Текст книги "Ведьма, околдовавшая его (СИ)"

Автор книги: Алена Ячменева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)

ГЛАВА 10. Куриный бульон

НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ…

– Никандр! Никандр! – короля разбудил голос Фавия, раздававшийся из-за закрытой двери.

Не понимая, что случилось среди ночи, Никандр поднялся с кровати и открыл дверь, зажмурившись от света, льющегося из общей гостиной.

– В чём дело? – спросил он сонно.

– Риту стало хуже. Лекарша послала за управляющей и разбудила меня, – обеспокоенно отчитался воин, оглядываясь назад, где из комнаты советника вышла Олин, взяла что-то из своего саквояжа и снова скрылась за дверью. – Жар сбить не получается. И он сильно кашляет…

Словно в подтверждение его слов, из комнаты старика донесся каркающий кашель. Никандр тоже нахмурился.

– Я сейчас, – кивнул он Фавию и снова скрылся за дверью, чтобы надеть сапоги и рубаху.

Когда же король вошёл в комнату Рита, там уже собрался настоящий совет. Олин обтирала тело старика влажной тряпкой, ей помогала одна из служанок, а другая придерживала таз с зеленоватой водой. Рамилия стояла рядом и качала головой, Фавий занял место в углу и хмурился, глядя на манипуляции женщин.

– Как он? – спросил Никандр, проходя в комнату и обводя всех строгим взглядом.

Рит выглядел ещё хуже, чем вечером во время ужина с королевой. Он спал или был в беспамятстве. Казалось, он стал ещё бледнее, губы посерели. Дышал неровно, рвано и то и дело начинал кашлять.

– Жар сбить не могут, – пояснила вместо лекарши Рамилия. – И задыхаться начал.

Никандр приблизился к полураздетому старику, и на миг ему показалось, что он уже мёртв, но Рит снова закашлял, приподнимаясь на локтях. Посмотрев на лицо лекарши, король забеспокоился ещё сильнее. Олин выглядела напуганной и отчаявшейся.

– Что ты делаешь? – спросил король, кивнув на тряпку в её руках, а затем на столик около кровати, заставленный склянками и бутылочками. – Это поможет ему?

Девушка жалобно на него посмотрела и покачала головой.

– Я сделала все, что могла. Но ему не становится лучше, – ответила она, и Никандр услышал в её голосе еле сдерживаемые слезы. – Боюсь, он не доживёт до утра, – в конце фразы она всё-таки не удержалась и шмыгнула носом.

– Что значит «не доживёт»? – угрожающе проскрежетал зубами Никандр, нависая над девушкой. – Делай что хочешь, но сбей жар! Шевелись!

– Не кричите, – заступилась Рамилия за Олин. – Не у себя дома.

– Это пока, – рявкнул Никандр на управляющую, а затем повернулся к Олин: – Лечи! Если он не доживёт до утра, я тебя убью!

Девушка разрыдалась и повернулась к управляющей в поисках поддержки и защиты. Та только головой осуждающе покачала.

– Держите себя в руках. Вас предупреждали, вы никого не слушали. Надо было сразу уезжать, как только ваши люди заболели, а не строить из себя героя.

– Вот только не надо снова заводить песню о проклятье! – возмутился король, перенаправляя свою злость на управляющую. – В его болезни виноваты ваши стражницы, которые держали нас на морозе, под дождём. У него обычная простуда, а ваша неумеха-лекарша, у которой молоко на губах не обсохло, справиться не может. Что у вас за замок такой?

– Уединенный. – В отличие от лекарши Рамилия ничуть не устыдилась и даже бровью не повела на гнев короля. – Не принимающий гостей.

– Это я заметил!

– Пожалуйста! – сквозь слезы взмолилась Олин. – Давайте позовем Госпожу. Она точно его вылечит.

Никандр удивлённо застыл, а затем перевел вопросительный взгляд на Рамилию.

– Думай, что говоришь, – шикнула та на Олин. – Что я ей скажу? Ваше Величество, сбейте жар старику? Не придумывай и лечи его.

– У неё есть травы, зелья. Она его точно спасет! – Олин перевела взгляд на Никандра и принялась убеждать его, раз с управляющей не получилось. – Госпожа очень сильный лекарь.

– Олин, – рыкнула Рамилия на девушку предупреждающе.

– А что в этом плохого? – шмыгнула та носом, стирая слезы со щек. – Госпожа всем помогает. Она нас лечит. Почему не может помочь и ему? Она своими руками лечит каждую служанку, а это человек короля…

– Олин! – заорала Рамилия. Девушка вздрогнула, опустила взгляд и повернулась к кровати старика, присаживаясь рядом и продолжая обтирания.

Никандр закусил нижнюю губу, глядя на Рита и раздумывая о том, уместно ли будет просить Ламию осмотреть его. Обычно королевские особы подобным не занимаются. Но, с другой стороны, и в ванных они не ведут переговоры.

– Ваша Госпожа действительно так хороша в лекарских делах? – спросил он спокойнее у Рамилии. Та недовольно скривилась, бросив на Олин суровый взгляд. Девушка ещё ниже склонила голову.

– Если я скажу, что это сплетни, вы поверите? – поинтересовалась она.

– Не после такого представления, – покачал головой Никандр, указав подбородком в сторону лекарши. – Можете попросить Ламию осмотреть его?

– Н…

– От моего лица, – перебил он управляющую.

– Извините, но нет, – ответила та стальным голосом. – Вам лекарь уже сказала, что он не жилец. Смиритесь. А нам хватит и того, что он умрёт в замке. Не хочу, чтобы Ламию потом упрекали в его кончине.

Теперь Никандру стало понятно, чего опасается Рамилия: что смерть Рита повесят на королеву. А ведь у неё и без того репутация не бела, как чистый лист, – и за две жизни не отмыться.

Рит надрывно закашлял, просыпаясь и пытаясь отдышаться. Олин помогла ему лечь на бок и подала стакан со столика с лекарствами.

– Позови Ламию. От моего лица. Если что-то случится, я не буду предъявлять никаких претензий. Обещаю. Никто не узнает, что она осматривала Рита.

Рамилия с сомнением посмотрела на него, а затем вопросительно – на Фавия.

– Никто не узнает, – повторил Никандр и грозно глянул на воина, тот поспешно кивнул.

Управляющая ещё раз обвела всех присутствующих взглядом, а затем вышла из комнаты, громко топая и выражая этим своё отношение к подобной затее.

Ожидание длилось, казалось, бесконечно. С каждой даже не минутой, а секундой Никандр нервничал все сильнее и сильнее. Больше всего его выводили из себя собственная беспомощность и вынужденное бездействие. И вот когда он уже решил сам идти к королеве, Ламия мягкой, неспешной поступью, словно крадущаяся кошка, вплыла в гостиную.

Похоже, Рамилия не шутила, когда говорила, что у королевы сбитый режим дня и бодрствует она ночью, потому что в отличие от Никандра, на котором была лишь спешно накинутая рубаха, была одета полностью. Или, вернее, на этот раз мужчина не мог упрекнуть её в том, что она раздета. Она была облачена в темно-изумрудное платье с открытыми плечами и глубоким декольте. Платье облегало её тонкую талию и расширялось от бедер. За королевой небольшим хвостом тянулся шлейф. Она снова была боса, судя по ступням, которые выглядывали из-под подола, когда шагала. Волосы её были убраны в высокую прическу, но одна из прядей была перекинута вперёд через плечо. Голову королевы венчала высокая корона, а на шею снова было надето черное плетеное украшение-ошейник.

Её сопровождали две клыкастые кошки-охранницы, а также Рамилия и две служанки.

– Доброй ночи! – светски поприветствовала короля Ламия, также внимательно изучая его. Никандр молчаливо кивнул. – Вы меня звали?

– Да. Мне сказали, вы хорошо разбираетесь в целительстве. Поэтому…

– Кто сказал? – перебила его Ламия и начала поворачивать голову в сторону Рамилии, давая понять, кого подозревает в этом. Та обеспокоенно глянула сначала на королеву, а потом зло – на короля.

– Да, об этом все говорят, – не стал выдавать своих источников мужчина. – О вас довольно много слухов ходит. И о том, что вы увлекаетесь врачеванием, также.

– Я увлекаюсь ведьмовством, а не целительством или, тем более, врачеванием, – ответила ему Ламия с неожиданно веселой улыбкой.

– Называйте как хотите, – недовольно ответил король. – Мой друг и наставник заболел и ему нужна помощь…

– Пусть его осмотрит лекарь.

– Ваш лекарь ничего не смыслит в лечении, – резко ответил король, и улыбка Ламии тут же стерлась, а взгляд словно заледенел. Никандр запоздало вспомнил, что Олин является воспитанницей королевы, и тут же пожалел, что нелестно отозвался о ней.

– Ну, давайте посмотрим, настолько ли она плоха, как вы утверждаете, – ответила она прохладно и повернулась к Рамилии. Та ей указала на нужную дверь, и одна из девушек-служанок поспешно прошла вперёд, чтобы открыть её перед Ламией.

– Госпожа! – услышал Никандр радостный голос молодой лекарши и тоже направился следом за женщинами в комнату Рита.

Ламия подошла к старику, некоторое время смотрела на него сверху вниз, провела пальцем по виску, подцепляя каплю пота, затем повернулась к столу, на котором были выставлены снадобья Олин, перевела взгляд на таз, который стоял у подножья кровати, а затем повернулась к Никандру.

– И что вы хотите, чтобы я сделала?

– Осмотрите его хотя бы, – ответил мужчина, а затем добавил: – Пожалуйста.

– Осмотрела, – кивнула королева и снова повернулась к старику, демонстративно просканировав его взглядом. – Дальше что?

– В смысле? – не понял Никандр. – Что с ним? Вы можете его вылечить?

– Его уже лечат, – заметила женщина, указав на прикроватный столик. – Я ведьма, а не волшебница. Или вы ждет, что я щелкну пальцами и он встанет?

– Вы могли бы осмотреть его внимательнее, – сквозь зубы проговорил Никандр. – Возможно, вы знаете средство…

Ламия тяжело вздохнула и покачала головой, будто хотела сказать этим жестом, как сильно он её утомил.

– Если я вас обидел своими словами об Олин, то прошу прощения, – настойчиво проговорил король, решив, что она упрямится из-за обиды.

– Увезите его отсюда. Может, выживет…

– Куда я его повезу? Среди ночи! Больного! Когда на улице такая непогода!

Женщина оценила его взбешенное состояние и всё-таки присела на край кровати. Она взяла старика за руку, приложила к запястью два пальца и замерла на минуту, затем дотронулась тыльной стороной ладони до его лба и склонилась ухом к груди, прислушиваясь.

– Рамилия, за мной, – сказала она, поднимаясь на ноги и направляясь к выходу. На пороге остановилась и погладила застывшую Олин по щеке. – Ты молодец, моя хорошая. Не отходи от него.

Девушка нерешительно улыбнулась и склонилась.

– Прошу, Госпожа, подскажите, что ещё сделать?

– Ничего. Ты все сделала правильно. Дашь ему зелье, которое я сейчас приготовлю, и на этом все. Жди утра, – с этими словами Ламия недовольно посмотрела на Никандра и вышла из комнаты.

Рамилия вернулась с обещанным зельем лишь через час, когда Рит уже перестал кашлять и крепко заснул, а Никандр задремал в кресле в гостиной.

– Вот. От Госпожи, – объявила управляющая, внося котелок, накрытый крышкой. Держала она его через прихватки, что говорило о том, что он совсем недавно снят с огня. – Она передает вашему наставнику свои искренние пожелания скорейшего выздоровления.

Олин вышла из комнаты Рита на шум и тут же подскочила к Рамилии. Никандр сонно провел пальцами по глазам, устало поднялся из кресла и направился навстречу женщинам, принюхиваясь.

– Странный запах, – заметил он.

– Что там? – поинтересовалась Олин возбужденно, пытаясь снять крышку с котелка голыми руками. – Ай!

– Осторожно! Горячо! – предупредила её Рамилия. – Не знаю. Она у себя закрылась и в одиночестве что-то варила.

– Наверняка что-то действенное, – довольно кивнула девушка, вытягивая рукав своей рубахи и через него берясь за ручку крышки.

– Вареной курицей пахнет, – заметил Фавий, принюхивающийся так же, как и Никандр.

Олин заглянула в котелок, взяла с подноса на столе ложку, помешала и разочарованно выдохнула:

– Куриный бульон?

Никандр быстро приблизился, заглянул в котелок, отобрал ложку у лекарши, помешал, попробовал. Это действительно был всего лишь куриный бульон, а не какое-то чудодейственное зелье, которое они, затаив дыхание, прождали целый час.

– Она смеется надо мной! – возмутился мужчина, бросив ложку в варево.

– Говорят, куриный бульон очень полезен при простудах, – заметила управляющая, взбесив Никандра ещё сильнее.

– Странно, – прошептала Олин в замешательстве. Кажется, она не ожидала от своей обожаемой Госпожи подобной шутки. А вот Рамилия, судя по сжатым губам, с трудом сдерживала смех. – Ну ладно. Давайте его.

– Что ты делаешь? – возмутился Никандр.

– Дам это Господину Риту, – ответила девушка, всё ещё морщась от непонимания шутки Ламии.

– Это куриный бульон! Чем он ему поможет?

– Ну… может, Госпожа туда каких-то травок добавила?

– Каких? Там только петрушка плавает!

– Всё равно дам, – ответила девушка упрямо. – Куриный бульон при простудах и правда…

Никандр не стал дослушивать её неуверенное бормотание до конца и вылетел из комнаты. Шутка королевы показалась ему не столько смешной, сколько унизительной и неуместной в подобной ситуации, когда жизнь дорогого ему человека стоит на кону. В Никандре клокотало бешенство, когда он несся по коридорам замка в сторону входа в подземелье королевы, где побывал накануне вечером. За ним следом бежала Рамилия и кричала что-то о том, чтобы он остановился, о том, что он неправильно понял королеву, о том, что наверняка произошло недоразумение и наутро оно обязательно разрешится, но Никандр не прислушивался к крикам женщины.

Он быстрым шагом приблизился к входу в подземелье, около которого дежурили две стражницы. При виде него они встали плечом к плечу перед дверями. Из темноты выступили оскалившиеся большие кошки.

– Нельзя! – возмутилась Рамилия, махнув на пантер. – Ваше Величество, давайте вернемся. Уверена, вашему другу уже стало лучше…

– С дороги! – обратился Никандр к девушкам на страже. Те не сдвинулись с места. – Расступитесь или я вас раскидаю в разные стороны, как котят! – пригрозил он.

Стражницы как по команде положили руки на мечи. Рамилия ахнула.

– Перестаньте! Пропустите его! Он не причинит вреда королеве. Он безоружен.

– Но… – попробовала возразить одна, а вторая шёпотом поинтересовалась у Рамилии:

– А она ему? Тетушка Дарана сказала оберегать не столько Ламию, сколько гостей…

– Всё будет нормально. Никто никому вреда не причинит. Возникло недопонимание, и король только хочет прояснить ситуацию. Да ведь, Ваше Величество?

– Да! – рявкнул Никандр.

– Отойдите, – приказала Рамилия, кивнув стражницам.

Те с сомнением, но всё же расступились. Мужчина схватил один из факелов и толкнул дверь, начиная спускаться в подземелье. Когда же очутился там, направился не к кабинету королевы, а в противоположную сторону – к дверям, из-под которых лился свет. Толкнул створки и застыл на месте, мигом растеряв весь свой пыл и злость.

Перед ним стоял стол, на котором лежало вскрытое мужское тело. Ламия находилась по другую сторону от трупа. В одной руке она держала один из органов, явно извлеченный из груди мертвеца, а пальцы другой, измазанные в алой крови, с аппетитом облизывала.

– Никандр? – удивлённо спросила она, достав палец изо рта.

Мужчина снова взглянул на труп, на орган в руке королевы, на окровавленные пальцы, которые она даже не попыталась спрятать или отвести от лица, попятился, наткнулся на Рамилию, развернулся, чуть не столкнулся со следующими за ними стражницами и пантерами и побежал обратно к выходу из подземелья.

– Ваше Величество! – растерянно крикнула ему вслед управляющая, а затем возмущенно обратилась к королеве: – Ламия?!

– Что? – услышал король удивлённое восклицание королевы. – Что случилось?

ГЛАВА 11. Черная вдова

НЕДЕЛЕЙ РАНЕЕ…

– Что, прямо так и сказала? – переспросил Никандр, недоверчиво хмыкнув. – Ты свечку держала? Или твоя мать протоколировала смерть этой Махлат?

К рассказу новой знакомой мужчина отнесся так же недоверчиво, как и к другим слухам, которые уже слышал о королеве. Однако на этот раз её история в основных фактах совпадала с тем, что знал он сам о Салии и её правителях. Отец Никандра не раз ругал правление своего соседа Лареля, как и его поступок в отношении королевы Заны, которую сам он называл «здравомыслящей и благородной дамой», а также расправу над сыновьями.

– Ламии было двенадцать лет, когда на её глазах умерла мать, напоследок наславшая на неё страшное проклятье. Мама говорила, что Махлат схватила дочь за шею с такой силой, что Ламию с трудом вырвали из её рук. Ей в лицо она и прокричала страшные слова, плюясь кровью и раздирая кожу девочки ногтями.

Никандр закатил глаза и недоверчиво улыбнулся потолку, а его ночная сказочница тем временем продолжала:

– На проклятье до поры до времени никто не обращал внимания. Махлат вместе с её очередным ребёнком захоронили в семейном склепе, Ламии залечили раны на шее, а королю предложили срочно жениться вновь. Вот только Ларель, одержимый женщинами с самой молодости и блюдущий странную верность во время брака с Махлат, отказался. Он очень скорбел по умершей жене, за короткий промежуток времени сильно состарился и так больше и не посмотрел в сторону другой женщины. Люди и раньше поговаривали, что Махлат приворожила его, а после того, как он отверг самых завидных невест…

– Может, ему просто уже было не двадцать лет? – сквозь смех предположил Никандр. – Вот и пропал весь интерес, – заметил он и ещё сильнее расхохотался. – И зачем Махлат его привораживать, если она только страдала от него?

Девушка запнулась и задумалась над его словами.

– Нестыковка получается, – заметил мужчина.

– Ну-у… я не знаю. Так в народе говорят, это не я придумала, – добавила, словно обидевшись за его веселье.

– И что же было дальше? Постой-постой, – тут же выкрикнул он, не дав девушке и рта раскрыть. – Дай угадаю. Ламии в наследство досталась репутация матери?

Девушка замялась, но затем кивнула.

– Ламия росла и все больше становилась похожа на Махлат. И не только невероятной красотой, но и вздорным характером и странными увлечениями. С отцом её отношения не ладились с самого детства, а после казни братьев и смерти Махлат стали только хуже. Девочка ненавидела Лареля.

– Что неудивительно, – заметил Никандр, который всё ещё продолжал веселиться. – Папаша у неё не образец заботливого родителя.

– Зато несмотря на все обстоятельства Ламия как тянулась в детстве к матери, так и продолжила интересоваться ею. Мама рассказывала, что девочка могла часами просиживать в башне бывшей королевы и копаться в её вещах, среди которых были древние фолианты с колдовскими рецептами, заклинаниями, ритуалами… Тогда-то она и увлеклась ведьмовской наукой. Варила странные зелья, экспериментировала на слугах…

– Ловила мышей, мучила и убивала кошек, – поддакнул Никандр с широкой улыбкой. Девушка задумалась.

– Может быть, конечно. Всякие слухи ходят, но, насколько я знаю, Ламия, наоборот, животных очень любит. Отец ей даже на пятнадцатилетие экзотических больших черных кошек привез издалека и подарил. А с тех пор, как королева пришла к трону, на территории Салии запрещена охота на многие виды диких животных. Браконьерство же сурово карается, вплоть до лишения рук, ног или вообще головы.

Особую любовь Ламия всегда испытывала к хищникам, а те, словно зачарованные, всегда слушались её. Говорят, её замок охраняет огромная стая волков, а внутри него свободно разгуливают те самые кошки, которых ей Ларель в детстве преподнес в подарок. Обитателям замка они не причиняют вреда, а вот чужаков разрывают на мелкие кусочки. И всё это потому, что Ламия всех их околдовала, подчинив своей воле. Как Махлат короля.

При упоминании о ворожбе жертвы к своему мучителю Никандр снова заливисто расхохотался, откидываясь на подушки. Как бы девушка ни старалась говорить вкрадчиво, загадочно, мрачно, он не мог слушать её серьёзно. Ламия же становилась для него все более и более интересной.

– Зря вы смеетесь. Это только начало истории. А дальше все было намного хуже.

– Куда уж хуже?

– В королевстве наступили темные времена.

– Разве правление Лареля не самое темное время в истории Салии?

Девушка пожала плечами.

– У нас темными временами называют тот период, когда Ламия пришла к трону, – сказала она все с теми же интонациями загадки и тайны в голосе. Никандр приподнял брови, словно говоря: «Удиви меня». – У Лареля детей, кроме Ламии, так больше и не появилось. Ни мальчиков, ни девочек. Как не было ни близких, ни дальних родственников мужского пола. Трон должна была наследовать Ламия. Вот только где это видано, чтобы правила женщина? Да тем более с такой репутацией и историей появления на свет, как у неё?

– И решил король выдать её замуж, – кивнул Никандр понимающе.

– Да. Стоило Ламии исполниться семнадцать лет, как Ларель нашёл для неё мужа и будущего короля для Салии. Ему был пятьдесят один год, он был одним из друзей Лареля. И поговаривали даже, что король проиграл ему дочь в карты, – прошептала девушка, как будто выбалтывала секрет. Никандр фыркнул, уже ничему не удивляясь в её рассказе. – Мнение самой принцессы, конечно, никто спрашивать не стал. Мама говорила, что она при слугах угрожала отцу, что если он посмеет выдать её замуж без согласия, то она убьет его, не пройдёт и месяца после брачных клятв.

То ли Ларель испугался угрозы Ламии, то ли решил её проучить, но её заперли в материнской башне на три месяца. И выпустили, только когда она согласилась выйти замуж за того, на кого укажет отец.

Состоялась пышная свадьба, молодые скрылись в покоях… а наутро Ламия проснулась впервые вдовой. Её мужа хватил удар прямо на брачном ложе. Скандал был страшный. Ларель бегал из угла в угол, хватался за голову и не знал, что говорить новоявленной богатой и высокопоставленной родне. Но признаваться пришлось. Семья жениха была не простой – очень влиятельной, и её члены первыми бы претендовали на трон в случае смерти короля. Конечно, последнего они жаждали и с нетерпением ждали. Свадьбой же Ларель гарантировал себе спокойный остаток жизни. А так… – Девушка пожала плечами, намекая на то, что король остался без поддержки знати, которая была ему необходима, да ещё и приобрел врагов.

На этот раз Никандр слушал внимательно. О бывших мужьях своей потенциальной невесты он знал немного.

– Однако королю удалось договориться. Брат первого мужа Ламии был так сильно очарован невестой, что предложил взять её в жены чуть ли не на следующий день после первой свадьбы… Они даже не вышли из храма, как он упал ей под ноги и сделал дважды вдовой.

Гибель двух мужей девушка пережила на удивление спокойно. Конечно, она ни одного из них не любила, но они её словно даже не встревожили. Не проронила ни одной слезинки, не издала ни одного крика. А вот Ларель впечатлился, и сильно. Пытался уладить возникший скандал, а в итоге сам стал жертвой того же сердечного приступа. Перед смертью, мама рассказывала, он сильно ругался с дочерью. Обвинял её в убийствах своих мужей. Кричал, говорил, что закроет в башне, как её мать, обещал отдать на растерзание толпе, как ведьму. Тогда-то ему и стало плохо. И когда он стал хвататься за сердце, Ламия не позволила никому из слуг ему помочь. Она смотрела, как он умирает, а потом переступила через труп и приказала готовить свою коронацию. Ровно на тридцатый день после смерти своего первого мужа.

– И что, никто не догадался предположить, что это она сама мужиков отправила на тот свет?

– Предполагали, и ещё как. Но доказательств не было. Второй её муж умер перед толпой гостей, и это вообще никак не объяснить… Разве что пробудившимся материнским проклятием после того, как Ламия потеряла невинность.

Это время и принято считать началом темных времен. Вокруг Ламии начали умирать мужчины. Сначала на замок обрушилась страшная болезнь – чума. Она забрала с собой половину мужского населения.

– Чума? – переспросил Никандр недоверчиво. Насколько он знал, болезнь эта уже давно не объявлялась в их краях. – И умирали только мужчины?

– Нет. Почему? Умирали и женщины, но не в таких масштабах. Буквально за пять лет замок королевы покинули все мужчины – кто погиб, кто бежал. В том числе не стало и первенца Ламии.

Она забеременела от первого мужа и родила сына. Однако тут же отказалась от него и занялась государственными делами. Мальчик прожил полтора года, а потом заболел и умер.

На двадцать пятом году жизни Ламии в королевстве было дождливое, неурожайное лето, людям грозил голод. И королева приняла решение выйти замуж за одного из богатых принцев соседних государств.

Из замка на тот момент она уже начала бояться выезжать, поэтому приглашала потенциальных женихов к себе. Те приезжали, но не уезжали. Большинство погибли. Двое стали её мужьями, но до спальни так и не добрались.

Пятый муж Ламии был самым удачливым – прожил аж полтора года под одной с ней крышей. Принц Эрем хоть и был старше королевы лет на пятнадцать-двадцать, но отношения у супругов вроде бы были неплохие. У них было даже двое детей. Вот только для них все сложилось так же печально, как и для их старшего брата.

Второго сына Ламия родила раньше срока, потому что упала с лестницы. Мальчик был ещё очень маленький, слабенький и не выжил, сколько бы мать его ни выхаживала и ни колдовала бы над колыбелью.

За жизнь третьего сына Ламия боролась до последнего – не спускала с рук, везде носила с собой, не давала никому на него лишний раз взглянуть… но мальчик прожил три месяца и задохнулся прямо в материнской кровати.

Принц Эрем же погиб ещё до рождения второго сына. Понесла лошадь, он упал и свернул шею.

Последним храбрецом побороться с самой смертью за красавицу Ламию был один из друзей её единокровного старшего брата, который пытался свергнуть Лареля с трона. Он подавился во время свадебного пира.

И так к сегодняшнему дню Ламия до сих пор одна, а слухи о её красоте опережают только рассказы о её смертельной опасности. В прошлом году, после смерти своего шестого мужа, она даже выпустила указ, по которому обещала выплатить немало золота тому, кто осмелится взять её в жены и бросить вызов проклятью…

– Немало, – повторил Никандр уже не весело, а задумчиво. – Я бы скорее сказал: очень много.