписывать. – И абсолютно по-детски прячу руку под стол. Еще одна дурацкая, перекочевавшая из детства привычка – когда не хотела есть манную кашу и пить жутко полезные овощные соки, делала так в знак протеста. Правда, это редко когда помогало.

– Тебе нужно это подписать, Золотая ленточка. – Он достает из кармана пиджака ручку, за пару секунд ставить свои размашистые подписи на всех трех экземплярах, возвращает документы на мою часть стола и упирается ладонями в столешницу. – Видишь, вообще ничего сложного.

Ирина обходит меня со спины, услужливо кладет рядом ручку.

– Влад, мы можем поговорить… наедине?

Он кивает и юристы исчезают почти мгновенно.

Грей подтягивает стул к противоположной стороне стола, садится, закидывает ногу на ногу и просто ждет.

– Я не собираюсь принимать от тебя еще и это, Грей. Даже не проси.

– А я и не прошу. Это мой дом, Нимфетаминка. Он не украден, построен на совершенно честно заработанные деньги. В фундамент не залиты бетоном трупы моих врагов. Уверяю тебя, я имею полное право распоряжаться своей недвижимостью по своему усмотрению. И я хочу, чтобы этот дом принадлежал тебе.

Только что я готовила речь, после которой он бы точно передумал, но после этого сокрушительного спича, у меня снова пусто в голове.

– А еще мне всегда хотелось, чтобы в моем доме была такая женщина, как ты.

– Грей, блин, это не по правилам!

– А мы не договаривались про правила, Ань. – Довольная, совершенно уверенная в себе и каждом своем поступке улыбка, выбивает из меня последние жалкие крохи и без того беспомощного сопротивления. – Я решил, что отдам его тебе еще пару дней назад. Это правда. Никакие вещи, которые ты бы сделала, уже сделала или не сделала на это решение никак бы не повлияли. Дом – твой. Я не передумаю. Даже не пытайся.

Я не знаю, как объяснить ему, что это действительно слишком.

Даже если я влюбилась в этот дом с первой же минуты, как переступила порог. В дом, в причал, который ходит прямо в море, в песок на пляже, во влажный соленый морской воздух рано утром в окна.

– Я чувствую себя какой-то содержанкой, Влад.

– Ты вообще-то со мной даже не трахаешься! – смеется так заразительно, что мои губы непроизвольно начинают дергаться в унисон. – У тебя какие-то странные представления о содержанках, Золотая ленточка. Я хочу, чтобы этот дом принадлежал тебе. Мне будет приятно, что вы с мелкой хозяйничаете в моей крепости. И спокойнее.

Я все равно не знаю, как реагировать на все это.

Не потому что не заслуживаю, или считаю себя недостойной. Я всю жизнь была любимой папиной дочкой, у меня было все то, что мои родители могли мне дать – в тысячу раз больше, чем у Влада. Не то, чтобы я росла прямо ангелом, который жить не мог, чтобы не раздать все свои игрушки другим детям – я просто как-то не очень задумывалась над этим. Хотя те цветные карандаши, клянусь, отдала бы ему все сразу, всю коробку.

Но он как будто просит меня взять то, что я не должна брать.

– Когда-то у меня был дом, – голос Влада наполнен легкой ностальгией. – Ужасный, если честно, какая-то хибара, но там жили моя мать и младшая сестра. И там у меня был теплый чай и хлеб, иногда даже на этом хлебе что-то лежало.

Я сглатываю, потому что прекрасно понимаю, что он снова прячет за этом типа безучастным выражением лица. И на секунду очень малодушно хочется броситься ему на шею, крепко-крепко обнять и не дать ему закончить. Потому что до сих пор не могу понять, как мир может быть таким жестоким.

– Потом дома не стало. И мамы тоже. И сестры. Остался только пепел, обугленные кирпичи и доска. – Влад поджимает губы и на секунду – или даже меньше – крепко болезненно жмурится. – Знаешь, такая очень, блядь, крепкая доска. Все деревянное к хуям сгорело, а она осталась. Добротная доска, примерно как те добропорядочные люди, которые подперли ею дверь проклятого цыганского семейства. Чтоб не вылезли. Как тараканы.

– Влад… – Господи, как же такое может быть?

– Я вернулся уже когда ничего не осталось, – перебивает меня и продолжает уже более жестко, как будто мысленно вернулся в тот день. – Никто не вызвал пожарных, никто даже не пытался что-то сделать. Мне даже закапывать было некого. Не за что. Некуда.

Я встаю, иду к нему и просто беспомощно висну на шее, обнимая так крепко, но все равно как будто недостаточно.

– Ань, слушай, я не ною, я просто хочу чтобы ты поняла. – Обхватывает меня руками.

– Не представляю тебя ноющим, Грей, – бубню куда-то ему в шею, надеясь, что мой голос дрожит хотя бы в половину не так очевидно, как это кажется.

– Я бы тогда все отдал, чтобы они были живы, Золотая ленточка. Дом, камень, стены, стаканы эти ебучие и шмотки – это просто бессмысленная хуйня, это просто мишура. Все это стоит ровно столько, сколько стоишь ты сам. Единственное, что имеет значение, – он аккуратно отодвигает меня от себя, проводит костяшкой пальца по щеке, – это те, кто живет в доме. К кому хочется возвращаться. Кого хочется баловать. Кого хочется защищать.

Хочется сказать ему, что я тоже хочу его защищать, но я просто ни звука не могу произнести.

Наверное, он бы над этим посмеялся от души, сказал бы, что я тот еще наивняк.

– Аня, я, блин, просто хочу чтобы вы были там. Ты когда про переезд заладила – у меня чуть яйца не отсохли, что мои девчонки будут черте где жить, когда у меня два этажа пустых, никому на хуй не нужных комнат.

– Твои девчонки… – повторяю за ним.

Ничего себе, так воз значит, что такое бабочки в животе.

– Мои, конечно. Поэтому, будь, пожалуйста, моей хорошей девочкой, постав подпись, а к тому времени, когда я вернусь, устройте с мелкой нормальный человеческий бардак. Меня этот идеальный порядок уже от души заебал.

Конечно, я подписываю.

И Влад, довольно улыбаясь, хищно клацает зубами возле моего носа.

Глава сорок первая: Влад

Я мысленно выдыхаю только после того, как Аня ставит подписи на всех трех экземплярах. Бля, у нее такое лицо было в первых два отказа, что я абсолютно всерьез подумал, что у меня никакого языка не хватит, отговорить ее от упрямства и сделать по-моему.

Слава богу, моя Золотая ленточка оказалась умной девочкой, и все поняла.

У нас в запасе еще примерно час времени, но прежде чем переходить к основному «блюду», нужно внести еще одну ясность.

– Ань, с арендой придется пока подождать.

Она сначала хмурится, потом смотрит на меня с оторопью.

– Спокойно, все хорошо, – придерживаю ее за плечи, а то она, чего доброго, в обморок грохнется. – Ты все поймешь, когда через минуту сюда вернутся юристы и мы обсудим еще один важный вопрос.

– Никаких больше подарков, Грей, – решительно заявляет она.

– Это касается моего развода.

Она снова морщит свой аккуратный лоб. Почти слышу, как в ее умной голове начинают медленно раскручиваться шестеренки.

– И ты хочешь, чтобы я… была рядом, когда вы будете это обсуждать?

– Ага.

Я просто больше не придумал как показать ей, что наш с Кузнецовой брак – это просто ебучая проблема, как оказалось (спасибо тебе, мужик наверху!) вполне решаемая. Весь фокус был в том, чтобы найти способ поучить мою бывшую хорошим манерам. Жестко, даже если это будет редкостное мудачество с моей стороны. Трогать девочек нельзя, даже если эти девочки – типичные гниды в полный рост. А вот отвесить крепких моральных пиздюлей – святое дело.

– Грей, слушай, я конечно только «за» послушать, как ты собираешься сбить корону с головы своей бывшей, но это совсем не обязательно делать при мне. Я тебе верю.

Ее это «я тебе верю» – бляха, просто реально таю.

– Нимфетаминка, других причину почему ты хочешь уйти, нет?

– Не-а, – копирует мой тон.

– Значит, садись.

Несильно толкаю ее в кресло, даю знак юристам и моя интеллигентная на вид парочка китовых акул от юриспруденции, возвращаются.

Пара минут формальностей – вручить Ане ее вариант договора, протянуть мне увесистую пачку документов по моему разводу.

– Еще раз, – несмотря на присутствие Ани, переключаюсь в режим бессердечного голема, – что есть на руках?

– Экспертиза, доказывающая, что свидетельство о разводе поддельное, – говорит Ирина, называя страницы документа, где собрана вся база. – Все необходимые выписки у нас на руках.

Я знаю, что когда я только озадачил их необходимостью отставить в сторону все дела и решать вопрос, Ирина пообещала поднять все свои контакты и должников, чтобы решить вопрос в максимально короткие сроки. И не соврала. Хотя, они с Михаилом абсолютно точно знают, за что работают.

– Этого достаточно, чтобы аннулировать брак, – подхватывает Михаил.

Краем глаза замечаю, что плечи Нимфетаминки едва заметно поднимаются – и опускаются в выдохе облегчения. Поэтому я и хотел, чтобы она была здесь. Чтобы в этой все-таки замороченной голове не осталось даже тени сомнения в том, что я собираюсь поиметь ее доверие как самый конченный мудак.

– Документы готовы, Владислав Андреевич. Нужна только ваша отмашка.

– Хорошо. Что с брачным договором?

Мне, бля, реально как-то легче стало бодаться в эту степь после того, как однажды я морально согласился при самом хуевом раскладе отдать Кузнецовой все, что она попытается забрать. Еще бы и доплатил, блядь, лишь бы она на хуй полностью исчезла с радаров. Но, как оказалось, доплачивать за мои испорченные нервы, придется ей.

Я ей на хуй нарисую «моральный ущерб».

– Мы готовы предоставить все свидетельства отсутствия совместного проживания, – чеканит Ирина, и стеклышка ее очков в эту минуту зловеще отсвечивают. Есть что-то адское в женщинах, получающих моральное удовольствие от демонстративного окунания в говно других женских особей. Ирина – яркий представитель этой касты. – Свидетели, выписки, все официальные публикации, подтверждающие, что Ольга большую часть времени проводила за пределами страны. Мы сделали официальный запрос в агентства, с которыми она сотрудничала, у нас есть копии всех контрактов.

– Даже подтверждения ее перелетов, – добавляет Михаил. Максимум, на что она может претендовать по брачному договору – имущество, нажитое в фактическом браке.

– На пару моих трусов, – лыблюсь, воображая перекошенную рожу Кузнецовой. Но я хочу вишенку на торте. – Значит, осталось просто заставить ее сделать первы шаг.

– Гм-м… – Золотая ленточка осторожно машет рукой, привлекая к себе внимание. – Я могу это сделать.

Я сначала даже не понимаю, что именно она хочется сделать.

Туплю и в первую секунду думаю, что имеет ввиду какую-то юридическую мишуру, но тут же вспоминаю, что моя Нимфетаминка – чистый гуманитарий.

– Ну… Ты же хочешь, чтобы Кузнецова подала на развод, начала трясти брачным договором и предъявила претензии на твое имущество? – Острожно, как будто ступает по тонкому льду, говорит Аня. – Если она ничего этого не сделает, то прижать ее можно будет только за подделку документов. Административная ответственность. Максимум – какой-то небольшой моральный ущерб. Но если она попытается использовать манипуляции с документами с целью получения материальной выгоды…

Аня запинается, потому что даже мои юристы смотрят на нее с максимальным одобрением.

– Что? – Она моргает, явно чувствуя себя не в своей тарелке. – Я не очень разбираюсь во всем этом, но…

– Ты все максимально правильно поняла.

– Ну! Вот! – Нимфетаминка сразу приободряется. – Я могу помочь. Если ты сам пойдешь к ней и начнешь давить – вдруг не получится? Ну, знаешь, иногда женщины просто не видят, когда им говорят «нет», особенно когда им очень хочется, чтобы это было завуалированное «да».

Ну если вспомнить наш с Кузнецовой последний разговор, то в словах Ани есть своя логика. Моя временно_не бывшая, кажется, готова была из трусов выпрыгнуть, лишь бы получить хотя бы каплю моего внимания. Если я заявлюсь к ней сам, даже если притащу подмышкой здоровенную предъяву на развод, вполне в духе Кузнецовой придумать за меня вспыхнувшие во мне старые чувства к ней.

– И что предлагаешь ты? – Хотя сама мысль о том, чтобы позволить моей девочке просто находиться с Кузнецовой ближе, чем на пушечный выстрел, заставляет меня испытывать адское желание прямо сейчас отселить свою бывшую куда-нибудь на Марс.

– Один раз она уже на меня клюнула, хотя я не сказала ничего такого. Ясно же, что Кузнецовой очень не нравится, что между ней и желанным трофеем стоит препятствием в виде симпатичной другой женщины.

Симпатичной?!

Я уже жалею, что в ближайшие сорок восемь часов (если не больше!) у меня не будет возможности доказать и рассказать ей во всех самых пошлых выражениях, насколько она охуенная.

– И…?

– Я могу подстроить нашу встречу, вывести Кузнецову на эмоции, заставить ее почувствовать себя полным ничтожеством и в отместку она, конечно, сразу же побежит подавать на развод и начнет трясти пипидастрами. То есть, я хотела сказать, адвокатами и брачным договором. Потому что будет думать, что ты прибежишь к ней с мировой, а в качестве условия она потребует ликвидировать меня из своей жизни. Ну, вот так устроена тяжелая и извилистая женская логика, Грей.

– Импульсивность – это хорошо, – тут же подхватывает Ирина. – В спешке всегда остается много пробелов.

– Согласен. – И Михаил туда же.

– Только есть два «но»: в лицо тебя Кузнецова не знает. И я не хочу, чтобы она своим грязным языком даже просто шевелила в твою сторону.

И тут Аня делает такое лицо, что даже одного этого выражения лица достаточно для четкого понимания – моя Золотая ленточка сможет за себя постоять.

– Грей, я знаю, что делаю. К моим услугам были лучшие стервы Сан-Франциско! И, кстати, тебе не кажется, что у меня есть как минимум одна очень веская причина, чтобы желать лично щелкнуть Кузнецову по носу?

– Судя по твоему боевому настрою, Аня, ты собралась как минимум отбить ей почки. – И вот прямо сейчас я сам до конца не понимаю, сколько в моих словах шутки, а сколько – констатации очевидного факта.

Но, блин, я очень даже в курсе, на какую «вескую причину» она намекает.

– Ну допустим, просто допустим… Каким образом ты собираешься подстроить вашу встречу?

– Я знаю, где она бывает, забыл? Я все придумала. Доверься мне, Грей. Совсем не обязательно все тащить самому. Считай, что это мой вклад в наше общее заслуженное воздаяние.

Я готов влюбиться в нее еще сильнее только за то, что в лексиконе моей Нимфетаминки есть вот такие слова.