Текст книги "Весенние заморозки (СИ)"

Автор книги: Александр Хомяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 71 страниц)

–Сколько лет, Лагорис! Будь гостем.

Старик отпустил наконец взгляд Эрви и посмотрел на Дигбрана. Ответная улыбка, кривоватая из-за шрама в левом углу рта, несколько смягчила его острые черты.

–Много лет, Дигбран. Даже для меня. Я к тебе надолго.

–Да хоть навсегда!

Не ответив, эйторий снова посмотрел на Эрви.

–Не гляди на меня волком, девочка. Когда-то наши народы были друзьями. Я пришел в Арденави, чтобы вы вспомнили об этом, как вспомнили мы.

Мальтори. Посмотрите на умника.

Посмотрите, посмотрите! Умник ведь. Нет, каков хитрец?

Это я про себя, Мальтори из Эсталы. Почему из Эсталы? Так уж шутят у нас в Нерберии: из Стикра, что севернее, выходят умные люди, из Баариса, что на юге, полные дураки, а из Эсталы – полудурки. Вообще-то это стикрейская шутка. В Баарисе бытует прямо противоположное мнение, ну а эсталийцы и вовсе считают себя пупом земли. А я и вправду из Эсталы. Откуда-то же мне надо быть родом?

Почему без родового имени? Не бывает у нерберийцев родовых имен. Даже у тех, кто считает себя феодалами. Нет их и у прародителей наших, эйториев. Вообще-то это арденская придурь. Избави Лайта! У нас и своих придурей хватает.

Почему умник?

Ну, этого я и сам не знаю. С головой, видно, не в порядке, да только никто не говорил.

Объяснить вам, чего я так разоряюсь, да еще в письменной форме? Право, непривычное дело для нерберийского солдата удачи – пером скрипеть. Нужда заставила. Скучно мне и тошно на свою глупость, вот и пишу.

Сижу я сейчас в огромном мрачном замке Риммор, что на север от устья Арриса. Думаете, я простой солдат? Как бы не так. Барон Мар Валендинг оставил меня заместо себя комендантом. С тех пор, как к титулам 'барон', 'Хранитель запада', 'Страж мыса Аори' и 'Морской дракон' (под этой кличкой Валендинг был известен у местной пиратской братии; сам придумал наверное) прибавилась скромная приставка 'покойный', должность моя постоянная.

По условиям контракта я могу уйти. Только вот не знаю, как.

Под моим началом вельми разношерстное воинство. Две сотни нерберийцев – эти мои до первой невыплаты зарплаты. Тоже умники, только еще этого не поняли. Сотня из самого Регада. Толковые ребята – уважаю. Командует ими какой-то мятежный военачальник с северных границ империи. Этот не то чтобы придурок, но много о себе воображает. Дал бы ему в морду, но он в два раза меня шире и на полторы головы выше – а я отнюдь не малого роста. Ну ничего, что-нибудь придумаю.

Есть еще пираты. Странно, но все как один – миакринги. Впервые в жизни встречаю пиратов одной, как на подбор, народности. Других, как я понял, они не берут. Все с побережья Сиккарты: средние или совсем уж младшие сыновья местных жителей. Побережье тут бедное, скалистое. Можно рыбу ловить; а можно что и побольше. Этих сотен шесть будет.

Дружина барона. Если душ тридцать уцелело, то за счастье. Сгинули все с Валендингом в Арденском море.

Ну и, конечно же, особым повелением присланный отряд из Скейра, от самого герцога Илдинга. Три сотни. Эти типы считают себя главнее всех. Обычно я стравливаю их командира, какого-то герцогского лизоблюда, с регадцем. Только перья летят! Ну а если и это не помогает, сую им под нос бумагу, самим господином бароном подписанную. Пусть и покойным, а приказов его никто не отменял. Власти такой нет.

Мозгами тронуться! Они тут, в своем варварском захолустье, на бумаге пишут! Это когда в Нерберии она чуть не на вес золота. Всё – ардены. Кстати, этих в замке тоже хватает, ненамного меньше, чем миакрингов. Кто слуги, а кто и оруженосцы. Драться умеют все, небось и получше, чем все остальные. Но будут ли? Эти ребята, как мне объяснили, себе на уме. Служат завоевателям, но по своему желанию и до тех пор, пока хотят. Хорошо, правда, служат. В этой стране все вверх тормашками.

Потому и умник. Принял предложение Мара Валендинга. Еще и счастлив был. Теперь вот не знаю, как ноги сделать.

Замок Риммор в осаде. Знаете, кто его осаждает? Нерберийцы. Правда, смешно? Мне вот – не очень. Каждый день я вижу из окон замка корабли со знаменем Эсталы.

Хотел бы я знать, чего им надо. Может, и договорились бы. Они вроде сначала и сами были готовы. Как только нерберийский флот в первый раз подошел достаточно близко к берегу, они высадили парламентера. И потом еще пару раз предпринимали такие попытки. О чем с парламентерами говорил Валендинг, я так и не успел узнать. Барон сначала их выслушивал, потом допрашивал под пытками, после чего отрубал им головы, каковые выставлял на пиках на стене замка, обращенной к морю, для устрашения врагов.

Валендинга уже нет. Сгинул, как я и говорил, в первой же попытке принять бой в открытом море. А головы – они и по сей день скалятся со стены, взирая на нерберийский флот пустыми глазницами. Вид у них неразговорчивый.

Так вот и не знаю я, чего ради мои сородичи осадили замок Риммор. Жду следующего парламентера – не для того, естественно, чтобы заполнить место на стене. Пытаюсь сохранять порядок в гарнизоне замка. И мечтаю отсюда выбраться.

Умник. Сам виноват.

Сегодня нерберийцы высадились, и к осаде с моря прибавилась полная блокада с суши. Отряды секироносцев перегородили все проходы в скалах, на утесах появилось множество наблюдательных постов, а конница принялась с занудной периодичностью патрулировать вересковую пустошь вокруг замка. Флот же встал на якорь у берега.

Сегодня же оба великомудрых военачальника – лизоблюд герцога и регадец – нашли-таки общий язык и в сопровождении вождей поменьше рангом пришли требовать моей отставки. Я, видите ли, пальцем не пошевелил, чтобы не допустить полной блокады. За дурака меня приняли.

Этот сценарий я уже давно проработал. Плох тот командир, кто оставляет открытым тыл. Я тут же потребовал вызвать Арвариха, старшего в остатках баронской дружины.

Он был на моей стороне. Не знаю, чем заслужил такую честь. У этого старого вояки были на все свои соображения, делиться которыми со всякими там чужеземцами он не имел привычки.

Арварих явился. Сам. Из всех военачальников замка он единственный позволял себе выходить за пределы своей казармы без охраны. Все остальные, включая меня, побаивались конкурентов – и, надо сказать, не напрасно. По себе сужу. Один Арварих не боялся. Он был у себя дома и вел себя соответственно.

–Скажи мне, Арварих, – вопросил я, вид приняв неумеренно торжественный и строгий. Старшина дружинников даже бровь вздернул. – кто есть верховная власть на земле этой?

–В Римморе, что ли? – для верности переспросил Арварих. – Господин барон Мар Валендинг, Страж мыса Аори, Хранитель запада, прозываемый также 'Морским драконом'...

–Ныне покойный, – веско бросил регадец.

–Герцог Илдинг тут верховная власть! – воспротивился лизоблюд. – Светлейший герцог, а не ваш вшивый барон!

–Молчать, – тем же торжественно-серьезным тоном произнес я, одновременно делая Арвариху знак, чтобы он успокоился. 'Вшивый барон' явно задел старого дружинника. – Оставим пока покойность барона, так сказать, в покое. Ответь мне, Арварих: правду ли молвил воевода Балах Арвинг, что верховной властью над землями Риммора обладает герцог Илдинг?

Балах Арвинг – это лизоблюд. Из скейрской придворной аристократии герцога Илдинга. Бароны таких не любят, подданные баронов – и подавно.

Арварих только фыркнул.

–Барон Валендинг – вассал герцога. Это так. Я и мои люди, а также все жители римморского побережья – вассалы барона. Мы не вассалы герцога, светлейший он там или не очень.

От этих слов лизоблюдово лицо пошло красными пятнами.

–Земли, Арварих. Люди меня пока не интересуют.

Старшина задумчиво поскреб в затылке.

–Не силен я в истории, господин комендант. Щас Вальда кликну.

Кликнули Вальда. Арден оказался. На вид уже стареющий – значит, за две сотни точно перевалил. Такие уж они, Старшие.

–Ответь мне, Вальд – кто есть верховная власть в замке Риммор и землях прилегающих?

–Одним законом эта власть установлена: договором Райдоха, второго герцога Илдинга, и Круга прорицателей арденов, возглавлявшегося Дегартом ЭахТислари. По этому договору признается власть вождей миакрингов над Сиккартой, Веггаром и Сатлондом, равно как признается и власть Круга Прорицателей над Эггором. Не сказано в договоре, что власть герцога Севера, то есть герцога Илдинга Скейрского, является верховной. Сказано: вожди миакрингов.

Я торжествующе обернулся к лизоблюду:

–Съел?

Судя по виду Арвинга, подавился.

–Хорошо, Вальд, – продолжил я. – Барон Валендинг погиб. Мы все так уверены. Кому переходит его власть?

–Старшему сыну барона Берейху. Он сейчас в Скейре, в дружине герцога.

–Должна ли передача власти быть соответствующим образом оформлена?

–Да. Церемонией передачи ритуального меча воеводой дружины барона.

Я ухмыльнулся и подмигнул Арвариху. Он склонил голову в ответ.

–Пока не проведена церемония, кто есть власть барона?

–Никто, – был ответ. – только воля покойного барона. Устная и письменная.

Регадец тоже съел. Я знаком отпустил Вальда и обернулся к обоим военачальникам и их сопровождению.

–Дальнейшие попытки отправить меня в отставку буду квалифицировать как мятеж, и карать соответственно. Ясно? Все свободны.

Юридические дрязги – моя слабость. В юности я даже кое-что зарабатывал как помощник юридического консультанта при эсталийском городском суде. Отец, член городского совета и вообще шишка в Эстале, жутко мной гордился и был огорчен, когда я избрал путь солдата удачи. Но не то чтобы очень. Нерберия – одна из немногих стран человеческого мира, где быть наемником – дело почетное. Ибо кто есть наемники, как не бродяги? А кем, как не бродягами, были и есть наши предки эйтории? Предков мы любим и чтим.

Оттого, видно, и бывают они в Нерберии редко. Не привыкли к любви и почитанию.

Весь этот цирк был только прелюдией. В тот же день остатки дружины барона моей волей превратились в стражей порядка в замке. После того, как они намяли бока регадскому военачальнику, пытавшемуся устроить самовольную вылазку с отрядом своих орлов, этот самый порядок нарушался редко. Арварих был варваром до мозга костей, приказы понимал буквально и исполнял с истинно солдафонским тупоумием и напористостью.

Самое интересное, однако, происходило за стенами замка. Через два дня после высадки к воротам замка Риммор вышел парламентер.

В то утро, едва успев позавтракать и раздать приказы, я в сопровождении Тирвали вскарабкался на верхний этаж донжона и начал строить планы обороны, заодно поглядывая, что поделывают враги.

Узкие бойницы были застеклены, и в комнате имелся камин, который мы тут же разожгли. И все равно было холодно. Стоявшая на прошлой неделе мягкая весенняя погода безнадежно испортилась. Небо затянуло подозрительного вида тучами, изредка проливавшимися мелкими и отвратительно мокрыми дождиками, море штормило, а шквальный ветер, от которого покосилась пика с головой последнего парламентера, проникал в комнату сквозь щели в окнах и неприятно ощупывал лицо и руки. Ноги я предусмотрительно поставил на каминную решетку, изображавшую битву латников с мечами, с одной стороны, и секирами, с другой. Красивая была решетка, старинной арденской ковки, и запечатлела события столь же, если не более, древние, а потому мне неизвестные.

Будь я простым наемником, я б эту решетку спер. Как комендант, я мог ей только любоваться.

Чудная тут страна, как на мой взгляд. Даже имени-то у нее нет. Каждая местность зовется по-своему: Сиккарта, Сатлонд... Эггор еще. А вот у всей страны – нет имени. Живут тут Старшие и Младшие бок о бок. Ардены служат миакрингам – так вот просто служат, не ропщут и не возмущаются. И никаких междоусобиц, феодальных разборок, крестьянских бунтов и тому подобного. Тихо-мирно. Даже в том, что завоеватели из Миакра почти ничего арденского не разрушили и не сломали, а берегут и пользуются – и то своя чудность проявляется. Где вы слышали о таких варварах? Я – нигде. А ведь варвары же! Насмотрелся я в замке на их миакоранские рожи, видел в Скейре и 'столичную' публику. Дикари-с. Типичнейшие-с. Грязные, неумытые, в обносках или диковатых одеяниях из меха. Ругаются хуже эсталийских портовых грузчиков. Так и хочется посочувствовать арденам: из трех Младших народов Арденави их завоевали самые неотесанные. Видел я алагоров, видел и дессалиев: первые мало чем моим сородичам-нерберийцам уступают, вторые менее цивилизованы, но хоть поопрятнее будут. Эти же – жуть.

Ан нет. Незачем арденам мое сочувствие. Вот извольте: стоит себе в камине решетка. И чего первый барон Валендинг триста лет назад не выломал ее и не велел перековать в кузнице на что-то более полезное? Или не продал, если хоть чего соображал в древней работе? Последнее, конечно, сомнительно.

Или вот: лежит себе на столе план укреплений замка. Из самой настоящей-взаправдашней-без балды бумаги. Бумаги... план... замка...

Зачем я здесь сижу? Размышлениям предаваться? С сожалением я дотянулся до плана и углубился в его изучение, пока Тирвали ходил по периметру комнаты, поочередно останавливаясь у каждой бойницы и вглядываясь вдаль.

План был простым, изящным и испещренным рунами арденов. Рун я, конечно, не знал, хотя в этой стране, как я понял, каждый варварский миакоранский ребенок с десяти лет умел говорить, читать и писать на языке Старших. Но не в этом была моя проблема. За свою долгую и богатую событиями историю мой народ осадил и взял штурмом одну-единственную крепость – замок Гисс в Гиссане, стране алагоров на юге Арденави. То, что я присутствовал и участвовал в этой осаде, утешало меня, но ничуть не помогало решить вставшую передо мной нешуточную проблему. Я ничего не понимал ни в осаде крепостей, ни в их защите. Прознай об этом Арварих, не спасли бы меня ни баронская воля, ни замшелый договор герцога как его там Илдинга с Кругом прорицателей.

Вот вляпался. И чего я раньше не подумал о такой очевидной вещи? Думал, что до осады не дойдет?

–Тирвали, – с угасающей надеждой в голосе спросил я. – ты что-нибудь понимаешь в осадном деле?

Тирвали покачал головой.

Парень вообще-то он умный. Старший сын моей сестры. Много плавал в детстве с ее мужем Тэлли, купцом второй гильдии. Потом Тэлли пристроил его ко мне, справедливо полагая, что парню воинская наука не помешает. Тем более что направлялся тогда я на гарнизонную службу в замок Риммор, место тихое и спокойное.

В случае чего я договорюсь с осаждающими, чтобы Тирвали в целости и сохранности доставили к моей сестре в Кайль. Наши ведь – поймут. Может, и за себя договорюсь. А пока что мне без него не обойтись. Парнишка в свои пятнадцать умен, начитан и любознателен. Если сначала предполагалось, что он будет мне оруженосцем, то после гибели барона и неожиданного падения на мои плечи огромного арденского замка со всей его дальнейшей судьбой я сделал Тирвали своим секретарем и последним советником.

Но вот с защитой замка надо было что-то делать. И срочно, пока его еще не взяли штурмом.

–Тирвали, – сказал я, лениво кутая в плащ свои ноги. – будь другом, найди того старика Вальда, ардена, и пришли его сюда.

Тирвали шагнул к двери, но тут его взгляд упал на выходившее на пустошь окно, он замер и вскрикнул:

–Парламентер!

Всю мою лень как сквозняком выдуло. Я вскочил на ноги и встал рядом с Тирвали, прижавшимся носом к окну, глядя на приближающуюся через пустошь человеческую фигурку с белым флагом.

От дыхания Тирвали стекло запотело. Я задумчиво вывел на нем пальцем оскаленный череп.

–Тирвали, ты хочешь увидеть на пике четвертую голову?

Племянник испытующе посмотрел на меня и понял, что я спрашиваю серьезно.

–Нет, дядя Мальтори.

–Тогда идем и узнаем, зачем они с нами воюют.

Нерберийский парламентер ждал у ворот замка, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Белый флаг – копье с примотанной к нему грязновато-серой тряпкой – был приставлен к стене и безжизненно свисал вниз, укрытый от ветра. Устал, надо полагать, доказывать свои мирные намерения. А парламентера я знал.

–Алагли, старик! – вскричал я, проталкиваясь сквозь строй стражников Арвариха, загородивших парламентеру дорогу в замок. Дружинники только изумленно проводили меня взглядами, пока я обнимался с послом осаждающих и хлопал его по плечу.

Сам посол тоже был в шоке.

Когда-то мы с ним вместе служили герцогу Эретви Кайльскому, владетелю Вессея, в пору войны острова с алагорами. Родом Алагли был из дальней глубинки на юг от Баариса, моря не любил и даже боялся, а в наемники пошел от неумения делать хоть что-нибудь полезное. Но при этом он был вполне компанейским парнем и хорошим солдатом. Мы давно не виделись.

Еще он умел говорить. Но при моем появлении из ворот осажденной им, в том числе, крепости красноречие его, кажется, иссякло.

–Мальтори! – только и смог потрясенно проговорить он. – Ты – здесь?

–Ну да, – просто ответил я и потащил Алагли за собой в замок, прочь от ошалевших стражников. Тирвали, достаточно спокойно воспринявший нашу бурную встречу, последовал за нами.

Мы вернулись в донжон. Я усадил Алагли за стол и послал Тирвали за едой и вином на замковую кухню.

–Как ты здесь ока...

–Тихо, – остановил я его. – разговоры – потом.

С провиантом в замке пока что все было в порядке. В тот момент, когда флагманский драккар барона Валендинга был взят на абордаж, я разослал по всему побережью отряды фуражиров и потому спал теперь спокойно, на сытый желудок. Собранных запасов замку со всем его населением должно было хватить до лета. На столь долгое пребывание в Сиккарте я не рассчитывал.

Я не стал отсылать Тирвали прочь, как сделал бы на моем месте кто другой. Пусть учится жить в нашем веселом мире.

–На кораблях я видел знамена Эсталы.

Алагли проглотил недожеванный кусок и поднял на меня серые глаза.

–Эстала и Кайль. Стикр дал конницу, Баарис – пехотинцев. Здесь вся Нерберия, Мальтори.

–Из-за чего война?

Он махнул рукой, но как-то неуверенно.

–Герцог Кайльский решил прищучить пиратов Риммора. Другие города оказали ему помощь, так как тоже страдают от грабежей на море.

Разумная причина, но меня не убедила. Такой вот я упрямый.

–Здесь вся Нерберия, Алагли. Ты сам сказал. Наши города никогда не могли договориться о таможенных пошлинах, иначе быть нам давно монархией. Не води меня за нос.

Алагли хитро прищурился.

–Уходи отсюда, Мальтори. Даже если голова моя будет торчать на пике. Ваш барон не из сговорчивых. Согласись он нас пропустить, мы бы никого не тронули.

–И что дальше? – заинтересовался я.

–Увидишь. Я замолвлю за тебя словечко, – и стало ясно, что большего на теперешних условиях Алагли не скажет.

–Барон погиб. – бросил я. – Разве ты не знал?

Он заметно оживился.

–А кто теперь тут командует? Ты не подумай, Мальтори, я все равно должен с ним говорить. Я ничего у тебя не выпы...

–Я.

–К-кто? – он просто потерялся.

–Я – комендант замка Риммор. Выкладывай, Алагли. Зачем Нерберия пришла в Сиккарту?

Он потянулся за вином, но я перехватил кувшин и отставил его в сторону.

–Пираты – принимается. Дальше.

–Разорение...

–Кого?

–Миакрингов. Они – угроза миру и власти нерберийцев.

Я погонял эту причину по закоулкам своих мозгов и решил, что она тоже разумна.

–Хорошо. Еще.

Алагли замялся.

–Ходят слухи, что герцог Кайльский подкупил советников городов побережья и хочет захватить всю власть в стране. Я не знаю, можно ли верить...

–Можно, Алагли. Нерберия – королевство, потом империя. Допустим. Это все?

Не слишком-то быстро он ответил 'Да'.

–Что?

Он сжался, словно в ожидании удара. Я перегнулся через стол и навис над ним.

–Что, Алагли?

–Мальтори! – взмолился мой старый соратник. – Ты же наш. Зачем тебе все эти миакринги и ардены?

Ардены?

–Говори, Алагли. Иначе твоя голова украсит пику, – последние слова я прошептал, но не затем, чтобы их не слышал Тирвали. Для внушительности. Я видел, как ведут себя прокуроры в эсталийском городском суде.

–Он обещал нам власть над Старшими. Над секретами их могущества и долгой жизни. А потом – смерть арденов, врагов и убийц наших предков.

Я выпрямился и потряс головой, приводя мысли в порядок. Чушь какая-то. Алагли, втянув голову в плечи, дрожал.

–Кто это – он?

–Бог Элбис, сын Амунуса. Мальтори, я видел его своими глазами и слышал его голос.

Эрик. Герой для времени.

За поворотом тропы открылась поляна, поросшая неуверенной мартовской травкой. Дальше за деревьями блеснуло озеро.

На берегу озера стоял деревянный сруб без подклети, одной стороной нависший над водой и опиравшийся на сваи. Между сваями была привязана лодка – к ней с высокого пирса вела веревочная лестница.

На пирсе стоял человек. Миакринг, весь в шкурах, сшитых кое-как в подобие одеяния. Этот мохнатый наряд создавал несколько громоздкое впечатление, и не сразу глаз отмечал, что его обладатель, в общем-то, молод, строен как девушка и несколько узковат в плечах. На поясе у него висел длиннющий меч – он явно волочился за молодым варваром по земле, когда тот ходил.

Увидев Эрика, молодой миакринг замахал руками и побежал к нему. Эрик, удивленный такой встречей, ждал, пока миакринг продерется через кустарник, которым зарос берег озера.

–Лайта осветила твой путь, арден! – выпалил он. – Идем же скорее!

В доме было чисто и ухоженно. В большой комнате окна были распахнуты настежь, несмотря на раннюю весну. На нарах в углу умирал старик.

Эрик знаком отпустил миакринга и приблизился к старику.

–Кто ты, уходящий?

Старик уже отходил. Дряхлая старость не изуродовала его черты, как бывает с Младшими, только обострила. Лишь стекленеющие глаза выдавали исход жизни из костлявого тела под одеялом из шкур тонкой выделки. Да и не стал бы миакринг так настойчиво звать странника в дом, не будь в том большой нужды.

Эрик уже думал, что не дождется ответа. Старик не шевелился. Но вот наконец:

–Элваих ЭахРиммор.

Он хотел думать, что ослышался. Удивительна была правда в этой глуши, три века спустя.

–Кто должен узнать о твоей смерти, Серый волк?

Старик судорожно закашлялся, внезапно и громко. Начал было надеяться Эрик, что сейчас тот и уйдет, не ответив. А ответ на свой вопрос он и так знал.

–Никто. Не осталось у меня близких родственников.

Эрик помог умирающему повернуть голову, чтобы тот мог видеть его, и отступил в ожидании последнего ритуального вопроса, которого и боялся.

–Кто ты, провожающий?

–Эриох ЭахВеррел.

У старика не было сил удивляться.

–Тебе пора идти искать свою судьбу, родич.

–Я уже ищу ее, Серый волк.

–Хорошо ищешь.

Так шло время. Старик молча лежал, иногда разрываясь в приступах кашля, и не уходил. Эрик сидел рядом с нарами на простом трехногом табурете и ждал той минуты, когда он станет последним наследником Ровенда Великого.

Был у него когда-то друг, Марген ЭахРиммор, веселый и бесшабашный парень. Он служил в Скейре какому-то торговцу и часто виделся с Эриком, так как его хозяин вел обширную торговлю с Веггаром и постоянно останавливался в трактире у переправы на пути в Аксэд либо из Аксэда. Ему еще не исполнилось ста, когда унес его тяжелый недуг, косой прошедшийся по северным землям в год 1985-й Времени людей, или 252-й год от Завоевания – по календарю миакрингов. Он никогда не говорил, что Серый Волк еще жив, хотя Эрик знал, кто отец Маргена.

Сам Эрик упорно считал, что кто-то из наследников Ровенда Великого еще не ушел, хоть и терялся в догадках, кто бы это мог быть. К этой мысли его привел сам Дегарт ЭахТислари, когда Эрик был еще юношей, а потом, после проводов Маргена, подтвердил Уивер ЭахТислари, в ту пору уже Верховный прорицатель.

–Ты узнаешь, Эриох, что остался последним – в свое время. – вот что он сказал.

Почему-то его тогда не удивили слова 'остался последним'. Он вовсе не планировал наследовать Ровенду Великому. В этом он был похож на всех ЭахВеррелов до него: самая младшая ветвь в роду никогда не зарилась на императорский трон и жила в империи жизнью арденских аристократов, уважаемая, конечно, за происхождение от Ровенда и древность рода. Даже Мелгер Убийца их не трогал: счел бессмысленным, да и боялся. ЭахВеррелы были не только родовиты, но и сильны. Князья Эридара стояли на страже покоя империи, по мере своих сил.

Вечером старик оживился, и то был верный признак окончания ожидания Эрика.

–В мире бывают времена для героев, Эриох. Время Кастая. Время Аори. Время Серого волка. Но может не найтись героя для времени. Это пророчество Эриака. Прощай.

Миакринг, похоже, устал нетерпеливо ходить по пирсу и просто сидел, свесив ноги в меховых сапогах над водой и положив подбородок на низкие перила. Уткнувшийся в доски настила меч неуклюже торчал рукоятью в сторону, оттягивая пояс.

Он оказался охотником на бобров. Старик был его слугой, а раньше слугой его родителей, съехавших на старости лет в Скейр. Они рассказывали, что когда прадед его поселился на этом озере и начал ловить бобров, Старший уже жил здесь и уже был стар.

Погребальный костер быстро и весело сожрал иссохшее подношение, потрещал напоследок и угас. Эрик попрощался с охотником и пошел на север вдоль берега озера.

Серый волк, Серый волк... Как там дальше в песенке поется?

Это сколько же ему лет? Все триста пятьдесят. Живая легенда. То есть уже мертвая. Сейчас таких уже и не осталось. Вот на рассвете Ровендии такой ходячей истории в каждом княжестве было пруд пруди. Долог век Старших.

Сын Эргана Второго, последнего герцога Риммарави. Непокоренный, молодой и очень злой. Страшная сказка, которую миакринги рассказывают своим детям, когда умолкают воспитатели-ардены. Живая душа Старшего народа. Герой, которому не стать примером для подражания, ведь был избран не его путь.

Лес поредел на всхолмье, и Эрику открылись горы во всей их красе. Не было им имени. Прямо перед ним вспарывали небеса два гигантских пика. Левый был выше, правый – массивнее. Одна из этих гор была Звездным пиком. Там жили боги. Но которая – не знали даже Прежние. За ними тянулись еще хребты, но отсюда их было не видать. Дальше лежал Эггор. Чтобы попасть туда, надо было объехать горы с запада.

Эрик взобрался на гребень невысокого холма, пытающегося тягаться с близкими горами своей формой, и всмотрелся в светло-серый уступ между двумя гигантами. Его острое зрение никогда его не подводило: он увидел маленькую белую точку. Случалось, он видел ее и раньше, проезжая здесь.

Легенда. Бог Синрик, вестник богов, друг людей, всегда появляется на этом уступе, когда поблизости есть потомок Ровенда Великого. И такой потомок может подойти к уступу и поговорить с богом. Эрик никогда этого не делал. Незачем – ему ничего не надо от бога. А то, что надо, он узнает от Верховного прорицателя, когда придет час ему искать свою судьбу. Час пришел, и он пройдет мимо Звездного пика. Одно пророчество он уже слышал. Двух, включая слова Уивера ЭахТислари – не те, давние, а за которыми он едет в замок Скассл, – ему хватит.

Долгим и скучным был его путь. Лишь вздохнула раз свободно душа, когда вступил он в колонный зал соснового бора, которым укрыт Эггор, страна свободных арденов. Кончена его служба завоевателям. Возможно.

Только тоскливо и холодно ему было мартовскими вечерами. Людей он не встречал и одиноко грелся в сумерках у костра. Жарил собранные в пути грибы и ел их, иногда разнообразя меню дикой уткой. Шел, неторопливо и уверенно, весь день, но не так, как шагает герой к своей судьбе, а как идет странник, самый что ни на есть обыкновенный. И не радовало, одиночку по жизни, одиночество. Так, минуя поселения изгнанников на берегах озера Орри, до самого замка Скассл.

Ближе к замку хвойный лес стал чередоваться с березовыми рощами, и возвышались гордые зубчатые стены меж голых ветвей и маленьких озер стоячей воды, больше характерных для Сиккарты, но не для берега Великого Восточного Океана. Вошел Эрик в открытые ворота беспрепятственно. Стражники не задали ему ни единого вопроса. Они не были охраной – никого не боялся Круг прорицателей. Больше сам Круг наводил ужас на невежественные умы, для которых ясновиденье и колдовство в одном ряду стояли. Эрик миновал внутренний двор и прошел сквозь стену, иллюзорность которой давно уже перестала его интриговать.

Замок Скассл был самым древним сооружением в человеческом мире. Эльфы строили.

Выйдя за стену, он оглянулся по привычке. Ни стен, ни двора. та же местность, что и за стенами замка. Но здесь всегда конец апреля. Башня Верховного прорицателя в центре большой поляны, в пять этажей, флигель для стражи и прислуги, двухэтажная пристройка библиотеки.

Уивер ЭахТислари встретил его в дверях башни. Не улыбнулся, как раньше. Хрустальный шар, глядя в который он говорил арденам, какая судьба их ждет, Верховный прорицатель держал в руках.

Долго же он смотрел в шар!

–Не очень ясно мне, Эриох, что лежит на твоем пути. Знаю только, что следует тебе ждать здесь. Твоя судьба идет по твоему следу. Через неделю все, я надеюсь, станет понятно.

Верховный прорицатель нервничал, и Эрик это видел.

–Что-то неуверенно ты вещаешь судьбу, Верховный прорицатель.

ЭахТислари нахмурился.

–Время сейчас неуверенное, Эриох. В этом шаре – сила Лайты, Несущей свет. Она, и только она решает, много ли нам стоит узреть из нашей судьбы. Будешь жить на втором этаже, там свободно. Иди к себе, а через час поднимайся ко мне обедать.

Эрик пристально посмотрел на прорицателя.

–Серый волк ушел.

–Это ты его проводил? – с отстраненным интересом спросил ЭахТислари, уже погруженный в свои мысли. – Я узнал о его уходе вчера. Нечего теперь бояться Красной шапочке, но тем хуже для нас.

Более понятных объяснений не последовало, и Эрик ушел обживать свое новое жилище.

Уивер ЭахТислари. Весенние заморозки.

Ему тут очень нравилось.

Своеобразие этого места нельзя было передать. Это был врезавшийся в память сон. Сон человека, мечтавшего о своем доме – месте, где жить ему было бы очень приятно. Как любой сон такого уровня, его сложно было описать.

Здесь были комнаты, но не было дверей и дверных проемов, кроме одного – не то чулан, не то кладовая, а на самом деле выход на винтовую лестницу. Перегородки между комнатами, если такие и встречались, конечно, играли определенную роль в разделении помещения на отдельные уютные уголки, но были не стенами, а частью жилья. На них сложно было найти свободное место: то коврик, то книжная полка, то вьющееся растение с темно-зелеными листьями. Характерным было преобладание коричневой гаммы, от светло-бежевого до бурого; легкая деревянная мебель, изрядно разбавленная узкими диванами, обитыми мягкой ворсистой тканью; паркет на полу – он был везде, но за рисунком уследить было просто невозможно. И свет из окон, устроенных в свободном порядке, но бывших на своих местах. Окна были в каждой стене, и из-за пересекающихся потоков света, который все же сохранял в этом месте полумрак, у него порой кружилась голова. Был даже балкон – маленький и узкий, с плетеным креслом-качалкой, через ручки которого был перекинут плед.