Текст книги "Сказание второе: Плач Волка (СИ)"

На этом сны Камышового Кота постоянно обрывались. Он просыпался весь в поту, руки его дрожали так, что юноша даже не мог ждать стакан. Ему хотелось пить, но вода проливалась мимо рта, ему хотелось говорить, но голос не слушался. Лишь под утро Эйд приходил в себя и снова рассказывал Тиатсаалу видения своего ночного кошмара. Старик никогда ничего не говорил в ответ, только доставал из кармана трубку, раскуривал её и принимался мрачно и загадочно смотреть на горизонт.

Эйд не знал, почему он думал о своих снах именно сейчас, посреди пути, когда солнце пылало в зените и даже не думало клониться в сторону острых горных пиков. Но в какой-то момент Траин почувствовал, как сердце учащённо забилось в его груди, а ноги сами понесли куда-то в сторону. Тиатсаал прокричал ему что-то, но юноша не расслышал. Он пришёл в себя только возле огромной белой сосны – каждая её иголочка была покрыта инеем и сверкала в лучах полуденного солнца. Обернувшись, Эйд понял, что старик остался далеко позади, и его крики едва были слышны.

Грубый мех Левого защекотал ладонь Траина, и юноша, улыбнувшись, потрепал волка по холке.

– Я здесь, брат, – прошептал он и вновь осмотрел огромную белоснежную ель, величественно возвышавшуюся над ним на десятки метров. Это дерево отличалось от всех тех, что встречались путникам раньше. Те маленькие ёлки и сосенки ни в какое сравнение не шли с этой царицей, которой, казалось, вполне могло было быть видно самые дальние земли Сангенума. Эйд изумлённо смотрел на неё, чувствуя, как перехватывает дыхание, и вспомнил о Тиатсаале лишь тогда, когда старик, пробравшись через сугробы, грубо пихнул его в плечо наконечником посоха.

– Будешь так резво бегать, и непременно заблудишься, мальчик, – прохрипел мудрец и остановился. Запрокинув голову, он осмотрел величественную ледяную ель, и губы его дрогнули в широкой улыбке.

– Разве деревья бывают такими большими? – восхищённо прошептал Эйд, не веря собственным глазам.

– Эта красавица ещё совсем молоденькая.

– Молоденькая?! – Траин с изумлением посмотрел на Тиатсаала. – Ты хочешь сказать, что она вырастет ещё больше?

Старик приглушённо рассмеялся и, подняв посох, указал его концом куда-то далеко вперёд. Эйд обернулся и почувствовал, словно ледяной воздух колом встаёт в его горле и начинает медленно душить. Такого ощущения своей абсолютной ничтожности Траин ещё не испытывал никогда в жизни.

На горизонте виднелись деревья. Казалось бы, совершенно обычные, ничем не примечательные. Но лишь теперь, когда Тиатсаал указал на них, Эйд присмотрелся и понял, что все эти деревья в десятки раз больше тех, что росли по всему Сангенуму. Это были настоящие великаны, возвышавшиеся не только над холмами и каменными уступами, но и над самыми вершинами гор. Это были деревья, которые видели самих богов, рассветные княжества, становление Империи Ворона и её гибель. Они видели всё это. Ещё никогда прежде Эйд не чувствовал себя настолько ничтожным. Он был жалким человеком, со смехотворно короткой жизнью. Он наивно полагал, что от его действий зависит что-то. Но рядом с этими величественными гигантами он понимал, что всё это чушь. Он был ничтожеством, букашкой, в то время как истинная власть принадлежала этим вековым исполинам, чьи корни уходили на десятки километров под землю и охватывали весь Сангенум. Каждый клочок суши был подвластен им. Они могли бы разом осушить все реки и озёра. Они могли бы в одно мгновение уничтожить всех людей. Это были боги. Боги, которых никто не признавал. Они жили рядом с Первыми, делили с ними свою землю, свою воду, свой воздух. Позволяли жить их детям. Они были истинными хозяевами этого мира, его создателями.

– Многие до сих пор спорят, кто из них был первым богом – Отец-Древо или Ирэль, – усмехнулся Тиатсаал. – Одни утверждают, что Отец-Древо уже существовал, когда пришли Первые, другие говорят, что Старолесье возникло лишь благодаря Ирэль, вдохнувшей в эти земли жизнь.

– И кто же прав? – Эйд с трудом нашёл в себе силы говорить, но в горле его до сих пор было сухо. Тиатсаал протянул ему бурдюк с вином, и юноша, благодарно кивнув, сделал несколько глотков. Старик же вновь устремил взгляд на величественные деревья, возвышавшиеся над горизонтом, и приглушённо рассмеялся.

– А правы обе стороны.

– В смысле? – удивился Эйд и непонимающе посмотрел на Тиатсаала. Тот оторвал от губ трубку и выпустил клуб белого дыма.

– Отец-Древо, самое величественное, самое старое и самое огромное дерево во всём Сангенуме, действительно существовал ещё до прихода Первых. Это он своими огромными корнями формировал землю, создавал озёра, реки, моря, горы и холмы. Всё, что ты видишь своими глазами, сотворено им. Но он был один. Абсолютно один. Когда пришли Первые, Ирэль пожалела старого бога и наделила эти земли жизнью. Сначала появилась небольшая роща, потом лес, а потом и весь Сангенум покрылся зеленью.

Эйд молча дослушал Тиатсаала и поднял на горизонт задумчивый взгляд. Эта история была больше похожа на правду. На мгновение Траин даже почувствовал себя неуверенно, когда вдруг понял, что в земле под его ногами могут тянуться корни огромного Отца-Древа, о котором рассказал ему старец. Задрожав, Камышовый Кот нервно осмотрелся и поймал себя на мысли, что теперь ему каждое дерево кажется разумным существом, порождением самого бога.

– А существуют ещё такие деревья? – шёпотом спросил Эйд, словно боясь своим голосом потревожить покой вековых деревьев. – Ну, такие же, как Отец-Древо?

Тиатсаал задумчиво пожал плечами и снова выпустил дым изо рта. Табак в его трубке ещё и не думал догорать, но старик сам затушил его, после чего выпрямился и поправил съехавшую сумку, из которой едва не вываливались сотни различных трав, а так же перья, когти и всё, что можно было использовать для таинственных ритуалов и обрядов.

– Кто знает, кто знает. Я никогда не бывал в других землях. Только в Сангенуме. Но ходят слухи, что в Сат-шибале, землях за Севером, есть свой Отец-Древо... Кстати. Ты сюда так шустро бежал, – Тиатсаал рассмеялся. – Что же такое случилось?

Эйд нахмурился и осмотрелся. Это место казалось ему совершенно незнакомым... и в то же время было здесь что-то такое, что вызывало в нём воспоминания. Но разве мог Камышовый Кот раньше бывать в Старолесье, куда обычному человеку просто не пройти? Это были не его воспоминания, и юношу это сильно пугало.

– Тиатсаал, – Эйд обернулся к старику. – Я чувствовал, как меня тянет сюда. Словно я здесь уже бывал раньше и знаю, куда идти. Это нормально?

Тиатсаал приглушённо усмехнулся и, ничего не ответив, продолжил путь. Траин проводил его удивлённым взглядом и спохватился лишь когда, когда Правый толкнул его носом в локоть.

– Иду, иду... Неужели так сложно было ответить? – пробормотал юноша и заспешил за стариком, который уверенно пробирался сквозь сугробы со своим огромным деревянным посохом.

Путешествуя с Тиатсаалом, Эйд узнал много нового. Например, юноша никогда раньше не увлекался астрономией. Он и знать-то не знал, что существует такая наука. В библиотеке отца было множество книг, но младший Камышовый Кот никогда не находил ничего о звёздах.

– Звёзды – это глаза Первых богов, – пояснил Тиатсаал, когда они с Эйдом остановились на привал и развели костёр. – Они следят за нами с небес, и к ним относятся с трепетом и благоговейным ужасом. Шесть самых ярких звёзд – шесть богов. Верзель, что значит "Ярость", Бракхаракх – "Месть", Ирэль – "Безумие", Гарууда – "Солнце", Миркаса – "Луна" и Лахтан – "Свет". Запомни эти имена, мальчик. В будущем, если тебе потребуется помощь богов, советую взывать именно к ним. Четверо не имеют власти в Сангенуме, что бы ни говорили ваши священники. Они захватчики, а не создатели. Между этим существует огромная разница.

– А ты? – Эйд смотрел на яркие звёзды, повторяя про себя имена Первых богов. – Ты тоже поклоняешься им?

Тиатсаал приглушённо усмехнулся.

– Как видишь. Когда я пришёл в Старолесье, у меня не было ничего, кроме моей веры в Четверых. Но моя жена умерла, дети погибли в войне с пиратами Проклятого паруса, которую сами же и развязали. В итоге я остался совсем один. И когда уже не осталось никакой надежды, никакого желания продолжать своё жалкое существование, я услышал Их голоса. Они дали мне новое имя и новую жизнь. Быть может, именно благодаря этому я до сих пор жив, хотя мне идёт уже сто девятнадцатый год.

Обычно такие разговоры между длительными переходами у них случались регулярно. На ночных привалах им удавалось многое обговорить. Так было и этим вечером. Как обычно, Эйд развёл костёр и опустился на старое поваленное дерево, чтобы передохнуть. Сарки игрались на поляне рядом, пытаясь достать друг друга за хвост. Правый яростно нападал на брата, но Левый раз за разом уходил от него и, самодовольно порыкивая, бросался наутёк. Камышовый Кот с улыбкой наблюдал за ними со стороны. Эти двое крепли с каждым днём, становясь всё более похожими на Рыжую. Рога их отрастали, и сарки даже пытались применять их в своих шуточных боях, сталкиваясь лбами на полном ходу.

– Совсем как маленькие дети, – Эйд улыбнулся и тяжело вздохнул. Ему хотелось бы, чтобы Эслинн тоже увидела это и посмеялась вместе с ним. Когда-то давно она была милой и чистой девочкой. Камышовому Коту нравился её звонкий смех, похожий на трель птиц. Но что стало с этой юной и прекрасной волшебницей? Траин с ужасом вспоминал тот момент, когда она обратила свою силу против него. Юноша пытался забыть тот момент, когда он сорвался в пропасть. Но воспоминания приходили к нему в облике ночных кошмаров, заставляя снова и снова переживать тот момент. Словно Безликие напоминали Эйду, что они уже близко и следуют за ним.

Холодный нос одного из сарков коснулся ладони Камышового Кота, и юноша, вздрогнув, отвлёкся от тёмных мыслей. Левый обеспокоенно смотрел на него, и когда Эйд выдавил из себя улыбку, слегка завилял хвостом. Тяжело вздохнув, молодой князь потрепал волка по холке и прислонился лбом к его могучей шее.

– Они не оставят меня даже здесь, друг, – с болью в голосе прошептал он. – Эти твари успокоятся только тогда, когда разорвут меня на части.

Левый слегка отстранился и прикоснулся лапой к ноге юноши. Эйд улыбнулся – эти животные вели себя совсем как люди, только говорить не умели. Но этого и не требовалось: чем дольше Камышовый Кот общался с сарками, тем лучше начинал их понимать. Ему не нужно было слов, чтобы догадаться, что имел в виду Левый.

– Я знаю, что вы всегда будете рядом, – Эйд похлопал волка по густой рыжеватой шерсти и приглушённо усмехнулся. – Но... это странное чувство не покидает меня. Я знаю, что Безликие преследуют меня. Я чувствую их. Я слышу их. И это не даёт мне покоя.

Левый обнажил клыки в оскале, и из груди его донёсся приглушённый рык. Траин снова улыбнулся.

– Конечно же ты защитишь меня! Я нисколько в тебе не сомневался, брат.

Сарк перестал скалиться и дружески лизнул Эйда в лицо. Юноша рассмеялся и, не удержав равновесия, упал с бревна спиной на землю. Левый тут же подскочил к нему и попытался игриво укусить за рукав. Камышовый Кот увернулся, но тут же попался в лапы Правому. Волк, самодовольно порыкивая, схватил его за шиворот и оттащил от бревна. Траин уже не мог сдерживался и хохотал в полный голос. Эти два огромных могучих зверя вели себя совсем как маленькие щенки. Юноша даже на мгновение позабыл о своих тревогах и с головой окунулся в шумную весёлую игру. Он носился за сарками по всей поляне, ловил их, и они вместе катались по земле, пытаясь перебороть друг друга. В конце концов, Эйд сдался, и оба сарка победно взвыли. За последние несколько месяцев Траин впервые почувствовал себя настолько счастливым. Он позабыл о смертях, с которыми он сталкивался каждый раз, позабыл о Безликих, что преследовали его по пятам. Его покинули тревоги и печали. Юноша, словно маленький ребёнок, смеялся и веселился.

Наконец все трое выдохлись. Потрепав одного из них по холке, молодой князь поднялся на ноги и поспешил обратно к костру. Первые солнечные лучи уже начинали окрашивать горизонт янтарными переливами. Нужно было вновь отправляться в путь.

– Эй, старик, поднимайся! – Эйд мягко толкнул спавшего Тиатсаала в плечо и отвернулся, чтобы собрать свою сумку, безжалостно выпотрошенную сарками. Её содержимое теперь было разбросано по всей поляне. Нет, порой волки вели себя совсем по-детски. Траину не хотелось терять драгоценное время на сбор своих вещей. Впрочем, Левому всё-таки стало стыдно, и он, взяв в зубы один из свёртков с одеждой, поднёс его Камышовому Коту и положил у его ног.

– Старик, ты идёшь? – Эйд обернулся и вздрогнул, когда Тиатсаал резко распахнул глаза.

– Нет.

Траин изумлённо посмотрел на старика и неуверенно опустился обратно на старое бревно. Сарки замерли рядом с Камышовым Котом и пристально следили за мудрецом. Их тоже озадачило такое странное поведение Тиатсаала.

– Что ты хочешь этим сказать? -Камышовый Кот нахмурился и почувствовал, как у него задрожали пальцы. – Мы же должны идти дальше. До святилища ещё далеко.

– К нам пришёл наш провожатый.

Чтож, провожатый. Это хорошо. Наверное, Тиатсаал имел в виду настоящего провожатого, а не того, что бросил их несколькими днями ранее у дороги. Хотя, Эйд до сих пор не понимал, в чём заключалась разница. Что такого необычного могло скрываться в землях Старолесья, что обычные люди и те, в ком текла половина волчьей крови, боялись заходить дальше?

– Ты... когда-нибудь встречался со Зверьми? – неожиданно спросил Тиатсаал.

– Зверьми? – переспросил Эйд. Вопрос мудреца его сильно удивил, и юноша рассмеялся. – Старик, какой дурак не встречался в своей жизни со зверьми?

– Вот именно, что ты – дурак. Я говорю не о животных, а о Зверях, детях Солнца, – Тиатсаал недовольно забормотал и, облокотившись о свой посох, вздохнул. – Это существа, которые выглядят, как люди, но наделены способностью обращаться в могучих животных.

– В волков, – кивнул Эйд. – Я слышал, но совсем немного.

– Не обязательно в волков, – Тиатсаал приглушённо усмехнулся. – Да, на Севере распространены именно Звери-волки, и они даже собираются в целые кланы, но здесь, в Старолесье, живут совершенно другие существа. Они знают каждый уголок этих земель и могут провести нас к святилищу Адской Гончей безопасными путями.

– И сейчас... этот Зверь здесь, – пробормотал Эйд, напряжённо смотря на Тиатсаала. Старик усмехнулся и, вытащив из кармана засохшую булку, откусил от неё небольшой кусок, насколько позволяли чудом сохранившиеся зубы.

Снег хрустнул, и Эйд, вздрогнув, резко обернулся. Он и не заметил, как рука его моментально впилась в рукоять меча, да с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Сердце в груди юноши колотилось в груди от животного страха, но Траин заставил себя успокоиться. Мокрый нос Левого ткнулся ему в плечо, словно напоминая, что Камышовый Кот не один, его братья рядом с ним и готовы защищать его, если потребуется.

– Это не враги, – Эйд нервничал, но заставил себя потрепать сарка по холке. Шерсть там стояла дыбом, и волк продолжал скалиться, не обращая внимания на слова молодого князя. Лишь когда в тени деревьев промелькнула чёрная как ночь шкура, Левый перестал скалиться и выпрямился, но всё равно остался напряжён и готов к рывку.

Сердце юноши пропустило удар, когда из-за деревьев с громким рёвом на дорогу выскочил огромный чёрный зверь. Обнажив клыки, он бросился к Траину и остановился лишь в считанных сантиметрах от его лица. Эйд сейчас спокойно мог бы сосчитать все зубы этого чудовища, или даже каждую шерстинку на его морде. А зверь был действительно огромен и столь же необычен. Камышовый Кот не раз видел живых тигров, когда отец возил его с собой на встречи с другими князьями, и те казались ему величественными животными, настоящими королями лесов и степей. Но теперь Эйд понимал, что они ни в какое сравнение не шли с тем зверем, что сейчас замер перед ним с искажённой в яростном оскале пастью. Этот тигр был огромен, в холке едва ли не одного роста с человеком, а шкура его была белоснежно-белой, покрытой сетью чёрных аккуратных полос. Но больше всего поражали небесно-голубые глаза, невероятно холодные и пустые, словно бескрайние северные льды.

Правый громко зарычал, подскакивая к тигру, но зверь даже не обратил на него внимания. Эйд не успел среагировать, как белый убийца, резко обернувшись, отбросил сарка в сторону ударом мощной когтистой лапы.

– Правый! – закричал Траин и задрожал, когда белый тигр снова распахнул свою пасть прямо напротив его лица. Правый попытался встать и заскулил, поджимая под себя переднюю лапу – судя по всему, Зверю удалось её повредить. Левый предпочёл не вмешиваться в ситуацию, но замер в стороне, разъярённо скалясь – он был готов броситься на обидчика в любой момент, если только тот попытается хоть как-то навредить Эйду.

Прошло буквально мгновение, и вместо огромного тигра остался высокий обнажённый юноша. Траин не сразу догадался, что это был всё тот же Зверь, только принял своё человеческое обличие. Это было просто невероятно! На секунду страх в сердце Камышового Кота даже сменился восхищением.

– Хазани! – крикнул Тиатсаал, но незнакомец не обратил внимания. Ветер трепал его чёрные волосы, что лезли в глаза, и юноша раздражённо пытался сбросить назойливые пряди с лица. Сейчас в своём человеческом обличии он выглядел не столь устрашающе, как раньше, и Эйд позволил себе несколько расслабиться. Пожалуй, ему не следовало этого делать.

Стоило Траину пошевелиться, как незнакомец вдруг резко рванул к нему. Мгновение – и его сильные пальцы сомкнулись на горле Камышового Кота. Правый и Левый одновременно зарычали, но Тиатсаал взмахнул посохом, заставляя их отступить назад. Что он делал? Эйд, вцепившись в руку черноволосого юноши, отчаянно пытался заставить его разжать пальцы, но незнакомец оказался слишком силён. Теперь Траин понимал разницу между Зверем и обычным человеком.

– Хазани, остановись! – рявкнул Тиатсаал и стукнул черноволосого юношу набалдашником посоха. Незнакомец оскалился, словно зверь, но когда старик снова замахнулся, Эйда всё-таки выпустил. Молодой князь рухнул на колени и зашёлся хрипловатым кашлем. Хватка у так называемого Хазани была весьма и весьма сильной. Траину повезло, что Тиатсаал был рядом и вовремя черноволосого остановил.

– Это человек, – прошипел Хазани со странным, едва понятным акцентом. – Людям нельзя приближаться к древнему богу.

– Я знаю, Хазани, – Тиатсаал осторожно подошёл к нему и, взяв за локоть, заставил отступить на несколько шагов назад. – Но он прибыл сюда не по собственной воле.

Хазани удивлённо посмотрел на Тиатсаала, потом прищурился и снова обернулся к Эйду. Камышовый Кот замер, увидев, как зрачки юноши резко сузились, словно у дикого зверя.

– Не по собственной воле?

– Мне нужно найти святилище Адской Гончей и разрушить камень... с помощью которого управляют Безликими, – прохрипел Эйд, всё ещё никак не пришедший в себя после того, как Хазани его едва не придушил. – Мне велела она... как её...

– Ирэль?

Хазани изумлённо уставился на Эйда и через секунду промедления резко сделал шаг вперёд, даже не обратив внимания на то, что Левый и Правый предупреждающе зарычали. Черноволосый юноша протянул руку и коснулся лба Камышового Кота. Траин был удивлён таким жестом, но даже не смог пошевелиться. Молодому князю оставалось лишь непонимающе смотреть на Зверя.

– Добро пожаловать, посвящённый, – неожиданно произнёс Хазани и, наклонившись, стиснул Траина в объятиях.

***

Костёр тихо потрескивал, заставляя Селеку вздрагивать каждый раз, когда крохотный язычок пламени вдруг вспыхивал и словно пытался вырваться на свободу. Повисшее в воздухе напряжение девушка чувствовала каждой клеточкой своего тела. Ночные Певцы, приближённые к вожаку, покинули комнату, но легче от этого не стало. Молодая воительница видела, как дрожала Аррага, но ничем не могла ей помочь. Почему волчья ведьма была так испугана? Что такого сказал этот человек, сидевший на троне, отчего волчица вдруг так переменилась в лице? Селека хотела бы вмешаться, успокоить Аррагу, но не знала, стоит ли ей вообще сейчас открывать рот и задавать вопросы. Этот страшный, и в то же время по-хищному прекрасный человек говорил на языке, который Гвайр не понимала. Вполне возможно, что и он не знал всеобщий.

Аррага и человек, названный Рекхаром, долго смотрели друг на друга, но разговор не начинали. Казалось, они говорили глазами, каким-то невероятным образом, понятным лишь таким же зверям, как и эти двое. В итоге первым заговорил вожак, но с большой неохотой. Селека была сильно удивлена, когда он вдруг решил использовать всеобщий язык. Но понимала, что едва ли это было сделано ради её удобства – Аррага больше двух веков провела в Сангенуме, и язык Сат-шибале стал для неё чужим. А этот рыжеволосый мужчина, кажется, довольно часто бывал за Великими горами. У него даже почти не было акцента, и говорил он лучше многих крестьянских детей.