Текст книги "Сказание второе: Плач Волка (СИ)"

Автор книги: Алина Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 39 страниц)

Ньёр невольно передёрнул плечами. Этот человек заставлял его нервничать. Впервые в жизни Змей понял, что в Вэлне всё решается с помощью денег или грубой силы. Но так как сам Пеплохват не имел ни валга, у него оставался лишь один выход из сложившейся ситуации. И, кажется, юноша обладал всеми необходимыми качествами, чтобы достичь своей цели, будучи одним из самых бедных князей Сангенума.

– Я понял, к чему вы клоните, – усмехнулся Ньёр. – Вы хотите, чтобы я завоевал расположение этих людей, запугав их.

– Почему же сразу страх? – Хасим недовольно поморщился. – К тому же, невозможно завоевать доверие и уважение запугиванием. Конечно, страх тоже хороший способ заставить людей служить вам, но рано или поздно появятся те, кто не будут вас бояться, и тогда не избежать восстания. Если вы не хотите одним прекрасным утром проснуться с ножом в сердце, я бы посоветовал вам выбрать другой путь. Но мыслите вы в правильном направлении, мой юный друг.

Ньёр нахмурился. Он не понимал, о чём говорит Хасим. Если не страх должен был помочь Змею стать королём, то что же? Деньги и грубая сила – вот, что было главным в Вэлне. У Пеплохвата было лишь последнее из этих двух. Если не страх...

Бошефаль заметил непонимание на лице Ньёра и несколько смягчился. Тяжело вздохнув, мужчина пояснил:

– Страх – плохое оружие, мой юный король. Но у вас есть достаточно грубой силы, чтобы покорять целые княжества. Например, почему бы нам не сыграть в игру под названием "Я – великий освободитель"?

Слова Хасима становились всё более и более запутанными и сложными. Ньёр уже не понимал ничего. Быть может, они оба перегрелись на солнце и несли всякую чушь. Но когда Пеплохват обернулся, чтобы посмотреть на Лизардиса, наёмник кивнул головой – он был абсолютно согласен с Бошефалем.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – Гройен впервые заговорил за столько времени. Хасим был даже удивлён – он, вероятно, считал, что капитан немой. – Красные берега были захвачены сначала фабарцами, а потом некоей Анастасией по прозвищу "Обезьяна", бывшим капитаном пиратов Западного моря. В Вэлне недовольны тем, что контроль над Драмиром потерян. Если вы, мой господин, захватите Красные берега, люди по-другому посмотрят на вас.

– Немного громких слов, заученных заранее, небольшое представление, награждение тех, кто приложит максимальные усилия к возвращению Драмира – и люди будут считать вас освободителем, – усмехнулся Хасим. – А потом... потом можно будет перейти к следующему шагу.

Ньёр не стал спрашивать, что это был за шаг – он и сам прекрасно понимал, что Хасим имел в виду. Выдворение Корсаков за пределы Вэлна. Сейчас весь Юг находится во власти Псов, и большая часть доходов от торговли уходит на Восток. Если Пеплохват хотел стать королём, ему необходимо было расправиться со всеми, кто посягает на земли, по праву принадлежащие ему.

– Драмир... – пробормотал Ньёр, щурясь на солнце. – Я слышал, что эта Анастасия взяла в плен моих друзей.

– Соколят? – удивлённо спросил Хасим. – Да, есть такое. Талмэи были взяты в плен Анастасией. Она требует у Фабара абсолютной свободы себе и всей своей команде, а так же признания себя княгиней Красных берегов. Но, кажется, одного этого титула ей мало – она собирает воинов со всего Драмира и готовится вторгнуться в Афш.

– У неё не хватит людей, – приглушённо пробормотал Ньёр. – Никто не будет добровольно служить ей. А тех, кто согласится, слишком мало. Может, Афш и не славится могучими воинами, но его гарнизона будет достаточно, чтобы отразить атаку какой-то морской ведьмы...

– ... у которой достаточно друзей в каждом порту, – оборвал его Бошефаль. – Этим утром мне пришло письмо, в котором говорилось, что в сторону Красных берегов направляются корабли. Они плывут по одному, максимум по двое, но людей на них достаточно, чтобы захватить Афш. Вы должны действовать сейчас. Если упустите шанс – люди никогда не доверятся вам.

Ньёр недовольно забормотал. Ему не нравилось, что Хасим заставляет его спешить. Это было неправильно. Моррот говорил, что спешка не приводит ни к чему хорошему. Но в одном Бошефаль был прав: если Анастасия захватит Афш, в сердцах людей зародится семя сомнения. И они будут встречать его, законного короля этих земель, уже не так тепло, как раньше. Он должен был прийти им на помощь, но не пришёл.

Ничего не сказав, Ньёр развернул свою лошадь и пустил её галопом обратно к дворцу. Юноша должен был как можно скорее встретиться с Морротом и обсудить с ним предложение Хасима. Захватить Красные берега – в этом действительно был смысл. К тому же, Ньёр чувствовал, что просто обязан хоть как-то помочь своим друзьям, хотя им вообще не следовало соваться на эти земли.

Но Вэлн вступил в войну с Фабаром – неудивительно, что Соколам и Джакалу пришлось ответить угрозой на угрозу. Если Ньёру удастся вернуть себе Трон драконьих костей, эту бессмысленную бойню бывших союзников можно будет остановить. Сражаться против Алака – это последнее, чего хотелось бы Пеплохвату. Он не собирался повторять судьбу своего деда.

"Почему Хасим сказал только о Талмэях? – Ньёр вдруг нахмурился, вспоминая слова Бошефаля. Змею не слишком нравился Джакал, но мысль о том, что он может быть мёртв, пугала. – Идиот ты, Альвиш!"

Пришпорив лошадь, Пеплохват пронёсся мимо торговых ларьков и остановился уже лишь у самого дворца. Передав жеребца в руки подоспевшего конюха, юноша скрылся за огромными резными дверьми, над которыми развевались флаги Кобр и Дракона.

***

Эйда разбудил неожиданный вой снаружи. Распахнув глаза, юноша интуитивно потянулся за мечом. Волчата, спавшие у Траина под боком, тихо заскулили и сонно посмотрели на него, не понимая, что происходит. Камышовый Кот сам удивился собственной реакции – никогда прежде он не спал так чутко и не вздрагивал от малейшего звука. Словно в нём теперь просыпались настоящие звериные инстинкты, громогласно твердившие ему: опасность рядом. Когда вой послышался снова, маленькие сарки насторожились. Левый, вскинув голову, стал внимательно прислушиваться, а Правый приглушённо зарычал.

– Там что-то не так, – прошептал Эйд и поднялся на ноги. Ему хотелось верить, что Рыжая так просто оповещает их, что с ней всё в порядке. Или хвалится богатой добычей. Но волчица никогда раньше так не делала – так почему сейчас она так тревожно выла?

Холодный порыв ветра заставил Траина отступить обратно. У костра было теплее и безопаснее. Лунобарсы не любили огонь, потому едва ли решились бы ступить в пещеру. Но Эйд всё равно не мог отделаться от тревожного чувства. Рыжая выла не просто так. Быть может, она хотела их о чём-то предупредить? Но почему-то теперь снаружи стало снова тихо, и всё, что слышал Траин – лишь потрескивание угольков в костре. В этой тишине юноша постепенно начал успокаиваться.

Сарки перебрались ближе к костру. Эйд бросил им по куску мяса, припасённого им с прошлой охоты – Рыжая тогда поймала большого крепкого оленя. Правый тут же вгрызся в оленину, с наслаждением разрывая плоть своими острыми клычками, а вот Левый к еде даже не притронулся. Он продолжал пристально смотреть на вход в пещеру, за которым бушевала чудовищная пурга. Выходить было опасно. Эйду не хотелось в считанные секунды превратиться в огромный снежный сугроб и замёрзнуть насмерть. Так что даже если у Рыжей были какие-то проблемы, молодой князь ничем не мог ей помочь. Сквозь эту стену снега невозможно было рассмотреть ничего дальше собственного носа.

– Не волнуйтесь, мама скоро вернётся, – пробормотал Траин, поглаживая Левого по загривку. Волчонок продолжал пристально смотреть на вход в пещеру. Лишь через некоторое время он успокоился и лёг на живот. Правый уже расправился со своим куском мяса и принялся за порцию брата, не испытывая при этом никаких мук совести. Эйд приглушённо усмехнулся – Левый никогда бы не стал есть чужое.

"Такие одинаковые, и совершенно не похожие друг на друга", – пронеслось в мыслях Траина, и он невольно улыбнулся. Почему-то сейчас ему вспомнились Талмэи. Они ведь тоже были близнецами, но характер у них был абсолютно разный.

– Ты мне чем-то напоминаешь Андраса, – Эйд осторожно погладил Левого по его тёмно-бурому меху. – Он тоже спокойный, осторожный, слишком взрослый для своих лет. А Правый – совсем как Марсель. Такой же шумный, энергичный и шаловливый.

От воспоминаний на душе Траина вдруг стало тоскливо, и он, тяжело вздохнув, закрыл глаза. Молодой князь скучал по тем временам, когда только поступил в Академию. Тогда не было ни войны, ни богов, ничего. Только беззаботная жизнь подростка, окружённого вниманием сверстников и учителей. Увы, тех дней уже было не вернуть. Алак стал императором, Ньёр пропал, Селека отправилась далеко на север, а Талмэи и Альвиш сражались на юге с вэлнийской флотилией. Их всех разбросало по разным концам света, и только богам известно, удастся ли им увидеться ещё хоть раз.

Где-то снаружи вдруг послышался странный скрежет, и юноша напряжённо уставился на вход в пещеру. Это вернулась Рыжая? Или один из лунобарсов отважился подойти к ним настолько близко? Но почему-то сердце в груди учащённо забилось. Левый втянул носом воздух и мгновенно оскалился. Камышовый Кот тоже почувствовал этот лёгкий, едва заметный запах серы – так могло пахнуть лишь одно существо во всём Сангенуме.

"БЕГИ!" – прокричал у него в мыслях голос, похожий на Ирэль, но Эйд даже не подумал прислушаться. Бежать было некуда. Враг был там, у входа в пещеру, а позади молодого князя были только холодные каменные стены, через которые не пробиться.

– Тихо, – приказал Эйд волчатам и потянулся за мечом, что лежал возле костра. Теперь понятно, почему выла Рыжая. Она тоже почувствовала приближение этого существа и пыталась предупредить Траина. Жаль только, что юноша сразу не понял её, иначе смог бы лучше приготовиться к появлению врага. Кто бы мог подумать, что эта тварь найдёт его даже здесь, на такой высоте, вдали от людских деревень и городов.

Скрежет послышался вновь, на этот раз намного ближе. Эйд заметил, как промелькнула снаружи чья-то неясная тень. Точнее, она раньше была тенью, пока Эслинн не призвала этих тварей в человеческий мир, подарив им телесную оболочку. Теперь это существо было материальным. Радовало лишь одно – всё, что имеет тело, можно уничтожить. Только сейчас Траин вспомнил, что Ирэль просила освобождать её детей, а не убивать. Интересно, что произойдёт, если погибнет один Безликий? Отразится ли это как-то на Адской Гончей? Станет ли она слабее, или силы её потомка возвратятся обратно к ней? У Эйда не было времени думать, а спрашивать у Ирэль тем более. Нужно было действовать незамедлительно.

– Назад, – приказал Эйд, когда неясный силуэт вдруг скользнул ближе к пещере. Юноша заметил, как на чёрной коже, больше похожей на гладкий камень, заиграли языки пламени. При свете костра рассмотреть незваного гостя было намного проще.

Существо напоминало человека лишь отдалённо – ноги его были похожи на волчьи лапы, на руках были острые когти, где-то сзади болтался длинный хвост. Но больше всего пугало лицо. Его попросту не было. Одна лишь голова, ни глаз, ни рта, ни носа. Ничего. Но были уши – длинные, заострённые. У этого существа было что-то общее с волколаками, за исключением, пожалуй, того, что кожа его была абсолютно гладкой, без малейшего клочка шерсти, но зато с устрашающими чешуйчатыми наростами. И это делало его ещё более пугающим, как и огромные витые рога на голове.

Правый тихо заскулил, и Безликий мгновенно обернулся в его сторону. Если бы у существа были глаза, он непременно бы уставился на волчонка. Эйд не знал, повезло ли им, что чудовище могло только слышать. Ведь они не могли не издавать абсолютно никаких звуков. Даже если Траин будет не двигаться, даже если затаит дыхание, его выдаст сердцебиение. Бежать тоже не получится – существо стояло у самого выхода из пещеры. Придётся пробиваться с боем. Но кто знает, сколько там ещё этих тварей? Да и бежать сквозь метель слишком опасно.

– Эй, ты, чудовище! – закричал Эйд, сжимая в своих руках меч. Левый отступил за юношу, а Правый, наоборот, встал рядом с ним и оскалился. Едва ли маленький волчонок мог что-то сделать Безликому, но Траину было спокойнее, когда он ощущал прикосновение тёплого меха к своей ноге. Он был не один, как тогда, на горе, где Эслинн призвала чудовищ в человеческий мир.

От звука его голоса Безликий резко обернулся к Камышовому Коту. Юноша почувствовал волну тёмной энергии, исходившей от существа, и напряжённо сглотнул. Пока это чудовище было одно, у Эйда был шанс спастись. Но он никогда раньше не сражался с Безликими и не знал, были ли у них слабые места. А может эти твари бессмертны даже в телесной оболочке? Тогда весь мир обречён на уничтожение.

"БЕГИ, ЭЙД!" – снова пронёсся в его мыслях голос Ирэль, и в этот же миг Безликий совершенно неожиданно бросился на Траина. Юноша едва успел выставить меч, чтобы отразить удар острых когтей. Существо не издало ни единого звука и отшатнулось назад, когда молодой князь сделал ответный выпад. Острые зубы Правого щёлкнули в считанных сантиметрах от ноги чудовища, и длинный хвост тут же ударил волчонка по носу. Сарк отскочил в сторону и громко зарычал. Левый продолжал стоять на месте, совершенно не двигаясь. Казалось, он даже не рычал, а тело его всё больше напоминало тугую пружину, готовую сорваться в любой момент с бешеной силой.

"Что за...?" – удивился Эйд, почувствовав знакомую энергию, исходившую от Левого, и вскрикнул, когда острые когти Безликого ударили его по плечу, оставив несколько достаточно глубоких порезов. Юноша тут же нанёс ответный удар и победно усмехнулся, заметив, что лезвие всё же повредило существу гладкую кожу на запястье. Крови не было, но Траин почувствовал волну тёмной энергии, хлынувшую наружу. Тогда юноша и понял, что сам по себе Безликий состоял не из плоти. Это была какая-то оболочка, сдерживавшая внутри всю отрицательную энергию и эмоции, что впитывало в себя существо, пребывая в человеческом мире. Теперь силы чудовища вытекали через порез на запястье. Пускай и медленно, но даже этого было достаточно, чтобы его убить.

"Это как дырявый сосуд с водой, – усмехнулся про себя Эйд. – Если его не залатать, вода постоянно будет вытекать".

Но Безликий не собирался отступать, получив ранение, вполне себе реально угрожавшее его жизни. Траин достаточно быстро догадался, почему чудовище атаковало его с ещё большим рвением – раны этих существ заживали, когда они убивали людей и впитывали в себя энергию их души. Так что теперь Безликий хотел как можно скорее расправиться с Эйдом, чтобы не потерять ещё больше своих драгоценных сил.

Откуда-то снаружи послышался громкий вой, и юноша похолодел от ужаса. Он отчётливо различил волну тёмной энергии, хлынувшую в пещеру. Там, снаружи, были ещё Безликие. И они направлялись к Эйду. Они чувствовали его страх, запах его крови, и желали скорее присоединиться к пиру.

– Чёрта с два!– закричал Траин и изо всех сил рубанул мечом. Безликий явно не ожидал такого внезапного нападения, и лезвие полоснуло ему по груди. Но это лишь сильнее разозлило существо. Откуда-то из его груди послышался скрежет, и чудовище ударило Эйда когтями, отбросив мальчишку в другой конец пещеры. Юноша больно ударился спиной о стену и на мгновение обмяк – перед глазами заплясали ярко-оранжевые пятна, а в голове зазвенели тысячи неясных голосов.

"Умоляю, беги, – твердила Ирэль. – Я не смогу их сдержать. Они не подчиняются мне! Беги!"

Безликий приближался к Эйду. Каждый шаг его эхом разносился по пещере, заставляя сердце в груди юноши испуганно сжиматься. Меч выпал из руки при ударе, так что теперь молодой князь был безоружен. Существу достаточно было ударить его лишь один раз, чтобы убить. И вот чудовище занесло руку, готовое покончить с ним раз и навсегда.

В нескольких шагах от Траина вдруг что-то неясно мелькнуло, и юноша охнул, догадавшись, что это было. В следующую секунду в шею Безликого впились острые клыки Левого – сарк с невероятной силой сомкнул челюсти так, словно всю свою жизнь знал, как убивать. Безликий отшатнулся назад, потянулся к горлу и отшвырнул волчонка в сторону. Левый упал на землю рядом с Траином и, тут же вскочив на ноги, зарычал. Глаза его пылали ярко-алым огнём, совсем как у Ирэль. Камышовый Кот усмехнулся – он уж начал думать, что Адская Гончая совсем ни на что не годна без своих сил.

Беспокоиться уже было не о чем. У существа были три серьёзные раны, через которые стремительно вытекала тёмная энергия. Безликий едва мог стоять на ногах. Лишь только смерть человека могла исцелить чудовище. Но продолжать бой было бессмысленно – ему не хватало сил победить Эйда. Поняв это, существо отступило назад, безвольно опустило руки и склонило голову.

– Ч... что вы делаете?! – закричал Траин, когда Левый и Правый вдруг бросились на Безликого. Клыки их впились в плоть чудовища, разрывая её на куски. Эйд боялся пошевелиться – прямо на его глазах сарки пожирали это существо. И чем больше его тёмной энергии они съедали, тем крупнее становились они сами.

В какой-то момент от Безликого остался лишь клубок дыма, но и он вскоре растворился в воздухе. Эйд осторожно поднял глаза на волчат. Они изменились почти незаметно – лишь стали немного выше и крепче, но всё остальное было прежним. Даже рога на голове не проклюнулись. Но Камышовый Кот всё равно был изумлён. Теперь он понимал, что именно имел в виду Матиас Хабалтор, описывая сарков как существ, взрослеющих совершенно непонятным человеку образом. Они могли расти, как обычные звери – месяц за месяцем, день за днём. А могли совершать невероятные скачки в развитии. В "Кровавом Бестиарии" упоминалось, что один сарк на глазах у Матиаса превратился из полугодовалого подростка в огромного крепкого самца с роскошными рогами. Никто не понимал, как это происходило. А Эйд теперь знал.

Сарки становятся сильнее, поглощая тёмную энергию в чужой смерти. А Безликие сами по себе состояли из этой тёмной энергии. И теперь Траин понимал, почему Ирэль приставила к нему Рыжую и её волчат. Сарки были идеальными убийцами Безликих, а значит, могли защитить Эйда в случае, если кто-то из этих тварей на него нападёт. Эйд даже предположить боялся, скольких тварей сожрала Рыжая, если была настолько огромна и опасна.

"Ты странная женщина, – юноша слегка запрокинул голову, обращаясь в пустоту. – Молишь меня спасти твоих детей и сама же их убиваешь".

"Я рождение и смерть. Я начало и конец. Гибель нескольких ради всеобщего блага для меня достойная цена".

"И сколькими же ты готова заплатить?"

"Это ещё не конец".

Резкий вой снаружи вырвал юношу из размышлений. Вскинув голову, он устремил пристальный взгляд на выход из пещеры и приглушённо выругался. Безликие приближались, и Эйду необходимо было что-то срочно делать. Сражаться со всеми тварями он не мог – плечо ныло от царапин, да и волчата сильно устали после сражения. Сидеть и ждать собственной смерти они тоже не могли. Оставался только один вариант.

– Левый, пойдёшь вперёд! – крикнул Эйд, накидывая на себя оленью шкуру и перевязывая низ лица тёплым шарфом. – Здесь рядом должны быть ещё пещеры. Постарайся найти одну из них. Правый, будешь рядом со мной.

Юноша не рассчитывал, что волчата его поймут – он сказал это всё чисто автоматически, не задумываясь о том, что зверям неведом его язык. Но сарки поняли его. Левый, опустив голову к самой земле, тут же направился к выходу из пещеры и скрылся за снежными вихрями. Правый же остался ждать, пока Эйд соберётся.

Когда юноша вышел из пещеры, сильный порыв ветра едва не сбил его с ног. Правый, приглушённо зарычав, оглянулся назад. Безликие были уже рядом, и даже Траин чувствовал исходившую от них тёмную энергию. Одно из существ бросилось было следом за беглецами, но среди снега неожиданно промелькнула ярко-рыжая шкура, и огромная волчица буквально протаранила чудовище своими могучими оленьими рогами.

– Рыжая! – крикнул Эйд, останавливаясь. Он не мог позволить ей драться одной против всех этих Безликих. Она была сильна, рождена для того, чтобы убивать этих чудовищ, но их было слишком много. Однако стоило юноше сделать всего один шаг в её сторону, и волчица, обернувшись, оскалилась.

– Я не оставлю тебя одну! – закричал Эйд, выхватывая меч, но сарк продолжал скалиться. Едва не завыв от немой ярости, юноша убрал оружие и отступил назад. Рыжая перевела пристальный взгляд на Правого, потом снова посмотрела на Траина. Этого было вполне достаточно, чтобы Камышовый Кот понял её просьбу. Отрывисто кивнув головой, он потрепал волчонка по холке и бросился вверх по тропе, куда убежал Левый. Рыжая же обернулась к Безликим и оскалилась, обнажая острые как лезвия клыки. Волчица была готова биться до последнего, не только за своих детёнышей, но и за мальчишку, которого преследовали эти твари.

"И сколькими же ты готова заплатить? – пронеслось в его мыслях, и откуда-то из глубины сознания хлынул ответ: – Это ещё не конец".

Эйд почувствовал, как по щекам его текут горячие слёзы, и поспешил смахнуть их. Последний взгляд Рыжей был прощальным, это понял бы даже полный дурак. Это была немая просьба – защищать волчат. Они знали путь, могли перевести его через горы. Но теперь Камышовому Коту придётся защищаться самостоятельно.

"Она вернётся, вернётся!" – прошипел про себя Эйд, не в силах верить в то, что Рыжая может проиграть. Ирэль не оставит её! Она не пожертвует одной из своих дочерей, этого просто не может произойти! Но... Адская Гончая была началом и концом, рождением и смертью. А на смертном одре все равны, даже любимейшие из детей.

В любой другой ситуации Безликие не тронули бы Рыжую, но сейчас она стояла на их пути и мешала достать лакомый кусочек, перепуганного мальчишку, что должен был умереть ещё на проклятой горе. Это был бой не на жизнь, а на смерть. Победитель получал добычу. Таковы были правила этой жестокой игры.

Эйд услышал громкий вой – прощальный клич, после которого Рыжая бесстрашно бросилась в бой. Юноша старался не обращать внимания на доносившиеся из-за спины скрежет, рычание, визги и шипение. Он должен был спастись сам и увести волчат в безопасное место. Это был единственный способ отблагодарить Рыжую за то, что она помогла ему на проклятой горе и жертвовала сейчас своей жизнью, чтобы он мог продолжать жить. И юноша не собирался теперь умирать так просто. Если Рыжая погибнет, он будет жить за них двоих. А Безликие поплатятся за всё.

Откуда-то из темноты послышался приглушённый писк Левого, и Эйд поспешил к нему. Юноша не знал, сколько они с Правым уже прошли, но издалека всё ещё доносился вой Рыжей. Волчица продолжала сдерживать Безликих, позволяя своим детям найти безопасное место. Когда снежные вихри утихли, Траин смог различить тёмно-бурую шкуру маленького сарка у одной из пещер. Идти дальше сквозь пургу было опасно.

"Они нас не найдут, – успокоил себя Эйд. – По крайней мере, пока. Они могут лишь слышать. Значит, на эту пещеру натолкнутся нескоро".

Им действительно повезло, что Безликие не могли видеть. И что у них не было нюха. Отыскать беглецов по запаху тоже было проще простого. Но Эйд всё равно боялся. Он понимал, что эти твари не так просты, как кажется на первый взгляд. Может, они и могли только слышать, но наверняка ещё чувствовали тепло человеческого тела или его жизненную энергию. Ведь именно на неё они охотились.

– О боги, вместо того, чтобы предупредить об опасности своих друзей, я сижу в какой-то чёртовой пещере, помогаю богам, которые давным-давно забыты! – взвыл Эйд, обхватив голову руками. – А я ведь даже не знаю, что там, в этом треклятом Старолесье! И ты, это ТЫ снова и снова заставляешь меня переживать чью-то смерть!

Его крик едва ли мог достигнуть Адской Гончей, но почему-то Траин был уверен, что она его услышала. Стиснув зубы, юноша уже больше не сдерживал слёзы. Он слишком многое пережил, слишком многих потерял. Ирэль следовало бы избрать для этой миссии кого-то более сильного – Алака, Ньёра, любого другого человека. Эйд был слишком слаб. Его не готовили к войне и смертям.

Правый ткнулся носом в плечо юноши, и Траин, тяжело вздохнув, приобнял волчонка. Камышовый Кот чувствовал, как трясёт маленького сарка. Левый тоже боялся, но сидел в стороне и напряжённо смотрел на вход в пещеру. Он предпочёл остаться на страже, пока его друзья отдыхают после утомительного бегства. Тем более, нюх у Левого был острее, чем у брата. Ещё одно различие между ними – первый был ловким разведчиком, второй сильным бойцом.

Метель снаружи не унималась. Солнце уже должно было взойти, но из-за снежных вихрей невозможно было рассмотреть ничего дальше собственного носа. Эйд раз за разом возвращался в пещеру, так и не найдя ничего стоящего. Рыжая не возвращалась, Безликих тоже не было слышно. Траин не терял надежды – сарк просто тяжело ранен, ей нужно время, чтобы прийти в себя. Но солнце, сделав круг по небу, уже стало клониться к горизонту, а волчицы всё не было. Если беглецы не хотели вновь столкнуться с Безликими, они должны были отправляться дальше в путь.

Но волчата отказывались уходить. Правый тихо скулил, свернувшись в клубок у тёплого костра. Левый продолжал сидеть у входа в пещеру, напряжённо всматриваясь вдаль. Метель начинала утихать, но тропу замело, и Эйд боялся, что в пути провалится в скрытую где-то среди снега щель. Ждать тоже было опасно. Нужно было отправляться немедленно, пока Безликие не нашли их укрытие. Если бы Рыжая была жива, она уже давно оповестила их своим долгим протяжным воем. Но вокруг была лишь тишина.

"Надеюсь, её жизнь была достойной ценой за наше спасение", – Эйд с ненавистью посмотрел в холодное небо, затянутое серыми тучами, не пропускавшими ни единого лучика света в это царство льда и смерти. Теперь эти каменные пики, словно зубья древнего чудовища, станут могилой для Рыжей.

"О, Ирэль, забери её на Вечный Пир, и пусть дух её никогда более не знает страха и горечи".

Опустившись на землю возле Правого, Камышовый Кот потрепал малыша по холке и обнял его. Эйд недолюбливал собак – одна из них в детстве больно укусила юношу за ногу, оставив несколько шрамов. Но этих волчат Траин уже успел полюбить. Они стали ему братьями, товарищами по несчастью. Совсем одни среди скал, окружённые Безликими, чудовищами и хищниками, способными убить их всех.

– Она не вернётся, – прошептал Эйд, обнимая Правого за шею. Слёзы снова текли по щекам юноши. Рыжая спасла его, а теперь была мертва. Мертва из-за него, потому что Адская Гончая посчитала его жизнь ценнее жизни какого-то рыжего сарка.

Левый запрокинул голову и издал громкий печальный вой, от которого сердце в груди Эйда сжалось от боли. Они остались совсем одни, и теперь больше никто не мог помочь им, кроме их самих. Стиснув зубы, Камышовый Кот поднялся на ноги и, забросав костёр, направился к выходу из пещеры. Волчата удивлённо проводили его взглядом, не понимая, что пытается сделать юноша.

– Веди, – приказал Траин Левому, и сарк, послушно поднявшись на лапы, затрусил по занесённой снегом тропе. Они не могли оставаться на одном месте так долго. Им необходимо было добраться до Старолесья к концу месяца, пока таинственная женщина, подчинившая себе Безликих, не догадалась о том, что никому не известный Камышовый Кот собирается её остановить. От этого будет зависеть судьба не только самого Траина, но и всех его друзей. Если он не поспешит, станет слишком поздно.

"Если мою жизнь ты посчитала ценнее жизни Рыжей, то я докажу это, – прошептал Эйд, уверенно ступая по каменным глыбам. – И только попробуй забрать у меня кого-то ещё. Я запрещаю. Я, Эйд Траин, Камышовый Кот – тот, кто освободит тебя и твоих детей. И больше никаких смертей".

Накинув на голову меховой капюшон, молодой князь отправился следом за сарками.

Сентябрь

Марсель осторожно прикоснулась ко лбу Джакала и, тяжело вздохнув, поправила немного съехавшее одеяло. Лицо юноши, лежавшего в постели без сознания уже четвёртый месяц, не выражало ровным счётом ничего. Словно он был мёртв. И лишь еле заметно вздымавшаяся грудь давала понять, что молодой Сельвиг всё ещё жив. Да толку-то? Продолжать бороться и надеяться сил уже не было. Но Марсель так просто сдаваться не собиралась. Даже когда последняя надежда покидала её, тело начинало двигаться автоматически, само собой. Девушка уже успела забыть, как она выглядит, какой сегодня месяц и день. Она начинала забывать даже то, как её зовут. Здесь, в замке, по имени к ней обращался один только Андрас. Но и с ним княжне разрешали видеться нечасто.

Сейчас брат спал в кресле у окна. Его измученный вид стал уже настолько привычным, что Марсель начинала забывать, как выглядит настоящий Андрас, без этой болезненной бледности, тёмных кругов под глазами и растрёпанных волос. Даже одежда его была вся помятая и грязная, порванная и запачканная запёкшейся кровью. Не только чужой, но и его собственной. Анастасия словно издевалась, заявляясь к Соколам посреди ночи, заставляя их проснуться, выслушивать её очередные угрозы скорой расправы. В лучшем случае морская ведьма уходила, запугав Марсель до полуобморока. Что бывало в худшем, Талмэи старались даже не думать, но напоминания алыми пятнами крови оставались на их одеждах. Через несколько месяцев после пленения у Талмэев не осталось сил на сопротивление. Поначалу они ещё надеялись, что помощь придёт быстро – Тарлан Альвиш не оставит своего сына в тылу врага, захваченным в плен. Или же Гвайры придут на помощь, прислав отряд таранных кораблей с тяжёлой пехотой, обученной брать штурмом береговые замки. Может, Алак и может оставить в беде каких-то там Соколов, но не собственного кузена... Но Талмэи ошиблись. Алак Таодан не оставил бы их в беде, да. Но теперь это был император Алак, а он не имел права думать исключительно о своих друзьях, рискуя при этом не только жизнями воинов, но и всей страной. Теперь Соколы полагались только на себя. Замок был полон людей, что желали их убить в любой момент. Но Талмэи выживали. Они всё больше и больше напоминали друг другу диких зверей, оказавшихся среди смертельно опасных ловушек. Одно неверное движение – и прольётся чья-то кровь.

Марсель чувствовала, что у неё ещё есть силы бороться. Она с лёгкостью сбросила бы с себя эти оковы повиновения и кинулась на Анастасию, как загнанный в угол зверь, готовый биться до последней капли крови, но мысль о том, что Джакал может пострадать, останавливала девушку всякий раз. Андрас тоже был слишком привязан к другу детства, чтобы подставлять его под удар. И потому кошмару суждено было продолжаться. Ежедневные издевательства, насмешки – обычно, Анастасия была в хорошем расположении духа.