Текст книги "Монахиня Адель из Ада"

Автор книги: Анита Фрэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 43 страниц)

Глава 45 «Ну, дела!»

– Ну, дела!.. – вырвалось у Валеры, когда он, наконец-то, после множества попыток, досмотрел «видеоряд» до самого конца, до самой что ни на есть последней картиночки. Эта последняя сцена уверила его в том, что именно в районе Садовой улицы в распоряжении Фросеньки имелись комнаты, где тоже были ниши. Секретные, «зело информативные»!

Раньше, как на грех, ближе к концу просмотра, у соседей находились для него срочные дела. Или сообщения. И вот в этот, в самый последний раз, повезло, просмотрел-таки все-все-все бегающие картинки. Полностью.

Велика ли польза была от просмотра последнего эпизода? Колоссальная!

Как известно, «тайный граф» Пётр Сергеевич, сразу же после убийства капитана, отпустил Фросеньку домой, к отцу, дав ей денег. Но любопытная казачка не сразу отправилась в путь! Ей страшно хотелось посмотреть, что же творилось в огромной квартире «благодетеля» после его смерти. Да и зеркало своё любимое не мешало забрать – из приснопамятного кабинета, где она «беседовала» с офицерами.

Прошла в свой рабочий кабинет она беспрепятственно. Вернее, почти беспрепятственно: Бузинова, ставшая начальницей и продолжательницей дел после двух смертей, капитана и Аглаи, оказалась ещё любопытнее молодой казачки.

– Ах! Это ты… – накинулась она на Фросеньку с поцелуями. – Ну, расскажи мне, как ты, где ты…

– Погодите, мне ужасно некогда, – ответила девушка. – Потом всё расскажу, вы, главное, выдайте ключ от моего… бывшего кабинета.

– Конечно, конечно, – засуетилась вдова.

Она мигом выполнила просьбу гостьи. Та схватила ключ, помчалась к кабинету, ворвалась туда и… пропала!

По крайней мере, Бузинова, вошедшая туда вслед за Фросенькой, не обнаружила её там. А ведь прошло не более пяти минут, да и никуда не уходила новая хозяюшка вертепа из коридора, неусыпно наблюдала за дверью.

Постучав и не услышав никакого ответа, Бузинова достала запасную связку из кармана, нашла необходимый ключ, отперла дверь…

Однако к тому времени в кабинете никого уже не было.

– В окно тут невозможно выпрыгнуть, ибо нет окна, – полуутешая, полуободряя саму себя произнесла Бузинова.

Всякий раз, при виде этой сцены, Валерию Болотникову ужас как хотелось подсказать… Ведь он был в том кабинете вместе с Фросенькой и всё видел. Видел, как из зеркала вылетела ворона с зелёным пузырьком в клюве, как Фросенька хлебнула из того пузырька и… Ясное дело, ушла через зеркало. Сначала к отцу, в селуху, переместилась, а потом вернулась в тот петербургский бордель обратно и… Стала его негласной начальницей!

Вот только непонятно было, в каком доме находился тот вертеп. В каком конкретно месте надо было искать нишу, в которой, вероятно, и видимость получше, без чёрных пятен, и резкость почётче, и яркость кадров поприятнее…

Валере, с помощью его бесценной коммуналочной ниши, тоже было доступно видеть очень многое, гораздо больше, чем самим участникам старинного таинственного действа. Персонажам виделось и слышалось только то, что происходило вблизи них.

Бизнесмен Болотников был рад и этим жалким, таким замызганным кадрам, ведь благодаря им он узнал самое необходимое: сколько смертей произошло по вине предка. Их было целых шесть. Два извозчика и капитан отравлены, сводница Аглая зарезана, а родители Петра Сергеевича… Они тоже, фактически убиты – эгоистичным поведением сынка…

Вроде бы, всё ясно, но… Хотелось большей ясности. Вдруг что-то пропустилось, из-за плохого качества картинок. Вдруг ещё какое-то убийство осталось незамеченным?

Валера не уставал убеждать себя, что Фросенькин притон, в котором находилось таинственное зеркало, имел, как минимум, одну такую нишу, такой же временной портал, но более «смотрибельный».

Карета, повернувшая за угол, с Невского проспекта на Садовую, дала хоть небольшой ориентир. Садовая! С той стороны Невского, где Гостиный двор!

Вечерело, но ещё не слишком. Было только пять часов, до половины восьмого, самого неприятного прогулочного времени, оставалась уйма минут и секунд. Странно, но именно в полвосьмого-восемь вылезают на улицы из своих нор отъявленные идиоты, ещё не сильно выпившие, не очень сонные, полные дурной энергии. Тут надо либо победней одеться, либо ещё засветло бежать домой.

Валера выбрал первый вариант. Ему, полуиностранцу, ближе к вечеру всегдакак-то пугливо делалось – в уже ставшей ему не такой родной стране. Сам себе удивлялся, никогда ведь раньше трусливым не был!

На Невском между пятью и шестью часами не протолкнуться – у кого-то час пик, а у кого-то свидание. Иногда и драки в густой толпе случаются. Вот как в этот раз.

Валере не пришлось напрягать слух, чтобы услышать бранные словечки, вылетавшие из уст дерущихся. То были два бомжа, не поделившие «получку». Кучка мелочи, находившаяся в кепке одного из них, показалась более внушительной и аппетитной другому участнику потасовки.

Как ни странно, их никто даже не пытался разнимать, все обходили это место молча, с гадливым выражением на лицам. Всем было спешно и гадко от зрелища.

Бизнесмен Болотников, одетый в этот раз чуть получше тех бомжей, подошёл поближе, хотел дать им денег. Побольше, чтобы драчуны, наконец, утихомирились и разбрелись по своим норам.

Акт благотворительности совершить не довелось. Богатого антверпенца опередила девушка, одетая не совсем обычно – в стиле девятнадцатого века. Стоп! Она разительно напоминала Фросеньку с тех мелькавших картинок.

Казачка из эпохи Николая Первого, подбежав к дерущимся, сунула каждому по солидной купюре. Драка прекратилась. Бомжи, получив купюры, долго и с восторгом пялились на них. Интересно, что оба, ни кивками, ни словами не поблагодарили девушку. Только лишь вертели головами, явно удивляясь. Затем они, поозиравшись ещё немного, с весьма довольными минами, разошлись в разные стороны.

Валера кинулся было за девушкой, но резвые ножки юной покровительницы бомжей унесли её прочь так стремительно, что продираться за ней сквозь густую толпу не представилось возможным.

Куда же она помчалась? Ах, вон куда!

Не обращая никакого внимания на быстро движущиеся машины, игнорируя все виды переходов, как зебры, так и подземные тоннели, барышня, ни грамма не пытаясь лавировать, спокойно перешла дорогу. Казалось даже, что машины проезжали сквозь неё. Фантом?! Привидение девятнадцатого века? Теперь понятно, почему бомжи не спешили с благодарностью. Они её не видели, такую щедрую и такую симпатичную. Решили, видно, что купюры им упали с неба.

Сильно напрягая зрение, Валера максимально долго последил за барышней. Она выбралась на тротуар, а затем… пошла в кино! Прошла сквозь контроль, не показав билета. Короче, скрылась в кинотеатре.

Бизнесмен Болотников давно не был в кино. Сходить, что ли?

Перейдя через проспект по переходу, ибо он не привидение, Валера побежал к кинотеатру. Сеанс начинался через двадцать минут.

Купил билет, вошёл в фойе. Фросенькиного фантома там не оказалось. Может, с этого момента она пряталась не только от бомжей? Валера, как и те бомжи, стал вертеть головой. Безрезультатно.

Ладно, пошёл в зал.

В зале было пусто. В час пик почти никто в кино не ходит. И фильм-то, в принципе, уже не новый, раз по пятнадцать всеми смотренный – «Питер FM».

Валера, будучи теперь иностранным гражданином, имел полное право раньше не видеть тот фильм. Так надо срочно восполнить пробел! Не зря же Фросенькино привидение заманило его в этот кинозал. Интересно, на что казачка намекала?

Когда свет погас и началась картина, прошло примерно минут сорок, прежде чем до Валеры дошло: в фильме памятников нет! Ни одного! С чего бы это?

Стало быть, ещё несколько просмотров сделать надо, как и в случае с «домашним видео».

Бизнесмен Болотников, получив ответы на главные вопросы, более-менее ясные, внезапно заразился новыми идеями. Захотелось побольше узнать о Фросеньке. Почему она до сих пор, хотя и тайно, незримо, работала сводней? Кого она с кем сводила теперь?

И не только этот вопрос волновал Валеру. Ведь его предок, убивший стольких человек, был практически бессмертным. Где он бродит теперь? Где обитает? Не убил ли кого ещё за последнее время? А может быть, тот сморщенный наркоша, который обитает в его бывшей квартире, и есть тот предок?! И где проходит грань между бессмертием и… новым воплощением?..

В больших раздумьях покинул зал предприниматель Валера. А вскоре и город покинул, уехал к себе, в Антверпен. Вернулся очень и очень нескоро. А тем временем, всего через четыре года, появился в Санкт-Петербурге новый Повелитель Имперского Болота.

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ ПОВЕЛИТЕЛЬ ИМПЕРСКОГО БОЛОТА

Глава 1 Одним весенним утром

Юра Лялин, потомок князя Люлина, и его законная супруга Алла Скобелева, прапрапраправнучка болотной принцессы Анны, этот выходной намеревались провести врозь, то бишь по отдельности. Тем более что на календаре вырисовывался не уикенд, а вторник, рабочий день. Вдобавок вырисовывалась весна, которая валила в окна, двери, подворотни и прочие отверстия, предназначенные для визитов.

Для Ляли то было очередное утро декретного отпуска. Для Юры – внеплановый отгул, подарок от начальства за удачно проведенные переговоры. В итоге ещё и денежная премия улыбнулась: должно было хватить на спиннинг и полную экипировку рыбака. Хотя, с подлёдным ловом дружба кончилась, до будущей зимы. Видавшие виды Юрины унты, купленные ещё в Москве, с восторгом унаследовал Фантомася. Он же коммуналочный сосед Максимка, он же круглый сирота Мася, он же деревенский кадр, поселившийся в Северной Столице, на хлебах своей престарелой родственницы тёть-Марины. Напялив на ножки-спичечки «медвежьи лапы», Мася веселился.

– Дядя Юра, если вы мне их и вправду подарили, то я и вправду куплю вам импортную тачку, когда вырасту…

– Да ну?

– Честно!

– Сначала дорасти до этих вот сапог, а потом уже о крутых заработках помышляй. Кстати, кто-то говорил, что я старый, что умру намного раньше, чем ты меня подарочками осчастливишь…

– Шутил я! Да и сколько мне было тогда?

– Шесть…

– Ну вот, а сейчас целых десять. Вчера исполнилось, между прочим!

В Масином голосе обиды не было. Тётя Ляля только накануне вечером вернулась из станционара, где пролежала целый месяц на сохранении. А дядя Юра – тот вообще разрывался между работой и круглосуточными яслями, где находилось их второе, «уже готовое», чадо.

– Ой, ты ж у нас юбиляр! – всплеснула руками Ляля. – Это ж надо будет отметить!

Фантомася, скинув сапоги, загляделся на её новый маникюр.

– Тётя Ляля, а вы в самом Питере родились?

– Да, чем и горжусь…

– А в театре были?

– Много раз, а что?

– Говорят, что все коренные, ну, местные, которые тут родились, напоминают персонажей, ну, как бы они не от мира сего, а сам Питер как бы смахивает на театральную декорацию…

Ляля нервно хохотнула.

– Кто ж тебя такому научил? Вот, что улица с людьми делает! Кстати, почему твоя мордочка вечно чумазая?

Фантомася выпятил губу.

– Тётя Ляля, я же, всё-таки, мальчик, а не девочка…

С этими словами он удалился в свою комнату. Точнее, в Маринкину молельню, где раньше был один только картонный иконостас, а с появлением сельского родственника и меблишка кой-какая нарисовалась: кроватка, письменный стол, этажерка. – Щас опять будут косточки мои перемывать… Интересно, гулять возьмут или нет?..

Откосив от школы, «по причине лёгкой температуры», к середине дня симулянт поправился. Он бы и сам погулял, но в ходе прогулки встретится много киосков. Интересно, подкинут что-нибудь в честь юбилея?

Мася отодвинул книгу, приложил к стенке гранёный стакан, стал слушать разговоры в соседней комнате. Там действительно перемывали его косточки, но по-доброму.

– Ну, и деточки пошли! – хохотала Ляля. – Обозвал меня персонажем!

– А ведь он прав! Я всегда замечал за тобой…

Юра хотел сказать «некоторые отклонения», но выразился более тактично, кому охота ссориться в погожий день.

– Ты у меня такая… такая… необычная!

– Харош подлизываться, всё равно надолго не отпущу, мухой в «Рыбак-энд-охотник» и – сразу назад!

– А ты бери больного и – марш на свежий воздух! По дороге купишь ему чё-нить, этому злостному прогульщику, отлынивателю от школы…

Всё сложилось даже лучше, чем «больной» предполагал: не пришлось давить на чью-то психику, делать прозрачные намёки. Разговор вышел спокойный и обстоятельный.

– Тётя Ляля, вы не обидитесь, если я сам куплю себе подарок?

Ляля стала рыться в кошельке.

– И сколько ж тебе выделить?

– Не знаю, мне ещё бабушка кое-что дала, тоже на подарок, может, и наскребу на приличную вещь…

Мася ждал не только денег, но и удобного момента вырваться вперёд, оставив далеко позади тётю Лялю, которая при всём её желании, быстро идти не могла. Она взяла на прогулку дочку, четырёхлетнюю Кристину. Такую кроху одну в квартире не оставишь, да ещё и с Харитонычем. Вечно пьяный изобретатель наливки «харитоновки» и супа «харитонья» раньше целыми днями дрых в своей комнате, но неожиданно ситуация изменилась. На выпивку старику пенсии хронически не хватало, и он замахнулся на святое: решил продать коллекцию орденов и медалей, унаследованную от предков. В связи с этим в квартире стали появляться подозрительные личности, которых Ляля дико боялась. Юра, почти никогда с ней не споривший, мигом сменил замки во всех комнатах.

Кристина едва тащилась рядом с матерью, держась за карман её полушубка, и Мася не преминул уточнить:

– Ну, так доверите мне деньги или побоитесь?

– Потеряешь – твоя проблема будет! – подхохмила Ляля, любившая отстойный юмор даже в положении беременной матроны. Вручив Максимке целую тысячу, она кинулась напутствовать:

– Смотри, сам не потеряйся! И на ерунду не трать! Купи что-то одно, но стоящее! И с незнакомыми дядьками не болтай, щас знаешь, сколько случаев…

– Не волнуйтесь, всё будет о'кей!

Быстренько пересчитав наличность, Фантомася дёрнул вдоль Обводного канала. Насчёт того чтобы не потеряться, он имел совсем другое настроение: бабки получены – чего ещё надо! А если б он пошёл гулять один, как обычно, без взрослого присмотра? Не потерялся ведь ни разу в жизни! Но тут, хотя бы для приличия, следовало благодарно оглянуться. Ляля усиленно махала рукой в сторону Фрунзенского универмага. Ага! Кто ж подчинится, если есть возможность сделать вид, что ничего не понял. Ведь не слышно же ничего с такого расстояния! Разноцветные киоски-раскладушки, возникшие с утра прямо на набережной, манили куда больше, чем универмаг. Но до них ещё надо было домчаться! Чтобы потом, так же бегом, вернуться с покупками и сложить их у ног вечно беспокойной и вечно беременной тёти Ляли…

У киосков была давка, причём, сразу у обоих. Ладно бы молодёжь толпилась, а то… Убогое старичьё. Одёжки примерно той же древности, что и хозяева. Картина Репина «Бомжи крышуют ярмарку».

– Из какого вы дурдома? Откуда вырвались? Или что-то покупайте, или…

Продавцам лень было подбирать слова, раз компания попалась такая стрёмная. Узрев Максимку, оба заорали:

– Чего тебе, малыш?!

– Я хотел сперва в очередь стать…

– О-о-о! Зачем же в очередь! – вдруг завыл один из бомжей, расталкивая друганов и подружек. – Расступитесь, господа, дайте дорогу серому кардиналу, пусть купит себе игрушечку! Тайное начальство надо уважать!

Остальные беззубо захохотали.

– Мальчик, иди сюда, не слушай этих супостатов! – скомандовала самая старая, но аккуратнее всех одетая бомжиха. Она схватила Фантомасю за рукав и вытащила из толпы. Продавцы, опять же хором, возмутились:

– Не трожь мальца, старая путана!

Максимке стало жаль пожилую женщину, которую так страшно оскорбили. Тем более что она уже успела вынуть из потрёпанной авоськи коробку с приставкой, о которой он давно мечтал. Новые приставки дорогущие, два-три дня рождения копить надо, а тут, похоже, по дешёвке предлагали… Или даром отдать собирались?!

– Иди-иди ко мне, не слушай их, – повторила, подмигнув, старуха-аккуратистка. – Отойдём в сторонку, подальше от ханыг, и я сделаю тебе выгодное предложение…

Интересно, стибрила она эту игрушку или нет? Да не всё ли равно… Фантомася еле поспевал за благодетельницей. Та шла довольно быстро, чуть ли не бегом. Подмышкой у неё была нераспечатанная приставка, а в другой руке – сразу две тяжёлые хозяйственные сумки.

– Вам помочь? – спросил Максимка, потянувшись за приставкой.

– О, нет! Ты и так не очень быстро ходишь… Ну, разве что вот это понеси…

Прямо на ходу, она ловко вытащила из тяжёлой сумки прозрачный пакет с какими-то побрякушками. Приглядевшись, Фантомася даже рот открыл: то были ордена из коллекции Харитоныча!

– Тётенька, где вы их взяли?!

– Не взяла, а купила, правда, не очень дорого, сейчас это не ценится…

– А купили-то у кого?

– У одного старичка! Зашла в гости, а ему как раз еды не на что было купить, ну, я и сжалилась…

– Коллекционируете антиквариат?

– Нет, тут другое… Иногда такие вещи помогают в розыске…

– Ветеранов?

– Если бы! Жульё приходится искать, и довольно крупное…

– Прям сегодня искать начнёте?

Старуха хмыкнула, остановилась, бросила поклажу на асфальт.

– Любознательный ты, это хорошо. Но пока шишь тебе, никакой инфы, а то разболтаешь кому не следует!

– Не разболтаю…

– Разболтаешь! А пользоваться ими мне пока не к спеху, до поры, до времени сдам в наш театр – в качестве реквизита!

– У вас есть знакомые в театре?

– В том театре у меня сплошь одни знакомые!

– А что такое «реквизит»? Это всё равно что «конфискат»?

Старуха вздохнула, снова взяла свою ношу.

– Бедные дети, не знают нормальных слов! Всё-то им зверства мерещатся!

Она рванула с места, продолжая бормотать:

– Жестокая эпоха: «отобрать», «конфисковать», «всё взять и поделить»… Реквизит, деточка, связан с высоким искусством! С театром, кино, с цирком, наконец! Цирк тоже иногда небезынтересен!..

Мася не собирался долго слушать этот культурный монолог, тем более что ему пришлось бежать вприпрыжку за быстроногой бабкой.

– А-а-а!.. – с важным видом перебил он, пытаясь оседлать любимого конька. – Тогда всё это вокруг – тоже реквизит, а люди – почти сплошь «персонажи»… Все-все-все… Кроме приезжих, разумеется!..

Он стал размахивать руками, тыча пальцами в дома, в мосты, в колокольни, в ничего не подозревающих прохожих.

– Откуда у тебя такие мысли? – снова остановилась бабка. – Не очень детские, однако…

– Об этом многие судачат, ну, в смысле, чешут языками, вот и дядя Юра постоянно намекает, что в Петербурге всё вокруг искусственное…

Глаза старухи затуманились.

– Он смеётся над Петербургом… Странно…

– А ещё он говорит, что все местные дворы – «задники», а вовсе никакие не «колодцы»…

– Здесь он прав, ибо «задник» – это фон в глубине сцены. Всё логично! Если дома – декорации, то всё, что находится сзади них – «задники». Жаль, что теперь они не всегда ухожены. Впрочем, и ранее не все дворы отличались аккуратностью… Эх! А нам-то что! У нас свои дела, верно, малыш?

Тут она снова припустила, почти бегом, как гончая.

– Стойте! – Мася чуть не выронил пакет с орденами. – Куда это мы с вами всё время идём, да ещё так быстро?!

– Какой ты въедливый, однако, не можешь чуток подождать и насладиться сюрпризом! Ты не романтик, нет… – хихикнула бабка.

Вот где вспомнились Максимке тёти-Лялины предупреждения! Старуха, конечно, не сиволапый дядька и не педофил, но чисто внешняя интеллигентность может быть чревата ужасными намерениями. Может быть, она маньячка, сбежавшая из дурки? Или ещё хуже – людоедка! Спасибо голливудовцам, умеют напугать.

– Уже чуть-чуть осталось, я живу совсем рядом, не бойся…

– А кто боится-то? Никто особенно и не боится…

Бабка, между тем, продолжала стрекотать:

– Ты ведь хочешь проверить новую игрушку на качество? Необходимо хорошенько рассмотреть товар, прежде чем с деньгами расставаться!

Мася решил прикинуться наивнячком. В принципе, если он сам того не захочет, никакая старая карга не заставит его войти в свои душные комнаты. А пока можно и позубоскалить. Он фиглярски потряс прозрачным пакетом.

– И всё-таки скажите поточнее, как давно вы эти побрякушки купили?

– Не юродствуй и не тряси так, а то растеряешь! Это не побрякушки, а настоящее сокровище! Жаль, что сейчас их никто не уважает…

– Вы не ответили на мой впрос!

– Когда купила? Да с полчаса назад… Где-то так…

Мася глянул на мобильник. Светящиеся цифирки свидетельствовали: минуло пятьдесят пять минут с того момента, как они с тётей Лялей вышли из дому. А дядя Юра – тот вообще ещё раньше слинял, радёшенек, что беременная отпустила. Значит, старая вполне могла зайти в квартиру после них, а потом, полубегом, рвануть к киоскам.

– А как вы попали в нашу квартиру?!

– В вашу квартиру? – карга остановилась, снова бросив сумки на асфальт.

– Да! Как вы туда проникли, если там сейчас никого нету, кроме Харитоныча, а тот на дверные звонки не отвечает?!

– Так-таки не отвечает?

– Говорю вам! Он за мою бытность в этой коммуналке ещё ни разу никому дверь не открыл…

– И давно ты обитаешь в этой… коммуналке?

Слово «коммуналка» прозвучало в морщинистых, ярко подведенных и припудренных устах довольно странно, даже, вроде бы, с акцентом. «Под иностранку косит, ну, ду-у-ура, никак захворала…», – поёжился Мася.

– Я там живу… с две тыщи седьмого года!

– А сейчас у нас год какой?

– Две тыщи одиннадцатый!

– Вот оно что…

Точно больная! Не раздумывая ни секунды, Мася бросился наутёк.

– Ордена-то отдай, шельмец!..

Удирая, Фантомася оглянулся. Старуха стояла, схватившись за сердце, лицо её было перекошено горем. Может, она и вправду купила их, по-честному? Ничего, скоро всё прояснится. Вот Харитоныч протрезвеет и подтвердит покупку. А она… Она ещё раз пожалует к ним, не барыня.