Текст книги "Монахиня Адель из Ада"

Автор книги: Анита Фрэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 43 страниц)

Глава 26 Верочка, Лидочка и Любочка

Заговорщики кончили шептаться как раз вовремя. В тот же миг в коридоре показались Верочкины однокашницы – Любочка и Лидочка. Печник снова был удивлён.

– А вы зачем прибежали, а? Тоже подругу ищете?

– Да! Ищем! Вот она!

– Вот же она!

Лидочка и Любочка указали пальцами на Верочку. Та нахмурилась.

– Что вы тут ищете?

– А ты зачем тут? Мы же договаривались, что ты после уроков будешь вместе с нами платье примерять!

– Без меня вы уже ничего не можете сделать?

– Без тебя нам скучно!

– Кроме того, ты, наверное, забыла, что обещала Лидочке свой второй корсет!

Верочка пожала плечиками.

– Честно говоря, уже не помню!

– Обещала-обещала! Не уворачивайся!

Печник устал от щебетания.

– Мадмуазели, умоляю, ступайте-ка вы лучше в свои покои. Нам, печникам, про корсеты слушать не пристало…

Лидочка и Любочка обрадовались.

– Правильно! Верочка, пойдём, вот и месье печник тебя просит, просто умоляет!

Верочка кивнула.

– Хорошо. Идите первыми, я вас догоню…

Лидочка и Любочка умчались. Печник обрадовался – не то слово!

– И вы бежали бы за ними, мадмуазель, а дело наше с вами, думаю, потерпит…

Верочка опять чуть не расплакалась.

– Прошу вас, не гоните меня пока я не сказала вам главного. Если вам неудобно долго с ученицами в коридоре беседовать, то я лишь парочку словечек вам ещё скажу!

– Валяйте!

– Я думаю, вернее, я вполне уверена, что Шурочка страшно голодает…

– Хорошо, прямо сейчас возьму буханку хлеба, которая у меня со вчера припасена, и отнесу ей…

– Только тотчас же отнесите, прошу вас! Вдруг она уже при смерти!

– Не волнуйтесь, мадмуазель, всё будет исполнено так, как вы изволили приказать. А сейчас – бегите к своим товаркам.

– Уже бегу!

Верочка убежала, а добродушный печник и не думал обманывать. Через несколько минут он уже крался к двери чулана. Отпереть новый замок новым же ключом не составило труда.

Печник был уверен, что за ним никто не следит. Однако Верочка не сразу пошла в дортуар – поглазела немножко из окна первого этажа. Лишь убедившись, что её не обманули, отправилась на примерку платья.

Глубокой ночью Верочка, Лидочка и Любочка, перешёптываясь, по очереди, на цыпочках подходили к окнам. Они там дежурили ещё с вечера.

– Ну, и где он, твой печник? – спросила Лидочка.

– Да! Почему он до сих пор не вышел? – негодовала Любочка.

Верочка приложила палец к губам.

– Тс-с-с!

Поздно. Бонна проснулась и приподнялась на локте.

– Это что там за собрание у окна?!

– Мы услышали крики со двора…

– Какие ещё крики? Почему я ничего не слышала?

Девочки не сдавались.

– Вы ведь крепко спали!

– Там были два голоса – мужской и женский!

– Не лгите! Никого там нет и быть не может, сторожа работают исправно! Ложитесь немедленно!

– Уи, мадам!

Верочка, Лидочка и Любочка запрыгнули в койки. Бонна, однако, решила ещё немножко поговорить:

– И чтобы до утра ни единого слова! В противном случае я доложу о вашем поведении мадам директрисе, и она запретит вам идти смотреть, как готовятся к балу старшие ученицы.

– А когда нам можно будет на бал идти? – спросила Любочка. – У нас есть вполне подходящие платья, мы их даже уже примеряли!

Тут уж бонна вскочила, по обыкновению зажгла лампу, уставилась на девочек, переводя взгляд с одной на другую.

– Откуда у вас бальные платья в столь юном возрасте?!

– Верочкина мама нам всем троим купила и привезла!

Верочка поспешила с пояснениями:

– Моя старшая сестра выросла из своих платьев – вот мама и решила привезти мне их!

Реакция бонны, как и всегда, была яростной:

– Что вы позволяете себе, мадмуазель Пирогова? К чему такое попрошайничество и… захребетничество? Вы попросили мать привезти вам дополнительные платья помимо формы, я правильно поняла?

Лидочка вступилась за подругу.

– Она не виновата! Её мама сама считает, что нам иногда не мешало бы…

– Что «не мешало бы»? Пощеголять в чьих-то обносках вместо формы? В следующий раз, когда ваша мать, мадмуазель Пирогова, приедет к вам с визитом, отдайте ей всё лишнее, что не имеет отношения к учёбе! Сообщите мне, когда она приедет, я с ней лично переговорю!

Девочки оторопели.

– Уи, мадам…

Удивлению малявок не было предела. Верочкина мама была очень богатой дамой, у неё имелась своя шляпная лавка на Невском, в связи с чем весь женский персонал Смольного щеголял в головных уборах фирмы «Пирогофф». Неужели бонна будет грубо разговаривать и с ней? Мадам Пирогова очень-очень дружила с самой мадам директрисой и навещала свою дочь не по праздникам, а чуть ли не каждый день…

Глава 27 Кому не спалось той ночью

Той ночью не спалось не только девочкам. Архип тоже не мог сомкнуть глаз, как ни старался заснуть. И не только по причине неудачного разговора со следователем. Его, как и трёх маленьких «кофейниц», беспокоила судьба истопника. Не только Верочка, но и дворник наблюдал за исчезновением печника в чулане. Кому поплакаться взрослому мужчине среди ночи? Жалостливой директрисе, вестимо. Приглашавшей его в гости «в любое время».

Архип встал с койки, зажёг свечи, благо временно проживал в комнате один, без напарника – тот был в отпуске, уехал к родне в деревню.

Подойдя к зеркалу, дворник изучил свою внешность. Может, и правы были сплетники: кое-что нашла в нём директриса. Вид солидный и ещё не старый, в бороде седины мало, бровь орлиным крылом… Ждёт ли его такая дама именно в этот час? Эх, была – не была…

С огромным удивлением и сердечным трепетом дворник выяснил, буквально через пять минут, что его… ждали!

– Ну, наконец-то, скромник вы наш…

Сам не зная почему, Архип пал на колени – прямо посреди директорского кабинета. И это было лишь начало!

Продолжение имело место в секретной комнате, где на ту пору, по обыкновению, шикарная постель была расстелена – прямо на полу, на нескольких пухлых матрацах. А крошечный стол-бюро, который днём превращался в рабочее место следователя, временно перенесен в кабинет директрисы. Зелёная лампа «солдатушки» переехала туда же, на рабочий стол мадам.

Не мудрено, что позднее утро застало вышеупомянутую мебель и ламповый инвентарь всё на тех же, не вполне официальных местах. И не мудрено, что директриса, в кои-то веки проспала начало рабочего дня.

И всё бы ничего, кабы «солдатушка», фанатичный, то бишь чересчур усердный следователь, не начал барабанить в дверь…

Как ни старалась привести себя в порядок дама, как ни мечталось ей, чтобы Архип голубем улетел в окно, однако правда жизни выдалась суровой: следователь их обоих понял, а их действия истолковал по-своему.

Архип, как ни странно, держался солидно – не трясся и уже не падал на колени. Возомнил себя крепким фаворитом? Возомнил бы, несомненно возомнил бы, как и каждый крепкий мужик на его месте, если бы… Если бы не следователь. Зверь! Покидая кабинет мадам, дворник явственно услышал:

– Теперь понятно, уважаемая госпожа директриса, почему вы так старались возложить всю вину на мадам Курятникову…

Сильно горевал Архип, несказанно мучился. И что больней всего: тут жаловаться было совершенно некому. Ведь сторожам и косарям об играх с директрисой не поведаешь…

И долго бы он мучился, долго бы страдал, и в итоге, может быть, таки попал бы в казематы. Но!.. Не судьба ему была идти в тюрьму.

Дело в том, что за всеми телодвижениями институтской челяди, а также за выходками бонн, равно как и за их страданиями, постоянно следил один человек. И то была не Верочка. Неусыпнейше бдел за абсолютно всеми событиями в институте не кто иной, как тайный граф Пётр Скобелев, в миру помещицкий сын Пётр Болотников.

Одному следить за персоналом в несколько десятков единиц трудно, а делать параллельно важные дела ещё труднее. Здесь непременно нужен союзник. А то и два.

Насчёт первого союзника графу давно стало ясно: сквернословящий и вечно пьяный учитель химии за деньги мать родную продаст или перезаложит в ломбарде.

Но одного химика было мало. Требовался человек трезвый, порядочный. Хоть и не очень грамотный, но кое в чём имеющий соображение. «Зело провинившийся» Архип был самое то.

Заметив весьма грустного, покидавшего начальственные кабинеты дворника, Пётр Сергеевич метнулся к нему.

– Знаю твоё горе, братец, можешь не рассказывать, – завёл хитрую песню новичок-чернорабочий. – Дай-ка мне твой ключик от чулана! Остальных ключей не надо, оставь их при себе. Я тебя выручу, обещаю – завтра же будешь весел и пьян. Но и ты обещай мне подмогу в поиске невесты. Страсть как хочу жениться на благородной петербурженке, на коренной… Пусть будет даже бедная, согласен!

Ключ был немедленно выдан. Необходимые обещания также спешно даны.

Несмотря на неприятную утреннюю встречу со следователем, а также на ожидавшие их с дворником большие неприятности, мадам директриса, как и её новый фаворит Архип, сохраняла полное душевное спокойствие.

Во-первых, законник застал их одетыми и совершенно не оправдывавшимися. Во-вторых, пафосное отбытие «солдатушки» на три дня, для подготовки материалов в суд давало возможность придумать кучу версий для оправдания.

Чем далее, тем веселее становилось на сердце у директрисы. Пускай сначала что-нибудь докажет этот… Крючкотворец! Может быть, они с Архипом обсуждали пропажу девочки при закрытых дверях, как и подобает в таких случаях. А что с самого раннего утра помогали следствию, так им обоим не спалось. Совершенно справедливо не спалось! Дворник фигурировал как самый главный обвиняемый, а она, его начальница, обязана была выслушать то, что не каждый обвиняемый расскажет следствию.

Первый день отсутствия душегубца мадам отпраздновала двойной встречей с дворником, опять же при закрытых дверях, а также двойной дозой шампанского. Искренне влюблённой женщине многое дозволено, особенно когда она искренне одинока. Получив неограниченную возможность плакаться и жаловаться на жизнь, да ещё в такой рыцарской компании, когда ни слова возражения, одно сочувствие, мадам директорша практически утратила самоконтроль. В хорошем смысле этого слова. Говоря простецким языком – потеряла голову. Отсюда и храбрость, и нарочитая бравада и… Да что там! Почти каждый такое испытал, если он любил и не прирождённая сволочь.

Помимо всего прочего, счастье директрисы укреплялось сознанием того, что, как это ни странно, именно на сей раз, об утреннем конфузе было известно только следователю. Когда «солдатушка» барабанил в дверь, никого в коридоре не было. Мадам хотелось так полагать. Петра Сергеевича она просто не заметила.

У директрисы-то был праздник, а вот у обвиняемой номер два, у дежурной мегеры…

Когда Курятникова вновь явилась на приём, победоносица не преминула съязвить.

– У вас менее геройский вид, нежели два дня назад. Отчего такие резкие метаморфозы?

– Вы уж простите меня, ради всего святого, госпожа директриса! Я не хотела вам дерзить, просто нервы уже на исходе в последнее время, боюсь…

– Итак, чего вы боитесь?

– Что не выдержу всего этого, ой, не выдержу!

Она зашлась рыданиями.

– Ну, меня-то вам бояться нечего! – сказала хозяйка института. – Покамест я провожу дознание, на правах главы заведения. А вот когда через несколько дней снова появится следователь…

– Что тогда будет?

– Вы должны хорошенько подготовиться к очередной встрече с ним, к обстоятельной беседе и к даче достоверных показаний.

– Я давно готова! Расскажу всю правду, ничего не скрывая! Впрочем, как и в прошлый раз…

Директрисе сделалось любопытно.

– И что же вы намереваетесь ему сказать?

– Всю правду!

– Например?

– Всю неприкрытую правду о том, как этот изверг, этот вандал, этот свирепый дворник… как его бишь…

– Архип!

– Вот-вот! Я расскажу господину следователю всю правду про этого мужлана, невоспитанного медведя… Который, ко всему прочему, позволял себе сальности в мой адрес, облапывал меня и дружков своих к таким действиям подзуживал!

Глава 28 «Заместителница следователя» негодует

Утомившись беседой с Курятниковой, директриса встала, начала мерять шагами кабинет.

– Как видите, я не напрасно вызвала вас для предварительной беседы! Отнюдь не напрасно! Отнюдь!

– Думаете?

– Не просто думаю – уверена!

– Значит… Я на правильном пути?

– Увольте – я так не сказала!

– Тогда… Что же? Что в моих будущих показаниях ошибочно?

– Всё! Решительно всё!

– Не может быть! Вы меня разыгрываете!

Директриса прекратила курсировать кабинетом, остановилась в зловещей позе, смерила дежурную даму презрительным взглядом.

– Это вы нас всех решили тут разыграть, милейшая!

– Позвольте! Как же?

– Дай вам волю, полную свободу, вы сознательно заведёте следствие в тупик и при этом сделаете мину, будто действуете в интересах, по меньшей мере, половины человечества!

– Именно! Что здесь не так?! Любое зло должно быть наказано!

– Тогда скажите, в ком в данном случае вы усматриваете зло?

– В дворнике! Его злобная фигура давно всех пугает! И страшит!

– Вы хотя бы раз заметили проявления ненависти с его стороны?

– О, да! По отношению ко мне – неоднократно!

– Сейчас речь вовсе не о вас, а о пропавшей девочке! Об Александре Ворониной!

– Ну, да… И к девочкам… То есть, я хотела сказать, к воспитанницам, он тоже…

– Что?

– Проявлял крайнее недоброжелательство…

– В чём это выражалось?

– Точно не помню… Спросите кого-нибудь другого, кого угодно…

– Уже спрашивала! Я опросила большое множество наших преподавателей, да и прислуга не была в этом смысле обойдена вниманием…

Директриса взяла пачку бумаг, швырнула их под нос дежурной даме.

– Вот письменные свидетельства почти всех ваших сослуживцев!

– И что в них?

– Крайне неприятные для вас признания!

– А именно?

– Почти все господа, работающие в нашем учреждении, в один голос утверждают, что недоброжелательство по отношению к ученицам всегда происходило именно с вашей стороны!

В ту самую минуту Верочка, Лидочка и Любочка на цыпочках подходили к кабинету директрисы. Лидочка приложила ухо к замочной скважине.

– Долго же мадам терзает эту пьяницу!

– Будь моя воля – я бы её замучила насмерть! – сказала Любочка.

– Фи, какие вы кровожадные! Нельзя же так! – возмутилась Верочка.

Её подружки тоже возмутились.

– А запирать в чулане маленьких девочек – это не кровожадно?

– Будь моя воля – я бы её задушила! Вкупе с нашей храпуньей-бонной!

Дверь кабинета директрисы резко отворилась, из неё выскочила заплаканная дежурная дама, невидящим взглядом обвела коридор и бегом устремилась к лестнице.

– Ой, гляньте-ка! Мегера наша плачет! – воскликнула Любочка.

Верочка сочувственно произнесла:

– Вот видите? А вы хотели её удушить!

Её подружки расхохотались.

– А кто сказал, что мы передумали?

– Лично я её не перестану ненавидеть, пока наша бедная Шурочка не сыщется!

Дверь кабинета директрисы снова отворилась. На этот раз вышла сама директриса. Заметив Верочку, Лидочку и Любочку, она расплылась в улыбке.

– Вот вы где, мои хорошие! Только вызвала, а вы уже примчались. Молодцы! Входите!

В кабинете девочкам сделалось ещё веселее, они принялись разглядывать интересные вещички, находившиеся на рабочем столе мадам. Та мягко перевела их внимание в нужное русло.

– Ну, мои хорошие, рассказывайте мне всё, что знаете!

– С удовольствием расскажем всё про эту пьяницу! – воскликнула Лидочка.

Директриса нахмурилась, но «по-доброму».

– Не надо так выражаться, откуда у вас такие словечки?

Верочка тоже нахмурилась «по-доброму», постаралась сделать похожее личико.

– Госпожа директриса, я их всё время одёргиваю, а они слушаться не хотят!

– Молодец! Ты у нас кто?

– Вера Пирогова!

Директриса достала журнал, сделала запись.

– А подруги твои?

Верочка скомандовала:

– Девочки, живо свои имена!

– Лидия Мышкина!

– Любовь Иванова!

Директриса улыбнулась.

– Ага! Значит, передо мной стоят Верочка, Лидочка и Любочка!

Верочка вздрогнула.

– Ой! Вы сказали «Ага»?!

– Да! А что?

– Хорошо, что наша бонна, наша мадам воспитательница вас не слышала! Надо говорить: «Уи, мадам»!

– А если бы она меня услышала?

– Вам пришлось бы каждый вечер перед сном десять раз повторять: «Уи, мадам»!

Директриса от хохота даже за сердце схватилась.

– Ну-ка, ну-ка! Повеселите меня ещё немножко! Давно я так не смеялась! Стало быть, «Уи, мадам!» – это что-то вроде страшного наказания?

Верочка кивнула.

– Да! Нас так наказывают почти каждый вечер, а когда мы ночью шепчемся, обещают никогда в жизни не отправлять на бал!

– А у нас платья красивые есть! – воскликнула Лидочка.

– И китовые корсеты! – добавила Любочка. – Нам их Верочкина мама привезла!

Директриса снова улыбнулась.

– На бал вам ещё рановато идти, да и о дорогих корсетах думать рано, что же касается глупых наказаний – я обязательно поговорю о них с вашей бонной!

– И о корсетах поговорите, умоляю! – попросила Лидочка. – У нас от новых деревянных корсетов на теле синяки! Хотите, покажу?

Он сделала попытку расстегнуть платье.

– Не нужно, милочка, я тебе верю!

Лицо хозяйки института посерьёзнело.

– К сожалению, дешевизна корсетов – вынужденная мера. На то есть указание свыше! В стране сейчас тяжёлая ситуация, поэтому необходимо экономить…

– Экономить? Это как? – спросила Любочка.

– Рекомендую вам носить свои корсеты аккуратнее, – сказала директриса, – чтобы они не ломались – вот и всё! Лишь только у меня появится возможность, я прикажу заменить деревянные корсеты на металлические – с гибкими спицами!

– Но ведь и те часто ломаются! – сказала Лидочка. – А Верочкина мама, наверное, ещё не слышала про экономию в стране, так как привезла нам, всем троим, корсеты и китового уса…

– Не троим, а четверым, возразила Любочка. – Четвёртый был на Шурочкину долю!

Стало видно, что директрисе неприятны такие речи.

– С Верочкиной мамой я поговорю…

– Только не очень сильно ругайте её, – взмолилась Верочка. – Мама, скорей всего, совсем не слышала про экономию…

Об экономии надлежало говорить с серьёзным видом. Кому, как не хозяйке заведения это знать.

– Когда состоится ваша следующая встреча с мамой, мадмуазель Пирогова? – спросила она почти строго.

– Через три месяца! На Рождество!

– Не через три, а через три с половиной! – вмешалась Любочка.

Директриса вновь подобрела с виду.

– С Верочкиной мамой я поговорю так, что она ни в коем случае не обидится…

Верочка даже подпрыгнула от счастья.

– Благодарю вас!

– Девочки, – совсем уже серьёзным тоном сказала высокая начальница. – Меня сейчас волнует совершенно другое – судьба вашей подруги… Александра Воронина, ваша подруга, была достойным человеком и примерной ученицей…

– Была?! – ужаснулась Верочка.

– Простите, я оговорилась! Конечно же, она где-то есть, я ни минуты не сомневаюсь в том, что она жива, но люди, причинившие ей зло, должны быть наказаны! Непременно должны быть наказаны! И вы поможете мне в разоблачении преступников, надеюсь…

– Охотно! – сказала Любочка. – Что мы должны делать?

Директриса матерински улыбнулась, подошла к ним и поцеловала каждую. Затем она указала им на узенькую, но длинную гостевую кушетку.

– Для начала – присядьте! А моя горничная принесёт вам чаю и пирожных! Вы ведь любите пирожные?

– Обожаем! – сказала Лидочка. – Верочкина мама привозила нам пирожные!

– Ага! Три дня назад! – подтвердила Любочка.

Директриса снова растрогалась не на шутку.

– Да благословит Господь Верочкину маму и всех, кто помогает ближнему своему! К сожалению, государственная казна истощена непрерывными войнами – у России слишком много неприятелей! Но такие щедрые люди, как Верочкина мама, не дадут нам всем впасть в уныние! Да Благословит Господь всех добрых людей! Да не оскудеет рука дающего!

Она позвонила в колокольчик. В дверь заглянула горничная Настя.

– Принеси-ка ты нам, милая моя, пирожных из моего… Из неприкосновенного запаса института!

Настя сильно удивилась.

– Для кого?!

– Для сих достойных учениц! Они заслуживают самого лучшего угощения! Ну, и я вместе с ними полакомлюсь, раз уж выдалась такая… счастливая оказия!

Директриса подмигнула горничной. Та, фальшиво улыбнувшись, поклонилась.

– Слушаюсь, госпожа директриса!

– И чайку бы нам – послаще, да не очень крепкого!

– Будет исполнено, госпожа директриса!

Настя покинула кабинет. Её начальница стала перекладывать бумаги, освобождая место на столе для чашек с блюдцами.

– Нынче чаю даже выпить некогда, да и не с кем… Столько разных дел!

Она весьма театрально вздохнула.

– Были бы дела приятные, а то сплошные недоразумения! Одна отрада – чайку испить в приятной компании… Я ведь тоже приятна вам, барышни, да?

– Очень! – воскликнула Верочка. – Если бы все наши бонны были такими как вы!

– Спасибо, родная! – ещё раз поцеловала её директриса.

Вошла горничная со свежезаваренным чаем. Начальница похвалила её:

– Вот ещё один наш светлый образ! Побольше бы нам с вами таких добрых и обходительных людей среди обслуги!..

Верочка, Лидочка и Любочка радостно кивнули. Директриса объявила:

– А теперь – к делу!

Долгожданное чаепитие началось.

– Расскажите мне, мои хорошие: что вы видели в последнее время? – спросила директриса, предварительно откушав чаю с пирожными. Блюдца и чашки девочек тоже были пусты, настало время приятных откровений.

Верочка, Лидочка и Любочка переглянулись.

– Я видела призрак Шурочки! – сказала Верочка. – Ночью! Она сначала превращалась в розовую ворону, а потом превратилась в себя и…

– И?

– И пошла гулять по коридорам…

Директриса поморщилась, сделала останавливающий знак рукой.

– Об этом я достаточно наслышана, довольно! Меня интересует поведение наших бонн, в частности – той дежурной дамы, которая заперла Шурочку в чулане!

Верочка разочарованно вздохнула.

– Ах, это… Мадам Курятникову очень часто видят пьяной… Так говорят… Но я этого никогда за ней не замечала…

– Ещё что?

– Она частенько бывает у доктора! – пискнула Лидочка.

– Нехорошая болезнь? Тогда я её уволю! Незамедлительно!

Любочка внесла уточнение.

– Насчёт болезни мы ничего не слышали, но старшие ученицы твердят, будто бы она каждый день подолгу просиживает у врача в кабинете и шушукается с ним!

– А ещё они вместе хохочут! – добавила Лидочка. – Громко! Не заботясь о том, слышат ли их окружающие!

Директриса подняла брови.

– Неужели пьют казённый спирт? Я так и знала! Мне и раньше подобное докладывали… Как это я сразу не догадалась уволить хотя бы одного из них!

Верочка точно так же подняла брови, вышло очень похоже.

– Вы полагаете… что доктор поит дежурную даму спиртом?!

– Я полагаю, они с доктором не только пьют в рабочее время, но и сплетничают на мой счёт, интриги строят! Уволю обоих!

И Любочка подняла бровки, ей тоже захотелось быть как директриса.

– Простите, а что такое «интриги»?