Текст книги "Play (СИ)"

Автор книги: Александра Соколова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 38 страниц)

Ксюха повертела в руке мобильный и улыбнулась еще очаровательнее.

–Никита Романович… – задумчиво начала она. – А кто вам сказал, что я предлагаю вам за это платить?

Она уходила из офиса с визиткой, на которой был от руки дописан мобильный телефон директора, и с листиком формата А-4, испещренным списком необходимого функционала.

FORVARD

Ничего в квартире теперь не напоминало жилое помещение, кроме, разве что, узенького дивана у самой стены. Остальное место заняли четыре офисных стола, на которых разместилось по старенькому компьютеру, кресла и огромная школьная доска – темно-зеленая, шершавая, как полагается.

В день Ксюха собеседовала по два десятка программистов, но каждое собеседование не занимало и пятнадцати минут.

–Садись, – говорила она очередному лохматому парню то в косухе (несмотря на погоду), то в джинсовой жилетке, а то и просто в рваной футболке.

Парень усаживался за компьютер, а Ксюха брала мел и писала на доске: «Ввод данных, обработка запроса, вывод данных».

Если в этом месте парень начинал задавать вопросы «каких данных», «какая обработка», то собеседование на этом заканчивалось. Если же он включал компьютер и садился за работу, то Ксюха ожидала 5 минут и требовала показать результат.

Один из претендентов сделал простейшую программу подсчета задачи «2 + 2». Другой написал программу, в которой нужно было ответить на вопрос «Хотите ли вы здесь работать?». Если ответом было «Да», программа выводила «Поздравляем, вы наняты», если же нет – «Ну и идите в жопу». Третий написал простейший тест, определяющий, сколько пива пьет в день тестируемый. А четвертый просто просидел 5 минут за выключенным компьютером, после чего велел Ксюхе устно ввести данные, и устно же выдал ответ.

Эти четверо и составили команду компании «HiSoft».

FORVARD

У их первых программ не было дизайна, не было красивых кнопочек, не было даже инструкции пользования. Зато была вся нужная функциональность и простота использования.

Ксюха каждый день моталась к клиентам, на словах объясняя, как работать с программой, и по-прежнему не брала за свои услуги ни копейки.

Ребята-программисты, каждый месяц получая у нее зарплату, интересовались, что это за странная такая бизнес-схема, но Ксюха только улыбалась и советовала не учить батьку делать деньги.

Каждый вечер она в одно и то же время звонила Ире на домашний, здоровалась, выслушивала «Не звони мне больше», и прощалась до следующего вечера.

Мало спала, много работала, и почти ничего не ела.

Наконец, в конце августа, когда на заветном счете осталась всего тысяча долларов, Ксюха пригласила всех своих парней в ресторан, где они торжественно пропили всю тысячу. В этот вечер Ире она не позвонила.

FORVARD

Утро началось с привычно звонка на мобильный от Никиты Романовича.

–Ксения, не разбудил? – Скороговоркой спросил он, и, не дожидаясь ответа, продолжил. – У нас небольшая проблема с программой – объем ежедневных операций растет, и она начала подвисать. Сможете отправить к нам сегодня своего бойца?

–Боюсь, что нет, – улыбнулась Ксюха в трубку, и, выйдя на балкон, закурила.

Повисла пауза.

–Почему? – Вкрадчиво поинтересовался Никита Романович.

Ксюха засмеялась радостно.

–Советую вам перечитать договор, который мы с вами заключили.

И повесила трубку.

Он перезвонил через два часа, едва пробившись через бесконечные звонки от остальных клиентов. Каждому было что-то нужно доделать, доработать, допилить – и каждого Ксюха отсылала перечитать договор.

–А если я найду других разработчиков? – Сходу спросил Никита Романович, стоило ей поднести трубку мобильного к уху. Он старался говорить строго, но голос смеялся.

–Ищите, – пожала плечами Ксюха.

–Ну да, – согласился собеседник, – ищите, ждите, пока разработают, пока перенесут всю забитую в программу информацию, а потом еще настроят хотя бы до того уровня, что есть сейчас. А ведь вы меня сделали, Ксения Михайловна. По всем статьям. Подсадили на наркотик, а теперь отказываетесь бесплатно выдать очередную дозу.

Ксюха молча улыбалась.

–Когда подъедете-то? – Уже открыто смеясь, спросил Никита Романович.

–Зачем?

–Ну как зачем. Новый договор подписывать. На новых условиях.

FORVARD

Она сидела на балконе одна. Парни разбежались по домам праздновать перевод фирмы на коммерческие рельсы, и прибавку к зарплате. А Ксюха налила себе чаю, захватила пачку сигарет, и просто отдыхала, глядя на верхушки все еще зеленых деревьев.

–Ты же понимаешь, что тебе просто повезло? – Спросил кто-то внутри нее.

–Конечно, – улыбнулась она в ответ, – из тридцати контрактов соскочили только пять. Это ли не везение.

–Но все могло закончиться и иначе.

–Могло. Но как максимум, я потеряла бы то, что заработала, мотаясь по клубам, вот и все.

–И ты не боялась?

–Мне нечего было бояться.

Она вдруг поняла, что давно ни с кем не разговаривала. Просто так, не по работе, не по программам, а как-то… за жизнь, что ли. Ни с кем не разговаривала, ни с кем не гуляла, ни с кем не спала.

Посмотрела на телефон и набрала номер.

–Игнатик, – сказала ласково, – прости, что беспокою. Знаю, что вы там пьете, и звоню не для того, чтобы оторвать вас от этого приятного занятия. Помнишь, ты упоминал, что в Москве есть гей-клуб? Адресок не подскажешь?

FORVARD

Она его еле нашла. Огромный «Олимпийский», в котором было, наверное, две сотни разных заведений, оказался еще более огромным, чем она думала. А Игнатово «Обойдешь слева, в ста метрах увидишь» ничем не помогло, потому что непонятно было, откуда должно начинаться это «слева» в огромном и круглом стадионе.

Обойдя весь комплекс два раза, Ксюха уже готова была сдаться, но вдруг заметила двух девочек вполне определенного вида и вполне определенно куда-то спешащих.

–Чем черт не шутит? – Улыбнулась, и последовала за ними.

Девочки спустились куда-то вниз, и оказалось, что у «Олимпийского» есть еще и первый этаж, где-то на нем и располагался искомый клуб.

Ксюха прошла рамку металлоискателя, равнодушно подставила руку под печать, и окунулась в яркие огни клуба.

Впрочем, клуб как раз оказался так себе. Небольшой зал, с постаментом посередине, бар, и немного столиков. И множество, бесконечное множество девушек.

–Кто же скрасит мой сегодняшний вечер? – Подумала Ксюха, протискиваясь к бару и оглядывая публику. К сожалению, большей частью это были совсем молоденькие девочки, коротко стриженные, некоторые даже налысо. Они стреляли глазами по сторонам, но Ксюха всякий раз отводила взгляд. Совращение малолетних в ее планы на сегодня никак не входило.

Наконец, она смогла устроиться на барном стуле со своим коктейлем, и задумчиво вслушалась в песню, звучащую на танцполе. Песня была новая – она ее еще не слышала.

Рано ещё не быть, поздно уже поверить.

Я не могла любить, я не могла измерить

Месяцы за окном, солнце в закатах с тобой

И опускаясь вниз, и поднимаясь в небо

Я не могу понять, был ты или не был

В сотнях ночных дорог ты остаешься со мной

Она сама не заметила, как начала подпевать. Боль – застарелая, тяжелая, поднялась из нутра и подступила к горлу. Легко было не думать ни о чем в рабочей горячке, легко было засыпать мертвым сном и, просыпаясь, сразу браться за работу. А тут – смотри ты – стоило расслабиться, и прошлое мертвыми щупальцами охватило сердце.

Отпускаю и в небо

Улетает желтыми листьями

Наше прошлое лето

С телефонными глупыми письмами

Отпускаю и слезы

Высыхают на ресницах

Но как же синие звезды

Нам с тобой могли присниться

Тонкая и чувствительная девочка Ксюша. Откуда же ты взялась опять, мать твою? Откуда ты появилась, ты, похороненная под толщей лет и почти изжившая сама себя? И самое главное – что тебе опять нужно?

Какая-то девочка подошла вплотную и улыбнулась призывно. Кареглазая. Кареглазая, черт бы ее побрал со всеми потрохами.

Ксюха, не отрывая от нее взгляда, наощупь набрала номер, и услышав «Алло», сказала хрипло: «Либо я сейчас же еду к тебе, либо снимаю телку, которая пристально на меня смотрит, и везу ее к себе домой. Выбирай».

Выслушала ответ, улыбнулась обладательнице карих глаз, томно сказала «не сегодня», и двинулась сквозь толпу к выходу, пробивая себе путь локтями.

Спи спокойно, милая девочка Ксюша. Ты умерла. Спи спокойно.

FORVARD

Он появился как всегда неожиданно. В один из осенних выходных дней постучал в дверь, и, открывая, Ксюха точно знала, кого увидит.

Он стоял на пороге – высокий, красивый, с неожиданно-новой сединой на коротко остриженных висках, и улыбался.

–Привет, детка.

–Привет.

И затормошили друг друга, затискали, он смеялся над ее новой прической, она – над идиотским белым свитером. Потащила его на кухню.

–Идем сюда. Тут не так, как в Краснодаре, но все равно... Когда я думала о том, что ты снова появишься, я видела тебя именно здесь, на кухне.

Сварили кофе, уселись прямо на пол – у батареи – и закурили.

–Где ты взял мой адрес?

–Заехал к родителям. Они беспокоятся за тебя, детка.

Ксюха засмеялась, довольная.

–Они всегда беспокоятся. Но сейчас поводов как будто и нет.

–Поводов было бы меньше, если бы ты звонила им хотя бы раз в месяц.

–Ой, перестань, Джон. Звонить раз в месяц, чтобы выслушивать, в чем еще я облажалась и чем не оправдала их надежд? Для таких разговоров я звоню вполне достаточно.

–И ты совсем не скучаешь?

Вопрос был задан легко и свободно, но Ксюха вдруг напряглась. Она хорошо расслышала, что именно было на самом деле спрошено, и вопрос ей не понравился.

–Я нашла Ирку. Она работает распространителем какой-то идиотской косметики, снимает старую хату, и завела кота.

Джон внимательно посмотрел на нее.

–Ты скучаешь?

Ксюха поняла, что ответа не избежать. Она толчком выпустила дым из легких.

–Я стараюсь об этом не думать.

–Что произошло, пока меня не было?

Она задумалась. А и правда – что такого произошло? Ну встретились, ну провели вместе вечер, ну поговорили непонятно о чем... Почему это так сильно все изменило?

BACK

-Почему ты вернулась вдруг? Я слышала о том, что у тебя яркая, красивая жизнь, о которой можно только мечтать. Почему снова Краснодар?

Она едва расслышала вопрос. Тонула, купалась в этом мягком, красивом голосе, в тумане, застилавшем голову, в умопомрачительном запахе ночных гор и деревьев.

–Ксюша?

–Да. Да. – Она помотала головой, возвращаясь, и судорожно попыталась вспомнить, о чем ее спрашивали. – Я вернулась, потому что оказалось вдруг, что я все еще верю.

–Во что?

–Очень сложно ответить так, чтобы было честно и по существу. Мне кажется, про это можно целую книгу написать, и многое из того, что происходит со мной все равно туда не вместится.

–Попробуй все же.

–Последний год я жила очень красивой жизнью, это правда. Яркой, насыщенной, в ней было много огней и много денег. Но не так давно я вдруг подумала: а что же во всем этом я? Где Я? То самое "Я", которое про веру, про надежду, про что-то светлое и доброе? И оказалось, что никакого "Я" больше нет. Есть нечто злое, циничное, относящееся к людям как к материалу для работы. Я поняла, что ТАМ я не могу читать книги, я не могу любоваться закатом. Закаты... Ха! Я выходила к морю по утрам, когда клуб закрывался, смотрела на то, как встает солнце, и думала о том, что из-за этой суки снова придется задергивать шторы, чтобы поспать. И я поняла, что я так не хочу. Что это не я, не мое "Я". А Краснодар... Здесь я была другой. Может быть, снова смогу ею стать.

–Ксюшка... – Она засмеялась, и положила ладонь ей на плечо. И от этого прикосновения ноги будто ушли под землю, голова закружилась, и стало снова, снова, снова как раньше! – Мне кажется, ты преувеличиваешь. Просто ты позврослела, вот и все. И все, о чем ты говоришь – вера, надежда, чудеса – все осталось в детстве – там, где и должно остаться. А взрослая жизнь – она другая. Она более практичная, более циничная может быть.

В темноте почти не было видно лица, но взгляд, глаза Ксюша различила. Они смотрели на нее – карие, умопомрачительно карие, и такие близкие.

–У меня не получится, да? Я не найду здесь то, что ищу? – Хрипло спросила она.

–Как знать. Но я думаю, что нет. Не найдешь.

FORVARD

-Через несколько дней я уехала. Во мне опять как будто что-то сломалось, и на этот раз уже окончательно.

–Сколько их было, этих окончательных разов, детка?

–Много. Но, знаешь, раньше надломы как-то заживали. Надломится, поболит, а потом потихоньку зарастает новыми эмоциями, новыми мечтами, еще чем-то. А сейчас я чувствую, что этому зарасти не суждено. Она права, Джон, и она всегда была права. Я искала там то, чего уже давно нет. Да и не было никогда, наверное.

Он поднялся на ноги и подошел к окну. Посмотрел на желтеющие верхушки деревьев. На синее, безоблачное небо. Обернулся.

–То есть ты снова сделала так, как хотела она? Как тогда, с этим мальчиком? Она захотела – и ты выполнила.

–Нет. Я так не думаю. Мне кажется, я просто устала, и поняла, что правы были все, кроме меня. Прав был ты, права была она, правы были Мишка с Колей. Невозможно вернуться туда, где тебя не ждут.

–Когда-то ты собиралась...

–Я помню.

Ксюха тоже поднялась, и, обняв Джона за талию, прижалась к его спине.

–Может быть, я правда позврослела?

Он обернулся, грустный, задумчивый, и поцеловал ее в нахмуренный лоб.

–Буду рад, если это так. Но что-то мне подсказывает, детка, что история на этом не закончена. Что это только начало.

–Пусть, – она смотрела на него снизу вверх, и расплывалась на ошметки от грусти, – но я решила для себя: я вернусь туда только тогда, когда стану окончательно свободной. Когда смогу пройти мимо, и не отвести взгляд. Когда мне станет все равно.

Они долго смотрели друг на друга, и в этом взгляде было так много – и прошлого, и будущего, и печали по тому, что никогда уже не станет как прежде.

–Закажем пиццу? – Спросил наконец Джон, сморщившись и оглядывая кухню в поисках телефона. – Я несколько лет мечтал о том, как мы будем ее заказывать, а не готовить сами.

–Как в кино? – Засмеялась Ксюха.

–Как в кино, – подтвердил Джон.

И они заказали пиццу. И ели ее, сидя на полу на кухне. И разговаривали, и молчали, и докуривали одну сигарету на двоих. И Ксюхе казалось, что вот сейчас-то все снова стало как раньше. И понималось, что это только иллюзия. Один вечер. Один.

FORVARD

-Лемешева, выходи! – Заорала Ксюха в очередной – сто сорок восьмой – раз, и раздраженно стукнула ногой о бордюр. – Если ты не выйдешь немедленно, я уеду без тебя!

–И совершенно незачем так орать, – Ира появилась из ниоткуда, чмокнула Ксюху в холодную щеку и улыбнулась, – за столько лет могла бы привыкнуть.

–А ты могла бы привыкнуть, что я никогда не привыкну к твоим "через пять минут буду", выливающимся в час.

–Ха! Скажи спасибо, что я вообще согласилась с тобой пойти.

Ксюха пожала плечами и пошла к машине. Ирка была права – за это и правда стоило сказать спасибо, потому что несмотря на ставшие регулярными (если можно назвать регулярными секс в раз месяц) встречи, на сближение Ира не шла, в кино и театр вместе ходить отказывалась, и по утрам как и раньше выгоняла Ксюху едва проснувшись.

Странные это были отношения. Они почти не разговаривали, не проводили время вместе – просто иногда Ира позволяла приехать к себе, отдавалась со всем присущим ей жаром и пылкостью, и выставляла за дверь.

–И это твоя новая машина? – Она презрительно сморщилась, поглядывая на серую "Ладу", с призывно распахнутой дверью. – Не могла что-то получше выбрать?

–У нее есть колеса, руль и крыша. Этого вполне достаточно. Кроме того, я сняла наконец офис, поэтому лишних денег в ближайшем будущем не предвидится.

–Ну вот, Ковальская, – протянула Ира, залезая-таки в машину, – я только понядеялась, что ты начнешь меня спонсировать, и на тебе... Офис она сняла.

Ксюха улыбнулась, садясь за руль. Этот разговор напомнил ей их первую поездку в Москву – Ирка тогда была впечатлена открывшейся ей роскоши, немедленно принялась мечтать о шубе и ныть о том, что шубы у нее никогда не будет.

–А куда мы едем-то хоть? – Спросила Ира, когда машина выехала на варшавку и понеслась в сторону центра.

–На встречу с двумя интересными людьми.

–Да? – Она повернулась и посмотрела на Ксюхин профиль. – Офигенно информативно, Ковальская. Вопросов больше нет.

Ксюха только улыбнулась. Она возлагала на эту встречу большие надежды, но Ирке об этом знать не полагалось.

Спустя полчаса они припарковались возле украшенного деревом одноэтажного кафе, и Ксюха помогла Ире выйти из машины.

–Слушай, – Ира схватила ее за руку уже на пороге, – это что-то по твоему бизнесу, да? Может, я недостаточно шикарно оделась?

Ксюха засмеялась.

–Расслабься.

И, взяв Иру за руку, потащила ее внутрь.

В зале было темновато. Ксюха прищурилась, оглядывая немногочисленные занятые столики, и вдруг расплылась улыбкой.

–Мишка!

Двое парней поднялись ей навстречу. Один – невысокого роста, пухлый, со смешной рыжей бородкой и голубыми, узко посаженными глазами. Другой – повыше, худой и какой-то нескладный.

Они обнялись все троем. Ксюха чуть не заплакала, ощущая на плечах их руки.

–Банда, – смеялась она сквозь подступающие слезы, – банда снова в сборе.

Краем глаза она заметила растерянно стоящую в стороне Иру, и, разомкнув объятия, ухватила ее за руку.

–Знакомьтесь. Маленький и толстый – Мишка, высокий и худой – Никола. Мои лучшие друзья. А это Ира.

И без запинки продолжила:

–Моя девушка.

Миша радостно улыбался, пожимая Ире руку, Коля только кивнул – он не отрываясь смотрел на Ксюху, будто оценивая, как сильно она изменилась за прошедшее время.

Наконец, все расселись за столом, сделали заказ, и Ксюха демонстративно обняла Иру за плечи. Та выглядела смущенной, молча смотрела то на Ксюху, то на ребят, но руку не стряхивала.

–Договоримся сразу, – сказала Ксюха, – я позвала вас в гости не для того, чтобы таскать по красной площади, третьяковке и прочим провинциальным радостям. Предлагаю придумать программу поинтереснее.

–Эй, – возмутился Миша, – меня начальник отпустил на три дня только с обещанием, что я привезу кучу сувениров ему, его жене и всему офису.

–Сувениры купим в ларьке. Там этой хрени на любой вкус – и московской, и питерской, и даже турецкой. Сможешь наврать всем, что за три дня полмира объездил.

–Если хотите, я могу показать вам Москву, – сказала вдруг Ира, – у Ксюхи бизнес, дела, а я на выходных все равно бездельничаю.

Ксюха спрятала улыбку.

–Так и поступим, – резюмировала она, – третьяковкой займется Ирка, а вечерами добро пожаловать в бары, бильярды и прочие вертепы разврата.

И стало легко. Под пиво и блюда украинской кухни они смеялись, вспоминали детство, рассказывали друг другу о новой – взрослой – жизни, и радовались, что все еще чувствуют себя молодыми и полными сил.

Ира поведала о нелегких буднях распространителя косметики, Миша рассказал, как проектирует коттеджы, а Коля пожаловался на низкие зарплаты у технических специалистов в Краснодаре.

–Переезжай в Москву, – тут же предложила Ксюха, – тут сейчас твоя специальность – самая востребованная, зарплата сразу будет выше раза в три.

–Да ну, куда я поеду? – Отмахнулся Коля. – Там у меня квартира, родители, я всю жизнь там прожил...

–Брось! Тебе всего двадцать четыре года. Жизнь только начинается, и вполне можно успеть урвать от нее максимум.

Ира вдруг поддержала Ксюху.

–Тут в триста раз больше возможностей, – сказала она, – да и не на пустое место же поедешь. Друзья в новом городе – большое дело.

Коля обещал подумать, на этом и порешили.

Вчетвером они провели отличный день – гуляли по парку Горького, залезали на колесо обозрения, поедали сладкую вату и катались на электрических машинках. Ксюха то и дело обнимала Иру, целовала ее в щеку, держала за руку, и радостно видела, что та не делает попыток вырваться.

Уже ночью они отвезли ребят к Ксюхе домой, и пешком пошли к Ириному дому. Шли молча, разгребая ногами опавшие листья, и думая каждая о своем.

У подъезда Ира остановилась.

–В этом месте я должна пригласить тебя зайти? – Спросила она ехидно.

–С чего вдруг? – Удивилась Ксюха.

–Я так понимаю, весь спектакль задумывался для меня? Чтобы я оценила, какая ты стала открытая, и к каким отношениям ты готова?

Это было как плевок в лицо. Как удар в самое незащищенное место.

–Знаешь, Ирка... – Ксюха поджала губы, посмотрела себе под ноги, и, приняв решение, подняла глаза. – Есть такой закон в физике – что не надо пытаться прыгнуть выше головы. И что если ты приложил максимум сил к тому, чтобы сдвинуть стену, а она при этом все равно не сдвигается – значит, пора прекратить это бессмысленное занятие.

–Ты о чем? – Вкрадчиво спросила Ира.

–Я о том, что мне, кажется, начинает надоедать за тобой бегать. Я изменилась, и ты прекрасно это видишь. Если при всем при том ты все равно мне не веришь – что ж. Я устала доказывать, что я не верблюд.

Она пожала плечами, и начала спускаться с лестницы.

–Подожди.

Обернулась. Ира по-прежнему стояла у подъездной двери.

–Иди сюда.

Сделала несколько шагов. Посмотрела в глаза. Впервые за все последние месяцы в них не было ни капли ехидства.

–Я просто боюсь, Ксюш, – сказала Ира, и Ксюхино сердце дрогнуло от этого "Ксюш". – Вот сейчас я снова поверю, а ты опять сделаешь что-то, после чего мы уже не сможем быть рядом. И мне опять придется зализывать раны, рисовать лицо, и реветь ночами в одиночестве.

–Ты хочешь гарантий? – Просто спросила Ксюха. – У меня их нет.

–Знаю. Я просто хочу знать, что ты на самом деле ко мне чувствуешь?

Она задала этот вопрос испуганно, и Ксюха вдруг испугалась тоже. Об этом она никогда не думала – вернее, всеми силами старалась не думать. Потому что правильным ответом было бы "Я люблю тебя", а эти слова она могла сказать только одной женщине в мире. И этой женщиной была не Ира.

–Я влюблена, – ответила она, будто в омут бросаясь, – влюблена в тебя, в твое ехидство, в твою независимость, в твою красоту и тепло. Я не знаю, любовь ли это, и сможет ли когда-нибудь стать любовью, но точно знаю, что хочу попытаться. Не просто попытаться – "авось получится", а приложить усилия к тому, чтобы у нас получилось.

И застучало молоточками в висках: "Комутыврешькомутыврешь", но она отмахнулась: "Япочтиневрупочтиневру".

–Ты хочешь отношений? – Спросила Ира. – Семью?

Семью? Так далеко она никогда не думала. Да и каким образом можно создать семью с женщиной? Жить вместе – возможно, встречаться – да, трахаться – конечно, поддерживать друг друга – безусловно, но семью?

–Ирка, я чувствую себя сейчас старым холостяком, от которого требуют немедленного предложения. Я не готова сейчас встать на колено и вручить тебе кольцо. Пойми и меня тоже – я приняла это в себе совсем недавно, и так далеко мое принятие еще не зашло.

–Тогда чего ты хочешь? Конкретно?

–Хочу встречаться с тобой, проводить время вместе, любить друг друга. Потом – наверное, съехаться и жить вместе. Все. Дальше я пока не смотрю.

Ира отвернулась и побарабанила ногтями по железной двери.

–Ковальская, ты мне как будто бизнес-проект предлагаешь. Обозначаешь границы, риски, и так далее... Тебе не кажется, что отношения – это несколько про другое?

–Ирка, – Ксюха ухватила ее за руку и сжала ладонь, вынуждая посмотреть на себя, – мы с тобой по-другому уже пробовали. По-моему, ни для одной из нас это ничем хорошим не кончилось. И потом, ты все спрашиваешь о том, чего хочу я. А чего хочешь ты?

Ира долго молчала.

–Помнишь, как ты приехала с каникул после первого курса, и мы оказались практически вдвоем во всей общаге? Помнишь, как брызгались в умывалке, и бегали по коридору со сковородкой? Как ты швырялась в меня черешней и орала, что я дура? Я хочу, чтобы снова было так. А то, что ты мне предлагаешь – это какой-то кусочек тебя, скорее осознанный, чем эмоциональный, которым я, конечно, буду владеть безраздельно, но всегда буду знать, что есть еще что-то... Что-то, что принадлежит не мне.

Ксюха стояла, ошарашенная. Как она поняла? Как догадалась? Как почувствовала?

–Давай договоримся так. Я знаю, что есть нечто, о чем ты мне не рассказываешь. Если ты будешь готова этот кусочек мне хотя бы показать – тогда я подумаю. То, что ты предлагаешь мне сейчас – мне не нужно.

Она вздохнула, поцеловала молчащую Ксюху в щеку, и скрылась в подъезде.

Дверь захлопнулась с оглушительным звоном.

Как она догадалась, черт побери все на свете? Как?

Рассказать ей? Пустить туда, куда мог до сих пор входить только Женька? А если она сделает как отец тогда: удивленно поднимет брови, а потом удивление на ее лице сменится презрением? А если она поступит как мать – начнет вкрадчиво объяснять, что все это ерунда и чушь, что это не имеет никакого значения?

Ксюха выкурила полпачки сигарет прежде чем решилась. Бегом поднялась на второй этаж и, не давая себе времени думать, позвонила в дверь. Ира открыла быстро – мокрая, замотанная в полотенце. Молча посторонилась, приглашая зайти. Ксюха прошла в кухню, не разуваясь, упала на табуретку, и снизу вверх посмотрела на Иру.

Слова давались ей очень тяжело, в груди камнем сжимался страх.

–Я очень люблю одну женщину. Люблю давно и безнадежно. Между нами никогда ничего не будет, но это то чувство, которое случается одно и на всю жизнь. И это – то самое, о чем ты хотела знать.

Ира вздохнула, опустилась на корточки, и положила ладони на Ксюхины колени. Теперь уже она смотрела снизу вверх, но в глазах ее вопреки ожиданию не было осуждения.

–Это Лека? – Тихо спросила она, и от абсурдности этого предположения Ксюха вдруг истерично расхохоталась.

–Лека... – она смеялась, и не могла остановиться. – Ах, если бы это была Лека...

Она взяла себя в руки, попыталась успокоиться, и достала из внутреннего кармана маленькое фото. Сердце дрогнуло, но Ксюха сжала губы и показала фотографию Ире.

–Кто она? – Спросила Ира, аккуратно держа фотографию в руке и разглядывая темноглазую женщину, запечатленную на ней. – Я ее не знаю?

–Ты не можешь ее знать, – коротко сказала Ксюха, и, окончательно решившись, добавила, – это Анастасия Павловна. Моя школьная учительница.

FORVARD

PLAY

Она лежала на животе, уткнувшись лицом в подушку, и старательно пыталась ни о чем не думать. Прохладный ветерок легким прикосновением пробегал по голой спине к ягодицам – как будто нежные женские пальцы, едва касаясь, быстро и ярко.

–Опять страдать будешь? – Голос раздался очень близко, и горячие губы обожгли дыханием ухо. – Не надоело еще?

Ксения приподнялась на руках и села на кровати. Ольга немедленно положила руки ей на плечи. Теперь ее голос звучал около затылка.

–Тебе теперь надо придумать оправдание, куда ты уехала на полдня с женщиной, очень напоминающей по замашкам твою любовницу?

Против воли Ксения усмехнулась. Оправдание. Ну да.

–Ситуация вышла из-под контроля, – тихо сказала она, – и как ее загнать обратно – большой вопрос.

Ольга засмеялась, обняла Ксению крепче и потянула обратно на кровать.

–Как загнать тебя обратно – как раз никакого вопроса нет.

Они побарахтались немного, Ксения в попытках вырваться, а Ольга – не допустить того, чтобы она вырвалась. Наконец композиция образовалась так: Ксения лежала на спине, с раскинутыми в разные стороны руками, а Ольга сидела сверху, придавив ладонями ее плечи.

–Меня тут посетила интересная идея, милая, – сказала Ольга, пристально глядя в Ксенины глаза, – поправь меня, если я не права, но мне думается, что твоей жене совершенно все равно, где и с кем ты проводишь время.

Возмущаться не было сил. Притворяться – тоже. Поэтому Ксения только пожала плечами и осталась лежать.

–Интересно, – продолжила Ольга. – А тебе тоже все равно, где и с кем она проводит время?

Ксения снова пожала плечами, хотя внутри нее все похолодела от одной мысли.

–Еще интереснее. Знаешь, милая, я вдруг подумала, что у нас с тобой вполне могло бы что-то получиться.

А вот это было уже совсем ни к чему. Ксения одним движением смахнула Ольгу с себя, встала с кровати и оглянулась в поисках одежды. Она впервые оказалась у Ольги дома, и только сейчас наконец заметила, что стоит посередине огромной квартиры-студии, в углу которой спрятана кухня, посередине стоит диван, а кровать спрятана в нише-углублении.

–Ты знаешь, что твоя квартира похожа на бордель? – Спросила она, натягивая брюки и оглядываясь в поисках футболки.

Будина насмешливо наблюдала с кровати за ее поисками – удобно разлегшись и демонстрируя все изгибы своего совершенного тела.

–А кто тебе сказал, что это моя квартира?

Футболка нашлась, и вопрос застал Ксению в процессе натягивания ее на плечи – поэтому пожать ими в третий раз не получилось.

–Давай кофе выпьем, – сказала она, окончательно одевшись, – только не здесь.

–Почему же не здесь? – Ольга потянулась и с интересом посмотрела.

–Потому что если это не твоя квартира, то она принадлежит одному из твоих любовников – Игорю, очевидно. И может сложиться неловкая ситуация.

Ольга снова захохотала, откинувшись назад.

–Господи, как трогательно, – сказала она, отсмеявшись и встав с кровати, – милая моя, а почему же этот вопрос не волновал тебя два часа назад, когда ты в этой самой квартире трахала меня как сумасшедшая и орала как кошка?

Ксения не нашлась, что ответить, но упоминание о временной потере рассудка ей совсем не понравилось.

Они выбрались из дома только через час, в течение которого Ксении ежеминутно хотелось то придушить Ольгу, то снова затащить ее в кровать. Она долго принимала душ, затем долго наносила макияж, потом перемерила пятнадцать разных нарядов, остановившись в итоге на первом. И только когда дверной замок щелкнул, закрываясь, Ксения вдруг подумала, что Ольга права – у них правда могло бы что-то получиться. Может быть, в другой жизни.

В «Кофемании» по причине обеденного времени рабочего дня было много народа, но им удалось занять столик у окна. Ксения не глядя в меню заказала себе фруктовый салат и чай на травах, Ольга выбрала кофе и пачку сигарет, одну из которых немедленно закурила, не обращая внимания на осуждающий Ксенин взгляд.

Она делала одну затяжку за другой, а Ксения смотрела, как дым колечками выходит из ее совершенных губ, и думала: «А может, и в этом я ошиблась? Может быть, все эти ограничения, которые я себе придумала – это просто для того, чтобы не сдохнуть от такой веселой жизни? Чтобы поддерживать реноме Ксении Ковальской – совершенной, уникальной, и черт знает какой еще?»

–Тебе не надоело быть такой идеальной?

Вопрос прозвучал как гром, как отражение самых тайных мыслей, и Ксения испугалась.

–Тебе будет легче, если я закурю? – Спросила она, кивком благодаря официанта за принесенный чай.

–Мне будет легче, если ты хоть на полчаса расслабишься, и мы нормально поговорим, – парировала Будина, – если для этого надо курить, могу предложить тебе сигарету.