Текст книги "Ведьма, околдовавшая его (СИ)"
Автор книги: Алена Ячменева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)
ГЛАВА 12. Ненормальный
НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ…
– Ваше Величество! – растерянно крикнула Рамилия вслед удаляющемуся от них молодому королю, а затем возмущенно обратилась к своей Госпоже: – Ламия?!
– Что? – удивлённо воскликнула королева. – Что случилось?
– Что случилось? – переспросила управляющая, отталкивая девушек-стражниц, которые с интересом друг за другом заглянули в комнату, чтобы увидеть то, что так напугало мужчину. При виде Ламии, облизывающей пальцы и держащей легкое трупа, обе по очереди прыснули от смеха и отскочили в сторону, чтобы королева их не заметила. – Идите отсюда! Возвращайтесь на пост. И… короля, что ли, проверьте. Хотя нет, я позже сама к нему зайду. Пусть сначала успокоится.
– Да что случилось? – продолжала недоумевать королева, но облизывать испачканные пальцы не прекратила.
– Что ты делаешь? – прошипела на женщину Рамилия, когда девушки с пантерами скрылись в темноте коридора.
– Ем.
– Я вижу, что ты ешь! – всплеснула руками управляющая, заходя в комнату и прикрывая за собой дверь. – И король видел, что ты ешь. Вот только что именно?
Ламия подняла с тарелки, которая стояла около ноги трупа, красное воздушное пирожное и демонстративно откусила.
– Десерт, который мне за ужином съесть не дали. – Она вернула пирожное на тарелку и вновь принялась облизывать пальцы.
– А как ты думаешь, что увидел король? – любознательно поинтересовалась Рамилия, еле сдерживая гнев, чтобы не начать отчитывать королеву, как малолетнюю девчонку.
Ламия непонимающе нахмурилась. Посмотрела на низкую тарелку, на которой лежал её покосившийся, истекающий клубничным сиропом десерт, на Рамилию, которая стояла всё ещё около двери и, скорее всего, не видела тарелки из-за тела, а потом и на человеческое легкое в своей руке.
– О! А-а! – протянула она, возвращая орган обратно в тело и хватая тряпку, лежащую недалеко от головы трупа. – Чёрт!
– Вот именно, что «чёрт»! – всплеснула руками управляющая. – Сколько раз я тебе говорила здесь не есть? Сколько раз я тебя просила вообще не таскать сюда тела? Ты сама себе враг, Ламия! Каких только слухов о тебе не ходит. Теперь ещё будут считать, что ты поедаешь человечину!
– А что, разве подобного обо мне ещё не говорят? – удивилась королева с усмешкой, тщательно вытирая каждый палец. Рамилия молча, но с нескрываемым раздражением покачала головой. – Успокойся. Назад всё равно уже не повернуть. Ну подумает и подумает. Значит, слабенький попался, а такие у нас точно не выживут. Жаль, конечно, что такой жених сорвался…
– Ламия, зачем ты вообще здесь ела?
– Так получилось. Этот Никандр меня взбесил своими требованиями вылечить обычную простуду. Решила отвлечься и сварить супчик дедуле. Но пока варила, читала доклад о торговле. Он меня вывел из себя окончательно. Потом вспомнила, что пропустила десерт, и решила отдохнуть, перекусить. Пока бродила по комнатам с тарелкой, зашла сюда, заглянула снова в его грудную клетку, а здесь… – Она склонилась над вскрытым телом. – Смотри, какой у него причудливый узор на легком. Как думаешь, отчего это?
– Да какая разница! Хватит маяться дурью! Ты королева! А таскаешь трупы в замок и разглядываешь их внутренности!
– Я думала, его отравили, – задумчиво прошептала Ламия, чуть ли не носом утыкаясь во внутренности трупа. – Вот только, согласно записям, его нашли в лесу около замка… как будто его проклятье доконало…
– Тогда при чём здесь яд? – мигом перестала бесноваться Рамилия.
– Вот и мне интересно… Раньше я такого не видела… Правда, и не вскрывала раньше жертв проклятья… Может, конечно, и не яд… – медленно проговорила она, а затем разогнулась и продолжила вытирать руки. – Сейчас старик помрет, его тоже вскрою. Если на легких такой же узор…
– Ты тоже думаешь, что он умрёт? Олин права?
Королева хмыкнула.
– Все мы когда-нибудь умрём. И старик, и король, и ты, и я.
– Ты невыносима. Он умрёт сегодня?
– Может, и сегодня, – уклончиво ответила Ламия, подходя обратно к своей тарелке. – Но вряд ли от этой простуды. Олин его какими только снадобьями не накормила. И мёртвого из могилы так можно поднять.
Рамилия облегченно выдохнула.
– Шуточки у тебя, конечно… Ради всех богов, Ламия! – ахнула она, когда королева, отложив тряпку, потянулась к своему десерту. – Руки вымой!
Женщина посмотрела на свои пальцы, улыбнулась и согласно кивнула.
– И убери трупы из замка. По крайней мере, пока наши гости не уедут.
– Куда я его дену? Он стухнет скоро.
– Прикажи захоронить.
– Осмотрю и прикажу, – ответила упрямо женщина, подходя к тазу и наполняя его свежей водой из кувшина. – А короля уже завтра в замке не будет, если он подумал, что я ем человечину.
– Да кто его знает. Он, конечно, нервный, но мужик вроде неплохой. Говорит, что слухам не верит…
– Если не верил, значит, поверит, – раздосадованно хмыкнула королева, растирая между ладоней кусок мыла собственного приготовления. – Все они одинаковые. Требуют, предъявляют претензии, а потом обвиняют и смешивают с грязью.
Женщина презрительно поморщилась. Рамилия подошла и подняла кувшин над тазом, чтобы помочь ей смыть пену с рук.
– Жаль только, дочь родить не успела, – после молчания, уже вытирая полотенцем ладони, печально вздохнула королева и снова направилась к своей тарелке.
– Не ешь здесь. Для этого столовая есть, – проворчала Рамилия неодобрительно, глядя на то, как Ламия присаживается с тарелкой в руках рядом с трупом.
– Угу, – ответила ей королева.
Управляющая вновь покачала головой и оставила свою Госпожу в одиночестве наслаждаться десертом.
А вечером, когда Ламия проснулась после своего дневного сна, Рамилия уже поджидала её около кровати, радостно улыбаясь и разве что не подпрыгивая на месте от нетерпения сообщить новость.
– Что? – сонно и лениво поинтересовалась королева, садясь на край постели и поднимая руки над тазом, который для неё придерживала одна из служанок, чтобы вторая могла полить на её ладони воду.
– Советнику Риту стало лучше, – объявила Рамилия. Ламия удовлетворенно хмыкнула, не ожидая другого ответа. – А король никуда не уехал и не собирается. Сегодня выходил осматривать территорию замка и уже интересовался тобой.
Ламия широко и недоверчиво раскрыла глаза.
– Остался? Он… нормальный?
– Не уверена. Но, может, тебе такой и нужен?
ГЛАВА 13. Противоречивые слухи
Никандр пожалел о том, что сбежал из подземелья королевы практически сразу, как только поднялся в замок. Собственный поступок показался ему трусливым, нелепым и глупым. Он столько времени отрицал то, что слухи о Ламии могут быть правдивыми, а увидев её в, бесспорно, странном антураже, самостоятельно додумал то, чем она там занималась. И даже не попробовал уточнить, действительно ли она поедает человеческие органы. Развернулся и трусливо сбежал. А ведь если вспомнить её выражение лица, она не выглядела испуганной из-за того, что он застал её на месте преступления, как и не выглядела виноватой. Она удивилась и его неожиданному визиту, и тому, как быстро он сбежал.
Никандр вновь поморщился от воспоминании того, как решительно он шёл к ней и как затем позорно сбежал. Какая-то нелепая ночь получалась, как и все его пребывание в замке.
– Ну что? Что сказала королева? – встретил его Фавий, когда король вошёл в гостиную.
– Неважно, – качнул головой Никандр. – Как Рит?
– Вроде лучше. Жар спал, спит крепко, даже не кашляет. Олин не решилась его будить ради супа. – Воин кивнул на светловолосую лекаршу, которая уснула в кресле около камина, укрывшись собственной курткой.
– Насчет бульона… не давайте его Риту, даже когда проснется, – дал распоряжение Никандр, заглядывая в комнату советника. Тот действительно крепко спал и уже не был таким бледным, как час назад.
– Почему? Королева ведь специально для него варила.
– На всякий случай. Неизвестно, что она туда положила… – прошептал Никандр, снова воскрешая в памяти образ трупа и Ламию над ним.
– Как это что? – удивился Фавий. – Курицу. Что ещё?
У Никандра было предположение, что основой для бульона послужил бедняга со стола королевы, но он старательно отгонял эти мысли, что было очень непросто. Намного легче было довериться слухам, увиденному мельком собственными глазами и трусливо сбежать. А вот остаться – труднее. Он надеялся, что поступает правильно, а не глупо. И не подвергает свою жизнь и жизни друзей опасности даже не быть убитыми, а быть съеденными.
– Не знаем мы, из чего это сварено.
– Курицей же пахнет, – никак не мог понять опасений короля Фавий. – Да и ты пробовал ведь.
Никандр сглотнул слюну, подавляя рвотный рефлекс.
– Иди спать, – посоветовал он и направился в собственную спальню, надеясь забыться сном и отделаться от чувств, которые испытывал, – стыда за свою слабость и трусость и страха перед неизвестностью.
Однако его надежды оказались напрасными, он так и не смог крепко уснуть. Несколько раз задремывал, но тут же просыпался, видя перед собой то окровавленное тело брата, а то и Ламию, поедающую его. От завтрака он отказался, не в силах смотреть на еду после кошмаров и сумасшедшей ночи.
Риту наутро стало ещё лучше. Он даже немного поел. Правда, по настоянию короля не тот суп, который приготовила для него королева, а немного вареных овощей. Мясо Никандр запретил своим людям пока здесь употреблять.
Фавий после бессонной ночи спал, Рит тоже после завтрака снова уснул, Рамилия на пороге не появлялась и, судя по словам девушки, которая накрывала для них стол, тоже спала, как и королева. Поэтому Никандр оказался предоставлен сам себе и вновь был вынужден ждать, когда хозяйка замка проснется.
Сегодня королю необходимо было решить, принимает он предложение Ламии или отвергает его. И он склонялся все больше к последнему и тому, чтобы просить помощи у Бравии, как и советовал ему изначально Рит. Однако природное упрямство не позволяло признать, что он был неправ и потерял две недели совершенно бесполезно. Поэтому перед отказом он решил осмотреться в замке. И сделать это лучше всего было сейчас – при свете дня, когда надоедливая управляющая и странная королева спят.
Он вышел из комнаты и направился к лестнице, ведущей на первый этаж. Ему встретились несколько девушек: стражницы, которые вместо того, чтобы нести службу, расслабленно играли в карты, служанки с бельевыми корзинами, которые при виде него замерли на месте и разве что глаза не принялись тереть.
В замке царили тишина и покой, как будто он спал вместе с королевой. И, скорее всего, именно так и было: придворные дамы, большинство прислуги почивали, чтобы ночью бодрствовать вместе с Госпожой.
– Извините, – окликнул он служанок, которые несли охапки свежих цветов в сторону столовой, где Никандр вчера ужинал вместе с королевой. Девушки застыли на месте при виде него, широко и недоверчиво раскрыв глаза, как и первые две, кого он встретил сначала. – Где выход из замка? – поинтересовался.
Служанки, продолжая гипнотизировать его недоверчивыми взглядами, молча указали в сторону лестницы. Но, где находится выход, мужчина и сам помнил, ему хотелось поговорить с жителями замка.
– А, да, точно. Ищу пути отступления из логова Ламии, – усмехнулся он, надеясь пошутить и добиться той же реакции, что от других жителей Салии, которых встречал до этого. Думал, девушки начнут заверять его в том, что королева чудовище и от неё надо скорее бежать, что советовали ему Рамилия с Дараной, но те неожиданно нахмурились при нелестном отзыве о своей Госпоже.
– Не надо было тогда и приезжать, – словно обидевшись, ответила одна из них, обе одарили его презрительными взглядами и поспешили уйти, но он их остановил.
– Подождите. Как вам здесь живётся? В замке Ламии? Она, наверно, всякие страшные обряды проводит, демонов вызывает, человечину ест… мужчин убивает одного за другим. Даже мужей и детей не щадит…
Обе одарили его ещё более презрительными взглядами.
– Не надо говорить того, чего не знаете, – сказала все та же девушка. – Вам бы только обсудить чужое горе. Пошли отсюда, – обратилась она к своей подруге.
– Но… – Никандр не успел возразить, как девушки развернулись и скрылись за дверями.
Разговор не получился не только с этими цветочницами, но и с другой прислугой. Стоило только Никандру упомянуть Ламию не в лучшем свете, как женщины обижались, будто он оскорблял лично их. Когда же он ради эксперимента похвалил королеву за помощь во время болезни своего человека, служанка тут же начала улыбаться.
– Да, у нашей Госпожи волшебные руки. Она снимает боль одним прикосновением. А зелья её творят чудеса. Она очень добрая и отзывчивая, никогда никому в помощи не откажет.
– Да? – поразился Никандр.
– Вы не смотрите на то, что она строгая и нелюдимая, – махнула рукой его собеседница. – Просто жизнь у неё не самая простая. А так она добрейшей души человек. И раньше, говорят, очень общительная была, много смеялась. Это смерти детей её подкосили. Теперь не только из замка изредка выезжает, но и на поверхность из своих подземелий поднимается нечасто.
– Про неё столько слухов ходит…
– Не слушайте никого. Злые языки всякое чешут, – отмахнулась девушка. – Вот только почему-то никто не говорит о том, что Ламия сделала для королевства, сколько её зелья жизней спасли, сколько посевов уцелели благодаря её стараниям и не оставили людей голодными, как она укрепила торговлю… да с тем же Шераном, – махнула девушка рукой.
– Шераном? – удивился Никандр. Он и раньше знал, что Ратор неплохо вел дела с Салией, но никогда не задумывался, как именно он это осуществлял. И впервые в жизни пожалел, что не интересовался политикой своего королевства, которая не касалась военных дел.
– Да. Ламия вела переписку с самой королевой Эрин, чтобы наладить отношения с Шераном, но подробностей я, конечно, не знаю. Просто слышала, как имя королевы как-то раз упоминала Госпожа в разговоре с Рамилией.
Никандр хмыкнул задумчиво. Его невестка была неглупой женщиной. И если то, что говорила служанка, было правдой, то получалось, Эрин не верила слухам о королеве или не считала их препятствием для торговли. Хотя, с другой стороны, видимо, королевы не были хорошо знакомы, раз Ламия даже не знала, сколько лет Ратору, его жене и брату.
Сколько Никандр ещё ни расспросил слуг в замке, а выходило, что никто из них Ламию не боится. Наоборот, её любят и уважают. Отзываются с почтением и, можно сказать, даже с обожанием.
Однако не все было так безоблачно. Выйдя из замка и прогулявшись по его окрестностям, Никандр наткнулся на то самое кладбище, о котором уже упоминала Рамилия.
Огромное кладбище, где большинство надгробий принадлежали мужчинам.
ГЛАВА 14. Договоренности
Никандр до самого вечера изучал территорию замка, общался с прислугой и стражницами, гулял по обширному кладбищу, разглядывая могильные камни. Когда же вернулся в замок, тот уже начинал оживать в своей мрачной ночной жизни. Свет в окнах так же, как и в ночь его прибытия, горел лишь в нескольких комнатах, коридоры были такими же темными. Девушки стали чаще попадаться ему на пути, они суетились, что-то делали, а не праздно шатались, и было заметно, что все они к чему-то готовятся. На него они реагировали как и прежде – как на невиданного зверя, будто мужчин раньше не встречали. Кто-то провожал его с нескрываемым любопытством, кто-то с удивлением, кто-то с интересом, а некоторые и со страхом во взгляде.
В покоях его встретил Фавий, который нервно ходил из стороны в сторону, как и вчера после ужина с королевой.
– Наконец-то!
– Только не говори, что ещё что-то случилось, – нахмурился Никандр, снимая плащ с плеч.
– Нет, всё в порядке. Просто я проснулся, а тебя нет.
– Тебе не сказали, где я? – удивился мужчина, замечая накрытый для вечерней трапезы стол. – Это что?
– Ужин для нас с Ритом, – пояснил друг. – А тебя королева приглашала в столовую, но уже где-то час назад… Девушек послали тебя искать, но, видимо, так и не нашли?
– Час назад? – забеспокоился тут же Никандр, оглядывая себя, чтобы решить, подходит его наряд для ужина в присутствии красавицы Ламии или нет. Однако времени приводить себя в порядок у короля не было. – Как Рит? – поинтересовался он уже на выходе из комнаты.
– Всё в порядке, – крикнул ему вдогонку Фавий.
Никандр выскочил из покоев и направился в сторону столовой. В крови забурлило возбуждение, словно он бежал не к распутнице и грубиянке с целым кладбищем поклонников, мужей и детей, не к возможной людоедке и ведьме, а к возлюбленной на свидание. Он нервничал, не знал, что его ждет, не знал, как общаться с ней после вчерашнего, не знал, что делать. Его охватил странный трепет при мысли, что он вновь увидит её.
– Живой, – охнула Рамилия вместо приветствия, когда увидела, как он подходит к столовой. – Мы вас по всему замку разыскиваем. Уже и не надеялись найти живым…
– Похоже, вы переоцениваете силу своего проклятья, – хмыкнул он, заметив во взгляде женщины неприкрытое облегчение. – Я за весь день даже ни разу не споткнулся.
– Было бы хорошо, чтобы и дальше так продолжалось, – заметила управляющая. – Вас Госпожа ожидает.
– Да, мне уже передали. Я сильно опоздал?
– Главное, что живой вернулся, – проворчала женщина. – И я хотела поговорить с вами насчет ночного происшествия, – добавила она, но было поздно: он уже распахнул двери столовой и переступил порог.
Ламия дожидалась его. Стояла около окна с бокалом вина в руке и смотрела вдаль на города и деревни у подножья горы. На этот раз на ней было темно-синее платье с обнажённой спиной и длинным подолом, неизменное черное плетеное украшение на шее, высокая прическа и длинные сверкающие серьги. Плечи, как и вся её поза, были напряжены. Она не обернулась на звук открывшейся двери и даже не пошевелилась.
– Госпожа, – вкрадчиво позвала её Рамилия. – Его Величество король Никандр…
Женщина резко обернулась, выдавая своё волнение, обвела его взглядом, а затем кивнула, становясь такой же невозмутимой и спокойной, как прежде.
– Добрый вечер. Вы опоздали.
– Прошу прощения. Осматривал замок, – настороженно ответил Никандр, пока Ламия взглядом отдавала молчаливый приказ служанкам. Те поспешно скрылись за дверями, чтобы вскоре вернуться с подносами.
– И как он вам? – поинтересовалась королева, отпивая из бокала.
– Большой… – медленно проговорил Никандр, пытаясь подобрать верные слова. – Но мрачный.
Ламия неожиданно улыбнулась.
– Да, от этого никуда не деться, если вместо парка с клумбами и фонтанами под окнами расположено кладбище.
Никандр тоже неуверенно улыбнулся.
– Оно впечатляет.
– Вы его видели? – поразилась она.
– Мне его посоветовала ваша управляющая в качестве главной достопримечательности.
Ламия перевела вопросительный взгляд на Рамилию, а та – возмущенно-испуганный на короля. Однако на этот раз Никандр не спешил защищать говорливую и грубую женщину.
– А вы не пробовали хоронить умерших за пределами замка? – поинтересовался он, словно не замечая, какими взглядами обмениваются Ламия и Рамилия. – Да и… вообще хоронить их, – добавил он.
Судя по улыбке королевы, она оценила его тонкий намек на вчерашний инцидент.
– Интересное предложение. Надо будет обязательно его рассмотреть, – кивнула, а затем указала в сторону уже накрытого стола. – Прошу.
Король глянул с опаской на предложенные угощения, а вернее, на обилие мясных блюд.
– У нас сегодня деликатесы. Тушеное сердце, печень с овощами, мясо с яблоками и, м-м-м, моя любовь – язык, – озвучила Ламия, останавливаясь около стола и рассматривая блюда. А затем подняла лукавый взгляд на побледневшего Никандра. – Извините, легких нет. Ночью я все съела.
Мужчина перевел на неё взгляд и заметил еле различимую, но усмешку.
– Вы смеетесь надо мной?
– Не столько над вами, сколько над ситуацией, – широко улыбнулась Ламия, садясь за стол. – Я, если честно, даже не сразу поняла, из-за чего вы так поспешно сбежали. Рамилии пришлось пояснять, какая именно картина предстала перед вами.
Никандр все так же, не отрывая пристального взгляда от королевы, занял место напротив. Он в который раз поражался её красоте, её плавным, но властным движениям, её вежливой, но в то же время ехидной и насмешливой речи. Он снова словно был ею околдован. Наверно, если бы его сейчас спросили, как он относится к предпочтениям королевы относительно мясных блюд, он бы сказал, что ему всё равно. Она была настолько прекрасна, что сохранять трезвость мысли было непросто.
– Видимо, перед браком нам придётся обговорить мои вкусовые привычки, – усмехнулась Ламия, прикрывая рот рукой, когда Никандр указал служанке на овощное рагу, в то время как ей накладывали различные мясные деликатесы. Она посмотрела на одну из девушек, и та быстро скрылась за дверью, а затем вернулась с красным десертом, который подавали вчера, и поставила его около королевы. – Да уж, довольно странная тема для разговора накануне помолвки, но тем не менее… Я люблю мясо, и очень. – Ламия наколола кусок на вилку и отправила в рот, медленно пережевывая под взглядом мужчины. – Люблю курочек, индюшек, коровок, свинюшек, барашков. Очень люблю дичь: уток, оленей, кабанов. Люблю даже милых пушистых зайчишек, – перечисляла она медленно, с паузами, а затем той же вилкой разломила напополам десерт, из которого на тарелку вылился ярко-красный сироп. Она дотронулась до образовавшейся лужицы пальцем, а затем лизнула его. – А ещё очень люблю клубничные и вишневые десерты. Особенно ночью, – закончила свою речь и подняла бокал с вином, отпивая из него.
Она так вызывающе, так провокационно смотрела на Никандра, что он не мог отвести взгляд, а когда начала облизывать пальцы, мужчина подавился и закашлялся, наконец отводя взгляд и прикрывая рот кулаком. Ламия снова улыбнулась, покачала головой и принялась есть уже нормально, без всяких двусмысленностей и соблазнительных движений.
Никандр, чтобы скрыть неловкость, которую, кажется, ощущал только он, кивнул служанке, прося положить и ему мясо, которое нахваливала королева.
– А трупы вам зачем? – постарался как можно обыденнее поинтересоваться мужчина, будто разговор коснулся погоды.
– Обожаю их общество. Молчат, слушают внимательно… только вонять начинают со временем. Но у всех свои недостатки, – заметила она и глянула на Никандра, который не улыбался, был мрачен и шутку не оценил. – Только не заподозрите меня в ещё одном виде извращений.
– Изо всех сил стараюсь этого не допустить, – ответил мужчина предельно сдержанно. – Так зачем он вам?
Ламия терпеливо вздохнула и отпила из бокала.
– Я увлекаюсь… как вы ночью выразились?.. – нахмурилась она, будто ей трудно давалось воспоминание. – Ах да, я увлекаюсь врачеванием. Кто-то называет это ведьмовством, кто-то дьявольщиной. Но если в общих чертах, то я лечу людей. А для этого мне необходимо знать, из каких органов состоят их тела. И периодически, я бы даже сказала – изредка, мне доставляют трупы для изучения. Исключительно в мирных целях, – подчеркнула она. – Если хотите, мы можем прямо сейчас спуститься в лабораторию и пересчитать все его органы. Уверяю, они в полной комплектации и даже не надкушены… А вот клубничному десерту, увы, вчера не поздоровилось.
– Как это мило, – хмыкнул Никандр. – Первое свидание в присутствии трупа.
– У нас свидание? – все с тем же ехидством уточнила женщина. – Вы бы хоть предупредили. Я бы привела себя в порядок.
– Вам никто не говорил, что у вас язык ядовитый?
– Мучаюсь с самого рождения, – печально вздохнула Ламия. – Сцеживаю, сцеживаю яд… уже даже нашла ему применение в смазке стрел моих лучниц… да что толку.
Королева была в отличном настроении, судя по тому, с какой охотой разговаривала и по-черному острила. Никандр слушал её, но не испытывал неловкости, смущения или злости, а, наоборот, наслаждался тем «ядом», который она источала.
– Ну а у вас какое оправдание? – поинтересовалась Ламия.
– Насчет чего?
– Почему вы остались в замке после того, что увидели? Любой нормальный человек сбежал бы от людоедки, ведьмы, проклятой… и прочие, прочие мои славные прозвища.
– И вы?
– Я особый случай. Меня к «нормальным» причислить сложно.
– Вот уж точно, – согласно хмыкнул Никандр, отпивая из бокала и понимая, что ему налили очередной фруктовый напиток, а не вино, как королеве. Той тем временем алую жидкость все подливали и подливали, потому что на этот раз она не смаковала, а пила с удовольствием и много. Правда, Никандр не решился бы утверждать, что она пьянеет: даже несмотря на их разговор, слишком цепким и трезвым был взгляд, которым она, казалось, считывала каждое его движение, каждую эмоцию.
– Ну так почему? – снова настояла Ламия на ответе.
– Стараюсь не поддаваться слепой вере слухам о вас.
Королева вскинула брови и даже отставила бокал, будто была несказанно поражена такому ответу.
– Гм, – кашлянула. – И как? Получается?
– После вчерашнего не очень, – признался король. – Слишком уж яркие рассказы ходят о вас.
– Кровавые? – уточнила она с нескрываемым, будто детским, наивным любопытством.
– Очень, – улыбнулся он, глядя на то, как она вмиг растеряла всю свою величественность и напыщенность.
– А какие именно? Что говорят?
– Ну-у… так всего и не упомнить. Что вы сердца на ужин едите. – Не скрывая широкой улыбки, он кивнул на блюдо с оленьим, как понимал, сердцем. Ламия тоже широко, радостно улыбнулась, обнажая зубы и становясь ещё более красивой. Но на этот раз не мрачной красотой, а трогательной, открытой. – Что утро вы начинаете с человеческой крови, – указал он и на её бокал.
– Ой, да. Это я люблю, – подтвердила она, отпивая. – Мой любимый напиток. Здорово омолаживает.
Король осуждающе покачал головой, не одобряя подобные сравнения и шутки, но ответной улыбки не сдержал.
– А куриный суп оздоравливает, надо полагать?
Женщина поджала губы, отставляя бокал.
– Вы себе не представляете, какой силой обладает обычный суп, сваренный с любовью.
– Ого, – хмыкнул Никандр. – Так, получается, вы суп для Рита варили с любовью? Неужели он настолько вас вчера покорил?
Однако его шутка не пришлась по вкусу Ламии, как и её о трупах и их составляющих не понравилась ему.
– Боюсь, этот суп мне не удался, но я честно старалась.
– Даже не знаю, радоваться этому или огорчаться. А если серьёзно, вы не хотели помогать? Или что пытались этим сказать?
– Лишь то, что для выздоровления необходимо время. Я осмотрела вашего наставника, оценила то, что ему уже дала Олин, и единственное, что посоветовала бы сама, – спокойствие и сон.
– Неужели так трудно было об этом сказать?
– Видели бы вы себя, – хмыкнула Ламия, орудуя ножом в тарелке. – Да у вас такой отчаянный взгляд был… Если бы я отказала в помощи, вы бы начали проклинать меня, кричать. Больной бы тоже переживал. А так я дала вам час спокойствия… Иногда достаточно надежды и веры для выздоровления. В итоге ваш наставник ведь выжил? Ему, мне сказали, даже стало лучше.
Никандр был вынужден кивнуть, хотя поступок королевы всё ещё казался ему насмешкой.
– Ну вот. Считайте, я его исцелила одним своим взглядом и куриным бульоном, – заявила она, отправляя в рот последний кусок и откладывая приборы.
«Ведьма», – подумал Никандр, который и не знал, что возразить на её слова, и в то же время не хотел мириться с её правотой.
– А ваша лекарь что же – этого не знала? – проворчал он, также откладывая вилку и позволяя девушкам поменять тарелки и поставить перед ним десерт.
– Как вы уже верно заметили, Олин достаточно молода. И раньше ей никогда не приходилось лечить мужчин, как и таких уважаемых гостей. Она испугалась, поэтому попросила позвать меня – решила, что допустила ошибку или что-то ещё не сделала. Однако это не умаляет её таланта как лекаря, – добавила жестко Ламия, не дав возразить Никандру. – Прошу заметить, что вашего наставника, как и второго вашего спутника, на ноги поставила именно она. И в том, что они заболели, виновата не только Дарана. Я из собственного запаса выделила для вас и ваших людей сильное, редкое зелье, но они по какой-то причине отказались от него. Так что не надо упрекать меня и моих слуг в негостеприимстве. В конце концов, мы вас не ждали, не приглашали. Вы свалились на нас неожиданно. Требуете что-то и высказываете недовольство. Мы вообще могли ворота не открывать. Кто знает, что за бродяга забрел в глушь и представился королем. Я вас не знаю. По моим сведениям, король Шерана – Ратор. Да и как выглядит он, я тоже не представляю. Пока я верю вам на слово.
Никандр пристально смотрел на неё. Она отвечала ему таким же прямым, сильным, не терпящим возражений, немигающим взглядом. На этот раз его даже не задело то, что она сравнила его с бродягой.
– Своих людей вы в обиду не дадите? – усмехнулся он не осуждающе, а скорее одобрительно. Он уже понял, что подобной женщины никогда не встречал, а после её речи в защиту обычной девочки-лекаря и стражницы лишь убедился в том, что ему попалась не просто красивая женщина, но ещё и сильная.
– На то они и МОИ люди, – кивнула королева.
– Что ж. Это похвально, – отступил Никандр в этом поединке взглядов и кивнул девушке в благодарность за обновленный напиток. Та смущенно улыбнулась, опуская взгляд и отходя к стене.
– Я не нуждаюсь в вашей похвале, – сказала Ламия, следя за служанкой, которая исподлобья продолжала наблюдать за мужчиной. – Просто знайте, что не стоит при мне ругать моих людей, а при них – меня.
Никандр испытал неловкость, тут же начиная гадать, что именно она имеет в виду: его расспросы слуг сегодня или вчерашний разговор при Олин?
– Вы злитесь?
Женщина пожала плечами.
– Нет. Я привыкла, что с мужчинами, особенно высокого положения, непросто. Но мне импонирует то, что вы не поддаетесь слепой вере в те нелепицы, которые сочиняют про меня. Такого я ещё, если честно, не встречала, – сказала она, отправляя в рот ложку на этот раз с упомянутым ею вишневым десертом, а затем кивнула служанке, и та подала ей бокал с водой.
– Так, значит, вы ещё рассматриваете меня в качестве жениха, даже несмотря на моё «хамство»? – усмехнулся мужчина.
– А вы согласны на моё предложение? – поинтересовалась Ламия, переводя на него взгляд.
«Я ещё об этом пожалею. Но упустить такую…»
– Да, согласен, – кивнул он решительно.
Ламия довольно улыбнулась, не сводя с него все того же зеленого гипнотизирующего взгляда. Но отвечать не торопилась.
– И когда свадьба? Сможем завтра все организовать?
Женщина рассмеялась.
– Какой вы быстрый, – хмыкнула. – Как минимум мне надо дождаться подтверждения вашей личности от своих людей. А вообще, я хочу, чтобы вы здесь пожили месяц перед свадьбой.
– Месяц? – повысив голос, переспросил возмущенно мужчина.
Ламия важно кивнула.
– Мне необходимо убедиться в том, что вы проживёте достаточно долго, чтобы я могла забеременеть. Если же вы останетесь здоровым и невредимым через месяц, сыграем свадьбу. А там уже будет от вас зависеть, как быстро вы получите золото…
