Текст книги "Судьбоносная сталь (СИ)"

Автор книги: Антон Кильдяшев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

Августа уже примерила на себе эту роль – она победоносно прошла вдоль и поперёк со своим войском по Островам Специй, уничтожив Пандурангу, страну, расположенную на Островах Специй. И теперь её талант Громовой Король решил использовать в Новом Свете – ещё не доверял командование на основном театре военных действий – в Старом Свете на территории бывшего Свисарена. И теперь она собралась показать всё, на что способна, объединив весь континент под своим знаменем. И первый шаг на пути к этому – Тизельбург, открывающий огромные возможности для оснащения растущей армии.

Глава XLIX

Слегка покачивая головой, Могела напевала себе под нос какую-то человеческую детскую песенку, сказку или что-то вроде мифа, легенды. Одета она была как маленькая девочка – в короткое сиреневое платьице, светлые волосы сплетены в две толстые косы с огромными голубыми бантами на кончиках; огромный бант был и на платье – сзади высился огромный вертикальный бант кроваво-красного цвета.

Доспех Ишума вливал в себя чай, булькая где-то в области кованых сапог, под которыми разлилась большая лужа воды, стекающей между синих камней, слагающих комнату, её пол, стены и потолок. Под потолком висело большое колесо, не опираясь ни на цепь, ни на верёвку или нить – просто висело под потолком. К колесу, точнее, колесо к ним, маленькими цепочками было присоединено к свечам, парящим в воздухе и горящим зловещими зелёными огоньками, почему-то бросающие желтоватый свет.

–Ишу-у-ума! Знаешь, твой чемпион встретил другого чемпиона. – Могела лениво перевернулась на спину, закинув ногу на ногу.

–И? – Голем влил в себя ещё чашку чая, а затем отрезал себе песочного торта и измазал им себе весь шлем, забыв поднять забрало. – Ему нельзя сражаться с другими чемпионами? Изменились правила и я что-то пропустил?

–Не-е-ет. – Могела широко зевнула. – Просто этот чемпион – Ведьма.

–Ведьма? Та, что неожиданно умерла? Фагарис был очень раздосадован её внезапной смертью. – Доспех налил себе ещё чашку, но вдруг остановился, задумавшись, что отразилось на его лице из шрамов. – Стой, как она ему встретилась?

–Фагарис слегка слукавил – она не умерла полностью. – Могела встала и, отодвинув стул от одинокого маленького столика, села на стул.

–Не полностью?

–Да, не полностью. Она, как бы это сказать, ещё владеет телом. Точнее, телами.

–Значит, жива с оговорками? Неплохой ход, неплохой. – Ишума искривил лицо в одобрении. – Интересно, Разенет справится?

–Я верю в него, Ишума. И тебе бы стоило тоже в него верить! – Могела надула губки, обидившись на недальновидность бога.

–Хорошо, буду верить. Чаю? – Ишума жестом указал на вечно полный чайник на столе, стоящий на маленьком платочке с голубыми полосами по диагонали.

–Не откажусь! – Могела радостно пододвинула свою пустующую чашку к чайнику.

***

–Значит, она использует опыт заражённых тел в свою пользу. – Разенет серьёзно посмотрел на Каблима, на щеке которого красовался глубокий порез. – Господин Инвер это нам продемонстрировал.

–Ещё она не может вселяться в избранных и орков. – Хирург поднял руку.

Риккус глубоко задумался, а Жернов и Нентир непонимающе смотрели на Разенета. Магаг вовсе отсутствовал – как подметил выше Каблим, орки были имунны к способности Ведьмы, делая их идеальными борцами с ней, если бы не их небольшая тугодумность. Чтобы компенсировать это, Разенет послал с ними в связке Аганну, которая проверяла все адреса квартир синдиката в поиске заражённых Паразитом тел.

–Нужно удвоить осторожность. Не больше четырёх секунд контакта глаза в глаза. Проинструктируйте ваших людей. – Разенет присел на стол, заваленный корреспонденцией из города. Не снимать повязки, даже если впереди темно. Повязки на глаза могут помочь от заражения.

Первые отряды, обыскивающие подконтрольных Ведьме людей, были полностью уничтожены – либо перешли на её сторону, либо были убиты перешедшими. Зато они смогли выяснить, что Паразиты не могут сообщаться ментально или как-то иначе – они всегда попадались в одни и те же уловки, будто имея один и тот же разум с разными модификациями. Только тогда Разенет вспомнил про пять секунд – фразу, сказанную самой Ведьмой Аганне. Но тот человек, что сказал это, бесследно испарился в городе, и теперь нужно было разыскать каждого невольного солдата Паразита и убить – лекарства нет и не предвидится.

Компас давал сбой – он был рассчитан на одно тело каждого избранного, и здесь он пытался показать их все. Чтобы не испытывать компас на прочность, он отказался от его использования во время его маленькой войны.

Похоже, у Ведьмы был пункт насчёт использования непричастных к преступлениям людей – либо же она не выдавала себя в них, что сомнительно – каждый опрошенный сосед тела Паразита говорил, что поведение инфицированного изменилось.

Потери были огромны: сотня против пяти Паразитов, пока Разенет не догадался использовать одних лишь орков и ткань на глаза, хоть и уменьшающую обзор, но дающую некоторую защиту от Паразита – доложили, что солдаты выдерживали до восьми секунд, за которые они успевали убить Ведьму.

Солдаты упорно смотрели в глаза, несмотря на приказ, будто зачарованные. Возможно, взгляд обездвиживал солдат – другого объяснения Разенет не видел. Поэтому было изобретено новое средство, значительно улучшевшее показатели: стучащийся в дверь солдат закрывал глаза и не открывал, пока стоящие за ним не хлопали его по плечу. Таким образом были убиты ещё несколько шавок синдиката, насквозь пропитанного Ведьмой.

В ходе борьбы, растянувшейся на месяц, выяснилось, что чем дальше идёт цепочка инфицирования от старого Паразита к новому, тем медленнее, примерно в два раза, шло инфицирование.

***

Они пришли за ней. Они стучатся в дверь, они громко стучатся в дверь, а затем выламывают её, не дождавшись ответа. В этом доме они, она и её брат с сестрой, собрались, решив защищаться до последнего. О да, они превратят тех, кто гонится за ними в своих братьев, привив им любовь и понимание, то, что они потеряли. Их человечность сидит в братстве разумов – если они примут братство, они примут и человечность.

Бог давно отвернулся от неё – с самого момента героического самосожжения первой версии разума перед младшими разумами, бог перестал обращаться к ней. С тех пор она трижды прыгнула в другое тело, разнося братство, но бог так и не появился. Его благословение, благословение Великого Художника, покинуло этот мир, обречённый пасть перед теми, кто ворует у нищих и убивает других, отбирает жизнь.

Она хорошо помнила эту комнату, в которой бог сказал, что выводит её на доску. Тогда Дар открылся ей полностью – до этого она лишь видела сны других, сейчас же она стала заставлять людей видеть её сны, она делала их своими друзьями, теми, кого у неё никогда не было.

У неё теперь были свои сёстры и братья, которых у неё никогда не было даже в сиротском приюте.

Она попыталась пробраться на верх синдиката, как ей и приказал Фагарис, рассчитывая с её помощью, как он прямолинейно заявил, победить в Великой Игре – какой-то забаве богов, которым, в общем-то, наплевать на смертных. Он пообещал ей великую награду за исполнение его маленького каприза – как она могла отказать?

Пробраться в синдикат было не сложно – продемонстрировав самоубийство стоявшего перед ней человека, а затем другого, третьего, она вошла в синдикат, попав в крепкие объятия наместников, с радостью влившихся в братство. Она и сама раньше была наместником, пока не вошла в братство. Это изменило всю её жизнь, она стала по-другому к ней относиться.

Чтобы спасти других от той боли, что была у неё, она должна показать другим эту боль, и другие станут вести себя лучше – ведь им лучше, чем было ей. Она никогда не плакала, хоть ей и очень хотелось. Она научит других быть сильными, с самими собой и с другими.

Дверь выбили ногой и разъярённый орк с большим топором уставился своей рожей на неё, выдыхая горячий воздух прямо ей в лицо. Сзади него вошла женщина в синем плаще.

Удача!

Нет, она ошиблась. Женщине была нипочём способность Паразита – теперь она подставилась и умрёт.

Подождите.

Почему она сожгла себя? Ведь если она хотела привнести добро в этот мир, то почему она остановилась?

Она видела чужие сны, сны тех людей, что были вокруг. Она знала их мысли, она их читала, словно открытую книгу. А затем она смогла влиять на них, ещё и видеть их сильнее, чем когда бы то ни было ранее. Но она решила пожертвовать собой ради братства. ...или нет?

Похоже, эта мысль пришла всем братьям и сёстрам одновременно, поскольку все они переглянулись между собой. Брата поймали и всунули клинок в грудь, проколов насквозь сердце, затем оттолкнули, сняв с заточенной сабли, вымазанной кровью убитого брата.

Что, если она убила себя не от того, что хотела спасти своих меньших братьев и сестёр от поимки, грозившей им, если бы она осталась жива, а потому, что она не выдержала всех тех снов, мыслей, воспоминаний, которые пришли ей в голову после создания братства?

Сестру безжалостно отпинул орк, об нагрудник которого секундой ранее был сломан столовый нож, которым сестра попыталась ударить орка. Зеленокожий взревел и с размаху, описав широкую дугу, всадил топор в плечо до самого сердца, от чего из раны хлынула кровь, забрызгавшая всю морду орка.

Что, если она увидела зло, большее, чем она знала?

***

–Фагарис был прав, посчитав её мёртвой. – Заключил Ишума, дослушав рассказ Эльнаары, слегка покапавшейся в памяти одного из Паразитов. – Эта девочка никогда не видела столько зла, она просто потерялась в нём. Пускай на её долю выдались испытания, но то, что вылилось на всех других, младших братьев и сестёр, было намного больше её испытаний.

Могела хлопнула в ладоши, радостно и громко крикнув в Белую Пустоту, окружающую висящие в воздухе полностью чёрные, такие, что не различишь граней, квадратный стол и три табурета, на которых сидели боги, кроме одного:

–Ишума – моралист!

–Брось, вы все это подумали. Но одно точно – она проиграла, стоило подготовить её, Фагарис.

–Плохо, плохо я её подготовил, да. Моя вина. – Фагарис, статный мужчина с белыми волосами и красными глазами, прямым носом и мужественным подбородком с козлиной бородкой, улыбнулся своими кривыми, но белоснежными зубами. – У неё была отличная способность, на грани моей области умений.

–Великий Художник? – Могела посмотрела на Фагариса, удивлённо моргая. – Как твоя сфера и Дар твоего чемпиона перекликаются?

–Связь неявная, но есть. – Фагарис наколдовал себе стул с высокой спинкой и сел на него в отдалении. – Художник внушает людям своими произведениями мысли, посетившие его. Так и делала Паразит – она внушала свою точку зрения другим людям, заставляя их жить по-другому, так, как видела она.

–У меня схожесть с моим чемпионом более явная. – Ишума подпёр шлем рукой, облокоченной на чёрный стол. – Я железный, он тоже железный.

–Мой чемпион вызывал людей в синий ад, убивая их или калеча, делая овощем. – Эльнаара сделала своё замечание. – Опять же, слабая связь, но есть. А у тебя, Могела, что за чемпион?

–О, она великолепна. – Могела широко улыбнулась, подражая неумелой детской улыбке. – Она поглощает другие сущности и забирает себе их души, силу и разум.

–То есть другие сущности? – Переспросил Ишума.

–Фантазмов, демонов, просто духов.

–Отличная способность. И призрачно связана с твоей сферой.

–Да, теперь я вижу. – Могела глубоко вдохнула. – Искушение – это прежде всего работа над собой, над своими умениями. Так и Поглотитель – новые умения становятся твоими.

–Жду не дождусь твоего хода гулем. – Фагарис мечтательно посмотрел наверх, в Белую Пустоту, в которой где-то вдалеке висел островок то ли с пальмой, то ли с каким-нибудь другим деревом.

Глава L

Ригхарду выдались сложные день, вечер, ночь и утро. Именно в таком порядке.

Он напряжённо вглядывался в даль, задёрнутую испарениями болот, сквозь которые, догоняя Инголя и Смирит, он продирался со своим отрядом – девятью молодцами, поднаторевшими в тайных операциях гильдии Старателей тогда, когда к заданию не привлекали членов гильдии. Он много знал, многое повидал. Но это – впервые. Этот Инголь оказался невероятен. Он сумел стравить гулей и термов – нечто невообразимое. Ригхард с отрядом молча наблюдали всполохи огненных шаров, молний, прочего колдовства, которым термы пытались отбиться от гулей – тщетно. Они сошлись в ближнем бою, где когти гулей и мечи эльфов сошлись, высекая искры.

Один из гулей учуял отряд Ригхарда и подал утробный звук, оповещая остальных, всё ещё занятых боем с термами, о новой потенциальной еде, и набросился на отряд, выдав его местоположение и эльфам, с яростью набросившимися на своих же союзников. Невероятно быстро, будто на крыльях, Ригхард и отряд сумели забежать глубоко в лес и попали в болота, завязнув в которых они потеряли целый день времени. Выбравшись на твёрдую почву, первым делом они развели костёр, не ожидая никакой погони – запах болот должен был отбить запах людей, по которому следовали гули. К тому же, думал Ригхард, они были заняты термами, быть может те победят гулей. Ригхард сомневался в том, что лучше, ведь если термы догонят Смирит и убьют её, то Ригхард и его ребята не получат своего золота, иначе гули могут всё ещё рыскать по лесу в поисках запаха отряда Ригхарда.

Аганна Смирит – цель, назначенная Ригхарду на убийство. Пусть она и странствовала с его отрядом некоторое время, она предала гильдию и Старатели наняли Ригхарда на дело, от которого он не может отказаться, – убьют его – добавив сверху мешочек золотых, в изобилии водящимся у гильдийцев. Похоже, гильдия не в курсе, что Инголь, цель термов, и Смирит, цель Ригхарда, играют в команде, медленно, но верно продвигаясь на восток к Мыльному или же свернут на юг где-то рядом, в Чизенскую Степь.

Ригхард примерно знал куда отправится Инголь, за которым следует Смирит, но всё ещё не понимал, что же ему нужно. Его логике не поддавалась одна вещь: что Инголь ищет в степях? Или же от Мыльныйа он повернёт на север? Из Паризии давно не было никаких вестей, будто вся Паризия разом вымерла. Кто-то думал о демонах, кто-то – о гулях, другие же говорили про драконов или гефастов. Ригхард не знал кому верить, но одно, по его мнению, было очевидно: туда лучше не соваться.

Так прошёл день.

Вечер принёс новое испытание. Небольшой лагерь, устроенный на краю болот, чтобы отдохнуть уставшему отряду Ригхарда, был разбужен звериным воем – гули выследили их. В панике собираясь для защиты, они встали в круг и ощетинились мечами, ожидая атаки со всех сторон сразу – гули были непредсказуемыми существами. Раз они могут напасть сбоку, пока кто-нибудь из них отвлекал внимание путника, в другой же раз пойти в лобовую атаку, даже намного меньшей численностью, чем нападавшие. Гули, тем не менее, не были демонами – эти твари охотились на демонов, в огромных количествах появляющихся в местах скопления демонов, нападая на них и пожирая. Люди были далеко не на вершине этой пищевой цепочки – многие демоны охотились на людей из-за их мяса, которое они, чавкая, пожирают, зачастую ещё из живых людей, бьющихся в конвульсиях.

Атака пришла с неожиданной стороны.

Сверху послышался рык и гуль спрыгнул в центр плотного построения, впившись длинными когтями в спину Адофа, затем резко подняв когтистые лапы и провернув, разрывая внутренности. Недолго думая, отряд распался и развернулся, рефлекторно всадив десять оставшихся мечей в обмотанную тёмной материей фигуру гуля, пробив костлявое тело в шести местах, из которых только одно – в которое попал Ригхард, как самый опытный из всего отряда – оказалось смертельным.

Гуль завизжал, почуяв клинок в том месте, где у живых мозг, и завалился на бок, обмякнув на мечах. Его двухметровая туша, весящая не меньше трёх центнеров несмотря на костлявость, сильно нагрузила отряд, тут же рванувший мечи обратно из ран. Несколько дуг разрезали воздух в ожидании новых гулей, теперь и сверху. Новые гули, не меньше двух, спрыгнули совсем с другой стороны, придавив своим телом одного, Ника, другой же, Аний, успел увернуться, потеряв только сумку с припасами, но гуль не остановился на месте а пробежал к болотной глади и утонул, немало удивив Ригхарда, краем глаза заметивший странное поведение гуля, которому нашлось затем объяснение.

Оставшийся на трупе Ника гуль попытался пировать, но аккуратный выпад в череп утихомирил бестию, застывшую с сердцем в лапе, затем, как и предыдущая, обмякнувшая через секунду, упав на растерзанное за пару секунд тело Ника.

Из кустов послышался вой, затем ещё один и ещё, и из-за деревьев вылезли три гуля, загоняя медленно, с опаской, отряд в болота, а затем сзади, из болота, выпрыгнул тот самый странный гуль, попытавшийся с прыжка врезаться в кого-нибудь из отряда, но не сумевший это сделать и нарвавшийся на клинок под рёбра, откуда стала сочиться тёмно-синия кровь, обильно смазавшая клинок и рукоять меча Ания, в омерзении оставившего меч в гуле. Аний колебался секунду, но решил не рисковать выдёргивать меч из пока ещё живого гуля, отшатнулся и выхватил из пояса длинный кинжал, с которым бросился на гуля, целясь в сердце, но получивший взмах всеми пятью когтями правой лапы, со скрежетом срезавший с нагрудника значительный слой стали.

Три гуля бросились в лобовую атаку и рыхлая оборона отряда рассыпалась, разбежавшись в разные стороны, в панике надеящаяся оторваться от гулей, в недоумении собравшейся на месте бывшего лагеря. Ригхард и Аний побежали в одну и ту же сторону, через лес. Ригхард не помнил, сколько они бежали, но не меньше пары часов, без остановок – страх, животный страх перед этими тёмными тварями придавал ему сил, как и Анию, отмеченному гулем как счастливчик – поверье говорит, что выдержав удар гуля человек может рассчитывать на удачу в любом деле: хоть любовном, хоть игорном.

Но Анию не суждено было опробовать свою удачу.

Тихо подкравшись и загородив угасающее солнце, Микса всплыла на небосводе, двигаясь с запада на восток, знаменуя конец дня и начало царства ночи и ночных тварей. И ночь принесла с собой то, что ожидал Ригхард меньше всего здесь, вдали от гулей, вероятно, лакомящихся мясом его товарищей, оказавшихся не столь удачливыми.

Лес наконец расступился, конец которого был не виден в темноте, но явственно ощущался впереди – деревья редели, уступая место зелёной траве и кустарникам. Наощупь пробираясь через остатки леса, Ригхарда зацепился за какую-то то ли палку, то ли камень, и с размаху упал в землю. Он почувствовал жуткую боль в носу, но не издал ни звука – кто-то зашелестел в кустах. Вновь ожидая гулей, он нервно выглянул из-за травы, осмотрелся и заметил отблеск доспеха в свете Ридозы и Миксы. Он тяжело вздохнул и собрался было поприветствовать своего выжившего товарища, но вовремя одумался – сверкнула причудливая глефа с огромным лезвием, которое нельзя было спутать – это был императорский эльф, терм.

И вправду – вокруг стало заметно холоднее: появился пар изо рта, пальцы стали коченеть. Его пробрала дрожь – термы даже худшая напасть, чем гули; о них рассказывали детям сказки, будто они превращают людей в ледяную глыбу. На самом деле, всё несколько не так. Термы – плотоядные. Они съедают человека ещё тёплым, тщательно пережёвывая пока ещё тёплое мясо – они любят свежатинку не только из-за вкуса, но и тепла, впитывая его всем телом. Их снежные королевы высасывают тепло до последней капли, обматывая своими волшебными сетями.

Ригхард медленно отполз назад, в овраг сзади, нащупанный ногами. И тут он вспомнил об Ании – он-то не знал о терме! Безумно осматриваясь вокруг, резво крутя головой, он увидел какую-то тень впереди, затем блеснул взмах и раздался крик, затем тупой удар и в его сторону пробежала эта тень.

Это был Аний, одна рука которого повисла на одной рубашке. Его обезображенное ужасом лицо Ригхард не забыл бы никогда. Ригхард боком отполз в кусты, пытаясь издавать как можно меньше шума и скрыться в рельефе – хоть термы и пожирали тепло, у них не было чутья, как у некоторых зверей. Им нужны были различные амулеты и магия, которую они бы не стали использовать – нет гарантий, что пущенное в расход на заклинание тепло затем вернётся к ним с прибылью.

Лес озарила пролетевшая прямо над головой Ригхарда, как ему показалось, комета. Он обернулся и увидел взрыв, осветивший, казалось, весь лес, а затем раздался крик ужаса и боли – это живьём горел Аний, ужасная смерть. Впрочем, Аний тут же бросился на корячки и попытался затушить пламя перекатываясь, но терм, почти наступив на Ригхарда, бросился к Анию и, со свистом, встадил тому глефой по голове, срезав её на корню, упавшую затем куда-то в траву.

Ригхард, повернувшись на животе, пополз туда, как ему казалось, откуда не было слышно шума, медленно и бесшумно ползя и ползя, как ему казалось, вечность. Он упорно полз, пока не наткнулся на просеку, где он осмелился, наконец, встать на ноги. Только здесь он посмотрел на руки и увидел кровь – он трогал ушибленный падением нос, который сейчас, вероятно, был залит запёкшейся кровью. Тихо чертыхнувшись, всё ещё ожидая гулей или термов, он пошёл вдоль просеки. Он вышел к какому-то домику, сложенному из брёвен.

Дверь оказалась не заперта, и Ригхард свободно вошёл внутрь. Бедный домишко, видно, принадлежал егерю, защищающему лес, стало быть, от браконьеров или лишних охотников. В доме не было ничего ценного для Ригхарда. Не было даже воды – бочки ли, ковша ли, чтобы он смог смыть кровь с лица.

Выйдя из домика, Ригхард направился вдоль просеки в сторону, обратной той, как ему казалось, из которой он пришёл.

Начало светать. Он шёл несколько часов, пока лес не расступился – ранее он инстинктивно полз в сторону более густого леса, сейчас же, опять же инстинктивно, он шёл из леса, пытаясь выйти к какой-нибудь деревне или городу, где он рассчитывал получить помощь от доброго хозяина или же заплатив несколько золотых.

Наконец, он вышел из леса на опушку, возвышающуюся над лесом, расступившемся, будто специально, перед одиноким деревом, старым дубом с обломанными ветками, на котором были видны огромные гнёзда каких-то птиц, Ригхард не знал каких, да и не особо желал знать – лишь бы не напали на него.

Взабравшись на дерево, аккуратно избегая гнёзд, он поднялся на верх и осмотрелся. Где-то вдалеке, на западе, как понял по положению почти зашедшей за горизонт в противоположной стороне Миксы, виднелся конец леса. Он сразу же после быстрого спуска двинулся в ту сторону.

Лес вновь принял Ригхарда в свои объятья, закрывая кронами светлеющее небо. И теперь его ждало утро, которое он не забудет до самой смерти.

Впереди виднелся свет, но уже переставший надеяться на лучшее Ригхарда осторожно подполз к источнику света, прячясь за деревьями, а затем с опаской выглянул из-за куста, скрывающего его. Это были... не люди. Их было не меньше полусотни. Какие-то маленькие рыжие твари, импы, похоже, скакали вокруг своего вождя, украшенного черепами, рогами и костями, слагающих его крепкую броню: огромного и толстого троллеподобного, а троллей Ригхард видел несколько раз издали, существа с бурым мехом и огромными диспропорциональными носом и ушами. Существо кричало фразы на непонятном языке, если вообще что-то осмысленное, что-то вроде "магном магн магнам", за что его Ригхард про себя назвал Магномом.

Остерегаясь привлечь внимание превосходящего его противника, он медленно отполз, но вляпался в следующую неприятность – он заметил людей, группой крадущихся в сторону огня. Их возглавлял Инголь – его Ригхард ни с кем бы не перепутал.

Ригхард обречённо стал перебирать варианты действий, но не нашёл ни одного, которое бы без оговорок спасло его шкуру, и он просто лёг в листья и стал ждать, когда его заметят.

Смирит в изорванном зелёном плаще двигалась рядом с Инголем, так же тихо передвигаясь, как и все остальные – отряд Инголя, Пожиратели Демонов, а до этого Чёрный Ветер, всегда славился своими ловушками, Инголь был мастером в планировании засад.

Наконец, Инголь, идущий впереди отряда, видимо, подбадривая его отряд перед битвой с демонами – его, должно быть, нанял местный фермер, чью дочь украли и съели демоны или же демоны не дают ему спокойно растить кукурузу или пшеницу.

Глаза Смирит немедленно уставились на распластавшегося на земле Ригхарда, но ещё не удивлённые, без сомнения ставшими бы такими увидь она здесь Ригхарда. Она подкралась к Инголю и толкнула того в бок, указав пальцем на Ригхарда. Ригхард рефлекторно взглотнул.

Инголь лёг на землю и стал ползти в сторону Ригхарда, ожидая, видимо, увидеть какого-нибудь крестьянина или фермера, попавшегося в ловушку у лагеря демонов. Когда он подобрался совсем близко и протянул руку, он понял, кто перед ним лежит и, без лишнего шума, прошептал, беспокойно озираясь по сторонам в поисках демонов:

– Ригхард, ползи за мной.

Ригхард в ответ молча кивнул, развернулся на животе в сторону Пожирателей и пополз следом за Инголем. Инголь ловко перекатился в кусты и встал на ноги, пригнувшись. Когда Ригхард наконец дополз до кустов спустя минуту, не меньше – был напуган демонами – Инголь похлопал его по плечу и шёпотом сказал:

– Ригхард, что ты здесь делаешь?

Ригхард тщательно подумал, прежде чем ответить. Его могли убить, если он скажет, что его послала гильдия разобраться со Смирит, но если он скажет неправду, то пощадят ли его, скрывающего что-то? Ригхард плохо умел врать, и потому положился на прямоту своих слов, в надежде, что его ожидания насчёт Инголя оправдаются.

–Меня прислали убить леди Аганну. – Ригхард побито улыбнулся. – Но я уже отказался от задания, поскольку не смогу его выполнить.

Инголь бросил взгляд на Смирит, наклонившуюся над Ригхардом, та в ответ, будто отвечая "пусть живёт", медленно кивнула. Инголь вздохнул.

Рассчёт Ригхарда оказался точным – Инголь не стал бы убивать его после таких слов на глазах своих людей. Но Ригхард не ожидал ответного действия – он попробует убить его чужими руками, а точнее, лапами демонов.

– Ригхард, старый друг, не поможешь ли ты нам, доказав свои слова, убить демонят? – Инголь похлопал Ригхарда по плечу. – Нам не помешает умелый воин в наших рядах.

Ригхард обречённо посмотрел на лица солдат Инголя, не менее пяти здесь, не менее двух десятков были вокруг лагеря демонов, с интересом слушающих разговор шёпотом между двумя бывшими наёмниками. Ригхард не мог отказать – его прирежут за отказ, он знал это точно.

– С удовольствием, Разенет. – Ригхард поднялся и, согнувшись, спрятался за деревом.

– Значит так, Ригхард. – Прошептал Инголь, напряжённо смотря на бесовские пляски в паре десятков метров впереди. – Вокруг нас стоят два десятка солдат, по три в группе, все стрелки. Мы нападаем и убегаем, заманивая врага на расстояние эффективного выстрела. Другие же, вокруг лагеря, вбегают в него сзади и убивают лидера – он слишком большой и медленный, чтобы бежать за нами. Ловушка захлопывается. – Он другой рукой сжал кулак, который олицетворял демонов.

Подобравшись поближе, Ригхард и Инголь выглянули из-за деревьев и внимательно рассмотрели лагерь. Демоны соорудили вокруг костра на расстоянии пары-тройки метров что-то вроде тентов – вставили брёвна в землю под углом и натянули над ними кожу, снятую то ли с животных, то ли с крестьян, попавшихся им в лапы. На вертеле над костром жарилась туша оленя – всё же это была животная кожа, а не человечья.

Инголь поднял руку, сигнализируя другим наёмникам приготовиться. Бросив в последний раз взгляд на демонов, он махнул рукой. С криками солдаты выбежали из леса; один с ходу кинул копьё и попал им в голову неудачливому импу. Развязалась схватка, в которой импы, мелкие твари, пытались окружать солдат, но те вовремя отходили всё дальше и дальше в лес, не теряя людей.

Но план Инголя не был безупречен – вожак тварей опустился на четвереньки и, развив огромную для его туши скорость бросился в сторону Инголя, ревя что-то на непонятном языке. Инголь, до этого наблюдавший за битвой издали, выхватил меч из ножен и попытался заблокировать удар монстра, что ему удалось: Инголь оставил в земле длинный след от сапог, тянущийся два метра, но, к удивлению Ригхарда, меч даже не погнулся. Монстр не удовлетворился таким положением дел и бросился снова в бой, но на этот раз Инголь решил не искушать судьбу и отпрыгнул в кусты, где прятался Ригхард.

– Что ты здесь сидишь, Ригхард?

– Что я могу сделать с ним? Я готов сражаться с людьми, не демонами! – Ригхард нервно ухмыльнулся.

– Вперёд, за славой! За честь наёмников! – Инголь шлёпнул свободной рукой Ригхарда по нагруднику.

Абрахем, старый знакомый Ригхарда, крякнул где-то из-за кустов – Ригхард никогда бы не перепутал этот смех, слишком уж специфичный был смех у Риккуса Абрахема: похож на кряканье жирной утки.

– Ригхард, старый дурак, пошёл в бой, живо! Отвлеки демона! За славу и честь! – Сказал Абрахем, резко встал и нацелил арбалет на бурого монстра.

–Магном слишком сильный для меня! – Попытался оправдаться Ригхард, но тем не менее приготовился прыгнуть из кустов и уколоть монстра своим длинным мечом.

–Кто? – Абрахем отвлёкся от арбалета, явно не поняв про кого говорит Ригхард, но затем домыслил логическую цепь до конца и махнул рукой в сторону Магнома.

Со свистом рассекая воздух, болт воткнулся в толстую лапищу монстра. Демон с яростью в глазах развернулся к Абрахему, ища глазами кто же причинил монстру боль. Ему на глаза попался Ригхард, который, осознав своё положение, бросился наутёк через лес.

Монстр догонял. Кто-то что-то кричал сзади, но Ригхард не мог в панике разобрать что же кричали ему или чудищу. На ходу, монстр двинул лапой и отправил Ригхарда в дерево, на корнях которого он и распластался. Монстр тяжело дышал над полуживым от ужаса Ригхардом, когда раздался вопль, на который отвлеклось чудище. Повернув свою морду в направлении крика, Магном получил удар мечом, рассёкший морду монстра ото низкого лба до носа, рассечённого надвое взмахом.

Монстр закричал и ударил Инголя под дых, но, похоже, слишком слабо, поскольку Инголь тут же прыгнул в сторону Магнома и ткнул мечом под рёбра чудищу, чудом миновав костяной доспех, провернул и с силой вытащил сбоку, оставив глубокую рану. Монстр прорычал что-то, но не смог стоять на ногах и упал мордой в листву, подняв целый дождь листьев.

Ригхард встал и отряхнулся от грязи и листьев. Он благодарно посмотрел в сторону Инголя, идущему ему навстречу.

Он заметил что-то неладное только тогда, когда Инголь замахнулся мечом.

"Это конец", подумал Ригхард и оказался прав: Инголь с размаху перерезал ему глотку.