Текст книги "Сказание второе: Плач Волка (СИ)"

Автор книги: Алина Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 39 страниц)

Селека почувствовала, как резкий удар тяжёлой лапы сминает ей кости на боку. К счастью, рёбра девушки остались в порядке, она лишь отлетела на несколько метров и рухнула на холодный мраморный пол. Аррага тут же ощетинилась, и молодая княжна заметила, как по телу её промелькнула тёмно-бурая шерсть. В одно мгновение волчья ведьма превратилась в настоящего волколака. Обнажив острые когти, она бросилась на хищника, продолжавшего скрываться в темноте. Женщине потребовалось всего несколько секунд, чтобы нагнать его и вцепиться в плечо. Селека заметила, как промелькнула ярко-белая шерсть лунобарса и испуганно вскрикнула. Аррага и огромная кошка рвали друг друга когтями, не собираясь уступать. Но волчья ведьма была хитрее. К тому же, на небе уже сияла луна, и древние силы наполняли тело женщины. Когда лунобарс потерял бдительность, Аррага нанесла ему один-единственный удар, и когти её вспороли незащищённое горло врага. Тварь рухнула на мраморный пол тёмного коридора и приглушённо завыла. Кровавое пятно начало медленно расползаться под ней, и Селека, поморщившись, отступила. Второй удар прекратил страдания большой кошки.

– Она... мертва? – осторожно спросила Гвайр.

– Можешь проверить сама. Если она тебя сожрёт – я не виновата.

– Пожалуй, я воздержусь...

Селека осторожно обошла мёртвого лунобарса стороной и бросилась бегом за уходившей прочь Аррагой. Гвайр даже не хотелось знать, откуда здесь могла появиться огромная хищная кошка. Девушка хотела как можно скорее отыскать безопасное место, но ловушки поджидали их на каждом шагу. Что ещё могло скрываться за очередным поворотом, под неестественно выпирающей каменной плитой, странным факелом, не похожим на все остальные? Селека осторожно шла след в след за Аррагой и смотрела по сторонам. Это место было полно загадок, но молодой воительнице не хотелось узнавать, что прячут за собой эти тёмные стены, выстроенные руками нечеловеческой расы.

– Когда я была маленькой, то очень любила слушать сказки моей няни, – улыбнулась Селека. Ей было легче, когда в этих безмолвных залах звучал хотя бы её собственный голос. – Она рассказывала мне, что грифоны – единственные животные, которые умеют говорить. Они общаются мысленно, как волшебники и чародеи, – девушка не представляло, как это – общаться с помощью мыслей на огромном расстоянии. – Хотела бы я поговорить с грифоном!

– Поверь мне, нет существа болтливее на свете, чем грифон, – Аррага приглушённо усмехнулась.

– А ты встречалась с ними раньше?

– Слышала из рассказов, как и ты. Если уж я-то видела падение Империи Ворона, то ты можешь представить, сколько веков назад появились на свет мои родители. Тогда грифонам и драконам никто не удивлялся, а общение с этими величественными существами было обыденным делом. Помню, моя мать всегда говорила мне: "Никогда не загадывай загадки дракону и не болтай с грифоном попусту".

Она осветила факелом одну из стен и усмехнулась – на большом барельефе было настоящее подтверждение её слов. Селека изумлённо выдохнула, когда увидела изображение грифонов, драконов и людей, что тянулись к ним, подняв вверх руки. Девушка заметила и изображение Аурхуут на фоне. Только пейзаж был странным, совершенно непохожим на то, что видела Гвайр на Медвежьем плато. На высоких деревьях виднелись маленькие домишки, а дальше, в стороне, величественные города с таинственными храмами и часовнями. Нахмурившись, Селека осторожно прикоснулась к барельефу. Княжна хотела бы задержаться здесь подольше, осмотреть каждый участок таинственной картины, но в темноте снова что-то шевельнулось и зашипело. Испуганно вздрогнув, молодая воительница поспешила за ушедшей далеко вперёд Аррагой.

Они долго поднимались по лестнице, и Селеке казалось, что эти ступеньки никогда не закончатся. Чем выше взбирались девушки, тем чаще попадались на их пути огромные полотна барельефов и картин, изображавших сражения давно минувших лет. Была здесь и история зарождения Сангенума. Гвайр была сильно удивлена, когда обнаружила изображение Первых богов. Они были прекрасны и отвратительны одновременно. Бракхаракх, огромный паук, затянул небо своими острыми как лезвие сетями, а Адская Гончая распахнула пасть, и в том месте, где слюна её падала на землю, прорастали кровавые цветы. Княжна Леопардов изумлённо смотрела на всё это и чувствовала, как сердце в её груди начинает бешено колотиться. Лишь немногие побывали в этом священном месте. А они с Аррагой могли быть первыми, кто поднялся на самую вершину величественной горы Аурхуут, древнего храма, построенного, возможно, самими богами. Никогда прежде Селека не испытывала такого восторга. Хотелось остановиться и закричать так, чтобы каждый услышал, что она, княжна из рода Гвайров, покорит самую высокую башню Светлейшего и непременно найдёт грифонов. Она станет той, кто спасёт Медвежье плато от нашествия Корсаков. Беральд будет гордиться ею...

– Стой, – шепнула Аррага и сжала в руках факел. Селека испуганно всмотрелась в темноту, но потом поняла, что волчья ведьма остановилась не из-за очередного хищника, что мог напасть на них буквально из ниоткуда. Перед девушками возвышались огромные величественные двери, на которых были изображены два грифона. Их лапы соприкасались в центре, и там сверкал огромный изумруд. Казалось, он впитывал в себя любой свет, и даже факел в руках Арраги трепетал и едва не затухал.

– Старайся не уходить от меня далеко, – пробормотала Аррага и подошла к высоким дверям. Женщина осторожно толкнула их рукой и замерла, когда громкий скрежет эхом пронёсся по длинным коридорам. Селека обернулась, но увидела за собой лишь непроглядную тьму. Они были здесь одни. Нечего было беспокоиться из-за всяких пустяков.

– Как думаешь, что за этими дверьми? – осторожно спросила Селека, поднимая взгляд на двух грифонов и огромный изумруд между их когтями. – Сокровища? Древние артефакты? Реликвии?

– Или могила для таких искателей приключений, как мы.

Огромные двери вновь пришли в движение, но на этот раз Аррага их уже больше не трогала. Отшатнувшись назад, волчья ведьма лишь изумлённо смотрела на то, как перед ней открывается путь в главный зал всего храма. Селека знала, что это было за место – в древних свитках Ордена оно называлось Драконьей погибелью. По преданию, именно здесь погибла Иллис, дочь великого бога-дракона Верзеля, и перед смертью передала храброму князю Питонов свой дар. Со смертью древнего ящера вся его мудрость и сила перешла к человеку, а потом и его потомкам, получившим способность обращаться в могущественных и опасных змеев, способным сжигать всё на своём пути. Именно в этих стенах началась история королей Вэлна.

Кости Иллис всё ещё покоились в этом зале. Селека увидела их, когда прошла через великолепные изумрудные ворота. Девушка лишь изумлённо выдохнула, не находя слов, чтобы описать то, что она сейчас чувствовала. Посреди зала лежал скелет огромного дракона, и его распахнутая пасть, полная невероятным образом сохранившихся острых клыков встречала незваных гостей. Казалось, в пустых глазницах ещё сверкало пламя жизни. Гвайр поймала себя на мысли, что ей не хотелось бы, чтобы вся эта груда костей неожиданно ожила и напала на них. В столь таинственном и опасном месте можно было ожидать чего угодно, даже живых мертвецов.

– Вот она, жертва ваших богов, – хмыкнула Аррага, осторожно прикасаясь рукой к белоснежному клыку в пасти драконьего скелета. Селека обернулась и удивлённо посмотрела на волчью ведьму, не понимая, что та имеет в виду.

– Наших богов? Четверых?

– Троих, – поправила её Аррага и насупилась. – Троих кровавых южных богов, явившихся давным-давно, ещё до эпохи Рассветных княжеств. Ты ничего не слышала о битве Девяти?

– Слышала, почему же, – Селека приглушённо фыркнула. Неужели Аррага считает её настолько глупой и наивной? – Это битва Первых богов с Четверыми.

Гвайр вскрикнула, когда Аррага неожиданно оскалилась, и глаза её в темноте вспыхнули ярко-алым пламенем. Волчья ведьма некоторое время стояла, не шевелясь, а из горла её вырывалось разъярённое рычание. Придя в себя, женщина подняла взгляд на белоснежный скелет дракона и вздохнула:

– Четверо – это выдумки еретиков, боявшихся признавать тёмную сторону наших истинных богов. Четверо, существа без изъянов, великие воины, храбрые защитники и добрые благодетели! Ха! Только безумцу взбредёт в голову нечто подобное. Первые – вот кто истинные боги этих земель. Они были тьмой и светом одновременно, злом и добром. Бракхаракх был богом Злости и предательства, но покровительствовал ремёслам и благословлял ремесленников. Ирэль, Адская Гончая, была богом Безумия, но олицетворяла жизнь и смерть, помогала роженицам и забирала в своё царство души умерших людей. А Верзель... он был богом Ярости, кровавым драконом, но больше собственной жизни любил свою единственную дочь – Иллис... А потом пришли Трое. Три тёмных южных бога, уничтоживших всё, что было нам дорого. Они убили сотни младших богов, но им было мало. Тогда они убили Иллис прямо в храме её матери, Луны, а потом бросили её безжизненное тело к ногам Верзеля. Обезумевший от горя, он бросился на Троих, но проиграл. Раненый, истекающий кровью, с разорванными в клочья крыльями, он бежал на север, в Сат-шибале. Трое хотели преследовать его и остальных богов, но Ирэль удалось договориться – её жизнь в обмен на жизнь её братьев и сестёр. Так величественная Адская Гончая превратилась в жалкую Красную Собаку, лишённую былых сил и славы, а Первых богов изгнали на север. Иллис была похоронена здесь, и её кости до сих пор служат напоминанием, каких кровавых богов предпочли вы, люди.

Селека изумлённо смотрела на Аррагу, не веря тому, что только что было произнесено в стенах этого зала. Четверо... Нет, Трое – Чёрный Леопард, Белый Медведь и Синяя Змея были злом? Убийцами? Гвайр просто не могла в это поверить.

– Что за чушь... – прошептала она. – Это... Это ведь тёмные боги восстали против своих же братьев и сестёр, отчего те обратились за помощью к Троим, а Адская Гончая была очищена от тьмы...

– Так утверждаете вы, еретики. Но знай – Иллис была светлейшим существом во всём Сангенуме, о доброте её слагали легенды. Она спасала тяжелобольных, исцеляла умирающих, даровала людям надежду. А Трое её убили. И швырнули к ногам её отца... Подумай над этим на досуге, маленькая княжна. Если повезёт, ты сама встретишься со Светом. Тогда и спроси его – как умерла его единоутробная сестра.

Селека ничего не смогла ответить Арраге и лишь молча проводила её взглядом, когда волчья ведьма, переступив через кончик огромного хвоста Иллис, двинулась вглубь зала. Если Гвайр встретится со Светом... а живы ли были Первые боги? Существовали ли они вообще? Юная воительница чувствовала их энергию в этом месте, но не само присутствие. Свет исчез, как исчезли и другие боги. Но время их снова придёт. Жизнь совершает круг, раз за разом, и Селека каждый раз в этом убеждалась.

– Смотри! – усмехнулась Гвайр, доставая с одной из полок старый человеческий череп. – Как думаешь, кому он принадлежал?

– Надеюсь, что не такому же искателю приключений, как мы с тобой, – Аррага пристально осматривала комнату. Женщина чувствовала скопившуюся в воздухе тёмную энергию и боялась, что враг может напасть на них в любой момент. Но Селека совершенно беззаботно осматривала старые ящики и веселилась каждый раз, когда находила что-то новое и необычное. Здесь был настоящий склад черепов. На некоторых был выгравирован странный символ. Лишь с большим трудом Гвайр узнала в нём знак Старого учения. Изумлённо посмотрев на череп в своих руках, девушка осторожно вернула его на место.

– Это кости паладинов, – прошептала Селека.

– Чтож, теперь осталось найти череп волколака, и мы с тобой можем считать друг друга трупами, – Аррага переступила через стопку старых потрёпанных книг. Женщина могла поклясться, что в этом зале была собрана целая библиотека на всех языках Сангенума. – Я говорила, что эти места будут полны сюрпризов. Если мы столкнёмся с армией мертвецов – сражаться с ними будешь ты.

– Не очень-то вежливо с твоей стороны бросать меня совершенно одну против целой армии!

– Действительно. Давно ты встречала вежливых и воспитанных волколаков?

Селека недовольно забормотала и отвернулась. Ей не нравилось, когда Аррага начинала над ней издеваться. Впрочем, не было ничего удивительного в том, что волчья ведьма вела себя столь невоспитанно – ей негде было учиться манерам. Она была волком в шкуре человека, потому и говорила всегда то, что думала. Из-за этого общаться с ней порой было просто невыносимо. Селека молча шла по залу и продумывала, как бы ей ответить Арраге. Если сказать слишком грубо, волчья ведьма разозлится, а она была единственным существом, что было способно защитить Гвайр в землях Сат-шибале. Но и промолчать девушка тоже не могла – Аррага решит, что княжна струсила.

В зале было множество артефактов и древних реликвий. Селека пыталась определить, к какому из народов относилась те или иные вещи, но они были разбросаны в полном беспорядке, без определённой последовательности. Огромный меч с золотой гардой в виде двух распахнутых крыльев – он мог принадлежать и паладинам Старого учения и одному из императоров Ворона. Огромные вековые тома могли быть написаны от руки и фабарским волшебником, и южным пиромантом – до падения Империи все книги писались на всеобщем. Но одно Селека знала точно: среди этих стен скрывались древние реликвии её Ордена. Тёплая, дружелюбная энергия Света струилась откуда-то из перекосившихся от времени шкафов и вспыхивала ещё ярче, когда молодая воительница подходила ближе. Если бы только Гвайр могла найти здесь свитки, в которых объяснялось исчезновение грифонов, или любые другие упоминания этого события! Тогда отыскать детей Света было бы куда проще. Но сейчас у княжны не было ничего, что могло бы дать ей подсказку. Лишь надежда и вера в то, что старания её не напрасны.

Раздумья девушки прервал неожиданный хруст. Замерев, Селека подняла на волчью ведьму удивлённый взгляд. Аррага была белее мертвеца и испуганно смотрела себе под ноги, словно увидела древнего призрака или чудовищный скелет.

– Я надеюсь, что это просто кости? – Гвайр напряжённо следила за выражением лица Арраги.

– Это... скорлупа.

Выронив из рук стопку старых крик, Селека изумлённо выдохнула и бросилась к Арраге. Девушка не могла поверить собственным глазам и лишь смотрела на разбросанную по полу белую скорлупу от яиц. Присев на корточки, княжна осторожно прикоснулась к одному из осколков и почувствовала, как по руке её пронеслась таинственная энергия. В груди мгновенно вспыхнули абсолютно непохожие чувства – надежда и скорбь, счастье и печаль, решимость и стремление к свободе. Селека ощутила невероятно сильное желание ступить на край белоснежного балкона, распахнуть невидимые крылья за спиной и окунуться в тёплые воздушные потоки, унестись далеко-далеко за аметистовый горизонт в неизведанные края, где скрывались её боги и, возможно, её братья по ордену.

– Это они! – воскликнула Селека, резко поднимаясь на ноги. – Эта скорлупа от грифоньих яиц!

– Она могла пролежать здесь несколько десятков лет, – скептически произнесла Аррага и осторожно отступила назад, чтобы больше ничего не сломать. Гвайр же восхищённо осматривала обломки скорлупы. Она чувствовала, что энергия Света ещё не до конца покинула эти безжизненные осколки. Нет, ещё не всё было потеряно.

– Эти осколки свежие. Буквально несколько недель назад, – Гвайр едва могла справиться с восторгом, бушевавшим в её груди. Она была права, права! Грифоны действительно существовали, да к тому же ещё и плодились! Они наверняка вывели потомство здесь, на вершине Аурхуут. Это объясняло, что за чёрные силуэты видела Селека из окна медвежьего поместья. Но сейчас в храме-горе не было ни самих грифонов, ни их детёнышей. Куда мог исчезнуть целый выводок птенцов? Едва ли их родители позволили лунобарсам сожрать малышей. Если только были правдивы слухи о том, что молодые грифоны уже рождаются вполне сформировавшимися птицами...

Аррага изумлённо посмотрела на Селеку и принюхалась. Судя по всему, запах ещё не совсем покинул это место. Волчья ведьма нахмурилась и сделала шаг к балкону, откуда простирался невероятный вид на огромные пики близлежащих гор. Но грифонов здесь не было. Были только осколки скорлупы.

– Они определённо точно были здесь. Запах ещё не выветрился, – Аррага приглушённо фыркнула. – Но не уверенна, что кто-то живой ещё остался здесь. Если только лунобарсы и другие не менее опасные хищники. Бессмысленно искать грифонов в храме.

– И где же ты предлагаешь их искать, если не здесь? Они не могли вернуться на Медвежье плато.

Действительно, не могли. Но Аррага знала место, куда по силам было добраться грифонам. Выйдя на балкон, волчья ведьма устремила пристальный взгляд на горизонт, испещрённый голодными зубьями Великих гор. Если древние существа и могли куда-то улететь, то только туда, где их не найдёт ни один разумный человек. Туда, где они все когда-то появились на свет.

– В Сат-шибале.

Селека удивлённо посмотрела на Аррагу и нахмурилась. Сат-шибале. Снова судьба направляла молодую воительницу в это жестокое и опасное место. Земли за Великими горами не отличались дружелюбностью к выходцам из Сангенума. Те, кто отправлялись туда, никогда больше не возвращались назад. Именно поэтому долгое время считалось, что на севере за горными пиками нет ничего, кроме океана, зловещего и опасного, проглатывающего каждого, кто спускается вниз, к самой воде, к голодным вихрям волн. Но теперь Селека была абсолютно уверена в том, что всё это были сказки. За Великими горами скрывались неизведанные земли, и именно туда отправились грифоны. И Гвайр должна была последовать за ними. Ведь от этого зависела жизнь тысяч людей на Медвежьем плато и в Волчьих угодьях.

– Путь будет слишком опасным, если мы отправимся туда. Волколаки Сат-шибале не любят тех, кто приходит из-за Великих гор. А если местные найдут нас, то вполне могут принести в жертву своим жестоким богам.

– Ты говорила, что они почитают Солнце и Луну, разве нет?

– Любые боги одновременно добры и жестоки. Иначе бы они помогали каждому, кто обращается к ним с молитвой. Но между тем люди страдают, болеют, гибнут.

– Тогда у нас не остаётся выбора? – усмехнулась Селека, отбрасывая кусок старой скорлупы в сторону. Аррага взглянула на неё и усмехнулась.

– Есть только один путь.

Действительно. У них не было выбора. Лишь одна дорога – в Сат-шибале. Если они хотели спасти дорогих им людей, то нужно было действовать незамедлительно. Даже если в неизведанных землях их обеих будет ждать смерть. Но Селека не чувствовала страха. Сердце в её груди бешено колотилось в ожидании настоящего чуда. Она знала, что всё, во что она верила в детстве, было реальным. Грифоны, паладины, Ночные Певцы. Она видела это всё собственными глазами. Гвайр хотелось бы теперь посмотреть в глаза всем тем, кто уверял её, что сказки старой няни – глупые выдумки.

***

Ловкие пальцы Аделхи массировали плечи Ньёра, пока он трапезничал. Бокал вина и несколько маленьких кусочков хлеба, обмазанных нежным маслом, которое, казалось, таяло на языке. Вся пища у Хасима была особенной. Змей никогда раньше не пил таких сладких вин, не ел такого сочного винограда. Даже простой хлеб на вкус казался каким-то необычным. Для своих гостей Кобра не жалел ничего. Он даже предлагал им своих лучших наложниц. Но Моррот решил остаться верным жене (просто удивительное преображение!), а Ньёру было достаточно ловкой и умелой Аделхи, что отправилась с ним в путь, как его личная служанка. Она убирала в комнате Змея, стирала его вещи и лично пробовала всю еду, что ему приносили, чтобы будущего короля не отравили. И, разумеется, делала то, ради чего её с собой брали. Пеплохват не раз терял голову, когда вспоминал, сколь чудесна была Аделха в своей истинной стихии – в постели, обнажённая, когда её шоколадная кожа покрывалась капельками пота, а длинные чёрные волосы, убранные в косу, словно плеть метались по спине. Когда Ньёр был наедине с ней, то забывал обо всём и был готов лишь вдыхать запах её разгорячённого тела и покрывать поцелуями тёмные груди и шею.

Сейчас же Аделха просто позволяла Ньёру расслабиться и отвлечься от всех этих мыслях о войне и троне. Юноша и без того слишком много времени проводил на собраниях, что устраивали Моррот и Хасим – эти двое всерьёз занялись делом и теперь пытались найти способ заключить союз с Юхемом Броксахом, князем Афша, чтобы провести войска по его землям к Красным берегам. Они должны были выступить уже в конце месяца. Шли последние приготовления.

– А что вы сделаете с этой Анастасией, когда захватите Драмир? – спросила Аделха, продолжая массировать плечи юноши. Пальцы девушки словно обжигали кожу, заставляя её пылать. Ньёр с наслаждением прикрывал глаза всякий раз, когда куртизанка проводила рукой возле его шеи и ласково касалась лопаток.

– Думаю, что мои люди уже сами за меня решили, что я с ней сделаю, – Ньёр приглушённо усмехнулся. – Они хотят, чтобы я сжёг её в пламени. Драконьем пламени...

– Уверена, это будет прекрасное зрелище, – улыбнулась Аделха и затихла, когда Змей недовольно забормотал. Уверена она... Пеплохвату не нравилась мысль о том, что какие-то люди решили за него, что он будет делать. Сам Ньёр хотел предоставить решение Соколам – это они должны были выбирать, как поступить с Анастасией. Но южане не поймут, если судьбу захватчицы будут решать западные князья, а не их законный король. А Змей до сих пор не знал, как ему поступить. Эту женщину, решившую бросить ему вызов, он ненавидел всем сердцем. Но понимал, что Талмэи тоже захотят мстить. И он не вправе отнимать у них эту возможность.

Как бы то ни было, сейчас рано было решать, что делать с Обезьяной. Она ещё сидела за высокими стенами Драмира, а он, Ньёр, прохлаждался в Верделе, вкушая различные дорогие яства и пробуя вина из погребов Бошефаля. А теперь ещё и утреннее предложение Хасима... Кажется, Кобра решил познакомить его со светской жизнью настоящего князя.

– В чём дело, мой господин? – Аделха заметила недовольство на лице Ньёра и подумала, что причиной этого была она сама. – Я что-то делаю не так?

Юноша поймал её руку и, прикоснувшись губами к мягкой коже, покачал головой.

– Нет-нет, не беспокойся. Я просто задумался...

В глазах куртизанки промелькнула заинтересованность. Обойдя кресло стороной, она присела на пол у ног Ньёра и взглянула на него. Губы её растянулись в лукавой улыбке.

– О чём же, мой господин? – она принялась массировать его руки. Её ловкие пальцы нажимали ему на ладонь и рисовали круг за кругом, принося невероятное удовольствие и расслабление. Ньёр почувствовал, как жар распространяется по всей руке. Улыбнувшись, он слегка приоткрыл глаза и прошептал:

– Хасим пригласил меня в цирк. Сказал, что хочет кое с кем познакомить. Правда, я даже не представляю, кого я там могу встретить.

– О, верделский цирк славится на весь Вэлн, мой господин! – Аделха, кажется, была очень удивлена. – Я никогда не покидала Нормад, но слышала от своих подруг, что господин Бошефаль собирал лучших артистов со всего Юга. Никто не может сравниться в мастерстве с его дрессировщиками, в красоте с акробатами, и в таинственности с чародеями и заклинателями змей. Но больше всего поражают его пироманты. Фабарским огненным волшебникам далеко до них!

Ньёр нахмурился и с некоторым недоверием посмотрел на Аделху. Пироманты? Никогда раньше Змей не слышал об этих людях. Но, если их сравнивали с огненными магами, то это тоже должны были быть какие-то чародеи и волшебники. Довольно странно, что Хасим вдруг решил познакомить его с одним из них.

– Расскажи мне побольше об этих пиромантах, – Ньёр наклонился к Аделхе, смотря в её большие, угольно-чёрные глаза, в которых едва ли можно было различить зрачок. Девушка, продолжая массировать руки молодого короля, расплылась в широкой улыбке.

– Они особенные. Единственные, кто просит огонь помочь, а не подчиняет его.

– Просит помочь? – Ньёр удивился. Он помнил, как Марсель рассказывала ему об основах магии. Волшебники всегда подчиняли себе огонь и воду, изменяли их по собственной прихоти, и в этом была их сила. Они могли использовать магию везде, если только имели при себе сам материал – пускай это даже был крохотный огонёк спички или капля воды во фляге. – Это, наверное, минус. Подчинять легче, чем просить о помощи.

Аделха как-то хитро посмотрела на него своими чёрными глазами и принялась рисовать мокрым от масла пальцем узоры на его груди.

– Поэтому мой господин собирается захватить Красные берега и воодушевить остальных князей на борьбу с врагом? Поэтому он выбрал путь помощи и уважения вместо страха и подчинения?

Ньёр прикусил губу. Аделха была слишком сообразительна для обычной куртизанки, и на мгновение молодой король подумал, что ему следует быть с ней осторожным. Но девушка подметила верно – Пеплохват выбрал иной путь.

– Когда просишь о помощи, то получаешь куда больше власти, – заметила Аделха, массируя его разгорячённую грудь. – Это касается и магии. Пироманты не подчиняют пламя, они живут с огнём в груди, в их жилах течёт раскалённая кровь, им не страшны костры и ожоги. Они с уважением относятся к огню, и взамен он не причиняет им вреда. Это равноценный обмен – почтение взамен на помощь. Когда стихию подчиняешь, она действует вполсилы, но когда она сама становится на твою сторону... ты получаешь безграничную мощь. И сила пиромантов – как раз то, что нужно настоящему королю-дракону.

Ньёр заинтересованно посмотрел на Аделху. Нет, ему нравилось, что девушка знала столько всего. Эта информация о пиромантах была весьма полезна и увлекла Пеплохвата. Теперь ему не терпелось познакомиться с одним из них. Сила, которая нужна королю-дракону. Да, пироманты служили Питонам, в том числе и последнему из правителей Вэлна, Эньяру Чернозубому. Или он сам был пиромантом? Ньёр плохо знал своего деда, а легенды ходили разные. Даже такие, будто король заживо пожирал своих пленных врагов, обратившись огромным драконом.

Как бы то ни было, за окном уже слышалась возня, и довольно скоро в дверь тихо постучали – пора было выходить. Конечно, представление не начнётся, пока не прибудет Бошефаль с гостями, но заставлять ждать самого Хасима было слишком неприлично.

– На сегодня ты свободна, – Ньёр поднялся с кресла и накинул на плечи рубашку. Ткань противно прилипла к смазанной маслами коже, но юноша постарался не обращать на это внимания. Когда Аделха собралась уже уходить, Змей остановил её и вложил в руку несколько серебряных валгов. – Если хочешь, прогуляйся по рынку. Я видел несколько хороших тканей, они тебе пойдут.

Девушка удивлённо посмотрела на него и, расплывшись в улыбке, кивнула. Только после этого Ньёр направился к двери и вышел на улицу, где его уже ждал Лизардис. На лице наёмника как всегда не было ничего, кроме холодного спокойствия и безразличия. Казалось, его вообще ничего не волновало, даже то, что солнце уже припекало, и многие жители Вердела спешили спрятаться в тени. А он стоял и ждал своего короля. Какие удивительные вещи заставляют людей делать деньги! Не мог же Лизардис так поступать только из-за того, что Ньёр законный наследник Вэлна? Даже Моррот в помощи Змею искал свою выгоду. Нет, этот мир был построен на деньгах и грубой силе. Как и говорил Хасим в прошлом месяце, когда они обсуждали поход на Драмир.

– Вы снова были с этой женщиной, – совершенно спокойно произнёс Лизардис и посмотрел на Ньёра. Юноша так и не понял, был это вопрос или утверждение, но только приглушённо усмехнулся в ответ.

– Если тебе завидно, так и скажи, – бросил он насмешливо. – Могу найти тебе подружку, – и вскочил в седло своего коня. Пеплохват спокойно бы дошёл до места встречи пешком, но Бошефаль попросил его путешествовать по городу если не в носилках, то хотя бы верхом, чтобы окружающие люди привыкали смотреть на него снизу вверх. "Вы король, – говорил Хасим. – Вам не пристало вести себя, как обыкновенный крестьянин".

– Я не говорю, что это плохо, – Лизардис оставался абсолютно спокоен, даже несмотря на то, что Ньёр пытался над ним подшучивать. – Вы вольны сами решать, с кем и как проводить время. Просто вам пора уже всерьёз задуматься о вашем будущем.

Ньёр помрачнел: как будто он без Лизардиса не знал, что ему нужно! Змей только и думал в последнее время, что должен найти себе невесту. Юноша даже с дочерьми Хасима познакомился. И ужаснулся, поняв, что большинство из них глупые. А те, что не глупые – уродины, на которых без слёз не взглянешь. А у князя Афша, с которым нужно было заключить союз, вообще дочерей не было. И как быть? Да Ньёр уже был готов на первой встречной жениться, лишь бы его оставили в покое. Не будет любви – чтож, у него всегда есть милые куртизанки, что исполняют любую его прихоть и никогда не перечат. Но... грустно от этого было. Единственная женщина, которую он действительно любил, предпочла другого. А ведь всё складывалось так чудесно! Ньёр до сих пор не мог поверить в то, что Марьям выбрала Моррота. Змей долгое время таил на князя обиду. И это чувство не исчезло до сих пор. Каждый раз, когда Ньёр общался с Суруссу, он вспоминал о Марьям, и на душе становилось так тоскливо, что просто тошно.

– Поехали уже, – только пробормотал в ответ Ньёр.

Лизардис пришпорил свою лошадь. Солнце припекало, и Пеплохвату хотелось поскорее отыскать прохладную тень, в которой можно будет передохнуть и отвлечься от тёмных мыслей.

Довольно скоро они с Лизардисом достигли назначенного места встречи. Найти огромный яркий шатёр, расставленный посреди северной площади Вердела, было нетрудно. Обычно представления здесь давались каждый день, и местные жители любили приходить целыми семьями, но сегодня на улицах было тихо. Неудивительно – нынешнее представление предназначалось только для князей, и посторонним лицам присутствовать было нельзя.

Хасим ожидал их внутри. С собой он взял одну из своих жён и трёх дочерей, от которых Ньёр предпочёл держаться на расстоянии. Он не помнил их имён, но успел уяснить, что эти девушки только и умели, что трепаться обо всём, что только попадалось им на глаза. Змей благодарил Четверых за то, что Моррот тогда не позволил ему взять одну из дочерей Бошефаля в жёны. Это был бы самый глупый поступок из всех, что совершал Ньёр.

– Ах, добро пожаловать, добро пожаловать, – улыбнулся Хасим при виде гостей. Он даже приподнялся с кресла и протянул Ньёру руку для приветствия. Обменявшись рукопожатиями, мужчины вновь вернулись на свои места. Змею пришлось занять кресло по правую руку от Бошефаля. Моррота нигде не было видно. Скорее всего, он снова был занят тем, что составлял очередное письмо князю Афша. Они оба никак не могли прийти к единому решению по вопросу союза. Броксах хотел одного, Суруссу требовал совершенно другого.