Текст книги "Собственность Короля (СИ)"

Автор книги: Айя Субботина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)

Глава тридцать восьмая: Аня

На часах уже почти одиннадцать, когда до меня вдруг доходит, что в доме стало подозрительно тихо. Сегодняшний день был таким изматывающим, что только присутствие Влада не дает мне расслабиться и провалиться в сон. Хотя правильнее было бы сказать – с каждой минутой к полуночи меня начинает потряхивать от витающих в голове мыслей о том, что мы проведем ночь под одной крышей.

Конечно, это будет не в первый раз.

Конечно, Грей точно не будет ни к чему меня принуждать.

Не уверена я только в одном – в том, что мне хватит ума первой на него не запрыгнуть.

Я допиваю остатки чая и крадясь в гостиную, чтобы проверить, почему эти любители приносить в жертву своих звероподобных последователей, вдруг стали такими молчаливыми. И появляюсь как раз в тот момент, когда Влад берет на руки крепко спящую Марину и, подмигнув мне, несет ее на второй этаж. Что-то мне подсказывает, что после всех сегодняшних впечатлений, разбудить ее завтра в школу мне даже пушечный выстрел не поможет.

Возвращаюсь на кухню, в сотый раз пытаюсь смахнуть пылинки с идеально чистых стаканов и тарелок, уже стоящих на своих местах.

Да с чего я вообще решила, что Влад спустится вниз? У него же завтра вылет, нужно выспаться, наверное, и перед поездкой в аэропорт дела есть. Наверное, уже зубы почистил и десятые сны видит.

– Проспит теперь как убитая, – слышу его немного охрипший от смеха голос, и непроизвольно подпрыгиваю на месте, как будто под пятки пустил ток.

– Спасибо, что остался с нами, Грей. – Кажется, голос выдает мои нервы с головой.

– Опять не по имени, – ворчит.

Я потихоньку поворачиваюсь к нему лицом. Звук, который чуть не вырывается из моего горла – странная смесь разочарования и облегчения, потому что Влад не стоит у меня за спиной, а рыскает в холодильнике в поисках бутылочки с соком. Находит такую, отвинчивает крышку и жадно пьет.

Я готова признать себя полной извращенкой, но от вида его медленно скользящего в так глотанию кадыка, у меня начинают дрожать колени. Хорошо, что между нами есть свободное пространство, потому что, клянусь, ничего не помешало бы мне дотронуться до его шеи.

Прижаться к ней губами, попробовать языком на вкус.

Прикусить этот «акулий плавник».

Да блин.

Я резко отворачиваюсь, отвинчиваю кран до отказа и сую под ледяную струю ладони, надеясь, что это хотя бы немного понизит градус кипения моей крови.

– Когда ты вернешься? – Чувствую, что Влад за мной наблюдает.

– Через два, возможно, три дня.

– А вылет у тебя во сколько?

– В двадцать тридцать завтра. Днем есть пара важных дел. И с одним из них мне нужна твоя помощь. Формальная, но без тебя не обойтись.

Я бы согласилась вместе с ним даже на вулкане посидеть, но вместо этого говорю, что он может рассчитывать на меня во второй половине дня. Поворачиваюсь, начинаю трещать про свою работу в «Квазаре».

Влад обходит столешницу, становится рядом.

Сначала даже обидеться хочется, потому что он меня как будто не слушает, но после пары уточняющих вопросов, переходит к главному:

– И сколько лет этому дофига понимающему главному редактору?

– Тридцать… пять, кажется. Но это семейный бизнес, так что он наверняка варится в нем с самого детства и понимает, что делает. Так что…

– Да срать я хотел на его понимание, – кривится Влад. – Предупреди его мягко, что если он будет к тебе свои жутко интеллигентные грабли протягивать – я его на хуй урою. Хотя нет, лучше я сам предупрежу.

– Ты же вообще к итальянкам собрался ехать. – Я подтягиваюсь на руках, удобно устраиваю попу на кухонной тумбе. – Им ничего не хочешь передать, м?

Грей оказывается рядом так молниеносно, что я даже не сразу понимаю, почему мои секунду назад заброшенные одна на другую ноги вдруг оказываются бесстыже широко разведенными.

И его пальцы на моих коленях кажутся еще более смуглыми.

А сила и жесткость, с которой он их сжимает, выдергивают из моих легких возмущенный стон.

Черт, Влад такой высокий, что даже сейчас, мой взгляд все равно упирается куда-то ему в грудь.

– Не рассчитывай на извинения, Ань, – его голос как будто переключился в режим дьявольского искусителя, – я предупреждал, что буду распускать руки.

– Так что насчет итальянок? – Прикусываю губу и запрокидываю голову, чтобы смотреть ему в глаза.

– Плевать на итальянок, – отвечает с подкупающей искренностью. Скалится именно так, как мне нравится больше всего: уголком рта, показывая как будто почти по-вампирски длинный и крепкий клык. – И на француженок. Американок. Немок. Всех Мисс Мира. Помнишь, что я говорил насчет мозолей? Запомни мои ладони такими!

Смеется, немного запрокинув голову, соблазняет ямочками на щеках.

Красивый такой – умереть можно. Да он любого Голливудского красавчика на лопатки уложит и сверху проедется.

Мое сердце, клянусь, замирает.

Пропускает удар.

Руки начинают жить своей собственной волей, цепляются в его футболку на груди, тянут ко мне.

– Аня… Бля…

Я просто прижимаюсь губами к его губам.

Это, наверное, самый безобразный поцелуй в его жизни.

Но мне так хочется, чтобы в этот раз наконец-то закружилась голова.

– Че-е-е-ерт, Ань… – Он с нажимом раскрывает мои губы своими, выдыхает себя мне в рот. – Можно я тебя хотя бы рот выебу?

– Нужно, – просто отвечаю.

За секунду до того, как он уточняет:

– Просто языком.

Я должна краснеть и заикаться, но видимо в моем тихом омуте водится самый отбитый сорт чертей.

– Нимфетаминка, я не хороший мальчик. – Грей перехватывает инициативу, заводит ладонь мне на затылок, сжимает волосы в кулаке и оттягивает назад, нависая надо мной всем своим умопомрачительным телом, запахом и взглядом. – Можешь мне отсосать? Серьезно?

Я все еще жду, когда проснется стыд.

Оживут и начнут бить в набат принципы.

– Покажешь как… Влад? – Прикусываю нижнюю губу. И вдруг понимаю, как это выглядит со стороны: девственница, отличница, золотая ленточка, предлагающая такое. – Влад, я никогда не… честное слово…

– Заткнись, Ань. – Еще чуть сильнее сжимает волосы в пальцах. – У тебя на лбу это написано. Блядь, у меня сейчас яйца лопнут. Башку мне сносишь.

Мое тело реагирует на все эти грубости и пошлости совершенно невозможным стоном.

Одна моя американская подружка как-то с упоением рассказывала, что у ее нового парня настолько вкусный член, что она как сумасшедшая хочет делать ему минет утром, в обед и вечером. Мне тогда ее слова показались несколько преувеличенными, мягкого говоря. Я никогда не была снобкой, даже спокойно слушала, как мои подруги проводят время с двумя или даже тремя мужчинами, или принимают приглашения в постели ищущих новых впечатлений семейных пар. Но минет… Это же просто ода мужскому доминированию.

Когда я на секунду прикрываю, а потом снова открываю глаза, взгляд Влада дает ровно один ответ на все мои душевные противоречия. Справедливости ради – сейчас их почти нет, кроме неприятного страха показаться слишком распущенной и опытной, для своего «безобразного девственного» статуса.

Он смотрит на мои губы.

Абсолютно почерневшим взглядом.

Как будто от того, пойду ли я до конца, зависит его жизнь.

И его пальцы в моих волосах совсем не делают больно, хотя он явно не собирается выпускать их и потом, когда я буду стоить на коленях с его членом во рту.

Черт. Мои ноги инстинктивно сжимаются просто от того, что в моем мозгу случается это словосочетание – его член у меня во рту.

– Ань? – Он наклоняется к моим губам, отпускает ногу и снова проталкивает мне в рот свой большой палец. Я сразу сжимаю вокруг него губы, вздрагивая от вкуса кожи. – Ты ничего не должна делать, если не готова пойти до конца.

– До конца? – Мой мозг так оккупирован пошлыми картинками, что смысл его слов неумолимо ускользает. – Когда женщина сосет, мужчина обычно хочет кончить ей в рот. Я хочу, чтобы ты кончил в мой рот, Грей. Или ты какой-то другой конец имеешь ввиду?

– Матерь божья… – стонет он, как будто одновременно нервно смеясь. – Да, Нимфетаминка, я как раз это имел ввиду. Хочу, чтобы ты отсосала так.

Мне кажется, только что моя сущность тихони окончательно покинула мозг, уступив место маленькой раскрепощенной женщине, у которой есть целый вот такой красивый до безумия, горячий мужчина.

Я опускаю руки на его грудь, немного нервно сжимаю в пальцах простую хлопковую домашнюю футболку. Неуверенно тяну ее вверх, но Влад справляется быстрее: захватывает края, стаскивает ее через голову и бросает куда-то за спину как ненужную тряпку.

Мои ладони снова моментально к нему прилипают.

Кожа покалывает от нетерпения, пока веду пальцами по мощной гладкой груди, как будто перебираю странно переплетенные рисунки его татуировок, ниже по ребрам, отчего Грей непроизвольно с шумом втягивает воздух через стиснутые зубы.

На живот.

Ох, боже, этот офигенный пресс создан для того, чтобы его гладить.

Опускаюсь еще ниже, пропускаю край домашних штанов, которые как обычно низко болтаются у него на бедрах.

Мы с Владом смотрим друг на друга в тот момент, когда мои пальцы обхватывают его твердый член через одежду.

Грей сглатывает.

На секунду прикрывает глаза. Его офигенно длинные ресницы почти касаются щек.

Еще один нервный вздох. Дрожь по телу, которую я чувствую почти как собственную.

Сжимаю пальцы сильнее – и он снова вздрагивает. Это просто какой-то отдельный вид визуального порно – смотреть, что с ним делают мои, будем откровенными, очень неловкие прикосновения.

Глава тридцать девятая: Влад

Я целиком и полностью отдаю себе отчет, что собираюсь засунуть член в рот этой целке-невидимке.

Более того – я собираюсь в него кончить.

Я, блядь, так сильно собираюсь в него кончить, что уже прямо сейчас ладони чешутся обхватить ее горло и чувствовать, как громко, часто и судорожно она будет глотать.

Мне ни хрена не стыдно и нет ни единой мысли вспомнить о хороших манерах и уложить Нимфетаминку в постель с моим почти целомудренным поцелуем куда-нибудь. Да хуй там плавал! Я чуть не кончил минуту назад от одного ее «нужно».

Аня с любопытством подбирает правильный ритм, гладит мой полностью готовый к подвигам член через одежду. Мы продолжаем смотреть друг на друга, и на секунду я даже не очень уверен, что мне нравится больше – наш зрительный контакт или постепенно нарастающий ритм ее ладони. Даже через несколько слоев ткани я все равно слишком остро реагирую на ее пальцы. Если она не остановится, то я имею все шансу бурно кончить себе в трусы. При всем моем адовом терпении – ну на хуй эти детские куличики.

Больно я ей никогда в жизни не сделаю.

Но надо переходить к играм для взрослых девочек.

– Нимфетаминка, я не образец терпения, сорян. – Нервно смеюсь, пока одной рукой приспускаю штаны вместе с трусами, и выдавливаю короткое «бля-я-я-я-я…» когда она тут же возвращает пальцы на член, но теперь уже без единой преграды. – Я клянусь, что не сделаю тебе больно. У тебя всегда есть твое законное слово «нет». Если тебе хотя бы что-то не понравится – просто говоришь его, и я исчезну со скоростью света.

– Даже не собираюсь, – слишком быстро отвечает она.

Проводит ладонью по всей длине моего члена, притрагивается большим пальцем к голове, которая уже настолько чувствительная, что я до боли сжимаю челюсти, чтобы не стонать и не толкаться в ее ладонь слишком очевидно. До того, как скажу то, что сказать просто необходимо.

– Я не смогу закрыть свой грязный рот, Ань, – проталкиваю язык дальше ей в рот, показывая, как именно ей нужно увеличить темп. – Я буду матерится, говорить всякую хуйню. Буду, вероятно, немного грубым. Потому что я трахаюсь вот так. Но в большей степени потому что ты пиздецки охуенная.

Она прижимает большой палец к головке моего члена, медленно размазывает выступившую смазку.

Да я, блядь, сейчас реально обкончаюсь.

– Классно дрочишь, Нимфетаминка. – Наклоняюсь к ее губам, заменяю палец языком. Аня моментально обхватывает его губами, сосет как будто чертов леденец. Приходится снова сжать ее волосы, отодвинуть от себя. – Ань, мы договорились?

Ее серы глаза в эту минуту становятся почти прозрачными.

А губы уже припухли, хотя я еще даже не начинал.

И эти офигенные губы, по которым она проводит языком, делая их просто невыносимо влажными для каждой моей окончательно слетевшей с катушек фантазии, произносят:

– Трахни меня в рот, Влад.

Мое терпение, понимание, сдержанность и недобитый хороший мальчик только что отправились строем в пешее эротическое.

– Ну все, пиздец тебе, Ань.

Я сдергиваю ее на пол, надавливаю на затылок.

Стону уже вообще ни хуя не сдержанно от того, как охотно она опускается на колени, податливо разводит их в сторону, когда я вдавливаю между ними себя. Забираю ее волосы в кулак, оттягиваю назад. Она снова лижет свои пухлые губы, наблюдая за тем, как я пару раз резко провожу ладонью по всему члену, задерживая пальцы около головки.

– Нравится? – Почему-то хочется услышать ее «да», а лучше какую-то еще одну пошлую хуйню. Телкам нравится обрезанный член, но мне сейчас на всех этих гипотетически существующих телок срать. Я хочу, чтобы нравилось ей.

Вместо ответа Аня отталкивает мои руки, обхватывает член ладонями и снова находит нужный ритм. Даю ей поиграть, привыкнуть.

Терпение чертовски быстро тает.

Но хуй с ним – вряд ли мой невинный кокос с первого раза готова отсасывать полчаса с пританцовываниями. Я так точно не готов столько терпеть.

– Открывай рот, – отодвигаю ее руки, направляю голову к своему паху.

Она послушно исполняет.

Толкаюсь бедрами в ее губы.

Замираю уже просто от ощущения их на своем переполненном члене.

Бляха, реально же ни хрена терпения нет.

– Шире, Ань.

Она пробует.

Немного оттягиваю ее голову вниз, контролируя угол, под которым начинаю первые толчки. Фактически, она просто сосет головку, иногда задевая ее языком, но сейчас этого вполне достаточно.

У меня и так блядские звезды в глазах.

Спокойно, Влад. Спокойно, долбоёб херов, это же маленькая целка, ебать ее в горло…

Аня обхватывает мою задницу ладонями, толкает к себе навстречу.

Вбирает так много, как может.

Я хрипло посылаю все к хуям, надавливаю на ее затылок.

Долблю раз, второй, третий.

Об эти влажные посасыающие звуки, разбивается мое последнее терпение.

– Классно сосешь… Аня… Аня… – Отодвигаю ее голову, давая отдышаться. На секунду жутко очкую, что увижу на ее лице отвращение, страх. Любую другую херню. Но она, блядь, улыбается! Довольная, чувственная, максимально охуенная девочка. – Да ты меня убиваешь, на хрен.

Открывает рот.

Умоляю, побудь плохой девочкой еще немножко, Золотая ленточка.

Тянет голову вниз с совершенно очевидными намерениями.

Проводит языком по яйцам.

Терпение к хуям.

Накручиваю ее волосы на кулак, подталкиваю к члену, толкаю его в рот.

Дальше, глубже.

Чувствую, как она сжимает горло.

– Блядь, блядь… – Я хочу смотреть, но перед глазами растекается какой-то разноцветный калейдоскоп. – А-а-а-ань… Йобаный все его на хуй…

Яйца дергаются вверх.

Меня чуть не разрывает от оргазма где-то в мозгу и в члене одновременно.

Сердце в галоп.

Я кончаю в ее рот длинными толчками, продолжая вдалбливать член, но это, блядь, ни хрена не отпускает.

Первыми переполненная нервная система вырубает ноги.

Меня тупо валит на пол.

Нужно сфокусироваться, но как же, сука, тяжело.

Обхватываю ее лицо ладонями.

Какая же она красивая – взъерошенная и, простите меня пуритане, заёбаная в прямом и самом прекрасном смысле этого слова.

– Все… хорошо? – слегка трусливо спрашивает моя Золотая ленточка.

– Хорошо – не правильное слово. – Тяну ее на себя, потому что заваливаюсь на спину, а отпускать из объятий не хочу ни на секунду. – Охуенно. Максимально пиздато. Кайфово.

Улыбается такая довольная.

Ловлю ее в этот момент, целую.

Влажно, горячо, выебывая вдобавок языком, потому что мне вот прям сейчас хочется на второй, мать его, круг.

– Влад… – Она легонько отстраняется, смотрит слегка ошалело.

У меня аж яйца сжимаются от страха. Что не так? Секунду назад была довольная!

– Ты же… ну… в общем…

– Кончил тебе в рот, да, – подсказываю. И в моменте догадываюсь, что напридумывала ее светлая голова. – Прикинь, целовать свою женщину после того, как она сделала тебе кайфово – это нормально. Выкинь эту патриархальную хуйню из своей умной головы.

– Вла-а-а-ад… – Тянет мое имя так, что мой член снова готов ее долбить. – Я рада, что моя безобразная девственность тебя дождалась.

Даже вот не знаю, как ей сказать, что пазл в моей голове давно сложился.

Сначала я избавляюсь от Кузнецовой. Потом тащу в ЗАГС мой Кокос. И только потом – цветы, свечки, шампанское и максимально ванильное лишение ее этой драгоценной невинности.

Я сгребаю Аню в охапку и как свою самую ценную добычу тащу в спальню.

Главное, не думать о том, как вкусно она пахнет кокосом, морским соленым воздухом.

Сексом.

И мной.

– Ты меня в свою спальню принес, – она сонная, но все равно неловко сопротивляется, когда безапелляционно укладываю ее в свою постель и укрываю одеялом до самого кончика носа.

Мне нужно в душ и собрать сумку в дорогу, а если зацеплюсь хотя бы за торчащее из ее волос ухо – хана, не слезу с нее пока в принципе буду способен дышать.

– Марина же может увидеть. – Зевает, вряд ли отдавая себе отчет, что в эту самую минуту копошится как сытая пригретая кошка, и еще плотнее заворачивается в одеяло.

– Ну и пусть. – Не вижу в этом проблемы. – Твоя мелкая та еще сводня, чтоб ты знала. Всех твоих ухажеров мне сдала, с паролями и явками.

Я даже готов поспорить, что мелкая нас с радостью благословит вообще на все.

На всякий случай заглядываю в комнату и к ней. Марина спит точно в такой же позе как и Аня – завернувшись в одеяло как сова, еще и сопит примерно так же.

Моей сестре было всего шесть. Она была в два раза меньше этой мелкой, но сопела абсолютно точно так же.

Меня подташнивает от кусающего глубоко внутри понимания необходимости их оставить. Всего на пару дней, в доме, который как крепость, который даже маленький Армагеддон может выдержать. С удвоенным количеством охраны. Я подстраховал везде, где это возможно, и где невозможно – тоже. Идеально было бы просто посадить их здесь и чтобы даже носы на улицу не вытаскивали. Но я прекрасно знаю, каково это – сидеть в клетке, и когда разрешение выползти на солнечный свет хотя бы на пару минут зависит от правой пятки жирного тупого надзирателя. Ане и мелкой я такой судьбы не желаю.

А еще она, блин, Шубе дала отпор! Моя целка-невидимка и Золотая ленточка выдержала прессинг старого козла. Да за одну такую рекомендацию Нимфетаминку переговорщиком любой его конкурент к себе примет с распростертыми объятиями.

Все будет хорошо.

Я повторяю эти слова пока быстро, уже заученными движениями собираю сумку. Только самое необходимое на пару дней. Даже если случится любое непредвиденное ЧП – я держу в уме возможность арендовать частный джет одного моего очень «крепко упакованного» клиента.

Принимаю душ, ерошу волосы, пока с них не стечет вода.

Забираюсь под одеяло. Без трусов, да, потому что обычно именно так я и сплю.

Притягиваю Аню к себе за талию. Беззвучно рычу, когда она сквозь сон вертит своей офигенной задницей, удобнее, как ложка, устраиваясь как раз у меня в паху. Надеюсь, после этого ей не будет снится гоняющийся за ней багет.

– Вла-а-ад…. – тянет мое имя сквозь сон немного охрипшим и как будто мурлыкающим голосом, от которого мой мозг вштыривает почти не меньше, чем час назад от ее охуенного рта на моем члене. Заводит руку назад, как будто точно знает, где моя голова. Запускает пальцы мне в волосы. – Не стригись, ладно? Никогда. Ты такой красивый, Вла-а-а-ад…

Мои руки обхватывают ее изо всех блядских сил.

Я за эти пару дней без нее точно кукухой поеду.

Глава сороковая: Аня

Ненавижу, ненавижу этот проклятый будильник.

Чтобы ты провалился так орать.

В охапке. Влада спать так хорошо, что хочется остаться в кровати на всю жизнь, просто лежать тихой мышью и чувствовать как уверенно бьется его сердце, а ровное теплое дыхание щекочет волосы на макушке. Его так много, что он как будто обнимает меня всю, облетает руками и ногами, греет собой.

Кое-как осторожно выбираюсь из-под его руки, натягиваю первое, что попадает под руку – греевские штаны и футболку, конечно же, потому что в моей пижаме с утра немного прохладно. Кажется, расхаживать в его одежде скоро станет нашей маленькой традицией.

Нашей.

Я пробую покрутить это слово в уме, пытаясь понять, почему меня ничего не смущает. Почему не хочется заморачиваться на тему «а будем ли вообще «мы?» Я в принципе даже причину думать об этом не нахожу.

Влад приоткрывает один глаз, как будто чувствует, что я его разглядываю.

Он, блин, реально же красивее всех мужчин на свете.

– Доброе утро, Ань, – сонным котом тянет Грей.

– Что хочешь на завтрак? – Очень хочется прыгнуть к нему, обнять, расцеловать просто как ненормальной. И песня еще в голове эта как нарочно: «Эндорфины пошли, фантазия пошлит…».

– Ань, не надо так стараться. Можем заехать куда-то на завтрак. Поспи лучше лишних десять минут.

– Заедем, обязательно, в другой раз. А сегодня я тебя балую, Грей.

– Кофе будет достаточно, – зевает, приподнимает на локте и ерошит волосы, которые даже вот так, только от подушки, выглядят так, как будто их надо на пальцы накручивать, трогать и сжимать.

Я бегу на кухню вприпрыжку, потому что искушение последовать его плану слишком велико. А мне еще Марину нудно растолкать.

Когда через двадцать минут я сгребаю в тарелки свежий скрэмбл и ломтики бекона, Влад «громко» заявляет о своем присутствии самым сексуальным в мире запахом. Я хихикаю, когда закручивает вокруг меня руки и нарочно щекочет по ребрам.

– Блин, я же уроню, Грей! Голодный будешь!

– Я тебя сожру, – охотно находит альтернативу. – Блин, слушай, настоящий американский завтрак? Что за «trad wives» у меня на кухне?

– Закатай губу обратно, Грей.

Нас перебивает сонная, но уже причесанная и одетая Марина. Вид Грея ее, конечно, радует, но не до такой степени, чтобы она обошлась без пяти минут ворчания.

Влад сначала отвозит до школы Марину, потом подбрасывает меня до офиса «Квазара». Помогает выйти из машины, окидывает взглядом большое красивое здание редакции. Но кривится и, конечно, отпускает пару профессиональных замечаний, почему это точно не_красиво.

– Я заберу тебя в час, Нимфетаминка. Подходит?

– Абсолютно.

Он снова притягивает меня к себе.

Высокий, жутко красивый, ошеломительно горячий.

Я влюбилась по уши.

Влад смазано проводит губами по моей щеке, выуживая из моих внутренностей мурлыкающие звуки. Кажется, издаю их впервые в жизни, потому что для моих голосовых связок это точно что-то новое.

– Клянусь, что очень хочу тебя поцеловать, Нимфетаминка, – голов у него хриплый до невозможности, – но есть одно очень важное дело на сегодня, и если я это сделаю – есть очень большая вероятность, что мозги мои на место встанут не так быстро, как нужно.

– Кажется, ты меня только обозвал женщиной, которая ломает тебе мозг, – шучу, чуть сильнее потираясь об его колючки. Боже, я точно стану от них зависимой. Или уже?

– Вообще-то, это должен был быть комплимент, женщина! – В шутку и почти целомудренно шлепает меня по заднице.

С тяжелым вздохом, позволяет мне выскользнуть из его объятий.

Сначала я думаю, что неприятный зуд в районе затылка – это потому что моему голодному до него телу не хочется отпускать Влада даже на пару часов, но потом соображаю, что дело не только в этом. Пара моих коллег – женщины моего возраста и немного старше – нарочно медленно поднимаются по крыльцу до главного входа, чуть не сворачивая шеи на нас с Греем. Парочка, тех, что совсем молодые, о чем-то выразительно перешептываются.

Я жду, пока машина Влада отъедет со стоянки и только потом захожу внутрь.

Почти сразу наталкиваясь на Зайцева. Он мое появление встречает с широкой улыбкой и сразу вежливо интересуется, нужна ли мне какая-то помощь.

– Я еще даже на своем рабочем столе порядок не успела навести, Андрей Викторович.

– Можно просто Андрей.

– Я думаю, что для соблюдения субординации…

Он не дает мне закончить, откашливается и сразу преображается в отстраненного начальника, который еще раз желает мне поскорее влиться в коллектив редакции и проявить свои таланты переводчика с лучшей из сторон.

У меня на столе полная коробка разных канцелярских принадлежностей, стикеры для работы, ручки и даже свой маленький принтер для быстрой печати. Полчаса уходит на то, чтобы разложить все по тумбочкам и организовать нужное и удобное мне рабочее пространство.

Потом берусь за перевод.

… и отрываюсь от него только когда уровень шума вокруг меня поднимается до непривычной отметки. Оглядываюсь – половина коллектива явно собирается на обед, время как раз около двенадцати, но примерно половина остается на рабочем месте. Правда, к кофейной машине уже целая очередь выстроилась. Ну что ж, хороший повод завести непринужденную беседу.

– Привет, – первой заговаривает со мной высокая и очень эффектная брюнетка.

Ее лицо запомнилось мне еще утром, на крыльце. На работницу издательства она, мягко говоря, не похожа абсолютно, я напоминаю себе о том, что внешность часто обманчива. И одна такая «обманчивая внешность» оказалась лучшим мужчиной в моей жизни.

– Привет. – Улыбаюсь и зачем-то показываю на чашку в руке. – Надеюсь, я не успею обзавестись внуками пока дойдет моя очередь. Я – Аня.

– Диана. – Она оценивает меня с ног до головы, причем делает это явно подчеркнуто.

– Что-то не так с моей одеждой? – Я быстро вспоминаю требования к дресс-коду – я их совершенно точно не нарушила, чего нельзя сказать о половине коллектива и коротком платье самой Дианы, декольте которого даже с натяжкой не подходит под определение «сдержанный официальный верх».

– То есть ты теперь новая девочка Короля? – спрашивает в лоб и звучит это так, будто на меня только что опрокинули ведро помоев.

Я помню, что Паша говорил, что имя Влада в определенных кругах имеет вес (или оно имеет вес везде?) и сам Грей тоже отпускал комментарии по поводу того, что мне придется производить впечатление его «собственности». Как мне реагировать на этот выпад, я не очень понимаю, поэтому первую секунду просто теряюсь.

– Аня, значит, – продолжает Диана, и ее красивые большие губы – произведение искусства профессионального косметолога – искривляются в насмешке. – Вот значит, что за Аня.

– Что не так с моим именем?

– Он меня Аней пару раз назвал, когда мы трахались. – Она произносит это таким обыденным тоном, как будто это что-то обыденное, как чиста зубов перед сном. – На прошлой неделе. Или несколько дней назад?

На прищуривается, но это настолько плохая попытка изобразить задумчивость, что я сразу понимаю, какой вариант правильный.

За все время, что мы знакомы, он только один раз ночевал дома.

И пропадал со связи почти как Золушка, когда стрелки часов переваливали за отметку «времени для взрослых». Я же не вчера родилась, и даже тогда прекрасно понимала, что он проводит время не с томиком Ремарка, предаваясь меланхолии.

Но это все равно неприятно царапает внутри.

– А ты очень смелая. – Я лучше провалюсь сквозь землю, чем покажу что ее слова меня задели. – Если бы мужчина во время секса называл меня другим именем, я бы точно не стала рассказывать об этом с главной площади города.

Ее красивое – оно правда красивое – лицо кривится и становится немножко похожим на поплывшую свечку. Особенно забавно смотрятся опустившиеся уголки идеальных губ.

– Ты просто маленькая дура, если думаешь, что что-то для него значишь, – говорит Диана.

– Очень, очень, очень непрофессионально, – я нарочно делаю такую длинную подложку, – говорить такие банальные фразы, работая в книжном издательстве. Есть же сотни более подходящих цитат. «Лучше пусть мне завидуют, чем сочувствуют».

– Что? – не понимает Диана.

– Не «что», а «кто» – Геродот. Я тебе от всей души чисто по-женски сочувствую. Я бы от такого точно фригидной стала. Но, знаешь, с моим именем Грей точно ни разу не ошибся.

Лицо красивой Дианы окончательно растекается.

Мне от этого не то, чтобы легче, но хотя бы какая-то сатисфакция за открытую попытку унижения. Если бы мне не была так нужна эта работа, я бы просто сейчас положила заявление на стол, лишь бы не видеть больше красивое лицо и идеальный губы Дианы. Правда, она моментально исчезает с радаров, «уступая» мне свою очередь за кофе.

– Не слушай эту оторву, – говорит пожилая женщина, кажется, из отдела кадров. – Язык без костей, голова без мозгов.

– Мне все равно. – Пожимаю плечами, хотя на самом деле чувствую себя далеко не так радужно, как хочу казаться.

– Тут кафе внизу, – догоняет меня голос женщины, – там совершенно потрясающий киш с лососем и запеченный камамбер с орехами, изюмом и клюквой. Просто пальчики оближешь. А после нашей Дианы нужно обязательно что-то съесть, чтобы кислотность в желудке не повысилась.

Я все-таки улыбаюсь, потому что действительно хочу есть.

– Аня, – представляюсь.

– Лариса Павловна, – называет свое имя, и под руку ведет меня к лестнице. – А ты молодец, так ее отбрила. Точно теперь разорится на тональные крема – прыщи замазывать.

***

Влад заезжает за мной как и договаривались, минут за пять до назначенного времени.

Я нарочно выхожу на крыльцо – не хочу, чтобы он заходил внутрь и столкнулся там с Дианой нос к носу. Не потому что ревную – почему-то именно к ней я вообще ничего такого не чувствую – а чтобы избежать идиотской ситуации почти как из дешевого романтического фильма или миллионы аналогичных любовных романов.

Влад протягивает мне стаканчик с кофе из модной кофейни, и на вкус он просто невероятный – смесь вишневых нос арабика, кокосовых сливок и легкого послевкусия имбиря.

– Вкусно, спасибо. – Натягиваю на лицо улыбку, и быстро, пока мне еще удается держать рот на замке, иду к машине.

– Ань? – Влад опережает меня, упирается ладонью в дверцу машины, стоя у меня за спиной. – Что уже случилось?

– Ничего. – Не хочу вот эти ужасных банальностей, но за целый час я так и не придумала, как экологично все ему рассказать. А главное, так и не нашла внятный ответ на вопрос – а стоит ли вообще рассказывать? – Я просто устала. Это мой первый рабочий день, и у меня немного разболелась голо…

– Тебя кто-то обидел? Шуба снова? Отчим твой?

Обращаю внимание, что он медленно сжимает пальцы в кулак.

– Нет, Влад, дело не в этом.

Набираю в легкие побольше воздуха и поворачиваюсь к нему.

Слова Дианы ничего не изменили – он все такой же чертовски красивый, и у него все те же идеально выгоревшие на солнце волосы, и даже щетина какая-то правильная, вот как будто на обложку книги «Пособие по выращиваю идеальных колючек». Я и так знаю, что ее слова яйца выеденного не стоят.