Текст книги "Ведьма, околдовавшая его (СИ)"
Автор книги: Алена Ячменева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)
ГЛАВА 20. Охота
Охота проходила лениво. Лошадей оставили на поляне. Большинство женщин вооружились, Никандр отобрал у одной из них лук и кинжал, пока Ламия не видела. И врассыпную они двинулись вглубь леса.
Охотилась свита королевы и сама Ламия. Внимание стражи было сосредоточено на охране Госпожи. Они следовали за ней на расстоянии и старались не мешать. Никандр же не отставал от Ламии ни на шаг и, кажется, мешал ей своими разговорами.
– Так значит на зайцев закон о браконьерстве не распространяется? – шёпотом поинтересовался он, стоя позади королевы, практически вплотную к её спине и наблюдая за тем, как она не спеша целится.
Ощутив его тепло рядом и почувствовав дыхание на шее, Ламия раздраженно дернула плечом. Её добыча навострила уши и приготовилась скрыться из вида, но королева успела отпустить тетиву. Одна из стражниц подбежала и подобрала тушку. Королева же возмущенно обернулась к Никандру.
– Нет, не распространяется, – ворчливо ответила она. – Вам заняться нечем?
– Зайцы и белки – немного не мой уровень, – со смешком ответил король, которому действительно было скучно.
Ламия охотилась на мелких зверьков, птиц, демонстрировала и остроту зрения, и отличную реакцию, и ловкость в обращении с луком, но Никандр скучал на такой унылой охоте. Ему бы больше понравилось выслеживать крупного зверя.
– Это ваши проблемы, – заметила Ламия. – Вас никто не звал с нами.
– Я видел там следы оленя, кажется, он прошёл не так давно. Давайте пойдём за ним? – азартно предложил мужчина.
– Нет, – покачала головой Ламия устало. – Я не в настроении кого-то выслеживать.
Она снова повернулась к лесу и пошла вперёд.
– А на кого у вас охотиться запрещено?
– На вымирающие виды животных. Например, волков.
– Волков? – удивился Никандр. – Неужели вы так сильно их любите, что не только держите в замке как домашних питомцев, но ещё и запрещаете их убивать на территории Салии?
Ламия снова взглянула на него хитро.
– Готова спорить, что мою заинтересованность в разведении волков тоже приписывают к ведьминской натуре? – задала она вопрос, и Никандр согласно пожал плечами. – Мне даже как-то жалко вас разочаровывать.
– Что и здесь нет никакого ужасающего смысла? – разочарованно переспросил король.
– Такими темпами я скоро стану вам неинтересной, – рассмеялась Ламия. Она больше не пыталась охотиться, опустила лук и шла вместе с королем сквозь высокую траву, покрытую росой.
– Это вряд ли, – утешил Никандр, глядя на румянец на её щеках. – Так в чём дело?
– М-м… С чего бы начать?.. На моего отца в детстве напал волк на охоте. Он долго приходил в себя, все опасались, что покусанную руку придётся отнять. Но закончилось все благополучно: он выжил, сохранил руку, но приобрел шрам и лютую ненависть к волкам. Вскоре издал указ о том, чтобы леса очистили от этих зверей. К концу его правления волков практически не осталось на наших землях. Но здоровее от этого лес Салии не стал – звери начали болеть и умирать, голодали и болели люди. Волков не стало и болезни среди зверья начали быстро распространяться.
Раньше, во времена моего деда, Салия успешно торговала мехами и мясом диких животных. Многие семьи кормились охотой. А когда звери начали болеть и умирать, это отразилось и на населении. И, как только я пришла к власти, начала возвращать в Салию виды, которые были истреблены отцом. И в первую очередь занялась разведением волков.
Никандр одобрительно хмыкнула, неотрывно следя за королевой. Сам он никогда не думал о таком круговороте в природе, о влиянии поголовья волков в лесах на благополучие населения. А вот его отец и брат наверняка поняли бы королеву. Они тоже были прирожденными правителями, которые заботились о своём народе. Никандру же ещё только предстояло освоить это ремесло. И, слушая рассказ Ламии, он не только восхищался её рассудительностью и красотой, но и мотал на ус её знания. Ведь для него было страшно стать таким сумасбродным правителем, как бывший король Салии, Ларель.
– Смешно, но волков, коренных жителей Салии, мне пришлось покупать в соседних королевствах. Кстати, в основном в Шеране. Наверное, ваш брат был шокирован, когда к нему пришёл запрос на несколько десятков голов живых волков, – Ламия весело улыбнулась, и Никандр ответил ей тем же.
– Ну, мы волков в загонах не держим. Видимо, их вылавливать пришлось.
– Шеран внакладе явно не остался: приобрел дополнительный неожиданный доход без лишних трат, – улыбнулась Ламия. – Получив первую партию волков, я организовала для них настоящие фермы, – королева покачала головой абсурдности собственных слов. – Больших закупок я делать не могла, так как была существенно стеснена в средствах, поэтому пришлось выводить зверей самой. Отпускать же их в леса сразу было опасно: обычным людям объяснить их необходимость для здоровья леса практически невозможно. Поэтому пришлось и издать указ о браконьерстве, и организовать службу лесничих.
Слухи о своей ведьминской природе я только подогрела, когда начала выращивать волков, да ещё и наказывать за их убийство. Но все усилия оказались не напрасны – болезни среди зверья стали распространяться медленнее. Конечно, вряд ли нам удастся в ближайшее время возобновить торговлю мехами и мясом, но неимущие семьи, которые не могут себе позволить домашний скот, теперь добывают мясо в лесу… С тех пор в замке и поселилась стая Сердца – они были моими первыми волками, я их выдрессировала, и они неплохо защищают замок от недоброжелателей.
– И поддерживают ваш ведьминский статус, – понимающе завершил рассказ королевы Никандр.
– Не без этого, – согласно кивнула она, а затем замерла, молча указав ему вперёд.
Там, у подножья холма, по другую сторону ручья стоял, возможно, тот самый олень, которого Ламия отказалась выслеживать. Он их не видел, склонившись мордой к воде.
Никандр первым поднял лук и прицелился, пока королева давала молчаливые приказы следовавшим за ними стражницам быть тише.
– Если не убьете его с одного выстрела, то не смейте, – неожиданно строго сказала Ламия, заметив, что мужчина целится.
– Что? – удивился Никандр, не опуская лук, но скашивая глаза в её сторону.
– Не выношу зрелища, когда животное умирает в муках. Если не уверены, что он умрёт быстро и без страданий, то не стреляйте.
– Как не стрелять? Он же вот – прямо перед нами. Не упускать же такую добычу.
– Он большой. Его убить трудно, – оценила Ламия размеры оленя, а также его ветвистые рога. – Не трогайте. Пусть уходит.
– Вы издеваетесь? – нахмурился король, не обращая внимания на ладонь, которую она положила на его плечо с целью успокоить. – Наконец-то нормальная добыча, а не очередной комок меха. Я его не упущу.
Олень поднял голову от воды, тряхнул мордой, разбрызгивая капли в разные стороны и медленно направился вдоль берега, удаляясь от охотников. Ламия сжала рубашку на плече короля и потянула её, призывая его опустить лук. Никандр почти подчинился её молчаливому приказу, но в последний момент всё-таки выпустил тетиву.
Стрела попала оленю точно под лопатку. Он всхрапнул и завалился набок.
Ламия дернулась при выстреле короля, резко поворачиваясь к зверю и тут же вернула возмущенный взгляд к королю.
– Что? – самодовольно и легкомысленно спросил он, опуская лук. – Вы же сказали: с первого выстрела. Вот, пожалуйста. Сердце. Смерть мгновенная.
Ламия снова развернулась к оленю, к которому спешила одна из стражниц. Она проверила тушу, а затем радостно кивнула королеве, подтверждая, что у них есть не только отличная добыча, но ещё и убитая без лишнего насилия.
– Вы могли промахнуться, – ворчливо, но не зло, заметила Ламия, направляясь к ручью сквозь высокую траву.
– Не мог, – весело ответил Никандр, который как никогда был горд собой.
Он взглядом проводил удаляющуюся королеву, а затем неспеша начал спускаться следом за ней. Около убитого оленя уже собралось несколько веселых девушек, которые обменивались эмоциями после удачного выстрела мужчины.
– Ваше Величество! – со стороны леса до них донесся женский крик.
Ламия резко остановилась и обернулась. Никандр тоже повернулся назад, оглядываясь и пытаясь понять причину такого резкого и испуганного визга.
– Кабан! – послышалось с другой стороны.
– Бегите!
– Ламия, спускайся! – заорала Дарана, кидаясь от оленя к своей Госпоже.
Но та и с места не сдвинулась, наблюдая за тем, как трава нехарактерно шевелится, и волна по ней стремительно продвигается к застывшему на месте, выхватившему из-за пояса кинжал и готовящемуся к прыжку королю.
– Нет! – закричала и Ламия. – Беги! Сумасш… – она не успела договорить, потому что показался огромный, волосатый свин, который кинулся в ноги короля, переворачивая его и сбрасывая с холма к ручью.
Перед падением Никандр успел всадить ему в спину кинжал и зверь упал. Ещё некоторое время он пытался подняться, истекая кровью и визжа, пока одна из стражниц не добила его.
Король же слетел с холма, перевернулся несколько раз, ударяясь о выступающие камни, и без сознания упал лицом в ручей, окрашивая воду своей кровью.
– Живой? Он живой? – послышались крики женщин со всех сторон.
– Переверните его! Захлебнется! – заорала Дарана, потеряв интерес к Ламии и подбегая к мужчине.
– У него кровь!
– Голова разбита!
– Он дышит?
ГЛАВА 21. Обрученные проклятьем
Никандр пришёл в себя, когда его перевернули на спину.
– Надо же, – хмыкнула Дарана, которая тянула его за руку, вытаскивая из ручья, и первой заметила, как мужчина подал признаки жизни, морщась и постанывая. – Живой! – крикнула она громко, оповещая и остальных женщин.
– Ш-ш, – прошипел мужчина, пытаясь перебирать ногами, чтобы подняться.
– Не двигайтесь. У вас рана на голове, надо осмотреть, – посоветовала стражница.
– Отпусти. Со мной все нормально, – Никандр не оставил попыток принять более подобающее положение.
Он ещё плохо ориентировался, но уже понимал, что упал в ручей у подножья холма и весь вывозился в грязи. Он также чувствовал боль над правым ухом, но рана от поруганного самолюбия причиняла намного больше дискомфорта. Весь триумф после удачного выстрела и попытки впечатлить королеву растворился за одно мгновение. И его место с успехом занял стыд, когда он представил, как свалился в лужу перед женщинами и, что самое ужасное, перед красавицей Ламией.
– Лежите, – настаивала Дарана, положив руку на его грудь и аккуратно поворачивая голову набок, чтобы осмотреть рану.
К ним подбегали одна за другой перепуганные девушки. Ламия же не спешила, а шла размеренно и невозмутимо, как и прогуливалась до этого. По крайней мере, так показалось Никандру, когда он различил среди сапог и пол одежды королеву. Вот только когда она заговорила голос её не был таким беззаботным и спокойным, как несколько минут назад.
– Что там? – требовательно спросила она, останавливаясь около него и передавая свои лук и колчан со стрелами одной из придворных дам.
– Рана над ухом, повязка нужна, – ответила Дарана.
– Подожди. Дай посмотрю, – скомандовала Ламия, кивая своей служанке на грязь рядом с королем. Та понимающе стянула плащ с плеч и расстелила его около мужчины, чтобы королева могла опуститься на колени.
– Я в порядке, – Никандр попробовал вырваться и подняться. Дарана надавила на его грудь сильнее, а Ламия не постеснялась поставить на живот колено и опереться на него, отчего мужчина охнул.
– Лежать, – как собаке приказала она раздраженно. – Голова болит? – спросила, а затем уточнила: – Сама голова, а не рана.
– Нет.
– Врете, – не поверила женщина, дотрагиваясь до него холодными пальцами.
Почувствовав её осторожные прикосновения к собственному уху, шеи, волосам, Никандр замер. Он не видел её лица, потому что его голова всё ещё была повернута набок, но чувствовал раздражение и злость. Правда, не испытывал из-за этого стыда, потому что одновременно с этим ощущал и её беспокойство за него. А это, в свою очередь, невероятно льстило ведь демонстрировало не безразличие королевы.
– В целом как себя чувствуете?
– Точно лучше вашего «недоеденного гостя из лаборатории», – весело ответил Никандр.
– Пытаемся неудачно шутить? – хмыкнула женщина, поворачивая его голову и заглядывая в глаза. – Это радует.
– Почему неудачно? Очень даже удачно. Я вас и видел, и разговаривал, и даже касался в отличие от бедняги. И помереть после этого не страшно.
– Не смешно, – уже не хмурясь, гораздо спокойнее заметила Ламия, – поэтому и неудачно. Голова не кружится? Не тошнит? Меня четко видите?
– Я отчетливо вижу беспокойство на вашем лице. Неужели я всё-таки прав, и вы ко мне неравнодушны? Ай! – возмутился, когда королева вновь повернула его голову набок, вдавливая щеку в грязь.
– Где аптечка? – как можно равнодушнее поинтересовалась она у Дараны. Та кивнула кому-то в толпе.
– А можно мне тоже плащик подложить? – поинтересовался Никандр, намекая на подстилку под коленом королевы и на своё нахождение в грязи.
– Он вам уже не поможет, – ответила Ламия, получая аптечку и начиная обрабатывать рану.
Пока Никандр с замиранием дыхания ловил каждое прикосновение королевы, та сосредоточенно сначала промывала и смазывала рану мазью, а затем аккуратно и старательно накладывала повязку, командуя и помогая ему приподнимать и опускать голову.
– Рана не серьёзная, царапина, – доложила она, ловя его довольную улыбку и встречаясь со взглядом, который он не сводил с неё в каком бы положении ни оказался во время лечения. – Но могут быть последствия из-за падения – всё-таки вы головой ударились. Если почувствуете головокружение, боль или тошноту, сразу скажите. Хорошо?
– Хорошо, – послушно подтвердил мужчина.
Королева осуждающе покачала головой.
– Я серьёзно. Последствия могут быть серьёзными. И лучше сразу начать лечение.
– Я понял, – также покладисто подтвердил король, не переставая улыбаться. Ламия закатила глаза.
– Встать можете?
– Если вы меня отпустите, – подтвердил он, а затем добавил: – Правда могу и так, но тогда вы окажитесь в грязи рядом со мной. Конечно, не постель, но тоже неплохо.
– Кажется, последствия всё-таки есть, – со вздохом ответила Ламия, передавая испачканный в грязи и крови платок, которым Дарана первоначально зажимала рану короля, владелице. – Вы отбили себе чувство юмора.
– Наоборот, я, кажется, начинаю понимать ваше, – заметил Никандр. Ламия убрала колено с живота и помогла ему сесть, уворачиваясь от испачканного в грязи бока короля и поднимаясь на ноги. – Теперь можно сказать, что я прошёл посвящение? Вы же спишете мою неловкость на проклятье?
– Неловкость? – переспросила Ламия. – Вас столкнул с холма дикий кабан, который непонятно откуда взялся.
– Ну да, неловкость. Я бы мог его завалить, но промахнулся и всадил кинжал мимо позвонка…
– Завалить? – снова переспросила Ламия. – Вы сумасшедший. Почему нельзя было просто отойти? Вас предупредили.
– Позорно сбежать от свиньи на глазах понравившейся женщины?
Ламия возмущенно вздохнула, намереваясь ответить ему что-то гневно, но затем устало покачала головой.
– Разбирайтесь с ним сами, – дала она распоряжение Даране и направилась прочь.
После ранения короля речи о продолжении охоты уже не шло, поэтому отряд вскоре собрался на поляне с лошадьми. Пока Ламия продолжала следить за состоянием Никандра, раздумывая о том позволить ему ехать верхом или лучше положить в повозку рядом с добычей, стражницы погрузили оленя, кабана и зайцев, а король всё-таки отстоял своё право быть пусть раненным, но победителем на коне.
Их возвращение в замок было триумфальным. И не только благодаря солидной добыче, но и виду отряда, состоящего из красивых, ухоженных женщин и одного мужчины, похожего на оборванца с дороги.
Перед встречающей их Рамилией Никандр предстал в грязных, местами мокрых штанах, без куртки, зато в пожелтевшей рубахе, с перебинтованной головой и чумазым лицом.
– Что случилось? – в ужасе спросила управляющая, подбегая к спешившейся на этот раз первой Ламии.
Та молча и угрюмо покачала головой, словно говорила: «Лучше не спрашивай».
– Боевое крещение, – весело ответил Никандр, спрыгивая на землю. – Мы теперь официально обручены проклятьем!
Рамилия перевела растерянный взгляд на Ламию.
– Вымойте его и пусть Олин осмотрит рану. Он головой ударился.
– Да, это заметно, – хмыкнула Рамилия тихо, чтобы слышала только Госпожа. Ламия одобрительно кивнула.
Тем временем к крыльцу замка подвели повозку, и управляющая увидела добычу охотников.
– Олень откуда? А это что такое волосатое? – ахнула она пораженно, зная, что охота для королевы не столько способ добыть что-то к ужину, сколько предлог, чтобы выбраться из замка.
– Пытался красоваться… – также тихо и осуждающе ответила королева, – горе-любовник…
– Это всё он подстрелил? Надо сказать, удачно пытался… – оценила добычу управляющая.
– Как бы там ни было, завтра на рассвете я желаю видеть его спящим… вернее, вообще не желаю видеть, – строго наказала Ламия. – Второй день подряд он не спит и путается у меня под ногами. Сделай с этим что-нибудь.
ГЛАВА 22. Веселящее вино
Сколько бы Ламия ни ворчала, ни раздражалась и ни злилась, а внимание мужчины ей нравилось. И замечал это не только Никандр, уличивший королеву в симпатии, но и Рамилия, и девушки из её свиты, которые редко видели улыбку Госпожи. Управляющую замком одновременно и радовал, и настораживал, и пугал интерес своей подопечной, поэтому она не знала, как себя вести и была в растерянности: продолжить оберегать Ламию от мужчины или не вмешиваться. В такой растерянности находились все слуги, которые привыкли к определенным предпочтениям Госпожи, которые раньше понимали её приказы с одного взгляда, а сейчас не знали, как поступить правильно, чтобы не вызвать гнев.
Особенно показательной в меняющихся предпочтениях Госпожи стала следующая ночь после охоты, когда Рамилия и служанки королевы несколько часов простояли в коридоре около покоев Госпожи, прислушиваясь к каждому шороху за дверями.
– Рамилия! – наконец, услышали они как Ламия зевнула и позвала их. Девушки, уставшие и прислонившиеся к стене, взволнованно встрепенулись.
– Вода уже ледяная, – пожаловалась та, которая отвечала за умывание королевы.
– Быстро, быстро, – махнула ей Рамилия, отправляя за новой порцией воды и одновременно открывая дверь перед остальными служанками.
Ламия ещё лежала в кровати и потирала сонно глаза.
– Доброе утро! – радостно и в то же время настороженно поприветствовала Рамилия. – Как спалось?
– Как убитой, – серьёзно ответила Ламия, садясь и потягиваясь. – В каком смысле «утро»? – переспросила она непонимающе, заметив переглядывания девушек и отсутствие среди них суеты. Все стояли неподвижно, склонив головы, и с любопытством смотрели на неё исподлобья.
– Ты проспала всю ночь. Мы уже беспокоиться начали.
– Что? Как всю ночь? Сколько времени?
– Пять часов утра, – отчиталась Рамилия.
– Почему ты меня не разбудила? – возмутилась Ламия, продвигаясь к краю кровати, спуская ноги на пол и поднимая руки перед собой в ожидании, когда к ней поднесут таз и воду для умывания. Но девушки не торопились, только заволновались сильнее.
– Вода остыла. Мы меняли несколько раз, пока ты спала, но всё равно не угадали, когда проснешься, – пояснила Рамилия в ответ на вопросительный взгляд Госпожи.
Та, продолжая хмуриться, опустила руки.
– Так почему ты меня не разбудила?
– Не посмела. Ты впервые со смерти Дамия спала ночью, да ещё и так крепко.
– Я проспала больше двенадцати часов?
– Ну ты и легла вчера позже обычного. Да и на свежем воздухе столько времени гуляла…
– Устала, видимо, сильно, – словно оправдываясь и продолжая хмуриться оттого, что не могла понять причину своего длительного и крепкого сна, заключила Ламия.
В комнату вбежала запыхавшаяся служанка с кувшином воды, присела в неуклюжем поклоне и быстро приблизилась к королеве вместе с другими девушками.
– Пусть завтрак подадут. Сначала поем, потом в ванну, – распорядилась Ламия, умывшись и передав свою руку служанке, чтобы она втерла в кожу смесь масел, а волосы подставив другой, чтобы она их расчесала.
– Как скажешь, – кивнула Рамилия, а затем нерешительно проговорила: – Тут ещё такое дело…
Ламия подняла на неё взгляд, ожидая продолжения. Однако управляющая не спешила продолжать, она поджала губы, опустила виновато глаза в пол, а затем вновь подняла, встречаясь взглядом с королевой.
– Тебя король снова караулит на крыльце.
Брови Ламии от удивления взметнулись вверх.
– А что я должна была сделать, чтобы он спал? – взволнованно спросила управляющая и затараторила: – Не снотворным же его поить. Вдруг отравится или ещё что… Да и в комнате я его запереть не могу, вдруг всё же король Шерана. Не нужны нам проблемы.
Рамилия замолчала, не увидев гнева на лице Госпожи. Наоборот, та с интересом её слушала и следила, как женщина нервно сжимает руки перед собой.
– Как он себя чувствует?
– Вроде нормально. Олин дала ему немного обезболивающей настойки перед сном, и он проспал и день, и ночь, как ты.
– А снотворное подмешать, значит, не могли? – хмыкнула Ламия, но скорее не гневно, а безразлично. – Хорошо. Прикажи подать завтрак в столовую для нас с королем. Эй! – возмутилась королева, когда причесывающая её девушка дернула за прядь волос.
– Извините, Госпожа, – испуганно откликнулась та.
– Осторожно, – наказала Ламия и снова перевела взгляд на всё ещё стоящую перед ней Рамилию. – Что?
– Я… я не поняла. Ты будешь завтракать в столовой?
– Да, – подтвердила Ламия, снова начиная хмуриться. – Ты же сама всё время ворчишь, что для приёма пищи у нас столовая имеется, – напомнила королева. – Иди. Где мои платья? – обратилась она к служанкам, снова заставив их побегать.
Когда Ламия, облачившись в очередной вызывающий наряд, поднялась в столовую замка, её уже ждал король. Он просканировал её взглядом, задерживая внимание на декольте, и радостно улыбнулся:
– Прекрасно выглядите.
Комплимент Ламию, кажется, не впечатлил, она презрительно фыркнула, словно говоря: «Ничего другого придумать не мог?».
– Вы тоже выглядите значительно лучше, чем вчера, – кивнула она, подходя к столу.
Король широким шагом быстро приблизился к её стулу, чем испугал и королеву, резко остановившуюся в нескольких шагах от своего места, и служанку, которая уже взялась за спинку стула, готовясь отодвинуть его для Госпожи.
– Я сам, – приглушенно кивнул Никандр девушке в сторону стены, около которой она стояла до прибытия королевы. Та ещё некоторое время топталась у стула, явно опасаясь короля и его желания выдвинуть стул для Ламии. – Иди, – повторил мужчина свой приказ и девушка нерешительно отступила в сторону, уступая ему место.
Ламия наблюдала за их переглядываниями, сдвинув брови. И непонятно было что это означает: её неодобрение, настороженность или ту же самую растерянность, которую явно испытывала служанка.
– Спасибо, – всё-таки поблагодарила королева, когда Никандр приглашающе выдвинул для неё стул. – Но не стоит отнимать работу у моих слуг. А то я могу неправильно понять и в следующий раз приказать вам приготовить ванну, сменить простыни или, – Ламия запнулась, словно хотела сказать что-то, но в последний момент передумала, – что похуже.
Пока король и королева рассаживались девушка-служанка, наполнила бокал Ламии, и та сразу подняла его отпивая.
– Я бы не отказался и от ванны, и от простыней, – улыбнулся Никандр, поднимая бокал следом за королевой.
– Не сомневаюсь, – хмыкнула та.
– А мне вы не хотите предложить вина? – поинтересовался король, отпивая вновь яблочный сок в то время как королева смаковала вишнево-красный напиток. – Давно хочу попробовать ваше вино.
Ламия перевела вопросительный взгляд на него, затем посмотрела на содержимое своего бокала и снова вернула внимание к королю. Девушки вдоль стен заволновались, переглядываясь между собой. И у Никандра не без основания сложилось впечатление, что он сказал глупость. Однако сам он считал, что имеет право требовать вино, если сама королева пьет в его присутствии, поэтому не смутился от её пристального внимания.
– Вино? – переспросила она.
– Да.
– На завтрак?
Никандр вопросительно поднял брови и кивнул на её собственный бокал, который она всё ещё держала в руке.
– Ах, вино! – неожиданно весело воскликнула Ламия, снова взглянув на содержимое своего бокала. – Конечно, – кивнула она и посмотрела на девушек-служанок, которые уже не стояли, опустив головы и притворяясь, будто их нет в комнате, а обеспокоенно вертелись, переглядываясь и между собой и переводя взгляд с короля на королеву. – Налей королю вина.
Девушка, которая до этого подливала напиток Госпоже, не сдвинулась с места, хотя Ламия смотрела именно на неё. Она продолжала испуганно смотреть то на королеву, то на короля и словно не понимала приказа.
– Давай. Быстро, – повторила Ламия и только тогда служанка нерешительно двинулась в сторону короля, сжимая ручку кувшина так крепко, что у неё побелели костяшки пальцев. – Да не моё же вино! Другое принеси, – приказал королева.
Та снова застыла, кажется, испугавшись ещё больше и снова уставилась на Госпожу так словно молила о пощаде.
– Ламия, но… – решила заступиться за девушку Рамилия, выступая вперёд и хмурясь.
Королева подняла ладонь, призывая её к молчанию.
– Вино несите, – грозно приказала она, поворачиваясь обратно к столу и сидящему напротив Никандру, который уже не выглядел так уверенно, как несколько минут назад. Он не мог не заметить подозрительных переглядываний девушек.
– Но, Госпожа… – подала служанка жалобный голос.
– Неси! – рявкнула Ламия, отпивая и взглядом приказывая другой девушке наполнить свою тарелку.
Подавальщица вина отставила кувшин с вином королевы и чуть не плача бросилась в сторону двери для прислуги.
– Как себя чувствуете? – светски поинтересовалась Ламия, привлекая внимание Никандра, который был одновременно и заинтригован, и взволнован происходящем.
– Все нормально, – нерешительно ответил мужчина, отводя взгляд от двери, ведущей на кухню.
– Голова не болит?
– Нет, всё в порядке, – улыбнулся король, поднимая вилку и следом за королевой приступая к еде.
Девушки с вином не было достаточно долго. Король и королева завтракали, и настроение Ламии было приподнятое. Никандр бы даже сказал – чересчур приподнятое. Она снова много пила, а ещё очень много улыбалась. Мужчина видел хитрость в её взгляде, но никак не мог понять с чем это связано. Когда же в столовую вернулась служанка с кувшином, Ламия неуместно обрадовалась.
– А вот и ваше вино! – воскликнула она и посмотрела на растрепанную девушку, которая приближалась к ним зигзагами, словно с трудом стояла на ногах.
Не перестала Ламия улыбаться и когда служанка дрожащей рукой, чуть не расплескивая капли по скатерти, наполняла свежий бокал короля.
– Что ж, – королева подняла свой бокал в направлении мужчины, призывая и его сделать то же самое.
Никандр до сих пор не понимал в чём дело, но, когда служанка отходила и покачнулась, чуть не опершись на его плечо, чтобы удержать равновесие, он отчетливо осознал, что та пьяна. Предчувствие чего-то нехорошего только усилилось, но королева всё ещё держала бокал и призывала его сделать то же самое, поэтому Никандру всё-таки пришлось последовать её примеру.
Без тоста Ламия поднесла бокал к губам, но отпивать не спешила, пристально глядя на то, как напиток пробует король. Тот, также не сводя с неё настороженного взгляда, медленно отпил, пытаясь распробовать вино, и тут же подавился, с трудом заставляя себя проглотить, а не выплюнуть неожиданно обжегшую язык жидкость. А когда она опалила горло, то ещё и закашлялся, отставляя бокал на стол.
– Как вам вино? – поинтересовалась Ламия, явно сдерживая из последних сил ехидную улыбку.
– Нормально, – кратко ответил мужчина, переводя возмущенный взгляд на девушку, которая принесла ему это «вино». Та стояла позади, опираясь спиной о стену, и, кажется, уже плохо соображала, что происходит. Кувшин из её рук забрала другая служанка и то и дело толкала её в плечо, призывая выпрямиться. – Очень крепкое, – заметил мужчина.
– Да? – наигранно удивилась Ламия. – Не заметила.
Она снова медленно отпила из бокала. На этот раз Никандр был готов не только к гадкому вкусу пойла, которое ему подали, но и к крепости, поэтому смог выпить и не закашляться, но тяги попробовать снова «вино» у него не возникло, как и поинтересоваться у королевы что означает её угощение. Он чувствовал, что сделал что-то не так, не по обычаям этого замка, и королева над ним потешается, как и в случае с куриным бульоном.
Весь оставшийся завтрак Ламия поглядывала на него одновременно насмешливо и вызывающе, словно ждала, когда он, наконец, потребует объяснения. Но Никандр сдерживался, решив не признавать своё поражение и требовать от королевы ответа. Он уже понял, что Ламия необычная женщина, с ней надо быть всегда настороже и на шаг впереди. Поэтому Никандр через силу пил крепкий, вонючий напиток и стремительно пьянел.
– На прогулку со мной сегодня пойдёте? – словно издеваясь, поинтересовалась Ламия, когда их тарелки опустели.
– Наверно… лучше нет, – с трудом ворочая языком, ответил мужчина, уже плохо не только видевший перед собой женщину, но и сохраняя прямую позу. Он чувствовал головокружение, неуместное веселье, мягкость в теле, ему хотелось улыбаться без причины, поэтому из последних сил он принял решение удалиться от королевы, пока не наговорил или не сделал чего-то лишнего.
– Вам нехорошо? – заботливо поинтересовалась Ламия.
– Да… что-то… пойду, – односложно ответил Никандр, поднимаясь на ноги.
Рука его, которой он оперся на стол, соскользнула, он завалился набок и упал бы, если бы его не поддержала одна из девушек.
– Я вас провожу? – поинтересовалась она явно не у него, а у Ламии.
Та поощрительно махнула ей, продолжая улыбаться и наблюдать за пьяным королем, который пытался выглядеть трезвым.
– Осторожно, – напутствовала Рамилия, когда служанка выводила Никандра, уворачивающегося от неё, из столовой.
Мужчина плохо различал что с ним и где он, зато отчетливо услышал смех королевы, когда за ним закрылась дверь.
Ламия расхохоталась, испугав всех девушек и Рамилию, которая подошла к полуспящей подавальщице вина, как только король покинул столовую.
– Ты что ему принесла? Рела! Рела! Да что с тобой, девчонка? – она требовательно затрясла девушку за плечи.
– Я… не… ик… ой…
– Позови кого-нибудь с кухни, – распорядилась сквозь смех Ламия, обращаясь к одной из перепуганных служанок. – Рамилия, да оставь ты её. Видно же, что она пьяна.
– Ничего не понимаю, – растерянно ответила управляющая. – Ламия, я правда не знаю, что случилось. В замке нет вина. Ни капли! Как ты и велела! – горячо заверила она королеву.
