Текст книги "Госпожа ворон (СИ)"

Автор книги: Анастасия Машевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 37 страниц)

* * *

Бансабира замерла. С открытыми глазами и выбитым из груди воздухом.

Она могла бы оттолкнуть Юдейра, попытаться отбиться или хотя бы залепить затрещину. Гарантий, что, сцепись они, Бану выиграла бы, у нее больше не было – перед ней стоял не сопливый мальчишка, заикающийся через слово и извиняющийся – через два, но мужчина, закаленный скитаниями и обязанностью совершать невозможное.

Однако бездействовала Бану не поэтому.

Юдейр придвинулся чуть ближе, переместил руку Бансабире на шею, слегка путаясь в волосах с намокшими кончиками. Сухие твердые губы напряглись сильнее. Бансабира не отвергла мужчину и теперь: знала каким-то неведомым образом – дальше этого поцелуя Юдейр не зайдет. Во всяком случае, не сегодня.

Поэтому Бану мягко коснулась тыльной стороны ладони, лежащей на ее щеке и закрыла глаза, поощряя Юдейра задержаться у ее губ еще ненадолго, но не позволяя ни себе, ни ему углубить поцелуй.

Когда мужчина отстранился, он не стал извиняться.

– Не делай так больше, – попросила Бансабира, посмотрев в бирюзовые глаза.

– Обещать не могу, – отозвался мужчина, глядя в ответ столь же прямо.

– Я… – Бансабира с трудом могла подобрать слова. – Я думала, с годами твои чувства угаснут.

– Вы вообще не думали о моих чувствах, – отрезал Юдейр, глядя сверху-вниз и стоя все еще очень близко. – Но вы правы: они угасли.

Бансабира нашла в себе силы на маленькую усмешку:

– Что-то тут не сходится.

– Как угасают все костры – с золой горечи на пепелище.

– Юдейр… – с тенью ужаса прошептала Бану, отступая еще на шаг.

– Не стоит делать удивленный вид, тану. Вы знаете, что были самым дорогим человеком для меня, но чем больше проходит времени, тем отчетливее вы становитесь болезнью. Пусть это, – взглядом указал Юдейр на губы женщины, – станет моим целебным бальзамом, госпожа.

Бансабира, чувствуя себя неловко, облизала губы.

– Пусть это будет той костью, за которой я, верный пес, буду раз за разом прыгать в обрыв по велению хозяйки.

Все в Бансабире сжалось от этих сравнений – и этого прямого взгляда бирюзовых глаз. Она не находила слов и вообще с трудом понимала, что их все же надо искать. В голове пульсировало, в груди – едва билось, и женщине казалось, что она замерла где-то между сном и реальностью, просыпаясь на рассвете после особо тяжелого рабочего дня.

– Так о чем вы хотели поговорить? – Юдейр, наконец, совладал с собой. Он не дождался ответа танши и потому взял деловой тон.

Бансабире потребовалось полминуты, чтобы подстроиться под лад блондина. Похоже, невзгоды командующего разведкой залегли в его лице не только печатью первых молодецких морщин. Куда делся мальчишка, находчивый и потешный, который боялся показать ей, что схлопотал синяк во всю скулу?

– Тану? – напомнил о себе блондин.

– Да, – встряхнув головой, Бану вытряхнула оттуда все ненужные сейчас трогательные воспоминания. Предаться ностальгии можно и потом.

– Как дела в Алом танааре и Алом чертоге?

– О, новостей немало накопилось. С чего начать?

– С того, что произошло после того, как Ранди Шаут добрался до дома в безопасности. Мне нужны все сведения, Юдейр.

– Разве вы не отослали за ними в Алый дом свою сестру?

Бансабира отошла от мужчины, расположилась за письменным столом, от тлеющей в лампе свечи зажгла еще несколько, прибавляя света. Юдейр, не дожидаясь приглашения, сел по обратную сторону.

– Кончай издеваться, – спокойно осадила Бану. – Иттая старательная и неглупая, но неужели ты думаешь, я могла бы доверить нечто столь ответственное девчонке без всякого опыта? Она, конечно, может меня удивить, вернувшись с ценными сведениями…

– Вы не полагаетесь на удачу, – оборвал Юдейр, подведя итог женским размышлениям. – Поэтому вам нужны достоверные сведения.

Бану кивнула:

– А заодно – понимание того, на что и впрямь Иттая годится сама по себе.

– Как всегда, – Юдейр поленился даже улыбнуться. В мистических огнях освещения его глаза выглядели свинцовыми, кожа – бронзовой, и даже в воздухе вокруг мужчины, кажется, повис тяжелый запах железа. – Как всегда вы всех проверяете. А кто проверял вас?

– Мой отец, – не растерялась Бану. – Выкладывай.

Юдейр хмыкнул, чуть кивнул и принялся повествовать о том, о сем, доводя до сведения госпожи мельчайшие детали и не утаивая ничего. Да, Ранди и впрямь не так силен, как прежде, болен, да и потеря орды родственников его подкосила. Его сын и наследник обозлен выздоровлением отца и упущенной возможностью стать таном. Единства среди алых нет и не будет, пока Ранди не помрет. Но, кажется, для тану Яввуз как раз особенно интересно, чтобы он жил подольше?

– Именно, – кивнула Бану. – И еще мне надо, чтобы кто-то из твоих людей пустил в Алом танааре слух, будто в обмен на одного живого Ранди Шаута, его жены пообещали мне восемь тысяч невольников.

Брови Юдейра поползли вверх: а не многовато?

– Представляю размах грядущего скандала, – ехидно протянул он. – Топоры в семье Шаутов уже не зарыть так просто, а вы хотите, чтобы теперь их ненавидели все подданные.

Что за глупые вопросы? – спросила тану одним взглядом.

– Разумеется. Если вокруг тебя нет людей, готовых пожертвовать жизнь, ты ничего не достиг.

Юдейр возмутился до кончиков волос:

– Конечно, – цинично отозвался он, – кому это знать, как не вам.

"И не тебе", – безотчетно подумала женщина.

– Кроме того, – Бансабира, не зная, что сказать, не нашла ничего лучше, как продолжить разговор о делах, – мне нужно несколько верных людей в чертоге Каамалов.

– В каких именно кругах? – уточнил Юдейр.

– В страже и на кухне.

Юдейр вытянулся в лице:

– Хо. Ладно стража – явно, чтобы или защитить, или убить. А кухня-то к чему? Кого-то будем травить?

– Точно, – без тени сомнения подтвердила Бансабира. – Этера.

– Готов поклясться, он велит проверять еду.

– Да и пусть. Мне нужно лишь, чтобы Этер стал бесплодным.

Блондин ухмыльнулся.

– Расчищаете путь бескровным методами? Это так на вас не похоже, – снова ядовито заметил разведчик.

– Юдейр, – бесцветно позвала Бану.

– Ладно-ладно, – в примирительном жесте мужчина вскинул ладони. – Но чрево его жены вытравить было бы легче.

Бансабира покачала головой: это не одно и то же.

– Этер хоть опрометчив и импульсивен, но он решителен. Да и Яфур не дурак. Если одна женщина не сможет родить Каамалам наследника, родит другая. Не родит законная жена, земная или водная – неважно, Этер наплодит бастардов, а потом узаконит одного из них.

– Да он уже, я уверен, наплодил несколько.

– Их всех надо перебить.

– А я-то думал, хотя в этот раз обойдемся без крови, – пригорюнился Юдейр.

– Мы бы и обошлись. Но к своему сожалению, Яфур Каамал очень долго настаивал на брачных узах с Яввузами, не думая о том, что брак заключается не только между домами, но и между людьми, и иногда стоит узнать, что они из себя представляют, прежде, чем лезть с предложениями.

– Может, поэтому Маатхас никогда не торопился звать вас замуж? – поехидничал блондин.

Бансабиру задело за живое – багром ткнуло в самую грудь.

– Это не твоя забота, – тихо и еще более безразлично отозвалась она, всеми силами сдерживаясь. Юдейр стал совершенно неуправляем.

– Верно, – беспечно улыбнулся Юдейр, – моя забота – сделать так, чтобы у Этера Каамала больше ни разу не встал.

– Лучше все-таки, чтобы встал, – уточнила Бану. – Но был бесполезен. Иначе однажды его жена костей не соберет.

– Гляжу, вы всерьез беспокоитесь за эту несчастную.

Сказав это, Юдейр замолчал и надолго вгляделся в лицо госпожи. Кому другому оно не сказало бы ничего, но разведчик мог вычитывать самые тонкие интонации по одному только движению ее зрачков.

– Полагаю, – предположил он наконец, – именно поэтому будущую супругу Этера Каамала тренирует командующий Гистасп?

Бансабира не ответила – только отвела глаза в сторону, приняв максимально надменный вид.

– И именно поэтому, в первую очередь, вы не хотите, чтобы я вытравил плодовитость женщины, хотя это сделать проще, – поскольку Бансабира все еще не удостаивала подчиненного хоть какой-то реакцией, Юдейр продолжил. – Вы не думали, что могли бы сами выйти за него? Этер сильно отличается от покойного младшего брата, вы многое могли бы сделать вместе.

Ресницы Бану дрогнули. Собравшись с духом, она перевела глаза на мужчину:

– Пожалуй.

Встреться они сейчас, Бансабира могла бы об этом подумать. Но она познакомилась с Этером, когда тот больше всего напоминал ей наставника, которого женщина презирала всей душой. Поэтому ничего, кроме обоюдной ненависти, меж ними не родилось, и все, что они могли сделать вместе – поубивать друг друга.

– Постарайся управиться с распределением людей в течении пары недель. Затем будет празднование в Гавани Теней, так что потом надо будет всерьез подготовиться, – Юдейр, принимая указание, кивнул. – Если нужны еще разведчики – поговори с Валом, он порекомендует подходящих.

– С Валом я поговорю только в крайнем случае, – отозвался Юдейр. Синяк в пол-лица он не забыл. – Подобрать людей я успею к зиме, а вот внедрение требует времени.

– Само собой, – кивнула Бану, поднимаясь из-за стола. Она подошла к окну и чуть приоткрыла его, впуская свежий ночной воздух. – Полгода хватит для начала?

– Думаю, да. А что у нас намечается через пару недель? – полюбопытствовал мужчина.

Бансабира обернулась к нему и улыбнулась – неожиданно светло.

– Сразу после моего дня рождения я уеду дальше на север. Я уже написала Бугуту, чтобы нашел мне небольшой домик в пределах крепости, но подальше от посторонних глаз. Можешь присоединиться на денек-другой и проветрится.

Юдейр хмыкнул – зло и цинично – и встал тоже:

– Не стоит так изощренно издеваться, тану. Я мог бы присоединиться к вам в уединении только на одном условии. Но увы: у вас все еще нет власти над собой, а у меня – надежды, что она появится.

– У меня такой надежды тоже нет, – шепнула женщина, отвернувшись к приоткрытой ставне.

– Не прибедняйтесь, – бросил Юдейр. – Вы всегда можете уйти со мной и стать свободной женщиной.

Бану попыталась отшутиться, по-прежнему не глядя на мужчину.

– Праматерь, ты не заслужил такой скверной участи. У меня ведь непростой характер.

– Я прекрасно знаю, – твердо пресек Юдейр, чуть повысив тон, – каков ваш характер, и как никто знаю, что за чудовище сидит у вас внутри. И тем не менее, я все еще здесь, хоть вы и не можете больше мне солгать.

В тишине комнаты было слышно, как Бансабира скрипнула зубами.

– Не провожайте, – попросил Юдейр. Бансабира не отозвалась никак.

Нечем.

* * *

Как и обещала, Бансабира изо дня в день думала о командующем на освободившееся место во главе почти десяти тысяч копий. Тахбир – верен, но его способностей в искусстве тактики и стратегии Бану не знает. Бугут… Бугут неплох, но его таланты куда ценнее в другом. Дан и Серт – хороши, но один – слишком заносчив, еще большее повышение в столь молодом возрасте окончательно вскружит Наглому голову, сделав его бесполезным гулякой и пьяницей. А Серт – слишком скромен и слишком уж «свой в доску» во всех рядах: приобрести необходимый десятитысячнику авторитет ему будет почти невозможно.

Вал приносил все новые вести о желающих купить его рекомендацию, и почти никогда – собственно рекомендации. Кузены, офицеры академии, морские капитаны – претендентов было не мало, но как выбрать из них достойного? Точнее, сразу двух достойных, ведь и до второго генерала очередь вот-вот дойдет…

* * *

Нелла сидела в домике храмовницы и неотрывно глядела в потрескивающие угли.

То, что ей открывалось, трудно было считать видением, но жрица определенно видела. После смерти Таланара обретение Шиады было непременным условием, чтобы не дать знанию пасть в тьму глубин забвения.

Сайдр, занявший место Верховного друида и Вестника Богов, был давно не молод и хорошо справлялся, но вместе с тем пройдут годы, прежде чем он сможет сравниться с Таланаром во всем. В то время как Шиада уже сейчас могла бы оставить Неллу далеко позади, и единственное, что препятствовало – это именно недостаток нужного опыта.

И нужного знания, со вздохом признала Нелла.

Сейчас ей придется наверстать то многое, что Шиада упустила за годы жизни в Этане. И наверстать быстро.

Линетта мертва, Гленн приговорен, Шиаде закрыты двери. Голос Праматери отныне утрачен для Иландара, и если они, жрецы культа, надеются сохранить хотя бы призрак присутствия Древней Силы в этой стране, рассиживаться некогда.

Единственный шанс сейчас – поддержать победу Архона. И тем меньше прольется крови, тем быстрее будет одержана эта победа, чем большую поддержку двум королям окажет Ангорат.

Сейчас она, Нелла, – старший из голосов служения во всем Этане. К ее совету прислушиваются, ее решения ждут. И в том, как она решит, непременно узрят волю Праматери. Чем лучше и вернее ее поступки, тем больше вера тех, кто следует Зову Всеединой, тем больше новообратившихся, утративших поддержку других Богов. Быть храмовницей, значит, воплощать все четыре облика Праматери разом и исполнять чаяния тех, кто молится им всем. Есть ли у нее право на саму себя?

Нелла посмеялась: давно такие мысли не приходили в голову. Это все отсутствие всемудрого старца, который давал ей силы и уверенности, никогда не позволяя ослабить власть над собой.

Нет, конечно. Нет у нее никаких прав для себя и никакого выбора.

Нелла поднялась, слегка потянулась – маленькая прихоть старого тела – и позвала Шиаду и Сайдра.

* * *

– Королям Архона потребуется вся помощь, какую мы способны оказать, – заявила женщина, когда преемники расселись.

И Шиада, и Сайдр, были в черном и опирались на посохи – словно два кондора, рдеющие над холмами и озерами, чтобы отнять жизнь. Глядя на них, Нелла, скрывая мысли, улыбнулась в душе. Пожалуй, они смогут быть также близки между собой, как была она с Таланаром. Духовная близость непременна, чтобы работать и служить Госпоже Вселенной вместе и хорошо.

– С ними, если верить Шиаде, сейчас Гленн, – произнесла Нелла, поднявшись из кресла и подойдя к очагу с тлеющими углями. – И хотя я не сомневаюсь в способностях вашего брата, еще большая помощь Тандарионам тоже пригодится. У Гленна счеты и к королеве Гвен, и к королю. В конце концов, он сильно привязан к Тиранту, а тот сейчас пленник Нироха. И если один раз ему достало мужества отбросить любовь к брату и сделать ровно то, что было необходимо для спасения Удгара, то теперь за это поручиться нельзя.

Внимающие жрецы кивнули одновременно и одинаково вдумчиво к их всеобщему удивлению.

– Я думаю, вы оба поймете мой выбор. Сайдр, – Нелла обернулась и величаво взглянула на друида. – Я не могу сейчас, после всего, рисковать Шиадой. К тому же, есть то, что ей еще нужно постичь здесь и есть Зов Всеблагой, которому она не может противиться.

– Разумеется, – отозвался жрец.

Сразу по прибытии Шиада открыла Нелле правду о смерти Виллины и о некой танше Пурпурного дома, которая уже который год терзает жрицу, являясь в видениях. Когда восхождение Сайдра как Охранителя Тайи состоялось, вопрос о дальнейших действиях Ангората встал углом.

– Ты Вестник Праматери, – продолжала Нелла. – Отдай нужные распоряжения и, я думаю, возьми с собой несколько жрецов. Ты будешь находиться в основном лагере вблизи Тандарионов, но потребуются еще друиды, опытные и способные, чтобы помогать и напутствовать другие части армии и помогать в лечении раненых.

– Я услышал тебя, храмовница. И все же спрошу: почему мы вклиниваемся в дела Этана сейчас, ведь случаи, когда до этого доходило, единичны?

– Потому что это случай ничем не отличается других. Просто раньше мы вклинивались, когда правители планировали уничтожить наш остров, а теперь они стали умнее и попросту решили уничтожить само упоминание о нем. Долго ли просуществует любой культ, если некому его будет нести? Долго ли продержится Ангорат, если не найдется молодого поколения, способного развести копья Часовых?

Сайдр только улыбнулся. Это было очевидно, но не пришло ему в голову. Не удивительно – он едва-едва примерялся к новой роли Верховного жреца и во многое вникал, глядя теперь на привычные вещи с непривычного угла. Самые простые элементы мира теперь порой вызывали вопросы. Важные вопросы, которые отныне он должен уметь объяснять своим собственным сыновьям, один из которых однажды займет его место.

Сайдр поднялся, распрямился. Новая роль шла ему, подумала Шиада, но все еще была не уютна, как сшитое не по мерке одеяние. Сайдр, уловив эту мысль, в скромной улыбке поджал губы: нужно время, как всем.

– Я услышал тебя, – повторил он храмовнице. – Если нет иных поручений, я займусь делом.

– Будь благословен, Сайдр, – пожелала Нелла.

– Светел твой день, о, почтенный, – кивнула Шиада.

– Светел твой день.

Они глядели мужчине вслед молча несколько минут – подойдя к окну и наблюдая, как он бесшумно идет по тропе.

Затем храмовница вздохнула и обернулась к жрице с улыбкой:

– Не думала, что его ты тоже будешь звать почтенным.

– Я не могу звать его мудрейшим, потому что это еще не так. Но если он Вестник Богов, не имеет значения, сколько ему лет. Он почтенен уже тем, что избран и обучен быть вестником.

Нелла поглядела на молодую женщину покровительственно и великодушно.

– Ты стала мудрее, Шиада.

– Надежда превращает печаль в мудрость, – отозвалась жрица. Родные стены всегда дают надежду, подумала жрица следом, смолчав.

– Артмаэль просил тебя, как раньше, сделать помазание для Наина Моргот. В этом году мы проведем ритуал посвящения позже, в день восхождения Рогохвоста, что жалит до смерти.

– Почему позже? Разве обычно мы не проводим Наина Моргот в срок Чаш, что указывают спокойствие? Ведь, воплощая клинок Воздаяния, нельзя склоняться ни на одну из сторон, чтобы на них ни было, сохраняя ясный ум.

– Потому что в этом году Наина Моргот, вопреки ожиданиям Артмаэля, проведет Сайдр, а для него это впервые, и ему надо больше времени, чтобы подготовиться. И помазание, увы, я доверю сделать Айхас. А, может, – пустилась в рассуждения Нелла, – и сама возьмусь.

– Что-то случилось?

– Ты, наконец, постигла сущность нашей силы, Шиада, – Нелла смотрела прямо и говорила твердо. – Немногие из жрецов понимают, как происходит то, что они научены делать. А те, кто понял, нередко обретают подобное знание много позже. Ты же смогла осознать природу Завесы, и теперь необходимо не только осознать ее силу, но и почувствовать в себе.

Шиада степенно кивнула.

– Я могу спросить?

Нелла позволила.

– Когда жриц растят, им часто говорят о сложности выбора и об осторожности использования своих способностей, но никогда не говорят почему. Так ли необходимо держать это в тайне?

Нелла улыбнулась – впервые на памяти Шиады по-настоящему широко и открыто.

– Когда ты справишься с моим поручением, ты найдешь ответ на этот вопрос сама, Шиада.

Жрица вновь послушно кивнула.

– Скажи мне, что такое Наина Моргот?

– Священный обряд Матери Сумерек, в котором юноши, прошедшие испытания Силы, посвящаются как защитники Ангората и дев Праматери, верные вере и долгу до конца дней и крови.

– Верно, – стоило ли ждать другого ответа? – А что такое То'он Надара?

– Священный обряд Старой Нанданы, когда, избравшие путь ведуний старицы проходят по тропе испытания мудрости, чтобы навсегда удалиться в Храм Нанданы. И если в Наина Моргот неудачное испытание можно пройти снова и снова, каждый последующий год заново, если не удалось прежде, то То'он Надара проходят единожды.

– Почему? – Нелла сощурилась.

– Потому что лишь немногим удается найти тропу сквозь болота Храма Нанданы.

– Верно. Так Праматери-Земле приносится величайшая жертва. Множащая ее силы плодоносить. Именно поэтому в То'он Надара участвуют только женщины и именно поэтому Храм Нанданы никогда не бывает полон. Тем не менее, все Верховные друиды тоже проходят этот путь перед посвящением и, конечно, каждая из храмовниц знала эту дорогу. Сегодня ты, Шиада, без еды и питья отправишься на тропу То'он Надара и принесешь свою жертву Нандане. Будет это твоя жизнь или твоя сила нести древнее знание – решать тебе.

Шиада сглотнула, но не сказала ничего. Она поступит, как велено.

– Путь к святая святых Нанданы всегда одинаковый, но то, что ты находишь по ту сторону болот, всегда разное. И я не могу знать, когда ты вернешься. Поэтому Наина Моргот в этом году доверен не тебе.

Шиада закусила губы, чтобы храмовница не видела, как те дрожат. Поднялась с кресла гостьи, приблизилась.

– Таково повеление. Да хранит тебя Праматерь, о, всеведущая.

Шиада поклонилась и вдруг почувствовала женские руки на плечах, а женские губы – на челе.

– Тот, кто постиг таинство Завесы, проходит То'он Надара. Если ответ, который ты нашла, верен, ты пройдешь.

Шиада молча поклонилась еще раз и вышла, оставив в доме Неллы подаренный посох с драконом.

* * *

Жрица шла бесшумно, не сбавляя шаг. Вокруг, вдоль троп приветствовали люди – друиды и жрицы, мальчики и девочки, едва начавшие обучение или завершающие его. Но чем дальше на север холма удалялась Шиада, тем меньше ей встречалось служителей Праматери и тем сильнее дрожали колени. У Чащи Нанданы ее встретило несколько служительниц храма. Но Шиада знала, что эти женщины сами никогда не проходили тропы То'он Надара и лишь поддерживали чащу для ежедневного свершения ритуалов перед Царицей Умертвия. Удивительно ли? Нисколько, если помнить, что мертвые не рады живым.

Чаща Нанданы росла близ болот и сплошь состояла из лиственницы и сосны – спокойствия и ясности перед необходимостью принять свой долг.

Пожалуй, перед Смертью у человека самый великий долг, подумала Шиада: войти бесстрашно и бесстыдно за то, что оставил позади.

Шиада пробиралась вглубь чащи, чувствуя, как сердце мало-помалу начинает колотиться в самом горле. Всеблагая, можно ли явиться в обитель невозмутимости в таком напряжении? Но как не бояться, подумала Шиада, когда память так щедро подсовывает картины прошлого, в которых женщины, завершившие жизненный путь, избирали участь ведуний – и не справлялись? Женщина припала спиной к одной из лиственниц. Ну же, священное древо, поделись спокойствием и бесстрашием, об отсутствии которого Шиада никогда не сможет сказать Нелле Сирин…

* * *

Прошли часы, прежде чем Шиада, поднявшись с земли, где сидела, припав спиной к дереву, смогла относительно спокойно посмотреть вперед, перестав задыхаться от ужаса воспоминаний. Здесь, в глубине чащи, вдалеке от всех остальных жриц и друидов, женщина могла быть откровенной перед собой, признавая собственный страх.

Она с трудом сглотнула ком в горле, и сделала осторожный шаг, уже здесь, в поросшей деревьями и мхом чаще, ощущая, как затягивает вглубь ноги, хотя до этого было еще далеко и пока что единственное, что затягивало ее – все более густое и непроходимое сплетение хвощей, бурьяна, хвои и листвы, и болотного подбела высотой в половину человеческого роста.

Повеление таково, мысленно приободрила себя жрица. И чтобы ни случилось, она выполнит его. В конце концов, она ведь, если верить Нелле, смогла распознать природу жреческих сил.

Наконец, сквозь чащу начал доноситься приглушенный свет с заболоченного пустыря, в который на нет сходила марь храма Нанданы. Выбравшись к нему, Шиада неожиданно распрямилась и выдохнула. Вот оно – место начала ее испытания.

Торфяные кочки вырастали из грунтовых глубин повсюду, и повсюду зарастали морошкой и осокой. Кругловатые и сплюснутые, как морские камни, плоды подбела постепенно сменялись стеблями столь же высокого и зеленого, но не в пример более горького, вяжущего аира. А чем дальше видели глаза, тем настойчивей мочажины между кочками превращались в раскидистую топь, непроходимую ни с какой из сторон.

Бессчетные тысячи жриц разлагались на дне этих трясин.

* * *

Шиада замерла, обводя глазами топь. Мало, кто знал, где у нее конец.

Жрица прикрыла глаза, выискивая в глубине сердца то самое чувство, которое помогало ей проходить мимо Часовых на озере, и, когда удалось, накинула теневой плащ сокрытия. Незримая, неслышимая, она осторожно шагнула на край трясины.

И тут же мягкая приливная волна обхватила ногу по самые бедра.

Одернув ногу, как было возможно быстро, Шиада отбежала на несколько шагов. Сердце колотилось как безумное. Но если не так, то как?

Разве тайна Завесы не в том, чтобы переместить ее из мира, где она находится сейчас, в какой-то еще? Не в том, чтобы перемещать предметы между мирами?

Шиада схватилась за грудь и, отбежав до границ мари, снова припала спиной – на этот раз к сосне.

Нужно просто подумать, говорила себе жрица. Просто подумать…

* * *

Солнце склонилось за горизонт.

Все, что смогла распознать Шиада – что, будучи в Этане, надевая плащ сокрытия, она оказывается в том измерении, где находится Ангорат. Но что, если, находясь на Ангорате, чародейство плаща переносит ее куда-то еще? В тех, других мирах, Шиада не была никогда и не может знать, что там. А если плащ переносит ее назад, в Этан, то здесь, в этом месте, в Этане вовсю плещется Летнее море. И то, что она провалилась по бедро, а не пошла ко дну вся, как утопленница – просто чудо.

Жрица перебирала в памяти все знания и заклинания, которые освоила на священном острове за все годы преклонения перед Той-что-Дает-Жизнь, перед охранительницей Пруда и Дуба и Охранителями Тайи. Жрица вспоминала последний разговор с мужем: именно в тот момент ей впервые открылась тайна Завесы, и, пожалуй, именно там можно было бы поискать разгадку испытания.

Но на ум не приходило ничего. Она не знала, в какой из миров может попасть, чтобы найти там твердую почву, путь, который проведет через топь. Возможно ли, что на срезе всех миров в этой точке пространства нет тверди?

Шиада усмехнулась вслух: усталость играла злую шутку, превращая и без того никчемные мысли в совсем бредовые.

Октябрьская ночь была холодна, и вымоченная в невидимой морской воде нога стремительно стыла. Если в скором времени она не доберется к огню, может кончится очень плохо.

И все-таки, если она не может уйти из этого мира, выхода и стоит искать здесь. Кажется, Шиада сызмальства знала, что исчезнуть полностью невозможно. А значит, даже если тебя не видит никто, ты имеешь тело, разум, голос, вес. И только Праматерь-Иллана и Праматерь-Нандана в одном лице на своей широкой груди может нести тебя.

Шиада замерла посреди оборванного вдоха.

В этом был ответ.

В земной тверди, способной нести человека.

Но где взять ее? И как посметь взять ее? Если дождь или пламя, человеческий разум или туман можно протащить через Завесу, то как пронести саму твердь? Если дождь, изъятый где-то еще, мог спасти кого-то от засухи, то что случится, если изъять из-под ног человеческих землю?

Если б такое было возможно.

Да и надеяться стать жабой, чтобы перебраться вплавь, как они, тоже абсурдно: человеческая душа – это человеческая душа, и никакой Завесой этого не сменить.

* * *

Луна поднималась высоко.

Шиада старалась не поддаваться отчаянию, но остуженная, дрожащая нога не давала покоя. Пальцев женщина уже не чувствовала, и всякие мысли о безысходности настойчиво бились в голову.

О том, что ей больше не встретить жрецов. О том, что больше ей не увидеть Агравейна и, запретное, сладкое, давно загнанное вглубь души чаяние насладиться его объятиями, отныне точно не осуществиться никогда. Теперь, на пороге кончины, в этом постыдном и прекрасном желании принадлежать герою из легенд можно было признаться самой себе – и Хозяйке Ночи. Что ж, по крайней мере, об этом еще можно помечтать напоследок. Жаль только, не удалось найти Бансабиру Яввуз и поблагодарить Артмаэля за посох. И еще – приготовить для него помазание для Наина Моргот…

Шиада, утомленная, прикрыла глаза.

И вдруг вздрогнула, пронзенная открытием.

Наина Моргот.

Каждому мужчине на острове, как и в других обстоятельствах каждой девочке (но только из храма Шиады), в Наина Моргот полагается помазание из сосновой смолы и можжевельника, клятва перед Праматерью и символ их готовности защищать веру Древнего народа до последней крови.

Шиада подскочила. Каким бы ни был успех затеи, другой у нее все равно нет.

Закатав подол платья и заткнув край за широкий кожаный пояс, жрица подошла к краю топи и разулась. Негоже по священным местам стучать подметками.

Если даже ей не удастся перевернуть болото с ног на голову, если даже не получится поднять из глубины трясин каменистое дно, то там ведь есть руда. Недаром ножи для Наина Моргот, о котором столько говорила сегодня Нелла, делают из руды этих пород. Мать Сумерек велит рождаться в крови и умирать в крови, если эта кровь помогает спасти верных Праматери и Богам, рожденным Ею без отца.

Шиада нашла глубоко в сердце свое слово Силы и, вздохнув, сделала шаг.

Под самой ступней расползлось темное пятно каменистого дна, перечерченного рыжими, как ее волосы, прожилками окисленного болотного железа.

Шиада с трепетом перевела дух, стараясь не сбиться с настроя и не упустить трансовое состояние колдовства, и сделала следующий шаг.

Все верно.

За владычеством Нанданы всегда наступает возрождение Тинар. За тьмой всегда приходит Свет. Богиня рожает Бога, а Бог помогает плодоносить Богине. И в час сумерек все всегда преображается, становясь не тем, чем кажется. По другую сторону от земли всегда есть влага, по другую стороны от воды – почва. По обратную сторону тверди найдешь небо, по обратную сторону Небес снова начнется твердь. По обратную сторону всегда и есть обратное. В этом суть Круга.

В этом суть разворота со дна болот.

Троп Нанданы не существует. Их создают.

* * *

Не будь Шиада жрицей, она утратила бы счет времени. Впрочем, она и утратила счет, но чувство времени не подводило хозяйку никогда.

Наступил холодно-серый предрассветный час, когда вдалеке трясины показался огонек. Удерживая собственные эмоции от всплеска, Шиада настойчиво продолжала идти. Покуда раскидывалась ее сила, следы в форме вздзернутых на поверхность глубинных твердых пород, еще виднелись. Но там, где жрица прошла давно, снова стояла непролазная устрашающая топь.

Огонек становился все ближе, и постепенно Шиада смогла различить вдалеке очертания грота. Такой грот можно было бы найти в утесе посреди моря, но вряд ли среди заболоченных низинных лугов. Шиада пошла увереннее, стараясь не терять концентрации на собственных шагах.

В нескольких метрах от входа в грот Шиада, сделав очередной шаг, вдруг почувствовала, как земля вытолкнула ее, не отозвавшись на чародейство, и жрица поняла, что дальше может ступать, не колдуя. Болото осталось позади.

В гроте, стоило зайти, в нос ударил настойчивый запах сосновой смолы, явно разогретой, как если бы…

Оглядевшись, Шиада вдруг поняла, что не ошиблась: как если бы она оказалась в одной из ремесленных Ангората с их особенными жаровнями, выделанными в каменных плитах столов и скамей. Жрица прошла вглубь, осматриваясь дальше, и вдруг увидела, как юная рыжевласая красавица готовит помазание для Наина Моргот, замешивая смолу с медом и ядом гадюк.