Текст книги "Судьбоносная сталь (СИ)"

Автор книги: Антон Кильдяшев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)

Вторая пришла с Третьей бесчисленное время назад, принеся в подарок божку, собирающему души некоторых самоубийц, большой пакет чая, который она купила где-то в Енадааре, мире смертных. Он наслаждался чаем в одиночестве, отстранив гостий от чашек на блюдцах, мотивировав это тем, что они сами могут пить чай в мире живых, а у него нет времени там бродить. На замечание Третьей, что беседа за чашкой чая должна быть обоюдной, он отвечал то же самое, заведя дискуссию в тупик.

– Я слышала, – Вторая подпёрла голову рукой, – что после Грехопадения Ангелов, вы обязаны совершить хотя бы одно доброе дело и кристаллизовать спасённую душу, это так?

– В некотором смысле, да. Мы, Ангелы, не знаем точно, но многие из нас обязаны бродить по Енадаару в поисках пристанища, гонимые смертными расами, не желающими принять наши странствующие тела. – Бог Смерти покрутил чай в чашке и придвинул голову, принюхиваясь к аромату. – Проблема в том, что кристаллизованные души – это нечто невозможное, Мать не придумала для нас способа искупить нашу вину и сослала нас в Енадаар, бесцельно бродить, пока нас не убьют какие-нибудь герои, наслушавшиеся сказок, что мы – аватары смерти.

– Но ведь ты-то в своём аду сидишь. – Вторая скептически посмотрела на своего собеседника. – Почему ты не в Енадааре?

– Я всеблагой, мне не нужно искуплять вину, а её обошёл. – Он улыбнулся Второй. Он думал, что улыбнулся – на деле же его череп просто слегка двинул челюстью.

– Если бы ты был всеблагой, то ты налил бы дамам чаю. – Съязвила Вторая, состроив гримасу.

– Не обязательно. Вы не смертные, на вас всеблагость не распространяется – ваши судьбы слишком... другие, отличные от смертных. Ваше спасение может принести слишком большое разрушение, чтобы его можно было списать не всеблагость меня.

– А что если мы скажем, что мы живы? – Третья бросила взгляд на пустые глазницы Бога Смерти.

– Тогда я не налью вам чаю, потому что ваша судьба другая, отличная от судьбы смертного. – Бог Смерти отхлебнул глоток и улыбнулся.

Вторая повернулась к Третьей головой и кивнула. Третья подошла к Ангелу, который вопросительно на неё посмотрел, и сказала:

– А что если мы видели смертного, чьей судьбой является убить миллионы?

Бог Смерти сделал ещё глоток и втянул аромат чая через пустоту на месте носа.

– Как вы это узнаете? – Ангел перевёл взгляд со Второй на Третью. – У него что, на лбу написано? Узнать судьбу невозможно. Можно лишь предсказать с долей вероятности.

– Он – чемпион одного из богов и он руководит отрядом наёмников, который пытается захватить власть в небольшой стране.

– Это ещё не значит, что он убьёт много людей. Это всего лишь значит, что он жаждет власти. Не каждый жаждущий власти – злой. Он может им быть, но по определению он должен выбирать странные с точки зрения Бога Смерти вещи, вещи двоякие, как сами дела Бога Смерти. – Бог Смерти оторвался от чашки и смотрел в глаза то Второй, то Третьей, жестикулируя чашкой. – Он, с одной стороны, должен поддерживать баланс, с другой же стороны творить благо, которое достичь тем сложнее, чем больше собираешь душ оружием.

– Никто не заставляет тебя убивать его, достаточно покалечить, и он уже никогда не станет угрозой для мира. – Вторая развела руками. – Но как знаешь. Не нам судить Бога Смерти, что лицемерно называет себя всеблагим, но отказывается помочь смертным справиться с другим смертным, который решил убить первых.

– Я уже сказал. – Бог Смерти вернулся к чашке. – Ангелам приходится творить добро, которое не их по самой их природе, это как вашей госпоже начать не убивать людей и играть в Игру, а начать лечить людей и отговаривать других богов от Игры. Понимаешь?

– Понимаю. Но...

– Нет, не понимаешь. Нет никаких "но"! Грехопадением она, Мать, разобщила Ангелов, заставив сражаться их между собой за кристаллизированные души, которые не так то легко найти, не то что собрать достаточно, чтобы вернуться к ней. И после этого она заставляет их относиться к творению её братьев, смертным, с любовью и пониманием, помогать им и направлять...

– Похоже, ты готов броситься убивать всех подряд, прямо как гуль. – Вторая улыбнулась, посмотрев на третью.

– Найдир, у нас есть маленькая просьба. Убей Инголя, Разенета. Он станет тираном, который убьёт тысячи людей, десятки тысяч. Он уже собственноручно убил сотню. Он не остановится сам, его нужно остановить! – Вторая сыпала словами, пытаясь уговорить Найдира – всё так же безуспешно. – Ты должен это сделать!

– Даже если ты моя давняя подруга, я не стану этого делать. Я говорил тебе, пока ты была Странником, множество вещей, которые не понять простому смертному вроде тебя, но говорил, и вот к чему это привело. – Он махнул рукой в их сторону. – Кстати, где Первая?

– Её убил подручный Инголя.

Ангел опешил, рассматривая пустыми глазницами и приоткрыв рот Третью, выпалившую это. Вторая шикнула.

– Зачем сказала, теперь наш Найдир будет мстить не причине, а следствию. Приказ убить отдал ведь Инголь. – Она подмигнула дальним от Найдира глазом Третьей, чтобы тот не заметил.

– Ох, прошу простить. – Третья склонила голову и отошла назад от стола.

Ангел склонил голову и помешивал воду в чашке серебряной ложкой, раздумывая о чём-то. Наконец, он тихо сказал:

– ...я всё исправлю. Сталью.

– Ты используешь Сталь ради нас? – Вторая ошарашенно посмотрела на Бога Смерти.

– Использую. Ради Первой, её души, не испорченной вашей скверной Зелёного Рыцаря. – Он вздохнул и сделал глоток остывшего чая.

– Как скажешь. – Вторая кивнула Третьей и улыбнулась. – Но есть одно "но" для тебя. Боимся говорить, но может возникнуть определённый парадокс.

– Какой же?

– Ты уже погиб от руки Разенета в прошлом мире. Вернее, в этом мире. Мы не понимаем, как это произошло, но Сталь, похоже, была задействована. – Третья сказала это голосом, лишённым любых эмоций, холодным, бессердечным.

Ангел обдумал сказанное. Если он уже умер, то что будет, если он не вернётся в прошлое, как он уже сделал однажды? Как это воспримет Сталь, машина, существующая как боги, выше их, как сама судьба и плетущая же её? Но ради Первой, чистой души, он был готов рискнуть всем, даже всем Енадааром, если придётся. Нарушить все запреты Матери и пуститься резать, жечь, убивать...

Он отпил последний глоток и поставил с лёгким звоном чашку на блюдце.

– Я сделаю всё, чтобы предотвратить её смерть. Первая выживет.

– Делай, а мы посмотрим в сторонке. – Вторая улыбнулась. – Третья и я очень хотим увидеть Сталь в действии.

Бог Смерти расправил крылья и взлетел над своим маленьким мирком, затем сделал пасс руками, будто раскрывал какую-то невидимую пасть, и перед ним разверзлась тьма, создав иссиня-чёрную воронку, выделяющуюся даже на фоне тьмы вокруг. Затем он влетел туда, обронив несколько белых перьев с крыльев, красиво опустившихся на стол.

– Нас подожди!

Вторая и Третья прыгнули высоко вверх и в воздухе повернулись головой в сторону воронки, после чего их с огромной скоростью засосала воронка. Как только они исчезли в ней, воронка рассосалась, как будто никогда и не существовала.

***

Сталь стояла всё та же, что и раньше, столь же величественна и грациозна. Все её части были великолепны по-своему, создавая из тысяч своих душ одну огромную, больше мира, душу машины, что изменяла судьбу, творила её по своей прихоти. Но ради одной маленькой прихоти себя, ей приходилось выполнять прихоти других, иногда огромных, из которых она вытягивала остатки силы для себя, своего желания. Ангел замер в восхищении, но тут же вспомнил зачем он здесь и присел перед ней на колени и склонил голову. Эта машина знала больше, чем все боги вместе взятые – каждая судьба была ей знакома, она переплетала их в бесконечную ткань, всё выходящую и выходящую из станка.

Но машина была не так проста. Она создавала новые и новые миры, стирала старые, создавала новых богов и уничтожала старых. Но некоторые вещи – Острова – она не могла изменить. Это точки, на которые невозможно воздействовать. Ангел очень боялся, что смерть Первой – это такая точка, но проверить это иначе, чем через Сталь не было возможным. Даже если это такая точка, Сталь в любом случае съест потраченную на её разгон силу.

Сейчас Сталь стояла смирно – никто не прикасался к ней месяцами, ходы в Игре делались без её участия. Ангел смиренно смотрел на её великолепие и, цепляясь за образ Первой, запустил машину, толкая поршни своей иссякающей силой Бога Смерти, совершая Грехопадение Ангела ради смертной, запертой в аду и душой, и телом, и потому её можно было вернуть, хотя бы тело можно было воссоздать с нуля. А душа – душа ушла к Матери, но можно и воссоздать её из памяти Второй и Третьей. И его памяти.

Внезапно поток силы закончился и, обессиленный, Бог Смерти упал на пол, усеянный вырезанными в камне рунами. Тьма начала сгущаться вокруг Ангела, и он стал погружаться в неё, возвращая себе силы из ада, но теряя в нём облик. Постепенно, он растворился в воздухе, перекинутый силой Стали в Енадаар, мир смертных, дарованный им Матерью.

***

Вторая и Третья почувствовали это, привычное чувство, но всегда немного неожиданное, когда мир меняется. На этот раз изменилось очень многое: башни Замков исчезли, а коридоры выросли в размере, бесконечные галереи с картинами удвоились в размерах, растолкав окрестные комнаты, Сады уменьшились и стало больше воды в синем аду.

Проходя по знакомым и незнакомым местам, ведомые выпавшими из крыльев Бога Смерти перьями, они приближались к машине, ждавшей их. Госпожа обещала, что Первая воскреснет после того, как Ангел отправится на поиски Разенета, сказав, что судьба предрекла это, что бы это не значило.

Вторая и Третья, перебрасываясь короткими фразами, прошмыгнули мимо ракшасов и шавок и прыгнули в окно, в котором было видно продолжение пути Ангела, потом в другое окно, третье. Первая должна была ждать где-то у машины, выдернутая из Матери душа, восстановленная воспоминаниями всех, её окружавших. Каждый из троих: Найдира и остатков троицы, влил в неё частичку своей души, создав новую, аналогичную старой. И эта душа будет такой же, как старая, без отличий. Должна. Но она новая, другая, хоть и точно такая же. И с новой душой исчезают старые договорённости – она не будет рабом госпожи, а станет свободной, вернувшись в своё тело, которое застряло меж мирами, потерявшее душу, разделённую натрое.

Первая ждала их, тоже собирая перья. Они встретились перед дверью в сад Луизары в её Замке. Первая улыбнулась встреченным сёстрам.

– Где я была?

– Ты умерла, а потом Найдир воскресил тебя Сталью. – Вторая улыбнулась со слезами на глазах, а Третья молча кивнула.

Первая ошарашенно посмотрела на сестёр, а затем упала на колени.

– Найдир теперь падший. Я надеялась, что он останется чист, но нет. Я свободна от госпожи, я это чувствую. И я ухожу от вас, сёстры. – Её голос изменил тон, она встала с колен и громко, так, что привлекла внимание фантазмов, сказала: – Я больше не кукла в её плане, и я сделаю всё от меня зависящее, чтобы именно её план не был исполнен в жизнь. Даже если придётся убить вас, сёстры.

– Удачи с этим, Первая. – Сказала Третья, кивнув.

– Но мы тебя вернули!

– Вы убили Найдира, единственного моего друга здесь, чтобы воскресить слугу госпожи, не меня, Странника, но слугу.

– А мы могли противиться приказу? – Вторая утёрла слёзы.

– Вы могли противиться, придумать обход, как Каблим.

– Каблим убил тебя! – У Второй вновь потекли слёзы.

– Он заслуживает смерти за то, что сделал. – Спокойно сказала Третья.

– Так и есть. Я заберу его в могилу, этого предателя. – Первая посмотрела на свои сапоги, белые с золотыми нитями. – Он заплатит за это, но он не стоил того, чтобы бросить Найдира в Енадаар. Он там погибнет, навсегда, не так как человек или эльф, а как бог – будто не существовало, никогда.

– Ты жива благодаря нему, прими этот дар от него и живи так, как хотела бы жить – он отдал себя в жертву тебе. Забудь о мести кому бы то ни было и живи для себя, как он и хочет. – Третья сказала с повелевающей интонацией, смотря прямо в зелёные глаза Первой. – Как-нибудь встретишься с ним.

Первая отшатнулась и прислонилась спиной к стене, затем медленно по ней сползла. Этот Сад был особенным – вместо живой изгороди здесь были каменные стены, создавая бесконечный лабиринт, из которого можно только выпрыгнуть, потерявшись ещё больше в бесконечности лабиринта.

–Как-нибудь встретишься с ним. – Повторила Вторая за Третьей. – Обещаю.

Первая нервно засмеялась, Вторая удивлённо на неё уставилась.

– Я говорю сама с собой и сама себя не понимаю. – Первая улыбнулась и посмотрела на Третью, безучастно смотрящую ей в глаза.

– Ты – часть нас, наша свобода, сбежишь от госпожи ты – сбежим и мы.

– Хорошо, сёстры. – Первая уставилась в стену, встав на ноги. – Но моя судьба – уничтожить госпожу. Она проиграет Игру, даже если мне придётся снова умереть. И все боги проиграют – не будет победителя в этой Игре. Это моя судьба, а не моё решение, хоть я бы и сделала его, будь у меня выбор между жить или умереть. – Она обернулась к сёстрам, улыбнулась и помахала рукой. – Прощайте!

Сзади неё появилась воронка и, искривив пространство, засосала Первую, нет, Странника в неё, а затем выбросила в давно забытое тело, изрядно побаливающее после удара в живот клинком из грязной стали. Разенет, Инголь. Но не он беспокоил её – ей нужно было найти Найдира, который затерялся где-то в этом мире. С его помощью, существа с неопределённой судьбой, она сможет разрушить планы госпожи, которые она знала наперёд. Её интересовало сейчас лишь одно – способна она теперь изменить свою судьбу? Не как смертная, а как существо, побывавшее слугой госпожи – получила ли она неопределённую судьбу, с которой ходят чемпионы богов или как у Богов Смерти, Ангелов?

Она далеко продвинулась в изучении богов, фантазмов и демонов, избранных и чемпионов, что давно потерялась в парадоксах, понимая лишь одно – во всём виновата Сталь, во всех страданиях смертных и бессмертных, имеющих определённую судьбу и без неё. Сталь нельзя разрушить, но кто-то должен сделать так, что судьбы начнуть переплетаться другим узором – а для этого нужен кто-то, кто пожертвует собой ради других. Или же для себя. Но у неё была слишком слабая судьба. Нужен кто-то сильнее, человек с определённой судьбой. Или же с неопределённой, но добившийся максимального переплетения, тогда его сила сравнится с богом и машина будет запущена.

И тогда начнётся Игра по-настоящему, Рагнарёк, когда Рагнарид вырвется на свободу и очистит мир в огне. Нет, она не мстит, и не пытается. Это только прелюдия. К смерти богов.

***

– Я изменил судьбу Первой, Странника, из-за того, что ты её убил! – Ангел показал на Разенета огромной косой, как тогда, давным давно, что он уже и забыл, что это когда-то было. – И я отомщу за неё, слышишь?!

Бог Смерти взмахнул крыльями и выставил косу вперёд как копьё, рассекая им камни мостовой. Разенет успел отпрыгнуть, но получил по голове ободком и отлетел в сторону, приземлившись на пятую точку. Риккусу повезло меньше – ему рассекло плечо.

Бог Смерти появился неожиданно – обычный служебный день: чистка казарм, стирка, починка оружия и брони. Но внезапно собрались тучи и хлынул дождь, потопляющий город в чистой воде неба, а затем явился Ангел, прилетев откуда-то сверху, сломав крышу казармы, в которой находился Разенет, и чудом не задев его.

– Ты заплатишь за смерть тысяч людей, которых ты убьёшь! – Ангел кинул косу будто бумеранг, которая, пролетев над головой уклонившегося Разенета, вернулась обратно с гулким звуком в металлические, из странного белого металла, перчатки с голубыми камнями.

– О чём ты? Я даже не собираюсь! – Крикнул в ответ Разенет, перебиваемый звуком дождя. Как Бог Смерти может так сильно кричать?

– Ещё как знаешь! Ты – чемпион! Ты сам выбираешь судьбу!

Разенет вздрогнул. Шаман упоминал, что чемпион может изменить свою судьбу, но что это значит на самом деле? Что значит изменить свою судьбу? Он уже сделал всё возможное для того, чтобы приблизиться к цели, но двигается ли он вбок, а не вперёд по своей ветке судьбы? Смог ли он её сдвинуть?

– Я разогнал Сталь и теперь я Падший. Но я спас Первую. – Бог Смерти снова спикировал с силой ударив тыльной стороной косы по мостовой, раскидав её камни по всей площади, куда Разенета и несколько человек из отряда загнал Ангел.

– Нужно разбить его кулон, как тогда, помните? – Разенет крикнул сквозь ливень.

– Когда? О чём он? – Жернов, размахивая своим молотом и отпугивая так Ангела, спросил у Риккуса, лишь пожавшего плечами и точнее прицелившегося в амулет на груди Бога Смерти.

– Только ты и я помним. – Ангел отбил косой тяжёлый болт, пущенный Риккусом. – Это часть нашей с ней сделки – ты в обмен на моё будущее, безоблачное и красивое, величественное, но я верну его, сразу, как разделаюсь с тобой за смерть Первой!

– Значит, только ты и я? Нашей схватки не было?

– Была, но они не знают. А ты не знаешь даже того, что было вчера на самом деле. – Бог Смерти улыбнулся своим миловидным личиком, на которое спадала длинная чёлка из белых, как снег, волос.

– Хватит болтать! – Разенет схватил меч поудобнее и бросился вперёд, заранее просчитывая момент, когда нужно прыгнуть вбок, а оттуда – прыгнуть в сторону Ангела с выпадом в сторону амулета, таким образом убив Бога Смерти ещё раз, но плану не суждено было осуществиться – Ангел двигался совсем не так, как продумал за него Разенет. Когда Разенет подпрыгнул, Ангел ударил здоровенной перчаткой ему по груди, сломав пару рёбер, оставив огромные синяки.

– Разенет! – Аганна увернулась от удара косой и перепрыгнула через ограду сада, в который полетел Разенет после удара.

– Смерть пришла за тобой! И месть! – Ангел свирепствовал над копейщиками, робко пытающимися подобраться к амулету Бога Смерти, но тот без особых усилий отбивал их жалкие попытки напасть. Затем он резко подпрыгнул и полетел в сторону Разенета, но Аганна вовремя оттолкнула Разенета в кусты роз.

– Дай... отдышаться. – Разенет крикнул, схватившись за грудь от внезапной боли. Он придумал новый план, но для его исполнения нужны люди, которых мало. – Аганна, пришло время твоих цепей.

– Ладно. – Аганна улыбнулась и кивнула, соглашаясь опробовать оружие, на использование которого она не решалась прежде.

– У тебя только один шанс. – Разенет сплюнул кровью в кусты. – Копейщики, упереть копья в землю, Аги, с другой стороны! Риккус, стрелять со стороны Аганны! Вперёд, все!

– Таким планом меня не возьмёшь. – Ангел опустил косу, собираясь ударять взмахом косы снизу вверх.

Аганна с силой кинула в землю специальный нож с зазубринами, глубоко вошедший в мостовую, от которого начинается длинная цепь, спрятанная в новом синем плаще Аганны, которую она тут же накинула на косу и повисла с другой стороны, натянув цепь, не давая Ангелу двинуть косой, что тот пытался, но не мог пересилить Аганну и вогнанный в землю кинжал. Затем Аганна, как, надоев ребёнку, игрушка отправляется на свалку, так и Ангел полетел в сторону копий, проткнувших его в четырёх местах, пробив сердце и печень, если бы он был человеком, но он был Богом Смерти, и это его только раззадорило.

– Слишком слабо! – Ангел насадил одного копейщика на лезвие косы, разрезав того от головы до паха. Но остальные копейщики стояли насмерть, не давая Богу Смерти пошевелиться, а затем тяжёлый болт пробил амулет и Ангела навылет.

Бог Смерти внезапно будто поменял цвет, став блеклым, тусклым. Он упал на колени, пробитый копьями и болтами в множестве мест, он протянул руку в сторону Разенета, облокотившегося на Аганну.

– Я не убивал Первую. Я убил Зелёного Рыцаря, не Первую.

– Неужели... меня обманули?

Ангел стал растворяться тьмой, струйки чёрной субстанции устремились в небо, а затем Ангел взорвался тьмой, тут же рассеившейся.

– Второй раз уже. Надеюсь, третьего не будет, у меня так людей не останется. – Разенет улыбнулся повернувшимся к Разенету солдатам, которые только приходили в себя после страшного боя.

Солнце выглянуло из-за туч ровно в тот момент, когда Ангел упал на колени.

Глава XXXV

–Ишума-а! – Могела одела какие-то штаны и куртку с перьями коричневого цвета; из куртки сзади торчали большие крылья, которыми Могела беспрестанно хлопала. – Ужин стынет!

Комната из синего камня была заполнена солнечным светом, проникающим через окно в крыше, создавая эффект, будто зритель находился на пшеничном поле. Стены были разукрашены так, будто за ними идёт длинное поле, полное пшеницы, до самого горизонта; справа виднелся лес, ровно до границы с квадратным пшеничным полем. Зачем это было сделано – непонятно, так как в синем аду полно всевозможных садов и равнин за пределами Замков. Сама же комната была обставлена скудно – плита, на которой готовила свою стряпню Могела, и большой грубый деревянный стол со стульями, на которых сидели интересные гости.

–Ишума, Могела старалась. – Мелкий старичок визгливо крикнул, потрясая зашитым пальцем. – Иди сюда!

–Не стоит заставлять эту даму ждать. – Бонефац протянул одну из своих рук к тарелке и взял двумя другими соль и перец в маленьких баночках.

–На что ты намекаешь, Великий Винокур? – Могела зло посмотрела на "обидчика".

Кто такая госпожа никто из них не знал, но каждый додумывал в меру своих способностей до разного. Бонефац считал госпожой Могелу, как и Церес, но тот не подавал виду, пытаясь втереться в доверие, а затем продать с потрохами кому-нибудь, кто сможет её победить; Ишума думал же, что Могела не могла ей быть, поэтому искал врага на стороне – но оказалось, что Эльнаара – не госпожа, и ему ещё только предстоит с ней встретиться и, возможно, проиграть ей.

–Ишума, все заждались! Без тебя не можем начать, Могела не даёт! – Эльнаара надула губки.

Наконец, из дверей вышел Ишума, которому, в общем-то, и не нужно было есть, но его заставляют.

–В последний раз окорок застрял у меня в ноге и бряцал там, пока я не снял ногу и как следует её не вычистил. – Ишума боязливо посмотрел на Могелу. – Может, не надо?

–Надо. – Могела сурово посмотрела на присутствующих, отбивая у тех желание ей перечить.

–Ну, поехали! – Эльнаара навалилась на жареную полевую мышь – специальное меню от мамы-сокола, которую играла Могела.

Набив себе брюхо, Бонефац облокотился на стену и довольно пробурчал "спасибо" Могеле, которая мило улыбнулась в ответ, слегка покраснев.

–А теперь к делу. – Ишума был серьёзен, несмотря на то, что Могела сыпала в его открытый шлем одну за другой жареных мышей. – Госпожа сделала следующий ход – на моего чемпиона напали, но он отбился. Похоже, она потеряла одну из троицы, Первую, и теперь она уязвима.

–Могела поможет! – Могела ударила себя в грудь. – Ей это на руку.

–Я обещала, у меня печать, не смогу отказаться. – Эльнаара грустно хихикнула.

–Как и мы. – Церес обвёл присутствующих взглядом. – Лишь бы две головы были лучше одной, иначе – только зря воздух сотрясать.

–Таким образом, у нас есть два чемпиона...

–Один чемпион. Я ещё не вывожу свою на поле. – Поправила Ишуму Могела, горделиво задрав нос.

–...один чемпион. Против её чемпиона и троицы рабов, точнее, двух рабов, которые умеют путешествовать по разным веткам миров. – Ишума закончил предложение, подчёркивая его значимость поднятым пальцем.

–Как работает эта способность? Она может быть ключевой точкой для атаки. – Церес потёр руки, представляя, как можно использовать это знание.

–Она стоит и тут чувствует, что в другом мире. И воспоминания из другой ветки остаются. – Сказал Бонефац, повернувшись к сидящему рядом Цересу.

–Ишума, когда следующая партия будет? – Негромко сказала Эльнаара Ишуме. – Я буду ждать свой Великий Клинок.

Могела расправила крылья, а затем громко хлопнула ими, заглушив начинавшийся хаос.

–Никто не говорит мимо темы собрания! – Она потёрла подбородок. – Сдаётся мне, ничего не придумаем.

–Это почему? – Удивился Бонефац.

–Потому что мы даже не знаем её сущности.

–Знаем. И ты сейчас доказала это. – Церес хитро прищурился.

–Да не я это, не я! – Могела замотала головой, пытаясь при этом показать руками, что она здесь ни при чём.

–А она и вправду может не быть госпожой. – Бонефац сложил одну пару рук перед собой, другой за головой и облокотился на спинку стула. – Церес, что думаешь?

–Она себя нам, как минимум, не выдала, значит выжидает следующего момента для удара. – Церес пожал маленькими плечами. – Нужно найти её чемпиона, в первую очередь. Неплохо было бы воспользоваться архивами гильдии Старателей, он может быть в Новом Свете.

–Чемпион может быть и в Старом Свете. – Бонефац вставил своё слово.

–Тогда архивы гильдии магов Громового Трона, в чём проблемы? – Церес раздражённо ответил Бонефацу.

–Ты хоть знаешь, сколько там записей? – Могела посмотрела на свои ногти. – Уйдут годы на поиск.

–Ходы раз в год располагают к такой игре. Поиск чемпиона – неотъемлемая часть Игры. – Пророкотал Ишума, заваливаясь набок и тряся забитый мышами левый ботинок. – И чем он дольше – тем веселее игрокам.

–Мне почему-то совсем не весело. – Могела уныло повесила голову.

–Ты даже чемпиона не вывела, какое веселье-то? – Бонефац угрюмо посмотрел в прозрачный потолок. – Когда ты её, своего гуля, выведешь?

–Когда нужно, через несколько лет, она ещё готовится. – Сказала Могела, будто рассказывая о зажаренной мыши – с тем же блеском в глазах.

Все задумались над проблемой: как вывести чемпиона на открытое место, чтобы рассмотреть, и по нему найти имя госпожи, но на ум ничего не приходило. Наконец, Ишума решил разрядить обстановку:

–Куда делся Холка? После его хода он больше не появлялся, я даже не знаю, жив ли он.

–Его же засудили, забыл? Он потерял чемпиона и теперь продолжает влачить бла-бла-бла. – Могела подвигала рукой, будто та разговаривала. – Кстати, возможно ли, что его вывела из Игры через суд госпожа?

–Вполне может быть. – Эльнаара раздвинула руки. – Я сомневаюсь, что он бы убил моего героя, если бы у них не было какого-то соглашения с неизвестным, да и единственный свидетель кого-то прикрывал.

–Самое интересное, что этот свидетель сбежал после заседания и выполз у моего чемпиона, дав тому клятву в верности до смерти. – Ишума сложил руки перед собой, горделиво задрав шлем.

–Это было неожиданно. – Могела удивлённо посмотрела на Ишуму, кивающего ей.

–Моё удивление не знало границ. Особенно, после встречи с Великими Шаманами орков... Я боюсь использовать машину ещё раз; нужно было бы перестраховаться, я сказал одно слово не так, как надо было, и теперь он может обойти мой запрет.

–Что же ты мог сказать не так, чтобы беспокоиться? – Эльнаара толкнула Ишуму в железный бок.

–Он может стать правителем. Но не королём. Смекаешь? – Ишума посмотрел на Эльнаару. – И, кажется, он что-то замышляет. Мне только не хватало со своим чемпионом сражаться, чтобы заставить его сделать нужный мне ход.

Эльнаара посмотрела в пол, будто что-то скрыла от Ишумы, но он не обратил внимания, но Церес обратил и задал прямой вопрос:

–Ты что-то скрываешь от нас, Великая Прорицательница?

Она замотала головой.

–Н-нет... я встречалась с Разенетом в тайне, точнее, без твоего приказа, он высказывал большой интерес к твоему последнему посещению Стали. – Ломано сказала Ишуме Великая Прорицательница.

–Так вот почему он стал пытаться стать... кем там смертные величают... дожем?

–Я бы не сказала, что дожем, скорее, диктатором. – Эльнаара кротко поправила своего покровителя.

–Диктатор? Мне нравится. Пусть забирает. – Ишума махнул рукой. – Лучше отдам один трофей, чем потеряю его.

–Ишума, – Покачал головой Церес, – это может стоить тебе большой силы.

–Каким образом?

–Тебя могут заставить много раз использовать Сталь для его спасения вместо одного маленького использования сейчас. – Церес развёл руками, лукаво глядя на голема. – Мой совет как твоего союзника.

–Глупости, Великий Искатель. – Ишума покачал шлемом, почему-то глухо ударившего себя обо что-то внутри доспеха.

–Мои слова будут пророческими, помяни моё слово. – Церес пригрозил заштопанным пальцем. – Семеро первых даже своего имени нам не оставили.

–Глупости, ещё раз говорю. Они переиспользовали машину и...

–Тебя тоже может это ждать. Помнишь, у смертных есть големы? – Церес ехидно улыбнулся. – Боги живут всегда, быть может, это ты стал прототипом?

–Не сравнивай меня с машинами смертных, Великий Искатель. – Ишума наклонил шлем и выплюнул оттуда мышь, упавшую где-то за Бонефацем, чутко следившим за разговором бывших противников. – Они намного, в миллионы раз проще меня.

–Как скажешь, но лучше бы ты послушал меня. – Старичок покачал головой, подперев голову маленькой шитой ручкой.

Доспех заскрежетал, что боги приняли скорее за то, что мыши ожили, чем то, что Ишума залился хохотом.

–Ещё скажи, что он Рагнарида выпустит.

–Помнишь, Рагнарида заключили в его тюрьму смертные, которые когда-то были богами? Из их силы, потерянной ими в Стали, мы и сделаны.

–Рагнарёк никогда не наступит, это невозможно. – Ишума сложил руки на груди, покачав шлемом из стороны в сторону. – Философский Камень слишком сложно собрать.

–К тому же за ним охотятся Боги Смерти; он им нужен, чтобы обрести спасение, это идеальный план Семи. – Добавила Эльнаара, зевнув.

–Разве камень не стали ценить до Грехопадения Ангелов? Это скорее случайность, что камень оказался и спасением для Ангелов, разве нет? – Бонефац вставил и свои пять медяков в разговор.

–Или Мать сделала так, что Ангелам придётся искать камень наравне со смертными. – Могела подняла вверх указательный палец.

–Напомните, что ищут смертные в камне? – Ишума растерянно посмотрел на присутствующих, ожидая такой же реакции, но не найдя её, он грустно взглянул на стол, заполненный пустыми тарелками, на которых лежали косточки съеденных мышей.

–Золото. Он превращает металлы в золото. – Церес с укоризной посмотрел на Ишуму, будто коря его за незнание жизни смертных.

–Деньги, да. – Попытался оправдаться перед негласной укоризной, обрушившейся на него. – Как жаль, что они не знают что делает камень по-настоящему. Столп его заточения, не так ли?

–Ага, печально. – Могела улыбнулась.

Глава XLII

Дож Аннот Эльдре, полный светловолосый мужчина в расцвете лет и сил, живописно восседал на низком диванчике в гостевой комнате донжона замка Острова, периодически запуская руку в большую чашу, доставал оттуда виноград и клал его в рот; комната была заполнена его чавканьем.

–Эльберт, не суетись, всё складывается в нашу пользу, пока ещё, и надеюсь, что это не скоро переменится. – Эльдре положил пару виноградин в рот и стал крутить третью в руке. – Ситуация у нас под контролем, мы можем раздавить Инголя в любой момент.