Текст книги "Отдых и восстановление (СИ)"
Автор книги: Арабелла Фигг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 31 страниц)
Народу на Равноденствие собралось поменьше, чем на Солнцеворот, понятно: поди доберись по весенней распутице до Ведьминой Плотины хотя бы из Старицы. И никто из жриц так и не приехал. Говорили, будто матушка Саманта совсем плоха, уже еле встаёт с постели, но обещает проклясть того или ту, кто притащит к ней безбожного колдуна, нагло называющего себя целителем. Кажется, подумала Катриона, с головой у старушки совсем того… печально, как говорит сира Вероника. Матушка-ключница по сёлам с проповедями отродясь не ездила, а остальные, если верить сплетням послушниц, пребывали в растерянности, не зная, кого слушаться: старшая жрица болеет, а ключница вдруг обнаружила, что преемницей матери Саманты станет вовсе не она, а заносчивая городская сучка, которая в Волчьей Пуще без году неделя, а гляди-ка, куда уже замахнулась…
– Сир Матиас, может быть, вы проповедь прочтёте, – спросила Катриона. Она это и прошлой весной спрашивала, и позапрошлой, но Бирюк привычно отозвался:
– Не-не, я двух слов связать перед такой толпой не сумею, а вы уже привыкли. Говорите вы’.
Катриона поймала себя на том, что пожимает плечами, словно дорогой консорт, и поднялась к застеленному парчовым покрывалом временному алтарю. Клементина с Аларикой и Мадленой наделали из лоскутков столько цветов для зазеленевших тополевых веточек, что в глазах рябило от лепестков всех цветов радуги. Веточки эти в конце праздника разберут и унесут по домам все желающие (вернее, конечно, те, кто успеют), так что следующей весной на маленьких домашних алтарях появятся новые тряпичные цветочки. Шёлковые, атласные, бархатные, с гроздьями бисера на тонкой, чуть толще волоса серебряной проволоке… Сказал бы кто Катрионе лет пять назад, что она станет самой богатой владетельницей в Волчьей Пуще… правда, настолько же сумасбродной, насколько богатой. Как Азу… Азул… ох, Канн помилуй, как семейство мастера Дромара, о котором, оказывается, Под Горой судачили не меньше, чем о Катрионе и её семье в баронстве. Её это временами злило, временами забавляло. В последнее время забавляло куда чаще. Она даже позволила Аларике покрасить волосы в духе Рамона, разве что не в ало-золотой, а в рыжий цвет, огненный на концах, но понемногу светлеющий к корням. В сложной высокой причёске, которую всё тот же Рамон накрутил на голове Аларики, все эти пряди разных оттенков перемешались… и почему молчал Эммет, озадаченно поглядывающий на супругу, только Девятеро знают. Может быть, такая жена – яркая, похорошевшая и неожиданно переставшая с ним цапаться – нравилась ему больше?
Народ всё подходил и подходил, солнечные лучи цветными пятнами ложились на головы и плечи. Катриона на своём возвышении терпеливо ждала, когда все займут места под новым навесом и успокоятся, перестав пялиться на разноцветные окошки в нём, а сама разглядывала то стоящих рядом с сиром Матиасом его будущую невестку с родителями, то свою… семью, пожалуй. Не только консорта и детей, но и помощницу, маршала, их сына, свою племянницу с гувернанткой. Даже чародейку, которую Гилберт как-то уломал-таки подписать контракт ещё на три года. И кажется, задумал, кого-то из своей бесчисленной родни сосватать ей в консорты. А если Гилберт что-то задумал… Катриона только головой покрутила.
Все наконец затихли, Катриона откашлялась и привычно, уверенно проговорила:
– Вот и ещё одна зима закончилась, и милостью Девяти большинство из нас пережило её без потерь. – Она подумала, что на самом деле более или менее благополучно Вязы и их соседи перезимовали благодаря её браку и всему, что случилось после него – но не говорить же такое вслух. – Давайте порадуемся весне и помолимся о том, чтобы она принесла нам только хорошее. – Катриона, задумавшись, помолчала немного. На ум почему-то сами собой пришли стихи из прочитанных сирой Вероникой:
Вот снова день исчез, как ветра легкий стон,
Из нашей жизни, друг, навеки выпал он.
Но я, покуда жив, тревожиться не стану
О дне, что отошёл, и дне, что не рождён.
И пусть думают и болтают что угодно, пусть шушукаются про то, что вязовская сеньора того… совсем уж непонятно чего набралась от своего бакалейщика и его колдунов, Катриона всё равно их прочла.
Умные поймут, а на дураков оглядываться – много чести.
