Текст книги "Стратегия обмана. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Антонина Ванина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 48 страниц)

   – Мне нужна твоя кровь. Немного, миллилитров двести, это почти как стакан. Выпью её из твоей вены и ты никому об этом не расскажешь.

   Ядвига молчала и смотрела на Алекс. Она не поднялась на ноги, даже не порывалась отпрянуть.

   – Всё-таки передумала? – на всякий случай спросила её Алекс.

   – Нет, я просто вспомнила, как мне рассказывали о таком.

   – Да? – заинтересовалась Алекс. – И что рассказывали?

   – Одна девочка говорила, что у неё был странный клиент. Молодой, симпатичный. Но от секса отказался, сказал, что хочет её крови. Она испугалась, но он был ласков и обещал не делать больно. А потом очень хорошо ей заплатил, приходил ещё три раза, а потом пропал.

   – Молодой, говоришь? – размышляла Алекс. – Смуглый брюнет, глаза раскосые и хитрые, похож на метиса?

   – Нет, она говорила, он был блондином, крепким, почти атлет. Даже жалела, что он только кровь пил, а на остальное внимания не обращал.

   – Как ты, надеюсь, поняла, спать с тобой я тоже не собираюсь.

   – Будешь пить из шеи? – наконец спросила Ядвига.

   – Меньше смотри голливудское кино. Я делаю всё согласно медицинской науке. – Алекс кивнула за спину девушки. – Этот придурок принёс шприц. Я просто введу иглу в твою вену и буду пить через неё.

   – А как ты поймешь, что уже хватит?

   – Пойму, не волнуйся.

   Ядвиге хватило этих куцых объяснений. Она просто встала, прошла к столику, взяла упакованный шприц и вернулась к Алекс.

   – Что мне делать?

   – Просто не двигайся, – ответила Алекс, разрывая упаковку.

   – Будет больно?

   – Ты делала раньше уколы?

   – Да.

   – Это ничем не больнее. Ты не будешь против, если в конце я залижу тебе ранку от укола?

   – Делай, как хочешь.

   Девушка покорно стояла перед ней на коленях. Недолго думая, Алекс ввела иглу ей в предплечье и приникла к пластиковой насадке, едва касаясь губами кожи.

   Когда всё закончилось, женщины спустились в бар, чтобы найти Родерика.

   – Проводи девушку и купи ей шоколадку, – распорядилась Алекс.

   – Хорошо, всё будет сделано. Только подожди меня в фойе.

   – Зачем?

   – Ну, дождись.

   – Ладно, – нехотя согласилась Алекс, – но мне надо домой.

   – Это не долго.

   И он вывел проститутку на улицу. Алекс была абсолютно уверена, что он доплатил ей не только за необычную услугу, но и выведал всё, что делала с ней Алекс.

   Вернулся он через пять минут.

   – Слушай, Дракулина, я ведь волновался. Думал, приду, а в номере кровавое месиво на ковре, а мне ещё труп из гостиницы незаметно выносить.

   – Скажи спасибо, что избавила тебя от грязной работы, – мрачно пошутила Алекс.

   – Открой секрет, давно ты этим занимаешься?

   – Лет с двадцати пяти, – обтекаемо ответила она. И ведь не соврала.

   – И как? Тебе это настроение поднимает или заменяет хорошего мужика?

   – Рори, – беззлобно ответила она, улыбнувшись, – закатай губу, тебе ничего не светит. И, между прочим, с этого дня ты мой блад-дилер, понял? Хочешь, чтобы я хорошо работала, раз в две недели устраивай мне такие встречи. И в следующий раз, будь добр, объясняйся с проститутками сам, чтоб не было недоразумений и накладок.

   – Будет сделано, – пообещал он. – А тебе какие больше нравятся, блондинки, брюнетки, а может рыженькие?

   – Да хоть кривоногие слепые юноши.

   – А это мысль.

   За день до начала акции, Карлос собрал всех на квартире, где остановилась Алекс, принес оружие и план здания. Откуда у него автоматы американского производства, он так и не сказал. Гранаты с пистолетами днём ранее провез через Баварию приятель и сообщник Энди по Революционным ячейкам. Где Карлос достал план здания нефтяной компании, где должна была проходить конференция, он тоже предпочёл не говорить.

   Вечером Родерик ещё раз проинструктировал Алекс в своей гостинице.

   – Делай всё, как говорит Карлос, – настаивал он, – захват, заложники, самолёт, турне и два убитых министра, никак иначе. Если с Карлосом что-то случится, кто бы ни был его заместителем, намеченный план должна выполнить ты.

   – Что, и министров убивать мне?

   – Если Карлос не сможет этого сделать, то да, это сделаешь ты. Я верю в тебя. Ты умеешь действовать холодно и расчётливо. Вот и действуй. Я знаю, ты не запаникуешь.

   Алекс только усмехнулась. Для человека, видевшего войну, мешанину из кусков человеческих тел, снега и земли, банальный налёт на конференцию казался непыльной работой.

   – Только запомни одно, – с нажимом произнёс Родерик, – как только войдешь в здание, убей полицейского.

   – Зачем?

   – Просто так надо. Здесь полиция может носить гражданское, так что лучше спроси прямо, если человек ответит тебе, что да, он из полиции, стреляй, не задумываясь.

   – Что за дела, Рори? – возмутилась Алекс. – Карлос мне такого не говорил.

   – Поверь, он не будет против, если ты сделаешь это быстро и красиво.

   – Что значит красиво? – опешила она.

   – Значит, одним выстрелом и наповал.

   – Я не понимаю, какой в этом смысл. Если нет угрозы, зачем палить?

   – Просто сделай это, – настаивал Родерик, отчего Алекс начала закипать.

   – Мне не нравится, чёрт возьми, мне это не нравится.

   – Не выпендривайся. И вот, – он протянул ей коробку с краской для волос. – Раз грим сделать на несколько дней не получится, хотя бы так измени внешность. А лицо просто не свети.

   Алекс тупо уставилась на упаковку. Убийство полицейского её тут же перестало интересовать.

   – Почему брюнеткой-то?

   – Что опять не так?

   – Но мне не идет этот цвет, не тот оттенок кожи, да и вообще...

   – Ну, хватит ныть, – оборвал её Родерик, – потом после акции перекрасишься обратно. Иди в ванну.

   – Я даже не знаю, как это делается, – все ещё сопротивлялась она.

   – Ну ладно, я помогу, – согласился он.

   Через сорок минут возни с краской, Алекс тщательно промыла волосы, до прозрачного цвета струи, как и было написано в инструкции. Посмотрев на себя в зеркало, она потеряла дар речи. Жгучей брюнеткой она не стала, но и от блондинки мало что осталось.

   – Рори, – запаниковала она, – что это за пепельная хрень у меня на голове?

   Оказалось, краска совсем не пристала к её волосам. Родерик быстро сориентировался и сбегал в супермаркет за новой упаковкой, даже двумя. Вылив тягучую жижу ей на голову, мазнул по бровям, он заставил Алекс выдержать время в двойном размере.

   – А если у меня волосы повылезают?

   – Тогда внешность ты сменишь радикально.

   – Халиду с Энджи я сказала, что уйду ненадолго. Они меня ждут, я не могу так долго здесь сидеть.

   – Ничего, скажешь, что была в парикмахерской

   Со второй попытки Родерик добился желаемого. Волосы Алекс стали насыщено черными, даже кудри распрямились и вяло повисли на плечах, доставая до лопаток.

   – Что ты со мной сделал? – все ещё пребывая в шоке, спросила она.

   – Красотка, – не унывал Родерик, указывая ей в зеркало. – Ну не узнать же! Ты только волосами по подушке сильно не елозь, – посоветовал он, показывая ей почерневшее после промокания полотенца, – а то краска не сильно крепко держится. Но на пару дней точно хватит.

   Вернулась домой Алекс в самом мрачном расположении духа. Ни Халид ни Энджи даже не пытались её спрашивать про смену стиля.

   Наутро, загрузив в спортивные сумки оружие, они двинулись в путь. Ещё ни разу Алекс не доводилось ехать на акцию на трамвае. На метро, личном транспорте, такси, в конце концов, своим ходом, но не на банальном трамвае, который трясет на рельсах, отчего приходится мёртвой хваткой держаться за поручни. По счастью Джозеф вез пластическую взрывчатку, а не что-то более примитивное, иначе, всё, чем бы они сегодня ограничились, был бы теракт смертников на венских городских путях. Сколько таких случаев происходило в Ольстере каждый месяц, когда маленький камешек попадал под колесо машины, а потом бомба самопроизвольно срабатывала, и очередного добровольца записывали в книгу небоевых потерь...

   За остановку до места в трамвай подсел Карлос. На его голове красовался берет и Алекс тут же поняла, кого он ей напоминает – команданте Че, только ещё и в черных очках.

   – О, Нада, – весело заговорил он, разглядывая прическу Алекс, – ты сегодня прекрасно выглядишь.

   Не в силах смотреть на этого позёра, Алекс молча отвернулась, хотя он был единственным, кто оценил её смену стиля. Вскоре трамвай остановился и все шестеро вышли у намеченного здания.

   В фойе было не так много людей, как она ожидала. Карлос даже поздоровался с охраной и ему машинально ответили приветствием. Подойдя к стойке регистрации, он спросил у девушки с нашивкой "Тексако" на нагрудном кармане, идёт ли ещё конференция.

   – Да, вам на второй этаж, – дружелюбно ответила она, видимо приняв шестерых человек с сумками за журналистов со съемочным оборудованием.

   Ну, раз можно, они и пошли. Поднявшись по лестнице и расчехлив на ходу оружие, все шестеро тут же двинулись согласно плану здания туда, где должен находиться конференц-зал. Энджи наставил кольт на регистраторшу за стойкой. По команде Карлоса, все у кого были автоматы, открыли предупреждающий огонь. Навстречу им выбежали двое в штатском. За спиной Алекс услышала звук выстрелов и женский визг. Она обернулась – это Энджи расстреливал телефоны на столе насмерть перепуганной регистраторши.

   Один из охранников в штатском уже кинулся на Карлоса и попытался вырвать из его рук оружие. У него ничего не получилось, и Карлос оттолкнул его в сторону, прямо к Алекс. Она направила на него ТТ, единственное оружие, которое ей доверили.

   – Вы полицейский? – на всякий случай спросила она.

   – Да, полицейский, – ответил запыхавшийся мужчина.

   – Вызовите лифт.

   Он удивился, но выполнил приказ. Когда лифт подъехал и открылся, Алекс скомандовала.

   – Идите туда. – Когда он выполнил и это, она произнесла. – Нажмите кнопку первого этажа.

   И он нажал. Когда двери медленно закрывались, она успела выстрелить ему в шею. Хотя Алекс и метила в голову, последнее, что она увидела, прежде чем двери лифта закрылись, так это фонтан крови, брызжущий во все стороны. С пробитой артерией этот человек умрёт мгновенно, не доехав до первого этажа – поручение Родерика по убийству полицейского можно считать выполненным.

   Алекс осмотрелась. Сообщники уже устремились к конференц-залу, Энджи отстал от регистраторши и пошёл за остальными. Куда делся второй полицейский в гражданской одежде, она не уследила – не было времени. Неожиданно из одной из комнат выбежал высокий могучий араб и двинулся к ней.

   – Спокойно, – сказал он и схватил Алекс за руки, пытаясь отнять пистолет.

   Не знай она навыков рукопашного боя и приёмов, при которых разница в весовых категориях не имеет значения, сейчас бы её повалили на пол и разоружили. Но вышло иначе. Алекс вывернулась и всадила пулю в голову нападавшего. Он замертво повалился на пол.

   Впереди по коридору послышалась автоматная очередь. Алекс поспешила на звук. Конференц-зал был распахнут и казался пустым, пока Алекс не заметила, что люди затаились под столами, расставленными в форме подковы. У самого порога лежал окровавленный труп.

   – Я Карлос, – объявил "команданте", – вы взяты в заложники "Рукой Арабской Революции". Все кто будет с нами сотрудничать, останутся живы.

   Пока Халид с Карлосом не прошли вдоль столов и не рявкнули на заложников, никто из них не решился по собственной воле подняться на ноги. Кто из них саудовский и иранский министр, угадать было не трудно – прямо над ними на столах стояли таблички с названиями стран.

   Все принялись за дело. Энджи и Юсуф наперевес с автоматами вернулись в коридор, на случай, если полиция предпримет попытку штурма, Джозеф крепил к столам взрывчатку, Карлос отдавал Халиду и Алекс распоряжения, как лучше отсортировать более полусотни заложников на "нейтральных", "либеральных" и "предателей". Тыча пистолетом и резко прикрикивая, как и учил Карлос, Алекс согнала "либеральных" представителей Алжира, Ливии, Кувейта и Ирака к окну, в то время как Халид построил у стены "нейтралов" из Венесуэлы, Нигера, Индонезии, Эквадора и Габона. В центре зала между столов Карлос принялся насмехаться над "предателями" из Эмиратов, Катара и, само собой разумеется, Саудовской Аравии и Ирана.

   – Знаете меня? – обратился он к саудовскому министру Ямани.

   – Очень хорошо знаю, – дрожащими губами ответил тот.

   В коридоре зазвучали автоматные очереди и взрыв гранаты. Через пять минут в зал вернулся Энджи, бледный и ослабший. Алекс услышала краем уха, как он прошептал Карлосу, что ранен. Тот лишь улыбнулся, погладил его по голове и усадил на стул, разрешив сторожить заложников. Таким образом, отбиваться от полиции в коридоре, если она ещё раз заявится, остался только Юсуф.

   А Карлос уже диктовал одной из секретарш сначала требования к австрийским властям, потом озвучил под запись коммюнике по вопросу палестинской проблемы. Закончив, он обратился женщине:

   – Вы можете идти. – Говорил он с ней мягко и вежливо. – Передайте наши требования властям, и вы будете свободны.

   На лице секретарши читалось замешательство. Карлос обходительно проводил женщину до коридора и дал команду Юсуфу пропустить её.

   Тут Энджи потерял сознание и свалился со стула и, как назло, от лицезрения этой сцены у другой секретарши, оставшейся в заложницах, началась истерика. Алекс наставила на неё ТТ:

   – Или заткнешься, или я тебя пристрелю, – сообщила ей Алекс.

   Но женщина и не думала успокаиваться, ещё больше впадая в панику. Отведя пистолет, Алекс дала ей предупреждающую пощечину, чтоб хоть как-то отрезвить. Женщина замолкла, только тихо всхлипывала. Что бы ни говорил Карлос о неукоснительном выполнении приказов, убивать секретаршу Алекс совсем не хотелось. Когда-то и она сама была машинисткой-стенографисткой, почти как и эта истеричка. Тогда сорок лет назад, окажись Алекс на её месте, тоже бы запаниковала. Но это тогда, не сейчас.

   Держа на прицеле "либералов", сидящих под окном, Алекс подошла к Энджи и похлопала его по щекам, тот лишь слабо вздохнул, но глаза не открыл. Она ощупала его и нашла рану. Подняв свитер, Алекс увидела лишь небольшое багровое отверстие в правом боку.

   Заметившая это секретарша снова начала причитать:

   – Пожалуйста... у меня дети... у меня дети, – в исступлении повторяла она.

   – Да заткнись ты, – не поднимаясь с корточек, прикрикнула на неё Алекс, – если не хочешь оставить их сиротами.

   Вернулся Карлос и Алекс спросила:

   – Ну что мне делать? Не убивать же её.

   Он подошел к зареванной секретарше, и та в страхе закрыла лицо руками. Он говорил с ней ласково и тихо. Вернувшись к "либералам", Алекс смогла расслышать только, как Карлос говорит женщине, что всё будет хорошо и не нужно плакать. Удивительно, но она и вправду замолкла и внимательно слушала каждое его слово. Потом Карлос вывел секретаршу в коридор, а вернулся уже без неё. Алекс была только рада, что он отпустил проблемную заложницу. Но тогда зачем надо было говорить накануне, что всех впавших в истерике надо перестрелять? Уж что-что, а гибкости от Карлоса Алекс не ожидала.

   – Что с Энджи? – спросил он Алекс.

   – Скорее всего, внутреннее кровотечение. А если разрыв внутренних органов, то всё...

   Карлос громко обратился к присутствующим:

   – Среди вас есть врач?

   Откликнулся ливиец. Алекс дала ему пройти к Энджи и вернулась к заложникам.

   – У вашего друга очень серьезная рана, – заключил специалист, – ему нужно срочно в больницу.

   – Хорошо, – согласился Карлос, – но завтра перед отлетом мы заберем его с собой.

   – Исключено. В лучшем случае он сможет выйти из больницы только через месяц.

   Карлос ничего не ответил, подошел к Джозефу и подозвал к себе Халида и Алекс.

   – Он говорит, что Энджи умрёт, как только самолет поднимется в воздух.

   – И правильно говорит, – согласилась Алекс, – перепад давления, и ему конец.

   – Нельзя оставлять его полиции, – произнёс Халид, – он слишком много знает.

   – А что ты хочешь, чтобы мы возили с собой над Ближним Востоком труп?

   Совещание кончилось, и Карлос вернулся к ливийцу, объявив:

   – Меня не волнует, выживет он или умрет в самолёте. Мы с ним вместе сюда пришли вместе и уйдём.

   Карлос поручил озадаченному ливийцу отвезти Энджи на первый этаж и передать медикам. Перед этим, он вывернул раненому все карманы и забрал его документы.

   Близился вечер, и власти пошли на переговоры. В здание прибыл иракский посол, и Карлос вышел в соседнюю комнату, чтобы переговорить с ним. Когда он вернулся, то объявил заложникам:

   – Завтра в семь часов утра нам пришлют автобус. На нём мы все поедем в аэропорт, а потом я развезу вас по домам. Всех кроме пса Ямани и Амузегара.

   В вечерних новостях по радио после известия о нападении террористов на конференцию ОПЕК, диктор зачитал то самое коммюнике в поддержку Палестины, что передал властям Карлос. "Мы сделали это, чтобы убедить Совет безопасности ООН в недопустимости присутствия сионистов в Палестине", – такими словами заканчивался документ.

   Казалось, Карлос буквально упивается свалившейся на него славой, особенно когда в новостях назвали его имя. Но радость тщеславия вмиг погасла, когда передали заявление австрийского канцлера. Тот требовал отпустить всех заложников-австрийцев, прежде чем Карлос получит в своё распоряжение самолет.

   Карлос был в ярости, видимо он привык диктовать условия, а не выслушивать требования других. Он кинулся в коридор, видимо в комнату, где был иракский посредник. Вернулся он в замечательном расположении духа. Что такого ему успели пообещать взамен на уступки, Алекс не имела понятия.

   Карлос построил всех австрийцев, а их было около тридцати человек, отобрал из них половину – самых крепких и способных дать отпор – и отослал в коридор. Оставшихся австрийцев Карлос заверил, что первая группа освобождена в знак сговорчивости, а остальных он отпустит завтра перед отлётом.

   Потом Карлос зачем-то вывел саудовца Ямани в соседнюю комнату и о чём-то долго с ним беседовал. Вернулся Ямани в куда лучшем расположении духа, и страха в его глазах больше не было. Удивительное преображение, для человека, который в конце этой акции должен будет умереть. Видимо Карлос усыпил его бдительность и наплёл небылиц касательно его участи.

   Ночь заложники провели в относительном просторе, кто лежа на полу, кто дремля, опираясь спиной и стену. Не спали только пятеро. Алекс было всё равно, но теперь ей пришло в голову, что четыре молодых смертных организма ещё могут провести одну ночь без сна. А две? Три? А если придётся четыре или пять? Если Карлос этого не учёл, то все может закончиться очень плохо.

   Утром без двадцати минут седьмого к зданию подошёл желтый автобус.

   – Господа, нам пора, – объявил Карлос, – скоро мы отправимся в путешествие.

   На выходе из здания сверкали вспышки фотоаппаратов. Алекс тут же вспомнила о напутствии Родерика не показывать лица и, расправив ворот свитера, натянула его до носа. А Карлос, не таясь и улыбаясь, позировал перед камерами, жал руки австрийским чиновникам, которых отпускал. Загнав оставшихся заложников в автобус, они двинулись в аэропорт. Алекс не знала радоваться или грустить, когда стоя в конце салона, заметила, что за ними идет автомобиль скорой помощи. В сути, она совсем не знала Энджи и считала его глупым студентом, поддавшимся революционной романтике и не знающим что теперь с этим делать. Не хотелось, чтобы он так быстро и глупо умер. С другой стороны, не хотелось, чтобы он на допросе выдал полиции, всех своих сообщников, в частности её.

   В аэропорту на летном поле Карлос продолжил улыбчиво хорохориться перед прессой, раздавая на ходу короткие интервью. Алекс это казалось и диким и забавным. Лично она бы никогда не решилась бравировать тем, что ради мира и свободы убивает людей. А Карлос это мог и очень даже любил. После того как стол-каталку с Энджи загрузили в самолёт, Карлос пожал руки австрийским чиновникам от власти и поблагодарил их за сотрудничество, и все это перед телекамерами. Что и говорить, позёр.

   Как только самолёт набрал высоту и взял курс на Алжир, Карлос уже мило беседовал с министром Ямани и не порывался называть его псом, ходил по салону, раздавал "нейтралам" автографы. Джозеф не выпускал из рук детонатор, ведь теперь взрывчатка лежала под каждым креслом. Алекс прохаживалась по салону туда-сюда с оружием в руках, прислушиваясь к разговорам вокруг и изредка посматривая на лежащего в хвосте Энджи и доктора, его сопровождавшего.

   – Что вы будете делать, после того как прибудете в Алжир, – спрашивал у Карлоса Ямани.

   – Полетим в Ливию, – доброжелательно отвечал тот.

   – А вас не смущает тот факт, что в конференц-зале лично вы убили ливийского делегата?

   Так вот чей труп лежал в зале, когда Алекс только в него вошла. Ей сразу стало как-то неуютно и неудобно перед полковником Каддафи, за то, что хоть и косвенно, но причастна к смерти его чиновника. Всё-таки полковник Каддафи безвозмездно помогал ВИРА вооружением, потому что понимал всю важность и справедливость борьбы порабощенных народов с колонистами.

   Как только самолёт сел, Энджи тут же отвезли в больницу, а Карлос отправился с алжирским министром в здание аэропорта на переговоры с властями. Вернулся он с новостью, что освобождает всех "нейтральных" неарабских делегатов.

   – Как так? – отведя его в сторону, спросила Алекс. – А как же турне, как же зачитывание декларации в поддержку Палестины?

   – Нада, а ты очень хочешь слетать в Габон? Или в Эквадор. Может ты не в ладу с географией, но Эквадор это не в центре Африки на экваторе, а...

   – Я знаю, где находится Эквадор, – раздраженно прошипела она. – Скажи просто, что алжирцы отказались давать тебе новый самолет, а на этом мы далеко не улетим.

   Карлос был недоволен её репликой, но ничего возразить не смог. Видимо, она попала в самую точку.

   – Ты прогибаешься Карлос, уже второй раз даешь себя уговорить. Я это запомнила.

   Заложников вывели, снова загрузили каталку с Энджи и самолёт взял курс на Ливию. И тут началось самое интересно. По приземлении самолёт сутки провёл в аэропорту без движения. Карлос уехал к аэровокзалу и долго не возвращался. В голове Алекс закралась нехорошая мысль, что Карлоса арестовали на переговорах, и скоро начнется штурм самолёта. Вот теперь стало по-настоящему страшно. Если Каддафи отомстит за своего убитого чиновника, не исключено, что "Наде" придется умереть на летном поле. А что делать потом Алекс, как выбираться их окружения полиции или уже из морга, она и представить не могла. Где сейчас Родерик, станет ли он потом её искать? Скорее спишет в боевые потери и забудет.

   Карлос вернулся. По его виду можно было понять, что дела их плохи.

   – Они требуют освободить всех ливийцев и убираться прочь. Самолёт нам не дадут.

   – И что теперь делать?

   – Возвращаемся в Алжир, – каменным голосом произнёс он.

   – С чего вдруг? По плану, мы должны лететь дальше, в Саудовскую Аварию.

   – Я говорил с ними. Нас отказываются принимать.

   – Чёрт, – только и сказала Алекс и снова напомнила – уже третий раз, Карлос, третий.

   Была ночь, шли третьи сутки акции. Когда самолёт пролетал над Тунисом, ни с того ни с сего диспетчер с земли сообщил, что самолёту отказано в посадке. И это при том, что о приземлении никто и не говорил. Карлос решил испытать стойкость тунисцев и отдал пилотам приказ зайти на посадку. Как только самолет снизился над городом, на полосе отключили посадочные огни. Самолету пришлось снова набирать высоту. Карлос и тут проиграл.

   Когда они вернулись в Алжир, было видно, что власти их появлению не рады. Карлос полдня провёл на переговорах и вернулся ни с чем. Позвав Халида, Юсуфа, Джозефа и Алекс в конец салона, подальше от заложников, он сказал:

   – Алжирцы не оставили нам выбора. Нам не дадут новый самолет, нас не заправят. Придётся освободить всех.

   – Кроме Ямани и Амузегара, – напомнил ему Джозеф.

   – Нет, мы освободим всех.

   – Что значит всех? – вступил Халид. – У нас была договоренность, что союзники Штатов не останутся в живых.

   – А как же декларация в защиту Палестины? – напомнил Юсуф.

   – У нас нет выбора, – говорил Карлос. – Нам придётся освободить всех. Тогда нас не арестуют и не будут штурмовать самолёт.

   – На кой чёрт такая позорная свобода? – Вопросила Алекс.

   – Это бесчестие, – согласился Юсуф.

   – Мы не мужчины, – продолжил Джозеф, – если позволим напугать себя и сложим оружие лишь из страха.

   – Я не понимаю, – начал закипать Карлос, – вы что, все хотите умереть?

   – Что нам мешает освободить всех, но казнить Ямани и Амузегара?

   – Да то, что алжирские власти нас арестуют за убийство двух иностранных министров на их земле.

   – А я уже убила двоих в Австрии, – напомнила ему Алекс. – И что, ты хочешь сказать, что я это сделала зря? Энджи сейчас в больнице умирает тоже просто так?

   – Не зря, ничего не зря, – пытался убедить её Карлос.

   – Да неужели? А по-моему акция с треском провалилась. И, между прочим, из-за тебя. Ты освободил ливийцев, а они даже не зачитали декларацию в защиту Палестины. Ты что, забыл, для чего мы всё это делали? Думаешь, для того чтобы ты покрасовался перед телекамерами? Чтобы тебя показали по телевизору? У тебя же мания величия, команданте, но в отличие от Че Гевары ты трус.

   – Не смей меня оскорблять, – подавляя гнев, процедил Карлос.

   Алекс подскочила к нему, сорвала берет с головы и отбросила в сторону

   – Ты трус и не способен бороться за свободу до конца! – кинула она ему в лицо. – Мы пошли за тобой, только потому, что думали, ты один из нас, ты солидарен с болью и чаяниями палестинского народа. А ты просто обманул нас. Почему нельзя убить Ямани?

   – Я уже сказал...

   – Сколько тебе заплатили саудиты? – в лоб спросила Алекс. – Об этом ты шушукался с Ямани в Вене, потому вы теперь так мило общаетесь? Ну и во сколько он оценил свою жизнь?

   – Что ты мелешь? – побледнев, спросил Карлос.

   – А то, что ты продался империалистам и их прихвостням. Ты предал дело Палестины!

   Она готова была кинуться на Карлоса, а он в ответ ударить её, но потасовку тут же разняли Джозеф с Халидом.

   – Я иду к заложникам, – объявил Карлос, – и никто не посмеет мне помешать. Я приказываю. Всем ясно?

   И он ушёл. По лицам троих оставшихся мужчин было видно как они устали за четыре бессонных дня.

   – Как же не убить Ямани и Амузегара? – вслух чуть ли не ноя, сетовала Алекс.

   – Сделаем это в следующий раз, – сказал Халид, – без Карлоса.

   – Не будет следующего раза.

   Она слишком хорошо помнила, что приказал ей Родерик. Саудовский и иранский министры должны быть убиты. Если Карлос не сможет, это должна сделать она. Иначе акция будет провалена. Иначе... что?

   Алекс взяла ТТ и, заткнув за пояс, двинулась в салон.

   – Не надо, – придержал её за руку Юсуф, но Алекс не послушалась.

   В самом начале салона стоял Карлос:

   – ... теперь ваша жизнь вне опасности... – увидев Алекс, он оборвал речь перед заложниками.

   Ямани сидел на переднем ряду, Карлос стоял рядом. В нерешительности, Алекс замерла в двух шагах. Выстрелит сейчас, не факт, что попадет, а Карлос сам её пристрелит. А что если власти их и вправду арестуют? Из-за её приказа арестуют всех, и Халида и Юсуфа и Джозефа. Плевать на Карлоса, но что станет с Энджи? Из больницы сразу в тюрьму?

   А Карлос выжидающе на неё смотрел.

   – Это так просто для тебя не закончится, – угрожающе процедила Алекс. – Расплата найдёт тебя.

   – Не смей меня запугивать, – ответил он, грозя ей пальцем.

   Алекс только с размаху ударила его по руке и, развернувшись, ушла прочь.

   А потом, дождавшись, когда заложники уснут, все пятеро покинули самолет. Энджи уже давно отправили в больницу, а власти в знак признательности "за благоразумие" подали каждому угонщику самолёта по чёрному автомобилю с водителем. Этой вереницей они и выехали из аэропорта, невредимые и свободные. На выезде их облепили журналисты. Через открытое из-за духоты окно, Алекс уже и не пыталась скрыть лица. Главное, что от Родерика теперь точно не скроешься.

   Алжирские власти разрешили им остаться в стране и даже предоставили коттедж за городом.

   – Я с этим псом в одном доме жить не буду, – холодно заявляла Алекс.

   – Ну и катись отсюда, истеричка, – отвечал ей Карлос.

   На этом они и расстались. С одним лишь Халидом ей удалось поговорить на прощание:

   – Ну, вот и все, – заключила Алекс, – если и увидимся ещё, то не для дела.

   – Ты думаешь? – неуверенно спросил Халид.

   – Наверное. Как-то не заладилось у нас с тобой с совместными акциями, то тот антисионист, то сейчас... Как-то не получается у нас сделать ничего полезного для Палестины, как ни стараемся. Всё время кто-то вставляет палки в колёса.

   – Что поделать...

   – Да, делать нечего. Только бороться.

   Алекс поселилась в гостинице. Три дня она упорно отмывала волосы и, о чудо, вновь стала блондинкой. На четвертый день в эту же гостиницу заселился Родерик.

   – Всё-таки, дрянные у тебя волосы, – первым делом выдал он, – никакая краска на них не держится.

   Алекс не знала, что говорить. "Прости, я не справилась с твоим заданием"? Но нерешительность как рукой сняло, когда он выдал:

   – Умница моя, мы теперь богаты!

   – Что? – только и смогла произнести Алекс.

   – За успешно проведенную акцию тебя и меня, как мудрого наставника, начальство просто озолотило. Ты была такой скромницей, что даже не спросила, сколько мы тебе заплатим. А акция была грандиозной, во всем мире узнали, кто такой Карлос и его команда бесстрашных бойцов. Это успех, это триумф! Я заказал шампанского, надо отметить это, а за одно и прошедшее Рождество.

   – Оно ещё не наступило, – машинально произнесла ортодоксальная христианка Алекс, и только потом сообразила. – В чём успех? Ямани и Амузегар живы.

   – Прости, что не смог сообщить – беззаботно произнёс Родерик, пытаясь отыскать выпивку в мини-баре, которой там не было, – но ты ведь всё время оставалась в самолёте, а почтового голубя к тебе не пошлешь...

   – Что изменилось? – настойчиво спросила Алекс.

   – Ничего существенного. Просто пункт об убийстве министров вычеркнули из повестки дня.

   Это было последним ударом. Сначала Карлос, теперь Родерик.

   – Я ведь хотела пристрелить их обоих, а может даже и Карлоса...

   – Эй-эй, зачем так кипятиться? Я тебе что сказал? Слушайся Карлоса, выполняй его приказы.

   – Но ты сказал, если не убьет он, это должна сделать я.

   – Нет, я сказал, если с ним, что-то случится, убивать будешь ты.