Текст книги "Судьбоносная сталь (СИ)"

Автор книги: Антон Кильдяшев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)

Каэде поморщилась – пошла хвальба регуляров, больше нечего слушать. Она вернулась в круг к генералу и заговорила первой.

– Фефнир, буду краткой. – Она посмотрела по сторонам.

– Да?

– Вы владеете... владеете... Даром?

– ...вы всё знаете?

– Похоже, что да. – Она кивнула.

– ...тогда я вас убью.

Круговорот бала закружил её, всмотревшуюся в глаза, сияющие пламенным лиловым цветом, проникающим глубоко в душу. Вампир увидела то, что, как она поняла, видел Склизский – ей казалось, что сама неудача посмотрела ей в глаза. Она изловчилась и укусила того в шею, на секунду показав изумлённому увиденным генералу свои клыки.

Сцепленные в круговороте бала, они раздулись гигантскими волдырями и лопнули, забрызгав кровью весь зал, наполненный золотым светом. Закричали от ужаса дамы, господа же озирались в поисках источника взрыва, находя же его, они с таким же ужасом отворачивались – это было отвратительное зрелище, всё забрызгало кровью и кусками плоти.

***

– Что с ними случилось? – Каблим недоумённо почесал голову. – Что он сделал, что они оба взорвались?

Каблим всё жил и жил в этом пустом и кривом помещении, находя развлечение только в Оке Бога, следящего за миром смертных, Енадааром, беспрерывно.

– Если кто-то найдёт Дар, похожий на действие его Дара, и они взаимно используют их, – Первая сделала паузу, посмотрев в тот момент на заинтересованное лицо Хирурга. – Что?

– Я говорил, что ты красивая?

– Нет.

– Вот именно.

– ЧТО? – Глаза её стали размером с блюдца.

– Шутка. – Каблим улыбнулся покрасневшей Первой. – Так что ты там говорила про похожие способности?

– Они входят в резонанс и разрушают носителей Дара. Император проводил опыты над этим, но результаты не сохранились или дошли в слегка подправленном редакторами виде, видимо. Там не было ни слова, что люди взорвутся. Было только нейтральное умрут.

– Вот оно как. – Каблим отошёл в конец причала от Первой, смотрящей на него. – Что будет, когда воздействуют две противополжные силы?

– Они взаимно уничтожатся.

– ...то есть это действует только на "братьев"?

– Да, похоже на то. – Первая кивнула головой. Она не знала, о чём думает Хирург, но не могла придумать способности противоположной его или сходной с ним. – О чём ты задумался?

– Инголь может погибнуть от этого. – Каблим улыбнулся. – Я за него болею, он достойный победитель будет.

– Ты ещё не видел фигуры госпожи.

– Кто ваша госпожа? – Каблим подошёл к Первой и всмотрелся в её зелёные глаза, втянув запах её каштановых волос, заплетённых в длинную, до талии, косу.

– Мы сами не знаем, но она точна хаотична.

– Хаос, значит? Объясни мне разницу между богами, как самая умная из глав гильдии.

– Вероятностный бог во время Игры может воздействовать только на шансы какого-то действия произойти, значительно двигая их в свою сторону. Плетущий во время Игры может изменить судьбу какого-либо предмета, но не более чем на установленный процент отклонения судьбы.

– И каков этот процент? – Каблим отвернулся и снова зашагал по направлению к концу причала.

– Двадцать процентов, достаточно, чтобы кардинально изменить судьбу в умелых руках. – Первая остановилась, вспоминая точный текст восьмого правила. – Сталь имеет право, как и её пользователь, изменять судьбу на любой процент. Хаотический бог во время Игры может двигать любой предмет, фигуру или чемпиона по своему усмотрению, прямо или косвенно участвуя в жизни его чемпиона. Исключением является воздействие на созданий, имеющих душу – он может делать с ними что хочет, кроме случаев прямого убийства ими чемпионов.

– Вы обвиняете Холку в нарушении последнего пункта?

– Да.

– Спасибо за честный ответ. – Каблим показал ей большой палец.

Первая потупила взор, что бы это не значило, Хирург не обратил на это внимания.

***

Незаметный передавал Ищейке всю информацию, которую он получал в гильдии, чтобы гильдия никогда не нашла Ищейку – он верил, что она просто хочет выйти из гильдии, а не перебежать на чью-то сторону. Он помогал каждому отступнику, обратившемуся к нему, как его и выследила Ищейка, но не доложила начальству гильдии Старателей, сообщив ему, что сама хочет убежать.

Незаметный согласился: даже если бы он отказался, она бы ничего ему не сделала – она достойна его помощи. Способность Незаметного позволяла вселять "свои" мысли в чужие головы, но были и оговорки. Он не мог читать воспоминания, но мысли о воспоминаниях – легко. Он не мог воздействовать на более чем один мозг, он не мог воздействовать на некоторые способности, вроде Странника, позволяющие сохранять ясность разума между мирами, он не мог вселить мысли без зрительного контакта, правда, фотограмма тоже подходила, как и очень хороший портрет, он не мог направлять мысли спящим людям или созданиям без разума уровня человеческого или несколько ниже или выше – так, оркам он не могом внушить длинную мысль, только довольно короткую, а эльфы же "заедали" над мыслями, растягивая некоторые буквы у себя в уме.

Последним его ограничением было то, что он не мог выбрать, как вселять мысли – как чужие или как свои. Все его жертвы чувствовали, что думают свои мысли, хоть он и вселял их. Поэтому каждому проверенному Старателю давали кодовое слово, которым он получал мысли от Незаметного.

Сейчас он должен сказать Ищейке о смерти её давней подруги Вампира, которая погибла при невыясненных обстоятельствах на званом ужине.

"Любимая, – думала Аганна, – Вампир взорвалась на балу вместе с новым генералом, Фефниром Энгесом". До Аганны медленно дошёл смысл подуманного. Вампир. Взорвалась. На балу. Она погибла, остановившая охоту на Ищейку. "Любимая, – новая мысль пришла ей в голову, – в гильдии творится хаос, похоже, мне придётся спрятаться до лучших времён; конфедераты скоро войдут в Альпритив, они уже стоят на якоре в Альтерийской бухте и взяли Блист". Аганна вновь сдвинула брови, не в силах остаться хладнокровной. Империя проигрывает войну, впервые за шесть столетий существования. "Любимая, – вновь подумала Ищейка, – я прощаюсь с тобой, возможно, я погибну. Перед смертью я подумаю с тобой, если получится. Прощай. Любимая". Аганна ещё пару минут ожидала новых мыслей, но больше она не подумала того, что начинается со слова "любимая".

Странное чувство обуяло Ищейку. С одной стороны, гильдия больше не будет преследовать её. С другой же – погибла Вампир и все, кто поддерживал её когда-то, гильдийцы, исчезнут в хаосе борьбы за власть, а затем и неминуемой гибели из-за чистки захваченного города.

Глава XXIV

Комната со множеством лестниц, переплетающихся под невероятными углами, освещалась слабым черновато-лиловым огнём, отбрасывающим от множества фигур на потолке тени, колыхающиеся как будто не только по своей воле, как и было, но и по чужой, божественной. Странные существа ходили вокруг, принося полные и унося пустые подносы посетителям, четырёхруким теням-фантазмам, восседающим на стульях перед столиками, иногда вставая в ступор будто их контролирующий демон отвлекался от них на свою реальность – один из павших под их натиском адов без Ангела.

У одинокого столика, представляющего собой люстру с плоской круглой пластиной снизу в дальнем углу зала на его потолке, сидели двое. Тени-слуги периодически пытались допрыгнуть до столика, но всё тщетно – пока что, ведь они почти стали доставать до потолка, к которому они уже чувствовали притяжение. Тяжёлый полый доспех выдыхал через забрало своего шлема с надломленным рогом клубы дыма, временами изменяясь в лице на кирасе. Напротив него сидела Могела, на этот раз в костюме жабы – на голове была длиннополая шляпа с двумя выпученными глазами-пуговицами. Одета она была в болотного цвета длинное, до колен, платье с рюшками по бокам, которое больше походило на какой-то мешок, чем на платье. Могела периодически надувала щёки и, открыв рот, громко квакала. Ишума очень раздражался от этого громкого звука, в ответ издавая лязг и скрип своих составных частей, гулким эхом отдававшихся в его внутренней пустоте – этот голем не имел даже сердца, не то что механизмов.

– Великий Оружейник, ты уже использовал свой второй ход? – Могела утробно квакнула. – Год ведь уже прошёл, ты не забыл?

– Могела, я даже нашёл способ найти других чемпионов и показать их Разенету. – Доспех ухмыльнулся шрамами. – С этим предметом он будет непобедим, истинно непобедим. И тогда выиграю в Игре.

– Ишума, – Могела перевела разговор в другое русло. – Ты уже можешь расслабиться – ты не первым вылетишь из Игры.

– Кто-то уже проиграл, да? – Он спросил с заинтересованностью в голосе. – Кто его владелец?

– Бонефац, Великий Винокур. – Могела улыбнулась. – У него был интересный чемпион – он зовёт неудачу. Интересен также и способ его смерти – он взорвался вместе с какой-то девушкой.

– Я слышал о взрыве. – Ишума облокотился на спинку стула. – Его взорвала... как же её? Ах да, Каэде Элье, Вампир, глава гильдии Старателей.

– Вампир? – Могела удивлённо квакнула. – Пьёт кровь?

– Нет, вызывает неудачу своим укусом, такую большую, что укушенный умрёт в течение дня, в некоторых случаях два дня.

– Полезная способность. – Могела улыбнулась. – Но она ни в какое сравнение не идёт со способностью моего чемпиона.

– И какая же у него способность? Точнее, у неё? – Шрамы искривились в ухмылке. – Ведь это "она" у тебя, разве нет?

– Так и есть, "она". Но мне пока ещё рано выводить её на доску, она ещё слаба духом и телом. Так что лучше она пока останется вне доски, но будь уверен, она обладает отличной способностью.

– Буду ждать. – Доспех посмотрел куда-то за Могелу. – А вот и Великий Винокур.

Тени на потолке остановились и глянули в сторону нового посетителя, затем гурьбой бросившись исполнять его заказ. Он бросил пару слов, и через мгновение ему принесли заказ – рыбный пирог с икрой. С третьего раза самая большая тень-слуга смогла допрыгнуть до потолка и принести заказ, застряв, пытаясь вернуться в обратную сторону. Это был высокий, с длинными пальцами на четырёх руках, растущих из спины, с тремя дополнительными глазами на лбу, человек, облачённый в просторную мантию без рукавов, скрывающую остальные страшные черты этого существа.

– Ну что это за заказ? – Могела разочарованно покачала головой. Она сама заказала большой торт с ананасами, шоколадом и вишенками. – Ишума, пойдём, подсядем к нему.

Доспех кивнул, наклонившись вперёд, встал со стула и взял его за ножку, затем взял стул Могелы другой рукой.

– Пошли, Могела.

Протискиваясь между пустых столиков и стульев и невпопад поставленных лестниц, они подошли к Бонефацу и, расставив стулья, присели рядом с ним.

– Каково это выбыть первым? – Могела громко квакнула, с жабьей улыбкой от уха до уха на устах. – Не отвечай, я спрашивала у Ишумы уже.

– У меня была совсем другая ситуация. Я тогда ошибся, а у Бонефаца просто неудача. – Ишума вступился за Великого Винокура. – И чувствует он поэтому совсем другое чувство.

– Но ведь вы оба когда-то выбыли первыми, это должно быть схожее чувство. – Могела широко улыбнулась в ответ на улыбку Бонефаца, почему-то напомнившую ей улыбку её предыдущего чемпиона. – А что ты улыбаешься?

– Я уверен, что с таким настроем вы вылетите следующими, вторым и третьей. – Сказал Бонефац, всё ещё улыбаясь. – Да и ваши чемпионы с весьма странными способностями, я бы сказал. Я их обоих видел.

– Как ты их видел? – Ишума спросил с удивлением в его грохочущем голосе. – Я не помню, чтобы показывал его тебе.

– У тебя король, у неё – гуль. – Бонефац поднял вверх руку и указал на потолок комнаты, прямо в четырёхрукую тень в два метра ростом. – Этого достаточно, чтобы догадаться о странных способностях. Оба – и гуль, и король – странные фигуры.

– Вот ты о чём. – Ишума что-то подумал и сказал. – А он прав. Во всех играх эти две фигуры самые сложные. Приходится даже уловками вытеснять их владельцев из игры, а сами фигуры почти неуязвимы. Я слышал, король вообще не изначальная фигура. Будто один из прошлых миров имел всего семь типажей.

– Кто бы говорил, ты же проиграл в прошлый раз. – Могела квакнула. – Ты сам говорил, что это твоя ошибка в расчетах.

– Так и есть, но другим ещё и повезло. Если ты помнишь, меня убил Паладин, а они сильны против низких фигур. – Ишума облокотился на стул.

– А меня – гоблин. – Могела усмехнулась. – Убил моего короля, позор мне.

– У меня в прошлый раз была ведьма, и сейчас ведьма. – Бонефац сложил руки на столе домиком. – Мне нравится ведьма – очень нестандартная фигура с нестандартной способностью.

– О, и какая же была у твоей ведьмы сейчас? – Ишума пыхнул шлемом большое кольцо дыма. – Мне просто интересно, отчего вдруг он взорвался.

– Сглаз. Смотрит на человека – и человек становится неудачником, чем дольше смотрит – тем сильнее неудача, в конце концов неудачник может просто упасть от сердечного приступа. – Бонефац развёл руками. – Кто же знал, что у этого Вампира будет похожая способность?

– Да, никто не мог и предположить этого. – Ишума кивнул, подвинувшись вперёд.

– Ну почему же, кто-нибудь мог это подстроить. – Могела посмотрела на Бонефаца. – Предыдущий победитель, например, просчитывал ходы на годы вперёд. Кстати, где Аурус?

– Он отказался от своей фигуры машины в пользу Эльнаары. Он посчитал, что она выиграет Игру и решил спасти жизнь своему герою.

– Так он стал сентиментальным? Как низко он пал, спасать своего героя. – Могела вновь квакнула, на этот раз все посетители с потолка посмотрели на неё, отвлекаясь от своих трапез, гневно поднимая кулаки в её сторону, пока она не видит.

Ишума поморщился. Она была права, но что-то в Эльнааре было странное, что делало её страшной даже для богов. И пусть Могела кажется сейчас сильной, Великая Прорицательница была совсем новым игроком, от неё можно было ждать всего, что угодно, в отличие от сильной, но известно на что способной Могелы.

Слуги-тени остановились и посмотрели на нового посетителя, только что вышедшего из тьмы, окружающей ресторанчик в синем аду густым туманом. Это был невысокий, в один и четверть метра, старичок с пурпурного цвета густыми волосами, часто принимаемыми за парик другими богами – мало ли странностей у богов? На лице у него было множество швов, как и на оголённых руках, как будто он был собран из тысячи кусков плоти. Это был Великий Искатель.

– Церес, сколько столетий не виделись! – Ишума помнил, сколько они не виделись – с прошлой игры, пять сотен лет назад, но этого требовали правила хорошего тона, поэтому он изобразил на своём лице смятение.

– Всего лишь пятьсот лет. – Церес схватил стул у другого столика и поставил его у стола с тремя богами. – Искусительница, Бонефац. – Старичок поклонился обоим богам.

– Что привело вас сюда, Церес, помимо роскошной пищи? – Проквакала Могела, надув щёки.

– Хочу предупредить Ишуму, что мой чемпион скоро убьёт его чемпиона. – Церес наклонился над столом, улыбаясь во всё изрезанное шрамами лицо. – Он подобрался настолько близко, что мне осталось только спустить его. Впрочем, он и сам убьёт его даже без приказа.

– Я тоже припас для своего чемпиона сюрприз, поправив шансы того на успех. – Ишума улыбнулся в ответ, языки пламени из шлема лизнули одну из теней, тут же завопившую тоненьким голоском, медленно растаявшую. – Извините, я не хотел. – Ишума осмотрел зал, пожимая наплечники.

– Не хочешь поспорить со мной на что-нибудь? – Церес был уверен в победе своего чемпиона. – Я могу, когда выйду из игры, связать для тебя что-нибудь.

– Спасибо, мне новые носки не нужны. – Съязвил Ишума. Он прекрасно понимал, о чём говорил Церес. – Впрочем, я согласен. Но я от тебя ничего не потребую – буду великодушен.

– Сделай моему чемпиону великий клинок, если тот победит твоего чемпиона. – Церес протянул коротенькую ручку через стол, наполненный яствами на четверых богов. – Ну же, спор?

–Снова великий клинок? – Ишума глянул на Могелу, кивнувшую головой подтвердительно, разрешая Ишуме сыграть с Цересом, будто от неё зависел этот спор. – Могела за наш спор, а ты, Бонефац?

– У меня больше нет фигуры, я не должен иметь права влиять на ваш спор. – Бонефац пожал плечами. – Но мне интересно, что же случится, так что я "за".

– Раз все "за", то я играю. – Ишума пожал руку старичку, тут же искривившемуся от боли – печать спора настолько же больна, насколько и печать сделки, а может даже и больше. Ишума посмотрел на свою ладонь, где рядом друг с другом уживаются две разные печати. – У меня уже две печати. Раньше никогда не было больше одной – вот что делает госпожа судьба со мной.

– У богов нет судьбы – мы контролируем Сталь. – Могела, сидевшая уже несколько минут тихо, громко квакнула.

Боги переглянулись и засмеялись. Это Сталь контролировала их. И они это знали, прекрасно знали. Сталь была создана Матерью, а значит, что выше любого бога по величине.

– А что, не Сталь же заставляет нас её использовать. – Могела надула губки.

– Как хаотический бог, я могу сказать, что космос очень чётко расставлен, кое-где Сталь проявляется сама и устанавливает порядок. – Бонефац кивнул головой Ишуме.

– Даже я чувствую, что шансы чего-либо зависят от Стали косвенно. – Ишума, вероятностный бог, пожал плечами. – Всегда зависят. Сталь контролирует вероятность.

– Судьба управляется Сталью, бросающей нам испытания. – Сказал Церес, плетущий бог.

– Разве вам нравится, что вашим существованием играется бездушная машина? – Могела осмотрела всех троих богов. Они переглянулись и вздохнули.

– Сталь, хоть и бездушная, по сути наша мать, гораздо ближе к нам, чем Мать. Она собирает души и создаёт новых богов, иногда убивая обессиливших старых. – Бонефац сложил все четыре руки на столе. – Великая Соблазнительница, вы не чувствуете присутствие Стали среди нас сейчас?

– Н-нет, а она следит?

– Нет. – Бонефац ухмыльнулся. – О чём мы говорим, так это о том, что Сталь контролирует богов. Смертные же свободны от Стали. – Он махнул рукой куда-то в сторону. – Мы, хоть и управляем их судьбой, не позволяем Стали взять над смертными контроль.

– Механизм, разработанный Матерью, когда её Братья попытались вмешаться в течение жизни Енадаара. – Ишума кивнул шлемом. – Она устранила Братьев-богов и, чтобы заполнить вакуум божественной власти, создала восемь первых Великих.

– Могела, вы помните эту легенду? – Бонефац перебил Ишуму. – Вы должны её знать, все боги должны. Она пришла к нам из прошлых миров. Веток, если хотите. Откуда-то оттуда.

–Конечно, Первая Великая Игра, в которой победил Рагнарид, но которого победили после Игры семеро, отдав своё бессмертие Стали за победу над Рагнаридом, создавшей из их силы и душ первичных рас новых богов. – Могела квакнула, набрав в горло, распухшее от этого, воздуха. – Некоторые из этих богов существуют здесь и сейчас, если вы понимаете о чём я.

– Мне никогда не был понятен термин "существуют и здесь". Что он значит? – Церес задал вопрос Могеле.

– Это значит, Церес, что боги не могут существовать не всё время жизни мира, поэтому прошлое очень часто меняется. – Ишума повернулся торсом к сидящему слева от него Цересу. – Помните Странника, которая здесь всё выискивала? – Несколько слуг-теней тут же поскользнулись на потолке и упали на посетителей-теней, которые тут же злобно впитали неудачливых слуг в себя. – Вы видели? От одного упоминания мелкие фантазмы падают в обморок.

– Занятно. А как она попала к нам в синий ад? – Бонефац задал Ишуме вопрос.

– После смерти-то понятно как – её способность оставляет разум незатуманенным, позволяя путешествовать после смерти в любой ад, который она знает. – Могела пожала плечами.

– То есть она и после смерти здесь есть? – Ишума с интересом посмотрел на Могелу. – Мне казалось, все души должны попадать в ад, а она что, не попадёт в ад из-за способности?

Могела покачала головой.

– Попадёт в ад. Просто я призвала её дух и... немного поиграла. – Могела потупила взор.

– Как ты призвала мёртвую душу? – С удивлением в голосе, изображающимся скрежетом, спросил Ишума.

– Я знала, что её способность позволяет ей путешествовать меж мирами, и потому поставила ей метку, за которую я и уцепилась, призывая. – Могела улыбнулась, представляя, что она самая умная из богов – смогла обмануть физическую невозможность старшим богам держать души смертных у себя.

– Это значит, что она жива, глупая. – Ишума нахмурился кирасой. – Призови её снова, я уверен, что даже если ты её выкинула в Белую Пустоту, она всё равно ходит рядом с каким-то богом, помогая тому в Игре.

– Н-но как?..

– Призывай, пока метку не стёрли. – Ишума прикрикнул на неё.

– ...я стёрла метку после призыва. – Могела тихо квакнула.

– ...ясно. Предлагаю тройственный союз – если есть возможность, то объединяемся против скрытого бога, повелевающему Странником. – Ишума улыбнулся. – Но при первой же атаке неизвестного мы перестаём воевать на одной стороне.

– Я не буду выводить моего гуля так рано! – Могела отрицательно помотала головой.

– А мой гоблин вышел на след твоего короля. – Церес коротеньким указательным пальцем указал на говорящий доспех.

– Понятно. Неизвестный бог, плетущий свою паутину менее опасен, чем я. – Ишума сложил руки перед лицом из шрамов. – Я ухожу.

Ишума растаял туманом, спустившимся на пол, где сидят тени-посетители. Фантазмы закашляли и стали махать костлявыми руками скелетов перед своими головами с обеих сторон.

– Я тоже. – Могела квакнула в последний раз и растаяла зеленоватой дымкой, исчезнувшей следом за ней без каких-либо посторонних эффектов.

– Оставляю тебя одного, первый проигравший. – Церес, улыбнувшись, покинул паукообразного наедине со своей едой, встав с кресла и зашагав в темноту, окружающую зал.

– ...до свидания, господа. – Тихо в пустоту сказал Бонефац.

***

Хирург сидел в углу комнаты, обхватив руками колени перед собой. Ему здесь очень надоело – его тело призвали меткой, поставленной Первой во время его погони за Двойником в обмен на информацию об убийце генерала. Теперь же его держали, как туз в рукаве – чтобы заставить Холку Великого Каменщика сделать что-то ради госпожи Странника и Зелёного Рыцаря. Точнее, уже только Зелёного Рыцаря. Госпожа ещё не сделала ни одного хода своим героем, что понял из коротких перебросок фразами между сущностями Рыцаря. Логичным завершением его судьбы ему казалась смерть здесь: он больше не будет нужен кому бы то ни было ни здесь, ни в Енадааре. Более того, его там скорее всего убьют согильдийцы, перед этим запытав до потери рассудка в качестве наказания за такой побег от реальности.

Он должен был спасти Первую от уз вечной службы, чтобы выбраться живым самому, но ему нужно больше информации о госпоже и её герое – чтобы суметь составить хороший план побега. Он тайно прокопал за каким-то куском ткани ложкой, всегда хранящейся у него во внутреннем кармане, ход во внешний мир и обнаружил, что он был здесь во сне – эти создания ни с чем не перепутаешь. Он увидел тени, пауков, фифов и просто куриц, как называл он этих созданий повторяющихся снов. Но теперь всё было наяву, он не имел права позволить им съесть себя, чем заканчивался каждый сон.

Но тогда он был вооружён какими-то мечом и щитом, сейчас же он был безоружен перед существами, патрулирующими коридоры Замков, потому он решил подождать, пока Первая не проговорится о госпоже, чтобы можно было искать прицельно, не надеясь на удачу. Интересной особенностью этого места было то, что его глаз видел всё в красках, подсвечивая каждый предмет, который он наблюдает, в тот цвет, которым он хочет покрасить предмет.

– Всё с глазом играешься? – Первая тихо подошла откуда-то из-за угла камеры, как её называл Каблим, к узнику, как называл Каблим сам себя. – Это всё из-за свойств этого ада, он усиливает способности избранных. Этот ад соткан из того, что дарует способности, Дар.

– А ты много об адах знаешь.

– Ещё бы, я ещё пока была жива, здесь вынюхивала информацию о богах. А сейчас она пригодилась госпоже.

– Печально.

– Что именно? Что я продала душу?

– Да. – Хирург вздохнул. – Что ты хотела добиться своим рыцарством?

– Остановить войну. Кровью угнетённых ей же. – Первая закрыла глаза ладонью. – Я была слишком глупа. – Она посмотрела на Каблима краем глаза. – На самом деле, несколько другая цель. Но очень связанная с этой.

Хирург встал с пола и обнял её.

– Пытаться изменить несправедливый мир никогда не глупо. – Сказал Каблим особенным, добрым голосом.

– Думаешь?..

– Знаю. – Хирург провёл рукой по её косе и посмотрел в её зелёные глаза. – Я помогу тебе сбежать от неё и вернуть себе душу, но для этого нужна информация о твоей госпоже.

– ...я не могу тебе сказать этого. – Первая отвернулась.

– Понятно. Тогда я сам всё выведаю. – Каблим улыбнулся и повернул Первую за талию к себе лицом.

– Как ты это сделаешь?

– Я же Хирург, твой первый помощник, я всё могу провернуть!

Глава XXV

Чёрный Ветер, отряд-предатель, остановился в лесу Фейленн – лес Фей Грозы по-имперски, что под замком с таким же именем. Коготь продал информацию о нём и о бароне, владеющим замком. Замок принадлежал семье Остмарков, пожертвовавших своей независимостью ради защиты от внешних врагов, в том числе и Братьев Стали, набиравших силу в тот момент, но уже неостановимых.

Барон Остмарк был известной фигурой в Конфедерации, и, благодаря своей политической известности, он лоббировал принятие законов в Конфедерации; эльфы Железного Клана, такие же, как Коготь, использовали его для своих нужд.

Население Железного Клана слишком мало, чтобы оно имело значение в Конфедерации, но благодаря подкупам и убийствам они стали единоличными правителями в Конфедерации, преследуя цели домов Железного Клана и самого Клана в целом. В Конфедерации количество генералов-эльфов значительно превышает количество генералов людей. Железный Клан постепенно вытеснял людей со всех постов, расселяя влиятельные семьи по городам Конфедерации, затем делая их представителями этих городов и штатов. Делалось это всё на виду, но пропаганда гудела, что эльфы – суть более древние братья людей, благодаря чему они поддерживали порядок в стране, едва согласовывающую законы штатов в одно целое. Заслуга это эльфов или нет, но Империю они теснили в начале войны, пока генерал Хоргис Пентарийский не пришёл на свой пост.

Остмарк собрал много золота в своей сокровищнице, оставшейся почти без охраны после подхода войск Империи к восточной границе Конфедерации, погрузив в панику высшие чины конфедератов, живо сбежавших в Имерецию, столицу Конфедерации, слёзно прося защитить пожитки этих людей.

В замке было от силы сто человек, не больше. Они ожидали со дня на день прибытие караванов, которые должны были вывезти золото вслед за Остмарком в Имерецию. Разенет замаскировал отряд под такой караван по указке Когтя и направился с ним в замок Фейленн.

***

– Разенет, уверен, что получится? – Аганна была слегка напугана, что ей пришлось снять зелёный плащ и надеть обычную дорожную одежду, где не было спрятать оружие. – Разенет!

– Молчи и всё будет хорошо, Аги. – Разенет улыбнулся ей.

Аганна молча кивнула. Она уже несколько месяцев, с самого своего побега от гильдии вместе с Ригхардом, который в память об их недолгом сотрудничестве помог той сбежать из Альпритива, взяв её с собой в Кадису, странствовала с Разенетом. И в Кадисе, откуда она собиралась отправиться прямиком в Паризию, она встретила того, кто всё так же сиял связями. И амулетом. Тогда ей показалось хорошей мыслью поговорить с ним. Через некоторое время, после разговора с Разенетом, Аганна решила прибиться к его отряду, который она считала достаточно ветеранским, чтобы не быть белой вороной, что сделало бы её заметной для гильдии. Но было одно "но": она боялась ходить без плаща, по которому её и Чёрный Ветер стали узнавать – бандит в зелёном плаще из наёмников Чёрного Ветра.

Это была какая-то фобия. Она панически боялась остаться именно без этого плаща, нервничая и не умея сосредоточиться на цели. Из-за этого ещё в гильдии Старателей на неё смотрели косо, но она не могла с собой ничего поделать.

– Можно я одену плащ? – Нервно спросила Аганна, неожиданно заметив для себя, что она грызёт ногти на правой руке.

– Не нервничай ты так, всё займёт максимум пару часов. – Разенет потрепал её по плечу.

– Пару часов?!

– Не привлекай внимание. – Разенет заткнул рот Аганне на всякий случай. Это было ошибкой брать её с собой на это ограбление. Лучше бы чистила дома богачей в Призме, было бы больше толка, но она отказывалась отходить от Разенета ни на шаг. – Что с тобой такое?

– Плащ, я хочу его надеть. – Аганна посмотрела в чёрные глаза. – Я не могу без него.

– Он что, волшебный?

– Плащ.

– Нет. Сейчас нельзя. Не привлекай внимание.

Караван из пяти фургонов с алхимическими батареями, примерно в сколько и предполагалось уместить дорогие вещи замка, двигался вперёд по дороге сквозь лес Фейленн. Лес был старым, ещё эльфы Листового Клана обитали в нём, затем выселенные в степи на юге перед Дальним Океаном, откуда их тоже выселили, но на этот раз за море, на Острова Рая.

Фургоны остановились на расстоянии выстрела из лука от стен крепости. Разенет и Аганна вышли вперёд и молча подошли ко рву, за которым находились стены крепости. Со стены на них с тоской в глазах, заметной даже с такого расстояния, смотрел один единственный солдат.

– Впустите, мы от барона Остмарка, есть его приказ!

Разенет достал из дорожной сумки свиток и показал на него пальцем. Солдат что-то крикнул и исчез, чтобы вновь появиться с другой стороны, откуда он сбросил вниз какое-то ведёрко на верёвке.

– Клади!

Разенет подошёл к ведёрку и дёрнул за верёвку, почти выдернув его из рук. Солдат что-то крикнул, какое-то ругательство, должно быть. Положил в деревянное ведёрко свиток и отошёл назад к Аганне, смотревшей вверх.

На стену взобрались ещё пара солдат и, как было сразу заметно из-за различий в доспехах, сержант или какой-то другой командир. Он взял из рук солдата свиток и, сломав печать, вслух зачитал – по-другому, видимо, не умел.

Кивнув, командир рявкнул "открыть!" и зашёл вместе с тремя солдатами в башню ворот.

Решётка медленно поднялась и мостик через узкий ров, забитый кольями, опустился, впуская внутрь Разенета и его солдат. Фургоны благополучно въехали в замок.

От замка веяло стариной – Феи Грозы самый древний полностью сохранившийся замок, построенный ещё переселенцами из Старого Света для контроля территорий подчинившихся власти Свисарена эльфов Листового Клана. Два дочерних клана, Железный и Ветряной, были так же подчинены, с печальными последствиями для них – грянувшие одно за одним восстания эльфов были жестоко подавлены, а эльфы переселены в более суровые места для жизни вдали от их родины. Железный Клан не был переселён из-за заверений домов Железного Клана, что они будут служить Свисарену. После отделения колоний в результате аннексии Свисарена Империей железные эльфы первыми вошли в Конфедерацию новообразованных штатов. За эльфами в состав Конфедерации вошли несколько замков и городов Паризии, а также треть Мыльного.