Текст книги "Ведьма, околдовавшая его (СИ)"

Автор книги: Алена Ячменева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

ГЛАВА 58. Убийца

Ночь снова выдалась не из легких. Стражницы тушили пожар в башне. Олин гоняла служанок между пострадавшими, обрабатывая раны. Ламия бегала между своей лабораторией и лазаретом, пытаясь спасти Рамилию. Она обработала её раны, и принялась шептать на них так же, как и на переломанную ногу Никандра.

Короля удалось уложить среди других пострадавших на кровать и обработать его раны. Вскоре он в обнимку с сыном заснул. Но Ламию тревожил точно также, как и Рамилия. Хотя их ожоги были не сравнимы, всё равно королева не могла сосредоточиться на управляющей, то и дело от неё отходя к спящим мужу и сыну и проверяя дышат ли они. На удивление Ратор в руках отца спал безмятежно, будто и не пережил кошмара накануне. А вот Никандру было тревожно, он хмурился и даже постанывал, чем не давал Ламии покоя.

– Госпожа, – тихо позвал её следователь Вар, заходя в лазарет с несколькими листами в руках. Ламия подняла на него вопросительный взгляд.

Она сидела рядом с кроватью Рамилии, опустив плечи и руки и глядя на изуродованное лицо женщины.

– Пожар потушили, – доложил мужчина.

– Ревен нашли?

– Нет, – покачал он головой. – Но из замка никто не выезжал. Найдём.

– Если она знала, где находятся тайные ходы, то знала и как выйти из замка через подземный, – заметила Ламия. – Я проверю их, – кивнула она, отходя от кровати Рамилии, окуная руки в воду, а затем подходя к Никандру и сыну.

Она положила руку на лоб мужа, убедилась, что жара у него нет и аккуратно подняла спящего Ратора, который тут же завозился во сне.

– Списки мы составили, – заявил Вар, показывая ей бумаги. – Во всех трех есть Рамилия, Ревен и Дарана. Есть пересечения в двух списках. Так Рела имела доступ к белому воску и вашей ванне, но у неё не было доступа к маслу. В основном девушки фигурируют только в одном из списков или вообще не появляются. Например, Олин я из подозреваемых исключаю – её нет ни в одном списке, хотя, признаюсь, подозревал её, потому что она лекарь и могла знать о яде, как и Господин Олав.

– Рела была со мной всё время в ванной. Рамилия стояла под дверью вместе с десятком служанок, когда раздели Ратора, – заметила Ламия. – Семью Олин я прекрасно знаю. Ещё с её бабушками встречалась. Они никак не связаны ни с родом Нарин, ни с королевской семьей Урана.

– Значит остаются Дарана и Ревен. Дарану я допросил. Она достаточно спокойна. Спит в соседней комнате. Олин, кстати, хоть и нервная из-за большого количества пациентов, но подозрительно тоже не выглядит. Рела вообще сидит под дверью и рыдает до сих пор.

– Пусть её успокоят. Она беременна.

– Кто-то из девушек ею занимается, – ответил мужчина, кивнув на дверь у себя за спиной. – А вот Ревен найти не можем и меня это беспокоит. Тем более вы говорили, что не знаете ничего о её прошлом, а это очень сильно настораживает. Я опросил несколько девушек, они подтвердили ваши слова: Дарана никем не была замечена в нелюбви к вам. Даже после случая с падением принца. Согласно рассказам стражниц, она считала себя виноватой, ненависти к вам за понижение в должности не испытывала.

– Я в ней уверена, – подтвердила Ламия.

– А вот про Ревен я ничего толком не услышал. Она явно не боготворила вас как Рамилия или Дарана. Но и ничего плохого не говорила. И ещё меня насторожило, что среди прислуги у неё не было ни друзей, ни хороших знакомых.

Ламия согласно кивнула.

– Мы живем очень закрытым обществом. Если не держаться друг за друга, можно и с ума сойти. И то, что она всегда была особняком, меня тоже напрягало.

– Я хочу объявить её в розыск, – заявил следователь. – Хотя бы в замке… Хоть доказательств у нас против неё нет, но исходя из моих наблюдений…

– Да, объявляйте, – согласилась Ламия. – И не только в замке, но и в столице, и в ближайших деревнях. Её портрет сможет нарисовать кто-нибудь из служанок. Пошлите Неру в столицу, пусть объявит, что Ревен разыскиваю я. Скажите, что нашлю порчу на всю Салию, если не найду…

– Нет, – вмешался в их разговор сонный голос. Ламия и Вар обернулись к Никандру, который со стоном садился на кровати. – Тебя и так слишком сильно боятся в Салии. Хватит поддерживать ведьминский образ. Страх не всегда лучший способ управления, – пояснил он Ламии, а затем обратился к Вару. – Расскажите о том, что эта женщина подозревается в попытке убийства принца Ратора. Нашего сына любят в народе, – пояснил Никандр на вопросительный взгляд Ламии. – Он для людей святой ребёнок, за него молятся, считают благословением небес. Если мы расскажем, что его пытались сжечь заживо, люди придут в ужас. Каждый во всей Салии будет искать её и найдут быстро.

– Лишь бы не убили в процессе поисков, – нахмурился Вар. – Нам надо узнать кто стоит за этим и действительно ли она убийца.

Ламия недоверчиво нахмурилась. Ей казалось, что, пригрозив, она быстрее найдёт пропавшую женщину, однако оспаривать совет Никандра не стала.

– И надо сначала убедиться, что её нет в замке, – заметил следователь.

– Я проверю подземный ход, – сказала Ламия, перехватывая сына удобнее, направляясь к выходу из комнаты, но затем оборачиваясь. – И ещё о чём вспомнила: Рамилию охраняли две пантеры. Пока размышляла, что произошло, поняла, что они не могли остаться безучастны, когда их хозяйку ударили по голове. Думаю, они должны были напасть на убийцу. Мне доложили, что на пепелище нашли их тела. Одна из пантер была заколота кинжалом… И я подозреваю, что убийца ранен.

Глаза Вара снова загорелись азартом.

– Это отлично! Если он ранен, значит мы его не только опознаем, но и уйти он далеко не сможет.

Ламия кивнула и взялась за ручку на двери.

– А она как? – спросил Вар, кивнув на Рамилию.

– Умерла, – дрогнувшим голосом, не оборачиваясь, ответила Ламия и вышла из комнаты.

После слов жены Никандр мигом подскочил с кровати и нагнал её в коридоре, спрашивая, как она. Та ответила, что в порядке, но он ей не поверил. И весь следующий день боялся оставить её одну, ожидая что вот ещё чуть-чуть, и она расплачется или впадет в истерику. Но она оставалась спокойной, немного усталой, но в целом такой же как обычно. Будто и не случилось ничего страшного. Однако Никандр не верил её показному равнодушию, потому что смотрел в её глаза, и они казались ему пустыми, безжизненными.

Потайной ход он отправился проверять вместе с женой, и на этот раз она снова ему доверилась, хотя ни одну из стражниц или воинов не отважилась посвящать в свои тайны. Она провела его в туннель, ведущий за стену замка, и там Никандр при свете факела, пока Ламия стояла около входа, сжимая в одной руке сына, а пальцами другой перебирая кольца, нашёл окровавленных ключ от башни Махлат.

– Убийца был здесь, – объявил Никандр, возвращаясь к жене и откашливаясь от боли в горле. – Похоже ты была права. Он ранен.

– Это может быть кровь Рамилии, – не согласилась Ламия. – Около выхода из башни следов крови не было. Так что либо это кровь Рамилии, либо он ранен незначительно… Никандр, нам надо найти его… её… Ревен… или кто бы это ни был.

– Найдём. Не сомневайся, – заверил муж, продолжая смотреть все так же сурово и решительно, как и когда орал на Вар. Даже после сна шок и паника его ещё не оставили.

Однако оказалось, что убийца пришёл к ним сам.

Вар в сопровождении воинов и стражниц направился в столицу. Никандр весь день не находил себе места, мечась как загнанный зверь в запертой клетке, не зная, что делать. Он с одной стороны не мог бездействовать, с другой – боялся оставить Ламию, пребывающую в странном оцепенении, да ещё и вместе с неспокойным сыном, который постоянно плакал, даже когда она пыталась кормить его грудью.

– Поедем в столицу, – в итоге принял решение Никандр, глядя на то, как Ламия натирает яблоко и кормит зареванного ребёнка, который с готовностью раскрывает рот и продолжает обиженно стонать.

– Хорошо, – кивнула Ламия всё также рассеянно, не замечая, как Никандр вновь начинает кашлять. – Подбери там для неё красивый гроб. Я хочу её похоронить в склепе с матерью и детьми.

– Ты со мной едешь, – решительно заявил Никандр хриплым голосом.

Ламия подняла на него взгляд. Он ожидал увидеть в нём вопрос или возмущение, но не увидел ничего.

– В каком смысле?

– В прямом. Я здесь сидеть не могу, надо искать убийцу. Но тебя с Ратором я больше одних не оставлю.

– Я не могу покинуть замок, – напомнила Ламия.

– Что тебе мешает? – раздраженно поинтересовался он. – И только попробуй сказать: проклятье! Все твоё проклятье – это убийца! И его… – Никандр недоговорил и надрывно закашлял.

– Что с тобой? – только заметила Ламия, что муж целый день кашляет.

– Простыл, – огрызнулся Никандр. – Видимо, тех нескольких минут мне под дождём хватило, в отличие от Ратора, который пролежал там намного дольше, – устало пояснил Никандр, утирая нос.

– И скажешь не проклятье?

– Скажу простуда! – заорал он, не дав ей договорить. – Вы едете со мной в столицу и это не обсуждается!

– Но…

– Нет! – перебил её Никандр, посмотрев предостерегающе. Ламия все таким же взглядом вселенской усталости посмотрела на него и пожала плечами, отправляя в рот сына очередную ложку яблочной мякоти. – Одевайся.

Апатичную Ламию собрать в дорогу оказалось не так-то и трудно, как и посадить её в карету вместе с сыном и королевой Валинией. На этот раз жена Никандра выбрала непривычное для себя скромное черное платье и шляпку с вуалью, которая закрыла половину её лица. Её свиту из женщин муж брать запретил, и она вновь не воспротивилась. Сев же в карету, тут же опустила шторку окна.

– Доберемся быстро, – заглянул Никандр в карету, где Ламия обнимала спящего сына, а мать смотрела с опаской на покладистую невестку.

– Ты понимаешь, что подвергаешь людей в столице неоправданному риску? – поинтересовалась она в очередной раз, но Никандр вместо ответа захлопнул дверцу кареты. Ламия только глаза прикрыла не в силах спорить с упрямым мужем.

В столицу они прибыли уже затемно. Направились не во дворец Нарин, где Ламия раньше принимала чиновников, а в резиденцию Шерана, которую недавно открыли по её приказу. Встречали их при свете фонарей несколько мужчин и женщин.

– Господин, – услышала Ламия с улицы старческий, встревоженный голос и судя по обращению угадала жителя Салии, а не подданного Шерана. – Как вы? Мы уже слышали новости из замка. Какой ужас! Как маленький Господин?

– Нормально, – огрызнулся муж, а затем распахнул перед женщинами дверцу кареты.

– А душегуба-то нашли? – продолжал интересоваться старик.

– Нет, – всё также неприветливо ответил Никандр, подавай руку почему-то в первую очередь не Ламии, а матери. Та с готовностью вышла из кареты. – Это моя мать, Её Величество королева Валиния, – представил Никандр. – Пока идут поиски убийцы, мы будем жить здесь.

– Как же? – заволновался старик. – А маленький Господин Ратор?

– Тоже будет жить здесь, – ответил Никандр, подавая руку Ламии. Та замешкалась, но всё-таки медленно вышла из кареты и посмотрела на старика, ожидая, что он либо забьется в истерике от встречи с ней, либо упадет замертво. Но тот только поклонился, глядя на ребёнка в её руках затаив дыхание.

– А Госпожа Ламия? – спросил мужчина вновь у короля. – Нехорошо её оставлять одну после случившегося, – неожиданно неодобрительно заявил старик, глядя на Никандра. Тот то ли от его дерзости, то ли от непонимания, даже перестал отвечать грубо.

– Сейчас главное – найти убийцу и сберечь принца, – заявил он.

– Это, конечно, правильно, – покачал тот всё-таки головой, снова посмотрев на Ратора на руках Ламии. – Ох, бедная наша Госпожа. За что же нам такие несчастья… Вы, Господин, наше благословение, – заявил он Никандру, тот поморщился и от его неприкрытого обожания, и от вопросительного взгляда Ламии.

– Это управляющий резиденцией, Порил, – представил их Никандр. Старик снова принялся кланяться, на этот раз поднимая глаза к лицу Ламии и замирая на миг. Женщина уже было решила, что он её узнал, но по взгляду прочитала не испуг, а восхищение.

– Постараюсь обеспечить Госпожам покой и отдых, – заверил старик.

– А это, – Никандр запнулся, указывая на жену.

– Няня принца Ратора, – вместо него представилась Ламия. – Рамилия.

– Ох, Госпожа, как же так, как же так, – снова принялся причитать мужчина, а затем указал на двери здания. – Заходите скорее. Сейчас разместим вас наилучшим образом.

Ламия с Никандром обменялись одинаково недоумевающими взглядами, а затем проследовали за стариком.

– Он не умер, – заметила Ламия, когда они поравнялись.

– Я же говорил: вы проклятье переоцениваете, – хмыкнул мужчина.

– И дар речи от моей красоты не потерял.

– Вот что творит приличное платье, – хмыкнул король невесело и они вновь обменялись взглядами.

Король и королева переночевали в резиденции, а наутро Ламия неожиданно проснулась от голодных криков Ратора, а не от новости, что кто-то трагично погиб из-за её проклятья. Мужа рядом не было. Сын снова капризничал, не наедаясь. В какой-то момент Ламия осознала почему – у неё практически пропало молоко после пережитого стресса и истерики. Она с трудом накормила его вновь нашедшимся в вазе яблоком, а затем собралась отправиться на поиски мужа и чего-то ещё съестного для сына.

Однако далеко она с Ратором на руках не ушла. Уже из-за следующей двери от спальни, где их разместили на ночь, услышала голос мужа и заглянула в щель.

Никандр разговаривал с темноволосым мужчиной. Оба держали в руках бокалы. И на этот раз явно не с соком, судя по бутылке, которая стояла на столе. Собеседник Никандра казался встревоженным, высказывал опасения по поводу произошедшего в замке, заверял во всяческом содействии поиску убийцы. Никандр хмурился, медленно, словно нервно, водил бокалом по кругу, размешивая напиток и не торопясь его пробовать.

По мере разговора незнакомый мужчина начинал нервничать и произносил тост за тостом, поднимая бокал, но каждый раз его перебивал Никандр.

– Чтоб наш принц здравствовал, – в очередной раз произнёс мужчина. Никандр скривил губы в невеселой улыбке, поднял бокал. Ламию тут же одолело беспокойство за мужа, она положила ладонь на ручку двери, намереваясь войти, но снова замерла, когда Никандр неожиданно вылил вино себе под ноги и она услышала удары мелких осколков льда или скорее стекла по полу.

– Что это? – правдоподобно удивился собеседник Никандра, отставляя свой бокал на стол и поворачиваясь к Ламии лицом, в котором она тут же узнала сына нынешнего главы рода Таров.

Он словно невзначай положил ладонь на рукоять меча. Никандр уже без сомнения кинулся к собственному мечу, который лежал на письменном столе. Мужчина обнажил оружие.

– Никандр! – Ламия толкнула дверь, входя и даже не подумав, что у неё на руках сын.

Тар обернулся к ней, испуганно вздохнул, направляя меч на неё.

– Ламия! – охнул он в ужасе, отступил, поскользнулся на разлитом вине, упал на спину, теряя меч, тот вылетел из его руки, повернулся в воздухе и вонзился в тело мужчины.

Никандр, так и не добравшись до письменного стола, замер на месте, расставив в разные стороны ноги и подняв руки. Ламия также застыла, накрывая затылок сына рукой и не позволяя ему повернуться в сторону отца и мёртвого мужчины.

– Ладно, – через некоторое время подал голос Никандр. – Вот это действительно было странно.

ГЛАВА 59. Крысе крысья смерть

После покушения Таров на Никандра, королю пришлось действовать быстро и секретно. Экипаж, с которым прибыл Тар, тут же взяли под арест. Никандр, усилив охрану резиденции, вызвал Вара и с воинами Салии направился во все усадьбы семейства с обыском. Ламии же оставалось только дожидаться новостей.

К вечеру муж вернулся и не один. Ламия, которая весь день боялась выйти из комнаты и мучилась с полуголодным ребёнком, видела, как на территорию резиденции въехал огромный отряд, который привез с собой пятерых пленных. В одежде одного из них королева узнала юбку платья тетушек, которые служили у неё в замке.

Доверив сына свекрови, она выскочила во двор, где спешивались всадники. Никандр, конечно, сразу её увидел, но подходить не спешил, кивнув ей на дверь и не двусмысленно приказывая скрыться. Она мотнула головой, но приближаться тоже не торопилась, боясь выдать своё инкогнито и вновь скрываясь под неприметным платьем и черной вуалью. Ближайшие мужчины посматривали на неё с нескрываемым интересом и восхищением, но умирать, как и старик Порил, который весь день бегал вокруг Госпожей, не торопились.

– Давайте их в темницы на допрос, – приказал Вар, пока Ламия обменивалась с Никандром взглядами и пыталась понять, что происходит.

– А у нас темниц нет, – испугался встречающий их Порил. – Но есть подвал. Место расчистим… И там даже три помещения.

– Запираются?

– Да, конечно. Надежно.

– Хорошо, – согласился мужчина, следя как пленников, которые были привязаны к коням и шли пешком в отличие от воинов, освобождают. – Допросим эту, – кивнул он на женщину в форме тётушки замка Нарин. – А потом решим куда их: в тюрьму или сразу на виселицу.

Ламия, продолжая смотреть на неё, обхватила себя руками, словно от озноба. Лица она тётушки не видела, потому что оно было закрыто мешком, но видела кровавое пятно на уровне бедра – как раз место, куда удобно укусить пантере.

Мужчины отвязали пленных и повели их вниз. Ламия последовала за ними, Никандр попробовал остановить её взглядом, но она упрямо сжала губы, и когда ей преградил путь один из мужчин, королю пришлось приказать впустить её, якобы няню принца.

В подвале царила суматоха некоторое время. Прислуга сначала вытаскивала мешки с зерном и бутылки с вином, освобождая одно помещение, а потом там размещали заключенных, пока вторую комнату готовили для допроса.

Никандр остановился около Ламии и вместе с ней следил за работами, поэтому не мог не заметить каким взглядом жена смотрит на женщину из своего замка.

– Это главные виновники, но вообще мы весь клан взяли под арест. Пока они в местной тюрьме, потом будем судить. Большинство мы уже допросили, но по пути сюда нашли-таки Ревен. Вар хочет ещё с ней переговорить, – прошептал Никандр, обращаясь к Ламии, но стараясь это делать незаметно, чтобы не привлекать к ней внимания. Королева при упоминании знакомого имени перевела на Никандра больной, отчаянный взгляд.

Он поморщился, но продолжил рассказывать:

– Наши предположения оказались верны. За всем стоит принцесса Зора, – прошептал он, указывая в сторону второй пленной женщины. – Не зря Рамилия её подозревала. Оказалось, что она после разыгранной смерти, бежала в Уран, где её приютил дед и даже выдал замуж за Шира Тара, видимо, с целью захвата власти в Салии. И, как я догадываюсь, они начали попытки убить тебя и Лареля, чтобы возвести на трон принцессу и её муженька. Действовали с помощью того странного яда.

Но Ларель заподозрил причастность Зоры или Зинара к покушениям. Может, из-за нападения охранника крепости, где содержалась принцесса, а, может, что вероятнее, слышал о яде Урана. Да хоть от той же жены. Я так понял, он начал допрашивать эту семейку по очереди. Тары испугались, решили залечь на дно. А тут как раз ты подросла, и они, видимо, поняли, что могут взойти на трон мирно. Вот только ты обоих мужей прикончила, а потом ещё и их одного за другим начала травить. Прибавились сплетни о твоём проклятье, они снова залегли на дно. А принцессе это не понравилось.

И дальше она действовала в одиночку, чисто из женской мести, потому что ты, по её мнению, заняла её законное место на троне, да ещё и обзавелась союзниками среди влиятельных кланов Салии, которые буквально стали душить Таров, творивших при Лареле черт знает что.

Народ тебя боится, род Таров трепещет и лишний раз старается не связываться. Ты не выходишь из замка и Зоре до тебя никак не добраться. В общем, она засылает к тебе темную лошадку, – Никандр кивнул на Ревен.

Ламия, продолжая обнимать себя, сжала руки на предплечьях, причиняя боль и словно этим пытаясь справиться с гневом от вида убийцы Рамилии.

– Она обученная наемница Урана с отличной подготовкой. Её годами учили убивать и скрываться, поэтому вы её так долго не могли найти. Осторожная, хитрая. Да плюс ко всему не слабая физически. Её десятеро мужчин ловили, когда она пыталась сбежать. Поэтому я даже не удивлён, что она кошек Рамилии уложила… Пока ничего не говорила. С тех пор, как взяли, молчит, глаз не опускает и, судя по всему, не раскаивается… Если Зинар подсылал подобных людей убивать вас с Ларелем, то ничего удивительного, что они не заговорили.

– А Вар сможет её разговорить? – спросила Ламия.

– Попытается по крайней мере, – пожал плечами Никандр.

– Я хочу узнать кого они убили… И о детях, – заявила она. Муж согласно кивнул.

– И почему убивали мужчин, а не меня?

– А это нам уже Зора рассказала, – ответил Никандр. – Оказалось, что она тебя боится. Как и многие в Салии, считает Ведьмой и не хочет возмездия за твою смерть.

– А убивать моих родных не побоялась? – прошипела с ненавистью Ламия.

– Как ты правильно сказала, она пыталась пародировать проклятье, чтобы «Ведьма Ламия ничего не заподозрила», – процитировал Никандр.

Тем временем возня в подвале завершилась. Вар запер заговорщиков в одном из помещений, а Ревен зашвырнул в другое, в которое зашёл и сам. Никандр, Ламия и ещё несколько мужчин последовали за ними.

– Муж её утверждает, что ни о чём не знал до сегодняшнего дня. Когда же окровавленная Ревен явилась к ним на порог, Зора ему призналась. Тары тут же, посовещавшись, решили, что рано или поздно их прошлые покушения на тебя и короля всплывут, испугались. Да и я им, видимо, давно глаза мозолил. Одно дело – ты одна, запертая в замке. Другое дело – я, король Шерана, который уже практически обосновался в столице и сует везде свой нос, – Никандр поморщился, не скрывая того, что знать Салии к нему присматривается, но Ламия на это даже внимания не обратила. – Я уже давно чувствовал, что поперек горла им встал. Сначала подарки мне таскали, а потом стали подталкивать, чтобы я решения за тебя принимал. Видимо, надеялись, что как только ошибусь и позарюсь на трон Салии, ты сама со мной разделаешься.

В общем, вчера, когда я неожиданно приехал, да ещё и сына с собой привез, а по улицам стали шнырять патрульные, выспрашивая о Ревен, они решили действовать на опережение – пришли меня травить. Ревен же попробовали отправить в Уран, но её кто-то из купцов заметил, когда проезжал мимо, поднял ор. За ней прохожие кинулись, патрульные, мы с Варом недалеко проезжали, пустили за ней вооруженных всадников и то с трудом поймали, – покачал он головой. – Изворотливая змея.

– Крыса, – прошептала Ламия с ненавистью. Никандр посмотрел на неё и погладил поддерживающе по спине, глядя вместе с ней на то, как Вар рычит на женщину, обжигает её раскаленной кочергой, режет кожу, но она продолжает молчать, опустив взгляд в пол.

– Да, верно. Ты, видимо, недостаточно впечатлилась смертью незнакомого мужика у стены замка. Зора разгневалась, и Ревен попыталась нас свести, чтобы тебе было больнее из-за моей смерти.

– О том, что ты мне понравился сразу, знали практически все в замке, – призналась Ламия, и Никандр удивлённо на неё посмотрел, но пояснять она не стала.

– Потом родился Ратор. И она переключилась на него, потому что меня они с Зорой тоже посчитали опасным: сную везде, контролю не поддаюсь. Яд единственный из всех их жертв не проглотил, поднял суету, не подчинился совету Ревен не ходить в склеп за тобой… То ли дело беззащитный ребёнок. Но Ревен осторожничала, чтобы её не поймали, поэтому медлила с новыми нападениями.

– Что случилось в башне? – спросила Ламия и у неё дыхание перехватило от воспоминания в каких ужасных муках умерла Рамилия.

– Не знаю, – покачал головой Никандр. – Что-то пошло не так, но что именно… – он пожал плечами.

Ламия неожиданно вышла вперёд, глянув в сторону Вара. Тот поклонился и отошёл от измученной пытками женщины, которая на удивление ещё оставалась в сознании, но так и не заговорила. Мужчины в комнате стали переглядываться, недоумевая, что происходит. Никандр тут же кивнул им на выход, и те нерешительно попятились. Заметив перемену в комнате и выходящих людей, Ревен подняла взгляд на стоящую перед ней Ламию. И, конечно, несмотря на платье и вуаль, тут же её узнала.

Их взгляды встретились и у Никандра возникло чувство, будто он уже видел подобное… например, когда Ламия начинала дрессировку волков и встречалась взглядами с Сердцем.

Гляделки женщин продолжались долго, Вар вопросительно смотрел на Никандра, тот через некоторое время подошёл ближе и тронул Ламию за руку, но та так и не отвела взгляда. Первой это сделала Ревен. И только тогда королева вновь пошевелилась, опуская руки, которыми себя обнимала.

– Ты пыталась убить моего сына? – спросила она тихо. Ревен молчала, переводя взгляд из угла в угол. – Говори! – прикрикнула Ламия.

– Д-да, – словно нехотя призналась предательница.

– Сколько раз?

– Д-дважды. В подземелье и в башне.

Ламия сжала руки в кулаки.

– Почему ты убила Рамилию? Она не мужчина.

Ревен поджала губы.

– Она… она заметила, как я пыталась дать принцу яд… Откинула меня, бросилась промывать ему рот. И тогда я её ударила.

Ламия сделала шаг вперёд, но тут же остановилась и отступила обратно.

– Ты служишь принцессе Зоре?

– Д-да.

– Скольких ты убила?

– Двадцать т-три. С Рамилией и принцем Ратором.

Ламия снова скрестила руки на груди, понимая, что Ревен считает, что её сын мёртв.

– Пусть перечислит имена, – попросил Вар за спиной королевы, взяв в руки лист бумаги.

– Перечисляй! – приказала Ламия.

И та, словно превозмогая боль, морщась, начала называть имена. Где-то в середине списка запнулась.

– В-ваш второй сын, – прошептала она и снова начала быстро проговаривать имена.

– Что?! – воскликнула ошеломлённая Ламия, а Никандр вышел вперёд, удерживая жену и не позволяя приблизиться к женщине. – Ты меня толкнула? – озвучила королева предположение мужа.

– Пол маслом натерла, – усмехнулась Ревен, – а дальше вы уже сами все доделали.

Ламия рванула вперёд с рыком и Никандру даже пришлось её приподнять, чтобы не дать вцепиться в предательницу.

– Ламия! Ламия, успокойся.

– Кандрий! Кандрий – тоже ты? Ты его переложила ко мне в кровать?

– Да!

Ламия завизжала, пытаясь пинаться и кусаться, чтобы выбраться из захвата Никандра. Тому даже пришлось вынести её из комнаты и хорошенько встряхнуть.

– Успокойся! Успокойся!

– Отруби ей голову! Немедленно! Нет! Я хочу сама! Отдай меч!

– Ламия! – Никандр снова её встряхнул.

– Она убила моих детей!

– Успокойся! Нам надо знать кого ещё она убила!

– Да какая теперь разница? Она сожгла заживо Рамилию! – впервые со смерти управляющей в голосе Ламии послышалось небезразличие к её смерти. В нём прозвучала нескончаемая боль. – Она была мне второй матерью! Сколько себя помню, она всегда была со мной! Как я теперь буду жить без неё? Дай мне убить эту крысу!

– Нет, ты сама говорила, что убийство – это страшный грех. Не смей. Мы казним её, но ты её не тронешь, – пытался обуздать истерику жены Никандр.

– Это месть. Месть матери за смерть детей, – возразила Ламия, начиная сотрясаться от рыданий. – Я в своём праве!

– Ламия, приди в себя. Местью ты их не вернешь. Давай так. Мы узнаем весь список и казним её. Обещаю, она ответит за свои преступления.

Они боролись ещё некоторое время, прежде чем Ламия согласилась потерпеть несколько минут, пока Ревен озвучит весь список своих злодеяний.

– Говори, – приказала Ламия, когда они вернулись в комнату. Никандр крепко держал её за плечи, не позволяя подходить к бледной, окровавленной пленнице. – Ты убила Дамия?!

– Нет, – быстро ответила она. – Это не я.

– Эрем?

Ревен снова замотала головой.

– Кто ещё?

Она продолжила перечислять незнакомые для Никандра имена, но известные Ламии, которая знала наизусть каждого убитого, как она считала, проклятьем. Пусть они все ей не были так дороги, как дети, но мучиться заставляли не меньше.

– Да будь ты проклята, крыса! – в сердцах закричала Ламия на последнем имени. – Чтоб ты сдохла в муках и тебя твои братья крысы сожрали!

– Ламия, – Никандр попытался утихомирить бьющуюся в истерике Ламию, которая и рыдала, и пыталась отбиться от него, и с ненавистью смотрела на Ревен.

– Ты – исчадие ада! Такие как ты не заслуживают жизни! Чтоб ты получила достойное наказание за свои преступления! Страдай также, как и твои невинные жертвы!

– Что это? – перекрикивая проклятья Ламии, встревоженно спросил Вар у короля, прислушиваясь к нарастающему шуму, скрежету, писку то ли под потолком, а то ли через стену.

Никандр тоже начал оглядываться, продолжая с трудом удерживать жену.

– Хватит. Ламия, тише. Что за шум?

Женщина его словно и не услышала, продолжая кричать. Ревен, как и мужчины, принялась обеспокоенно оглядываться. Шум между тем нарастал.

– Вар, уходим, – нерешительно предложил Никандр, оттаскивая Ламию к выходу. Следователь, также вертя головой из стороны в сторону, попятился к выходу.

Но дойти они не успели – со всех сторон, щелей комнату затопили отвратительные, грязные крысы. Ламия испугано взвизгнула, теперь сама опираясь на руки мужа и поджимая ноги. Мужчины, грязно ругаясь, кинулись к выходу. А обезумевшие животные, словно не замечая, что на них наступают люди, как заколдованные бросились к связанной Ревен, которая впервые показала человеческие эмоции, испуганно закричав.

Никандр вытащил ошеломлённую, затихшую Ламию из подвала, Вар кинулся к соседней комнате, освобождая остальных пленных и вытаскивая их наверх, пока в помещении, откуда они выскочили, продолжал слышаться крик Ревен.

Ламия виновато замерла и перевела ошеломлённый взгляд на такого же шокированного мужа.

– Больше не будешь отрицать свою ведьминскую природу? – поинтересовался он, еле ворочая языком.

– Верни меня в замок, пока ещё кто-то не пострадал, – также с трудом выговорила Ламия.