Текст книги "Ведьма, околдовавшая его (СИ)"
Автор книги: Алена Ячменева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)
ГЛАВА 48. Погоня
Никандр и Рамилия больше трех часов исследовали подземную спальню Ламии, но нашли только свечной воск на полу, которому Никандр не придал бы и значения, если бы не управляющая.
– Воск белый, – сказала она задумчиво, оглядываясь к подсвечникам у ближайшей стены.
– И что? – не понял мужчина, оборачиваясь к желтым свечам.
– Я обычно экономлю и закупаю желтые свечи. По качеству они от белых не сильно отличаются, но дешевле, – сказала Рамилия задумчиво. – Белые же я заказывала только на свадьбу… Они использовались во время венчания и несколько дней до и после, когда в замке жили гости. В комнаты Госпожи мы их не устанавливали – Ламия разницы не замечает, а свечей жжет за ночь немерено. Поэтому очень странно, что воск белый… да и далеко от подсвечников…
– Кто-то капнул, – предположил Никандр. – Замок большой, слуг много. Вряд ли ты могла уследить за всеми свечами. Наверно, кто-то из девушек капнул. К тому же если бы это был убийца, целью которого была колыбель, то он сбился с маршрута, – заметил Никандр, указывая на кровать и приставленную к ней люльку.
– Возможно, – с сомнением согласилась Рамилия, отколупывая от пола пятно застывшего воска. – Придумываю, наверно, – согласилась она, в конце концов, поднимаясь на ноги и вертя свою находку между пальцев.
– Какой-то у неё слишком замороченный потайной ход, – с недовольством заявил Никандр, вновь обходя комнату по кругу. – Или, может, его действительно нет? Почему мы не можем его никак найти?
Рамилия пожала плечами, откладывая воск на край стола Ламии.
– Надо снова поговорить с Госпожой. Может, она уже успокоилась.
– Вряд ли, – с сомнением хмыкнул мужчина.
В коридоре послышались шаги, и они встрепенулись, не зная куда прятаться, потому что их обоих в спальне не должно было быть. Однако вошла в комнату не Ламия, а одна из служанок и, судя по выражению лица и спокойному поклону, не удивилась их нахождению в покоях.
– Тетушка Нера просила передать, что к замку подъехали всадники и карета. Говорят, делегация короля, – объявила девушка.
– Черт! Совсем забыл! – воскликнул Никандр.
– Нера? – одновременно с ним удивилась Рамилия. Служанка утвердительно кивнула, а управляющая нахмурилась.
– Кто это?
– Помощница Дараны. Замещает её на стене, когда та в отъездах или занята, – пояснила Рамилия. – А почему не Дарана это передала? – спросила она у девушки. – И почему ты нас здесь искала?
– Тетушка Дарана недавно покинула замок. О том, что вы здесь, тетушке Нере сказала Госпожа.
– Покинула? Дарана? – поразилась Рамилия. – Сейчас? – глянула в сторону Никандра с опаской, явно продолжая подозревать в нём захватчика власти королевы. Он лишь закатил глаза.
– Да, по распоряжению Госпожи.
– Ещё более странно. Разве Ламия не в башне королевы Махлат? – продолжала допрос управляющая.
– В башне, – кивнула девушка.
– Проверю-ка я её, – решила управляющая, оборачиваясь к королю. – Не нравится мне, что она Дарану отослала куда-то. Да и промолчала, зная, что мы здесь хозяйничаем…
Никандр согласно кивнул.
– Я разберусь со своими и тоже поднимусь.
– Гера, сбегай за Ревен. Пусть она примет гостей короля. А я Ламии доложу, что в замок прибыли ещё мужчины, – предупредила она Никандра. – Она будет недовольна.
– С момента родов она всегда и всем недовольна, – печально вздохнул король, выходя следом за девушкой из покоев.
Пока Никандр поднимался на поверхность, пока выходил во двор, делегацию Шерана не только впустили за стену, но ещё и радушно приняли, приглашая в замок. Правда, вышедшая из кареты королева, а также её немногочисленная свита не торопились воспользоваться этим предложением, хмуро осматривая как замок, так и встречающих их женщин, закованных в железо.
– Мама, – радостно позвал королеву Никандр, выбегая из замка и невольно напрягаясь, увидев перепуганную мать в окружении охраны, которая закрывала её от снующих как обычно неподалеку от гостей волков. Однако напрягла его не компания, в которая оказалась королева, а то, что её с легкостью пропустили внутрь. При чём в компании четырех мужчин. А ведь проникнуть на территорию замка, как он знал, совсем непросто.
– Никандр, – откликнулась королева, поворачиваясь к нему. Охрана, состоящая, как и из женщин, которых Никандр специально набирал для этого путешествия, так и из мужчин, без которых плохо представлял защиту не только своей жизни, но и материнской, расступилась в стороны пропуская короля.
– Как добрались? – поинтересовался Никандр, целуя мать в щеку и тут же заглядывая ей в глазах, чтобы понять какое у неё настроение на этот раз.
После смерти Ратора и его семьи она до сих пор не могла оправиться. Она и сильно болела, и постоянно пребывала в унынии, и даже не раз жаловалась, что не хочет больше жить. Эти разговоры, как и её постоянные слезы, пугали Никандра, поэтому, отправляясь в замок Ламии, он не рискнул оставить мать вновь одну.
Вот и сейчас судя по покрасневшим глазам, королева плакала совсем недавно. Правда, теперь её щеки были сухи, губы недовольно поджаты, а глаза метали молнии.
– Никандр, ты куда меня привез? Это что за склеп? – кивнула она за спину мужчины.
– Вообще-то, это замок королевы Ламии Нарин, нынешней правительницы Салии.
– Ты что не шутил? – разозлилась королева. – Ты не мог так поступить со мной! Сколько я тебе приличных невест подбирала? А ты что? Предпочел упырицу?
– Мама, – укоряюще протянул Никандр. – Ламия тебе понравится. Она умная, мудрая и сильная правительница.
– Ты слышал, что о ней говорят? Да она сущий дьявол!
– Риту она понравилась.
– Как Рит вообще мог такое допустить? Как ты мог такое сотворить?.. Боги, Рит жизнь отдал, чтобы тебя спасти, а ты связался с девкой Нарин из бесполезной, крохотной Салии! – мать перевела дух после жаркой тирады, когда пыталась и тихо говорить, чтобы её не услышали, но в полной мере хотела показать своё возмущение. – Да она же даже не девица! Как королева Шерана может быть не девицей? Говорят, она ещё и рожала, и детей схоронила. Значит её потомство не выживает… Разводись немедленно! Иначе ты меня точно в могилу сведешь, – добавила она с жалобным всхлипом.
– Мама, успокойся. Развод невозможен.
– Как это невозможен? Очень даже возможен. Я напишу нашему духовнику, он вас мигом разведет.
– Мама! – повысил голос Никандр. – Развод невозможен. И точка. К тому же Ламия уже родила сына.
Королева отшатнулась и нахмурилась.
– И ты уверен, что он твой?
– Мама! – возмутился Никандр.
– Ладно. Не злись. Заберем его и вернемся в Шеран. Наследник тебе сейчас не повредит. Чем больше сыновей у короля, тем он сильнее, – она важно развернулась к карете и кивнула Фавию, который с интересом прислушивался к их разговору. – Возвращаемся.
– Мама, мы никуда не едем, – остановил её Никандр, разворачивая обратно к себе за руку.
– Я не останусь в этом склепе!
– Останешься. Будешь помогать Ламии заботиться о Раторе.
Королева встрепенулась и быстро обернулась.
– Ты сына так назвал? – спросила она, а на глазах её снова заблестели слезы.
Никандр радостно кивнул.
– Он чудесный, – заверил мать улыбаясь. Та тоже улыбнулась сквозь слезы и потянулась к нему, чтобы обнять.
– Конечно, чудесный, – заверила она, прижимая сына к себе и прикрывая облегченно глаза. – Поздравляю!.. Хорошо, я сама его заберу и возвращаемся, – повторила она воинственно, отпуская Никандра, стирая с глаз слезы, поворачиваясь к замку и замирая.
Там, на ступенях крыльца, стояла Ламия. Как обычно в окружении огромной свиты красавиц и диких, больших кошек. Как обычно с ухмылкой на губах. И как обычно с глубоким декольте, обнажёнными плечами, юбкой с разрезом, через который было видно её босую ногу.
Мать Никандра потеряла дар речи. Фавий сжал губы, отводя взгляд и пытаясь подавить неуместную улыбку. Вновь прибывшие мужчины раскрыли пораженно глаза, а некоторые и рты, неуважительно пялясь на здешнюю хозяйку. Женщины из свиты королевы Шерана тут же нахмурились, явно оставаясь не в восторге от представшей перед ними картины. А Никандр не удержался и закатил глаза, плохо себе вообще представляя встречу строгой матери и эксцентричной жены, но точно не представляя её таким образом.
Вперёд выскочила личная служанка королевы Рела и поставила перед ней уже знакомые Никандру тапочки, которые Ламия надевала вместо туфель в замке. Королева Салии шагнула в них и начала аккуратно спускаться со ступеней навстречу делегации Шерана.
– Добрый день, – светски, спокойно проговорила она, продолжая усмехаться, глядя в хмурое лицо матери мужа, прекрасно понимая, о чём та думает, а возможно ещё и услышав их разговор с сыном. Никандр смотрел на них со стороны и узнавал собственную первую встречу с Ламией: невозмутимая, прекрасная, насмехающаяся королева Салии и потерявшая дар речи мать. Разве что сам Никандр смотрел на королеву ещё и с вожделением, а мать, несмотря на впечатление от красоты Ламии, явно испытывает неодобрение и раздражение.
На приветствие королева Шерана отвечать не торопилась, поэтому Никандру пришлось взять слово, чтобы сгладить повисшую паузу.
– Ламия, это моя мать. Её величество, королева Шерана Валиния Пран. Мама, это моя жена, – мать недовольно хмыкнула, будто хотела сказать: «Это мы ещё посмотрим», – королева Салии, Ламия Н…
– Много о вас слышала, – перебила Никандра Валиния, обращаясь к Ламии. Издевательская улыбка той стала шире.
– И что же?
– Все те же нелепые слухи, что и я, – встрял в их обмен любезностями Никандр, раздумывая, как бы развести женщин в разные углы замка, и заодно изучая свиту Ламии взглядом. Там была и Рамилия, и Ревен, и служанки, и дамы, но вот того, кто должен был быть теперь с женой постоянно, видно не было.
– Давайте пройдём в замок, – предложила Ламия, обращаясь Валинии. Но прежде чем та успела ответить, Никандр возмущенно воскликнул:
– В замок?
Он попытался встретиться с Ламией взглядами. Однако она смотрела куда угодно, но только не на него.
– Ты мне ничего сказать не хочешь?
– Что именно?
– Здесь мужчины, – кивнул он на охрану, – и моя мать. Тебя это не приводит в бешенство?
– Твои люди – тебе и решать обрекать их на смерть или нет, – заявила Ламия, а затем весело обратилась к охране: – Заходите, заходите. Гостями будете замка Нарин, правда не долго.
Мать рядом с Никандром вздрогнула, воины непонимающе переглянулись между собой.
– Где Ратор? – проскрежетал зубами король, оглядываясь из стороны в сторону, будто ожидал увидеть сына на руках одной из стражниц, которые окружали карету. – Что ты натворила опять?
Ламия, наконец, обратила внимание на него и одарила возмущенным взглядом, что было не удивительно ведь в вопросе выбора имени для сына они так и не пришли к единому мнению.
– Полагаю, захоронен где-то в Шеране, – ответила она, сведя брови.
– Перестань, – попросил Никандр, беспокойство которого продолжало нарастать. – Где сын? Почему он не с тобой?
– Пройдёмте в замок, – вновь обратилась Ламия к королеве Шерана. Однако та с места не сдвинулась, ещё сильнее начиная хмуриться и кажется перенимая беспокойство сына.
– Ламия, где Дарана? – спросил Никандр, у которого перед глазами, наконец, начала складываться картина происходящего: неожиданно покинувшая замок глава охраны, нетипичное гостеприимство жены, её спокойное отношение к тому, что муж роется в её вещах. Все было похоже на то, что она позволила ему это, чтобы отвлечь, чтобы… – Только не говори, что его нет в замке?!
Мать рядом с Никандром снова вздрогнула, а Ламия обернулась и начала подниматься на крыльцо.
– Хотите мерзнуть на улице – ваше дело.
– Ламия, где Ратор?! Куда ты его дела!
– Вы украли принца Шерана? – закричала и мать следом за сыном. – Да как вы посмели!
– Принц Шерана отправился в Шеран, – обернувшись через плечо, ответила Ламия, а затем махнула рукой на ворота. – Предлагаю и вам туда проследовать.
– Ламия!! – заорал Никандр, не веря, что жена решилась отослать сына, которому ещё и недели не исполнилось после рождения. Он сделал шаг к ней, но на его пути тут же выстроились стражницы, не позволяя приблизиться к ней. – Ты дура! Сумасбродства тебе не занимать!
– Уезжай! – закричала и Ламия, оборачиваясь.
– Если с ним что-то случится…
– Вот и езжай за ним, чтобы ничего не случилось!
– Никандр, не время, – не дала сыну ответить мать, дергая того за руку. – Надо нагнать похитителей, – сказала она, на что Ламия осуждающе покачала головой.
Король одарил жену ещё одним злым взглядом, а затем повернулся к одному из охранников, который без всяких просьб передал ему поводья собственного коня.
– Куртку, – прошипел сквозь зубы Никандр, который из замка выскочил в одной лишь рубахе. Воин принялся поспешно раздеваться, пока король запрыгивал в седло. – Мама, стой! – крикнул Никандр, замечая, что королева направляется к карете. – Ты остаешься здесь и ждешь меня.
– Только попробуй вернуться! – прорычала Ламия со ступеней крыльца, а следом за ней оскалились волки и угрожающе зашипели кошки. – На этот раз я отдам приказ стрелять на поражение!
– Никандр! – испуганно вскрикнула Валиния.
– Оставайся в замке, – приказал король, несмотря на угрозу жены. – Королева о тебе позаботиться, – сказал он сквозь зубы, продолжая смотреть на Ламию с ненавистью.
– Ты меня не слышал?! Я не шучу! Посмеешь вернуться, и королем Шерана станет Салий!
– Ратор!
– Салий!
– Фавий, Орит, оставайтесь с королевой и женщинами. Остальные, за мной, – обратился он к своим воинам, принимая у того, у которого отобрал коня, куртку.
– Я поеду с тобой, – вызвался Фавий, запрыгивая в седло. – Я уже был в Салии, когда отвозил золото, знаю, как срезать путь до моста.
Никандр согласно кивнул и распорядился другому воину оставаться в замке.
Королева Валиния ещё причитала, когда Никандр поспешно отъезжал от крыльца, Ламия же обернулась к замку и скрылась за дверями ещё до того, как он выехал за ворота.
Фавий здраво рассудил, что принца повезут, скорее всего, по центральной, ровной, безопасной дороге, чтобы не подвергать опасности. Воины Шерана же направили коней по более извилистой, неудобной, но зато более короткой, тропинке.
Чем больше времени проходило после их отъезда из замка, тем больше нарастало беспокойство Никандра. Он пытался просчитать на сколько они могут отставать от Дараны и придумывал себе все новые и новые опасности для сына в лесу, на дороге, в окружении незнакомых женщин, без достойной охраны… По его прикидкам выходило, что они отстают от отряда Салии максимум на пару часов, потому что примерно столько он не видел Ламию с сыном после их пробуждения и ссоры.
Несмотря на все опасения короля, его расчеты оказались верны, потому что уже вскоре он увидел знакомые гербы замка Нарин на сумках впереди едущего отряда, а также знакомую одежду и доспехи стражниц. Они ехали гораздо медленнее, чем король, они осторожничали, но передвигались верхом, без карет или повозок и Никандр не мог вычислить с первого взгляда, где находится сын.
– Дарана, стой! – заорал он, перекрикивая свист ветра.
Стражница замедлила ход, обернулась, а затем вновь пришпорила коня, пуская того вскачь.
Никандр выругался сквозь зубы, понимая, что погоня, которую провоцирует Дарана уже бесполезна – он всё равно рано или поздно их нагонит. И действительно не прошло и десяти минут, как король поравнялся со стражницами, которые замыкали отряд Дараны. Те пропустили его вперёд, не оказав сопротивления, наверняка продолжая подчиняться приказу Ламии и не трогая его.
А Никандр, наконец, заметил сына. Или вернее не заметил, а услышал его крик.
– Дарана! – снова окликнул Никандр стражницу, глядя со спины на её левую руку, которой она придерживала не поводья, а мешок, перевязанный через её спину и плечо. Мешок, из которого выглядывали детские пеленки. – Дарана!
С каждым рывком коня вперёд Никандр видел все больше и больше пеленок, которые вываливались из мешка, потом заметил и ножку с поджатыми пальцами.
– Дарана, он выпадает!
Стражница наскоку попыталась перехватить ребёнка, но сделала только хуже – он выскользнул из мешка, будто смазанный маслом. Никандр за долю секунды перед этим тоже выскочил из седла, пытаясь поймать сверток с сыном в полете.
Он упал сначала на дорогу, потом перевернулся и начал падение в канаву.
И стражницы, и воины под ржание коней, с поднятой дорожной пылью резко затормозили и кинулись в сторону, откуда слышались крики короля.
– Никандр! – первым к другу подскочил Фавий, замирая на краю дороги на пару мгновений, а затем кидаясь к нему, по пути стягивая с пояса ремень и перепрыгивая лужицы крови на траве.
– О Боги! – воскликнул кто-то из женщин, пока Дарана, не обращая внимания на продолжающего орать короля, рыскала по кустам.
– Где принц? Ищите его! – побелевшими от испуга губами крикнула она женщинам.
Они смогли различить жалобный стон ребёнка только, когда Никандр сжал зубы, пытаясь подавить крик боли, и поднял голову, чтобы заглянуть в сверток, который прижимал к груди.
ГЛАВА 49. Самая длинная ночь
Ламию о приближении отряда Дараны предупредили, как и о том, что им срочно нужен лекарь, поэтому Госпожа в сопровождении королевы Шерана, с которой как раз обедала, а также Олин, выскочила во двор замка ещё до того, как за въезжающими в спешке стражницами и воинами заперли ворота.
– Что происходит?! – тут же закричала взбешенная Ламия в сторону Дараны, замечая среди отряда мужчин. – Почему ты вернулась? Никандр с тобой? Какого черта его пустили за ворота? – бесновалась королева, оглядываясь от одной стражницы к другой.
Дарана под её крики спрыгнула с коня, а затем, сделав несколько шагов, упала на мостовую под ноги королевы, заставив ту замереть и напрячься.
– Госпожа, помилуйте!
– Что? – уже не воинственно, а испуганно, еле слышно спросила Ламия.
– Не знаю, как так получилось. Я не нарочно, – начала оправдываться глава охраны, а Ламия заметила, что та не просто бледная, а серая от страха, и что напугана не только она, а все женщины в отряде. Даже мужчины не застыли на месте при виде неё, а продолжили хмуриться, спешиваясь на ходу и куда-то торопясь.
– Что ты натворила? – затаив дыхание спросила Ламия, у которой дыхание перехватило от ужасающей мысли. – Где Салий? – потребовала она ответа, начиная оглядываться и ища ребёнка взглядом у других вновь прибывших стражниц. Прислушалась, но крика его не услышала, и впала совсем в невменяемое состояние. – Где мой сын? Что вы с ним сделали?
Ламия почувствовала на спине руку королевы Валинии, но тут же скинула её, мечась по мостовой от одной стражницы к другой.
– Где мой сын? Где Никандр? – продолжала она кричать, поняв, что видит среди отряда людей короля, но не его самого. А один из мужчин удерживает одного лишнего коня. – Зачем вам лекарь?
– Сюда, – вместо стражниц ответил ей Фавий, который вместе с одной из девушек открывал заднюю часть повозки, с которой они прибыли.
Ламия, обгоняя Олин, кинулась к ним, ещё плохо понимая, что телеги с отрядом не должно было быть – они уезжали без вещей. И споткнулась, когда хотела подняться на неё, но заметила кровь, и замерла на месте.
– Откуда столько крови? – затаив дыхание спросила она, опуская ногу, которой пыталась шагнуть в повозку, и опуская юбку платья, которую подняла для удобства передвижения. – Это Салия? – проговорила она, начиная пятиться. – Вы его убили?
– Это Никандра, – ответил Фавий, подавая ей руку, чтобы помочь подняться на повозку. – Осмотрите его, пожалуйста. Ему срочно нужен лекарь.
– А…
– С ребёнком все нормально. Он внутри, – ответил Фавий, продолжая настойчиво протягивать ей руку.
Ламия от предложения не отказалась, оперлась на него, чтобы подняться, и тут же принялась осматриваться. Повозка была небольшая и находился в ней действительно Никандр, занимая все её пространство. Он лежал на спине, голова его была повернута на бок, до груди он был закрыт какой-то серой, окровавленной тряпкой – то ли плащом, то ли одеялом. Он был без сознания, непривычно молчалив и спокоен. Лицо его было мертвенно-бледным, а волосы у корней – мокрыми.
Ламия ухватила край ткани, сдернула её с него и тут же поджала губы, от ужаса раскрыв глаза. Где-то позади неё охнула Валиния и Фавий что-то ей сказал.
Пока Олин, заметив кровавое месиво, в которое превратились ноги короля, забиралась на повозку, Ламия продолжала исследовать тело мужа взглядом. Из-за его ран она не сразу заметила, что к груди он прижимает сверток, обняв тот в защитном жесте двумя руками. Наклонившись над ним, королева сначала прижала два пальца к его шее, а затем аккуратно разжала захват, забирая из рук сына, который, как оказалось, спокойно спал.
– Живой, – обратилась она к Олин, имея в виду Никандра и одновременно заглядывая в пеленки, проверяя ребёнка на наличие повреждений. Тот был цел. Ламия облегченно поцеловала его в лоб, прикрывая на секунду глаза.
– Надо перенести короля ко мне в лазарет. Нога пережата уже давно, – заметила Олин, указав на ремень на бедре короля. Боюсь, отнять придётся… Да и крови очень много.
– Нет, несите его ко мне в лабораторию, – распорядилась Ламия, вновь подавая Фавию руку на этот раз с дрожащими пальцами. – Я сама его прооперирую.
– Он выживет? – спросила Валиния, которую отвели в сторону от повозки.
Ламия встретилась с ней испуганным взглядом и покачала головой.
– Я не знаю. Посмотрим, как пройдёт операция, а потом будем молиться, – еле шевеля губами, проговорила она.
– А его ноги?
– Ничего обещать не буду.
– Он останется калекой?
Ламия промолчала, а затем обратилась к Фавию.
– Что стоишь? Быстро спускайте его ко мне в лабораторию. Каждая секунда на счету! – а затем повернулась к Валинии: – Возьмите ребёнка. Никому его не отдавайте, даже служанкам, – наказала она, передавая сына, а затем оборачиваясь к Даране, вокруг которой на мостовой теперь сидели и остальные стражницы из отряда. – Видеть не могу, – прошептала Ламия, обращаясь к подошедшей Рамилии. – Допросите и бросьте за решётку. Потом разберемся. А ты пойдешь со мной, расскажешь кратко что случилось, – обратилась она вновь к Фавию. – Олин, ты тоже. Помогать будешь.
Ламия первая вбежала в замок, пока Никандра аккуратно извлекали из повозки и перекладывали на носилки. Следом за ней кинулась Валиния, прижимающая к себе ребёнка, но даже не взглянувшая на него в царящей вокруг суете и панике.
– У вас есть хороший целитель? Давайте пошлем в Шеран за нашим лекарем, – кричала она вслед бегущей по коридору королеве и светловолосой, юной девушке. От них не отставал Фавий.
– Некогда, – бросила через плечо Ламия, сосредоточенно размышляя, что будет делать и какие приготовления необходимо осуществить до того, как мужчины принесут Никандра. – Надо попробовать спасти ему ногу.
– Обе? – уточнила королева Шерана.
– Вторая просто сломана. Кровь из первой, – ответила Ламия, вспоминая что успела рассмотреть в повозке. – Но да, спасать будем обе.
– И кто это будет делать? – продолжала волноваться Валиния, хотя в истерике не билась, как могла предположить Ламия. Она тоже была напугана не меньше невестки, но контроль над собой сохраняла, что не могло не вызвать уважения.
– Я.
– Что? – возмутилась мать короля.
– Королева Ламия славится своим целительским даром, – неожиданно заступился за здешнюю Госпожу Фавий, чем заслужил от Ламии недоумевающий взгляд.
– Другого варианта всё равно нет. Олин не справится с такой операцией, да и я не доверю. Поэтому выбор у вас невелик: либо довериться мне, либо сразу отрезать ногу.
Валиния позади прошептала скороговоркой молитву, а когда они начали спускаться в подземелье, снова заговорила:
– Не понимаю, как так могло случиться. Никандр с пеленок в седле. Как он мог упасть?
Ламия тоже вопросительно повернулась к Фавию.
– Он не падал. Он выпрыгнул, – ответил воин, а заметив шок на лицах женщин поспешил пояснить: – Нам повезло невероятно: мы догнали отряд Дараны как раз тогда, когда ребёнок начал выпадать из её рук. Никандр это заметил, догнал, попробовал докричаться, но было уже бесполезно. Принц выскользнул из мешка во время погони прямо под ноги коней, Никандр прыгнул за ним.
– О Боги, – охнула Валиния, сбившись с шага и заглядывая в пеленки у себя в руках, где так и продолжал спать младенец, погладила его по голове и бросилась следом за хозяйкой замка, чтобы расслышать продолжение истории:
– Ребёнка-то он поймал и, судя по тому, что тот совсем не пострадал, ещё в полете, но вот сам разбился. Не знаю, как он так сильно переломал ноги, наверно не только ударился о землю, но и один из коней зацепил.
– Или проклятье, – прошептала себе под нос Ламия, заходя в лабораторию и останавливаясь на пороге. – Пройдите ко мне в покои, – кивнула она на дверь в противоположной части коридора. – Как что-то станет известно, я сообщу.
– Спасите моего сына, – взмолилась Валиния. – Если спасете, просите, что хотите. Я вам все свои богатства отдам.
Ламия презрительно фыркнула, пропуская в лабораторию Олин.
– Могли бы и промолчать. Мне он и самой нужен живой и здоровый. И без всяких ваших богатств, – и захлопнула дверь перед носом Валинии.
Королева Салии бросилась к шкафам, доставая оттуда не только собственноручно приготовленные зелья и снадобья, но и устрашающего вида инструменты. Она раскладывала их на небольшой тумбе около стола для тела или вернее пациента, когда в коридоре послышались голоса приближающихся мужчин и их возня.
– Всё в порядке, Госпожа? – поинтересовалась Олин, глядя на то, как Ламия застыла с пилой в руке.
Та сглотнула, завороженно глядя на инструмент и прислушиваясь к шуму в коридоре.
– Я никогда такого не делала. По крайней мере с живыми, – призналась она, а затем брезгливо откинула пилу к остальным инструментам, вытирая руку об юбку. – Я этим трупы разделывала… Почисти и прокипяти все как следует, – приказала она нервно. Олин собрала в охапку все инструменты и кинулась к еле горящему огню в камине.
Двери открылись и в лабораторию ввалились воины и служанки, которые переносили тело Никандра.
– Госпожа, сюда его? – спросила Рела, указывая на стол.
– Подождите, – откликнулась Ламия, разливая по столу одно из зелий и начиная его вытирать резкими, широкими движениями. Насухо она этого так и не сделала, а только смахнула воду на пол. – Кладите, – кивнула она, сдергивая с волос одного из мужчин шнурок. Тот удивлённо вздрогнул, оборачиваясь к ней, и увидел свою старую, потрепанную верёвку на роскошных волосах королевы, руководящей перекладкой тела.
– Приходил в себя? – спросила Ламия, по-деловому осматривая лицо короля и приподнимая его веки.
– Да. Пока несли, видимо, задели ногу, он просыпался, а потом опять потерял сознание, – ответил один из воинов, подозрительно глядя на женщину.
– Хорошо, значит разбудим снова, – кивнула Ламия. – Идите. Олин, давай снотворное и обезболивающее.
Королева обернулась к своей помощнице и, заметив ту у камина, разжигающую огонь, окликнула нескольких служанок ей в помощь. Остальная же толпа под грозный рык Рамилии покинула лабораторию, а затем и коридор. И на несколько часов в подземелье воцарилась ещё более зловещая тишина, чем обычно, изредка нарушаемая звоном, тихими голосами из лаборатории и плачем голодного ребёнка.
Вышла же Ламия из лаборатории, когда наступила глубокая ночь. На еле гнущихся ногах она дошла до своей спальни. Зайдя в комнату и оценив встревоженные взгляды всех собравшихся, принялась развязывать поварской фартук, залитый кровью, который повязала на талии перед началом операции.
– Рела! – позвала она, оборачиваясь в пустой коридор у себя за спиной и не находя там служанки, которая осталась вместе с другими девушками присматривать за Никандром.
– Как он? – кинулась к ней Валиния.
Ламия качнула головой, осматривая всех собравшихся и замечая среди них Рамилию.
– Помоги мне раздеться и помыться, – попросила она управляющую.
– Прикажу принести горячей воды, – расторопно заявила та, но Госпожа не одобрила, покачав головой, сбрасывая фартук себе под ноги, переступая через него и направляясь к уборной.
– Холодной помоюсь, – заявила она и скорее устало взмолилась, чем приказала: – Помоги мне.
Женщины скрылись за дверью, а Валиния грозно кивнула присутствующему здесь Фавию на выход. Тот попытался упрямиться, настаивая на том, что должен охранять маленького принца, но Её Величество была непреклонна.
– Выйди немедленно! – повысила она голос, когда за дверью послышался плеск воды. – Совсем стыд потеряли в этих ваших походах? Её Величество устала и будет отдыхать! Не место тебе в женской части замка.
Фавий всё ещё неуверенно, но вышел за порог. Правда, под нос себе недовольно всё-таки пробормотал:
– Здесь везде «женская часть»… Что же мне теперь вас за стеной охранять от убийц?
Однако королева оказалась непреклонна, решительно закрыла дверь перед его носом, а затем вернулась на своё место у колыбели, где как сторожевой пес просидела все те часы, пока Ламия оперировала Никандра.
Королева Салии показалась из уборной довольно скоро и Валиния не пожалела, что выставила воина за дверь, потому что невестка вышла в полупрозрачной ночной сорочке. На шее её ещё блестели капли воды, сухие волосы, были криво заколоты заколкой с драгоценными камнями на затылке, и она на ходу распутывала их, подходя к колыбели.
– Как Никандр? – вновь спросила Валиния, заглядывая в лицо королевы Салии и пытаясь прочесть по нему хоть что-то. Но оно ничего не выражало, кроме тревоги и сосредоточенности, с которыми Ламия направлялась к ребёнку.
– Я слышала, как он плакал, – вместо ответа сказала она. – Почему сейчас молчит? Он должен быть голодным.
Она протянула руки и осторожно подняла беспокойно спящего сына, который капризно хмурил во сне еле наметившиеся брови.
– Ещё какой голодный, – подтвердила Валиния, заглядывая в руки невестки. – Мы дали ему немного козьего молока полизать, а потом укачали.
– Козьего молока? – нахмурилась Ламия, возмущенно поворачиваясь к Рамилии.
– Господин Фавий кормилицу не пустил, – обиженно ответила она. – А молоко сам попробовал прежде, чем дать его принцу.
Ламия всё ещё хмурясь, переложила в руках сына удобнее, от чего он начал сильнее вертеться просыпаясь, и направилась к креслу около камина, где уже привыкла его кормить. По пути она не отводила от него обеспокоенного взгляда, гладя то по головке, то по щечкам, то целуя быстро в лоб и в висок.
– Ешь давай, – вроде бы грубо скомандовала она, когда устроилась в кресле, но смотрела при этом так, будто не могла на него насмотреться, и прижимала к себе так, будто хотела вдавить в своё тело. Сын не растерялся, сначала захрюкал, вертя головой с открытым ртом, а потом и жадно зачавкал.
– Ваше Величество? – обеспокоенно окликнула Ламию Валиния под осуждающим взглядом Рамилии, которая знала как её Госпожу злит подобное обращение. Однако на этот раз королева его проигнорировала, то ли сильно устав, то ли с пониманием относясь к незнанию своих предпочтений.
