Текст книги "Линия Между"

Автор книги: Алсана Злолотце

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)

– Прости, – смутилась акробатка. – Я не хотела никого обидеть.

– Я не обиделась. Думаешь, я ничего не понимаю? Все я понимаю, Ян. И только об одном жалею, что не могу еще хоть чем-то ему помочь. Почему мы всегда остаемся наедине со своей болью?

Яна вздохнула. Проведя столько времени в Рощах, она уже научилась переводить ощущения в мысли, но вот с оформлением их в слова дело обстояло хуже.

– Я не понимаю. Одна смерть, а так ударила, – продолжила Дана, кусая губы. – И эти мужчины... Мальчишки они, когда дело касается горя! Такие разные, и в то же время такие одинаковые. Глушат свою боль, как умеют.

– О чем ты? – тихо спросила акробатка. – Почему одинаковые? Велен и Арлес, например...

– Не трогай Велена. Ты же сама все видела, с самого начала. И балладу о Ветре и Пламени слышала. Одни демоны знают, что сейчас творится с его душой. Я слышала, Таисс из-за него погибла.

– Откуда слышала?

Менестрелька неопределенно махнула рукой, мол, слухи.

– Да быть такого не может! Никогда не поверю! – Янка для надежности помотала головой, как будто вытряхивая из ушей услышанную только что сплетню.

– А почему тогда все так упорно отмалчиваются? Почему не рассказывают всей правды? Почему Велен старается не попадаться никому на глаза, даже Мару?

– Я не знаю... – глухо прошептала акробатка.

Повисла пауза. Дана теребила прядь волос, плетя из нее косичку и каждый раз распуская, почти закончив.

– И все-таки они одинаковые, – сказала она, наконец. – Лэо по кончики ушей завяз в одному ему слышимой музыке, граф Дерлесский набросился на свои политические дела, как проклятый, Арлес в фехтовальном зале пропадает...

– Он и раньше там пропадал. Потому что очень хочет, чтобы Велен его в гвардейцы взял к себе.

– ...Даже король – и тот какой-то странный! – не обратив внимания, закончила Дана.

– Ты разговаривала с королем?!

– Да. Вчера после обеда.

– О чем?

– О музыке, конечно. Дэмианору очень хотелось бы, чтобы новое произведение Лэо впервые прозвучало на сцене королевского театра.

– И как? – Янка по-детски легко переключилась на менее болезненную тему.

– А где еще ему звучать? Ты просто не представляешь себе размах, такого никто еще никогда не делал! Я людей ищу, потому что королевского оркестра не хватает! А что будет с прослушиванием на главные роли – представить боюсь, Лэо дотошен до невозможности.

– А про что все это?

Дана загадочно улыбнулась:

– Эту песню не понять, эта песня про любовь, – напела она. – Прости, но мы договорились никому пока ничего не говорить.

...Все это время Эве рен Даиро читал лекции в Академии.

Мар не удивился, когда узнал об этом. От вампира, которому одни демоны знают, сколько лет, можно ожидать всего, и если причуда его не просто безобидна, а еще и несет пользу королевству – тут остается только сказать спасибо.

Возможно, граф не стал бы искать мастера, подчинился бы уводящей в сторону силе, если бы не книга. Уходящий кресень нес с собой обреченное, отчаянное безразличие Велемира Свёль-Рега, болезненное, но уже привычное и поэтому не страшное. А прошлым вечером Мар вдруг заметил, что взгляд ар-принца изменился, ожил. Граф было решил, что завтра в храме поблагодарит всех без исключения Высоких, но вовремя заметил, что жизнь эта попахивает одержимостью.

Несколько раз внимательно осмотрев кабинет, Дерлесский нашел то, что резало глаз: книга толщиной в три пальца, затертая так, что не разобрать было названия на темно-коричневой обложке. Значка королевской или академической библиотеки тоже не было видно, а значит, не было вовсе – уж это-то смотрители бдят пуще зеницы ока.

Почему Мар решил, что книгу Велену дал именно старый вампир, было не понятно в первую очередь самому графу, но поговорить с мастером Эве он решил во что бы то ни стало.

И теперь Дерлесский сидел в конце поточки, положив голову на руки, а руки на парту. Лекцию вампира, которой с восторгом вменяли дюжина дюжин юных магов, он не слушал, утонув в собственных мыслях. Прикрыв глаза, Мар вспоминал самого себя, худого десятилетнего мальчишку, а рядом – принца Велемира, тогда еще насмешливо обзываемого Миркой, такого же пытливого умом, отстаивающего себя везде и всюду. Потом – себя в пятнадцать, уже определившегося с судьбой, уже стоящего на краю политики. Потом в семнадцать, в девятнадцать, в двадцать.

Их с Веленом расшвыряло по разным факультетам уже на третьем курсе, но как-то так вышло, что сначала произошла путаница с документами, и жить они остались в одной комнате, а потом окрепла дружба и ни побег Велена, ушедшего юнгой к пиратам, ни совершенно разные расписания учебы, ни водоворот интриг жизни молодого помощника в Конкеране не смогли разорвать ее узлы. Однажды их, юных, безголовых, пьяных жизнью и вином, то ли в насмешку, то ли из зависти назвали разлученными в детстве братьями-близнецами. Парни и не подумали обижаться, посмеялись вместе со всеми, но оба поняли, что была в этом немалая доля истины. Ее, кажется, видел и Дэмианор, безоговорочно доверяющий графу Дерлесскому, а иногда даже испытывающему его: а как, интересно, справится юный политик с такой задачкой? А с такой? Король готовил советника своему сыну, которого не терял надежды сделать наследником. Король готовил для Севера вторую часть вечно хранящей его дюжины – ум, дальновидность и рассудительность. Первой – силы, храбрости и гордости – вдоволь было у Велемира. Насчет третьей и четвертой его Величество не говорил, но сейчас, в заполненной малышней комнате Мар почувствовал, осознал, понял! Льёрды, магия, море – еще три кусочка бережно держат в руках Ведьмы Метели. А оставшееся: любовь, возвращающая домой, нежность, согревающая в холода, и тепло, оберегающее семью, – это ложится на плечи женщины. Деревенской ведьмы, ждущей морячки, королевы...

"Королевы... – усмехнулся про себя Марианн. – Пока на эту роль претендует только Шейна, а какая из нее королева-то..."

Тем временем поток будущих магов дружно поднялся, заговорил, засмеялся, начал собирать книги, конспекты, карандаши, перья, чернильницы. Наперегонки бежал из кабинета в коридор, мгновенно забыв обо всем на свете кроме того глотка свободы, которому четверть часа. Мар смотрел на таких разных мальчишек и девчонок, вспоминал и улыбался.

Наконец, их осталось только двое. Мастер Эве подхватил с подоконника свой плащ, накинул его на плечи, взял посох, неторопливо пересек проход между партами.

– Пойдем, граф. Здесь еще слишком много чужих эмоций, чтобы серьезно разговаривать.

Дерлесский послушно вышел следом за старым вампиром сначала в коридор, а затем на маленький полукруглый балкон одной из угловых башенок Академии. Вспугнутая парочка прыснула мимо них внутрь здания, стоило мастеру коснуться дверной ручки. Морозный воздух приятно освежил, вымел из головы лишние мысли.

– Ну, и о чем ты хотел со мной поговорить? – с легкой улыбкой спросил Эве рен Даиро, прислоняясь к балюстраде.

– Меня зовут Марианн, – начал Дерлесский, слегка задетый таким снисходительным обращением. – Марианн Дерлесский.

– Сын Сейтара Дерлесского и Аллианны Дерлесской, в девичестве Норталь, – продолжил вампир. – Мне продолжать? Я, знаешь ли, уже слишком стар для всех этих условностей. По мне – дело не в имени-фамилии, а в том, каков ты есть внутри.

– И каков я внутри? – разговаривать с клыкастым было на удивление легко.

– Хорош, не волнуйся. А если перейдешь к тому, что привело тебя сюда, станешь еще лучше.

– Что за книгу вы дали Велемиру?

– А он ее уже прочитал? Быстр мальчишка. Передай ему, чтобы вернуть не забыл, – Эве с наслаждением потянулся, выгнулся в спине.

– Вы не ответили на мой вопрос.

А каков внутри этот вампир, это создание, пришедшее из-за пределов Ардары, из... Хаоса?

– А что даст тебе мой ответ? – неожиданно-серьезно спросил мастер. – Ты не маг, какая тебе разница-то?

– Он что-то задумал. И мне это совсем не нравится, – честно признался граф.

– Потому что он будущий король? – без обиняков уточнил мастер.

Мар придержал рвущийся с губ ответ. Несколько мгновений думал, взвешивая и оценивая.

– Потому что он мой друг.

– И будущее королевства тут совершенно не при чем? – насмешка.

– Я этого не говорил, – вдруг то, что так легко начиналось, стало невыносимо трудным занятием. – Да, я хотел бы, чтобы Велен занял трон после Дэмианора, чтобы именно он, а не Синмар, надел корону. Но в первую очередь я хочу, чтобы он пережил смерть Таисс и нашел в себе силу двигаться дальше.

– А дальше – это куда?

– Дальше... – ну и талант у этого вампира вопросы задавать! – Это вперед.

– Ох, ну почему же тебе так хочется ограничить собственный разум? – с раздраженной усталостью вздохнул мастер Эве. – Почему именно вперед? Почему не вправо или влево, или даже вверх? Движение не ограничивается одним этим миром и одной этой жизнью.

Граф неожиданно почувствовал, какая бесконечная пропасть лежит между расой вампиров и всей остальной Ардарой. Насколько они выше тех проблем, которые так важны для тех же людей.

– К сожалению, жизнь у нас действительно одна.

Вампир только усмехнулся. Дерлесский сделал несколько глубоких медитативных вдохов, чтобы успокоить нервы, и повторил свой первый вопрос.

– Что за книгу вы дали Велену?

– "Биографию Элта". Тебе это о чем-то говорит?

– Нет.

– А я ведь с самого начала предупреждал, – демонстративно вздохнул Эве. – Это все, что ты хотел узнать? Вижу, что нет. Давай, задавай свои вопросы, пока я сытый.

Наученный горьким опытом граф не торопился. Он смотрел на засыпанный снегом город, на серое небо, на собственные руки. Думал, как бы потактичнее выяснить то, что и правда не давало ему покоя последние дни.

– Вампирам вовсе не нужен Северный Престол.

Заявление мастера прозвучало громом с неба. Мар едва справился с "Откуда вы узнали, о чем я думаю?!"

– Я...

– Ты достаточно умен, чтобы задать этот вопрос самому себе, и не спрашивать об этом меня, по крайней мере в лоб. Но я достаточно стар, чтобы не петлять понапрасну. Поэтому отвечаю сразу и по делу: нам более чем достаточно Ромэна, захват власти не планируется.

– Я не совсем об этом, – Дерлесский нервно теребил мочку уха. – Речь не идет о захвате власти, но влиять можно и не напрямую. Зачем-то же вы читаете лекции...

– Люблю общаться с умными, – довольно улыбнулся клыкастый. – столько новых вариантов обнаруживается. Для начала, поинтересуйся у директора этого учебного заведения, скольких трудов ему стоило меня уговорить.

– И почему вы согласились?

– Говоря вашим языком, мы заинтересованы в поддержании отношений с Володаем.

Это было настоящим откровением. Мар мгновенно нарисовал в голове разветвленные схемы, по которым можно было бы использовать благосклонность вампиров, но...

– С каких это пор?

– Нам не нравится война, идущая из Авалиана. И мерзость, которая лезет от Инквизиторов. А рано или поздно они объединятся, и тогда настанут тяжелые времена.

Граф не верил своим ушам. Ведь слова мастера Эве означали, что...

– Нет, мы не просим о помощи. Если дело коснется угрозы Ромэну, нам будет чем огрызнуться, уж поверь. Но к чему ненужные жертвы?

– Я не понимаю, – честно признался Мар, не желая думать, что клыкастые решили использовать людей, как живой заслон от них же самих.

– Если Ромэн останется один против всего Острока, мы просто уйдем. Как уходили из других миров. Но не я договаривался с вашей богиней, не я привел детей Тэйры на Ардару, и я не хочу их уводить. Поэтому я хотел бы быть уверенным, что Север способен на достойный отпор. А на кого еще делать ставки, если не на Володай?

– Довольно логично.

– Если опять же говорить вашим языком, это взаимовыгодное сотрудничество, не находишь?

– А если вашим?

– Ell-ka-tagorro, – немного гортанно произнес вампир. – Два крыла одной птицы, если дословно.

– Взаимовыгодное... – Мар даже не пытался повторить. – Значит, если что, Северный Престол может рассчитывать на поддержку Ромэна?

– Смотря, кто об этом попросит, – неопределенно пожал плечами Эве.

Граф задумчиво кивнул.

– Последний вопрос: почему вы разговариваете об этом со мной, а не с королем?

– А Хаос меня знает, – Эве снова улыбался. – Может быть потому, что у Дэмианора не возникло потребности посидеть на моей лекции. А может быть потому, что никакой разницы нет.

– В смысле?

– Если что, – передразнил Мара вампир, – король все равно обо всем этом узнает.

Вечность.

Еще вечность.

Каплями утекающая в пустоту с каждым взмахом ресниц, вдохом, дуновением ветра, несущегося сквозь Порядок к Хаосу.

Вечность.

Еще вечность.

А ветер – единственное живое рядом – как-то сочувственно гладит по щекам, ерошит волосы, целует в лоб.

Вечность.

Еще вечность.

Ветер, ветер, скажи, в чем дело? Почему слова Четвертого текут так красиво и правильно, а на самом деле не получается ничего, ничего не получается, ответов не находится, а вопросы все прибывают и прибывают.

Вечность.

Еще вечность.

Та же или другая? Или их и не существует вовсе? А что тогда существует кроме этого постоянного, гулкого стука в ушах?

Вечность.

Еще вечность.

Он то громче, то тише, но есть, всегда есть, всегда... Мешает дышать, тревожит, напоминает о чем-то далеком, смутном, давно затертом. Когда это началось? Вечность назад? Или больше? Или...

– Привет! – в его безмятежности прячется напряженность, натянутая струна злого ожидания. Он не отвечает на вопросы, только улыбается и советует оставить все до ритуала.

– Привет, – ее спокойствие полно все тех же вопросов. Она молчит только о звучащем в голове набате. И сама не знает, почему. – Здесь все так же пусто, если ты пришел, чтобы проверить.

– Я вижу, – он принес с собой запах серебристых трав. Но пустота и так пахнет ими. – Неужели тебе это еще не надоело?

– Мне надоели вопросы, Кариот.

– Ты сама знаешь, что...

– Что нужно всего лишь пройти сквозь Ворота. Я знаю. Но я хочу получить ответы сейчас.

Бог развел руками. Как обычно. Девушка раздраженно тряхнула головой и села в воздухе, по-тахански скрестив ноги. Стук в ушах поутих, затаился, как всегда при появлении Высокого. Если бы только она могла узнать, что это такое... Но спрашивать у Кариота не было ни смысла, ни желания – что-то глубоко внутри категорически отказывалось верить этому богу.

Значит, выход только один. Ворота.

Но не сейчас, не сейчас, не сейчас!

– Уйди, – устало, тихо, равнодушно. – Я хочу побыть одна.

Едва ощутимое движение пустоты – Кариот коротко поклонился и исчез. Еще немного – и запах тоже растает. Почти.

Lao провела ладонью по коротким – в четыре пальца, не больше – волосам, медленно сделала глубокий вдох и легла на спину, раскинув руки в стороны.

Вечность.

Еще вечность...

О нем опять все забыли. Это происходило сплошь и рядом, что в детстве, что сейчас. Люди забывали о нем, стоило им понять, что он не оправдывает их надежд. Конечно, это злило! Даже не так: приводило в бешенство! Но кто обратит внимания на взбешенное пустое место?

Синмару только и оставалось, что кусать губы. Даже вынашивание планов мести никуда не годилось, как не годились и сами планы. Принц мучительно нуждался в умном и умелом покровителе, а воспитавший его маг был мертв! Мертв благодаря этой несносной дриаде и младшему братцу! На них нет никакой управы – об отце вообще говорить нечего, а единсвенная реальная сила, Инквизиция, после того, как всплыла правда об Иоре, молчит в тряпочку и в сторону Северного Престола не то, что смотреть, даже дышать боится!

Наследник короны как никогда раньше чувствовал себя покинутым и ненужным. В сердце с каждым днем росла жажда крови и мести за свои обиды. Эти мысли неотступно следовали за Синмаром повсюду, заставляя бесцельно бродить по коридорам дворца. В этих коридорах его и нашел барон Осельг Задольский. Одна вежливая улыбка, один внимательный взгляд, одно заискивающее "Ваше Высочество, я как раз искал встречи с Вами", – и принц попался в старые как мир сети. Синмар не осознал этого, но внезапно почувствовал, как чужая холодная уверенность в себе разливается по его телу. Теперь наследник верил: все будет хорошо. И Велемир еще пожалеет, что родился.

В тот день, когда Марианн разговаривал с Эве рен Даиро, Велен во дворце не появлялся. Пришел только поздним вечером и сразу же заперся в кабинете, выставив оттуда даже Малявку. Никому не открывал, на стук выдавал такие грязные и заковыристые ругательства, что удивлялся даже Вэрджес.

В общем, поговорить с ар-принцем Дерлесскому не удалось. Выспаться тоже. Отчасти поэтому на следующий день он наскоро разобрался со всеми более-менее важными текущими вопросами и вернулся во дворец, кружками пить горячий отвар, думать над письмом от Рэмиара, два дня назад вместе с Эрикой вернувшегося из Рощ в Аргент, и корить себя за то, что не поднял вопроса об этих проклятых похоронах в разговоре с мастером Эве. И еще чувствовать, как безумно он устал от всего этого, от чужой боли, нежелания смотреть на мир так, как смотрит он, упрямства; от необходимости думать за других, понимать других и давать этим другим право на ошибки, которые могут очень дорого стоить целому королевству.

"Потому что он мой друг".

Или дело все-таки в короне?

Мар раздраженно бухнул кружку на стол. Лезет всякий бред в голову, не отделаешься потом... И все-таки хорошо, что его эта напасть под названием "настоящая любовь" обходит пока стороной.

Вздохнув, граф еще раз пробежался взглядом по бумаге с личной печатью аргентского королевича, и поднялся. Если послезавтра у него не будет разрешения Велемира, дело рискует обернуться очень нежелательным образом. А значит, сегодня он просто обязан поговорить с Его ар-Высочеством, чего бы это ни стоило.

В коридоре недалеко от кабинета Велена наблюдалось заметное скопление народа. Удобно устроившись на софе в открытой нише, сидел Эрт, по приказу Вэрджеса несший очередную вахту. Прямо на полу у противоположной стены расположился Арлес, а рядом с ним пристроилась Янка, одну руку спрятав в ладонях вампира, а второй задумчиво гладя по загривку лежащего Малявку.

– Ну что? – Мар не стал тратить слов попусту, поздоровался кивком головы.

– Как обычно. Правда, меня к себе пустил, – отрапортовал Арлес.

– И слугу с вином тоже, – добавил Эрт.

– Он же совсем свихнется так! – Янка нервно грызла себе губы, но это слабо помогало сдержать слезы. – И сопьется!

– Не сопьется, – как можно бодрее "утешил" ее граф. – Во всем Володае столько вина нет, чтобы этот пират спился. А вот насчет свихнется... Арлес, ты с ним разговаривал?

– Разговаривал, как же! – фыркнул вампир.

– Но ты же говоришь, впустил?

– Да дверь открыта оказалась, я и вошел, – досадливо махнул рукой клыкастый. – Он молчит, как на допросе! Сидит, в одну точку уставившись... А я не каменный столько пить!

– А что, заставляет?

– Да. Но перед моим уходом он кубком в стену зарядил. Попал.

– Так он еще из кубка пьет? – Мар выругался про себя. Он-то надеялся, что ар-принц уже дошел до той стадии, когда вино хорошо только непосредственно из бутылки. Это ж сколько Велемиру еще надо-то?!

Воспоминания о попытке разговорить Его ар-Высочество при помощи ихса были еще свежи, так что перспектива повторного подвига радости не приносила.

– Яна, ты не могла бы попросить принести сюда еще ящик... нет, давай сразу два ящика вина, – попросил Дерлесский, делая Арлесу знак остаться. Когда девушка ушла, граф опустился на корточки и прислонился к стене.

– Демоны бы побрали эту систему! – глухо простонал он, закрывая глаза. – Если я послезавтра не получу от Велена разрешение на похороны, то нам придется передать право на них Аргенту!

– Но ведь хоронить-то нечего, – вампир присел рядом.

– И что? Трупа нет, а похороны будут. У нас нет никаких законных причин для затягивания процесса. Высокие! Да если бы Таисс только узнала об этом!

– А почему Аргент, а не Рощи? Она же внучка Мудрейшей.

– Она дочь короля Аргента. А у нас все передается по мужской линии. Если бы ее родители поженились официально, еще был бы повод для разговоров, а так...

– А если Аргент и Рощи договорятся?

– Не договорятся. Я сегодня получил известия от Рэма. Тиалия позавчера навестила зятя. Увы, смерть нашей дриады не сблизила родственников, а наоборот, окончательно рассорила. Я даже не знаю, кому именно Его Величество решил таким образом насолить, теще или дочери... На Ромэн точно выходов никаких? Вам-то простят вмешательство, никуда не денутся.

– Мастер Эве сказал, что не намерен терпеть в княжестве пустую могилу. И вообще, пока сам трупа или праха не увидит и не убедится, что это действительно Рысь, никого он хоронить не будет.

– Отлично! Замечательно! Превосходно! Ромэн не намеревается терпеть пустую могилу. Рощи не намереваются мирно разговаривать с Аргентом. Аргент не намеревается уступать право второй очереди. Велемир не намеревается давать разрешение на похороны невесты. И никто не намеревается отменить необходимость этого глупого разрешения! А я должен сейчас спасать задницы всех ценой своего здоровья! Арлес, я сдохну столько пить! Но самое отвратительное не это. Самое отвратительное то, что я его прекрасно понимаю! Я глаза закрывать уже боюсь: только попробую – опять как будто стою в том храме! А ведь я не любил ее... так. И не чувствую себя виноватым. А он того и гляди пойдет и повесится!

– Думаешь? – настороженно уточнил вампир.

Мар посмотрел на него и задумчиво качнул головой.

– Ну, не повесится, наверное. Слишком гордый, да и пират к тому же, а по морским законам вешают бунтовщиков и тех, кто попался. Так что он утопится. Или с башни сбросится. Или нет, со скалы в море, – граф замолчал. – Да какая к демонам разница?! Суть в том, что тогда нам придется организовывать еще и вторые похороны.

В коридоре повисла тишина.

– Арлес, я не могу, – сознался Мар через несколько минут. – Давай, может, ты ему скажешь, а?

– Что именно? – вампир подумал, что скоро придется спасать от сумасшествия не только Его ар-Высочество, но и лучшего друга Его ар-Высочества.

– Ну что-то вроде этого: Велен, дружище, я, конечно, в курсе, как тебе хочется, чтобы все это оказалось ночным кошмаром. И что по вашим магическим традициям, пока не было похорон, все еще может исправиться. И что ты надеешься на самый иллюзорный из возможных шансов. Но знаешь, Велен, давай-ка мы твою невесту все-таки похороним. Заочно.

– Так ты вообще с ним про разрешение еще не разговаривал?! – изумился Арлес.

– Я – нет. С ним разговаривал король, но давно и в контексте, мол, "разрешение необходимо", а не "разрешение необходимо вот уже прямо сейчас".

– Что необходимо вот уже прямо сейчас? – переспросила вернувшаяся Янка. Мар поднялся на ноги, кивком головы приказал сопровождавшему акробатку слуге поставить вино к стене и уйти.

И вдруг словно пелена с глаз упала. Граф смерил вампира пронзительным взглядом и выпалил:

– Арлес, кто такой Элт?

Клыкастый вздрогнул, как будто Дерлесский протянул его по плечам кнутом.

– Откуда ты о нем знаешь? – хриплым голосом спросил он.

– Это не имеет значения. Ну так?

– Элт... Он... – сбивчиво начал было Арлес, но тут из-за поворота появилась Дана. Бледная, невыспавшаяся, но сияющая довольной уверенностью в себе. Вампир замолчал, Яна улыбнулась, Мар вопросительно нахмурился.

– Хорошо, что вы все здесь, – девушка изобразила что-то вроде устало улыбки. – Мы с Лэо... То есть Лэо и я, мы хотели бы видеть вас в музыкальной гостиной через полчаса.

– Зачем? – тут же уточнил Дерлесский.

– Увидите, – неопределенно ответила Дана. – То есть услышите.

В приемной Его ар-Высочества давно уже было пусто – Мар отпустил секретаря, зря просиживавшего дырку в стуле. Темнота и приглушенные ковром шаги разгоняли прочь любые хорошие мысли.

"Надо будет раздвинуть шторы на окнах", – подумал граф, берясь за ручку двери в кабинет.

Она действительно оказалась не заперта. Мар облегченно вздохнул и сделал шаг вперед, готовый выслушать все, что ему захочет сказать ар-принц, даже если это будет сплошь матросская ругань. Но Велен молчал.

Запнувшись в полумраке о пустую бутылку, валяющуюся на полу, Дерлесский подошел к столу, сел в кресло напротив, сцепил пальцы в замок.

– Ну что, ты так и будешь здесь пить до скончания века?

Реакция мага была неожиданной. Вернее, неожиданным оказалось уже одно ее наличие. Велемир перестал терзать взглядом столешницу и поднял глаза на друга.

– Нет, здесь я буду пить до скончания ближайших дней.

– А потом? – мысленно граф взмолился всем богам, лишь бы ар-принц снова не замолчал.

– А потом я уеду, Мар.

– Куда? – опешил Дерлеский.

– В Терест.

– Зачем?

– Здесь меня ничего больше не держит, – Велен усмехнулся. – Вот только не запевай снова про королевство, трон и прочую ерунду, ладно? Я не буду королем, и ты это прекрасно знаешь.

Вот так. Все как обычно, ничего не изменилось. Все то же упрямство, только еще непреклоннее и острее. Все то же "меня здесь ничего не держит". А ведь пока здесь была Таисс... Мар не знал, что ему сказать. Глупо предлагать выговориться человеку, который все уже решил и теперь выглядит абсолютно нормально и спокойно. Глупо начинать новые уговоры, потому что... Потому что глупо.

– Вот так вот, в браслете, без магии?

– Через полдюжины дней он расстегнется, – пожал плечами Велен. – Я говорил с мастером Эве.

– Об Элте?

– И о нем тоже, – кивнул ар-принц.

– Может... Может все-таки подумаешь еще, Велен? Да, Таисс умерла, но здесь еще осталось множество тех, кому ты дорог...

– Марианн Дерлесский, я не буду королем!

– Я не о том...

– А если не о том, то лучше и не начинай. Я слишком хорошо знаю собственную цену.

И вот о чем, о чем с ним можно разговаривать, если он, умник, все уже для себя решил?! Конечно, сбежать в Терест – это старый проверенный способ, это всегда срабатывало!

...Вот только в этот раз он уже не вернется...

Мар сделал глубокий вдох. Потом медленно выдохнул.

– Лэо просил через четверть часа быть в музыкальной гостиной.

Велемир несколько мгновений задумчиво смотрел куда-то в стену, а потом тряхнул головой.

– Да, конечно. Он это начал, ему и заканчивать. Идем, что ли?

И все-таки Мара не покидало смутное ощущение, что что-то тут не так. Не может человек так просто вернуться в норму, если только он не задавил все чувства и эмоции в глубинах себя, да так, чтобы наружу ничего не светило.

В музыкальной гостиной – название прижилось и грозило остаться насовсем – их уже ждали. У противоположной от двери стены стайкой сбились стулья, на которых сидели музыканты, проверяя инструменты и разминая пальцы. Перед ними в нескольких шагах, как перед сценой, рядком стояли мягкие кресла. В левом, крайнем, заложив ногу за ногу и нервно кусая пальцы сидел Капельный Голос. Дана стояла у окна, опершись спиной о подоконник, и, сложив руки на груди, внимательно наблюдала за приготовлениями.

Мар, Арлес, Яна и Велемир, стараясьне нарушить хрупкую гармонию намечающегося чуда, заняли свободные кресла, Малявка бесшумно улегся у ног ар-принца.

Лэо коротко оглянулся на них, кашлянул, передернул плечами – натянутая до предела струна. Потом задумчиво почесал лоб, поднялся, взглядом попросил Дану занять место рядом со зрителями, еще несколько раз тряхнул головой, собираясь с мыслями.

– Я не хотел ничего показывать, пока не закончу, – заговорил менестрель. – Но... Ай, Хаос и демоны, перед кем я слова подбираю?! Уж вы-то должны понять. Мне вчера приснилась Каэ.

Эльф назвал богиню нежно, как ребенка, как трогательную девчушку двенадцати лет. И Мар вдруг понял, что слухи о связи Золотого Голоса Ардары и Высокой родились не на пустом месте.

– В общем, то, что вы сейчас услышите – очень важно для меня. Я никогда еще не делал ничего подобного, так что... Демоны, я не знаю, что еще сказать, – менестрель нервно тряхнул кистью правой руки и занял место дирижера. – Это сердце. Так что просто послушайте его, хорошо?

Первые несколько мгновений ему еще казалось, что ничего не изменилось, что все по-прежнему: и гостиная, и музыканты, и теплый бок пса у левой ноги. Но все уже стало другим: плач скрипок разбил стекла, впустил в комнату ледяные ветры, бешеных Льёрд, которые с хохотом гарцевали на своих неистовых конях. Их смех отдавался воем в ушах, вскрывал жесткие оковы, не пускавшие наружу тоску и боль.

Невозможно вдохнуть – и еще невозможнее выдохнуть.

Невозможно слушать дальше – и еще невозможнее заставить себя не слышать.

Невозможно стерпеть насмешку судьбы – и еще невозможнее не признать: баллада о Ветре и Пламени была бесподобна, но эта музыка полна еще большей искренности.

А скрипки все пели и пели. Гимн одиночеству, пустоте, свободе. Гимн дороге, которая лежит впереди, пути, на котором не оглядываются, странствию, которое не закончится никогда. Льёрды целовали щеки и лоб, пальцами гладили волосы, нежным дыханием грели глаза. И тоненькая наледь растаяла, обожгла лицо дорожками от невыплаканных слез. Перед глазами капитана Северного Ветра раскинулся безбрежный, манящий и околдовывающий своей мощью океан Хаоса. И он нашел ответ, который все это время бередил душу: "Почему? Почему Элт решился на такое безумие? Что было в этом вампире такого, чего не хватило Велемиру летом, когда сидящий рядом Ахей рассказывал про небеса и то, что лежит за ними?".

Теперь все стало легко и просто. Кусочки мозаики, которую он давно вынашивал в голове, сложились в яркий и до смешного логичный узор.

Все-таки недаром эльфу приснилась Каэсанна...

Дана в полглаза следила за реакцией слушателей. У Янки в глазах стояли слезы, но это еще ничего не значит – впечатлительная акробатка готова расплакаться по любому поводу. Арлес откинулся на спинку кресла и закрыл глаза – наслаждался. Граф Дерлесский... Тот как будто разделился на две половины – восторг и беспокойство. Понимает, для чего Лэо все это затеял. А Велемир так вцепился в подлокотники, что еще чуть-чуть – и они треснут, не выдержав нажима. Значит, получилось. Разбитые сердца иногда нужно вскрывать, как загноившуюся рану, вымывать оттуда все больное и затаенное, чтобы зажило, ожило, забилось...

– Ты гений, – когда все ушли – тихо, без слов, слегка прибитые мощной волной впечатления – девушка перебралась на колени развалившемуся в кресле эльфу.

– Я знаю, – Лэо уткнулся ей в плечо и закрыл глаза. Напряжение последнего часа отняло жалкие крохи сил, стало видно, насколько он похудел и осунулся за эти дни. – Пойдем спать, а?

– Пойдем. Кстати, ты подумал над концовкой? Осталось-то только она да текст в некоторых местах.

Менестрель отрицательно мотнул головой.

– Даже не начинал. Вот до тринадцатого дня доживем – тогда.

– Почему?

– Я не тварь последняя, чтобы уничтожать чужие надежды.

– О чем ты?

– Не о чем, а о ком.

– О Велене?

Теперь остроухий дернул головой уже в знак согласия. И легонько укусил Дану за руку.