Текст книги "Стратегия обмана. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Антонина Ванина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 48 страниц)

   – За полицию не беспокойся, на берегу я держу руку на пульсе. Так где у него база?

   – Большой склад в Манчестере.

   – Аднан! – тут же ахнула Алекс, – ты смерти моей хочешь? Какой Манчестер?

   – Чего ты так разволновалась? Чем плох Манчестер? Представь, идёт рыболовное судно из Манчестера, – убаюкивающим тоном говорил Аднан, – в Белфаст по Ирландскому морю через остров Мэн. Какое это расстояние?

   – Не знаю, миль двести или около того.

   – Всего ничего, буквально рукой подать. А главное плыть ему исключительно во внутренних водах Британии. Чем не преимущество?

   – Оно, конечно так, но ты подумай, если твой конкурент торгует перештампованными стволами, мне надо ехать и тщательно выбирать партию.

   – Правильно, вот и съезди. У него первоклассный склад, надежная охрана, подземный тир – всё для удобства и спокойствия покупателя. Ты не зацикливайся, что оружие переделанное. У него собственные заводы по починке и даже изготовлению нового оружия. Он не какой-нибудь перекупщик, а серьёзный бизнесмен и держит марку. Он не англичанин, а американец, дед его был ирландцем, так что он отнесется к тебе с должным пониманием. Мы ведь друзья, и я не посоветую тебе плохого.

   – Охотно верю. Но Манчестер...

   – Не зацикливайся на этом. Давай сейчас же позвоним ему и подумаем, как решить этот вопрос. Ингрид, – обратился он к блондинке в коралловом платье, – помоги нам связаться с Самюэлем Каммингсом.

   Блондинка кивнула и ринулась листать справочник.

   Пока она дозванивалась до манчестерского дельца, Алекс взяла газету с края стола. Всё это время ей мозолила глаза фотография на первой странице, уж больно знакомой показалась ей изображенная там девушка. Так оно и было. Статья была о горячей новости последних дней: за сутки террористы из Народного фронта освобождения Палестины угнали четыре пассажирских самолета и взяли в заложники до трёхсот пассажиров. Провалился лишь угон пятого самолета – один террорист убит на борту, а другая по имени Лейла Халед обезврежена, арестована лондонской полицией и отпущена в обмен на пассажиров с уже угнанных рейсов.

   – А ведь не обманула, – пробормотала себе под нос Алекс, – прославилась, как и обещала.

   – Знакома с этой красавицей? – спросил Аднан, заметив интерес Алекс.

   – Да, вот только два года назад она выглядела малость иначе.

   – Пластическая операция на лице, – пояснил он. – Вынужденная необходимость, если ты в международном розыске.

   – Однако, умно, – произнесла Алекс и с сожалением подумала, что ей такая роскошь не только не по карману, а просто противопоказана организмом. Её тело неизменно и абсолютно – нельзя будет ни нос подправить, ни скулы – после операции все срастется, как и было задумано природой, а не пластическим хирургом. Поэтому был смысл вспомнить об уроках маскировочного грима и освоить это дело получше, чем учили её в Португалии.

   – Бесстрашная девушка, – продолжал говорить о Лейле Аднан, – говорят, в Палестине её фотографии висят почти в каждом доме.

   – Вот это и есть признание, – согласилась Алекс, и шутливо добавила. – Может, тоже как-нибудь созрею для того, чтоб угнать самолет.

   Ингрид дозвонилась до приемной Каммингса и передала трубку Аднану. Милый разговор двух старых приятелей. Что-что, а Аднан умел располагать к себе людей, хоть клиентов, хоть конкурентов.

   – Я договорился, через неделю тебя ждут в Манчестере, – закончив разговор, сообщил он Алекс. – Ингрид сейчас распечатает тебе адрес и план проезда.

   – Ещё будет телекс с каталогом, – добавила блондинка. – Подождите немного, его должны прислать с минуты на минуту.

   – Вот это сервис, – покачала головой Алекс, ибо ещё ни разу не держала в руках оружейный каталог. Дерзость этого Каммингса внушала веру, что у него всё схвачено и проблем с властями возникнуть не должно.

   Когда Ингрид подала бумаги. Алекс поспешила быстро с ними ознакомиться.

   – Что я тебе должна за посредничество? – спросила она Аднана.

   – Алекс, зачем ты меня обижаешь? Разве не ты с десяток лет поддерживала мою репутацию как исполнительного поставщика? Так зачем теперь говорить о деньгах? Ты мне их зарабатывала.

   – И ты уже расплатился со мной за это гонорарами.

   – Запомни, репутацию купить нельзя. Так что будь добра принять от меня маленькую услугу, которая мне совсем ничего не стоит.

   Алекс протянула ему кипу бумаг обратно.

   – И что это значит? – заволновался Аднан.

   – Только то, что с собой в Белфаст я улик не повезу. – Алекс постучала пальцем виску. – Всё уже прочно обосновалось здесь.

   Аднан просиял.

   – Ну конечно, как же я мог забыть о твоей феноменальной памяти. Вот сейчас смотрю на тебя и жалею, что отпустил два года назад. А ты скучаешь?

   – По морю? Даже не знаю, Аднан, правда, не знаю. Может быть, я разочарована переменами в жизни, но это не повод страдать и вспоминать прошлое. Надо менять настоящее для лучшего будущего.

   – Наверное, ты успела подружиться с Лейлой, – заключил он. – Что-то в вас есть общее.

   – Да нет, не было у нас времени общаться, так, перекинулись парой фраз. Забавная она девчонка. – Алекс встряхнула газету и снова положила на стол. – Вот только она никогда никого не убивала. А я на подобное милосердие не готова. Да ты и сам должен был понять, не для парада винтовки покупаем.

   – Будь осторожней, Алекс, – серьёзным голосом произнёс Аднан, – не лезь на рожон, не надо губить талант во цвете лет.

   Алекс только усмехнулась. Ей, семидесятиоднолетней старухе, поздно беречь молодость, а жизнь не так ценна, когда её нельзя потерять от банальной пули или взрыва снаряда.

   – И не надейся, Аднан, ещё позвоню тебе перед тем, как слетать в Брюссель.

   1971, Фортвудс

   Весенняя пора в Фортвудсе выдалась безрадостной. За окнами природа обновляла свой цикл, а в стенах особняка в одной из комнат на верхнем этаже подходила к концу жизнь семидесятичетырёхлетнего Эрика Харриса. Бывший глава финансовой службы всегда отличался живостью ума и бодростью духа, но заметно сдал в последние четыре года. Внезапное возвращение из Австралии в Фортвудс и постоянные ссоры с зятем Майлзом Стэнли здоровья старику не прибавили , а, скорее, наоборот.

   Харрис настойчиво отказался от госпитализации и предпочел провести последние дни в окружении семьи. Когда последний час был как никогда близок, Харрис настойчиво попросил дочь и внуков позвать к его постели одиннадцать глав отделов. Отговорить его не удалось, и высокопоставленным фортвудцам пришлось исполнить последнюю волю старика в ночной час.

   Он был совсем плох:

   – Скоро начнётся, – хрипел он так, что было трудно разобрать слова, – скоро начнётся... осторожно... не дайте ему...

   Что и кому не дать, понять было сложно, но все пообещали, что исполнят его наказ. Наутро Эрика Харриса не стало.

   Во дворе перед особняком собрались все двести человек служащих, чтобы проводить Эрика Харриса в последний путь. Здесь были речи и цветы. Через час панихиды гроб погрузили в катафалк, чтобы отвезти на Хайгейтское кладбище, где по давней традиции находили последнее пристанище все представители восьми фортвудских семейств. На кладбище отправились только члены семьи и, что показательно, сэр Майлз ехать отказался, предпочтя остаться в Фортвудсе.

   Той ночью полковник Кристиан как всегда неспешно бродил по коридорам особняка. Никогда неспящему альвару было откровенно скучно проводить ночь подобным образом, но важность должности не позволяла ему постоянно отлучаться из Фортвудса в Лондон даже по окончании рабочего дня. Краткие разговоры с дежурными телефонистами и охраной тоже давно приелись. Но на этот раз ночную скуку как рукой сняло, стоило полковнику заметить, как навстречу ему по коридору спешным шагом движется сэр Майлз. Глава Фортвудса был одет в костюм, словно готовился к началу трудового дня. Полковник на всякий случай посмотрел на ручные часы – шёл четвертый час ночи.

   Полковник было решил, что после похорон тестя сэр Майлз взволнован и не в состояния заснуть, пока не заметил радостную улыбку и бодрую походку главы Фортвудса.

   – Полковник, – воодушевленно начал он, – пора созывать срочное совещание. Всех, особенно вас, Пэлема, Сессила и Вильерса. Я долго думал над проблемой финансирования генеральной стратегической концепции, и сейчас я её решил.

   На лице главы Фортвудса отобразилась до того лучезарная улыбка, что полковнику стало не по себе. Всего двенадцать часов назад тело Эрика Харриса опустили в землю, а сэр Майлз будто и вовсе об этом позабыл.

   – Нам нужно вложить все свободные деньги в акции.

   – Кому нам? – осторожно поинтересовался полковник.

   – Не перебивайте. Фортвудсу надо выходить на биржу. Надо начать со скупки акций французских компаний...

   На полчаса полковник Кристиан оказался погружённым в словесный поток о купле-продаже, изобретённых сэром Майлзом формулах расчёта успешной сделки, вычисленных волнах активности и списке перспективных компаний. Полковник так и не понял, почему в перечень самых вожделенных ценных бумаг попали акции американских детских садов и исландских заводов по производству спирта, но сэр Майлз с блеском в глазах и пламенными речами объяснял, что надо действовать именно так и никак иначе. Вот только что-то полковнику подсказывало, будь жив Эрик Харрис, бывший фортвудский финансист, обсуждение проекта сэра Майлза захирело бы в стадии зародыша.

   – Но где Фортвудс найдёт деньги для игры на бирже? – как бы невзначай поинтересовался полковник.

   – Возьмём из фонда оплаты труда.

   И тут полковник Кристиан понял, о чём говорил на смертном одре Эрик Харрис. Маниакальная стадия болезни – вот что началось. А сэр Майлз не думал останавливаться и с жаром продолжал:

   – И с этой прибыли мы сможем закупить партию ракетных установок. Специально для вашего отдела. Загрузите их через лондонское метро и подвезёте к ходам Гипогеи, установите боеголовками в сторону, откуда приходят белые кровопийцы, и оставите на посту смену оперативников.

   – Но зачем? – со слабым протестом в голосе спросил полковник?

   – Для безопасности Лондона, – был ему пафосный ответ.

   Полковник живо представил себе абсурдную картину, как его оперативники, расталкивая пассажиров, залезают в вагон поезда с ракетной установкой, едут до конечной станции, идут по техническим путям к старым каменоломням и раскладывают установку, нацеливая её во тьму. Представил он и обвал домов наверху, если установку придётся применять.

   – Если вы хотите разрушить ходы, – как можно мягче заговорил полковник, – для этого хватит самого обыкновенного динамита, вот только наверху, в городе...

   – Не надо мне говорить про ваш динамит, – раздражённо оборвал его сэр Майлз, – это всё прошлый век. Я сказал, ракетные установки. А ещё, когда акции французских колбасников пойдут вверх, мы добавим к ракетам мины.

   – Может, тогда сразу начнем с мин, – предложил полковник, лишь бы изобразить понимание и не нарваться на приступ гнева главы Фортвудса. – Лучше противотанковых. Поставим через каждые сто метров во всех ходах. Понадобится тысяча штук, не меньше.

   Но предложение главу Фортвудса не заинтересовало и даже шутливая издевка до разума сэра Майлза не дошла.

   – Я сказал, сначала ракеты, потом мины. Для тех, кто выживет.

   – Снизу или наверху?

   – Не важно. Главное, чтобы белые поняли, под-Лондон им не проспект, чтоб разгуливать по нему невозбранно. Надо срочно созвать совещание и известить всех глав отделов.

   – 3:40 ночи, сэр Майлз, – как бы невзначай напомнил полковник Кристиан, – все спят.

   – Да-да, – на удивление охотно согласился он, – тогда утром, сразу же.

   – Может и вы вернётесь в свою комнату, поспите? – начал было уговаривать его полковник, в надежде, что по пробуждении сэр Майлз позабудет весь тот бред, что он вылил на полковника сейчас.

   – Нет, – суетливо ответил тот, – я не могу уснуть. Столько планов, столько идей... Мне нужно побыстрее разобраться с генеральной стратегической концепцией, скорее всем сообщить...

   И едва не срываясь на бег, глава Фортвудса скрылся вдали тёмного коридора, оставив полковника недоумевать и удивляться.

   Ровно в восемь часов утра полковник Кристиан пожаловал в обеденный зал к столу семьи Пэлемов.

   – Волтон, надо что-то делать, – изложив суть ночного происшествия, заключил полковник, пока глава "геологов" завтракал овсяной кашей и внимательно его слушал. – Ты должен сказать на совещании, что подземные взрывы угрожают обвалом львиной доли города.

   – Ну, не львиной, конечно, но... – начал было возражать Пэлем-старший.

   – Тогда просто приукрась и скажи, что весь Лондон уйдет под землю. Даже от одной ракеты. Начнется цепная реакция, Темза выйдет из берегов, наплети всё что угодно. Ты же прекрасно понимаешь, к чему может привести мания сэра Майлза.

   – В первую очередь, мы все останемся без зарплаты, когда он профукает её на бирже, – резонно заключил Волтон Пэлем. – Ты прав, надо что-то делать. Для начала предупрежу Роберта Вильерса, это ведь в его штате сидят финансисты. Думаю, он всё прекрасно поймёт, и если даже погонит их на биржу, то даст установку играть аккуратно и без потерь. И фантастической прибыли от этого, само собой, тоже не будет.

   Полковник Кристиан согласился и отправился к супруге сэра Майлза, Джоан Стэнли.

   – Вы в курсе, что у вашего мужа началось обострение? – ненавязчиво поинтересовался он.

   Женщина стыдливо опустила глаза и тихим голосом произнесла:

   – Сегодня он не ложился спать. Ходил по комнате, что-то писал, потом ушёл. Я знаю, полковник. Наверно, смерть отца спровоцировала болезнь.

   – Сэр Майлз принимает лекарства?

   – Конечно, нет, – ответила Джоан и посмотрела на полковника так, будто он сказал глупость.

   – Тогда заставьте его. Подмешивайте в еде, выпивку. От вас одной зависит сохранность построек в центре Лондона, я не шучу.

   На совещание полковник опоздал, но сэр Майлз не стал сердиться. Ему так не терпелось поделиться с главами отделов россыпью своих гениальных идей, что появления полковника он и не ждал, тем более, все эти идеи он раскрыл ему этой ночью.

   По лицам присутствующих полковник отчетливо понял, что идея саботировать "гениальный проект" пришла на ум абсолютно всем его потенциальным исполнителям. Никто не высказывал возражений или замечаний. Все дружно покивали и с кислыми выражениями лиц сообщили, что подумают, что можно сделать для увеличения капиталов Фортвудса и повышения его обороноспособности. По виду главы администрации Роберта Вильерса было отчетливо видно, что он и пальцем о палец не ударит для выполнения начальнического поручения. Но сэр Майлз его мрачного настроя не заметил.

   – Сэр Майлз, – льстиво обратился к нему Колин Темпл, – всё это, конечно, замечательно, мы обязательно подумаем над вашим предложением...

   – Указанием, – твёрдым голосом поправил его Стэнли, – которое должно быть выполнено неукоснительно.

   – Конечно-конечно, – поспешил произнести Темпл, лишь бы не нервировать больного. – Но пока мы не приступили к выполнению, может, начнём совещание? По плану у нас именно сегодня должны быть зачитаны ежемесячные доклады от глав отделов. Генеральная стратегическая концепция, конечно, очень важна, но и о рутинных делах забывать всё же не стоит.

   – Да-да, – согласился сэр Майлз. Немного успокоившись после рассказа о своих глобальных планах, он, наконец, уселся на место и предложил, – давайте послушаем, что нам сообщит археологический отдел.

   – В общем-то, – разложив перед собой бумаги, с неохотой начал Мартин Грей, – у меня только краткий отчёт о ситуации в Египте. После запуска Асуанского гидроэнергетического комплекса три месяца назад, новообразованное водохранилище затопило огромные территории – пять тысяч квадратных километров исторической земли под названием Нижняя Нубия. Сейчас под водой находится остров Филы. По нашим сведениям, во время археологических работ по переносу памятников древности из зоны затопления, на месте островного храма были обнаружены спуски в подземные коридоры. Беглый опрос экспертов, работавших в Филах, показал, что коридоры в полной мере ими осмотрены не были, но предположительно один из них вёл в сторону западного берега Нила. Так же опрос показал, что перед затоплением спуски остались открытыми, из чего мы, археологический отдел Фортвудса, делаем вывод, что с января этого года обширная часть тоннелей Гипогеи под Асуанским водохранилищем затоплена, из-за чего все гипогеянцы этого района были вынуждены мигрировать.

   – Наверное, – улыбаясь протянул Колин Темпл, – плато Гизы теперь по ночам кишит белыми кровопийцами.

   – К вашему сведению, мистер Темпл, – отложив отчёт, недовольно отозвался на его реплику Грэй, – чтобы добраться из Асуана в Гизу, надо пройти хотя бы мимо Луксора. – И он вновь углубился в свои записи. – Наши агенты в Луксоре сообщают, что в Дейр эль-Бахри 12 февраля перед рассветом видели процессию из пяти фигур в белых одеждах. По сведениям на 27 февраля уже семь неопознанных людей в тёмных одеждах выходили из заупокойного храма царицы Хатшепсут и направлялись, предположительно, в сторону Луксора. Далее, 3 марта близ Абидоса на месте раскопок некрополя Умм-эль-Кааб на закате один из рабочих столкнулся, как сказано в донесении, "с белолицым джинном с горящими огнём глазами и седой бородой до колен". Физического ущерба здоровью рабочего причинено не было, встреча с гипогеянцем обошлась ему лишь эмоциональным потрясением. Далее, 16 марта близ Маллави на раскопках некрополя Туна Эль-Габаль, когда группа ученых спустилась в катакомбы для осмотра и извлечения мумий ястребов, в дальнем коридоре ими были замечены посторонние люди. Через полчаса от начала работы, когда в катакомбах остался один археолог, к нему приблизилась белая женщина в темном плаще, опрокинула фонарь, выхватила из рук археолога мумию птицы и скрылась в глубине коридора. Данное происшествие списано коллегами археолога на усталость, страх замкнутого пространства и галлюцинации, хотя потерпевший некоторое время утверждал, что столкнулся с привидением. Ещё, 30 марта в Саккаре, нам месте мемфисского некрополя около пирамиды Униса была замечена группа из трех гипогеянцев и через пять минут потеряна из поля зрения в районе пирамиды Джосера. Аналогичный случай зафиксирован 5 апреля близ Розовой пирамиды в Дахшуре. И наконец, 17 апреля на окраине Восточного кладбища плато Гизы, то есть около скальных гробниц, с промежутком в пятнадцать минут из этих самых гробниц вышло пять групп по шесть гипогеянцев в белых одеждах, и все они направились на восток в деревню Назлет-эль-Самман. – Отложив бумаги, Мартин Грэй внимательно оглядел всех присутствующих, прежде чем сказать. – Господа, я вынужден констатировать, что строительство Асуансой плотины спровоцировало масштабное перемещение гипогеянцев из района Нижней Нубии на север Египта. Свидетельства этого зафиксированы во множестве отчетов из различных мест в долине Нила. И я замечу, что зафиксированные случаи встречи с гипогеянцами наблюдались исключительно в местах археологических раскопок, ибо наш отдел располагает агентами только в рядах археологов. Сколько реальных случаев появление белых кровопийц на поверхности, а так же их приблизительное количество, нам не известно.

   – Исключительно из профессионального любопытства, – подал голос кадровик Колин Темпл, – всегда было интересно узнать, кто такие агенты археологического отдела?

   – Инспекторы службы древностей Египта, – ответил ему Грэй. – В их должностные обязанности входит надзор за всеми раскопками и исследовательскими работами в стране.

   – Браво, – неподдельно восхитился Темпл, – преклоняю голову перед вашей находчивостью. Скажите, мистер Грэй, эта служба древностей, случайно не располагает штатом охраны памятников?

   – Внутриведомственной охраны у них нет, но инспектора следят не только за появлением гипогеянцев, но и за иностранными археологами, которые по простоте душевной и излишней увлеченности склонны лезть, куда не надо. На плато Гизы все проблемные места уже давно блокированы либо физическими препятствиями в виде песка и камней, либо запретом на раскопки. Но, как я уже сказал, Асуанская плотина спровоцировала массовый исход гипогеянцев на север, и никакая служба древностей с их наплывом не справится, поэтому я предлагаю...

   Пока Мартин Грэй излагал свой план противодействия нашествию белых кровопийц на египетские деревни и города, полковник чиркнул ему краткую записку: «Скажите, что на нулевом этаже в камере 5С подходит к концу срок для одной старой египтянки, которая жила под плато Гизы. п. К.». Сложив лист пополам и надписав сверху «Мартину Грэю», полковник подвинул записку Волтону Пэлему. В свою очередь тот передал её главе медлаборатории, и далее записка поползла дальше по кругу стола, пока незаметно не дошла до Мартина Грэя. Полковник внимательно наблюдал, как глава археологов присовокупил её к своим бумагам, развернул и прочёл. На миг на его лице мелькнуло замешательство:

   – Да, и я хотел бы ходатайствовать о досрочном освобождении заключенной 5С ввиду возможного сотрудничества в вопросе Асуанской проблемы. Как обитательницы под-Гизы ей могут быть известны многие ответвления тоннелей египетской Гипогеи, что представляет для нас сейчас информацию первостепенной важности.

   В зале началась суета, главы отделов оборачивались друг к другу, перешептывались и пожимали печами. Только полковник оставался неподвижен. Он смотрел сквозь темные стекла очков в сторону Грэя, и когда тот обратил внимание на альвара, полковник слегка кивнул ему в знак признательности.

   – Господа, – призвал всех к тишине глава администрации Роберт Вильерс, – может кто-нибудь толком объяснит, кто такая заключенная 5С и откуда она у нас взялась?

   Главным образом этот вопрос был обращен к представителям оперативного, международного и геологического отделов, как главным поставщикам фортвудских узников. Но ответил ему тридцатилетний Кларк Рэмси, так называемый, старший смотритель нижнего яруса, а попросту говоря, начальник фортвудской тюрьмы. Рэмси был один из немногих наёмных глав отделов, ибо никто из представителей восьми семейств пятнать репутацию работой в узилище не хотел. А Кларк Рэмси поступил на службу в Фортвудс после того как на него, рядового смотрителя лондонской тюрьмы напал заключенный из одиночной камеры, оказавшийся оголодавшим за полтора месяца ареста альваром.

   – Я уже три года на своем месте, – начал Рэмси, – и знаю, что в 5С заперта женщина с облегченными условиями содержания, стальной маски на ней нет. Тару с кровью ей просовывают через окошко или она берет её из рук смотрителей сама. Никогда при мне не разговаривала. Общее впечатление благоприятное, буйного нрава никогда не проявляла. Тихая, малоподвижная, не суетливая. На мой взгляд, для освобождения заключенной 5С нет никаких препятствий. Хоть сегодня готов передать её медлаборатории на реабилитацию.

   Тут засуетился Питер Рассел, глава той самой лаборатории.

   – Позвольте, мы понятия не имеем, кто такая 5С, и что она натворила, чтобы так просто её принимать.

   Рэмси резонно возразил:

   – Но и нам никто не сообщает, кого и за что нам надо держать в нижнем ярусе. Раз 5С разрешили держать без маски, значит, она не слишком опасна...

   – Довольно, – вступил в спор сэр Майлз, – Освобождайте. Реабилитируйте. Допрашивайте. Составляйте карту подземных ходов. По ней поведём наступление.

   В воздухе повис немой вопрос, куда и кому наступать, но дабы не выводить начальство из себя, озвучивать его никто не стал, тем более что сэр Майлз тут же пожелал услышать доклад геологического отдела

   – Есть непроверенная информация, – начал Волтон Пэлем, – что на Северном Урале Советы произвели этой зимой три подземных ядерных взрыва. Назначение и последствия взрывов неизвестны.

   – А что это у вас всё не проверено и неизвестно? – вопросил Питер Рассел, – в чем тогда ценность вашей информации?

   – Разумеется, ни в чем, – раздраженно ответил геолог. – Что вы как маленький, Рассел? Можно подумать СССР спешит с трибуны ООН объявить на весь мир, где, когда и сколько ядерных зарядов он взорвал. Скажите спасибо, что до нас вообще доходят хоть какие-то слухи. Стараниями международного отдела, между прочим. – Пэлем-старший кинул краткий взгляд на Джорджа Сессила и продолжил, – Есть три версии произошедшего. Первая – ядерные испытания были неким экспериментом, цель которого нам неизвестна. Вторая – советские власти таким радикальным способом пытаются создать канал между реками Печора и Колва на севере для подпитки мелеющего Каспийского моря на юге. И третья версия, формальная – ядерными взрывами пытались разрушить подземные ходы Гипогеи и уничтожить их обитателей. Спешу добавить, что о наличии или отсутствии тоннелей Гипогеи в районе Северного Урала нам ничего не известно. Есть у нашего отдела и другая информация, о подземной обстановке под Москвой...

   – Давайте-давайте, – в нетерпении протараторил сэр Майлз.

   – Согласно разрозненным сведениям британской разведки, дополненных данными американцев и переданных нам международным отделом, в Москве есть две системы метро – гражданская и специального назначения. Возможно, спецметро именуется русскими Д-6, оно лежит на ярус ниже пассажирского, примерно в трёхстах метрах от поверхности земли и предназначено для нужд министерства обороны. Так же есть неподтвержденные данные, что ветка Д-6 соединяет все правительственные здания, такие как Кремль, штаб-квартиру КГБ, здание министерства обороны, а также научные центры, и ведёт к обширному подземному бункеру, построенному на случай ядерной войны. Так же есть информация, что под Москвой построен подземный город с автономной системой электропитания и водоснабжения, вентиляцией, канализацией и запасами продовольствия. Есть данные, что в подземном городе есть завод невыясненного назначения, в данный момент он функционирует. По другим сведениям, в невыясненной точке строительства ветки Д-6 был обнаружен вход в Гипогею, около которого началось строительство военного бункера. По разрозненным сведениям, где-то около 1962 года в этом месте появилась группа из двадцати гипогеянцев, они вошли в контакт со строителями бункера и офицерами КГБ. На данный момент сообщается, что построенный бункер переоборудован под экспериментальную лабораторию, где обитают те двадцать гипогеянцев и штат сотрудников КГБ. Характер их взаимодействия не ясен, не исключается взаимовыгодное сотрудничество.

   Полковник Кристиан тихо шепнул ему:

   – Какое ещё сотрудничество, Пэлем? Что ты несёшь?

   – Так сказано в донесении международников, – прошептал тот в ответ, но было уже поздно.

   Сэр Майлз тут же оживился, словно услышал то, чего ждал уже долгое время.

   – Вот! Вы видите? Свершилось! Подземные кровопийцы заключили союз с коммунистами! Мы должны были к этому готовиться раньше, сразу после 1945 года, когда коммунисты захватили пол-Европы снаружи. А теперь они вместе с белыми готовятся оккупировать и Европу подземную! Что теперь делать? Время упущено. Сегодня двадцать гипогеянцев передают Советам планы подземных тоннелей под Европой, завтра русские танки с ядерными боеголовками будут стоять под всеми европейскими столицами. Под Лондоном! Эти кровососущие твари продадут нас коммунистам, и в час Х те нажмут на красную кнопку. Это будет конец! Они уничтожат наши города, наших сограждан! – затаив дыхание сэр Майлз посмотрел на притихших людей за столом и приказным тоном произнёс. – Фортвудсу нужны переговоры! С Гипогеей! Начать сегодня же!

   – Сэр Майлз, – заговорил Волтон Пэлем, ибо чувствовал, что сказать это должен именно он, – поймите, характер разведдонесений из СССР носит больше гипотетический характер, чем фактологический. Это вовсе не значит, что КГБ и вправду приютил в бункере двадцать гипогеянцев и те выдают им навигационные секреты. Если та встреча вообще имела место быть, скорее всего, КГБ организовало что-то наподобие нашей медлаборатории и гипогеянцы позволяют исследовать себя в обмен на снабжение кровью.

   – Вы оппортунист! – рявкнул сэр Майлз, – Что непонятного?! Фортвудс должен готовиться к войне, должен предупредить королевские полки о готовящемся вторжении! Что вы скажете, когда Красная Армия поднимется из станции метро Кинг-Кросс и захватит Букингемский дворец?! Что я скажу королеве?! Как объясню ей, почему Фортвудс прозевал начало войны? А все потому, – уже обвинительным тоном обратился он ко всем присутствующим, – что вы четыре года не можете найти для переговоров хотя бы одного подземного оборванца.

   – Одного можем, – кивнул полковник. – Даже трёх или пятерых. Только о чем с ними говорить?

   – О том, что они не должны сотрудничать с коммунистами. Уж лучше с нами, с Англией, но не с русскими!

   – Боюсь, в первую очередь не получится объяснить им разницу между англичанином и русским.

   – Объясните им преимущество капиталистической системы над коммунистической, – усмехнулся "археолог" Грэй.

   – Да, – не поняв сарказма, подтвердил сэр Майлз, – вот что от вас требуется. Склоните их на нашу сторону, переманите от Советов. Уж лучше мы будем держать гипогеянцев на коротком поводке, чем другие.

   – То-то белые удивятся, – не громко, почти отрешенно произнёс Алан Харрис, глава "кельтологов", к тому же, старший брат супруги сэра Майлза.

   – И что? – едва не взревел от возмущения его высокопоставленный родственник. – Ты имеешь что-то против?

   – Полагаю, против будут как раз-таки белые, – и в обычной для себя манере, он начал долго и пространно рассуждать вслух – Фортвудс действительно может контролировать альваров, но только тех, что живут на поверхности среди смертных. Подземных кровопийц не сможет подчинить себе ни КГБ, ни ЦРУ, ни, тем более, наш Фортвудс. Мораль гипогеянцев слишком отличается от людской, судить о ней с позиций человеческой логики и психологии в корне неверно. Об этом говориться во всех кельтских и скандинавских легендах, где упоминаются эльфы-альвы-альвары. Они не понимают ни зла, ни добра. У них свои понятия о чести и справедливости. В конце концов, от мира смертных их отдалили тысячелетия изоляции в подземных глубинах, потому понять их и говорить с ними на равных для нас, простых смертных, и даже альваров поверхности, бессмысленное занятие. Понять слова гипогеянцев, распознать их хитрость или обман трудно и почти невозможно.

   – По-моему, – возразил полковник, – вы слишком сгустили краски насчёт того , будто все гипогеянцы лгут и не понимают зла.