Текст книги "Судьбоносная сталь (СИ)"

Автор книги: Антон Кильдяшев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц)

Со всех сторон было слышно хлюпанье и плеск; медленно они собрались во тьме вокруг Разенета, прыгая вокруг, перемешивая свои силуэты, пугая разум и сердце. Их глаза, похоже, не выносили ни солнечного света, ни какого-либо другого, предназначенные для тьмы, но горели маленькими красными точками в непроглядной темноте зала.

Медленно сверху спустился странный клинок, напоминающий пандурангский ятаган, только крупнее и с огромными гардой и рукоятью – он выглядел неподъёмным. Свет постепенно стал угасать, и монстры всё сильнее сужали круг, Разенет уже почувствовал их тёплое дыхание, от которого новое тело Разенета покалывало – видимо, демоническое существо было столь отвратительно даже для ада, что оно своим грязным прикосновением отравляло и других существ.

Разенет протянул к клинку левую руку, силясь представлять каждое своё движение, движение каждой мышцы, чтобы дотянуться до клинка – ему с трудом удавалось двигаться. Наконец, белесая рука обрела цвет, почему-то раскрашенная в ярко-красный с оранжевым, и вцепилась в клинок, затем придвинулась обратно, обретя суставы. Кривой меч отлично лежал в руке, теперь обрётшей нормальный цвет и форму; клинок слегка сверкал, отразив откуда-то взявшийся свет, полоснув жаб по глазам, что те восприняли как причину к атаке, молниёносную, но слишком медленную для скорости мысли Разенета.

Клинок навылет прошёл сквозь склизкое тельце первого демона, тут же вошедший в череп второго, располовинив ровно посередине голову, включая язык и нижнюю челюсть. Третий получил кулаком в кольчужной перчатке, материализовавшейся секундой ранее, в оттопыренные жабры, оторвав их с большим куском зловонной жабьей плоти, отчего монстр оглушительно завизжал, смутив других жаб. Затем Разенет проскользнул под парой метровых чудищ, попытавшихся достать его присосками своих лап, с силой ударив внезапно взявшимся в руке квадратным щитом, пробивая себе путь к, как казалось Разенету, выходу, но он его, выход, не видел нигде; зал лишь продолжался и продолжался, бросая робкий свет на Разенета, освещая ему путь по залу, всё вперёд и вперёд, равномерно замещаясь в конце кромешной тьмой. Постепенно, жабы усеяли пол своими мерзким бородавчатыми трупами, неспособные причинить достаточный вред закованному в сияющие латы Разенету, уже чувствовавший себя достаточно свободно в этом мысленном мире, не так, как в первый и второй раз, где он лишь наблюдал за действом, сейчас же он был главным героем этого представления, всего театра теней.

Сверху послышался знакомый голос.

– Раз, позови меня. – Скомандовала Вторая, обратившись так, как давно никто не называл его; его всё больше называли капитан и Инголь.

– Как? Зачем вы меня испытываете?

– Ишума откажется принять тебя, если ты не сделаешь это сам. Ему запрещено правилами приближаться к тебе, поэтому подойди ты. – Откуда-то взявшаяся Третья ответила на вопрос, адресованный Второй.

– Правила не должны знать смертные. – Первая вышла из-за колонны, за ней тянулись струйки закручивающейся тьмы.

– Ты должен сам найти его здесь. – Наконец, и Вторая вышла из тени.

– Почему я должен хотеть увидеть его, он что, бог? – Разенет устало улыбнулся, потихоньку понимая по лицам троицы, что Ишума и есть бог. – Почему я должен хотеть его видеть?

– Если ты победишь других чемпионов, то тебе исполнят твоё желание, любое. – Третья замолчала, ожидая реакции Разенета несколько секунд, затем добавив, – Разве ты не хочешь вернуть их всех?

– Их не вернуть, ни один бог не может вернуть из ада, – Разенет с каждым словом всё сильнее распалялся. – И даже если бы я мог, почему я захочу вернуть их, предавших меня?

– Но...

– Заткнись и слушай! Они предали меня, мою цель и всю мою жизнь. – Разенет убавил ярость в словах и наклонил голову, скрывая глаза от света.

– Ты готов встретиться с ним?

– Готов.

– Тогда иди. – Тьма разверзлась коридором, упавшим ступенями на трупы жаболюдей, троица стояла перед туннелем, провожая Разенета. Какая им польза от этого?

– Что вы задумали? – Разенет начал понимать смысл за их действиями. Почему они ведут его к богу? Потому что им это выгодно. Но какая цель?

– Всего лишь помогаем мелкому божеству выиграть войну. – Первая улыбнулась. – Но ведь ты уже решился превозмочь?

– Я не буду пешкой в вашей игре. – Разенет со всей силы швырнул ятаган в Первую, пригвоздив ту телом к колонне, потрескавшейся от невероятного удара.

– Стой, Раз, стой!

Но Разенет не знал пощады безоружному Рыцарю, вновь убив её, жестоко, и в мире за гранью. Она не убегала ни одной из своих личностей, но было видно, что ей смерть безразлична.

Покровитель троицы мог воскресить её бесчисленно множество раз, сколько раз бы она не умирала – Разенет понял это. Она заключила какую-то сделку с каким-то демоном, и теперь демон может вызывать Рыцаря сколько и когда ему вздумается. Подумав, как он снимает доспех, он скинул их над телом Первой, после прыгнув во тьму, разверзнувшуюся под ним от его воли. Он овладел передвижением здесь, ему здесь нравилось – здесь всё так просто, будто это – его сон, а не сон всего мира живых, мира смертных, Енадаара.

***

Первая, за глупость, воскресла последней. Могела, вновь примерившая змеиное одеяние, вглядывалась в тельце воскрешённой, повисшей под деревянным потолком круглой комнаты; верхняя часть стены была скрыта за лиловым ковром с красными хризантемами и голубыми лилиями, цветком направленные прочь от горизонтальной хризантемы. Под ковром виделись обычные камни, из которых делают стены замков и крепостей, сквозь щели которых дует сквозняк, приподнимая отдельные волокна роскошного зелёного с красным пандурангского ковра.

– Ну что, он клюнул?

– Нет, госпожа. – Ответила Третья. Ей пришёлся сильнейший удар ятаганом, схвативший изнутри грудную клетку и кинувший её об колонну, теперь же её нагое тело было рассечено шрамом от плеча до солнечного сплетения, показывая место удара. – Он не пошёл к Ишуме.

– Мы спугнули его. – Вторая потупила голову, закутавшись в свою тунику, порванную около плеча. – Он не стал искать Ишуму.

Могела цыкнула. Её план с треском провалился не из-за игрока, а из-за его фигуры, отказавшейся достичь своих амбиций. С другой стороны, они бы привели его к смерти. Это слепая удача, или же нечто большее? Ей не было свойственно сомневаться, но сейчас ей казалось, что она взяла след судьбы... но ошиблась и забыла.

– Встать, вы трое. – Строго крикнула она. – Опишите его.

– Темноволосый, с чёрными глазами, среднего роста, прямой нос, пухлые губы, как у девчонки...

– Опишите душу. – Могела видела не тела, а души, любящие и ненавидящие, умение, приносящее некоторые свои очевидные преимущества – она могла различать сколь угодно искусную маскировку, копирование и дубликаты.

– ...Простите? – Троица конечно же не могла увидеть без тренировки и способностей, ограничивающихся у них способностью пассивно передвигаться меж миров без потери воспоминаний, и только. Теперь они не знали что ответить. Могела оскалила клыки и набросилась на Третью, разрывая её тунику и испортив её кровью пандурангский ковёр, доставшийся ей игрой с одним торговцем, в конце пути принёсшим его в жертву богине, а затем убивший себя кинжалом в живот, страшно страдая по Великой Искусительнице.

Могела расправилась с троицей и выбросила их из башни в Белую Пустоту, с урчанием принявшую жертву себе, облизнувшись. Они были больше не нужны и не могли бы принести хоть какую-то пользу. Могела и раньше терпела Странника подле себя и позволяла следить из синего ада за подготовкой к Игре только из-за возможностей гильдии Старателей в мире живых, где Странник была главой гильдии. Теперь же, став троицей, для Могелы она потеряла интерес.

Она должна была найти своего чемпиона и вывести его на доску... или подождать ещё? Действительно, в прошлый раз все разом вывели героев на доску и чем это кончилось? Выведет фигуру последней и убьёт ослабших врагов, к тому моменту успевших перегрызть друг другу глотки. Опасность внушала одна лишь Луизара, Великая Соблазнительница, – она что-то задумала, уже давно и медленно приводит свой план в жизнь.

Её план был прост – бог мог видеть своего чемпиона всего раз в один земной год, заставляя бога тщательно выверять каждый его шаг, делая Игру интересной, похожей на гульшейх. Она и была тем, из чего земные сделали гульшейх без возможности играть судьбами. Если встретит чаще, чем раз в год, – чемпион умрёт, съеденный Сталью, а бог потеряет немалую толику своих сил, которую он вложил в чемпиона, его жизнь, его прошлое и его судьбу, как и множество усилий, которые бог вложил в свою фигуру. Ишума же промазал настолько, что он указал и своего чемпиона всем, и изменил судьбу с помощью Стали, отдав ей столько силы, что она не утихнет ещё долгое время, и подставился сам, сделав свой Замок мишенью всех других богов. Он должен был поплатиться за эти ошибки, рано или поздно. Она подозревала Холку, Великого Каменщика, в нападении на Ишуму, раз тот использовал машину, последнюю меру в войне богов. Ишума был фаворитом, а теперь – никто. Холка сместился вверх, на первое место негласного турнира. Но кто фигура Холки, раз тот покусился на шейха Ишумы? Могела могла попытать счастье выведать это в приватной беседе, но Холка тот ещё хитрец. Скорее всего, это паладин, вассал короля-шейха. Гуль же Могелы мог убить обоих – явный плюс низкоранговой фигуры. Разве что у паладина есть несколько приёмов против всех четырёх монстров доски: что против гуля, что против гоблина, тролля и циклопа.

Фигура Могелы была надёжно спрятана и припасена напоследок, будто тщательно взращенный цветок, который нужно сорвать на пике зрелости, принеся максимальную боль врагам, сокрушив их. И цветок этот принесёт, привнесёт столько боли в мир живых, что другие боги ужаснутся и запросят пощады.

***

Разенет увидел машину, и всё в его голове обрело ясность. Эта машина отвечала ему, показывала образы, мысли и судьбу любого человека в любой момент времени, для неё не существовало прошлого или будущего, лишь настоящее, бесконечное, бессмысленное, и в то же время осмысленного. Это была конечная цель его пути, и его начало.

Разенет пробивался с боем по Садам синего ада, как демоны и фантазмы, почти неотличимые от демонов, называли это место, когда он расспрашивал их, надавив своим кованым ботинком им на морды. Агаэль, призванный Разенетом сквозь тьму, прекрасно справлялся с полчищами демонят и фантазмов – от импов до лизунов, оттачивая своё мастерство в этом мире мёртвых. Бог Смерти этого места, вероятно, весьма огромен, если только это не настоящие боги держат это место целым, не разрушаемым. Отсюда и полчища демонов – хаос путей судьбы рождал их пачками, а фантазмы были их подручными, бесчисленными и неразумными, способными лишь исполнять приказы, не имея собственной воли и силы её воплотить в жизнь.

Машина была спрятана за одной из колонн, подпирающих звёздное небо обсерватории от обвала. Она была больше любой известной Разенету вещи, но умещалась всего лишь за какой-то колонной, у которой стояла клумба с синими розами, расплывающимися в белизне Садов зеленоватой дымкой стеблей. Демоны же, предчувствуя следующий ход Разенета, набросились на окно к машине и спрятали его глубже, дальше, чем спускался в этот ад хоть один человек – Разенет знал, что он первый из смертных увидел Сталь, эту машину, сообщившую ему, заинтересовавшись, своё истинное имя. Разенет бросился к окну, но машина бесследно ушла вместе с горой демонов, утонув в них.

Очнулся он на зелёной равнине под палящим солнцем Белой Пустоты, обжигающим кожу, тут же остужаемую холодным ветром, гуляющим над Равнинами, зелёными, бесконечными, чарующими, являющимися истинной родиной человечества, первых Семи, ставших людьми по своей воле. Он знал Равнины, казалось, с детства. Но ничего о них не знал. Он не знал, как вернуться обратно, к Замкам. Быть может, путь пролегал через тьму, но может и через Белую Пустоту. Здесь обитали страшнейшие демоны – огромные огры и циклопы, с которыми не справится ни один человек в мире живых, но здесь они были безоружны перед силой Разенета, силой шейха-короля, фигуры одного из богов, а потому неуязвимого для демонов и фантазмов-слуг, которых он крушит клинком, испещрённым проклятыми рунами.

Он умылся в крови демонов не один раз, пока не увидел выхода из сна-небылицы – идти на свет, вверх и направо, по лестнице из костей, до самого неба. Туда, куда звала женщина без зелёного плаща, которым она укутала Разенета. Но он вернётся сюда и добудет машину для себя, даже если придётся стать демоном-принцем или даже больше.

Глава XVI

Аганна долго стучалась в дверь комнаты Разенета, но никто не открывал дверь. Заподозрив неладное, она выбила дверь с петель ногой и увидела Разенета, лежащего в луже своей блевоты и крови, пошедшей из носа. Она взяла его и положила на кровать, став на время ему нянькой. Разенет не двигался ни одной мышцей, дыхание было редким и слабым. Он был погружён в глубочайший сон, из которого он не мог выбраться. Так он пролежал три недели, пока, наконец, он не очнулся ото сна, в котором погряз и душой, и телом, и как раз вовремя.

– Впусти, говорю! – Риккус попытался протолкнуться сквозь Аганну, чему та в ответ со всей силой, находившейся в её руках и ногах воспротивилась. – Капитан! Солдаты требуют приказов!

– Аганна инстинктивно обернулась, но, не увидев своего капитана, с силой толкнула Риккуса в сторону поймавшего его в руки Жернова, который пытался прорваться через Аганну минуту назад – так же безуспешно.

– Разенет обдумывает дальнейший план. Не беспокоить. – Только и сказала она, приврав, по её мнению, самую малость – она знала об эффекте жидкости из синего флакона.

Сзади бесшумно подошёл Разенет, страдающий от жуткой головной боли после столь долгого сна.

– Солдаты! – Рявкнул он. Аганна обернулась и расплылась в улыбке, отвеченной Разенетом не менее приятной улыбкой. – Я вернулся!

***

Разенет пребывал в задумчивом состоянии, как будто не очнувшись полностью ото сна. Мизгаэль, хоть и не показывавший чувств, был чем-то вроде семьи для Разенета, и он тяжело переживал эту утрату, но пытался не показывать виду – его цель можно было достигнуть и без Мизгаэля, но символизм ситуации был для него очевиден. Он всё чаще сжимал свой железный амулет, теперь никогда им не снимаемый с шеи.

Но жизнь не стоит на месте, и Разенет снова встал в строй. Немного погодя он произвёл церемонию посвящения в демоноборцы, которую первая прошла Аганна Смирит, для которой, собственно, и была изобретена церемония – теперь она являлась частью отряда Пожирателей официально, а не тайно и членом Чёрного Ветра, погибшего с рождением Пожирателей Демонов.

Разведка была скудной, после той битвы, где отряд потерял больше половины солдат, люди перестали вступать в отряд, а старые разведчики были перебиты если не все, то почти каждый, осталось от силы два-три умелых разведчика. Разенету даже пришлось пустить слушок, что Пожиратели уничтожили термов без потерь, супротив слуха об уничтожение отряда термами. Разенет чувствовал что-то неладное, само его присутствие в городе вызывало опасения у городского совета, положившегося на Разенета и его отряд в защите независимости города, но теперь что-то подозревавших насчёт Пожирателей, видимо решив, что город пострадал именно из-за Пожирателей. На город напали имперцы, с которыми, по сути, паденбуржцы не пересекаются интересами, так что совет вполне мог решить сдать Разенета им.

Паденбург, серьёзно пострадавший после битвы, залечивал раны: люди выходили на улицы и совместными усилиями восстанавливали улицы, дома и лавочки торговцев, повреждённые из-за нападения термов. Разенет всё ещё хотел попасть в Паризию, он только хотел подготовиться к переходу, собрав достаточно провизии и оружия для нескольких месяцев в пути – в Паризии есть сотни замков и деревень рядом с ними, но все они контролируются разными рыцарями и орденами – кто-то может разрешить крестьянам торговать с Пожирателями, а кто-то – и запретит и его не ослушаются под страхом смертной казни.

Паризия – бесконечные зелёные равнины, обжигаемые солнцем и остужаемые ветром, почти как Равнины синего ада, только здесь всё было к месту. Сюда ссылали по договорённости между государствами Старого Света всех сильно нарушивших законы, благодаря чему появились обе прослойки Паризии – убийцы стали рыцарями, воры и дезертиры – крестьянами. В Паризии нет высокой власти, каждый рыцарь сам за себя, но некоторые объединяются в ордена, являющиеся полюсами силы в регионе, например, Братья Стали, ставшие своего рода Империей Паризии, объединившей под своими знамёнами пол-Паризии и пару баронов Восточного Рубежа. Такая же, если не большая, и разница в вероисповедании – здесь могут соседствовать культы Матери и демонопоклонники, Синяя Церковь и матриархальные Кровавые Сёстры, не говоря уже о Братьях Стали. С востока на Паризию набегают орки, которых останавливают где-то через сорок километров от пограничных застав-замков Восточного Рубежа, отвечая набегом на набег – крестовым походом рыцарей центральной и западной Паризии, часто направленных скорее против баронов, но иногда достигающего самое сердце орды, но затем снова отступающим в Паризию, и так из года в год на протяжении нескольких десятилетий..

Западную и северную части Паризии терроризируют демоны, появившиеся из-за войны Конфедерации и Великого Королевства с Империей, продолжающуюся уже двенадцать лет; Разенет рассчитывал наняться к одному из феодалов и высосать из него деньги за убийство демонов, затем пройти на север и наняться к Великому Королевству на службу, благо он стал известным демоноубийцей, которому при правильном подходе не смогут отказать в найме.

Он рассчитывал попасть в Паризию к пятнадцатому Цезаря. За неделю он должен успеть купить достаточно оружия, медикаментов и еды, благо деньги позволяли, а затем и пройти через заставу в обетованную землю наёмников всех мастей. Удалось набрать полсотни старых вояк, раскиданных по тавернам, закупить лекарства в лавке, в которой он, удивившись, обнаружил ещё один синий флакон, не преминув купить его, чтобы попытаться вновь найти машину, Сталь, родственную духом Разенету.

Раздумывая несколько часов, встав по колени в чистую воду Прины, вдоль которой они двигались в Мыльный, откуда по ровным дорогам можно попасть в Паризию не ища трудных путей, Разенет всё же выбросил свой амулет, ставший ему ненужным – он не видел смысла держать что-то, что сковывало его, его волю и действия. Амулет стал обузой, и от него избавились.

Ниже по реке Аганна заметила странную фигурку, плывущую вниз по течению, в Великий Океан. Молниеносно среагировав, она перепрыгнула на камень и подцепила фигурку, в которой тут же увидела амулет Разенета – крашеное железо, ставшее похожим на мифрил. Цвет истёрся об доспехи и кольчугу, но было видно, что покрасили железо искусно.

Она улыбнулась. Наконец-то она добыла что-то, что, как ей казалось, придавало Разенету удачу. Она так думала.

***

Пограничные замки были сожжены дотла, не осталось и камня на камне – как будто взорвалась целая гора пороха, что было недалеко от истины. Гули, странные скелетообразные существа в два метра в холке, обтянутые кожей и скрытые источаемой ими чёрной дымкой, благодаря которой и их когтям в четверть метра длиной были сложными противниками: они регенерировали любое повреждение, у них не было слабых мест, их не убивала ни стрела, ни меч, будто они были бессмертны. Даже магия не могла их остановить надолго – они были слишком быстры, чтобы колдун успел произнести достаточно сильное заклинание, способное испепелить их. Некоторые говорят, что они разумны, насколько разумны годовалые дети, другие же говорят, что они звери, лишь кажущиеся разумными. Разенету второе мнение было больше по душе, так как иначе Пожиратели могли окончить свои жизни в желудках устрашающих чудищ. Он лежал на животе за небольшим холмиком, поросшим кустарником и жёсткой травой, наблюдая за замком. Рядом лежала Аганна, столь же внимательно изучавшая гулей, снующих между разваленных стен.

– Видишь гуля – забудь о близких. – Старая пословица времён если не легендарных, то уж точно полутысячелетней давности, когда варвары-люди спустились с гор, уничтожили все королевства высших рас и забрали себе их земли.

– Аги, мы своих не бросаем. И не надо "а стоило бы". – Разенет обдумывал план действий. Застава была разрушена каким-то взрывом, затем пришли гули и стали питаться трупами. Одно первое уже подозрительно, а второе явно наводило на мысль – а вдруг они сами как-то подожгли порох и взорвали стены?

– Аганна, скажи мне, – Разенет напрягся, обдумывая новую идею. – Можно ли контролировать гулей?

– Как человека – нет. – Аганна без доли удивления в голосе, хоть и определённо думавшей то же самое. – Как животное – никто не пробовал достаточно долго для изучения. – Она посмотрела в лицо Разенету и сказала свою догадку. – Вероятно, это сделали драконы.

Разенет попытался переварить догадку Аганны, мысленно ведя раскопки в своём мозгу, ища всё, что он знал о драконах. Драконы, огромные крылатые ящеры, антиподы людей – рабов богов, они были рабами Братьев, того, кому Мать позволила коснуться её мира и создать свои расы – гномов, срисованных с эльфов прокажённого дитя Рагнарида, и драконов, существ из фантазий разумных существ. Он дал им часть своей силы, намереваясь проверить, что победит – зло драконов или условное добро людей.

Драконы не могли сопротивляться приказам Брата и атаковали любого встреченного человека. Но существовали драконы, сумевшие обойти длань Брата – гефасты. Именно о них говорят, когда имеют ввиду драконов в большинстве случаев. Гефасты бессмертны, в отличие от своих безумных собратьев, умирающих через сотню лет, и умны, они часто собирают огромные сокровищницы, используя гномов, чтобы пускать деньги в оборот и забирать оттуда прибыль. Гефасты, к тому же, великие маги, каждый из них, потому что чтобы обойти приказ Брата нужно быть невероятно хитрым. Тысячу лет назад каждая гора с пещерой была населена своим гефастом, но варвары-люди приходили и убивали драконов, забирая себе его сокровища и, главное, что ценили в драконах люди, сердце гефаста, великий артефакт, который люди отдавали своим варварским богам. С тех пор о драконах не было слышно. Но недавно пошли слухи, в каждой таверне находился такой счастливчик-рассказчик, что говорили, что драконы стали нападать на людей, бездумно или нет неизвестно, но все люди, вовремя не убежавшие, сгорели в пламени драконов или же адском жаре их желудков. Выжившие же были объяты ужасом, ставшим их вечным спутником – они не могли смотреть на небо без боязни увидеть дракона, прижимаясь к земле от каждого всполоха костра, не приближаясь к нему ближе, чем на десяток метров.

И вот Разенет нашёл подтверждение догадке Аганны о драконах – он заметил сверкающую на солнце чёрную чешуйку диаметром в полметра, сброшенную, без сомнений, драконом, когда та пришла в негодность – она была согнута каким-то мощным ударом, наверно, стражи разрушенной крепости попали ядром в дракона. Медленно задом отползая от разрушенной заставы, Разенет и Аганна вернулись к своим войскам, вставшим в лесу близ дороги, чтобы гули не видели их своими чисто-белыми глазами.

– Капитан, леди Смирит, – Тригвассен, повышенный за проявленную в битве в Паденбурге смекалку, когда Тригвассен убил терма, навалившись на того щитом и придушив голыми руками, откатившись вместе с ним в подворотню. – Солдаты готовы выдвигаться. Могу я помочь вам чем-нибудь, капитан?

– Тригвассен, – Сказал Разенет, и, сформулировав свой вопрос в голове, продолжил. – Солдаты достаточно сильны духом, чтобы напасть на гулей?

– Я всегда готов сражаться на вашей стороне. – Тригвассен горделиво выпятил грудь, но затем с некоторым пессимизмом добавил. – Насчёт солдатни не уверен, но если сзади будет нечто страшнее того, что спереди...

– Спасибо, сержант, но тактики сожжённых кораблей мы следовать не будем. – Разенет улыбнулся. Он заботится о своих солдатах, если не ради повиновения, то из-за душевной доброты, которую он у себя стал замечать всё чаще и чаще.

– Я запомню, капитан. И упрекну вас, если вы нарушите слово. – Тригвассен улыбнулся, но Разенет воспринял его слова всерьёз.

– Леди Аганна, что будет, если мы нападём на гулей? – Разенет мало знал об этих монстрах. При всех своих чертах, они не демоны, скорее какая-то нежить, возможно, жившая ещё пока Мать навещала своих детей в мире смертных.

– Я читала отчёт одного из экспериментов. Они пойдут по одному на раздражитель и попытаются его уничтожить, если он живой – ещё и съесть.

– А куда идёт пища? Они же скелеты, в них некуда засунуть столько еды. – Разенет слегка улыбнулся своим мыслям. – Как они столько вмещают в себя?

– Похоже, они поддерживают свою ауру тьмы таким образом, расщепляя пищу ещё на входе в желудок. – Аганна, непонимающе глядя на улыбку Разенета слегка покраснела и отвернулась.

– Подготовь группу, всё ту же, специальную. Мы убьём всех по одному. – Приказал Разенет, вытащив Агаэля из ножен и осмотрев клинок на наличие сколов. Они были. Он смог взять его в синий ад, это не было иллюзией. Одно он знал точно – его нашли в блевоте, крови и сжимающим Агаэля в руках, которым он сражался в аду с полчищами фантазмов.

– Да, капитан. – Аганна взмахнула полой плаща, побрякивая множеством вещей в плаще, и двинулась в сторону армии.

Собранная группа была уже готова выдвигаться к уничтоженной заставе, как к Разенету в ноги упал, выбившись из сил, разведчик-новичок. Он выпил половину фляги Разенета, пока не напился и не смог говорить.

– Капитан, термы маршируют в полдня пути с северо-запада. Мне доложили крестьяне, попытавшиеся защитить Паденбург заведя термов в болота, но не слишком преуспели, и их развесили по столбам вдоль дороги.

Разенет с интересом посмотрел на разведчика, всё ещё пытавшегося отдышаться после долгого бега.

– Сколько их? – Без лишних вопросов спросил Разенет. Он доверял своим разведчикам, в конце концов он сам их назначал на эту должность.

– Больше пяти десятков. Вместе с ними – какой-то человек. Странный, он пугал что термов, что крестьян своим присутствием.

– Командир, значит. – Разенет отвернулся и посмотрел ожидающе на Аганну. Нет, она снова оставит всё в секрете и придётся всё разыскивать самому. Он мысленно пожалел, что платит ей жалованье – нужно было заставить её работать за еду, было бы больше толка от её стараний выслужиться и перед гильдией, и перед Разенетом. – Ну что ж, мы все умрём, если что-нибудь не придумаем.

Солдаты окружили разведчика в ожидании дальнейшего рассказа, но разведчик больше ничего не сказал, вновь присосавшись к фляге Разенета. Ещё немного, и вопросы и предложения бы посыпались как из рога изобилия, но Разенет прервал размышления солдат короткой фразой:

–Стравим гулей и термов и добьём выживших. – Он улыбнулся. Это была очевидное действие для трёх воюющих между собой армий, но он и не думал, что из книги про тактику можно что-то использовать, не придумав для каждого боя свою тактику и не подкорректировав материалом из книги.

План был прост – спрятаться в засаде, атаковать обоих и ретироваться. Умрёт много Пожирателей, но что поделаешь, это единственный способ выжить большей части отряда, лучшей части.

– Солдаты, вновь я обращаюсь к вам с пламенной речью. – Разенет сделал паузу, улыбнувшись первому ряду солдат. – Нас зажали между молотом и наковальней. Мы должны выбраться, но это потребует от нас недюженной силы и смекалки. Мы выживем, но придётся каждому приготовиться к смерти, ибо каждый наш враг силён, способен на такие хитрости, что вам не покажется малой. Они могут быть страшны, но мы будем сильнее, выше этого. Солдаты, с нами – боги. Удача будет благоволить нам, вот увидите. А сейчас – готовьтесь. Завтра будет сложный день, который решит судьбу отряда.

***

Подготовка к плану заняла остаток дня. Каждый воин шлифовал своё оружие и отмывал от грязи доспехи, оттирая их до блеска. Они готовились внутри и снаружи к побоищу, из которого только Разенет может вытащить их живыми.

Гули всё ещё грызли трупы, медленно передвигаясь под двумя лунами, Миксой и Ридозой, название которым, зависшим под звёздами и появляющимся под небосводом с полуночи до самого тёмного часа утра, и исчезая при свете дня, дали первые моряки, попавшие первыми на этот континент – вирцы из Вирца, островной страны на севере, попавшей в зависимость от Великого Королевства; короля на трон маленького государства назначал сам Громовой Король, ну или палата господ, пока сам Громовой Король не короновался как король Вирца и не инкорпорировал трон Вирца в трон Грома, старинной крепости гномов, первой павшей под натиском сошедших с гор людей, а ныне разросшейся вширь, дальше крепостной стены на несколько порядков, столице Великого Королевства Литаргии.

Ночью, в самоё тёмное время суток, хищники активизируются. Гули, охотники, жующие гниющую плоть, и императорские эльфы, термы, убивающие ради развлечения, съедающие сердца сильных врагов веря, что это даст им силы поверженного, с хищным блеском в глазах стали разглядывать тьму, не являющуюся для их глаз непроглядной.

Для начала нужно было разъярить термов. Небольшой отряд из двух десятков лучников во главе с Риккусом, мастером в обращении с тяжёлым осадным арбалетом, быстро выпустили залпом стрелы под ноги эльфам, убив пару из них и сбежав во тьму. Термы бросились за ними, не разбирая дороги и не слыша команд командира-человека – тактика для слабаков, только слабаки попытаются остаться на месте, когда их зовут на кровавый пир, который эльфам нельзя было пропустить. Тут же лучников сменили несколько алебардистов, с размаху врезавшими ещё паре по шлемам, превратив головы термов в кашу, но понёсших тяжёлые потери сразу же – с термами, как и с любыми эльфами, нельзя было шутить. Латники, сбежавшиеся на помощь алебардистам, вместе с ними отступили по тракту вниз по реке, где она впадает в небольшое болото, заманивая термов к пиршеству гулей. Эльфы заглотили наживку.

Аганна метко выстрелила в череп гулю, на удивление для Разенета, убив того. По крайней мере, он упал клыкастым черепом в грязь перед подгоревшими и надгрызенными трупами. Гули обратили внимание на звук, с которым болт вошёл в череп их товарища, подняли вой и побежали на своих четырёх лапах, словно волки или собаки, в сторону, с которой прилетел болт. Это была загадка для Аганны, как они вычислили её, но возможно, что древняя магия делает своё дело – они могли и видеть сущности существ, а не только их физическую оболочку. Или у них был такой же Дар, как и у неё.