Текст книги "Судьбоносная сталь (СИ)"

Автор книги: Антон Кильдяшев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 35 страниц)

Новые торговые маршруты не могли не быть замечены Литаргией, контролирующей и активно колонизирующей Острова Специй, поэтому они уже посылали несколько экспедиций морем в северные тропики, населённые Ордой – но ни один корабль не вернулся. Орки отряда на расспросы отвечали, что людей отдали в рабство одному из больших вождей Орды – Каггхару, который заведовал плантациями. Как понял Разенет, орки используют рабский труд для добычи специй, вероятно, на севере Орочьей Степи живёт несколько тысяч рабов-людей и эльфов, попавшихся в плен оркам – значит, орки всё же не убивают всех лазутчиков.

До столицы Ныхаш-тога и единственного города всей небольшой страны была неделя пути из Брила без остановок. Перед отправкой он готовился около двух недель – он собрал из имевшихся у него фургонов его отряда и несколько купленных и отобранных у торговцев соорудил нечто вроде орочьих юрт, но только самоходных на алхимических батареях. Они потребуются им во время странствия по степи – у них не будет времени на сон, если за ними будут гнаться орки – орки умеют обходиться без сна без потери работоспособности целую неделю, столько же без воды. Один из Братьев очень постарался, создавая их – орки прекрасно подходят для захвата мира, будь они несколько глупее и умелее в войне, но они – мирные кочевники большую часть времени, огрызающиеся на агрессию людей и эльфов точно такой же, но немного более варварской, силой.

Между импровизированными юртами пустили телеги с припасами – длинный караван насчитывал уже три сотни обозов, больше, чем понадобилось бы в нормальной армии в нормальном ведении войны. Разенет также собрал несколько десятков бочонков с порохом, вокруг которых Разенет часто строил свою тактику.

Через Ныхаш-тог приходилось идти из-за положения Квадратной Горы – никто не знал даже примерного места этой горы, придётся ориентироваться по местности, откуда эту гору видели. Нет ни карт, ни письменных описаний – одни слухи. Нужно действовать быстро – без остановок на ночлег и промедления, всё на ходу, как у орков с их стадами.

Наконец, армия была готова к выступлению – каждый солдат получил меч и арбалет, кроме тех, кто владел своим оружием, которое они подобрали под себя. Запасные мечи и арбалеты, тысячи металлических болтов лежали в оружейных фургонах.

Как и сказал Дзирра, пробиться сквозь патрули было легко – ни один из патрулей не смог хоть как-нибудь повредить отряд, который быстро сближался с патрулём и убивал всех, не позволяя донести сообщения об отряде. Следующим шагом в плане было пронестись на полной скорости рядом со столицей – городом, который дал название целой стране – Ныхаш-тогом, Леваком по-человечески, точнее, по-имперски. Весь "караван", выжимая всё из батарей, промчался мимо городского частокола, подняв целую тучу пыли, съевшую вылезших поглазеть дозорных и жителей города, тут же скрывшихся за деревьями.

Солдаты не могли догнать быстрый и разогнавшийся Чёрный Ветер, оставляющий за собой сбивающий с толку пыльный след, клином направленный в сторону степей, в сторону квадратного камня пшика, к которому Разенет стремился – он выплыл из-за горизонта сразу после того, как он миновал частокол города. Камень был очень далеко, почти неразличим на фоне низкой редкой травы степи, зеленеющей впереди и сзади, везде в этой бесконечной степи под голубеющем ввысоке небосводе.

На ночь Разенет сбавил ход – батареи должны перезарядиться перед следующим броском. Солдаты завалились спать, оставив сменного каждые три часа дозорных, которые должны будут вести обозы вперёд к горе. Разенет выдавил из синего флакона каплю – экспериментально он установил, что капли достаточно – и лёг спать, погружаясь в синий ад.

***

– Ишу-у-ума! – Эльнаара кричала где-то вдалеке, стремительно удаляющемуся от летящей к нему Эльнааре голему. – Подожди-и-и!

Ишума остановился и повернулся. Рыжие волосы Эльнаары даже в такой дали выглядели, как мокрое пламя, прилипая к её лицу и телу, развеваясь от противостоящего ей воздуха и переливаясь огненно-красным цветом.

– Эльнаара, что случилось? – Ишума был встревожен. Его чемпион балансировал на грани, и он должен предпринять что-нибудь.

Эльнаара, размахивая руками будто бегунья, подлетела к нему и обдала испод пол шелковистого платья чёрным дымом, выскальзывающим из её тела.

– Ффух, слава нам. – Она схватилась рукой за место, где у неё должно быть сердце, но Ишума не был в этом уверен – боги устроены совсем не так, как смертные.

– Отвечай. – Она строго на неё посмотрел, сдвинув брови-шрамы.

– Твой чемпион передал тебе сообщение. – Эльнаара улыбнулась, предчувствуя реакцию Ишумы – она знала, что тот задумал. – Просит, чтобы ты разогнал Сталь ради него, чтобы Великие Шаманы орков сделали пшик, когда он будет близко. Что мне ему ответить?

Ишума развернулся и направился в сторону далёких врат на той стороне сада, образующего клумбами низкие стены огромного лабиринта, сквозь который, ни разу не сделав лишнего шага, проходил Ишума – он знал лабиринт как свои пять пальцев, ведь он его создал.

– Ответь, что я сделаю всё возможное для этого.

Он знал, что Разенет будет пытаться изо всех сил стать Владыкой, и Ишума желал это использовать в своих целях. Его король был испорчен властью, он хотел больше и больше её, и Ишума знал, как его заставить делать то, что хочет бог. Нужно было дать ему цель, обещающую власть, а затем поставить на его пути врага. Он сметёт его, оставив одни щепки.

Сталь стояла, как всегда, глубоко в подземелье, куда нет обычного хода, спрятанная за окном, сторожимого сотней фантазмов, держащих бесконечный караул по коридорам подземелья, сложенного из синего кирпича, который освещался неизвестно откуда взявшися пурпурным пламенем с жёлтыми всполохами прямо под потолком. Сталь могла существовать в нескольких местах сразу, но он выбрал именно эту ипостась великой машины, ткущей судьбы, потому что она была самой красивой по его мнению.

Несколько десятков труб перекручивались перед ней, связываясь в одну, которая затем сгибалась и двигалась в механическое сердце, подвешенное тонкими металлическими нитями за другие части машины, за шестерёнки и поршни, за трубы и поверхности. Сердце билось, раскручивая колёса, вставленные в сердце, которые затем давали ход через ремни остальным шестерням в дальней стороне машины, сокрытой толстыми рядами труб и колёс, перетягивающих ремни с грузом, приводя в движение большой поршень, наполненный ярко-красной жидкостью.

Сталь была уже разогнана, и это насторожило его – кто-то использовал машину, но для чего? Следовало с пристрастием допросить теней, чтобы найти, что изменилось после использования величественной машины.

Ишума дёрнул рычаг и ударил по большой зелёной кнопке, затем загнал в машину часть своей силы, с помощью неё двигая поршни и колёса Стали, выпуская дым перегруженного изменением судеб механического сердца машины, одного из многих, если не неисчислимого числа их. Он распростёр руки и с силой их опустил, вогнав ещё порцию силы, ещё сильнее разгоняя сердце, безумно колотящееся.

–Сталь! – Ишума кричал, пугая стоящих перед комнатой теней, робко заглядывающих за угол. – Сделай – взрыв магии на Жертвенном Камне! – А затем, более спокойно. – Инголь, Разенет! Никогда не быть королём!

Ишума вновь вскинул руки, и с силой опустил, звонко ударив по бедренным щиткам.

Глава XXXI

Они с огромной скоростью продвигались сквозь высокую траву Орочьей Степи, подгоняемые окриками орков далеко позади – орки хоть и могли бежать не меньше недели всё же не могли бежать бесконечно – уже выдыхались и отстали. Рахмедово воинство бежало ровно неделю, пытаясь догнать длинный прямой как стрела караван фургонов, движущихся сквозь земли Ныхаш-тога, Левака, прямо на северо-восток, где вдалеке виднелась гора, выглядящая как правильный квадрат.

Линия лесов уже была два дня как позади и Рахмед должен был уже отстать и по другой причине, но он вероломно вторгся на территорию какой-то орды, что та восприняла в штыки – сзади заварилась схватка, но кто бы не победил в ней, она была на руку Разенету – враги сцепились между собой, давая шанс Чёрному Ветру дойти до Квадратной Горы, Жертвенного Камня, как называли её орки по-имперски.

Всюду по пути попадались остатки других караванов и ряды крестов, которыми были просто усеяны степи. Скорее, это казалось так – в степях не было особых ориентиров, и жёлтая трава была высока, скрывая землю, застилая собой весь обзор, куда ни глянь.

– Бараг, добрый орк, расскажи об этих крестах. – Разенет приветливо улыбнулся орку, без устали перебирающему ногами позади фургона своего вождя, которого обязался охранять ценой жизни. Казалось, что он сам набросится на меч, лишь бы умереть в схватке. – Могилы?

– Нет, генерал. – Бараг сплюнул на землю чем-то красноватым, что он активно жевал до этого – родная еда, найденная в родных степях. – Как ваши трактовые столбы с длиной пути. Размеряют степь между ордами.

– А как же вы хороните мёртвых? – Поинтересовался Разенет.

– Всё просто. Сжигаем на траве, выкапав глубокую яму, потом землёй присыпаем, или же просто оставляем на свежем воздухе подальше от себя – возвращаем божий дар Ишуме.

Разенет вздрогнул.

– Ишуме?

– Да. Он создал мир и орки его первые создания.

– Не хочу расстраивать, Бараг, но он лишь один из многих богов. Да, как я понял, не он создал Енадаар.

– Генерал, я не хочу вести спора. Это то, во что верят орки, вы спросили – я ответил.

– Бараг, прошу прощения. – Разенет улыбнулся угрюмому орку. – Я и забыл с этим синим адом что такое толерантность.

– Я не держу на вас зла, генерал. – Бараг скривил свою орочью рожу в подобие улыбки, больше похожей на хищный оскал – орочьи зубы были предназначены для любой еды, мяса или травы, но зубов от хищников у них было больше, они выпирали изо рта на щёки, создавая ощущение, что их рот всё время чем-то набит. – Хотите узнать, как хоронят вождей?

– Как, Бараг?

– Режут на куски труп, коптят и бросают под кресты его королевтсва.

– Забавно, Бараг. – Разенет увидел взгляд Барага и поспешно объяснил свой смешок. – Никогда ещё не видел, что государство и правителя так крепко связывали между друг другом. У нас, у людей, короля хоронят с почестями, хоронят в отдельную могилу, в большой и роскошный гроб, не так, как крестьян, которых просто землёй присыпают. А у вас – король становится частью страны, которой правил. Символично.

– Ничего символичного. Обычаи. Как умереть в битве.

– Как скажешь, Бараг, добрый орк. – Разенет одарил орка улыбкой от уха до уха, какой-то по-детски наивной, на какую орк не смог не ответить растерянной улыбкой в ответ.

После двух недель пути по жаркой равнине, безынтересных в плане событий, они, наконец, приблизились к огромной скале.

Она не принадлежала ни одной орде – вокруг неё стояли множество крестов, почти закрывая низ самой горы от обзора. Гора была испещрена трещинами, в одной из которых были выдолблены огромные ворота, тяжелейшие, ни один замок в королевствах людей не имел таких дверей, из-за которых в криво посаженных косяках виднелись трещины и прогибы. Ворота украшали разные фигуры, добавленные после того, как двери поставили – они были окованы сверху дополнительным листом какого-то желтоватого металла, который изображал различных животных, настоящих и вымышленных. Внизу, на высоте роста среднего человека, в двери виднелись резаные отверстия, будто дверь пробили очень большим и тяжёлым клинком.

Солнце освещало массивные металлические двери в четыре человеческих роста и с четыре метра в ширину каждая, поставленные неизвестно для кого и неизвестно зачем. Разенет дёрнул за кольцо, вставленное в пасть головы орла, который был вмурован в правую дверь.

Удар гулко отдался, казалось, по всей степи, оповещая каждого орка, что их новый Владыка собирается забрать свои права на трон у Великих Шаманов, которые соберутся наверху по его зову, переданному богам. Орки отряда заметно встрепенулись – они стали быстрее бегать по разворачиваемому лагерю и его укреплениям, стали готовить оружие и готовиться к схватке с армией короля Рахмеда, не простившего Разенету удара по репутации и престижу королевства Ныхаш-тог.

Никто не ответил на глухой удар, как будто Разенет ожидал другого исхода. Он позвал через Аганну, стоящей рядом, восемь самых сильных орков и приказал им приподнять кривые ворота и открыть их. Орки, своими горбатыми и плечастыми туловищами резко сели и просунули руки в щели между дверями и рыжим каменным полом, выдохнули и подняли двери, тут же затрещавшие, но не сдвинувшиеся с места, безрезультатно толкаемые орками. Разенет обернулся к Аганне, фыркнув от безуспешных усилий орков. Прикинув в уме, он сказал ей:

–Аганна, тащи порох.

Бочками уставили весь низ дверей, подставив под них ящики, чтобы взрыв прошёл выше. Протянули фитили и подожгли. Все отошли на безопасное расстояние, а кто-то и вовсе спрятался за фургонами. Раздался грохот и лязг.

Взрыв покорёжил двери, сделав в них широкую щель, достаточную, чтобы протиснуться человеку. Чёрный Ветер выдвинул от себя дюжину самых лучших и исполнительных солдат по приказу своего капитана. Собрав всё необходимое, они пролезли сквозь щель в дверях внутрь.

Разенет просунул горящий эльфийский фонарь в щель, затем пролез сам. Он протянул руку Аганне, элегантно положившей свою ладонь в его руку, и протиснулась ногами вперёд, задев кирасой, эхом звонко отозвавшейся по голой красной пещере. Разенет осмотрел стены пещеры, удивлённо вглядываясь в их рисунки, которыми стены были покрыты от пола до потолка. Какие-то руны подписывали каждый рисунок – на одном было изображено копьё, детально нарисованное в полную величину, снизу и сверху руны значили "Ахнаг-тор", другой же был сценой, где было видно трёх орков, охраняющих четвёртого от дюжины человечков, в третьей же картинке изображались лес, плоды которого собирал орк в робе – Великий Шаман, стало быть.

– Орки здесь неплохо обжились. – Разенет поморщился. До него донёсся запах гнили откуда-то в дальнем конце пещеры, сокрытым темнотой, сквозь которую не проникал свет эльфийского фонаря. – Вперёд. – Он подождал, пока последний человек – орки не могли пролезть – не встал прочно на ноги, и пошёл впереди всей группы из дюжины лучших солдат, кроме Риккуса и Жернова, поставленных командовать защитой лагеря.

Половина солдат уже приготовила луки и арбалеты, другие прикрывались щитами от предполагаемой угрозы в глубине пещеры, которой не было видно конца. Наконец, потолок коридора начал подниматься вверх, впереди забрезжил солнечный свет, освещая каменный пол круглым пятном, отчего тот казался снежно-белым. В нос ударил ещё более сильный запах гнили, будто впереди лежали сотни трупов. Разенет мысленно перебирал в голове монстров, терпящих гниль, но уже догадывался об истинной природе этого запаха.

Впереди расступились стены пещеры, открыв слева и справа глубокие впадины, сверху их столбом света освещали прогалины в потолке. Пыль и мелкий песок сверкала в этом свете и медленно падала вниз. Пещера кончалась вдалеке широким обрывом. Видимо, раньше здесь был мост но он либо сгнил, либо был обрезан, так что теперь остались только по два деревянных штыря на ближней и дальней стороне обрыва, неглубокого, было видно внизу кристаллы маны, выросшие здесь из-за магии, рассеивающейся в воздухе после чтения заклинания, растрачиваясь впустую, и затем облепляющей особое растение – манику, ягодами притягивающую ману, ценящуюся у алхимиков и зачаровывателей.

На той стороне были видны две стены, образующие собой узкий проход между ними.

– Здесь нужна верёвка, две. – Разенет обернулся и крикнул последнему солдату. – Сгоняй за ними в лагерь. И прихвати Риккуса с его арбалетом, если он не занят.

Аганна улыбнулась – она поняла, что хочет сделать Разенет. Он улыбнулся ей, заметив её улыбку.

– Здесь ведь кто-то есть, Аги? – Разенет опасливо улыбался; его затея может обернуться бесславным концом всего отряда.

– Тролль и гули. Три гуля, не меньше.

Разенет мысленно поблагодарил свою госпожу неудачу.

– Как они уживаются?

– Видимо, Великие Шаманы дают им завтраки или же кто-то из летающих существ кормят их, сбрасывая еду в эти, – она указала на небо сквозь дыры в потолке, – провалы.

– Тогда были бы кости, а там их нет. – Разенет показал указательным пальцем в глубину, где тускло светили синим кристаллы.

– Значит, они дальше в пещере. Охраняют. – Аганна присела на большой камень, который, как и многие другие, валяется близ обрыва.

– Неужели испытание? – Разенет прикинул возможность этого, затем кивнул своим мыслям. – Шаманы придумали легенду, а сами сделали испытания в этой горе. Умно. Отсеет глупцов, что будут посещать каждую крепость сражаясь со всей Ордой. Уверен, тех глупцов давно съели.

– Если это так, то мы удачливы.

Риккус пришёл быстро. Разенет объяснил ему, куда и как стрелять, привязал верёвку к двум тяжёлым болтам и приказал Риккусу, мастеру-арбалетчику, стрелять в выступы на той стороне обрыва. Риккус присел, прицелился, выстрелил и... промахнулся. Кряхтя, он достал верёвку с болтом из бездны внизу, снова зарядил им арбалет и попал, глубоко воткнув стальной болт в стену, крепко закрепя верёвку на той стороне. Второй болт прошёл на два метра выше. Привязав верёвку с этой стороны, он отпустил Риккуса, довольного собой, предварительно как следует похвалив его.

Дюжина солдат перебрались на ту сторону обрыва, держа эльфийские фонари в зубах за бумажную цепочку, сильно растянувшуюся из-за этого. Завернув за угол, Разенет увидел сотни, нет, тысячи кристаллов, переливающихся небесно-голубым светом, отражаясь в друг друге, освещая темноту до самого конца туннеля, начинающего подниматься наверх. Лёгкая дымка спускалась сверху, обжигая ноздри – пахло троллиным помётом, запахом, который ни с чем не спутать.

– Тролль. – Аганна присела, всматриваясь с более низкой позиции наверх. – Большой. Заперт здесь давно. Порос кристаллами.

Новости одна лучше другой. Тролли – древние создания, одна из первичных рас, если даже не древнее. Они – живые камни, суть естественные големы, слагающие организм, действующий по тем же законам, что и создания из плоти и крови: кровь разносит по организму питательные вещества – у тролля же каменный песок и кровь убитых созданий, смазывающую камни, из-за чего тролли обладают красноватым окрасом. Тролли же могли залечить свои раны просто положив камень в свою рану, и камень за несколько недель впитается в "кожу" и залечит рану, поставив остатки камня, ненужные для заживления раны, в другие места через кровь монстра, каменный поток. Кристаллы же, проросшие в нём, сделают его кровь не просто волшебной, каковой она является и без кристаллов, но и взрывоопасной, так как мана может быть использована троллем для разных заклинаний, примитивных и грубых, но невероятно сильных, так как такой монстр не имеет чувств, не может сомневаться или думать в привычном понимании. Он может скрежетать камнями в голове.

Разенет усмехнулся. План заманить монстра в тесное место и обстрелять из арбалетов в голову стремительно рушился. Теперь придётся пробежать в его комнату и пытаться уворачиваться от его атак и магии, каким-то образом нанося ему урон, который он не сможет залечить. Нужно хотя бы вырубить его и пробежать в ту сторону, а затем как-нибудь вернуться и снова вырубить.

– Солдаты. – Разенет обернулся к перепуганным солдатам, знавшим сотни историй о встречах с троллями. – Не бойтесь. Подготовьте арбалеты и зарядите бронебойными. – Он повернулся к Аганне и положил руку ей на плечо, затем, когда она обернулась, сказал. – У тебя есть бомбы под плащом, Аги?

– Три штуки.

– Засунешь троллю в пасть?

– Сделаю. – Аганна улыбнулась и встала, вскарабкиваясь по коридору наверх.

Впереди пещера остановила свой подъём и повернула налево почти перпендикулярно. Здесь она расширялась вширь и вверх; она была полностью покрыта кристаллами маны, освещаемые кругами света, падающими с дырявого потолка. Пол был весьма неровным, поднимающимся и опускающимся, как и стены, покрытые рисунками из резьбы – они стрелами указывали на дальний конец "зала".

По комнате ходил эхом хриплый рык, почему-то казавшийся неживым, как металл, рисуя в голове всевозможных монстров и чудовищ, страшнее всех которых был тролль, который пьёт кровь, чтобы его собственная могла течь. Присмотревшись, Разенет увидел, почему исходил запах гнили и помёта – пол был покрыт густым слоем красно-бурой массы, в которой Разенет углядел смесь крови, переваренного мяса и помёта – где-то среди этой каши, один из холмов, должен был быть троллем. Разенет приготовился и отломил с тихим хрустом один из кристаллов, приготовясь кинуть его в тролля только тот начнёт делать заклинание.

Тролль не заставил себя долго ждать – сзади он схватил крайнего солдата огромной лапищей и откусил ему голову, затем выбросив в стену, послышался хруст костей и доспехов и труп спустился по стене, оставив на ней кровавый след. Тролль был в три человеческих роста в высоту, а вытянувшись достигал бы и всех четырёх; его тело и правую руку покрывали пустые белые кристаллы, в которых пузырилась красная жидкость, перекачиваемая из одного участка тела в другой; он передвигался на четырёх лапах, передние были длиннее задних, в два человеческих роста длиной; пасть была окрашена в красный цвет крови солдата, которому монстр откусил голову, сейчас валяющуюся в ногах у тролля – на ней застыл ужас и страх, глаза уже потеряли блеск и заплакали кровью.

Он прорычал и встал на задние лапы, ударил себя в грудь и, когда он опустился обратно на передние лапы, перед раскрытой пастью, как у дракона, появился шар огня, растущий и растущий, готовый вот-вот полететь в сторону следующей жертвы тролля. Разенет разбежался и кинул в сферу обломком кристалла, целясь попасть ближе к троллю, нанеся максимальный урон. Белые камни-глаза тролля, совсем маленькие по сравнению с огромной каменной тушей, почернели от случившегося взрыва и тролль отпрянул назад, прикрыв морду лапой; но было уже поздно прикрываться от огненного ада, порождённого всплеском маны, подожжённой магическим огнём тролля.

Аганна в тот момент, когда раздался взрыв, рванула вперёд, выхватывая из-под плаща круглую бомбу, на ходу щёлкая кремнем по фитилю, затем встала перед троллем и приготовилась к броску. Но момент не выдался, и она просто бросила бомбу в грудь монстру и отпрыгнула назад, перекатившись и испачкавшись в грязи вбок. Она достала ещё одну бомбу и улыбнулась.

– Капитан, отвлеките ещё раз!

– Легко сказать! – Огрызнулся Разенет, перебирая в голове способы отвлечь такую махину без самоубийственной атаки на него.

В груди тролля показалась, когда дым рассеялся, дыра, от которой отходили во все стороны трещины; в ней виднелось каменное сердце, пульсирующее раз в десять секунд. Монстр утробно зарычал, выпуская звук изо рта и из дыры, вытолкав из груди пузырящуюся кровь, оросившую кристаллы под ним, смешавшись с массой под ногами.

Тролль подпрыгнул и ударил со всей силы обоими руками по поверхности пещеры, ломая кристаллы, выбросившие в воздух много магии, синей дымкой рассевающейся в пространстве. Монстр издал рёв и вся магия, выпущенная в воздух вокруг него, воспламенилась волной огня, прошедшей от тролля до всех стен пещеры, огонь проник во все щели комнаты, испепелив пару солдат, сгоревших заживо и подожгя плащ Аганны; Разенет успел откатиться и закрыться руками – ему опалило только внешнюю сторону рук и немного подпортило доспех из грязной стали, старый и множество раз залатанный.

Тролль тяжело опустился на свои четыре лапы, тяжело вглядываясь в комнату маленькими глазами под здоровыми дугами рыжих бровей после результата своих действий, вероятно, размышляя, сжёг ли огонь тело полностью и останется ли кровь у трупа. Аганна в грязном плаще подбежала вперёд, подпрыгнула, перепрыгнув удар лапой, и сунула в пробитый каменный доспех ещё одну бомбу, закатившуюся внутрь, за сердце.

Раздался взрыв и монстр заревел, хрипя кровью, вырывающейся из груди, пробитой двумя гранатами.

– Молодец, Аги!

Тролль хрипел ещё пару минут, потеряв насос, которым перекачивалась кровь по многочисленным каменным каналам в теле. Разенет бы хотел получше рассмотреть тролля, но взрывы наверняка заставят гулей, виденных Аганной с помощью Ищейки, двинуться в сторону звука.

Наконец, тролль полностью затих – даже кровь больше с плеском не лилась на пол. Аганна улыбнулась и принялась рассматривать плащ.

– Теперь нужно помыть плащ.

– Я помогу, я задолжал тебе одну помощь.

– Идёт. – Она улыбнулась.

Выжившие солдаты, перепачканные в коричневой массе, добрались до входа в новый туннель. Кристаллы всё так же густо росли здесь, будто здесь произошла великая битва магов – столько много маны из ниоткуда – загадка для Разенета. Что значит "пшик"? Неужели здесь что-то источает огромное количество маны, рассеивающейся в толще камня?

Их осталось семеро. Они поднимались вверх по винтообразной лестнице, внезапно вынырнувшей из-за угла в очередном коридоре. Медная лестница скрипела и трещала под ногами Разенета и группы, пугая его мыслями о том, что она обрушится и придётся искать способ забраться наверх без лестницы. Нет, план у него был на этот счёт, но он требовал вернуться назад в самое начало, что было слишком долго – орки успеют смести всю маленькую армию Разенета, укрепившуюся под горой.

Но лестница выдержала. Наверху росла маника, густым ковром покрывавшая всю поверхность круглой пещеры, будто пробуренной огромным турнирным копьём, кое-где кристаллизуясь. Впереди сиял большой кристалл, вокруг которого было то, что Разенет совсем не ожидал – пурпурные растения из синего ада пульсировали в такт биения кристалла, внутренне напрягающегося за определённый интервал в две-три секунды.

Как это здесь оказалось? Он думал, что из синего ада можно выбраться только если твоё астральное тело там, а физическое – в Енадааре. Но, похоже, он был не прав. Солдаты подошли к маленькому оазису в пещере, стоящему на развилке путей – слева и справа от них зияли дыры дальнейшего пути.

Разенет крепко призадумался, разделяться или нет. Весьма вероятно, что гули будут поджидать что на неправильном пути, что на правильном. Нужно было всё взвесить и найти правильный путь. Его осенила идея. Он поймал Аганну и под вялые протесты той оторвал маленький кусочек плаща, попросил у неё два кремня и заставил поджечь ткань. Запахло троллиным помётом. Аганна смутилась и принялась отряхиваться.

С подожжённой тканью он подошёл к правой дыре, темной и страшной, и ничего не произошло. С другой стороны же пламя металось из стороны в сторону – сквозняк, значит с той стороны можно было выбраться наружу.

Отряд прошёл по левому туннелю, круто поднимающемуся вверх, примерно на середине превратившемуся в ступени, выдолбленные в камне горы и освещённые ставшими очень редкими кристаллами. Наверху было пусто. Кое-где зияли дыры, освещавшие залы и комнаты внизу. Запах гнили здесь не чувствовался, но было чувство, что она близко и ударит в нос стоит только обернуться. Разенет обомлел.

В воздухе пульсировало это.

– Вы... тоже это видите?

– Д-да. – Сказал один из солдат, тоже завороженный зрелищем.

В воздухе висела какое-то колдовство. Воздух переливался всеми цветами радуги, будто разноцветный ковёр вытряхивают на ветру, приближая один цвет и отдаляя другой, а потом меняя их местами. Это сияние силы было настолько сильно и слабо, что не позволяло отвернуться от себя, но при этом не обжигало глаза, всё сильнее и сильнее влюбляя в себя.

Внезапно, откуда-то издали, будто из далёкого детства, так завораживает это сияние, позвали:

– Человек, – Прохрипел голос. – Что ты здесь забыл?

Глава XXXII

Хирург стоял в белом с чёрными полосами, как шаблон художника, зале, наполненном тенями, странными существами, игнорирующими законы мира Енадаара и просто богами, разными телом и духом настолько, что понятие бог стирается в порошок, заменяясь понятием бессмертный. Зал суда состоял из непривычного белого материала, пришедшего на смену синему, с голубоватой дымкой, камню, складывающего всё остальное в синем аду и давшего ему название.

Сейчас же он находился в сине-белом междумирье – местом между двумя адами, которое обладает властью над обоими мирами, точнее, там где, один мир становится властелином другого. Через прозрачные окна с обеих сторон зала виднелись Замки обоих миров, из белого ада чёрные замки, стоящие, будто в дымке, казалось, будто подувший ветер развеет марево, которым являются эти строения; из синего ада солидные строения, которые скорее провалятся под землю, навалившись на неё всем своим весом, чем сдвинутые с места хоть на миллиметр. Значение разных адов Хирург не понимал, но было ясно, что это чёрно-белое место было нужно, чтобы суметь наказать ослушавшегося правила Игры, а если точнее, то второе правило из восьми.

Заседание подходило к концу. Холка брызжал с трибуны слюной на богов, показывая пальцем и нецензурно бранясь на каждого бога по очереди, которые с каменными лицами сидели в несколько рядов в зале. Некоторые ухмылялись и открыто просили ещё, другие же вздыхали и смотрели на карманные часы, показывающие не время, так как такового в этом мире нет, а, скорее, на какое-то значение этого ада, от которого они отталкивались в разговорах.

Пришёл черёд Каблима говорить свою речь. Боги, даже Холка, единогласно поддержали свидетеля, подняв руки в едином порыве. Он встал со своего места и сменил на трибуне Холку, отошедшего в сторону и с любопытством уставившегося на Хирурга.

– Клянусь, что буду говорить правду и только её. – Хирург скривился от боли. Прислонённая к плечу рука заболела и потяжелела, ему казалось, будто из него выворачивают кусок плоти.

Боги в зале улыбнулись – они испытывали эту боль сотни раз, она стала их спутницей в том аду, где живут боги. Если их можно назвать живыми – они всегда существовали, они безвременны, для них нет смерти. Каждый из них не понимает ни ценности жизни, ни ценности смерти, они играются с живыми и отдают их, как пешек, когда дело пахнет жареным – им угрожают потерей сил, как сейчас – Холка просит отобрать у него чемпиона, но не исполнить второй пункт наказания – отобрать часть сил, затраченных на связь с чемпионом, которая неминуемо съест несколько лишних капель силы.

Машина стояла, вмурованная в стену. Из-за металлического, грязного тёмно-синего цвета, короба доносились стук и тиканье, иногда грохот и лязг, из трубы, выходящей в зал, шёл пар, наполняющий собой потолок, из-за чего в зале были открыты чёрно-белые окна – иначе в зале было бы жарко и душно.