Текст книги "Весенние заморозки (СИ)"

Автор книги: Александр Хомяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 71 страниц)

Удаляющийся топот копыт заставил его поднять голову. Один из факелов тлел в мокрой траве, остальные двигались прочь, вверх по склону холма. Возле его жеребца стояли две живых лошади, да одна лежала мертвой, с перерезанным горлом. В схватке кассорийцы потеряли и троих воинов, включая командира.

Подняв факел, Эрик оглянулся в поисках своих неожиданных спасителей, но вокруг не было ни души. Пожав плечами, он перевернул один из трупов, ожидая увидеть стрелу. Однако раны, от которых умер кассориец, определенно нанес арденский полуторный меч. Эрик еще раз огляделся – нет, никого не видать. Странно, почему он не заметил своих сородичей. Очень странно.

Меч, который прогнал завоевателей, Эрик вытащил из последнего из павших врагов. Взялся рукой за рукоять, вздрогнул, как от удара, поднес к мечу факел и присел на землю, чтобы не упасть.

Многого на свете, как ему казалось, не бывает. Но утром этот меч чистил треску, а совсем недавно, получается, им убили троих кассорийских всадников. И Эрик мог поклясться хоть чем угодно, что его собственная рука меч в этой схватке не сжимала. Не так уж много он выпил.

Ночная тишина была ему ответом на все вопросы. Даже стук копыт кассорийских лошадей стих в отдалении. Никто в белом платье не стоял в тени скалы, чтобы подтвердить свою причастность к происшедшему. И не было рядом Эрви, способной заглянуть в будущее и увидеть там объяснение волшебному спасению Эрика.

А он-то думал, что свою долю чудес в горах вычерпал без остатка.

Лагерь кассорийцев, попавшийся ему на пути, Эрик все же обогнул стороной – во второй раз чудо могло и не случиться. Добрался без приключений до восточных городских ворот, заранее окликнул стражу, чтобы не стать мишенью для стрел своих же соотечественников. Выяснил, что до утра его никто в город пускать не собирается, привязал жеребца к коновязи, расстелил под нависающими машикулями плащ и уснул. Ему приснилось, что Эрви прижалась к его спине и обняла рукой.

Аэлевит выглядела не просто плохо – кошмарно. Глаза запали, на лице маской затвердела усталость, заплетенные в тугую косу волосы поблекли и напоминали прошлогоднюю солому. Прежде она следила за осанкой, но плечи женщины, встретившей Эрика в зале собраний ратуши, не расправлялись. Один ясный взгляд остался от былой прорицательницы, но был этот взгляд жестким и злым. На все это преображение у герцогини арденов ушло два дня.

–Что ты здесь делаешь, Эрик? – бросила она вместо приветствия. – Разве я не сказала тебе оставаться на Последнем рубеже?

–Нет, моя госпожа, – он предпочел сразу перейти на официальное обращение, чем набивать шишки, пытаясь выяснить, что с ней произошло. – не сказала.

–Тогда почему ты здесь?!

Эрик придал своему лицу непонимающее выражение. Давненько ему не приходилось так изощряться, не привык Эрик быть слугой своим сородичам. С миакрингами ему было проще, достаточно было вида загадочного и глубокомысленного.

До Аэлевит наконец дошли слова Эрика. Она отвернулась, испепеляя взглядом витраж в окне.

–Ну и что ты еще от меня хочешь?

Услышав за спиной шаги, он обернулся и увидел двух эйториев в латах. Оба были ему смутно знакомы – возможно, встречал их раньше в Скейре. Старшие Запада стояли аккурат за пределами слышимости, ожидая, пока Аэлевит закончит разговор.

–Хочу сказать, моя госпожа, что приказ ваш выполнен в точности.

–Знаю, Эрик, – она обернулась к нему, но тут же опустила глаза, изучая пол под его ногами. – Ступай, я очень занята.

Пожав плечами, Эрик развернулся и вышел вон из ратуши. Не то чтобы он ожидал от Аэлевит благодарности, но столь жесткий прием его удивил. И ведь непонятно, с чего вдруг такая перемена. Не бывает, чтобы человека так срубило расставанье с близким. Неважно, насколько близким – не навсегда же они распрощались, в самом деле.

Впрочем, чего только на свете не бывает.

Идти Эрику в Скейре было особо некуда. Накормят его в любой харчевне, а ночевать он может и на скамейке в парке – все равно. Тут он вспомнил о лечебнице и уверенно свернул на перекрестке в сторону западной части города. И дело ему будет, и новости заодно узнает.

Если лекарь и удивился его появлению, то вида не подал ничем. Он как раз обедал, и Эрик, приняв его приглашение, присоединился к трапезе. На обед у лекаря была бобовая похлебка и треска.

–Работы сейчас немного, – промычал он с набитым ртом. – Солдаты на стенах отсиживаются. Вот когда битва будет, тогда и начнется самая жара. Мы походный лазарет готовим, будем возле одних из ворот работать, поближе к сражению.

–Возле которых из ворот? – спросил Эрик. В Скейре их было четыре, включая южные, что выходили на мост.

–Неведомо. Воеводы еще не определились ни с планом сражения, ни с днем. Нам скажут накануне, куда выдвигаться.

Из слов лекаря Эрик заключил, что само решение принять бой с кассорийцами никто даже не обсуждает. Расспросив его подробнее, узнал, что город осажден с запада и с севера, однако восточные ворота кассорийцы блокировать не стали – это слишком растянуло бы их силы и сделало армию уязвимой для внезапных атак конницы как из города, так и с равнины.

На равнине осталось две-три тысячи всадников, которые беспокоили тылы осаждающих. Река все еще была в руках эйториев, и войска то и дело перебрасывались то выше по течению, то ниже. Делалось это преимущественно ночью, чтобы враги не могли толком понять, что происходит. Часть мигронтских драккаров патрулировала реку у Дассига, на случай, если южане захотят переправиться обратно в холмы Эверин. Отпускать их, по словам лекаря, никто не собирался.

Для врачевателя он был очень даже хорошо осведомлен о событиях в городе и вокруг него.

–А чего ж тут удивительного? У меня пациенты знаешь какие говорливые.

Обнаружился среди его пациентов и герцогский дружинник, рассказавший не далее как вчера лекарю, что произошло на востоке. Так Эрик узнал о разгроме восточной армии, причиной которому стало вмешательство графа Гисса в битву.

–Выходит, нам следует еще и дикарей с зеленой кожей в гости ждать?

–Знаешь, Старший, хотел бы я глянуть на этакую невидаль, как зеленокожий человек. Но не такой ценой, – лекарь хохотнул и вцепился зубами в жесткую треску. Прожевав кусок, добавил, что вроде как дикари убрались восвояси.

–Армию нашу, правда, угробили совершенно. Дружинник этот рассказывал, что ополчение и вовсе по кустам разбежалось, а остатки дружин и Старшие к Последнему рубежу отступают.

–А как он здесь оказался-то, этот дружинник?

–В городе? Его герцог гонцом к госпоже Аэлевит послал. А если ты про то, как его в лечебницу занесло – живот прихватило. Аппендицит – слышал про такую штуку?

–Нет.

–А, ну да, откуда вам, Старшим, про него знать. У вас такая хворь почти не случается.

Пообедав, Эрик разыскал одну из сиделок, которая занималась подготовкой снаряжения для походного лазарета. До самой ночи раскладывал банки и склянки по длинным деревянным ящичкам, сверяясь со списком. Сиделка некоторое время наблюдала за его работой, потом убедилась, что Старший относится к делу внимательно, и занялась другими делами. Эрик тоже то и дело поглядывал на нее, пытаясь понять, что во внешности женщины его так сильно смущает. Потом понял, что для относительно молодого возраста у нее слишком много морщин на лице, да и губы она красит ярче, чем большинство горожанок.

Под вечер, покинув лечебницу, он забрел в первый же попавшийся трактир, попросил у служанки бутыль вина и, получив желаемое, отправился на Торговую набережную. Сел на перила, глядя на проплывающие мимо драккары, открыл вино и прихлебывал до темноты. А в темноте понял, что уже некоторое время сидит на кованых перилах не один, и голова Аэлевит покоится на его плече, а бутыль уже перекочевала к ней в руку, и то и дело герцогиня арденов к этой бутыли прикладывается, никого и ничего не стесняясь.

Эрику подумалось, что все же есть в положении Аэлевит свои преимущества. Если ей удастся одолеть всех врагов и спасти свой народ, она сможет за своего Младшего хоть замуж выйти. Да и сейчас ей никто слова поперек не скажет, как бы она себя не вела. Может напиваться на людях, сидеть в обнимку со своим вассалом, может запустить себя до непотребного состояния, орать на кого хочешь и хоть в канаве спать. Важно, что утром она из этой канавы встанет и поведет арденов в бой. Арденам – им только того и надо, чтобы их вели. Отказавшись от права на наследство Ровенда, Эрик понял, какое на самом деле это облегчение – не нести никакой ответственности и ждать от прорицателей откровения о завтрашнем дне.

Поставить же себя на ее место он не мог, как ни старался. И трудностей, с которыми ей наверняка приходится сталкиваться, как прорицательнице и правительнице, тоже не понимал.

–Как там твой возлюбленный? – поинтересовался он, полагая, что раз уж Аэлевит смогла разыскать его в этом городе, то дар ее по-прежнему силен, и судьбу близких ей людей она может видеть на любом расстоянии.

–Не так плохо, как я боялась. Письмо вот прислал... не осуждает и все понимает, как ему кажется.

–Письмо? Гонцом, что ли?

–Нет, его Галдор магией скаранита переправил, – она осеклась и вздрогнула, словно сказала лишнее. Эрик молчал, ожидая продолжения, но Аэлевит лишь вздохнула и снова приложилась к бутыли.

–Выходит, Галдор ЭахКоллар может перемещать предметы на расстоянии?

–Да, может. ЭахКоллары среди нашего народа о скаранитах больше всего знают. В свое время прадед Галдора занимался изучением двух уцелевших камней по приказу герцога Аори.

–А зачем же Галдор меня в Скейр послал?! – не сдержался Эрик. – Он мог получить свои книги в любой момент силой своей магии! И тогда...

–Что – тогда? – в голосе Аэлевит он услышал утренние жесткие нотки. – Тогда бы ты смог сам положить тело своей жены на погребальный костер?

–Ну и черствая же ты дрянь ... – пробормотал Эрик.

–Дрянь, – согласилась Аэлевит. – Забыл уже, кто я? Мне доброй быть не положено, – и снова положила голову ему на плечо, как ни в чем не бывало.

Глядя в темную воду под ногами, Эрик понимал, что и сам он ненамного лучше Аэлевит. Даже, если вдуматься, хуже. Она хоть какую-то пользу для людей делает. А он зачем? А один Катаар на горке знает, зачем. Выжил, уцелел – и все тут. Может, хоть врачевать научится, помогая миакоранскому лекарю. А может и не научится – тогда вообще никакой от него пользы.

Но помирать ему не хочется. Во всяком случае, не хочется отдать концы почем зря. Придумать бы какой полезный способ двинуть кони, да только никак не находится такой способ.

–Найдется, – уверенно сказала пьяным голосом Аэлевит, и Эрик сжал челюсти, осознав, что повторяет свои мысли вслух. Снова стало тихо. Остались лишь сумерки, драккары на темной воде Арриса, редкие звезды в ночном небе и двое жутко одиноких под этим небом людей, прихлебывающих из одной бутылки.

Таивис был старой ехидиной и к тому же рыцарем. Чем-то по манере общения он напомнил Эрику Лагориса, но только дигбранов друг отличался добрым характером и любил детей. Таивис, похоже, не любил вообще никого, зато по ехидству давал Лагорису сто очков вперед.

–Вот и арденского князя к полезному делу приставили, – одобрительно отметил он, увидев Эрика среди прочих служителей лечебницы, таскавших ящики на драккар в скейрской гавани.

Эрик предпочел промолчать. Еще недавно он за такие слова разбил бы эйторию лицо, не посмотрев на возраст. Но товарища по оружию бить в морду нехорошо, какие бы он слова не говорил.

–Вам, арденским аристократам, не вредно немного шею согнуть, – не унимался Таивис. – Сильно у вас прямая эта шея, как я заметил.

Заметив, что Эрик остановился и уставился на него тяжелым взглядом, едва сдерживая гнев, Таивис ухмыльнулся, подошел поближе и положил Эрику руку на плечо.

–Ты не серчай, князь Эриох, – примирительным тоном сказал эйторий. – я ж не со зла. Раньше и вообразить себе не мог, что увижу арденского князя таскающим тяжести.

–Ты себе много чего вообразить не можешь, эйторий, – процедил Эрик. – Я больше века прослужил завоевателям, и от тяжелой работы не бегаю.

–Но шея все равно не гнется, – Таивис лукаво подмигнул ему. – Не пошла тебе служба на пользу, арден. А ведь давно пора забыть таким, как ты, о своем происхождении. В тяжелые времена не родом своим, а заслугами должен выделяться человек.

–Скажи это Аэлевит, – бросил ему Эрик.

–Не скажу. Госпожа Аэлевит свое место как раз заслужила. Тебе же твой княжеский титул сейчас только помеха.

Эрик расцепил зубы и вздохнул.

–Ну и чего ты ко мне прицепился, эйторий? Мораль почитать решил?

Таивис жизнерадостно стукнул себя кулаком в грудь. У арденов этот жест был военным салютом, но эйторий имел ввиду указать на свои доспехи. Сталь кирасы глухо бухнула под латной перчаткой.

–Я же рыцарь! Мое дело – помогать людям. Вот тебе моя помощь определенно нужна.

–Ничего мне от тебя не нужно, – буркнул Эрик, взялся за ящик и пошел по сходням. Таивис еще что-то крикнул ему вслед, но он успел скрыться в трюме и не расслышал, что именно.

Положив ящик на штабель таких же, сквозь узкое круглое окошко он выглянул наружу. Сапоги Таивиса сталью выделялись на фоне кожаной обуви моряков и босых ног грузчиков. Рыцарь явно решил помучить его как следует, и Эрик, вздохнув, выбрался обратно на палубу.

–Тебе больше заняться нечем? – он сложил руки на груди и посмотрел на эйтория сверху вниз. На людей, которые привыкли считать себя очень высокими, такой прием обычно действует, как солнечный свет в глаза.

–Наставление тебя на путь истинный – самое полезное из всех занятий, которые я смог придумать на сегодняшнее утро, – ответил ему Таивис, нимало не смутившись нехитрым способом, которым Эрик попытался сбить с него спесь.

–Амунус тебя забери, – беззлобно пробормотал Эрик. – Ладно, идем выпьем, и ты подробно расскажешь мне, в чем я неправ.

–Дело! – обрадовался эйторий.

Трактир назывался 'Меч миакринга' и располагался на Торговой набережной неподалеку от гавани. Эрику в это заведение раньше заходить не доводилось, зато Таивис, похоже, был здесь завсегдатаем. Служанка-арденка при его появлении улыбнулась, затем перевела взгляд на небритое лицо Эрика и скисла. Нехорошо, видать, выглядел Эрик. Запустил себя совсем, никак не меньше, чем Аэлевит. Отчаялся выглядеть прилично?

Мысль эта как громом поразила Эрика. Служанка успела принести эля, Таивис успел рассказать ему, как славно устроена жизнь у эйториев, которые не заводят себе благородное сословие, и все должности до самого конунга являются у них выборными. Эрику было не до морали.

Отчаяние – вот что определяло в эти дни его поведение. И ладно бы только его. Один отчаявшийся Эрик – это полбеды. Но отчаяние охватило и Аэлевит. Непонятно, отдают ли себе в этом отчет те, кто ее окружает? Понимают ли, что ни прорицательница, ни герцогиня, ни даже простая, обычная арденка из какой-нибудь захолустной эггорской деревни никогда не позволит себе появиться на людях с немытыми волосами? Ан нет, похоже, что не понимают. Заранее простили все, объяснили Старшими или просто личными странностями, горем и трудами тяжкими, и тем удовлетворились.

Таивис уже замолчал и посматривал на него, словно пытаясь угадать, что за думы одолели его собеседника.

–Вижу, что не проняла тебя моя речь, – сказал он, отставив пустой бокал.

–А должна была? – Эрик выдавил из себя усмешку.

–Нет, ясное дело.

Пить Эрику не хотелось. Вчера он, похоже, перестарался. Проснулся на рассвете в парке, под кустом, на мокрой от росы траве. Аэлевит в процессе пьянки куда-то задевалась, он не запомнил, в какой момент это произошло. С утра даже заподозрил, что прорицательница ему просто померещилась.

–Что тебе на самом деле нужно, эйторий? – он упорно не называл Таивиса по имени, хотя помнил его еще по совету, на котором впервые увидел Старшего запада. На совете Таивис говорил хорошо и лаконично, не в пример сегодняшнему.

–Мне нужно, чтобы ты убрался из города. Ты мешаешь Аэлевит.

–Чем же я ей мешаю? – удивился Эрик.

–Объяснять сложно, и тебе не нужно. Просто поверь, что в Скейре ты лишний.

Эрик, разумеется, не поверил. Логикой объяснение Таивиса и не пахло. Пахло же оно, как ни странно, все тем же отчаянием. Если Таивис действительно хотел, чтобы Эрик покинул столицу, то способ он для этого выбрал на редкость хлопотный. Сложно было взять нескольких рыцарей покрепче и выкинуть его за ворота? Или опоить, как Мальтори...

Стоп. А что общего в его случае с Мальтори? Эрик разозлился, понимая, что окончательно запутался в происходящем, и не находит логики в поступках буквально никого из тех, кто встречается ему на пути. Отодвинув нетронутый бокал, он поднялся и вышел из трактира, не попрощавшись со старым рыцарем.

В жизни человека иногда наступает момент, когда он окончательно перестает понимать мироздание. Чаще всего это происходит, когда намерения и действия человека приводят совсем не к тем последствиям, которых он ожидал, и все идет наперекосяк. В молодости Эрик переживал что-то подобное, и чувства, которые он тогда испытывал, вернулись к нему сейчас в полной мере. Вот только никак не мог он понять, что в его поступках оказалось настолько неправильным.

Вселенная словно ополчилась на него, вознамерившись сделать его жизнь непонятной, невнятной и невыносимой. Куда ни тыкался Эрик, какое бы занятие ни пытался себе придумать – все не ладилось. Таивис своими бреднями достиг того, что и работа при лечебнице стала Эрику поперек горла. Все не так, и город вокруг погружен в тоску и уныние. Разве могут горожане чувствовать себя уверенными в завтрашнем дне, когда герцогиня который день не моет голову и пьет на набережной со всякими проходимцами? Могут, а?

Ноги сами свернули на улицу, где находилась лечебница. Не закончив порученную ему погрузку в порту, Эрик все же решил сообщить лекарю, что на его помощь больше рассчитывать не стоит. Куда идти после этого, он пока еще не придумал.

Лекарь паковал в сундучок книги. Услышав, как вошел Эрик, обернулся и попросил его увязать бечевой две стопки, все еще лежавшие на столе. Эрик машинально взялся вязать узел, взгляд его задержался на корешке верхней книги. 'Яды и способы их лечения'.

Распутав бечеву обратно, он открыл книгу и пробежал глазами оглавление.

–Что-то конкретное ищешь? – спросил лекарь, заметив, что за книгу взял Эрик.

–Яд скальной гадюки.

Смешок лекаря больно резанул его.

–Не ищи. Не бывает такой гадюки. Только в суевериях.

–Что значит – не бывает? – возмутился Эрик. – Моя жена от ее яда умерла!

–Старший, ты ведь умный человек и должен знать, что от яда несуществующей змеи умереть никак не возможно. На всем Арденави водится только одна ядовитая змея – гадюка обыкновенная. Она встречается и в горах, и в лесу.

Дом Галдора Эрик разыскивал долго. Объяснения, которые дал ему лекарь в стане герцога Илдинга, успели подзабыться, и он намотал не один круг по прилегающим к ратуше улицам, прежде чем нашел особняк ЭахКолларов. Здание было старым, в два этажа и с единственным освещенным окошком. Дворецкий не хотел его впускать, но Эрик был не в том состоянии, чтобы углубляться в объяснения. Имя и титул возымели свое действие, и старый арден последовал за ним в библиотеку.

Книги, которые его просил привезти Галдор, были на своих местах, под которыми значились в картотеке. Затребовав у дворецкого чаю, Эрик вооружился свечкой и терпением и углубился в поиски.

На третьей чашке чая он поверил в слова миакоранского лекаря. Ни в одном труде ни словом не упоминались никакие скальные гадюки. Что бы не убило Эрви, к укусу змеи оно отношения не имело.

Будь проклят этот мерзавец Галдор! Рано или поздно Эрик доберется до его горла и подержится за него своими сильными пальцами, привычными к тяжелой работе. Но сейчас... сейчас ему, разочаровавшемуся в собственной судьбе по самое некуда, наконец потребовался прорицатель. Его интересует прошлое, которое видящим будущее всегда давалось легче завтрашнего дня. И он знает только одного человека в этом городе, к которому он может обратиться со своим вопросом.

Аэлевит не спала и была нетрезва, как и вчера. Распущенные волосы сосульками падали на лицо, одна рука сжимала очередную бутыль с вином, другая вцепилась в лист бумаги, исписанный миакоранскими упрощенными рунами. За левым плечом ее на столике дрожал огонек свечи, круги под глазами в падающей на лицо тени казались черными. Она сложилась в кресле целиком, подтянув под себя ноги, но даже в такой позе не казалось хрупкой и тонкой, как Эрви. Хоть и маленького роста, Аэлевит на вкус Эрика была слегка широковата в кости.

–Побрейся, – встретила она его появление. Голос прорицательницы потерял привычную внятность.

–Думаешь, ты выглядишь лучше меня? – не сдержался он. – Хоть бы волосы вымыла.

–Зачем ты пришел? – она проигнорировала его замечание. – Тебе надоело жалеть себя в одиночестве?

Эрик оперся спиной о дверной косяк и сложил руки на груди.

–Я пришел узнать, что на самом деле произошло с Эрви.

–Ах вот как...

Выражение лица прорицательницы не выдавало ничего, кроме плохого настроения и количества выпитого вина. Однако Эрик безошибочно почувствовал в том, как едва заметно забегали ее глаза, мимолетную растерянность.

–А ведь ты участвовала в обмане, Аэлевит. Не только Галдор соврал мне насчет скальной гадюки. Ты тоже соврала.

–Я ничего тебе ни про каких гадюк не говорила, Эрик.

–Верно. Ты сказала, что Эрви умерла.

–Нет уж, будь добр не обвинять меня во лжи. Я сказала тебе только правду...

–Аэлевит! – рявкнул Эрик, подавшись вперед и схватив ее за плечи. – Да ты хоть понимаешь, что я чувствую?! Неужели сложно перестать паясничать?

Она высвободилась неожиданно сильным для женщины движением.

–О да, Эрик, понимаю я тебя просто прекрасно. – она подняла бутыль, салютуя ему. – Даже лучше, чем ты сам себя понимаешь и вообще когда-либо поймешь. А вот насчет паясничанья ты неправ. Мало ты Эрви попил крови своими выкрутасами с самого момента вашей женитьбы? Должна же за это быть хоть какая-то расплата? А, князь Эриох? Должна или нет?

–Боги Звездного пика... – пробормотал Эрик. – если бы я знал, кому я отдал власть над нашим народом...

–Той, кому эта власть по плечу! – возвысила голос Аэлевит, и голос этот был четким и звонким, словно и не пила она ни глотка. – Той, что не согнется! Не сдастся! Не станет ныть!

–Это ты-то не сдалась? Посмотри на себя в зеркало.

–Я смотрела, – спокойно и ровно сказала Аэлевит. – То, что я вижу в зеркале, страшно мне и противно. Я это существо вымою и заставлю протрезветь – завтра же, Эрик. А вот когда наконец протрезвеешь ты, не знает никто во всем свете.

–Я трезв, – он понял, что Аэлевит продолжает ту же песню, что завел сегодня днем Таивис. – и хватит учить меня жить. Скажи лучше, что произошло с моей женой.

–А почему бы тебе не спросить Галдора?

–Ты же обещала взять на себя груз моей судьбы!

Аэлевит едва слышно вздохнула.

–Я и несу его, Эрик. Но за ответом на свой вопрос ты отправишься к Галдору на Последний рубеж.

Вот так – лаской или таской, но из города его таки выставят. Эрик уже понял, что и сам не хочет оставаться в Скейре.

–Ты все-таки мне солгала, Аэлевит.

–Я сказала тебе правду. Эрви и сейчас с тобой. Вместе и только вместе – так напророчил вам Уивер.

–Это иносказание. В памяти моей она жива, но даже лица ее я вспомнить не могу.

–Никакого иносказания, Эрик.

–Но...

–К Галдору! – вскрикнула прорицательница. – На Последний рубеж! Выметайся прочь из Скейра!

Прочь так прочь. Ночью его за ворота не выпустили, и Эрик провел еще одну ночь на скамейке в одном из скверов в центре города. За ночь его два раза будили прохожие, предлагали перебраться под крышу. Эрик вежливо отказывался и переворачивался на другой бок. Скамейка, конечно, удобством не отличалась, но вокруг нее по крайней мере не было людей, лица которых Эрику опостылели.

Весь Скейр ему опостылел. Как будто вместе с Мальтори и его наемниками ушел из города всякий оптимизм и вера в завтрашний день. Лица горожан, всплывавшие из утреннего тумана, были угрюмы и тревожны, а встречавшиеся ему солдаты, похоже, пользовались бритвой не чаще самого Эрика. Все было каким-то скользким, подгнившим и неряшливым. Не верилось, что этот город способен выдержать осаду – не то что бой дать. И тем не менее, Скейр к бою готовился.

Эрик решил возвращаться на север тем же путем, что и приехал в столицу – через восточные ворота, от которых начинался Веггарский тракт. Этот же путь выбрали и многочисленные отряды защитников Скейра, повыползавшие из всех щелей, как тараканы. Злые, отчаявшиеся и небритые, они тем не менее держали строй, и ни одной щели в этом строе не осталось Эрику, чтобы проскочить через арку ворот. Он ждал, пока проедут бесчисленные всадники его народа, пока выступит из города фаланга, готовая тут же занять оборону и прикрыть выступление остального войска. Следом за фалангой шли эйторийские рыцари, и Таивис, словно ожидая, что увидит здесь Эрика, покинул свое место в строю в сопровождении двух рыцарей помоложе и вьючной лошади.

–Мои парни проводят тебя до Катасты.

Эрик посмотрел на него и понял, что спорить с рыцарями бессмысленно. Все равно ведь проводят, и не оторвется он от них на своем неторопливом скакуне.

–А не пошел бы ты к Амунусу на скалу, эйторий, со своей помощью и заботой?

–И тебе доброго пути, князь Эриох, – Таивис, не улыбнувшись даже, отсалютовал ему пикой и вернулся в строй, утекавший в каменный проем ворот стальной громыхающей рекой.

Двое молодых рыцарей выжидающе смотрели на Эрика.

–Проедут ваши – тогда и выдвинемся, – бросил он навязанным ему сопровождающим. – Подождете немного, не заржавеете.

За рыцарями ехала Аэлевит со свитой военачальников и посыльных. Над ее кольчужным воротником золотом сияла волна густых волос. Она тоже заметила Эрика, едва заметно кивнула ему и отвернулась. Только круги под глазами выдавали сегодня ее беспробудное пьянство в последние дни. Люди под стенами и в окнах домов не замечали этих кругов и приветствовали герцогиню арденов нестройными криками.

Дождавшись, пока проедет кортеж Аэлевит, Эрик двинул коня следом. Рыцари громыхали слева и справа от него, вьючная лошадь трусила следом.

За воротами войска ускоряли шаг и разворачивались в боевые порядки – похоже, что по заранее оговоренной схеме. Севернее было видно, как разгораются частокол и палатки ближайшего кассорийского лагеря.

–За мной! – Эрик пришпорил коня и поскакал в строну зеленевших на востоке деревьев в долине Катасты. Он взял направление левее тракта и сильно южнее боевых порядков защитников, чтобы как можно скорее выбраться из столпотворения под стенами и не угодить в самую гущу боя. Время от времени придерживая жеребца, в котором проснулись былые силы, он дожидался, пока рыцари нагонят его на своих тяжеловозах, и приподнимался в стременах, сверяясь с положением на поле боя. Пока все шло неплохо – не ожидавшие, что защитники Скейра выступят из города с восточной стороны, кассорийцы не держали здесь почти никаких войск, а те, что стояли ближе всего к восточным воротам, теперь бросали свои лагеря и спешно отступали севернее, сохраняя, впрочем, полный порядок в строю. Аэлевит сегодня придется здорово потрудиться, чтобы битва закончилась в ее пользу. Кассорийцы – не мальчики для битья. Шесть веков назад этот народ опрокинул империю арденов.

Оглянувшись назад, он заметил белый вымпел над строем фаланги, медленно ползущим вперед. Справа от нее выстроились клином несколько тысяч эйторийских рыцарей, а отряды арденской легкой кавалерии наводнили чуть ли не всю равнину, подгоняя отступающих врагов и не давая им закрепиться на одном месте. Из ворот тем временем выходили лучники и пехотинцы-эйтории с двуручными секирами, чьи плащи искрились под солнцем, словно куча драгоценных камней. Не видно было лишь моряков из Мигронта и отрядов из Сатлонда и южной Сиккарты, но Эрик не далее как вчера видел их в гавани грузящимися на драккары. Что бы ни придумала Аэлевит для кассорийцев, без своей доли сюрпризов они не останутся.

Едва заметное волнение, охватившее Эрика, напомнило ему, что всю свою жизнь мечтал он вести армию своего народа в бой. Второй раз уже видит он воочию, как арденской фалангой командует златовласая прорицательница, и все еще не может успокоиться, что судьба так жестоко с ним обошлась. Может, и не успокоится никогда, несмотря на принятые решения, взятые обязательства и наследство Ровенда, от которого он отрекся.

Рыцари еле поспевали за ним, но не ворчали и не жаловались. Лишь когда под копытами жеребца начало хлюпать, Эрик сбавил ход. Звуки битвы удалялись, но тише не становились – сражение набирало обороты.

В этот раз путь ему был уже знаком, и под дневным светом Эрик преодолел его быстрее. Латы рыцарей покрылись грязью, и на лице одного из молодых эйториев он заметил недовольную гримасу. А знай наших! – как любила говорить Аэлевит. Терпи, пришлый народ! Нечего было воображать, что арден на своей земле, как собака, на поводке у эйтория ходить будет.

Злиться по-настоящему на рыцарей и Таивиса, который наградил его охраной, не получалось. Покинув Скейр, Эрик почувствовал, что словно и воздух стал чище, и солнце стало ярче светить. Душно все же было в столице, противно и муторно. И далеко не факт, что сегодняшняя битва, даже завершись она уверенной победой, вернет улыбки на лица горожан. Кассорийцы – не последние завоеватели под стенами города.

В деревню, запомнившуюся ему по неудачной попытке приспособить меч к чистке рыбы, Эрик заезжать не стал, взял правее, ближе к реке. Между Катастой и Скейром, насколько он мог видеть с редких возвышенных участков, шло самое жаркое побоище. Чем дальше он будет держаться от боя, тем больше шансов, что еще до полуночи он окажется на Последнем рубеже.

На пути им никто не попадался. Все, кто хотел покинуть округу, уже давно сбежали, а вооруженные отряды все были в бою. Эрик видел, как из перелесков на севере выполз строй всадников с белым флагом и заставил кассорийцев, наметившихся было навалиться на арденскую фалангу, спешно перестроиться и вместо атаки перейти к обороне. Аэлевит, контролируя Аррис и тем самым – всю страну за пределами равнины под стенами Скейра, имела свободу маневра, которая завоевателям и не снилась. Из укрытий вдруг появлялись тысячи и тысячи воинов, вступая в бой и меняя планы врага. Битва понемногу смещалась вдоль северной стены Скейра к западу, хотя до победы, чувствовалось, еще далеко.

На дорогу трое всадников выбрались только сильно за полдень, ближе к руинам эльфийского города на берегу Катасты. За руинами, насколько помнил Эрик, была деревенька – там и остановились на привал.