Текст книги "Сказание второе: Плач Волка (СИ)"

Автор книги: Алина Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 39 страниц)

– Смею предположить, что ты хочешь выступить против Латаэна? Это было бы неожиданным шагом с твоей стороны.

– Отнюдь. Едва ли Фаларны настолько глупы, что не заметили, как сразу несколько южных князей оборвали с ними всякие связи. Это как минимум вызовет у них подозрение.

– В любом случае, они сначала пришлют своих соглядатаев.

Корсаки всегда действуют осторожно. У южных князей могут быть причины не отвечать на королевские письма, и Андрас это прекрасно понимал.

– Нет никаких сомнений в том, что шпионы Руэла уже рассказали своему господину о моём появлении.

Об этом Андрас не подумал. Если соглядатаи Фаларнов действительно были на Юге, они действительно уже должны были узнать о появлении некоего Дракона. Если уж до Анастасии эта новость добралась столь скоро...

– Жаль, что я не увижу лицо старика Корсака в тот момент, когда он узнает о моей коронации, – молодой король приглушённо усмехнулся. – Ведь это означает крах всех его планов. Не будет больше никакой поддержки с Юга. Более того, мои войска атакуют Матул уже этой весной, а флотилия двинется на Шиам.

– Хочешь атаковать сразу два княжества? – Андрас нахмурился. – Мне кажется, куда разумнее было бы действовать осторожно.

– Осторожно?! – Ньёр громко расхохотался, никого не стесняясь. Слуга, стоявший позади него, испуганно вздрогнул. – Андрас, я даже не знаю, каким приличным словом можно назвать ситуацию, в которой сейчас находится Латаэн! Его атакуют с двух сторон – с Запада и Севера. Если к войне подключимся и мы, Корсаки обречены! И ты ещё говоришь мне об осторожности?

"А ведь когда-то ты был самым осторожным из нас".

– А известно ли тебе... что сейчас происходит в Фабаре? – Андрас постарался спросить это как можно мягче, чтобы не побеспокоить Ньёра столь внезапными вопросами. Талмэю было интересно, получал ли молодой король информацию от своих князей, или они скрывали от него правду?

– Ты про то, что Алак стал императором? О, Моррот рассказал мне об этом после присяги. Довольно неожиданно, но я в нём не сомневался, – Змей приглушённо усмехнулся. – В конце концов, он из рода Воронов. Рано или поздно это должно было произойти. Ловарсы растеряли былое величие, и Фабару был необходим новый правитель, за которым пойдут люди. Лучше кандидатуры, чем хранитель врана, они не нашли бы.

Андрас слегка прищурился и кивнул головой. Значит, об Алаке молодому королю было известно. Но всё ли?

– А о своих близких ты что-нибудь слышал? – Сокол осторожно оторвал виноградину с пышной кисти, лежавшей на серебряном подносе прямо рядом с ним. Ягода на вкус оказалась настолько сочной, что Талмэй на мгновение прикрыл глаза от наслаждения.

– Аньен сейчас, наверное, стал старшим князем в Ширте, – Ньёр пожал плечами. – На его месте я бы выдал Аньюн замуж за какого-нибудь влиятельного князя. Ширт нуждается сейчас в поддержке других родов.

Значит, ему известно далеко не всё. Андрас не ответил. Он не знал, стоит ли говорить Пеплохвату о том, что сестра его чуть больше полугода назад стала императрицей и женой Алака. Ворон и Змей были лучшими друзьями, но Талмэй всё равно не знал, как отреагирует Ньёр на такую неожиданную новость. В конце концов, они были взрослыми людьми. Теперь, когда Пеплохват был жив, он мог отправиться обратно в Фабар и узнать всё самостоятельно. Краем глаза Андрас заметил удивление на лице Джакала. Юноша не понимал, о чём говорит Ньёр – ведь Аньюн уже вышла замуж за Алака. Молодой князь не понимал, почему Талмэй ничего не говорит. Сокол лишь покачал головой, давая понять, что объяснит всё позже. Пеплохвату не нужно было пока знать всей правды. Кто знает, чем это всё могло обернуться.

Тяжело вздохнув, молодой Сокол выдавил из себя усталую улыбку и вновь посмотрел на Ньёра. Ему до сих пор не верилось, что этот смуглокожий мальчишка, с которым он познакомился в Академии, теперь стал королём, пускай ещё и не официально коронованным. Его друзья многого достигли за этот год. А чего добился Талмэй? Он даже не смог бы без помощи Анастасии захватить Драмир, стал пленником пиратов. От него были одни только неприятности.

– Знаешь... – пробормотал юноша, крутя в руках ножку изящного бокала, – спасибо тебе за то, что помог нам с Марсель. Я даже не знаю, как тебя за это отблагодарить. Я думал, что умру среди тех серых стен от рук пиратов вот такой вот совершенно не героической смертью.

Ньёр на мгновение замолчал и пристально посмотрел на него. Андрас заметил сомнение, промелькнувшее на лице молодого короля. Отставив в сторону бокал с вином, Пеплохват покачал головой и сдавленно произнёс:

– Не стоит думать, что я какой-нибудь моральный урод, Сокол, и что я действовал только ради собственной выгоды. Вы попали в беду, и я, как ваш друг, просто обязан был прийти на помощь. На моём месте любой бы поступил также.

– И, тем не менее, Алак нам не помог, – Андрас не держал на Таодана зла, просто сказал первое, что пришло в голову. Он прекрасно знал, что Алак не смог помочь им, потому что Псы настойчиво атаковали границы Запада. К тому же, если бы на Красные берега ступил фабарский отряд, южные князья вполне могли расценить это как вторжение в Вэлн и перейти в наступление. Алаку оставалось только ждать и надеяться, что конфликт в Драмире разрешится сам по себе.

Слова молодого Сокола странно подействовали на Ньёра. Он неожиданно расплылся в улыбке и, откинувшись на спинку трона, произнёс:

– Стало быть, из меня правитель лучше, чем из него...

Андрас удивлённо посмотрел на Пеплохвата, но тот вновь сидел как ни в чём ни бывало и радостно смотрел на своих старых товарищей, спасённых из Драмира. Нахмурившись, Талмэй отвернулся. Должно быть, ему просто показалось. Но странное чувство тревоги не покидало юношу. Пеплохват многое пропустил, пока находился в плену в Вэлне, был гладиатором у Суруссу. И его верные князья пока не спешили рассказывать ему, что происходило за пределами страны. Ньёр даже не знал, что сестра его вышла замуж за Алака. Этот факт заставлял Андраса нервничать – Сокол надеялся, что свадьба Аньюн и Таодана не станет причиной конфликта между двумя родами. Ведь много десятков лет назад именно это стало поводом для войны между Фабаром и Вэлном, когда последний император Ворона и Эньяр Чернозубый схлестнулись в ожесточённой схватке из-за змеиной принцессы.

"Да защитят нас от этого боги", – Андрас тяжело вздохнул и сделал глоток свежего вина. Сегодня князю следовало веселиться и пировать. Настал конец его заключению, и больше никто не мог лишить его долгожданной свободы.

***

Горы на горизонте, последнее пристанище Света и его детей, грифонов, продолжали казаться столь далёкими и неприступными, что Селека теряла всякую надежду добраться до них. Остановившись, девушка закрыла глаза и почувствовала, как к горлу подступает комок. Что это было – тревога или отвращение – Гвайр не знала. Ей просто хотелось закрыть глаза и никогда больше не просыпаться. Она чувствовала страх. Страх за себя, за близких, за любимых, оставшихся на Медвежьем плато. Они доверили ей свои жизни, поверили в неё. А чего за всё это время добилась Селека? Да, она нашла доказательства того, что грифоны существуют, что они никогда не исчезали. Но этого было недостаточно для того, чтобы выиграть в войне против Фаларнов. Это были всего лишь факты – кусочки скорлупы, из которых, вероятно, вылупились грифоны, многочисленные перья, которые находили путники. Но не было пока ничего, что хоть как-то могло бы помочь Сатарнам и Улвирам в их войне против Востока. Ничего.

Сумерки – самое скверное время суток для людей и волколаков. Время, когда одни становятся абсолютно бессильны, а другие обретают власть. Волки с надеждой смотрят на горизонт, ожидая восхода луны, а крестьяне запираются в своих домах, моля богов о спасении. Среди бескрайних снегов ничего не менялось. Был тот же страх – и Селека чувствовала его каждой клеточкой своего тела. Сердце трепетало в груди, когда девушка закрывала глаза и представляла, что волчьи твари окружают её со всех сторон. Вспоминала ту отвратительную тварь, что набросилась на неё в Академии. Гвайр с криком просыпалась и видела перед собой лишь Аррагу и Рекхара.

Этой ночью девушка вновь не спала. Селека чувствовала, как страх сковывает её разум, заставляя вздрагивать при каждом шорохе. Чем ближе путники становились к огромным горам на горизонте, тем сильнее Гвайр боялась. Она не могла объяснить, что за тревожное чувство одолевало её. Но девушка ощущала, как где-то далеко-далеко на свободу вырывается самое страшное зло. Воительница не знала, что это были за существа, являвшиеся ей во снах, но от них исходила чудовищная тёмная энергия, заставлявшая Селеку дрожать от страха. Это была Тьма, которая не боялась ни света Луны, ни света Солнца.

Даже сейчас Селека отчётливо ощущала эту тёмную энергию в воздухе. Накинув на голову капюшон, девушка поспешила скорее нагнать своих спутников.

– ... и когда вепрь подошёл к Браагу практически вплотную, я испугался не на шутку! – Рекхар, бодро шагая впереди, что-то рассказывал своей сестре. – Представь себе: это чудовище может в любой момент поддеть твоего товарища на рога, а ты не в силах даже сдвинуться с места от испуга! Но я-то приметил, что как вожак должен попытаться сделать хоть что-то. И знаешь, что я сделал?

– Даже не хочу думать.

– Я стал закидывать вепря камнями, и он отвлёкся на меня. И тогда Брааг спокойно завалил его. Я хороший вожак, не правда ли? Ну же, Аррага, похвали меня! Я у тебя один такой хороший братец.

– У меня восемь братьев, живых и мёртвых. Уверена, они все в сотни раз лучше тебя, Рекхар.

Селека тяжело вздохнула, слушая их ругань. Она уже успела привыкнуть к тому, что эти двое постоянно грызутся между собой. Почему-то Аррага терпеть не могла своего старшего брата и постоянно ему об этом напоминала. Рекхар же вёл себя так, словно у него были самые лучшие отношения с сестрой. Он рассказывал ей истории, даже когда она не хотела его слушать, постоянно подшучивал над ней и веселился, когда Аррага выходила из себя. В такие моменты Гвайр старалась держаться от них подальше, чтобы не попасть под горячую руку.

Теперь девушка понимала, какую серьёзную ошибку допустила, взяв в плен этого чрезмерно болтливого волколака. Толку от него было совсем немного. Может, Рекхар и знал, где скрывались грифоны, но вслух он этого не говорил. Каждый раз, когда Селека пыталась узнать у него, куда они направляются, рыжеволосый юноша сменял тему и начинал нести всякую чушь.

– Да брось ты его, – прошипела Аррага, когда Гвайр в который раз пыталась разузнать дорогу. – Он будет молчать до последнего.

Селека недовольно забормотала. И зачем они вообще тогда брали Рекхара в плен? Он даже не мог спасти их от нападения волколаков – Аррага тоже была Ночным Певцом и вполне справлялась со своей задачей самостоятельно. Ничего благоразумного юноша не говорил, только действовал обеим девушкам на нервы.

– О Свет, я уже не знаю, что с ним делать. Бросать здесь его тоже опасно – приведёт за собой хвост.

– Можем устроить пытки, – Аррага обнажила клыки в хищном оскале. – Поверь, я хорошо умею управляться с ножами. Немного раскалить лезвие на огне, и он точно заговорит...

Рекхар изумлённо посмотрел на волчью ведьму и расхохотался. Селеке от его смеха стало не по себе, и она, поёжившись, отошла немного в сторону.

– Пытки? Сестрица, ты сейчас серьёзно? – он едва сдерживал хохот. – Теперь я верю слухам о том, что ты самый опасный и жестокий волколак на всём севере Сангенума!

– Слухам? – Аррага удивилась и напряжённо посмотрела на Рекхара. Тот, кажется, только этого и ждал. Приглушённо усмехнувшись, он обернулся к волчьей ведьме и протянул:

– Да, слухи. Говорят, ты убивала мужчин, что заходили на твою территорию. Всех. А потом к тебе пришёл медвежий князь и как-то приручил тебя. Грозная волчица, покорённая благородным Медведем! Вот умора-то...

Селека заметила, как напряглась Аррага после этих слов. Рекхару не следовало бы совать свой нос в чужие дела, но чувство такта у волколаков, как и у любых диких зверей, отсутствовало напрочь. Они говорили то, что приходило им на ум, не задумываясь о последствиях. Но рыжеволосому юноше сейчас повезло, что Аррага держала себя в руках. В ответ на его слова она лишь приглушённо фыркнула и отвернулась.

– Там ещё было продолжение, – не унимался Рекхар. – Кажется, потом ты этого медвежьего князя всё равно убила. И его младшего братца тоже.

Ему следовало бы замолчать прямо сейчас, если он хотел остаться целым и невредимым. Селека видела, как вздулись вены на шее Арраги. Женщина была готова сорваться в любой момент. Лишь чудом она ещё контролировала собственные эмоции и не поддавалась на провокации Рекхара. Гвайр не могла понять, чего добивался этот рыжеволосый юноша. Едва ли он хотел смерти – тогда его насмешки не прекращались бы ни на минуту. В крайнем случае, Рекхар уже давно мог попытаться сбежать и спровоцировать тем самым Аррагу. Но он упорно шёл к своей тайной цели, и это заставляло Селеку нервничать.

– Но тебе было мало только их, – продолжал волколак. – И тогда ты запала на старшего сына этого князя. Как там его зовут? Беад? Бредальд? Уж прости, мои слуги плохо запоминают человеческие имена. Они и свои-то запомнить не в состоянии...

Из горла Арраги донёсся предупреждающий рык. Селека понимала, что волчья ведьма была готова сорваться в любой момент. То, что она всё ещё держала себя в руках, было настоящим чудом.

– Признайся, сестрица, неужели ты так ненавидишь мужчин, потому что давным-давно один человек отверг тебя только из-за того, что ты была волколаком?

"Всё. Конец", – подумала Селека.

Аррага, громко зарычав, неожиданно кинулась на Рекхара. Волчья ведьма схватила юношу за руку и бросила его на холодный снег. Пальцы её сомкнулись вокруг горла волколака.

– Замолчи! Замолчи сейчас же! – она была действительно готова его убить. Испуганно выдохнув, Селека бросилась к Арраге и попыталась оттащить её от пленника, но женщина крепко сжимала его горло и не собиралась отпускать. Глаза Рекхара уже налились кровью от напряжения, но он продолжал широко улыбаться, словно нарочно насмехаясь над девушками.

– Да остановись же, Аррага! – крикнула Селека и неожиданно ударила её по щеке. Волчья ведьма мгновенно выпустила Рекхара и отшатнулась назад. В глазах её читался испуг и изумление – она даже подумать не могла, что Гвайр её ударит. Девушка тут же склонила голову, извиняясь. – Я не хотела. Ты успокоилась?

Аррага, тяжело дыша, недовольно посмотрела на неё и сплюнула на землю. Рекхар отчаянно хватал воздух ртом. Ещё немного, и он точно бы задохнулся. Но волчья ведьма не испытывала к нему жалости, лишь ненависть и презрение. Если бы Селека не вмешалась, она точно убила бы брата и даже не моргнула бы при этом глазом. Гвайр до сих пор была непонятна эта ненависть между родными людьми. Неужели звериная кровь в них была настолько сильна, что они были готовы разорвать друг другу глотки?

Аррага отошла в сторону, позволяя Селеке присесть рядом с Рекхаром. Девушка заметила на шее юноши несколько глубоких царапин от когтей волчьей ведьмы. Ему повезло, что не была задета артерия, иначе бы он сейчас уже не дышал. Тяжело вздохнув, княжна протянула руку к ранам и прошептала слова заклятья. Она знала, что Рекхару будет больно ощутить воздействие Света, но по-другому залечить царапины было невозможно, а Селека не хотела, чтобы в них попала грязь. Однако волколак даже не шелохнулся, когда мерцающий сгусток ослепительного сияния окутал его шею. Гвайр смогла беспрепятственно закончить начатое. Когда она убрала руку, Рекхар осторожно сел и прокашлялся – восстановить дыхание после удушья было крайне трудно.

– Благодарю, милейшая воительница, – прохрипел волколак и усмехнулся. – Подумать только, меня спасла женщина с огромным молотом на боку. Тебе не тяжело его носить?

"Аррага, убей его".

– Нет, совершенно нет, – пробормотала Селека, поднимаясь на ноги. – Заткнись, если не хочешь, чтобы в следующий раз я осталась в стороне, когда твоя сестра будет сворачивать тебе шею.

Рекхара не пугали угрозы – это было видно по его глазам. Подняв вверх связанные руки, рыжеволосый юноша коснулся своей шеи и сильно удивился, не почувствовав на ней ни холода крови, ни боли от царапин. Кожа его была абсолютно гладкой, словно Аррага и не продырявила её своими острыми когтями. Усмехнувшись, парень запрокинул голову и устремил на Селеку пристальный взгляд.

– И всё же, почему такая милая девушка как ты решила стать паладином? Слушать сказки про Свет, подчиняться этим безумным фанатикам-старикашкам... Я бы по доброй воле в это пекло никогда бы не сунулся.

– У тебя весьма искажённые представления об Ордене. "Безумные фанатики", как ты выразился – самые почитаемые члены нашего общества. Они одни из немногих, кому выпала честь говорить с самим Светом лично. И он одарил их великой мудростью. Поэтому, будь добр, больше не называй их сумасшедшими старикашками.

Рекхар усмехнулся. Его забавляло разговаривать с княжной Леопардов. В отличие от Арраги, она была более терпеливой, потому юноша не боялся, что Селека его ударит или попытается убить. К тому же, по законам её Ордена, даже жизнь самого тёмного и грешного человека была священна, и паладины не имели права устраивать самосуд. Но предстать перед Светом Рекхару тоже не особо хотелось, потому он старался не доводить воительницу. Рыжеволосый юноша уже был знаком со вспышками гнева Селеки – плечо его до сих пор ныло. Возможно, даже была сломана кость.

– И всё же, ты сражаешься с огромным молотом в руках, вершишь правосудие и называешь себя великим воином Света... – пробормотал Рекхар. – Несчастное дитя! Должно быть, в вашем Фабаре даже мужчин нормальных нет, раз на войну отправляются женщины!

На этот раз не выдержала Селека. Стиснув зубы, она ударила волколака по лицу. Сильнее, чем Аррагу, и даже умудрилась разбить юноше губу. Тот мгновенно замолчал и стал серьёзным. Стерев с лица выступившую кровь, он поднял на Гвайр недовольный взгляд. Воительница ожидала очередной шутки или угрозу, но Рекхар молча отвернулся. С того самого момента он не проронил ни слова, даже когда они отправились в путь.

Луна уже взошла на горизонте и теперь лениво плыла сквозь мириады звёзд, испуганно дрожавших при виде бледного диска. Селеке ночное небо напоминало большое овечье стадо, к которому стремительно приближался голодный волк. Девушка знала, что это звучало слишком глупо, поэтому даже не пыталась рассказывать о своих впечатлениях Рекхару или Арраге. Они не поняли бы её. И Селека в гордом одиночестве смотрела на мерцающие звёзды и улыбалась. Даже несмотря на то, что считалось, будто ночью правят тёмные силы и злые духи, молодой воительнице нравилось это время суток. В детстве, когда все дети ложились спать и окунались в красочные сны, полные фантазий и мечтаний, Селека садилась у окна и смотрела на большую луну, лениво катившуюся по небосклону. Княжна чувствовала, будто ночью она прикасается к таинственному миру, полному волшебства. Это была её маленькая тайна, о которой девушка не рассказывала никому, даже собственным родителям.

Беральд тоже любил ночь. Он сказал это на их последней встрече. Они стояли на балконе в Тирге и смотрели на усыпанное звёздами небо в полной тишине. Оба знали, что, возможно, больше никогда не увидятся. Селека могла затеряться в чужих землях и не вернуться, Беральд мог погибнуть в жестокой схватке с Корсаками, защищая свой родной дом. Они не стали приносить друг другу никаких клятв, только попрощались так, будто виделись в самый последний раз. Ещё никогда раньше Гвайр не было так тяжело. Даже когда она покидала Беланору, оставляя Алака наедине с его новыми проблемами, на сердце её не было тревоги. Селека знала, что отправляется на важное задание ради всей страны, ради своего Ордена. А здесь девушка отчаянно пыталась помочь близким ей людям. Её ошибка могла стоить им всем жизни. Из-за этих мыслей Гвайр не могла уснуть по ночам. Она вспоминала своё прощание с Беральдом и молилась всем известным ей богам, чтобы медвежий князь дождался её возвращения.

Но эта ночь была лишена тревог, и девушка не заметила, как задремала. Облокотившись о ствол старой сухой ели, она закрыла глаза и погрузилась в тяжёлые раздумья. Селека вспоминала своё беззаботное детство и первый меч. Дядя подарил ей его на именины. И хотя отец был категорически против, маленькая княжна тайно тренировалась на заднем дворе поместья. Девушка думала о своём первом дне в Академии. Как смешно теперь было вспоминать обо всём этом! Гвайр вела себя слишком безрассудно, относилась к товарищам так, словно они были пустым местом. Но именно благодаря им Селека осталась жива, а не погибла от лап волколака. В тот день девушка поклялась, что отомстит каждой волчьей твари, что встретится ей на пути. Она и подумать не могла, что её с Аррагой пути столь тесно переплетутся.

Проснулась Гвайр от того, что волчья ведьма осторожно коснулась её плеча. Открыв глаза, княжна сонно посмотрела на Аррагу.

– Рекхар что-то нашёл.

Селека тут же очнулась ото сна. Благодарно кивнув женщине, она поднялась на ноги и осмотрелась в поисках Рекхара. Рыжеволосый юноша сидел на земле в нескольких метрах от них и внимательно рассматривал на земле какой-то отпечаток. Княжна отчаянно взмолилась Свету, чтобы это был след грифона. Они все проделали столь огромный и тяжёлый путь, но до сих пор не нашли ничего, что указало бы им путь к этим животным. Лишь скорлупа на Аурхуут и перья в лесах возле Аловета. Когда Гвайр приблизилась к волколаку, он поднял на неё пристальный взгляд.

– Человек.

Отпечаток действительно принадлежал человеку. На мгновение Селека почувствовала, как земля уходит у неё из-под ног. Всё бесполезно. Им никогда не найти грифонов. И всё Медвежье плато обречено на уничтожение. Беральд доверился ей, княжне Леопардов, позволил отправиться в столь опасное путешествие, а она ничем не могла ему помочь. Гвайр была лишь слабой бесполезной девчонкой, верившей в сказки. Скорлупа на Аурхуут могла принадлежать любой другой крупной птице, как и перья в лесах Аловета. Всё это было лишь красиво приукрашенной ложью. Но прежде чем Селека впала в полное отчаяние, Аррага громко произнесла:

– Это мужчина. Тот самый.

Гвайр, вырвавшись из оцепенения, удивлённо посмотрела на волчью ведьму. Она говорила о Кайласе Тарамире? Его записку они обнаружили несколько дней назад, прямо перед тем, как на них напал Рекхар. Судя по всему, след был свежий, и запах ещё не выветрился, раз Аррага так легко его узнала. Селека и не думала, что они нагонят мастера Кайласа столь быстро. Но теперь, когда молодая княжна присмотрелась, она лишь сильнее убедилась в том, что это действительно был след одного из её наставников. Тарамир всегда хромал на одну ногу, поэтому отпечаток правого сапога был глубже, чем левого. Ещё никогда прежде Селека не чувствовала себя настолько счастливой. У неё появилась призрачная надежда, что ещё не всё было потеряно.

– Вы пришли не одни? – напряжённо спросил Рекхар. Он выглядел обеспокоенным, и Селека не понимала причины. Один человек в Сат-шибале не мог сделать ничего плохого. Кайлас Тарамир наверняка даже не знал, в какой стороне находятся горы грифонов. Впрочем, Гвайр и Аррага уже второй раз наталкивались на его следы, что так подозрительно попадались им на пути... Словно старый паладин, напротив, прекрасно знал, куда идти.

– Он не с нами, но я его знаю, – пожала плечами Селека. – Это мой бывший наставник, Кайлас Тарамир. Не волнуйся, он не сделает ничего плохого.

– Он уже сделал плохое – проник в Сат-шибале! – Рекхар зарычал. – О мои боги, это катастрофа. Это настоящая катастрофа!

Волколак вскинул связанные руки, словно обращаясь к небу, и сдавленно взвыл. На лице его отразился настоящий испуг, и Селека заволновалась. Она не могла понять, что так обеспокоило Рекхара.

– Это всего лишь один человек! К тому же хромой.

– О, и ты хочешь сказать мне, что он не сделает ничего плохого? – Рекхар усмехнулся. – Вы, люди, никогда не поймёте. Сотни лет король этого места оберегал священные горы Солнца и Луны от таких вот путешественников и искателей приключений. Вы врываетесь в сокровищницы, грабите древние реликвии, уничтожаете всё то, что наши предки воздвигали с таким трудом.

Волколак едва ли не срывался на крик, и Селека уже пожалела о том, что сказала нечто столь глупое с точки зрения Рекхара. Она всё равно не понимала, почему Кайлас Тарамир совершил какое-то зло, просто посетив древние неизведанные земли.

– Ты спросишь, что может сделать один этот человек? – продолжал Рекхар. – Я скажу тебе. Он вломится в священные горы Солнца и Луны. Он будет разрушать всё, что попадётся ему на пути. Он заберёт древние реликвии, нарушит покой детей Света. А если он собрался убить грифонов? Зачем они ему? Забрать на войну, где они наверняка погибнут?

Селека нахмурилась. Была разница между "просить о помощи" и "забирать насильно". Девушка не знала, зачем Кайласу Тарамиру понадобились грифоны, но Рекхар был очень этим обеспокоен. Лицо его стало бледным, как у мертвеца, а глаза налились кровью. Гвайр даже не решалась посмотреть на своего пленника. Он был очень, очень испуган.

– Сотни лет сторожил эти земли мой отец! – воскликнул рыжеволосый, обхватив голову руками. – Сотни лет после смерти моего отца эти земли сторожил я! И теперь всё напрасно! Я подвёл Их. Я не достоин называться королём! И почему? О боги, я решил помочь своей сестре! Я всего лишь хотел помочь сестре. Почему ты постоянно лишаешь меня всего, Аррага?! Почему ты сеешь вокруг одно лишь разрушение?!

Он завыл. Аррага удивлённо смотрела на Рекхара, не понимая, чем вызвала подобный гнев. Но волколак даже не пытался её тронуть. Он был разочарован и напуган. Селеке даже стало жаль его. Рекхар был королём, хранителем Сат-шибале, и долгое время защищал эти земли от чужаков. А теперь один хромой паладин и две девчонки могли разрушить всё то, чего добивался он и все его предки целые столетия. Но Селеке необходима была помощь грифонов. Она не собиралась их красть, причинять им боль или заставлять отправляться на войну насильно. Девушка хотела лишь попросить их. Не более.

– Я не причиню вреда ни твоим богам, ни древним реликвиям, ни грифонам, – прошептала Селека, касаясь плеча Рекхара. – Я не верю, что Кайлас может причинить кому-то зло, но если ты так беспокоишься, мы найдём его. Когда я закончу то, ради чего я сюда пришла, мы все вместе с Аррагой вернёмся в Сангенум и больше никогда не потревожим эти земли.

– Я тебе не верю. Клянись на крови.

Селека изумлённо выдохнула. Этот варварский ритуал был неприемлем для паладинов. Если бы кто-то из старейшин Ордена узнал бы об этом, Гвайр была бы немедленно изгнана, объявлена еретичкой и проклята всеми послушниками Света. Но Рекхар не собирался её слушать. Если Гвайр хотела, чтобы он взял себя в руки и довёл их до священных гор Солнца и Луны, где скрывались грифоны, девушка должна была поклясться на крови. У неё не оставалось выбора. Чёртов волколак манипулировал ей!

Тяжело вздохнув, воительница вытащила из-за пояса кинжал и прижала его к коже на ладони. Холод лезвия заставил девушку вздрогнуть, но она безжалостно нанесла себе аккуратный порез, из которого тонкой струйкой потекла алая кровь.

– Я, Селека Гвайр из рода Леопардов, рождённая в Западном порте, адепт Нового учения, клянусь на собственной крови, что не причиню зла детям Света, буду относиться к ним с уважением и трепетом и никогда не пойду против их воли. Я клянусь, что буду вежлива с ними, даже если они откажут в моей просьбе. И если мне будет приказано возвращаться в свои земли и никогда больше не тревожить Сат-шибале, я не стану сопротивляться и выполню приказ. Клянусь Светом. Клянусь на собственной крови.

Ещё никогда прежде Селека не приносила таких клятв. Она почувствовала, как вспыхнула порезанная ладонь, словно по ней пронеслась таинственная энергия. Свет был свидетелем её слов, и молодая княжна больше не могла нарушить договора. Она поклялась, что не причинит вреда грифонам и уйдёт, если они откажутся ей помогать.

Рыжий Пёс неожиданно перестал скулить и, подняв на Селеку широко распахнутые глаза, воскликнул:

– Серьёзно? О, тогда по рукам.

Он расплылся в широкой улыбке, словно ничего и не было. Гвайр изумлённо посмотрела на него, не понимая, что только что произошло. Ещё секунду назад Рекхар выглядел таким напуганным и беззащитным, а сейчас уже вновь усмехался и был готов бросить в её сторону колкую шуточку.

"Этот гадёныш..." – прошипела Селека и бросила взгляд на Аррагу. Волчья ведьма тихо смеялась. Она, судя по всему, с самого начала догадалась, что всё это было ложью. Рекхар блефовал, чтобы княжна поклялась на крови. Эту клятву невозможно было нарушить, так был устроен мир. Если бы Гвайр попыталась это сделать, Свет навсегда отвернулся бы от неё, как и все остальные боги. Жить во Тьме и безумии – вот что было судьбою тех, кто находил в себе решимость и, возможно, глупость нарушить клятву на крови.

– Ну и зачем? – пробормотала девушка, раздражённо сжимая рукоять окровавленного кинжала. Рекхар только пожал плечами и хохотнул:

– Это забавно. Мне было интересно, можешь ли ты поклясться на крови, даже если подобные ритуалы среди вашего круга запрещены. Ты поклялась. Ты забавная.

Селека приглушённо зарычала. Этот выскочка начинал её серьёзно раздражать. Но девушка не испытывала злости. На душе её вдруг стало совсем-совсем легко. Ведь Гвайр принесла столь древнюю и могущественную клятву. Значит, помысли её были чисты, и Рекхару больше незачем было сомневаться в том, что она не желает грифонам зла. Это была проверка, и молодая княжна Леопардов прошла её. Она рисковала всем ради одной цели – помочь своим товарищам. И теперь Рекхар это понимал.

– Ты поможешь нам найти вход в пещеры грифонов? – прошептала Селека, присаживаясь на корточки рядом с Рекхаром. – Прошу тебя, от этого зависит жизнь моих товарищей.

Волколак внимательно посмотрел на неё, потом перевёл взгляд на Аррагу. Волчья ведьма вообще не собиралась вмешиваться в их разговор и просто стояла в стороне, наблюдая за происходящим с молчаливой усмешкой.

– Вообще-то, мы уже пришли, – он кивнул на каменную гряду позади него. Селека изумлённо окинула её взглядом.

– Это... пещеры Солнца и Луны?

– Они самые. Вы бы и без меня прекрасно сюда дошли, – Рекхар пожал плечами. – Знаешь, это было забавно. Спасибо тебе за развлечение.

Селека непонимающе смотрела на него. Развлечение?

– Меня ещё никогда не брали в плен паладины, особенно девушки. Да и ещё столь безумные, что готовы принести клятву на крови! Ты серьёзно решила, что меня так беспокоят какие-то три жалких человека, пришедшие в эти земли в поисках грифонов? О боги, ты ещё невиннее, чем я думал. Наивности твоей нет предела. Интересно, если бы я сказал тебе поцеловать меня, ты бы это сделала?