Текст книги "Весенние заморозки (СИ)"

Автор книги: Александр Хомяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 71 страниц)

Лит потянулась вперед, смешно вытянула губы. Халбер еще раз отметил едва заметную несхожесть Эалит с ее старшей сестрой, и мгновенье спустя понял, что это уже и неважно.

Ничего не сказали они друг другу, еще долго и долго. Только когда спускались по тропе к замку, Халбер заметил на стене, обращенной к морю, широкоплечую фигуру барона.

–Как получилось, что Рагон отпустил тебя от себя так надолго?

–Рагон спал, – просто ответила она. – Ему снились тревожные сны. Я должна вернуть ему покой.

Они расстались у ворот замка. Халбер коснулся рукой ее щеки, обернулся и быстро ушел. Она долго смотрела ему вслед.

Следующим утром драккары с парусами цвета императорского индиго начали медленно подтягиваться к скалистым берегам.

Они не знали строя. Еще не знали. Четыре века пасынки арденов не могли вырваться из варварства. Корабли шли каждый сам по себе, и лишь опытный глаз флотоводца мог почувствовать за этими хаотичными перемещениями общую цель.

Целью был замок Нодер, небольшая крепость арденов на северной оконечности Арденави. По суше отсюда на большую землю вели только малохоженые тропы через горы Сейтерга. Гавань замка была невелика, флот князя Лагеттийского вряд ли смог бы поместиться в ней целиком. Да, бароны Нодерские вели торговлю, но очень небольшую. Род этот никогда не был богатым. И завоеватели прежде ни разу не польстились на этот медвежий угол.

Прежде. Сейчас что-то изменилось, раз за последний месяц уже второй могущественный владыка эсгуриев пытался взять штурмом эту твердыню.

Защитники замка копошились во дворе, разбрасывая на стоптанных ногами поколений арденов камнях мелкие предметы утвари: ложку, тряпичную куклу, платок с головы. Рушилась со ступеней каменной лестницы скамья. Стояли в углу двора местами разобранные бочки. Воины трудились, занимаясь странным делом под присмотром барона Нодера.

–Спешное бегство? – предположил с улыбкой Халбер.

–Ваше спешное бегство, – уточнил барон. – Вы уйдете подземным ходом. Будете ждать ночи. Эй, бросьте там пару веревок с крючьями! Одну оборвите!

Воины беспрекословно исполнили приказание. Они все еще верили в барона и свой нерушимый мирок.

–Ты! – спросил Халбер утверждающим тоном. Он уже догадывался об ответе.

–В гавани, – ответил барон. – Ночью вы вернетесь тем же ходом и устроите тут переполох. Они сбегутся отовсюду, покинут гавань. Я выйду и подожгу корабли, и они окажутся заперты здесь... все, уже пора. Лит?

Она все это время стояла и смотрела на творимый воинами обман.

–Рагон! Любимый, не надо! – взмолилась Кэралит.

–Рагон! Любимый, я верю тебе, – неуверенно сказала Эалит. – Я буду ждать тебя.

Халбер сморгнул. Рагон обнял Лит, прижал к себе.

–Мы никогда не умрем, любимая, – прошептал он. – Возьми Мелгера и уходи в горы. Там есть место, я тебе рассказывал.

Он отпустил ее, медленно отстранился. Скользнули по широким грубым ладоням маленькие тонкие пальцы. Отвернулся и быстрым шагом ушел в сторону гавани.

Она смотрела ему вслед. Рука ее сжимала руку Халбера, неожиданно сильно и больно впившись ногтями в его ладонь.

Потом она опустила голову, некоторое время смотрела себе под ноги. У ног ее валялась аккуратно уложенная на камни истрепанная кукла.

–Уберите, – глухо распорядилась она. – Что вы тут устроили? Неужели вы думаете, что это обманет врага? Уйдите. Останутся четверо, которые будут драться в гавани. Они умрут. Остальные ждут сигнала от господина нашего барона.

Она развернулась, подхватила из поленницы вязанку дров и ушла в замок. Воины Нодера, огорошенные и неуверенные, дружно уставились на Халбера.

В глазах Халбера поднимались клубы пара над озером, и всплывало в этих клубах окровавленное лицо Рагона.

–Делайте то, что велела госпожа, – выговорил он. – Потом – как планировали.

Он все же нашел в себе силы отойти за угол, и только тогда прижался лбом к холодной стене замка. Его трясло. Видения будущего, впервые в его жизни, просились в душу, но он не хотел их пускать.

Жар. Жар пламени камина. Холод стены. Огонь. Огни. Тишина, и треск поленьев. Шум океана, гул голосов. Факелы. Ночь.

'Лит. Любимая. Послушайся меня, уйди с Халбером. Останься моей жизнью после смерти. Дай мне уйти, чтобы ты жила. Я знаю цену, я помню, что ты ушла для того, чтобы жил Мелгер – а значит, и я тоже. Послушайся...'

Князь Лагеттийский с удивлением обнаружил пустой замок. Если не считать четверых безумных бойцов на пирсе, больше в крепости никого не было. Но было все, что нужно для жизни. Даже огонь в камине трапезной залы не успел погаснуть. Вроде как всех обитателей замка какой-то колдун сделал вдруг невидимыми.

Однако факелы на стенах, которые эсгурии видели, когда их драккары вползали на веслах в гавань, были более чем многочисленны. Исчезнуть в никуда они не могли – князь не верил в колдовство людей.

–Искать, – распорядился он, осторожно устраиваясь в кресле у камина. – Они здесь.

Немного времени прошло, и его люди привели женщину. Точнее, она сама пришла к нему, воины в меховых куртках лишь сопровождали ее, словно свита.

–Кто ты такая? – поинтересовался он, тщась заглянуть под капюшон плаща. Можно было повелеть воинам снять с ее головы эту тряпку, но князю было неинтересно простое насилие.

–Я – прорицательница, – услышал он из-под плаща. Женщина говорила на ломаном эсгурийском, и князь понял вдруг, что это и была настоящая, никогда прежде не слышанная им речь арденов. – Я буду говорить тебе, что будет дальше.

Князь задумался. Женщина была очевидно безумна, это понимали и сторонившиеся ее воины. Но прорицательница... тут он склонен был ей поверить. Провидцы среди Младшего народа встречались, хоть и очень редко, но об арденских прорицателях легенды рассказывали многое.

–Говори, – приказал он.

Она откинула капюшон. Князь эсгуриев даже не пытался скрыть свое восхищение ее красотой, также и остальные воины, которых в зале набилось уже изрядно. Не слишком высокая даже для северян, она в этой толпе одетых в меха варваров горела подобно свече. И притягивала взоры.

–Твои воины пойдут в гавань, князь. Там, в укрытии, которое они найдут очень быстро, будет воин. Им предстоит драка, но они возьмут его живым. Приведут... – тут она почему-то запнулась, но быстро овладела собой. – приведут сюда.

–Кто этот воин? – спросил князь.

–Это – барон Рагон ЭахНодер, – тихо ответила она, глядя немигающим взором ему в глаза.

Князь отвел взгляд, покачал головой – не отвергая услышанное, лишь обдумывая.

–Если это ловушка...

–Это и есть ловушка! – неожиданно выпалила она, перебивая его. – Ты обнаружишь ее раньше, чем она сработает.

У нее был странный, негромкий и при этом очень сильный, властный голос. Голос, которому хотелось верить. Прорицательница, арденка, или кто она там еще, эта женщина не привыкла, чтобы ее слова подвергали сомнению. И не привыкла, похоже, говорить лжи. Князь не знал, откуда у него взялось это впечатление, но правитель Лагеттии доверял своей интуиции.

Рука его поднялась, указала на одного из лейтенантов, наблюдавшего за разворачивавшейся в зале сценой.

–Иди и сделай то, что она говорила. Возьми десяток.

Лейтенанта этого князь хорошо знал; молодой воин служил на флагмане, отличался рвением и сумасбродной отвагой. Робость, или скорее нерешительность, он проявил впервые.

–Она не врет, ваша светлость? – спросил он после непродолжительной заминки.

Унижаться до объяснений причин своего доверия словам прорицательницы князь, само собой, не стал.

–Вот ты и проверишь, врет она или нет, – недобрым шепотом протянул он. Лейтенант вздрогнул, отсалютовал поднятой рукой, сжатой в кулак, и быстро вышел. Его воины последовали за ним.

–Садись, предательница своего народа, – предложил князь, улыбаясь. – Пока мы будем ждать, ты расскажешь мне, сколько будет мне стоить твое пророчество. Я привык платить по таким счетам.

Прорицательница отвернулась к стене. Князь увидел, как напряглись ее руки, сжались в замке пальцы. Опустилась голова, и волна пышных волос упала, скрывая лицо.

–Позволь мне уйти, – попросила она. – Я не хочу видеть, как его приведут.

–Нет, – улыбнулся нехорошей улыбкой князь.

Его то подгоняли тычками в спину, то волокли, когда силы оставляли пленника. Перед воротами он неожиданно сильно уперся, четверым уцелевшим воинам с трудом удалось заломить ему руки за спину. Так его и втащили во двор, рычащего и сопротивляющегося.

Рагон почти ничего не видел – один глаз был пересечен косым ударом, и кровь стекала со лба, не позволяя нормально смотреть вторым. То, что он устроил перед воротами, лишило бы его, израненного и окровавленного, последних сил, если бы воины эсгуриев не сдержались и выместили бы на нем свою злость. Дисциплина ли остановила врагов, необходимость сохранить пленника в сознании или еще что – он не знал. Ему оставили возможность идти на своих ногах. Так он и вошел – пленником в свой собственный замок.

Его приволокли в трапезную залу, он задохнулся от прилива ненависти, когда скорее почувствовал, нежели увидел, сколько там было врагов. Его попытались поставить на колени перед кем-то богато одетым, но тщетная это попытка была пресечена тихим, но не терпящим возражений голосом:

–Не надо. Незачем.

Рагона по-прежнему держали мертвой хваткой те четверо, которые привели его. Они уже знали, чего можно ожидать от этого дикого зверя в обличье человека, и не ослабляли хватку ни на миг.

Так и молчали. Даже гул голосов, наполнивший залу при появлении пленника, стал стихать. Все ждали, что скажет предводитель.

–Это он?

Ответа не было. Возможно, был кивок того, кому адресовался вопрос.

–Подойди сюда. Ну же!

И были легкие шаги. Был темный плащ и откинутый на спину капюшон. Было солнце волос и медь кожи лица в свете пламени камина. Был тихий шепот:

–Прости, Рагон.

И был ответ:

–С нами ничего не может случиться, Лит. Мы уже живем после смерти. Мы будем теперь всегда.

–Так... – предводитель эсгуриев, надо отдать ему должное, понял, что пленники неведомым ему образом ускользают из его рук. Уходят, как человек под пытками уходит в забытье, и уже никакая боль не может вырвать из него ни слова. Может убить, да, но зачем? Незачем. – Ты, назвавшаяся прорицательницей! Что ты хочешь за свое предательство?

И маленькая женщина вдруг сжалась в камень, железным стержнем вытянулась спина, гордо поднялась голова, и рука решительно откинула волосы назад.

–Я расскажу тебе, князь, что будет дальше.

–Интересно, – проговорил князь после небольшой паузы. – что еще ты можешь мне выдать?

–Великую тайну баронов Нодеров.

–Нет! Лит, не смей!!! – заорал, рванулся в руках эсгуриев Рагон.

Ничего не сказала она. Смотрела жестко на князя Лагеттийского, ждала ответа.

–Сколько человек погибнет на этот раз, предательница? Десяток? Два?

–Все, – выпалила она. Осеклась. Вздохнула, закрыв глаза. И на лицо ее снизошло умиротворение. – Все, князь. – подтвердила она.

Он, естественно, ей не поверил.

–Князь тебя убьет, – с мрачной уверенностью заявил воин-эсгурий, следуя за прорицательницей обратно к воротам замка. Он, как и другие, сторонился ее, старался не приближаться к безумной, что сначала выдала завоевателям своего мужа, а потом заставила их зачем-то выковырять из крепостной стены в гавани большой камень неправильной формы. Они думали, что там – тайник с сокровищами. Никакого тайника они не нашли, и теперь возвращались обратно, усталые и злые.

–Нет, – бросила она, не оборачиваясь. – я знаю. Меня убьешь ты.

Воин вздрогнул, потряс головой, отгоняя наваждение. Плохой у нее был голос, давящий, внушающий, что слова ее – истина, как вроде она была богиней. Он не хотел жить в ее безумном мире.

–Отведи меня на стену, – вдруг попросила она, когда они вошли во двор замка. – Я хочу проститься с горами перед тем, как ты меня убьешь.

Он засомневался, стоит ли слушать ее. Безумие непредсказуемо, потому опасно.

Женщина обернулась, выжидающе посмотрела на него.

–Сейчас ты обнажишь меч. Когда я скажу те слова, что станут тебе понятны, ты ударишь – вот сюда, – палец ее коснулся живота. – Отведи меня на стену.

Он больше не мог выдерживать эту несуразицу, воин в меховой куртке.

–Иди вперед! – прорычал он. И вытащил из ножен меч.

Они поднялись по каменной лестнице, странная процессия с факелами в удивительно тихой после недавней бури ночи. Вышли на стену.

–Раз, – шепнула прорицательница, едва слышно; сделала шаг. – два. У меня маленькие шаги. Значит, где-то семь или восемь. Здесь, возле третьего зубца. Халбер, я знаю, ты слышишь меня.

Воин с обнаженным мечом выругался сквозь зубы. Происходящее бесило его. Он знал, что не может ничего с этим поделать.

–Халбер, вспомни озеро. Это был не обман. Я люблю тебя, люблю слишком давно, чтобы это осталось простой фантазией тринадцатилетней девчонки.

Она опустилась на плиту, которую только днем, внимательным глазом можно было выделить среди остальных. Свесила ноги со стены.

–Ты любил мою сестру, Халбер. Это единственное, чего я еще вчера не понимала. Прости меня, любимый, за то, что обрушила нечаянно твой мир. Так было нужно.

В разрыве туч показалась маленькая жадная луна побережья. И прорицательница, и воин-эсгурий знали, что в глубине большой земли луна большая, страшная, на полнеба. Обитателей берегов она никогда не пугала, напротив – была вторым светочем, отрадой поэтов и мягким предателем влюбленных.

–Уходи, Халбер. Прости за то, что спасла тебя и погубила Рагона. Ступай. Найди Мелгера и служи ему. Иди в ту битву, куда отправится сын Рагона. Я знаю – ты не погибнешь. Знаю. Не жди меня, я должна искупить свою вину перед Рагоном и завершить то, зачем пришла в ваш простой мир.

В темноте подземного хода билось в стены тяжелое дыханье. Упирались в потолок напрягшиеся, вздувшиеся венами руки. Но не сдвинуть было плиту.

–Уходи же! – повысила голос маленькая прорицательница. – Иначе все будет напрасно. Беги!

Ладонь ее хлопнула по плите. В тишине безветренной ночи хлопок этот разнесся по двору замка, ударился об стены и повторился эхом. Воин с мечом дернулся на этот звук, сделал шаг вперед. Он был на пределе, его уши больше не могли слушать эти безумные слова в пустоту.

–Беги! – закричала она, подтягивая под себя ноги. И тут эсгурий вдруг понял.

–Засада! – вскрикнул он, замахиваясь мечом. Прорицательница вскинула руки в попытке защититься. Меч сверкнул в руках опытного фехтовальщика, перепрыгнул из одной руки в другую, сразу в колющую позицию, ударил в живот и ниже, вышел из поясницы и воткнулся в щель между плитами, заклинивая люк подземного хода. Прорицательница слабо застонала, широко раскрыла глаза и последним усилием откинулась назад, обламывая застрявший кончик меча. Тело ее перевалилось через край стены и упало на камни двора.

Из темной щели подземного хода выбирались один за одним воины Халбера. Последним вышел предводитель, и никто не видел его лица в тени от стены замка. Вышел и прислонился спиной к этой стене, вытянулся, откинул голову. Закрыл глаза. Не помогло, и по-прежнему хотелось выть с тоски. Теперь уже безысходной тоски, отсюда и до погребального костра.

И он не сразу понял, что стена за его спиной мелко подрагивает. А потом и крупно.

–В сторону! Быстрее! – крикнул он, и сам рванулся вперед. Ибо не верил Халбер в жизнь после смерти, и сейчас – особенно остро не верил.

–Что это? – недоуменно спросил в трапезной зале князь эсгуриев.

–Твоя погибель, – неожиданно весело прорычал барон Рагон. – Твои воины вытащили замковый камень. Теперь замок рушится. Умри, эсгурий.

–Ты тоже умрешь, вместе с этой женщиной, – еще не понимая серьезности происходящего, пригрозил на всякий случай князь.

–Нет, – улыбнулся Рагон. – мы с Лит будем жить вечно. До смерти и после нее. Всегда. А ты умрешь, и саму память о тебе скроют эти камни.

–Лииииииииииииит!!! – прорезал ночь рев Рагона. Слабо шевельнулось в ответ тело еще каким-то чудом живой прорицательницы. И в тот же миг сдвинулись и посыпались вниз камни башен и стен замка Нодер.

Лорбаэн. Человек человеку волк.

–Шить? Нет, я не умею... а что такого? Что, должна уметь?

Воины клана Эктуден встретили заявление Лорбаэн удивленным неодобрительным шумом. Даже Броганек нахмурился.

–Женщина должна владеть иглой не хуже, чем воин – топором, – вынес свой приговор истонец. – Ралдэн умеют шить и вышивать еще лучше, чем наши женщины. Так было всегда.

Лорбаэн равнодушно пожала плечами.

–Значит, я – неправильная ралдэн.

Наблюдавший за происходящим Галак, который сидел напротив нее, улыбнулся на мгновенье и опять стал серьезен. Он со своим первым тысячником Талариком ждали с самого утра, пока Броганек пообщается со своими родичами и наконец соизволит обратить на них двоих внимание.

Броганек не спешил. У воина Равнины была бочка гордости и маленькая ложка вредности, которая проявлялась редко, но всегда очень весомо. Как сейчас, к примеру – граф Гисс, по его мнению, обошелся с ним несправедливо, отомстить же ему Броганек пока возможности не видел. Но вот помучить ожиданием ни в чем не повинного темника, еще и единственного из алагоров, кто успел за время похода завоевать некоторое уважение истонцев, – это он мог. Чем и пользовался без зазрения совести, тем более что это понятие было варвару незнакомо.

Незнакомо было такое понятие в последнее время и Лорбаэн. Укоряющий взгляд Галака ничуть ее не трогал. Надо ему – пусть ждет. Девочка видела, что темник своего дождется. Броганек не способен был капризничать слишком долго. Чай, не девка – воин.

Вождь клана потянулся к уже почти пустому бочонку эля (Лорбаэн только диву давалась, какими подвигами истонцы его добыли в этот раз), налил в окованный серебром рог и неожиданно протянул Галаку. Тот заколебался было, но взгляд вождя был настойчив.

–Пить, – повелел он для полной ясности на алагорском. Лорбаэн его понемногу учила языкам.

Галак отхлебнул немного, передал рог Таларику. Тысячник, еще довольно молодой и чем-то похожий на Галака (поговаривали, что он – племянник или еще какой родич темника), выпил в свою очередь и вернул рог вождю. Тот зачем-то заглянул туда, даже намерился понюхать, но тут Броганек бросил ему неизвестное Лорбаэн слово, и вождь быстро приложился к рогу. Допил остаток.

–Спрашивай, – обратился Броганек к темнику, на этот раз на истонском. Галак выжидательно посмотрел на Лорбаэн. Она перевела.

Шить – это, конечно, умение полезное. Много чему учили Лорбаэн в школе, да и родители успели передать девочке массу нужных в жизни навыков. Но вот рукоделие... да, здесь неведомо почему у нее оказался пробел. Невелика потеря, конечно, да и нельзя уметь все – так рассуждала она. Вот только Броганек рассуждал иначе.

Впрочем, он мог бы рассуждать долго и безрезультатно, если бы Лорбаэн сама не почувствовала, что пребывание в лагере становится уже просто скучным. Необходимость чем-то себя занять и отвлечься от своих мыслей и подвигла ее на путешествие через лагерь к обозным телегам. В обозе, как утверждал Броганек, можно было найти все блага земные, еще и выпивку в придачу. Иголки с нитками, по его мнению, должны были находиться там в преогромном количестве. Словом, решение ее научиться шить он одобрил.

Единственно, что обиделся, когда девочка решительно забраковала его собственную костяную иглу как подходящий для обучения инструмент.

Лагеря Лорбаэн больше не боялась. Ей, конечно, и теперь, как в первый день, сыпались в спину всякие недвусмысленные фразочки, а то и просто открытые предложения 'развеять солдатскую скуку'. Но никто не решался подойти и повторить свои слова в лицо. Слишком часто ее видели с Броганеком, слишком много слухов ходило о ее подвигах, включая недавний поход. Мало не единственная женщина в огромном войске, она была постоянным предметом обсуждения солдатни. Воины армии графа Гисса скучали даже больше нее.

Замечания в адрес истонцев она тоже слышала. Алагоры относились к народу Равнины куда как неприязненно, и не стеснялись высказывать свое мнение об 'этих мохнатых варварах', особенно когда ни одного воина в медвежьей шкуре поблизости не было.

Невдалеке проскакал отряд всадников, среди которых она заметила Галака. Темник, как обычно, выполнял множество всякой работы просто для того, чтобы огромное войско не разбрелось кто куда. Сам граф Гисс редко когда утруждал себя заботой о своих людях.

–Эйтории из Мигронта? – вспомнила она вчерашнее удивление темника. Он не присутствовал при памятном истонцам разговоре с графом Гиссом, а сиятельный граф не потрудился рассказать темнику в подробностях 'эти выдумки'.

Галак был встревожен не на шутку. В отличие от графа, он хорошо отдавал себе отчет в том, сколько воинов несет драккар эйториев в боевом походе. Еще он имел свои расчеты, выведенные из наблюдений за активностью врагов в холмах.

–Если там будет дружина герцога Илдинга, да еще ополчение Скейра, да ардены, да бродячие эйтории, включая рыцарей... получается, что их не меньше, чем нас. Что ты сказала про какую-то армию на северном берегу?

–Армия Аэлевит, – повторила девочка то, что слышала той ночью на берегу Арриса. – она должна добить уцелевших, которые переправятся на тот берег.

–Ничего не понимаю, – пожал плечами темник. – Что это за слово – 'аэлевит'?

–Это имя, – пояснила она. – арденское имя. Женское, если тебе интересно.

В обозе стоял шум и галдеж. Возницы и стражники, назначенные Галаком для охраны обоза, с ними фуражиры, снабженцы алагорских частей или дежурные по отрядам дессалиев, оказавшиеся в обозе за своими надобностями, шумно обсуждали некое событие, из-за разноголосицы остававшееся сначала для Лорбаэн неведомым. На нее не обращали внимания; девочка быстро отыскала знакомого возницу, который вез ее в первый день после Гириса.

–Что тут произошло?

–Ты не слышала? – обрадовался возница, имени которого она не помнила. – От арденов перебежчик явился. Говорят, видящий будущее. Обещает, говорят, нашу армию вывести так, чтобы сразу врагам в тыл ударить.

–Среди арденов не бывает перебежчиков, – пробормотала Лорбаэн себе под нос. Возница не обратил на эти слова никакого внимания, принявшись излагать историю 'явления перебежчика' с массой явно придуманных на ходу или перевранных подробностей.

–Иголка есть?

–Чего?

–Иголка, – терпеливо повторила она; взгляд ее блуждал по кругу возов, стоявших на пригорке и начавших за время стояния армии увязать колесами в мягкой весенней земле. – и нитки. Шить буду.

–Где я тебе их возьму? – недовольно проворчал возница, удрученный отсутствием у Лорбаэн интереса к новостям. Однако полез в фургон, покопался там среди ящиков, свертков и редких уже бочек с элем, и добыл оттуда вполне пристойное, хоть и кустарное алагорское изделие из металла вкупе с мотком серой льняной нити. – Годится?

–Годится, – согласилась она, осторожно забирая у возницы опасный и незнакомый инструмент.

–Вернешь только, – предупредил он ее.

–Верну. Научусь с этой колючкой обращаться, и сразу отдам, – она усмехнулась на округлившиеся глаза возницы и поспешила обратно к месту стоянки клана Эктуден.

Из воинов Броганека после встречи в холмах с эйториями выжило четверо. Один из них, именем Арагдек, перехватил ее на подходе к биваку.

–Там пришли люди графа алагоров, – он удержал ее за руку, когда Лорбаэн собралась на это известие пройти мимо. – за тобой пришли. И за Броганеком. Вождь сказал, чтобы ты уходила из лагеря. Я проведу тебя.

Лорбаэн мягко, но решительно освободилась из крепкого захвата воина Равнины.

–Ничего они нам не сделают, – как можно более убедительным тоном сказала она, понимая, что Арагдек иначе не отвяжется. – Я знаю.

–Вождь сказал тебя увести, – настаивал на своем Арагдек.

–Вождь мне – не хозяин, – дернула плечом девочка. И ушла к костру.

Там действительно имелся конвой. Броганек, вопреки ее опасениям, не стал ссориться с людьми графа и согласился идти добровольно. Когда он увидел Лорбаэн, то чуть было не изменил своего решения.

–Молчи, Обладатель заговоренного доспеха, – громко сказала она, прежде чем ее заметили и воины графа Гисса. – Мы пойдем вместе. Я все равно нужна ему только как переводчик.

Варвар не стал с ней пререкаться. Только вождь, брат Броганека, негодующе покачал головой. И негодование его относилось, несомненно, к Лорбаэн и тому странному поведению, который демонстрировал его брат, всюду таскавший с собой это дитя чужеземцев.

Граф ждал их возле своего шатра. Там же находился Галак, подхалимистый полутемник Альбероник Эаприн, Таларик, другие военачальники и советники. Был там и арден, о котором Лорбаэн уже слышала. И догадывалась о том, кто это может быть.

Нет, конечно, она его еще ни разу не видела. Слышала голос, но говорить он не спешил.

'Эрадэах ЭахМираэх', – вспомнила она. Именно этот арден должен был прийти к графу Гиссу.

И долгими ночами кусала себе потом локти за то, что не произнесла его имя первой. Не успела. Арден прочел его в движениях ее губ и быстро сказал:

–Эрадэах ЭахМираэх – мое имя. У тебя на службе есть девушка нашего народа, граф Гисс?

–Помолчи, арден, – огрызнулся граф. Как обычно, он был всем и всеми недоволен. Лорбаэн заметила, что он как-то криво стоит, присмотрелась и поняла, что под ярко-оранжевой, вышитой мелкими рубинами рубашкой грудь и бок его перебинтованы. В одном месте даже выступила кровь. – я дам тебе слово, когда посчитаю нужным.

Она смотрела на ардена удивленно-настороженными глазами. Как он узнал? Как он понял?

–Мое имя тебя не касается, – бросила она и прежде, чем граф Гисс повелел заткнуть рот и ей, обернулась к нему сама:

–Прибыли по вашему повелению, ваше сиятельство, – желчи в свой голос она подпустила совсем чуть-чуть, не желая без нужды злить это мелкое, но себялюбивое ничтожество.

Он смерил ее взглядом, ища издевку, но Лорбаэн была сама покорность.

–Этот человек... арден, он утверждает, что готов провести мое войско безопасной дорогой в Скейр. Ты, перебежчик, сейчас повторишь все то, что уже говорил, в присутствии этих двоих, – он указал на Лорбаэн и Броганека. – Девочка, будешь переводить для своего мохнатого. И больше – ни слова. Приступай, перебежчик.

Граф осторожно, скривившись от боли, опустился в раскладное деревянное кресло – ранение, которое он скрывал, было, очевидно, совсем недавним. Остальные остались стоять; Галак отступил на два шага назад, за ним Таларик и другие военачальники. Последним неохотно отошел чуть в сторону Альбероник.

Эрадэах ЭахМираэх внимательно посмотрел на Лорбаэн. Как будто пытался прочесть незнакомую книгу, понять, что она несет в себе. Почему-то ей казалось, что этот арден на такое способен.

'Видящий будущее, – вспомнила она о том, что слышала в обозе. – Прорицатель'. Да, именно прорицатель. Один из властителей народа ее отца, убивших его.

Броганек впервые за все время с момента, как их привели, нарушил молчание.

–Что они говорили, ралдэн?

–Молчи и слушай, – шикнула она на него. – Это предатель из врагов. Он пришел, чтобы привести вашу армию к гибели. Граф не хочет верить ни нам, ни ему. Он будет сейчас выяснять, кто из нас лжет. Арден будет говорить, а я – передавать тебе его слова на правильной речи.

'Мне так кажется...' – добавила она уже про себя. Арден все смотрел на нее, не давая ей покоя своим внимательным взглядом.

–Что же, я могу и повторить, – выдохнул он; как и до этого, говорил он на алагорском, с резким акцентом севера Арденави. – Я пришел, чтобы предложить тебе своего рода помощь, граф Гисс. Я расскажу тебе, где герцог Илдинг устроил засаду, и как тебе избежать ее.

–Переводить? – спросила на всякий случай Лорбаэн.

–Да! – рявкнул граф Гисс. – Дура...

–Хорошо, – она поспешно склонила голову. – Броганек, этот человек говорит... – надо же, вдруг подумала девочка, она одна, несчастная и всеми презираемая полукровка, из всех присутствующих была способна общаться с любым из них на родном для каждого языке.

–...он пришел для того, чтобы провести воинов графа Гисса безопасной дорогой, чтобы избежать засады герцога... герцога лесных дикарей севера, – соорудив эту словесную конструкцию, она не смогла сдержать улыбку, даже неодобрительный взгляд графа Гисса не заставил ее натянуть на лицо серьезное выражение. Лорбаэн кивнула в сторону ардена, предлагая продолжать.

–Я расскажу тебе, граф Гисс, где расположены войска миакрингов, какой рельеф в тех местах – все, что необходимо тебе для победы. Ты спросишь, зачем я это делаю? Я отвечу – мое желание состоит в том, чтобы твоими силами уничтожить владычество миакрингов на земле арденов.

–Опусти это, – велел граф. – твою мотивацию мы обсудим потом. Переводи, девочка.

–Броганек, этот арден сказал, что расскажет графу алагоров, где находятся воины лесных дикарей, и как... рельеф, э-э... какие в тех местах холмы, леса, вода, и все остальное, что поможет ему лучше воевать в тех местах. Гад ученый! – добавила она на старшей речи, не изменив интонации, не повернув головы, и будучи уверена, что только один человек из присутствующих сможет ее понять – тот, кому адресовались ее слова.

Никто не пошевелился на эту ее выходку. Она кивнула ардену – продолжай.

Арден остался невозмутим, лишь в глазах его Лорбаэн скорее ощутила, чем увидела легкое замешательство.

–Расскажи мне, перебежчик, – спросил граф Гисс, – где ты советуешь мне выйти с войском на берег Арриса? Какое место будет удобным?

–Это место расположено на запад от дороги в Скейр, что ведет через холмы, – ответил после недолгой паузы ЭахМираэх. – Там есть брод для лошадей, и там будут лодки для переправы. Ардены подготовят их для твоего войска. Ты окажешься на северном берегу Арриса, и после этого сможешь взять столицу почти без боя. Герцог Илдинг останется на юге, в холмах. У него не будет другого выбора, кроме как вернуться и принять бой. На открытом месте ты его победишь.

Лорбаэн замешкалась, подбирая слова.

–Броганек, он говорит, что там, где мы с тобой лжец видели укрепления, будет хорошее место там будет ловушка для переправы на другой берег... берег, – она перевела дыханье и затараторила с новой силой: – Там ждут в засаде эйтории оттуда он предлагает быстро захватить большой город Скейр и там будет герцог Илдинг, но потом он уйдет на восток и ждать, пока герцог лесных дикарей севера придет, чтобы забрать свой город обратно. Тогда мы легко победим видишь я все знаю тебе не удастся нас одурачить.

–Тарабарщина, – пробрюзжал сквозь зубы Альбероник Эаприн. – Дикарские звуки.

Замешательство ардена уже стало явным. Лорбаэн уставилась на него с выжидающей иронией в глазах.

–Что еще... хочет узнать граф Гисс? – с некоторым трудом выдавил он.

–Я хочу знать, перебежчик... что такое, тысячник Таларик?

–Я хотел поправить эту девочку в переводе, который она делает, ваше сиятельство, – невозмутимо ответил Таларик, чуть отодвинувшись от Лорбаэн. – Я немного знаю язык дессалиев Истона. Она хорошо переводит, но допускает ошибки в военной терминологии и...