Текст книги "Сказание второе: Плач Волка (СИ)"

Автор книги: Алина Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 39 страниц)

Побледнев, девушка выдохнула:

– Ньёр.

Алак медленно кивнул головой. Лишь теперь он вспомнил сон, который снился и ему, и Аньюн. Они пытались понять суть его, обращались к Га'джину, но старый янгул сказал им, что смысл тёмных видений каждый человек выбирает для себя сам. Эти сны были лишь предупреждением, звездой, указывающей на перепутье, от которого исходит множество дорог. Ворон, дракон, змея и лис – вот, что видели Аньюн и Алак.

– Вот, что значило то видение, – пробормотал Таодан. – Дракон – это Ньёр. Ворон – это я. И мы сражались. Вот в чём смысл. Он не простит мне того, что я женился на тебе.

Аньюн неожиданно усмехнулась и сложила руки на груди. Ещё никогда прежде Алак не видел такой решительности в её глазах. Покачав головой, девушка уверенно произнесла:

– Чушь. Не сравнивай себя и Ньёра с Аэгоном и Эньяром. У них действительно был повод сражаться, а у вас – нет.

– Но Аэгон женился на Лань! – воскликнул Алак. – И Эньяр не смог простить этого своему лучшему другу.

– Да, но ты, как и все остальные, упускаешь одну важную деталь. Эньяр любил свою сестру, как женщину. Поэтому, когда Аэгон выкрал Лань из Пастака, Эньяр пошёл войной на Фабар. Между мной и Ньёром нет ничего, кроме семейных уз. Я его сестра, он мой брат. Никакой любви.

Это заставило Ворона задуматься. Действительно, Ньёр относился к Аньюн как к любимой сестре, но в его голосе, когда он говорил о ней, всегда звучала лёгкая насмешка. Он был её старшим братом, защитником и другом. Змей любил подшучивать над Небесокрылой, называл её "мальчишкой, которому боги подарили женское тело". Нет, между этими двумя не было никаких чувств, кроме как семейных. Аньюн была права. Эньяр вызвал Аэгона на дуэль из-за любви к Лань. И Алаку нечего было беспокоиться.

– Помнишь, что сказал Га'джин? – прошептала Небесокрылая, заглядывая в его глаза. – Каждый сам выбирает значение тёмному сну. И мы стоим на перепутье. Эньяр и Аэгон – это лишь один из возможных кругов жизни. Вспомни, что ты видел ещё. Скажи это громко. Давай.

Алак почувствовал, как вновь запульсировало в виске. От напряжения юноша едва мог собраться с мыслями и вспомнить, что он видел во сне.

– Дракон, ворон, змей и... – молодой император на мгновение умолк и поднял на Аньюн удивлённый взгляд. – И лис.

Только сейчас Алак вспомнил весь сон целиком. Ворон и дракон сражались среди груды черепов, и закончилось всё гибелью последнего. Эньяр и Аэгон были лишь одним из возможных кругов жизни, как и сказала Аньюн. Раньше молодой император обращал всё своё внимание лишь на первую часть сна. Он был уверен, что ему придётся сражаться с Драконом. Но это было не так. Тёмное видение предупреждало его, что они ни в коем случае не должны драться. Даже если всё же Аньюн ошибается, и Ньёр потребует расторгнуть её брак с Алаком, даже если Вэлн соберётся идти войной на Фабар – Ворон должен предотвратить конфликт любой ценой.

– Если я начну войну с Югом, – пробормотал Алак, задумчиво буравя взглядом одну точку, – то Корсаки ударят мне в спину. И мы все умрём.

Аньюн кивнула. Именно это и значил их сон. Тёмное видение предупреждало их не о том, что Ньёр нападёт на них.

– Вспомни, кто всегда давал отпор Псам, – прошептала Аньюн, касаясь его волос своими изящными тонкими пальцами. – Вспомни, кто всегда был союзником Воронов.

– Питоны.

Алак почувствовал, как на сердце стало легче. Аэгон и Эньяр пошли войной друг против друга, нарушили древние клятвы и стали врагами. Это позволило Корсакам уничтожить Империю, убить императора и изгнать Питонов с их земель. Тёмное видение предупреждало, что это может повториться снова. И был лишь один способ всё изменить и предотвратить катастрофу.

– Гао! Гао! – закричал Алак, выскочив из палатки. Аньюн, закутавшись в шкуру, следовала за ним по пятам. – Гао, срочно найди посла и дай ему крепкую сильную лошадь, которая сможет выдержать путешествие до Пастака.

– До Пастака? – янгул сильно удивился. – Что моему шаттару потребовалось в землях Змей?

Алак оглянулся на Аньюн. Девушка коротко кивнула головой. Они должны были сделать это сейчас, пока не стало слишком поздно. В Вэлне сменилась власть, и Фабар должен был этим воспользоваться. Тем более что едва ли Ньёр станет поддерживать Корсаков.

– Союз, – резко произнёс Алак. – Пусть посол хоть до смерти загонит свою лошадь, но через неделю он должен быть в Пастаке. Мы должны заключить союз с Вэлном. Корсаки не смогут победить нас, если у нас будут союзники в лице Юга. А добавить к ним ещё и северян...

– ... то весь Сангенум ополчится против Латаэна, – закончил янгул.

Га'кеон изумлённо посмотрел на Алака, но спорить не стал. Эти слова казались ему чем-то невероятным, обманом, иллюзией. Янгул прекрасно всё понял, прочитав письмо. Он узнал в Драконе Ньёра и догадался, что Таодан поступит именно так – попытается заключить с Вэлном союз. Но Алак действовал так не потому, что Пеплохват был его лучшим другом. Молодой император пытался защитить своих людей, свои земли. И союз с Вэлном помогал ему это сделать. На мгновение Ворону показалось, что Гао даже с какой-то гордостью посмотрел на него. Сделав шаг, янгул наклонился к Ворону и произнёс ему на ухо:

– Мы ведёте себя совсем как настоящий шаттар. Я рад.

И, больше не произнеся ни слова, он развернулся и отправился на поиски посла, громко выкрикивая приказания шиттарийцам, что сопровождали его в общем лагере. Алак проводил янгула пристальным взглядом и, запрокинув голову, усмехнулся. Он не мог поверить, что боги благоволили ему. Сначала Медвежье плато, теперь и Вэлн. Весь Сангенум ополчился против Корсаков, как когда-то давным-давно, ещё до возникновения Империи Ворона. Жизнь действительно совершала круг раз за разом, но те, кто жили в настоящем, могли сами выбирать, какому событию суждено повториться, а какому навеки стать историей. Алак сделал всё что мог, чтобы спасти Фабар и победить Фаларнов. Теперь всё зависело от Ньёра. Какой путь выберет он? Путь Эньяра или своих предков, что чтили дружбу с Таоданами и союз с Западом? Оставалось только гадать, какой смысл выберет Пеплохват для своих тёмных видений.

***

Свидживальд смахнул с лезвия своего меча вражескую кровь, и та, капнув на снег, окрасила его в ярко-алый. На лице тана не было никаких эмоций, кроме отвращения и презрения. Убрав оружие в ножны, он подошёл ближе к сидевшему возле трупа Кольгриму и посмотрел на грудь поверженного воина, где его клинок оставил глубокую кровавую рану. Улвир чувствовал злость, исходившую от Делаварфа. Он и сам едва сдерживал эмоции. Кто бы мог подумать, что вражеские шпионы зайдут так далеко в стан северян. И никто, никто даже не заметил их присутствия. Кольгрим вздрогнул, когда представил, чем могло это обернуться.

– Я прикажу вырвать дозорным глаза, – прошипел Свидживальд, толкая мыском ботинка труп. Тот уже медленно начинал синеть от холода. Кольгрим и сам был бы рад убраться с улицы в шатёр, к тёплому костру. В декабре в Волчьих угодьях и на Медвежьем плато было чудовищно холодно. Морозы помогали северянам сражаться с Корсаками, но так долго продолжаться не могло. Если температура и дальше будет падать, даже варвары начнут умирать от переохлаждения. Эта зима будет суровее всех остальных, подумал Кольгрим. Словно боги испытывали людей на выносливость.

– Ты меня не остановишь? – удивился Свидживальд, когда Волк поднялся на ноги и пошёл прочь от трупа. – Я собираюсь вырвать дозорным глаза.

– Я прекрасно расслышал.

Неподалёку хрустнула ветка, но Кольгрим даже не дрогнул. Из-за деревьев появился Ракш и, опустившись на снег перед молодым князем, склонил голову. Рыжий волколак был ранен в плечо после последней схватки и теперь не участвовал в сражениях некоторое время, но продолжал помогать Улвиру в лагере. Всё же, Серый волк никому не доверял так, как этому парнишке, которого знал практически с самого детства. Кто бы мог подумать, что мальчишка-волколак, привезённый десять лет назад старым, ныне покойным князем Улвиром на потеху своим детям, станет в итоге другом одного из них.

– Ты позволяешь мне это сделать? – не унимался Свидживальд, следуя за ним по пятам. Мужчине не нужно было бежать, чтобы догнать Кольгрима – он ходил шире и быстрее. Дурная привычка большинства варваров. Из-за этого Улвир терпеть не мог ходить вместе с кем-то из Делаварфов. Те постоянно убегали вперёд, а потом жаловались, что волчий князь ползёт как черепаха.

– Они действительно провинились, – произнёс Кольгрим, одновременно с тем протягивая Ракшу письмо. – Вот, доставь его моему брату на северную заставу.

Рыжеволосый волколак отрывисто кивнул головой и скрылся за деревьями. Ему даже не нужно было принимать звериную форму, чтобы быстро перемещаться. Кольгрим не успел заметить, как его помощник исчез. В скорости Ракшу не было равных даже среди варваров. Вот что значит настоящий Ночной Певец. Жаль только, что парень не умел петь, как его сородичи. Помощь диких волколаков пригодилась бы Кольгриму и его стае.

В лагере снова было шумно, и волчий князь вернулся туда с большой неохотой. С тех самых пор, как в Волчьи угодья прилетела птица с дурными вестями из Фаргеша, здесь всегда было неспокойно. Старый Корсак пал. Кольгрим был бы рад сразить его в честном бою, пронзить гнилое сердце Фаларна своим мечом, отомстить за смерть Анны, Эдзарда, за дом Сатарнов, потерявший сразу трёх старших князей. Но судьба распорядилась иначе, и восточный король умер от рук собственных слуг. Одни шпионы северян говорили, что это Зинерва подсыпала яд ему в еду. Другие были уверены, что Корсаку ударили в спину отравленным клинком. Третьи и вовсе утверждали, что не было никаких убийц, и Руэл умер, не пережив известия о пленении сына. Как бы то ни было, Латаэн лишился своего правителя. Кольгрим надеялся, что страна его врагов погрязнет в политических склоках и борьбе за трон. Но богам, судя по всему, было не до войны, и они помогали обеим сторонам. Власть осталась в руках Зинервы. Зенлаю Вардену из рода Песцов, что в Шиаме, удалось убедить народ признать новым королём малолетнего Жана Фаларна, пока Виктор находится в плену. Таким образом, вероломная Зинерва стала регентом и заняла трон. Да, конечно, правителем считался этот мальчишка, но все приказы исходили из уст королевы. И это была самая скверная из новостей, что приходила на Север за последние месяцы.

Свидживальд был особенно мрачен. Это было не от того, что тан так мечтал разорвать глотку старого Корсака собственными когтями. Светлана слишком тяжело перенесла известие о смерти своего отца. Девчушка слабела с каждым днём, а к концу ноября и вовсе заболела. Последние две недели Гертруда почти не отходила от неё, спаивала различными снадобьями и усердно молилась богам. Принцесса держалась. Она была храброй девочкой. Кольгрим верил, что Светлана возьмёт себя в руки и с новыми силами продолжит бороться. Её способности сейчас были очень важны для северян. Лишь эта маленькая Лисичка, как её называли многие варвары, чувствовала приближение кровокрылов, а клинки, благословлённые её молитвами, без труда разрубали проклятую плоть летающих тварей.

Как весть о смерти Руэла перенёс Виктор, Кольгрим даже не желал узнавать. Он ни разу больше не посещал палатку, в которой держали принца. Ему было плевать, даже если Корсаку размажут по камням череп. Волчий князь ненавидел этого человека всем сердцем, желал смерти и ему, и Зинерве. Но убивать Виктора было слишком опасно для варваров. Иначе они рисковали помочь самой королеве осуществить её главный план – оставаться на троне как можно дольше.

– Это не шпионы, – пробормотал Кольгрим, когда они со Свидживальдом вошли в главный шатёр. Четыре волчьи морды на большом знамени неотрывно следили за танами, и Улвиру казалось, что он собственными глазами видит, как с их отвратительных клыков капает слюна.

– Знаешь, на мирных крестьян или заблудившихся воинов они не похожи, – усмехнулся Свидживальд. Рухнув на пол, он вытащил из-под горы шкур и мехов бурдюк с вином и открутил крышку. – Самые что ни на есть шпионы. Только пронюхать, бедняги, ничего не успели.

Кольгрим покачал головой.

– Это были убийцы.

– Ой, да не неси чепухи. Кто станет пытаться убить танов, когда вокруг них день и ночь дежурят стражи?

– Я и не говорил, что они пришли по наши души.

Свидживальд хотел было сделать глоток, но передумал. Закрутив обратно крышку бурдюка, он поднял на Улвира пристальный взгляд и нахмурился. Тан не сразу понял, что тот имеет в виду. Когда же до него дошёл смысл слов волчьего князя, лицо Делаварфа исказилось в оскале.

– Чёрт возьми, не говори мне, что...

– Кажется, наша Зинерва не такая уж примерная мамаша, какую она изображала из себя в последнее время, – усмехнулся Кольгрим. Кто бы мог подумать, что королева пошлёт убийц за собственным сыном? Убить Виктора – о, это действительно была блестящая мысль для женщины, желающей оставаться на троне как можно дольше. Покуда король Жан, Зинерва будет править от его имени, как регент. И ей не нужны другие наследники трона.

"Не удивлюсь, если через пару лет, когда подойдёт совершеннолетие мальчишки, с ним тоже что-то неожиданно произойдёт".

Кольгрима уже тошнило от всего этого. Он не подписывался играть в политические игры с Зинервой. Улвир завидовал Западу – они создали себе героя, легендарного хранителя врана, и все шли за этим мальчишкой, называли его императором, наследником Империи Ворона. А здесь, на Севере, каждый был сам за себя. Зинерва игралась с каждым из танов по отдельности, управляла ими, словно куклами на нитках. Она подталкивала их к пропасти снова и снова, и лишь чудо спасало северян от уничтожения. Ценой жизни Эдзарда Делаварфа они прошли в Волчьи угодья. И теперь только благодаря Светлане им удавалось сдерживать натиск врага.

"Это только начало, – как-то сказала девушка, рассматривая тело убитого кровокрыла. – Совсем скоро здесь появятся твари, намного опаснее этих".

И она оказалась права. Всего через неделю после смерти Руэла варвары натолкнулись на чудовище, которое сперва повергло их в настоящий ужас. Лишь с большим трудом Кольгрим узнал в обезображенном теле собаку. Он даже не мог представить, какая магия должна была так изуродовать несчастное животное. Но факт оставался фактом – эта тварь была намного сильнее кровокрылов. Она появилась на поле боя словно из ниоткуда и в мгновение ока перегрызла глотки дюжине воинов. Так северяне впервые столкнулись с Гончими.

Все эти твари были от осквернённой крови Первых богов. Никому не было известно, каким именно образом создавались все эти чудовища, но Кольгрим знал, что Корсаки были замешаны в этом. Быть может, истинное зло скрывалось прямо в катакомбах глубоко под Фаргешем. И сотни, тысячи невинных людей даже не подозревали, что под их ногами прячется сама Тьма. Варваров же волновало лишь одно – какая тварь будет следующей. Сначала кровокрылы, теперь Гончие. Что же потом? Безликие и сама Тьма?

Раздумья Кольгрима прервал воин, неожиданно ворвавшийся в палатку. Он был запыхавшийся и едва стоял на ногах. Свидживальд, резко поднявшись, подхватил его под локоть и протянул бурдюк с вином.

– В чём дело? Снова эти твари? – глаза Проклятого Клыка сверкнули в темноте, и Улвир почувствовал волну ненависти, исходившую от варвара. Он был готов броситься в бой в любую минуту. Самоуверенный глупец. Свидживальд слишком недооценивал силу Гончих. Как бы какой беды не случилось. Раньше Эдзарду удавалось сдерживать ярость Проклятого Клыка. Теперь же Свидж был предоставлен самому себе.

Воин отрывисто покачал головой и, сделав глоток вина из бурдюка, пробормотал:

– Корсак сбежал.

Кольгрим резко вскочил на ноги и оттащил Свидживальда в сторону. Ярость исказила лицо Проклятого Клыка, и мужчина в мгновение ока принял свою звериную форму. Воин испуганно вскрикнул и отшатнулся назад. Он лишь чудом избежал увечий. Во время вспышек гнева Свидж не контролировал себя и мог покалечить даже собственных подчинённых. Кольгрим испытал это как-то раз на собственной шкуре, благо, вовремя успел увернуться, и острые когти волколака не причинили ему вреда.

– Возьми себя в руки, Свидж! – прорычал Улвир, сжимая плечо варвара. Тот, тяжело дыша, приглушённо рычал и скалился. Глаза его были налиты кровью, он не слушал Кольгрима. Оттолкнув волчьего князя в сторону, тан вдруг кинулся к выходу из палатки.

Улвир резко выдохнул. Он понял, что сейчас собирался сделать Свидживальд.

"Только не это, идиот!", – прорычал Кольгрим и бросился следом за Проклятым Клыком. Если этот безумец найдёт Корсака, беглецу не жить. Свидживальд разорвёт его на части в припадке бешенства. А Волк не мог этого допустить. Виктор был слишком ценным пленником, чтобы позволять кому-то так просто убивать его. Но один справиться со Свиджем Кольгрим не мог. Волколак был куда опытнее его в своём зверином облике, а в бешенстве втройне опасней.

"Гертруда, Ровена!" – позвал Волк, надеясь, что обе варварши услышат. Он не верил в то, что между танами существует какая-то связь, и это был прекрасный способ узнать, так ли это на самом деле. Когда же мимо проскользнула ярко-белая шкура, Кольгрим изумлённо выдохнул. Ровена выскочила на тропу перед ним и оскалилась.

– Ровена! – крикнул Волк. – Свидживальд...

– Не нужно объяснять, – Гертруда тенью появилась рядом с Улвиром. – Мы видим твоими глазами, слышим твоими ушами.

"Таны видят, таны знают", – промелькнуло в голове Кольгрима, и мужчина отрывисто кивнул головой. Он начинал забывать, сколько раз Эдзард говорил это ему. Забавно, но лишь теперь Улвир понимал, насколько старый варвар был прав. Не произнеся больше ни слова, волчий князь вскочил на спину своего чёрного жеребца, терпеливо ожидавшего возле шатра, и бросился следом за Свидживальдом. Он не стал оборачиваться – чувствовал, что Гертруда и Ровена следуют за ним по пятам.

Проклятый Клык не успел уйти далеко. Когда Кольгрим нагнал его, варвар попытался ударить чёрного жеребца, но Улвир вовремя соскочил и отбросил противника назад. Свидживальд едва удержался на ногах и опустился на четвереньки. Шерсть на его загривке встала дыбом, и волколак громко зарычал. В глазах его горела ненависть, и Кольгрим каждой клеточной своего тела ощущал желание убивать, которое передавалось ему от Пепельного Волка. Удивительно, почему лишь сейчас Улвир заметил эту связь с остальными танами?

– Я раскрою этому ублюдку череп! – заорал Свидживальд, резко делая шаг вперёд. Кольгрим оскалился, и глаза его на мгновение сделались янтарными – он был готов в любой момент принять облик волка. – Я разорву его в клочья! Отойди, Кольгрим, или я не отвечаю за свои действия!

Кольгрим не собирался отступать. О чём только думал Свидж? Силой здесь ничего нельзя было решить. Убить мальчишку Корсака? Его смерть не изменит того факта, что Зинерва на троне, и Псы с новыми силами продвигаются к границам Севера. Свидживальд всегда сначала действовал, и лишь потом думал. В этом было его главное отличие от Эдзарда. Поэтому старый тан отдал свою жизнь, чтобы войско варваров могло пройти в Волчьи угодья, а Проклятый Клык бросился бы в бой и отправил бы на верную смерть всех своих людей. Свидживальд был отличным бойцом, но стратег был из него никудышный.

– Угомонись, Свидж! – прорычал Кольгрим, чувствуя, что сам готов вот-вот обратиться в свою звериную форму. – Ты тан, и ты обязан отвечать за свои действия!

Варвар не слушал его. Обнажив острые когти, он с рёвом бросился на Улвира, но мелькнувшая в воздухе белая тень отбросила его в сторону. Ровена, твёрдо встав на все четыре лапы, оскалилась, и её заляпанные слюной и кровью клыки блеснули на солнце. Свидживальд попытался встать, но воительница вновь набросилась на него и отшвырнула назад. Сейчас перевес сил был на стороне Ровены. Она была Зверем, и пока солнце освещало землю, Проклятый Клык не мог победить. Но он не собирался останавливаться. Мужчина вновь и вновь бросался на Ровену, пытаясь оттеснить её в сторону.

– Не вмешивайся, – пробормотала Гертруда, положив руку на плечо Кольгриму. Молодой князь кивнул головой. Он и рыжеволосая варварша оставались в стороне. Нельзя было допустить, чтобы все четыре тана начали рвать друг другу глотки из-за какого-то Щенка.

Ровена взвизгнула, и Кольгрим тут же ощетинился. Свидживальду удалось достать варваршу, и его острые когти рассекли ей плечо, которое и без того было повреждено после последнего сражения. Улвир понял, что пора было прекращать весь этот цирк. Какой пример подавали таны своим подчинённым? Вожди варваров всегда были едины. Четыре головы одного существа. Кольгрим не знал, почему всё вдруг изменилось. Из-за его прихода? Или из-за того, что пал Эдзард, и на смену ему пришла Ровена? Старый тан Снежных волков сдерживал агрессию Свидживальда, в то время как эта черноволосая варварша не упускала момента ответить на вызов.

"Боги, равновесие было нарушено", – пронеслось в голове Кольгрима, и мужчина нахмурился. Эдзард был самым мудрым и спокойным таном среди их четвёрки и всегда искал мирный выход из любой ситуации. Теперь настало время Улвира наставлять братьев и сестёр на правильный путь.

Гертруда убрала руку с плеча Кольгрима. Это послужило сигналом к действию. Мужчина издал громкий предупреждающий рык и бросился в бой. Он добрался до дерущихся за несколько шагов и, схватив Свидживальда за руку, отбросил его в сторону. Рядом мелькнула рыжая тень. Ракш. Значит, о Ровене тоже можно не беспокоиться. Сражаться против сразу двух сильных волколаков варварша не станет, не настолько уж она и глупа. Оскалившись, Кольгрим обернулся к Свиджу. Проклятый Клык лежал на снегу и смотрел на него широко распахнутыми глазами, в которых горело удивление.

– Не сметь, – прорычал Улвир, когда Пепельный Волк попытался встать. – Пока вы оба не успокоитесь, я не позволю вам и шелохнуться. Или мне следует приказать притащить цепи, чтобы заковать вас обоих?

Ровена только оскалилась в ответ и отступила. Ракш приглушённо рыкнул, и варварша, фыркнув, вернулась в свою человеческую форму. Свидживальд не спешил следовать её примеру и буравил Кольгрима испепеляющим взглядом, в котором не было ничего, кроме удивления и лютой ненависти.

– Он убил Эдзарда, брат! – прошипел Проклятый Клык, и морду его исказила гримаса боли. – Ты позволишь этому ублюдку уйти безнаказанным?

– Если ты убьёшь Щенка, это не вернёт Эдзарда, – пробормотал Кольгрим. – Я, как и ты, как и все наши братья и сёстры, хочу отомстить за него. Но смерть Щенка ничего нам не даст. Даже наоборот, мы многое потеряем.

– Зинерва, должно быть, от хохота умирает, – усмехнулась Гертруда. – Хочешь сделать всю грязную работу за неё, Свидж? Не знала, что ты так предан Псам, мой храбрый Шакал.

Кольгрим благодарно кивнул варварше. Хоть кто-то понимал и поддерживал его. Впрочем, ей не стоило напоминать о том, кем был Свидживальд – Проклятый Клык оскалился от боли и отвращения. Тяжело вздохнув, Улвир протянул ему руку. На этот раз тан принял его помощь и поднялся на ноги, хоть и с большой неохотой.

– Сейчас на троне сидит этот мальчишка, Жан, – произнёс молодой Волк. – И пока он не вступит в совершеннолетие, Зинерва будет его регентом. А это значит, что всеми делами в Латаэне будет заправлять она. Ты понимаешь, какую услугу ты ей окажешь, если убьёшь законного наследника трона Руэла? Ну-ка, напомни мне, Свидж, сколько Виктору лет?

Свидживальд оскалился.

– Около двадцати.

– Двадцать один, – поправил его Кольгрим. – Он давно вступил в совершеннолетие. Виктор – законный король Латаэна. Ты понимаешь, какую удачу мы поймали за хвост?

Проклятый Клык промолчал. Теперь он понимал. У Севера в плену был настоящий король. И от него куда больше было толку, пока он оставался в живых. Смерть Виктора Фаларна будет означать, что следующим королём станет Жан. И тогда уже ничто не помешает стать Зинерве регентом и править страной. Но пока младший Корсак был лишь временным правителем. И покуда жив Виктор, Зинерва не успокоится.

Кольгрим нахмурился – сколько же теперь на них навалится проблем из-за этого мальчишки? Шпионы, наёмники, убийцы. И весь этот жалкий сброд уже сейчас пытается проникнуть в лагерь северян, отыскать и убить столь ценного пленника. Для варваров не было ничего унизительней, чем защищать человека, казнившего их тана. Гертруда и Ровена смогут успокоить своих людей, объяснить им, как важен Фаларн живым. Но на счёт Свидживальда Кольгрим не был так уверен. Оставалась лишь одна надежда – Светлана. И она не позволит убить своего брата.

– Возвращайтесь к своим кланам, – пробормотал Улвир, возвращаясь в человеческий облик. Мужчине повезло, что рубашка и штаны на нём были разношены и не порвались от превращения в волколака. Лишиться одежды на таком морозе не слишком-то хотелось.

Таны кивнули. Свидживальд ещё раз с недоверием посмотрел на Кольгрима и, тяжело вздохнув, ушёл. Он понял. Это не могло не радовать. Устало покачав головой, Улвир отвернулся. Его уже тошнило от всех этих политических игр. Старых Сатарнов убили, потому что они мешались Псам. Руэла предали, чтобы никто не мог остановить Зинерву с её тёмными планами. Теперь жертвой всех этих игр стал Виктор. Несмотря на то, что этот мальчишка был Псом, Корсаком, Кольгрим не испытывал к нему ненависти. Фаларн делал то, что говорила ему мать, его главный в жизни авторитет.

"Если бы Руэл имел больше влияния на своих детей, выросли бы они такими?".

Ветер донёс до Улвира слабый лисий запах. Приоткрыв усталые глаза, мужчина заметил, как рядом промелькнули светло-голубые одежды. Вернулся, значит. Кольгрим опустился на большой каменный валун. Нестерпимо хотелось что-нибудь выпить или выкурить. Волк лишь сплюнул на землю и тяжело вздохнул.

– Чем обязан, "Ваше Величество"?

Корсак не спешил подходить. Он так и остался стоять в нескольких метрах от него, готовый в любой момент броситься бежать. Даже если бы он и попытался это сделать, Кольгрим бы не позволил – Ракш был рядом.

– Ты не дал меня убить. Почему?

Кольгрим приглушённо усмехнулся и запрокинул голову. Холодный северный ветер приятно обдувал лицо, и молодой князь на мгновение забылся. Он очнулся лишь тогда, когда под ногами Виктора хрустнула сухая ветка. Волк приоткрыл глаза.

– Если так хочется умереть – возвращайся к своей матери. Я не позволю своим людям пачкать руки о твою предательскую кровь.

Это прозвучало не так жёстко, как хотелось бы Кольгриму. Он пытался показать Корсаку, что ему здесь никто не рад. А вышло так, будто у Делаварфов Виктору было куда безопаснее. Именно поэтому Улвир предпочитал молчать. Он всегда говорил что-то не так, как было нужно. Дикий князь, не привыкший к нормальной человеческой жизни.

Долгая пауза. Корсак обдумывал слова Кольгрима, а сам мужчина потерял всякий интерес к происходящему. Даже наблюдать за птицей, сидевшей на соседней ветке, было для него куда увлекательней, чем разговаривать с Фаларном. Но голос юноши прервал тишину, заставив Улвира обернуться.

– Спасибо? – неуверенно произнёс Виктор. Он стоял уже всего в паре шагов от Кольгрима, и мужчина смог заметить, что верёвки, стягивавшие запястья принца, исчезли. Оружия у него при себе не было, перерезать путы он не мог. Светлана? Ох, эта девчонка наберётся проблем, если будет помогать пленникам.

– Не смей меня благодарить, – огрызнулся Кольгрим и отвернулся. – Я, как и все, горю желанием разорвать тебе глотку за то, что ты сделал с моим домом, моей семьёй, моими друзьями.

Снова тишина. На этот раз Улвир остался доволен собой. Его слова прозвучали так резко, что Корсак отступил на шаг, почувствовав исходившую от Волка угрозу. Пусть, пусть боится его. Так было надо. Кольгрим не собирался помогать этому щенку. Он был предателем, убийцей, лжецом. Этот человек напал на Волчьи угодья, вёл за собой войска, сметавшие всё на своём пути. Ему не было прощения. Виктор Фаларн должен был умереть. Но мальчишке повезло, что его смерть Северу невыгодна.

– У меня жена есть.

Принц снова нарушил тишину, и Кольгрим утробно зарычал. Он хотел бы, чтобы мальчишка убрался к чертям собачьим, исчез и больше никогда не появлялся. Каждый раз, когда Улвир слышал его голос, в памяти всплывали последние слова Эдзарда. И на душе становилось тошно и невыносимо.

– Рад за тебя, – прошипел Волк и снова закрыл глаза. Боги, пусть этот мальчишка замолчит!

– Ты не понял, – не унимался Виктор. Он даже подступил ближе. Слишком близко. Кольгриму достаточно было только выхватить меч, чтобы снести Корсаку голову. Усилием воли Улвир заставил себя отказаться от этих мыслей и дослушать принца до конца. – Моя жена – княжна Лисов.

– Я помню. Вы с Зинервой решили прибрать к своим рукам Арлок, поэтому убили Эвара, тем самым не оставив старику Ковергу наследников.

Виктор рассмеялся, отчего Кольгрим сжался в комок. Ему было противно общество этого человека, но он никуда не мог деться. Оставалось только терпеливо ожидать, когда Корсак наговорится и заткнётся, наконец. Но Улвир не ожидал, что разговор вдруг окажется настолько... увлекательным.

– Мавис ждёт ребёнка.

Кольгрим почувствовал, как в горле его встал комок. У Виктора должен был родиться ребёнок? Нет, Улвир и не думал поздравлять Коверга. Но факт того, что у принца должен был появиться наследник, в корне всё менял. Виктор был законным королём Латаэна. И если у него родится сын, то наследником будет он, а не Жан. И регентом мальчишки будет Мавис, а не Зинерва. О, это была не просто радостная новость. Это была замечательная новость! Самая замечательная из всех, что Кольгрим слышал в последние дни. Подумать только, будущее Латаэна зависело сейчас от принца и его ещё не рождённого ребёнка. У богов было дурное чувство юмора. Ещё совсем недавно жертвами политических игр Фаларнов были Улвиры и Сатарны. А теперь сам Север мог одним махом поставить весь Латаэн на колени.

– Зинерва знает об этом? – промурлыкал Кольгрим, чувствуя, как уголки его губ ползут вверх.

– Нет. И Мавис ещё остаётся в Арлоке.

Это была воистину замечательная новость. Улвир не сдержал смеха. Подумать только, северяне решили использовать Виктора, а Виктор решил использовать северян. В принце сказывалась кровь Зинервы. Но в данный момент это было хорошо, очень хорошо. Едва ли мальчишка станет устраивать в Арлоке ловушку. Оставаться с варварами было для него выгодней, чем возвращаться к матери. В Фаргеше его не ждёт ничего, кроме смерти. А если Зинерва узнает о том, что Мавис Коверг ждёт ребёнка, жертв будет намного больше.

– Почему бы нам не заключить сделку? – предложил Виктор. Юноша стоял напротив Кольгрима. Достаточно было только вытащить меч, чтобы убить его. Но Улвир не собирался этого делать. Ему нравилось играть с ним. Кто в итоге окажется сильнее – волк или лисица? Корсаки считали, что нет никого хитрее них. И Кольгрим собирался поспорить с этим.