Текст книги "Ведьма, околдовавшая его (СИ)"

Автор книги: Алена Ячменева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)

Дрессировщица кивнула, пропуская королеву, а следом за ней и всю стаю на волю. При виде того, как волков выпускают за пределы изгороди, Никандр невольно занервничал.

Сердце подошёл к черной волчице, пациентке королевы, и принялся её обнюхивать.

– Да жива, жива твоя зазноба, – умилившись, хмыкнула Ламия, снова потрепав волка, как собаку. Тот клацнул зубами у её кисти и тут же пристыженно прижал уши к голове. – И что это было? Иди-ка сюда.

Королева схватила вожака за загривок и потащила его в сторону Никандра. Тот нахмурился при их приближении, но с места не сдвинулся.

– Знакомьтесь, – объявила Ламия, останавливаясь около Никандра и выпуская волка из захвата. Тот хотел скорее есть, чем знакомиться, и даже облизнулся при виде мужчины, продемонстрировав зубы.

– Протяните руку, – обратилась королева к Никандру.

– В каком смысле?

– Протяните, – повторила она. – Или боитесь?

Мужчина, не обдумав своих действий, протянул пальцы в сторону скалящейся пасти. Ламия одобрительно улыбнулась.

– Сердце, это друг. Друг.

Волк кинулся к протянутой руке, намереваясь лишить её пары пальцев. Никандр дернулся, но спрятать кисть не успел на неё неожиданно легла рука королевы. Сердце отскочил в сторону, словно испугался.

– Друг. Это наш друг, – продолжила повторять Ламия, переплетая свои пальцы с рукой короля, а затем протягивая волку тыльную сторону его ладони. Зверь фыркнул, будто неодобрительно, но нехотя принюхался. Снова фыркнул и отскочил в сторону стаи. – Ну вот. Может, в следующий раз не кинется, – улыбнулась Ламия, поворачиваясь к Никандру, и тут же замерла, увидев, как пристально он на неё смотрит. Мужчина согнул пальцы и сжал её маленькую ладонь. Улыбка женщины стала ещё шире и будто понимающей. Она некоторое время пристально на него смотрела, словно гипнотизируя, как недавно волка, но на этот раз отвела взгляд первой и дернулась, пытаясь вырвать у него руку. – Отпустите.

Нехотя, но Никандру пришлось подчиниться, однако взгляда от женщины он не отвел, как и не отступил в сторону. Отступила сама Ламия, увеличивая расстояние между ними.

ГЛАВА 17. Реванш

– Ну все. Можете погулять. Сегодня тренировки не получится. – Ламия кивнула то ли стае, то ли свите, а затем повернулась к Никандру. – Что вы здесь делаете?

Дрессировщицы, переглядываясь между собой, занялись стаей диких зверей, уводя их прочь от королевы и её гостя. Дамы из свиты Ламии тоже медленно начали расходиться, с понимающими, ехидными улыбками глядя на Никандра. От их внимания мужчине стало бы так же не по себе, как и в первый день его пребывания в замке, если бы он нашёл в себе силы отвести взгляд от королевы.

– Не спалось. Поэтому решил прогуляться, – ответил он. Ламия вопросительно подняла брови, а затем кивнула в сторону дороги, и они медленно двинулись вперёд.

– Не спалось? Почему же? Вас что-то беспокоит? – поинтересовалась женщина.

– А вас? – задал он встречный вопрос, и этим, казалось, сбил её с толку.

– Меня?

– Вы тоже не спите по ночам, – пояснил он свой вопрос. На миг улыбка королевы дернулась, словно вопрос ей не понравился, но она быстро справилась с чувствами.

– Мне, как нечисти, полагается бодрствовать, когда все спят. Творить зло, колдовать над кипящим котлом, летать на метле… – со смешком ответила Ламия, переводя взгляд на дорогу.

– Не спите, чтобы поддерживать зловещий образ? – недоверчиво уточнил Никандр и невольно заинтересовался причиной, по которой Ламия не спит по ночам. Раньше это казалось ему лишь одной из её причуд. Сейчас же он задумался над тем, что, возможно, у неё есть вполне обычная, человеческая причина.

– Почему бы и нет?

– Чтобы разбирать почту и пыльные отчеты? – с сомнением переспросил он, поморщившись и покачав головой, будто говорил, что это не самый достойный повод, чтобы не спать.

– Отчеты? Откуда у вас такие сведения? Я исключительно рассекаю на метле по ночному небу.

– Ни разу не видел.

– Так вы спали.

– Я же говорю: не спится в последнее время.

– Тогда… погода была нелетная, пришлось время в замке коротать? – с улыбкой предположила она верный ответ. – Бульоны куриные варить…

– …и ванны принимать при полной луне, – добавил Никандр, решив подыграть ей, когда понял, что ответа на свой вопрос ему не получить. По крайней мере, сегодня.

Ламия одобрительно и, кажется, даже весело улыбнулась, словно их обмен бессмысленными вопросами поднял ей настроение.

– Вот именно. Быть Ведьмой, знаете ли, не так-то просто.

– Да уж. Только плодить вокруг себя ужасающие слухи чего стоит.

– Это мне как раз особого труда не составляет. А вот избавляться от синяков под глазами после ночного бодрствования совсем не просто. И по вам, кстати, видно, что вы ванну при полной луне сегодня не принимали… в отличие от меня, – сказала она, одарив его пристальным взглядом и лукавой улыбкой. Никандр не нашёл что ответить, потому что перед глазами вновь возник образ обнажённых женских плеч и рук. Улыбаться он перестал и непреднамеренно сглотнул, словно страдал от жажды.

Ламия проследила за его реакцией на свои слова и по-злодейски громко рассмеялась, как над юнцом, которого вогнала в краску парой слов. Она ускорила шаг, вырываясь вперёд, и Никандру, когда он пришёл в себя, пришлось её догонять.

– И часто вы встречаете гостей в ванной?

– Не часто.

– Но бывает?

– Вы не первый, – уклончиво ответила, и мужчина почувствовал укол ревности.

– Зачем?

Ламия ответила не сразу, задумавшись.

– Да вообще-то особой цели у меня нет. Я не люблю нарушать свой режим дня, а гости, как вы, обычно захаживают не вовремя, – она снова усмехнулась, сводя свой ответ к шутке. Мужчина догадывался, что эксцентричная женщина наслаждается, шокируя своих посетителей. Точно так же, как и сейчас наслаждается своими намеками и взглядами, а вернее, его реакцией на них.

За эту короткую прогулку Никандр узнал о королеве немало, а вернее, подтвердил свои ранее возникшие предположения. Ламия если не ненавидела, то презирала мужчин. Она знала, что очень красива, как и знала, какое впечатление производит на противоположный пол. Королева насмехалась над мужчинами, над их восхищением ею. Она словно чувствовала своё превосходство, вседозволенность и невозможность расправы. Ламия издевалась, судя по требованиям «дать дочь», «никогда больше не видеться», «жить в замке месяц», «не встречаться перед свадьбой». Оговорка же Ревен про то, что королева лишь «несколько раз в месяц уделяла внимание» своему единственному продолжительному мужу, только подтверждала, что она не особо уважает противоположный пол.

Эта позиция женщины была не просто неприятна Никандру. Она была ему непонятна. Он вырос в мире, где мужчин ценили, ими дорожили, они обеспечивали кров, еду, защиту семьи. Женщины их оберегали, любили или боялись. Но с таким неприкрытым пренебрежением, насмешкой ему ещё не приходилось встречаться. Казалось, что своих волков Ламия уважает больше, чем его или Фавия.

Однако злости по отношению к королеве он тоже не испытывал. Её поведение он расценивал скорее как вызов, как возможность обуздать непокорную кобылу.

– Вы когда-нибудь любили? – спросил Никандр, снося очередные смешки Ламии в свою сторону и размышляя над её вызывающим поведением и его причинами.

Они около часа бродили вокруг замка. Настроение у королевы так и продолжало оставаться хорошим, она много улыбалась и, казалось, забыла о своих проблемах с арестованными кораблями и голодающими детьми. Несмотря на свои попытки разгадать женщину и понять, что ею движет, Никандру также было приятно и весело в её обществе. В какой-то момент его даже перестали возмущать её шутки про трупы или обнажённые тела.

– Я шесть раз была замужем. Этого мало?

– Я спросил про другое.

– Другое? – удивилась Ламия. – Вы эксперт в любви?

– Нет, точно нет, – усмехнулся Никандр, – но я достаточно влюбчив.

– Это заметно, – без улыбки отозвалась Ламия, отчего Никандру стало не по себе, но он не отступил.

– Вы любили кого-то из своих мужей?

Ламия остановилась перед входом в замок, хотя ещё несколько минут назад казалось, что она настроена продолжить прогулку и даже упоминала небольшой, но красивый сад.

– У меня были неплохие отношения с принцем Эремом.

– Вы даже толком не виделись.

Между её бровей образовалась складка, выдавая злость.

– Именно этим он мне и нравился, – резко ответила, словно ударила его по щеке. – Он был ненавязчив. Мне не приходилось видеть его каждый день.

– Так, значит, вы никогда не любили? – удовлетворенно подвел итог Никандр, чувствуя непонятную радость, несмотря на неприкрытую злость королевы. – А отца?

У королевы дернулась рука, и она её вложила в карман плаща.

– Безумно, – прорычала она. – Я очень любила отца.

– Да, я так и думал, что НЕ любили.

Ламия не стала отрицать его слов.

– Чего и вам советую, – грубо ответила. – Тем более не влюбляться в меня.

– Опять проклятье? – скучающе уточнил.

– Даже без проклятья вам это ничего хорошего не принесет.

– Намекаете на свой характер?

– Намекаю на то, что я никогда и никого не полюблю.

– Это спорное утверждение. Возможно, вам раньше не встречались достойные мужчины… Я же вам нравлюсь.

– Что? – поразилась королева.

– Вас не тяготит моё общество, вам со мной хорошо. К тому же я достаточно привлекателен внешне…

– Какая самонадеянность. – Ламия осуждающе покачала головой.

– Такая же, как и у вас. Вы тоже считаете, что нравитесь мне.

– Это факт, – разозлилась женщина. – Я нравлюсь всем мужчинам. Не вы первый, не вы последний.

– Возможно, я стану первым, кого полюбите вы.

Ламия хохотнула, но не весело, как смеялась всю их прогулку, а натянуто.

– Ну это уж слишком. – Она развернулась к замку и направилась к крыльцу. – Ночное бодрствование не идёт вам на пользу. Проспитесь! – крикнула, не оборачиваясь и поднимаясь по ступеням.

Рамилия нагнала королеву при входе в подземелье. Та была не в духе, судя по быстрым, резким шагам и маске ненависти, застывшей на лице.

– Что-то случилось на дрессировке? Ты ранена? – забеспокоилась управляющая.

– Нет, – гаркнула Ламия. – Дрессировки не было. Я гуляла с королем.

– Что случилось? – с опаской спросила женщина. В таком бешенстве свою Госпожу она видела не часто, обычно Ламия сдерживала чувства, да и мало кто мог её так сильно разозлить. А если и злилась она, то только из-за политики. – Он что-то потребовал?

– Нет. – Ламия достигла входа в подземелье и обернулась, не переступая порог распахнутых перед ней дверей. – Какого черта он не спал ночью?

– Не знаю, – испугалась её выражения лица управляющая.

– Так узнай! – прикрикнула она. – И до свадьбы я его видеть больше не хочу. Проследи за этим!

Королева вбежала на лестницу, захлопнув дверь и даже не взяв с собой факел.

В отличие от Ламии Никандр впервые вернулся в свои покои в приподнятом настроении и с чувством победителя, словно этот раунд в сражении с королевой остался за ним.

– Ты почему такой довольный? – поинтересовался сонный Фавий, когда вышел из комнаты и увидел короля в кресле перед камином. – И встал рано?

– Я ещё не ложился.

– А, – понятливо протянул воин, пошловато улыбаясь. – На свидание к одной из здешних девиц-распутниц бегал?

– Не совсем, – словно кот, наевшийся сметаны, довольно протянул король. – К королеве бегал.

Фавий удивлённо поднял брови.

– И что?

– Успешно. Я ей нравлюсь.

Воин недоверчиво хмыкнул.

– Головой ударился, что ли? – пробормотал он, направляясь к графину с водой.

ГЛАВА 18. Сборы на прогулку

За сутки настроение Ламии не улучшилось либо снова ухудшилось, когда она со свитой вышла на крыльцо замка ранним утром и увидела у подножья ступеней улыбающегося короля.

– Доброе утро!

– Что случилось на этот раз? – мрачно поинтересовалась Ламия без приветствия, начиная медленно спускаться к нему навстречу.

– Бессонница. – В отличие от неё, настроение у Никандра было отличное. Он широко улыбался, и от его белоснежной улыбки, казалось, отражались яркие солнечные лучи.

– Я прикажу принести вам зелье для крепкого сна, – с угрозой в голосе заявила Ламия, принимая у одной из женщин перчатки и начиная их надевать.

– Спасибо. Я крепко спать пока не планирую, – со смешком ответил король, но его шутки никто не оценил. Королева раздраженно фыркнула, будто говоря: «Посмотрим», а дамы позади неё на этот раз смотрели на него не насмешливыми взглядами, а настороженными, будто чувствовали настроение Госпожи.

Из-за поворота вывели десяток лошадей, позади которых ехал отряд стражниц, возглавляемый Дараной. Направились они в сторону крыльца и королевы.

– Куда-то едете? – удивлённо поинтересовался Никандр у Ламии, запоздало замечая, что одета она не так, как обычно.

На этот раз она была облачена в узкие штаны, корсет и темный плащ с объемным капюшоном, накинутым на голову. Наряд был хоть и такой же дорогой и красивый, как прежние, но более практичный.

– Да, – кратко ответила Ламия и направилась навстречу лошадям.

– В столицу? – растерялся Никандр, который считал, что королева не покидает стен замка и сегодня так же, как и вчера, будет прогуливаться неподалеку.

– Нет, – подтвердила она его первоначальные предположения. – Я уже давно не выезжаю в населенные пункты.

– Значит, поедете в лес? В горы? – спросил он, не отставая от неё ни на шаг и вспоминая, какие увлечения королевы перечисляла Ревен недавно. – Эй ты, выведи мою лошадь, – крикнул он одной из девушек, которая подошла к ним вместе с лошадьми и, судя по одежде, могла служить на конюшне. Та удивлённо застыла на месте, а затем перевела вопросительный взгляд на королеву.

Ламия остановилась перед белоснежным жеребцом, погладила его по морде, а затем словно нехотя кивнула, давая своё разрешение.

– Только быстро.

Девчонка вместе с напарницей умчалась за поворот, откуда недавно появились лошади.

– Госпожа, – обеспокоенно позвала Ламию спешившаяся Дарана. Королева перевела на неё взгляд, и начальница стражи предупреждающе покачала головой. После недавнего инцидента с несостоявшейся поездкой Фавия в город и без слов было понятно, что она против того, чтобы король покидал стены замка. Ламия на её молчаливый совет ничего не ответила, продолжила общаться со своим конем, пока остальные девушки запрыгивали в седла, проверяли оружие и крепили сумки к седлам.

– Куда поедем? – поинтересовался Никандр у королевы, не отходя от неё и с беспокойством глядя за угол, откуда должны были привести его коня.

– В лес, – кратко ответила Ламия. – Прогуляемся вокруг замка.

– А зачем столько оружия и людей?

Народу собралось немало. Среди свиты на этот раз были и дамы в длинных плащах, наподобие платьев, как у королевы, и вооруженные стражницы. К седлу коня Ламии также был прикреплен лук, а на её поясе висел кинжал.

– Охота? – удивился Никандр, когда к крыльцу подвели больших собак на привязи. Ламия ничего не ответила, лишь одарила его пристальным взглядом впервые с тех пор, как к ним подвели коней.

– Я думал, на территории Салии охота запрещена. Мне говорили, за это даже могут казнить, – признался король, вспоминая слова своей ночной подруги касательно прошлого королевы.

– Что за вздор? – удивилась Ламия, и на её лице отразилась не злость, а другая эмоция. – Если бы охота была запрещена, откуда на моём столе появилось бы оленье сердце?

Никандр смутился, поняв, что действительно не сопоставил слова девушки из гостиницы и съестные предпочтения Ламии.

– Видимо, очередная небылица про вас. – Мужчина поморщился из-за своей ошибки, а королева, наоборот, уголком губ улыбнулась.

– И о чём она? О том, что я морю людей голодом, запрещая охотиться?

– О том, что вы так сильно любите животных, что готовы руки, ноги и головы рубить за их убийство.

Ламия отвернулась от него к коню, чтобы скрыть появившуюся улыбку, но Никандр всё-таки заметил, что очередная небылица вновь подняла ей настроение.

– Вообще-то, это правда, – ответила она неожиданно, и мужчина услышал в её голосе веселье. – Частично. – Ламия снова повернулась к нему, и они встретились взглядами. – Головы никто не рубит, но руки и ноги – да. – Она улыбнулась, насладилась непониманием, отразившимся на лице короля, а затем добавила: – Только не за охоту, а за браконьерство.

Никандру подвели коня так быстро, будто он уже готовый ждал за поворотом. Его сопровождали пять запыхавшихся девушек. Ламия, глянув на их приближение, одобрительно кивнула и запрыгнула в седло, явно торопясь на утреннюю охоту и словно не замечая, что у короля ещё немало вопросов.

– Вообще, моим женихам не положено выезжать за ворота замка, – сказала она, возвышаясь над мужчиной на коне, переступающем с ноги на ногу и готовом сорваться с места. – Я сама запрещаю это, да и Дарана против такого неоправданного риска. Тем более против того, чтобы брать с собой на охоту мужчину… – Конь её начал пятиться от крыльца, и Ламия натягивала поводья, удерживая его напротив Никандра. – Да ещё и в лес, откуда в мою лабораторию недавно попал образец тела мёртвого мужчины… Но мне нужна ещё одна жертва проклятья, чтобы проверить одну теорию, поэтому, если действительно не боитесь, как пытаетесь показать, можете испытать удачу, – весело закончила Ламия свою речь и ударила коня каблуками, вырываясь вперёд отряда.

Никандр с разбега запрыгнул в седло и направил коня следом за королевой к открытым воротам крепостной стены.

ГЛАВА 19. Зона действия

Ламия недолго оставалась в первых рядах. Вскоре она сбавила скорость и оказалась в середине строя, защищенная стражницами и многочисленной свитой со всех сторон. Из-за множества красивых женщин и их похожих друг на друга нарядов было сложно понять кто из них королева. Обходя каждую и заглядывая ей в лицо Никандр впервые понял, почему Ламию постоянно окружают так много женщин – благодаря этой толпе с первого взгляда узнать её среди них трудно. Тот факт, что королеве Салии необходимо защищаться и прятаться не только от внешних врагов, но и от собственного народа, только подчеркивал её непохожесть на других правителей.

Никандру стоило немалых трудов обойти всех всадниц, чтобы поравняться с Ламией. Заметив его слева от себя, она одобрительно кивнула и снова перевела взгляд вперёд.

Они скакали по лесной дороге. Холодный ветер сбросил капюшон с головы Ламии и оказалось, что волосы её заплетены в тугую косу, а из украшений на ней сегодня лишь черная вязь «ошейника» на шее. Эта деталь туалета королевы все больше привлекала внимание Никандра, что было не удивительно ведь он ни разу не видел её с обнажённой шеей. Если, конечно, не считать их знакомства в ванной.

– Вам нужна ещё одна жертва проклятья?.. – поинтересовался Никандр, повторяя последние брошенные ему слова и пытаясь возобновить разговор.

Их отряд как раз сошёл с дороги, ведущей к деревне у подножья горы. Дарана, которая ехала впереди и прокладывала путь, замедлила своего коня, а затем направила его медленным шагом в сторону лесной тропинки. Пустить здесь лошадей вскачь уже не получалось, как и спокойно ехать вперёд – высокая трава била животных по ногам, а ветки деревьев норовили выколоть глаза всадникам, из-за чего приходилось не только обходить каждую яму, но ещё и то и дело пригибаться в седле.

– Конечно, не хотелось бы, но, если придётся, я не против, – рассеянно ответила Ламия, когда Никандр пропустил её на тропинку и направил своего коня следом. – Всё-таки предлагаете свою кандидатуру?

– Что это значит? – не понял король, хмурясь и внимательно глядя на спину женщины. Тропинка была узкой, поэтому ехать им приходилось друг за другом, а чтобы разговаривать – повышать голос.

Ламия обернулась и улыбнулась, наслаждаясь его замешательством. Прогулка по лесу и езда верхом благоприятно повлияли на её настроение. Она больше не смотрела на Никандра со смесью ненависти и презрения, с наслаждением щурилась от солнечных лучей и полной грудью вдыхала свежий лесной воздух.

– Вы считаете меня суеверной не так ли? – спросила Ламия, вглядываясь в его лицо. – Из-за проклятья, – пояснила. Никандр постарался совладать с собой, но похоже не справился, потому что Ламия удовлетворенно улыбнулась, получив ответ на свой вопрос по выражению его лица, и повернулась обратно в сторону следования лошадей. – Помните моего недоеденного гостя из лаборатории?

– Как же его забыть, – фыркнул Никандр, повышая голос, чтобы королева его слышала.

– Это охотник из здешних лесов. Его недавно нашли неподалеку от замка мёртвого. При этом никаких причин для смерти не было – ни ранений, ни побоев, ни следов болезней. Расспросили жителей деревни и подтвердилось, что он был полностью здоров накануне, ни на что не жаловался. Поэтому следователями было предположено, что его сгубило проклятье – слишком близко подошёл к замку, остановился передохнуть и вздремнуть, да провел рядом со стенами чересчур много времени. В результате не проснулся.

– Всего лишь переночевав около стен замка? – переспросил Никандр недоверчиво.

– Да, – подтвердила Ламия. – Обычно проклятье достает тех, кто находится непосредственно рядом со мной, тех, кто видит меня, разговаривает со мной, дотрагивается. Но и несколько таких… м-м… бесконтактных случаев раньше тоже случались. Один из чиновников умер только потому, что получил от меня письмо.

Чем больше она рассказывала, тем больше Никандр хмурился.

– А вы никогда не думали, что все эти смерти – дело рук не мифического проклятья, а результат рук человека из плоти и крови?

– Убийства? – удивилась светловолосая девушка, которая следовала за Никандром и слышала их разговор с Ламией. Король обернулся к ней, но тут же вернул своё внимание обратно к королеве.

– Да и не раз, – неожиданно подтвердила Ламия. – Сначала, когда всё это началось, винила во всем болезнь…

– Чуму? – переспросил Никандр, вспоминая рассказ служанки с постоялого двора. – Но этой напасти уже давно не было в наших краях.

– Именно это меня и насторожило: почему заражен оказался лишь замок, и почему умирают в основном мужчины? – согласилась Ламия безразлично, как будто говорила о чём-то обыденном. – Но это точно была чума. Я сама видела заболевших, их язвы.

Никандр продолжал недоверчиво хмуриться.

– Однако, когда после эпидемии люди продолжили умирать от разных причин… а иногда и вовсе без, как тот мужчина, я начала подозревать убийства. Над их раскрытием трудились лучшие следователи королевства, пока и их проклятье одного за другим не скосило, – уже не так безразлично закончила Ламия. Если при разговоре о чуме она говорила легкомысленно и без особого интереса, то при упоминании последовавших событий её голос напрягся. – Я и сама пыталась не раз расследовать смерти мужчин в замке, и доверяла это слугам-женщинам, которым доверяла, но причины так и не нашла… На данный момент версия о проклятье – единственная, которая у меня есть. Волей-неволей, похоронив сотни мужчин, нескольких мужей… и троих детей, – голос Ламии дрогнул, но непонятно из-за чего – то ли, потому что она всё ещё не пережила потерю сыновей, то ли, потому что как раз в это время уворачивалась от ветки, – начинаешь в него верить.

Никандр сжимал поводья и искренне пытался понять королеву и одержимость всех женщин в округе «проклятьем». Он представил себя на месте Ламии, что после смерти брата, невестки, племянников, было нетрудно, и был вынужден согласиться, что и он бы остервенело пытался найти причину смертей и соглашался с любыми версиями. Возможно, даже с такими абсурдными, как проклятье.

– Ладно. Допустим, я ещё могу хоть как-то… с большим трудом… понять, что умирают мужчины, которые вас видят или с вами разговаривают, но смерть на расстоянии, за пределами замка – нет. Это всё равно что объяснять проклятьем голод в соседнем государстве или войну на другом континенте. Как же вы до сих пор все несчастья в Салии не объясняете своим невезением?

– Почему не объясняем? – хмыкнула Ламия весело, снова оборачиваясь к нему на пару мгновений. – Ещё как объясняем… Но да, согласна с вами. Мне тоже не верится в смерть на расстоянии. Поэтому, когда я услышала о новом таком случае, приказала труп доставить в замок для изучения.

Вот это уже, по мнению Никандра, имело смысл, и он уважительно кивнул.

– Я осмотрела его тело полностью и тоже не нашла никаких признаков насильственной смерти или смерти от болезни. Решила вскрыть, осмотрела органы – тоже ничего. Он был полностью здоров.

– Может, отравили? – нерешительно предположил Никандр.

– Тоже об этом думала. Но яды обычно всё равно оставляют следы: покрасневшие глаза, пена изо рта, изменение цвета кожи, внутренних органов…

– И? – нетерпеливо спросил Никандр.

– Ничего… я ничего не нашла. До той ночи, когда вы застали меня в неудобной позе, – весело уточнила Ламия и Никандр с невеселой улыбкой поморщился, вспоминая как трусливо сбежал из подземелий. – На третий день после смерти на его легких появился еле заметный синеватый узор. Я раньше такого никогда не видела и мне неизвестен ни один яд, который может так проявляться. Но, возможно, это последствие проявления проклятья.

Дарана вывела их отряд на лесную поляну и первой спешилась. За ней последовали и остальные. На этот раз Никандр оказался проворнее, и пока Ламия продолжала свой рассказ, останавливалась и оглядывалась, он успел спрыгнуть на землю и подскочить к её коню, чтобы взять его под уздцы.

– И вы решили, что необходим ещё один труп для проверки теории? – понимающе завершил он её рассказ, протягивая руку и предлагая свою помощь при спуске.

Ламия растерянно посмотрела на неожиданно появившегося перед ней короля, перевела такой же непонимающий взгляд на его ладонь и нахмурилась, будто он не предлагал ей помощь, а оскорблял этим жестом.

– Да. Думала, старик для этого подойдёт, но, учитывая ваше поведение, – кивнула она на его ладонь, – у вас больше шансов оказаться на моём столе.

Она вложила в его ладонь свою руку и, опираясь на неё, спрыгнула с коня. В полете Никандр поймал её за талию и мягко опустил на землю, ожидая, что она оттолкнет его тут же, но этого не произошло. Она спокойно приняла его объятья, будто её каждый день обнимали незнакомые мужчины, а затем, повернула голову в его сторону и обожгла все тем же завораживающим зеленым взглядом.

– Уверяю, я на ваш стол не стремлюсь. Моя цель – ваши покои и ваша постель…

На этот раз Никандр был собой доволен – успел и помочь ей спешиться, и обнял, и голос от её пронзительного взгляда не потерял, и даже смог неплохо ответить на её вызывающее замечание про его вскрытие.

– Посмотрим, – усмехнулась довольно Ламия, не разозлившись и не оскорбившись его ответом. Наоборот, ей, кажется, понравилась его дерзость.