Текст книги "Сын графа Монте-Кристо"

Автор книги: Александр Лермин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)

43. Сообщения

Караван двигался в следующем порядке: впереди ехали граф, Альбер и Фанфаро, за ними – Клари, г-жа Караман, Гратилье и Кукушка, а уж потом – остальные спутники графа и мисс Эллис. Гувернантка ехала на верблюде, держа на коленях заснувшего Сперо.

Зуав весело болтал, и г-жа Караман напоминала ему уже не раз, что он может разбудить ребенка.

– Да что это в самом деле, матушка,– сказал, наконец, задетый за живое, зуав,– неужели я могу потревожить сына моего командира? Пусть себе спит спокойно – я в жизни своей не встречал такого храброго и энергичного мальчика. Недаром он – сын Монте-Кристо!

– А, так и вы восторгаетесь графом? – с довольным видом спросила гувернантка.

– Я обожаю его, сударыня.

– Значит, не вы один,– сказала г-жа Караман, взглянув на свою питомицу, которая в эту минуту несколько выехала вперед.

– Понимаю,– ответил зуав,– а теперь скажите мне, какими судьбами попали в Африку вы?

– Очень просто – по желанию миледи.

– В самом деле? Ах, как жаль. А я-то уж думал…

– Что такое?

– Что это вы из-за меня поехали.

– Дурак!

– Очень может быть, но теперь убедительно прошу вас – расскажите мне подробно, как вы попали сюда, в Уарглу, да еще с двумя слугами?

– И сама до сих пор не понимаю. С нами была целая шайка американцев, один из них съел первого мужа своей жены. Нечего сказать, в хорошей мы очутились компании!

– Должно быть, человек с большим аппетитом! Так из-за этого людоеда вы попали в Африку, в Алжир!

– Какой вздор! Мы просто ехали за графом.

– Тем лучше, значит, вы в него влюблены.

– Молчите, пожалуйста! Влюбляться – мне, в мои-то годы?

– Понимаю! Тут замешана мисс Клари, которая…

– Ни слова более! – строго перебила его гувернантка.– Мы следовали за графом, желая помочь ему в поисках капитана Жолиетта. Мы знакомы с его матерью, сеньорой Мерседес, вот и все.

– В самом деле? Очень рад. Так как же насчет американцев?

– Повесить всех их мало! Начальник этих негодяев, тот самый, что съел индейца, а потом женился на его вдове…

– Да вы не шутите? Вот так аппетит!

– Бартон, капитан «Крокодила»…

– Позвольте, да разве на крокодилах ездят?

– Не перебивайте меня, иначе я замолчу.

– Продолжайте, пожалуйста, я нем как рыба. Итак, этот Бартон был капитаном «Крокодила»?

– Да. Чего только он не наобещал нам. По его словам, «Крокодил» как стрела полетит по Средиземному морю и сразу обгонит яхту «Зимородок».

– И что же вышло?

– Вышло как раз наоборот: «Крокодил» едва двигался. Когда мы прибыли в Бон, оказалось, что «Зимородка» и след простыл, а граф уже двинулся в пустыню.

– Совершенно верно, мы собрались живо.

– Я предложила Клари вернуться домой, да разве ее уговоришь! Миледи предложила капитану, его жене и матросам отправиться вместе с нами в пустыню, и вот началась закупка и наем лошадей, верблюдов и арабов – одним словом, всяких скотов…

Зуав громко расхохотался.

– Закупив все необходимое,– продолжала гувернантка,– мы отправились в дорогу: Бартон, его жена и матросы, более походившие на каторжников, уверяли, что знают Африку как свои пять пальцев. Сначала мы ехали благополучно, но на четвертый день г-жа Бартон начала придираться к своему супругу… Эта дура его приревновала!

– К кому?

– Ко мне и Клари. Совсем глупо!

– Может быть, еще раньше капитан давал повод ревновать,– тихо заметил Кукушка.

– Совсем не то! Они были заодно. Итак, г-жа Бартон кричит, как будто ее режут, а затем хватает ружье…

– Ружье?

– И прикладом бьет мужа по голове!

– Это не женщина, а какой-то дьявол!

– Совершенно верно. Бартон хватает железную палку и обороняется…

– Это в порядке вещей,– сказал зуав.

– Так как железо тверже дерева, то г-жа Бартон сдалась. Она завыла как собака и, вскочив на лошадь, ускакала.

– Капитан остался не в убытке, не всякому удается так быстро избавиться от жены.

– Как вы любезны!

– Позвольте, я не говорю вообще… Итак, г-жа Бартон ускакала?

– Да. Лишь только она исчезла из виду, как капитан опомнился. Он тоже вскочил на лошадь и поскакал за ней, за ним последовали все матросы, а затем уехали и арабы с верблюдами, провизией и багажом. Мы поняли тогда, что вся эта комедия была разыграна по заранее обдуманному плану.

– Гнусный народ! – пробормотал Кукушка.

– И вот,– продолжала гувернантка,– мы остались одни в пустыне, на этот раз даже Клари упала духом. Мне было ее жаль, и я молчала. К счастью, при нас остались наши слуги – англичане, и мы смело отправились в дорогу. У нас еще была провизия, но этого запаса хватило ненадолго… Нам пришлось испытать голод и жажду. На второй день мы наткнулись на оазис, где встретили, к счастью, двух охотников. Один из них был Фанфаро, которого вы уже видели. Спутником его был длинный, худощавый и странный на вид человек. Клари заговорила с ними: они оказались французскими колонистами, и их мыза находилась вблизи оазиса Метлили.

– Какое счастье!

– Большое счастье! Фанфаро привел нас на мызу, где нас встретила его жена, премилая особа. Между нами будет сказано, я не верю, что Фанфаро был прежде акробатом – по всем манерам и приемам он выглядит настоящим аристократом… Это второй граф Монте-Кристо.

– Вы заходите слишком далеко.

– Нисколько. Я физиономистка и уверена, что в прошлом этого человека скрывается целый роман. Итак, на мызе мы отдохнули, и когда Клари сообщила колонистам о цели нашего прибытия и упомянула о графе Монте-Кристо, Фанфаро очень разволновался. Он знал, что в подземельях Уарглы томятся французы, и, недолго думая, предложил мобилизовать своих людей для их освобождения. Клари последовала за ним, а я – за ней. Слава Богу, что все обошлось благополучно и без вреда для моей милой шалуньи…

Сперо открыл глаза, но сознание не возвращалось к нему, и он не узнавал отца. Тревожно глядел на него граф: неужели его сын умрет?

Фанфаро, насколько это было возможно, утешал и развлекал графа, Гувернантка была права: он действительно выглядел аристократом, несмотря на свой более чем скромный костюм, состоящий из белой блузы, панталон в обтяжку и кожаных штиблет.

Монте-Кристо внимательно приглядывался к колонисту. Он был уверен, что Фанфаро скрывает какую-то тайну и загнан в пустыню судьбой-мачехой.

Альбер и Клари оживленно беседовали, капитан узнал, что молодая девушка дружна с его матерью и сразу почувствовал к ней симпатию.

Наконец, показались пальмы оазиса, граф вздохнул свободней: теперь Сперо отдохнет и скоро поправится. Навстречу путникам вышла молодая женщина с ребенком и какая-то странная фигура, скакавшая, прыгавшая, очень похожая ужимками на лягушку.

– Кто это такой? – спросил удивленный граф.

– Это Бобишель.

– Бобишель?

– Да, он прежде был клоуном, как и я был акробатом. У него точно совсем нет в теле костей, и роль лягушки он исполняет превосходно.

В эту минуту Бобишель заметил подходивший караван, вскрикнул от радости и колесом покатился навстречу.

– Наконец-то вы вернулись, хозяин! – весело заговорил он. – Слава Богу! Эй, Перепелочка! Медное жерло! Идите сюда! Он вернулся!

Из дома вышли женщина и великан-мужчина. Фанфаро соскочил с лошади и обнял жену и ребенка.

– Церемония взаимного представления последует потом,– сказал он,– сейчас нужно позаботиться о мальчике. Ирена, скорее уложи ребенка в постель. Это сокровище, и я вверяю его тебе.

С помощью зуава гувернантка сошла с верблюда и внесла мальчика в дом. За ней последовали все остальные. Монте-Кристо осмотрел больного и вздохнул свободнее.

– Ему нужен только отдых,– сказал он, обращаясь к Фанфаро,– и если вы позволите нам погостить у вас несколько дней…

– Мой дом и все, что я имею, к вашим услугам, граф! – перебил его Фанфаро.– А теперь позвольте представить вам наших колонистов. Ирена, подойди сюда, милая!

В комнату вошла прехорошенькая брюнетка лет тридцати, казавшаяся лет на десять моложе.

– Госпожа Фанфаро – моя жена,– сказал с улыбкой колонист. – Последовала за мной в пустыню, так как здесь живут относительно честные люди.

– Вы – мизантроп? – спросил граф.

– Нет, я только философ. Я много испытал и много пережил, и хочу теперь со своей семьей пожить в мире и покое. Однако к делу. Медное Жерло, поди сюда!

Вошел великан. Ему было лет под шестьдесят, и фигурой своей он напоминал старый дуб.

– Король силачей, прозванный Медным Жерлом,– сказал Фанфаро,– он еще и теперь на вытянутой руке поднимает триста фунтов и держит в зубах тяжелые железные брусья.

– Что это значит в сравнении с моими прежними упражнениями? – скромно возразил великан.

– Молчи, голубчик, я знаю тебя. А сейчас черед Бобишеля, счастливого мужа нашей Перепелочки.

Бобишель выпрямился во весь рост, затем колесом выкатился за дверь и втолкнул в комнату свою жену.

Перепелочка оказалась хорошенькой грациозной блондиночкой. Монте-Кристо поклонился ей и сказал:

– Мне кажется, что я все это вижу во сне. Неужели, господа, вы были акробатами?

– Да, граф,– серьезным тоном ответил Фанфаро.– Вся наша жизнь состояла из прыжков и кувырканий. К счастью, при этом мы не сломали шею. Впрочем, из всей компании я один навсегда отказался от своего прежнего ремесла.

– Вспоминая о нем лишь тогда, когда надо помочь ближнему, – многозначительно заметил граф.

– Это вы насчет башни? Стоит ли толковать о такой безделице! Посмотрели бы вы, какие штуки до сих пор проделывают Медное Жерло и Бобишель!

Монте-Кристо не сводил глаз с Фанфаро и его жены, которая также скорее походила на потомственную аристократку, чем на жену колониста. Что все это значило?

Г-жа Караман весело болтала с Перепелочкой, между тем как Клари всецело завладела Иреной.

Вечером за ужином граф сказал:

– Любезный хозяин, я не знаю, кто вы такой, но тем не менее позвольте мне выпить за ваше здоровье и за здоровье остальных колонистов. Да сохранит вас Бог, по воле которого вы в глубине пустыни нашли свое счастье!

Растроганный Фанфаро поблагодарил графа, тост которого был единодушно принят всеми.

– Господин Фанфаро,– сказала гувернантка,– не расскажете ли вы нам теперь историю вашей жизни? Я бы очень хотела узнать ее.

– Что ты скажешь на это, Ирена? – спросил у жены Фанфаро.

– Я не имею ничего против этого,– ответила та.

– А вы, остальные – Медное Жерло, Перепелочка и Бобишель?

– Рассказывай, голубчик!

– В таком случае, я начинаю,– произнёс Фанфаро.

Часть третья
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ФАНФАРО

1. Нападение

В середине декабря 1813 года одинокий всадник ехал по дороге, пролегавшей в Шварцвальде между Альт-Брейзахом и Фрейнбургом. Это был человек средних лет, в длинном коричневом сюртуке, таких же рейтузах и кожаных штиблетах. Его напудренные волосы были перехвачены черной лентой, и фуражка с большим козырьком защищала его лоб от лучей заходившего солнца.

Наступала ночь. Лес и дорога погрузились во мрак.

Недалеко от Фрейнбурга поднимается высокий, одиноко стоящий холм, называемый Императорским Троном, ступени которого состоят из темных базальтовых широких глыб. Одинокий всадник был верным слугой маркиза де Фужерез, и звали его Пьер Лабарр.

Чем темней становилось, тем более беспокоился он. Пьер постоянно пришпоривал лошадь, но утомленное животное часто спотыкалось о камни и древесные корни.

– Скорей, Марготта,– понужал Пьер,– ты же знаешь, с каким нетерпением нас ждут, к тому же мы везем добрые вести.

Лошадь как будто поняла эти слова и прибавила шагу. Поднялась буря, а рев горного потока был подобен похоронному звону. Когда Пьер доехал до того места, где дорога разделялась надвое – одна вела к Брейнзаху, другая – к Нудельфигену, он остановил лошадь, привстал на стременах, осмотрелся кругом, покачал головой и пробормотал:

– Странно! Нигде никого не видно, а между тем я ясно слышал топот лошади.

Он сунул руку в боковой карман и прошептал:

– Портфель на месте. Вперед, Марготта, надо скорее добраться до дому.

В этот самый момент за его спиной ясно раздался топот лошади, что-то вспыхнуло, и мимо Пьера, как молния, промчался всадник и исчез из виду.

Лабарр не был суеверным человеком, тем не менее ему невольно пришли на ум легенды о привидениях. Но он тотчас же сообразил, что всадник был не дух, а разбойник. Пьер взялся за пистолет, взвел курок и поехал дальше, бормоча:

– Не робей, голубчик. Даст Бог, ты еще сумеешь постоять за себя.

Он уже приближался к Фрейнбургу, когда грянул выстрел. Пьер глухо вскрикнул: пуля угодила ему в грудь.

Корчась от боли, слуга склонился на шею лошади, и в этот момент из-за кустов выскочил закутанный в длинный плащ человек.

Он бросился к раненому и схватил его лошадь под уздцы.

– Не торопись, негодяй,– простонал Пьер и выстрелил в разбойника.

Бандит вскрикнул и исчез в темноте. Лабарр выстрелил ему вдогонку, но, видимо, промахнулся.

– Не будь у меня на груди кожаного портфеля, пришлось бы отправиться к праотцам,– сказал Пьер и поехал дальше. Негодяй целился отлично, у него глаз, как у совы. А теперь вперед, к дому, не то наткнешься на другого мерзавца.

За его спиной снова раздался лошадиный топот, очевидно, разбойник не хотел быть узнанным.

– Странное дело,– пробормотал Пьер.– Я не видел его лица, но он показался мне знакомым…

2. В лучах «Золотого солнца»

Дядюшка Шванн, хозяин гостиницы «Золотое солнце», считавшейся одной из лучших в Сант-Аме, довольно значительном местечке, лежавшем среди Вогезских гор, был в больших хлопотах. Несмотря на дурную погоду, в гостинице в это утро поселилось трое путешественников, позднее должны были приехать еще шестеро.

Рано утром Шванн забрал на кухню чуть ли не всех кур и цыплят с птичьего двора. Кухарка и ее помощницы усердно за них принялись, а хозяин между тем вышел на крыльцо.

Вдруг за его спиной раздался громкий хохот, от которого задрожали стекла в окнах гостиницы, и Шванн быстро обернулся. В ту же минуту на его плечи легли мускулистые руки и кто-то звонко его поцеловал.

– Это что такое? – проворчал хозяин, тщетно стараясь освободиться из объятий.– Черт меня побери, да это же мой старый приятель – Медное Жерло – сжал меня в своих железных тисках! – выкрикнул он наконец со смехом.

Ответом ему был новый хохот гостя-великана, семи футов росту, который сказал:

– Точно так, дядюшка Шванн,– Медное Жерло собственной персоной!

Хозяин дружески приветствовал своего гостя и тотчас же послал служанку в погреб за бутылкой вина.

– Садитесь, любезный Жирдель,– предложил Шванн и наполнил стаканы.

Великан весело улыбнулся и чокнулся с хозяином. Внешность его невольно бросалась в глаза. Горбатый нос, большой рот, белые блестящие зубы, густые белокурые волосы и широкие мускулистые плечи. Все выдавало в нем громадную силу. Костюм его состоял из желтого жилета с пуговицами величиной с тарелку, темно-коричневого сюртука, богато вышитого серебром, черных бархатных панталон и башмаков с огромными пряжками.

– Позвольте мне еще раз обнять вас, дядюшка Шванн,– сказал гигант, поднимаясь с места.

– Только не задушите меня…

– Вы рады нашему свиданию?

– Конечно. Как же вы поживаете?

– Помаленьку. Грудь моя все так же еще крепка, как любая наковальня,– ответил великан и хлопнул себя по груди.

– А дела как?

– Тоже шли недурно, жаловаться не могу.

– Где же ваша труппа?

– Идет сюда. Фура тянется, как черепаха. Да моим старым клячам меня, пожалуй, и не увезти. Вот я и пришел в авангарде, пешком.

– А ваша жена? – спросил с небольшим колебанием хозяин.

Колосс прищурил глаза и промолчал. Шванн посмотрел на кончики своих башмаков и затем продолжал:

– Дело плохо, значит?

– Не будем лучше говорить об этом,– отрывисто ответил великан.

– Так я и знал. О, эти женщины – все на один покрой…

– Вы ошибаетесь, милейший – покойница моя была образцовой женой и матерью.

– А как вы ладите с вашей второй женой?

– Не слишком-то хорошо. Ролла ненавидит мою Перепелочку.

Хозяин кивнул головой.

– Когда вы мне объявили, Жирдель, что женитесь на вашей «Королеве пушки», то я, право, испугался: у этой женщины такой нехороший взгляд! Может быть, она дурно обращается с Перепелочкой?

– Избави Бог,– сказал гигант, стиснув зубы,– она не смеет тронуть ее пальцем, а не то я…

– Успокойтесь, милейший. Скажите, Бобишель все еще у вас в труппе?

– Да.

– А Робекаль?

– К несчастью, тоже. Впрочем, не сегодня-завтра я прогоню его.

– Туда ему и дорога! А мальчуган?

– Мальчуган? Хорош малютка – чуть не шести футов ростом!

– Скажите на милость, как он скоро вырос! И все такой же способный?

– Любезный друг,– серьезно ответил гигант,– мой Фанфаро не человек, а сокровище. Он сделан из другой глины, чем мы, грешные. Не возражайте, я знаю, что говорю. Я силен: у меня руки, как бревна, и пальцы, как когти. Самые опасные упражнения для меня ничего не стоят, а Фанфаро имеет нежное телосложение. Суставы и щиколотки, как у девушки, кожа подобна бархату, а силы у него больше, чем у меня. Он одолеет двух таких силачей, как я. И вместе с тем этот юноша кроток, умен и обладает золотым сердцем.

– Вы любите его по-прежнему? – с довольной улыбкой спросил хозяин.

– Гораздо больше, я…

Великан остановился на полуслове, в эту минуту во двор гостиницы въезжала фура, принадлежавшая Цезарю Жирделю.

Она помещалась на четырех высоких колесах, ее пестрые занавеси были отдернуты, и ковчег этот был битком набит разным тряпьем, железными шестами, гирями, обручами…

Лошадьми управлял человек в костюме соломенно-желтого цвета, в котором каждый легко мог узнать клоуна, на его голове красовался длинный остроконечный колпак с погремушками, в правой руке он держал бич, а в левой – трубу, из которой извлекал раздирающий душу и сердце звук.

У него было худощавое лицо, длинный тонкий нос и маленькие хитрые глаза.

За Бобишелем (так звали клоуна) на сундуке сидела прелестная Перепелочка, дочь великана. У нее было розовое личико, темно-синие задумчивые глаза, длинные черные ресницы и желто-золотистые локоны. Одним словом, она была очень хорошенькой девушкой. Въезжая во двор, Перепелочка громко смеялась и весело болтала с Бобишелем.

В глубине фуры, утопая в сваленных перинах и подушках, лежала женщина необыкновенной толщины. Ей было лет сорок пять, лицо ее точно вышло из-под топора… Двойной подбородок был надут, как у индюка, а глаза почти совсем заплыли жиром. Широкая грудь и толстые красные руки, более похожие на медвежьи лапы, производили отталкивающее впечатление. Спутанные жесткие волосы грязно-желтого цвета висели космами, а ее шерстяное платье лоснилось от пятен.

Эта безобразная туша была Ролла, прозванная «Королевой пушки», жена Жирделя… Когда-то она являлась главной приманкой цирка, но теперь вызывала лишь отвращение – весьма понятно, что великан не мог чувствовать к ней особой симпатии.

Рядом с фурой шел Робекаль. При небольшом росте он имел отменно развитую мускулатуру. Его длинное лицо, умные, но откровенно злые глаза, тонкие длинные руки, красновато-рыжие волосы и какая-то кошачья гибкость всех его членов производили странное впечатление. Робекаль насмешливо улыбался и перешептывался с Роллой.

Фура остановилась. Бобишель спрыгнул с козел, а Жирдель двинулся навстречу.

– Здравствуйте, детки,– весело сказал он,– я совсем заждался вас. Вы, должно быть, порядком проголодались?

– Угадали, хозяин,– смеясь, ответил Бобишель,– я голоден, как волк. А, да вот и дядюшка Шванн! Как поживаете, голубчик?

Между Шванном и клоуном завязалась оживленная беседа. Жирдель подошел к фуре и, протянув руки, весело проговорил:

– Ну, спрыгивай, дочурка!

Перепелочка тотчас грациозно спрыгнула на руки отца, который нежно поцеловал ее, а затем опустил на землю. После этого он, поискав глазами, с беспокойством спросил:

– А где же Фанфаро?

– Я здесь, Медное Жерло,– раздался голос из глубины фуры, и оттуда вынырнула сначала голова с темными локонами, а за ней и туловище, руки и ноги – все вместе взятое принадлежало красивому и стройному юноше, который кубарем скатился с фуры на землю.

– Ты ни на минуту не можешь забыть своих упражнений, Фанфаро,– ласково пожурил его Жирдель.– Ступайте все в дом – завтрак ждет.

Перепелочка, Фанфаро и Бобишель ушли в гостиницу, а Жирдель, обратись к жене, добродушно сказал:

– Теперь, Ролла, я помогу выйти тебе.

Ролла злобно взглянула на мужа и грубо ответила:

– Разве я тебя звала? Робекаль, поди сюда и помоги мне выйти.

Робекаль, не торопясь, подошел и спросил:

– В чем дело?

– Помоги мне сойти,– повторила Ролла.

Жирдель сохранил полное спокойствие, но лицо его омрачилось. Он многозначительно взглянул на Роллу и Робекаля. Ролла опустила глаза и крикнула:

– Ну что же ты стал, Робекаль?

– Что вам здесь нужно, Робекаль? – спокойно спросил Жирдель.

– Ничего особенного,– нагло ответил Робекаль.– Вот госпоже Жирдель угодно было позвать меня и…

– И ты так долго мешкаешь,– добавила на это Ролла с досадой.

– Я здесь,– проворчал акробат и положил руку на край фуры.

– Назад! – вскричал Жирдель.

– Уж не вы ли меня остановите?

– Да, я, негодяй! – вскричал силач, в глазах которого сверкнули молнии.

– Не горячитесь понапрасну,– насмешливо возразил Робекаль и вновь взялся за край фуры. Он, очевидно, хотел вывести Жирделя из себя.

– Да хвати же ты его хорошенько, Робекаль,– крикнула Ролла.

Робекаль занес было руку, но в тот же момент одним ударом кулака силач сбил его с ног. Если бы Жирдель пустил в ход всю свою силу, то акробату пришлось бы плохо. Взбешенный, он вскочил на ноги и с ножом бросился на своего хозяина, но в это время кто-то схватил его за плечи, швырнул в фуру и произнес:

– Теперь довольно, Робекаль – вы стали слишком нахальны.

Человек, вмешавшийся в ссору, был Фанфаро.

– Опять этот негодный мальчишка нам все дело испортил, – прошипела Ролла и, с трудом выбравшись из фуры, бросилась на юношу.

– Назад, Ролла,– глухо проронил Медное Жерло, положив руку на плечо жены.

В это время на крыльце показался Шванн и крикнул:

– Ну чего вы там? Завтрак готов!

– Полно, Жирдель,– сказала Ролла, обращая все в шутку,– не сердись. Пойдемте – я хочу есть!

Жирдель взглянул на жену, пожал плечами и двинулся к дому. За ним последовал Фанфаро. Робекаль и Ролла остались одни.

– Надо с этим покончить, Ролла,– сказал Робекаль.

– И чем скорее, тем лучше.

– Хорошо, сегодня вечером я это устрою. Выйди потом на дорогу – там встретимся, и я сообщу тебе мой план.

– Отлично, а теперь пойдем – я в самом деле хочу есть.

Когда Ролла и Робекаль вошли в комнату, Жирдель, Перепелочка, Бобишель и Фанфаро уже сидели за столом, и дядюшка Шванн поставил перед ними миску с супом.